Сбежавшая жена босса. Развода не будет!

Глава 9

Альберт

Выгнать на хрен! Вернуть обратно в шарашкину контору!

Закипаю, как идиотский кофе, и взрываюсь, но машинально отстраняю няньку от плиты и осторожно убираю турку как можно дальше. Несмотря на бурлящий в венах гнев, стараюсь контролировать силы. Новенькая выглядит такой хрупкой, что кажется, стоит немного переусердствовать, как она отлетит, словно перышко, и рассыплется по пути.

И где ее такую мелкую мама нашла? Я понимаю, что выбирать нам особо не приходится. Никто не задерживается у нас дольше трех дней. Аленушка расправляется и с опытными педагогами на пенсии, и с молодыми бойкими училками, и даже с прожженными хабалками. Впрочем, последним я тоже бы придал ускорения. Какой бы несносной и хитрой не была моя сестренка, но орать на нее никому не позволю. Получаешь деньги – исполняй обязанности адекватно. Не можешь – выметайся!

Оценивающим взглядом провожу по миниатюрной фигурке няни. Морщусь, цепляясь за яркие аляпистые цветы на ее коротеньком платьице. Она в этом дешевом, несуразном тряпье выглядит как школьница. Но я точно знаю, что мать тщательно проверяет документы соискательниц – и не взяла бы несовершеннолетнюю на работу. Часть персонала у нас и так официально не трудоустроена, так что лишние проблемы с законом нам ни к чему.

Тяжело вздыхаю, еще раз сканирую няньку и останавливаюсь на ее кукольном лице. Никакой косметики, лишь естественно розовые щеки, видимо, от волнения вспыхнувшие. Губы бантиком, отчего она кажется еще младше. И глаза… Насыщенно синие, огромные, которые округлились от страха. Почему-то смутно знакомые. Но не успеваю всмотреться в их океанскую бездну, как ее взгляд опускается. Скромно так, растерянно и мило.

А на лоб падают непослушные черные кудряшки. Почти поднимаю руку, чтобы смахнуть их или подцепить пальцами, скрутив спиральки, но вовремя останавливаю себя.

Вдруг напугаю. Она и так дрожит вся.

Да уж, девочка. Тебе я и трех дней не дам. Ночью сбежишь от нашей проказницы.

А жаль…

– Я уволена? – лепечет она. Странным тоном, будто просит.

Я же по-прежнему погружен в свои проблемы.

– Именно уволить, – разговариваю сам с собой. – Отличная мысль.

Всех к черту! Вернуть туда, где я их нашел и нанял на свою голову.

Бездари!

Одна брачная аферистка умыла толпу амбалов! Обвела вокруг пальца и смылась, бросив концы в воду. Вот так действует профессиональная охрана?

Я обязан заполучить свою жену прежде, чем на нее выйдут те странные люди в черных мерседесах. Выяснить все, наказать, но… ни в коем случае не отдать им. Слишком подозрительные. И вид бандитский. В отличие от меня, не станут с пигалицей церемониться.

Дура! Не соображает, как рискует. И не понимает, что я меньшее из зол.

Одна надежда, что подруга с ней свяжется, передаст мои контакты или хотя бы предупредит об опасности. Хотя если вспомнить, с какой паникой она смотрела на меня, вряд ли можно рассчитывать, что поверила мне.

– Я пойду вещи соберу? – пробивается сквозь шум тонкий дрожащий голос. С трудом заставляю себя вникнуть в вопрос.

– Какие? Зачем? – хмурю брови, отступаю назад, чтобы не смущать девочку своей близостью.

– Алик, ты ее уволишь? Так быстро? – спохватывается Аленушка.

Впервые слышу взволнованные нотки в голосе маленькой занозы. Неужели понравилась нянька? Мне тоже…

– Через пять минут меня здесь не будет, – бодро отзывается она, а у самой глаза поблескивают от слез. Нижняя губа поджимается.

Новенькая храбрится внешне, но я чувствую, что ее зацепили и обидели проделки Алены. Не смогла остаться равнодушной. И поэтому, когда она собирается пройти мимо меня, я перехватываю ее, выставив руку. Ладонь упирается в плоский животик, непроизвольно сжимается, комкая липкую ткань.

– Стоять, – приказ вылетает прежде, чем я успеваю подобрать правильные слова. – А ты почему мокрая? – отвлекаюсь на цветастое платье.

Взгляд скользит по аккуратной груди, коварно задерживается на оторвавшейся пуговке и оттопыренному краю, чуть ли не ныряет в декольте, но я заставляю себя переключиться на юбку. Из-за дурацкого принта я и не заметил красноватые разводы, которые слились с рисунком.

Веду ладонью вниз по животу, ощупывая ткань, плотно облепившую упругое тело, а заодно и чувствую жар кожи под ней. Девочка напрягается, затаив дыхание. Боится, что приставать начну, но я лишь стискиваю край юбки. Несколько капель влаги падают на кафель.

Да она мокрая вся, хоть выжимай! И молчит.

– Ну, так я же… – нянька кивает на пол, где остались следы от разлитого сока.

Начинаю сомневаться, что она случайно поднос уронила. Почему на себя? Скорее, это кое-чья спланированная акция. Осуждающе зыркаю на Аленушку, и она без слов улавливает мой упрек, виновато улыбается и косится на свою очередную «жертву». Но та целиком сосредоточена на мне и моей руке на ее платьице.

– Тебе нечего делать на кухне, – наконец, объясняю я. – Готовить еду к нам приходит повар, а это… – указываю на многострадальную плитку, – есть кому убрать. Не твоя задача полы вымывать, – мозг предательски подкидывает картинки внезапно возникшей из-за стола попки. Отгоняю их прочь. – Ты сейчас пойдешь и переоденешься, – нехотя убираю ладонь и пропускаю няньку к двери. – И займешься своими непосредственными обязанностями. График Алены тебе передали?

– Да-да-да, – лихорадочно головой качает, отчего кудряшки смешно подпрыгивают. Они настоящие вообще? Выглядят так, будто девочка всю ночь на бигудях спала.

– Вот и приступай, – строго подытоживаю.

Видимо, зря голос повышаю, потому что она вылетает из кухни, как пробка из бутылки взболтанного шампанского.

Смотрю ей вслед. Не сбежит же? Или проследить?

Хотя было бы странно врываться в комнату няни, пока та переодевается. И наблюдать за ней, как надзиратель.

– Алик, не выгоняй ее пока, – шепчет мне Аленка тихо, чтобы нянька не слышала. – Я решила поиграть с ней немного.

– Так, Алена Ильинична, – двигаю стул и сажусь напротив неё. Нас разделяет круглый стол, но мне нужен зрительный контакт. Чтобы убедительнее звучала моя речь. – Чтобы я не слышал от тебя больше подобного, – хмурюсь, и Аленка сводит бровки в ответ. – Прекрати изводить нянек. Они не игрушки! Не забывай, что каждая из них – это живой человек…

– Которому на меня плевать! – дует губки и руки перед собой складывает, закрываясь. – Как и всем остальным в этом доме, – добивает меня контрольным выстрелом.

Внешне стараюсь сохранять строгий образ, но в груди все переворачивается. Я ведь знаю, почему Аленушка такая колючая. Почему привлекает к себе внимание своими шалостями. Почему не может до конца довериться нам.

Ее детское сердце однажды испытало острую боль – и до сих пор не исцелилось.

Так что я прощаю ей многое, жалею, балую, как собственную дочь, пока отец с головой ушел в бизнес, а мать не знает, с какой стороны к маленькому ёжику подступиться. И перекладывает все обязанности по ее воспитанию на нянек. Это чертовски неправильно, но мы правда не справляемся.

– Глупости, – протягиваю руку через стол и ловлю Аленкину ладонь. Сжимаю, пальцем поглаживая тыльную сторону. – Мне ведь не плевать, – подмигиваю малышке и выдавливаю из себя скупую улыбку.

Я привык быть суровым и строгим, ни с кем не любезничать, а сыпать приказами, ведь люди понимают только язык власти и денег. Но ребенок – мое слабое место. И я пытаюсь быть другим с Аленкой. Аккуратнее, мягче. Меняюсь, подстраиваясь под сестренку, чтобы ей было легче и комфортнее здесь.

Но получается с переменным успехом. Хреново, если говорить на чистоту.

– Ты уедешь с женой за границу и оставишь меня, – фыркает она и ладошку дергает, но я не отпускаю ее. – Значит, тоже плевать, – постановляет с обидой.

– С чего ты взяла? – изгибаю бровь.

Искренне не понимаю, откуда в этой светлой кудрявой головке такие странные мысли. В ближайшее время я не собираюсь никуда из России. Мне нужно издательство развивать и расширять. Я и Валерию сразу предупредил, чтобы перебиралась на родину на ПМЖ. Сразу же после свадьбы и короткого медового месяца, так уж и быть, в Европе. Впрочем, после недавних событий и первое, и второе откладывается на неопределенный срок.

Из-за сбежавшей жены. Пигалицы, которая нарушила мои планы. И обязательно поплатится за это.

– Ведьма сказала, что ты будешь жить с ней, – выпаливает Аленка как на духу. – И рано или поздно она убедит тебя улететь.

– Не называй так Валерию, – цокаю недовольно.

А мысленно посылаю Лере проклятия. Все в моей почти жене прекрасно: внешность, фигура, манеры, порода, приданое, в конце концов. Она соответствует мне по целому списку параметров. Но язык ее можно смело отправлять в утиль. Да и мозги туда же.

Додумалась же при моей малышке какими-то планами на будущее делиться. Убедит она меня, как же! Надо бы напомнить, кто в семье главный. Когда устраню проблему и восстановлю правильную семью…

– Она ведьма, – упрямится Алена и важно откидывается на спинку дивана. – А ты предатель, – припечатывает меня оскорбительным ярлыком.

Я далеко не идеален, но никогда никого не предавал. А малышку и вовсе полюбил. Искренне, всей своей черной душой. Сестренка у меня милая и ранимая, несмотря на то, что несносная язва. Но воспитания ей явно не хватает!

– Алена, ты наказана, – срываюсь я, поднимаясь на ноги. – Марш в свою комнату!

– Из-за нее, да? – тоже встает и дерзко пальчиком тычет. Как взрослая. – Ты ее любишь, а меня нет, – припечатывает меня неожиданным выводом.

Сравнила, маленькая глупышка! Родственные узы и какую-то бабу! Пусть даже жену. Несостоявшуюся. Все равно не то абсолютно.

– Да я вообще не люблю ее, – выпаливаю честно и отмахиваюсь небрежно.

– А зачем женился? – недоверчиво прищуривается Алена.

Она слишком мала, чтобы объяснить ей, как устроена жизнь взрослых. Верит в разные глупости: в бабайку под кроватью, в Деда Мороза, в сказочных принцесс и фей, в любовь… Наверное, я не имею права мелкую разубеждать. Да и не поймет она.

– Потому что так надо, – отвечаю абстрактно.

– Может, не надо? – сузив глазки, Аленка губы нервно кусает. Ждет моего ответа, но я лишь отрицательно качаю головой. Вызываю очередную вспышку детского гнева. – Тогда желаю вам скорее развестись, – вскрикивает она.

Глотая слезы, вылетает из кухни. Я с трудом держу себя в руках, чтобы не рвануть следом и не обнять кроху. И так избаловал ее.

– Развода не будет, – уверенно произношу я, потому что все просчитал.

За эти суматошные дни и бессонные ночи я разработал план, как аккуратно «исправить ошибку» ЗАГСа, и договорился с нужными людьми. Но для претворения моей стратегии в жизнь мне нужно найти сбежавшую жену и вернуть брачный контракт. Я не намерен делить семейные деньги, а особенно свое детище, внесенное в проклятые бумаги, пополам с какой-то мошенницей и ее «крышей».

Я или заставлю ее играть по моим правилам добровольно, или стану вдовцом.

Реагирую на очередной звонок телефона и спешу в коридор за трубкой. Нахожу среди газет на тумбе, где сам же и бросил в гневе. Кошусь на черно-белое фото на первой полосе. Да уж, свадьба года не удалась. Всматриваюсь в изображение мошенницы. Лица не разобрать – она будто специально его прятала от фотографов: то отворачивалась, то жмурилась, то за обсосанными прядями скрывала. Вот и как не подумать после такого, что она намеренно все провернула? А на снимке, который журналисты выбрали, мы… целуемся. Конечно же, тут тоже ничего не разглядеть, но виноват в этом я, потому что набросился на "жену" и не учел ракурс.

– Альберт, я обдумала все, что ты сказал о нашей испорченной свадьбе… – без прелюдий начинает говорить Валерия в трубку, и я терпеливо жду вердикта. Чувствую себя примерно так же, как на подписании важной сделки с ценным партнером.

Меряю шагами пол и останавливаюсь напротив комнаты няньки. Валерия продолжает что-то вещать, но я внезапно абстрагируюсь, хотя обязан вникать в каждое слово. Ведь от этого зависит будущее сразу двух семей.

Но вместо голоса настоящей жены в ушах звенит шипение девочки, которую я толком не знаю.

– Влипла… – различаю среди потока приглушенных деревянной панелью звуков. Что-то гремит, шуршит, падает. – Как же влипла…

Усмехаюсь непроизвольно. Верно, с Аленкой шутки плохи. К ней особый подход нужен.

Да, девочка, ты влипла по самые ушки. Не справишься.

Трезво оцениваю силы новенькой – и заочно вычеркиваю ее из списка работников. Надо будет еще одну няньку искать. Скорее всего, уже завтра.

– Гад… – просачивается через не плотно прикрытую дверь. И я подаюсь ближе. – Бандюган!.. – летит с ненавистью, от которой холодок по спине прокатывается. – Вот черт, – звучит совсем другим тоном, растерянным и обреченным.

Не контролируя себя, случайно напираю плечом на дверь, которая послушно и бесшумно отворяется. Через образовавшуюся щель мгновенно нахожу взглядом ее.

Знакомую попку. Почти уже родную, мать ее. Я каждый раз вместо приветствия ее буду видеть?

Пока нянька, наклонившись, копается в своей сумке, я изучаю голубенькие трусики в мелкий горошек. Это ни капли, черт возьми, не сексуально. Но мой организм внезапно со мной не согласен. Становится в стойку. Реагирует на нее.

– Стася не то мне накидала! – выпрямляется девочка резко, демонстрируя себя во всей красе. Правда, только сзади. – Что же надеть?

«Ничего не надо», – так и хочется ответить. И в горле пересыхает, пока взгляд скользит вверх по спинке, безжалостно «разрывает» хитрую застежку такого же неэротичного лифчика, стягивает лямки по хрупким плечам вниз…

– Альберт, ты меня слышишь? – какой-то посторонний шум требовательно пробивается в мой мозг. – Я прощаю тебя, – звучит таким тоном, будто мне одолжение делают.

Все еще игнорирую ту, что усиленно тужится на другом конце линии, стараясь на меня повлиять. Потому что в настоящей реальности меня держит кое-что другое. Необъяснимо манящее. Не поддающееся здравому смыслу.

– Так, ладно, – нянька вновь забирает все мое внимание. Какая же она болтливая! Даже наедине с собой не затыкается.

А вот я теряю дар речи, когда она вновь грациозно прогибается в пояснице. Взгляд сам ложится на упругие ягодицы и нагло ласкает их, пока я нервно сглатываю. И мысленно даю себе по морде.

Черте что происходит!

Благо, девочка достает какую-то тряпку, накидывает на себя, прикрывая тело. Занавес опускается, шоу закончено. Некоторое время ничего не вижу вокруг. Кроме нее.

– Успею высушить, – хватает она платье и фен.

Опомнившись, я отступаю от дверного проема. Но взгляд оторвать от новенькой не могу. Ожесточаюсь, когда узнаю в бесформенном парашюте, что она на себя нацепила, мужскую футболку. Какая романтика – таскать с собой тряпье парня.

Тьху, на хрен!

Прежде чем уйти – я хватаюсь за ручку и с грохотом захлопываю дверь. Слышу испуганный вскрик изнутри комнаты, а затем – щелчок замка. Так-то лучше.

Пусть впредь запирается, мелкая дура. Тут полный дом мужиков из охраны. Мало ли кто мимо шастать будет, пока она своей попкой светит.

– Я приеду на днях, уговорил, милый, – неожиданно ластится Валерия. Напоминает о себе, а мне совершенно начихать. Все равно будет делать, как я говорю. К чему эти заигрывания?

– До встречи, – сухо отвечаю и отключаюсь.

Невольно вновь бросаю взгляд на комнату няньки. Упираюсь в закрытую мною же дверь, но фантазия сама дорисовывает, что я мог бы увидеть за ней. Мне и представлять сильно не надо – образ полуголой девочки все еще свежий и стоит перед глазами. Его хватает, чтобы я опять напрягся. Весь.

Это странно и непривычно, ведь ничего особенного в ней нет. Обычная, невзрачная, простая. Да и случайные интрижки с персоналом не для меня. Никогда подобным не грешил. Грязно и ниже моего достоинства. Совершенно не понимаю собственной реакции. И тяжелым шагом поднимаюсь к себе на второй этаж.

Дел по горло! Время на исходе! К черту новенькую. Мне нужно скорее схватить официальную жену.