Сделка миллиардера — 2

9.

Торнадо не самое распространенное стихийное бедствие в Сан-Франциско, и поэтому я была несколько шокирована положением дел, когда на следующий день на заседании поняла причиненный ущерб имиджу компании. Мне действительно, наверное, следовало бы позвонить на канал погоды и запросить у них отчет, не было ли на самом деле этого уникального явления. Я никогда не могла подумать, что такое возможно, что столь такое огромное количество людей моментально впадут в панику, без движение такого циклона.

«Где ты…»

«…семь новостных каналов…»

«…моральное состояние сотрудников упало до рекордно низкой отметки!»

«Свадьба по-прежнему…»

«…потенциально разрушительный для общества, не говоря уже о…»

«…пытаюсь дозвониться до вас…»

«Мы говорим «без комментариев», но…»

«Дженнингс настроен критически…»

«…надо опередить!»

Находясь перед кучей дико орущих взвинченных деловых людей, подскакивающих, словно сахар в чашке с кофе, и я-не-хочу-знать-знаешь-что, я сделала единственную вещи, которую могла. Я захлопала в ладоши, словно чертов воспитатель в детском саду.

Удивительно, но это сработало, то ли из-за того, что у всех в подсознании засела боязнь воспитателя детского сада, то ли от того, что все впали в шок, из-за того, что я посмела отнестись к ним, как к детям.

Прежде чем кто-либо решил проанализировать этот вопрос, я перевела дыхание, и стала вести совещание.

— Самое первое. Что вы попытались сделать до сих пор?

Послышалось шарканье ног, скрежетание зубов, и в результате прозвучал ответ «не много». Было сделано ни к чему не обязывающее официальное заявление о разделение между личной и частной жизнью, но поскольку я и Грант находились вне досягаемости, то никто не пожелал взять на себя ответственность и рискнуть сделать что-то большее.

Я чувствовала перед ними вину, которая закручивалась у меня внизу живота, вспоминая часы, проведенные на пляже, когда эти люди были так взвинчены.

Но чувство вины быстро испарилось, как только они открыли рот и из них полилось множество всего:

«Отрицать, отрицать, отрицать…»

«…знаю актера, который бы за наличные, согласился сообщить, что это был он…»

«…мы можем проверить этих девочек, накопать на них полно компромата, и перекинуть все внимание на этих шлюх…»

«…он дает слезливое интервью о том, как сожалеет, на фоне вывески «Devlin…»

«…обращаемся к прессе и даем им понять, что если они не прекратят муссировать это, то пожертвований в их газеты не будет!»

— Хватит! — я резанула рукой по воздуху. — Ни одно из того, что вы говорите, сделать невозможно. Даже, если не рассматривать факт всех предложений с моральной точки зрения, ни одно из них не сработает на Дженнингса. Его невозможно ввести в заблуждение сработанной на скорую руку чепухой. Сейчас, скажите мне, у кого-нибудь есть идея, которая подходит для него?

Тишина. Затем, тихий голос сказал:

— Может нам стоит объявить, что мистер Девлин был под воздействием наркотиков…

— Нет, — отрезал Грант, — только не это. — Он колебался. — Ну, возможно… я имею в виду… черт возьми, мы должны что-то сделать. Все летит к черту, но… ах, черт побери все летит к чертям собачим, нет! Мы не будем говорить этого! — Он стукнул кулаком по столу, вскочил на ноги и выскользнул за дверь.

Я тут же помчалась за ним, но я прибежала слишком поздно, он вдарил кулаком по стене, образовалась вмятина, посыпалась штукатурка.

— Глупый, глупый, дурак, развращенный…

Я схватила его за руку, и он сразу же сник, не пытаясь еще раз ударить по стене кулаком.

— Эй, — тихо сказала я. — Прекрати. Ты причиняешь себе вред.

— Как я мог быть таким глупцом? — прошептал он. — Мне казалось, что это забавно, я знал, что у них была камера, но я не думал, я просто не думал, я никогда не думал, и теперь все летит к чертям собачим…

— Ты не можешь винить себя, Грант…

— Как я могу не винить себя? Дурацкая потребность моего члена получить мокрую дырку угрожает потерей сотни рабочих мест, — он обмяк, чуть наклонившись вперед, опиравшись лбом о край вмятины, которую проделал в стене. — Ты говорила мне быть ответственным и серьезным, и теперь я серьезен, как никогда, но я не знаю, что делать. Как люди могут так жить? Как они заботятся о всех этих вещах все время и не сходят с ума?

— Ну, иногда они сходят с ума, — сказала я, медленно поглаживая ему спину. — Но большую часть времени, они разговаривают со своими друзьями, которые помогают им понять, что нет ничто, чтобы нельзя было исправить.

— Это невозможно исправить, — ответил он, прикрыв глаза, я продолжала гладить его по спине, но его голос звучал расслабленно, растягивая гласные на австралийский манер. Это придавало ему какой-то юношеский задор. — Как же нам отвлечь кое-кого от такой большой проблемы? Дженнингс не собирается слушать всякий вздор, пока наша династия горит.

И как-то совершенно просто, я знала, что нужно сделать.

— Мы не будем отвлекать, — сказала я, чувствуя теплоту, которая распространялась по моему телу, это бывает, когда вы предлагаете идею, в которой уверены на все двести процентов, потому что знаете, что она правильная. — Мы не будем уклоняться, этого как раз каждый и ждет, что мы сделаем такой жалкий шаг.

— Если мы не будем уклоняться, тогда что мы сделаем?

— Мы можем встретиться с этой проблемой лицом к лицу, — я была так взволнована, что обняла его, привстав на цыпочки, чмокнув в щеку. — Ты будешь сам расплачиваться за свои действия! Признайся в своих ошибках. Ох, Грант, разве не понятно? Позвони Дженнингсу, договорись о встрече, показав ему, что тебе нечего скрывать и ты не прячешься. Да, ты совершил ошибку, достойную сожаления и имеющую унизительные последствия, но ты готов двигаться вперед и это главное. И это докажет, что ты не человек, которого делает СМИ, а что ты делаешь себя сам.

Глаза Гранта открылись, он выпрямился, смотря на меня с высоты своего роста, как будто я была восьмым чудом света.

— У тебя самые лучшие идеи во всей чертовой Вселенной, — сказал он, поцеловав меня.

Его губы были жесткими, собственническими, жаркими, как будто он претендовал на приз, который выиграл в бою, и единственное, мне так хотелось схватить его и целовать до тех пор, пока нашу одежда сама собой не воспламенилась бы, а мы бы даже не заметили этого.

Я отстранилась от него.

— Меньше пороков, больше разговоров с Дженнингсом!

Грант принял страдальческое выражение лица, но при этом все равно вытащил свой сотовый из кармана. Его голос, когда на другом конце ответили, звучал спокойно и ровно, как у бойскаута, вызванного для дачи показаний в суд.

— Сэр, я знаю, что вы видели новости и мне жаль, что я не сразу позвонил вам, но вы понимаете, я заботился о Лейси, мне было необходимо убедиться, что она в состоянии пройти через все это. Она явно не заслуживает всего этого бурлящего говна, простите за мой французский, и я пытался, как-то сглазить все это для нее, — он замолчал, слушая, что говорят на противоположном конце трубки. — Вы правы, необходимо быть настороже, и я хотел бы поговорить обо всех своих сомнениях. Не хотели бы вы присоединиться ко мне у меня в офисе завтра во время ланча? Я хотел бы это обсудить с вами. Вы поймете, что мне нечего скрывать. — Его бровь в удивлении приподнялась, но голос по-прежнему оставался ровным. — Да, Лейси тоже будет с нами. Я обещаю.

* * *

Обед был изысканным: высшего класса багеты, блюдо, покрытое ломтиками прошютто, хрустящие ломтики азиатской груши, увенчанные голубым сыром, и окропленное медом, лаванда-розмарин печенье. И никто в комнате не проглотил ни кусочка.

— Вот и вся правда, сэр, — закончил Грант. — Я не горжусь тем, что сделал, но я не собираюсь лгать. Это все в прошлом. Лэйси, — он нагнулся ко мне, взяв меня за руку, — мое будущее.

Его голос звучал так искренне, что я даже чуть не поверила, что это на самом деле так. Дженнингс по-прежнему сохранял лицо, словно в данный момент играл в покер, на котором прочитать что-либо было просто невозможно, и многозначительная пауза затягивалась, прежде чем он открыл рот, чтобы заговорить.

И в это момент влетела стажерка в комнату.

— Мистер Девлин, вам звонят и продолжают настаивать на разговоре, говорят, что никто, кроме вас, я не знаю, что…

— Мы заняты, Паула, — твердо сказала я. — – Вам нужно вспомнить нашу процедуру для недовольных клиентов…

— Ой, вы можете ответить. Я подожду, — дружелюбно сказал Дженнингс. Я первый раз слышала, что он не ревел, как буйвол, и почему-то это меня стало беспокоить. — А пока прекрасная мисс Ньюман составит мне компанию.

Грант бросил в его сторону заинтересованный взгляд, который явно говорил, не сам ли Дженнингс сфабриковал этот звонок только, чтобы остаться со мной наедине, но Грант все же любезно вышел.

В ту же секунду, как только он вышел из комнаты, Джедедайя Дженнингс повернулся ко мне и взял меня за руку.

— Ох, милое дитя. Теперь я хочу, чтобы ты знала… я действительно хочу поверить этому приятному молодому парню. Но мне необходимо, чтобы ты рассказала мне правду, — его мерцающие голубые глаза были очень серьезными. — Не защищай его сейчас только из-за того, что ты его любишь, потому что у тебя будет куча кавалеров, которые будут любить и ценить тебя, даже если ты будешь не с ним. Ты хорошая девушка, и я уверен, что ты скажешь мне правду, не так ли?

— Конечно, мистер Дженнингс, — мое горло пересохло. О Боже. Он собирается спросить меня о помолвке. Он понял, что это уловка.

— Сейчас, я могу поклясться на Библии, в том, что я сказал тебе, прежде чем ты будешь звать меня Джед, — сказал он. — Лейси, мне необходимо знать: могу ли я действительно доверить свою компанию Гранту?

Мне понадобилась одна минута, чтобы я с облегчением вздохнула, еще одна минута, чтобы я мысленно надавала себе по голове за страх от его вопроса, и третья самая важная минута, чтобы подготовить свой ответ.

— Я могу понять, почему вы находитесь в неопределенности, — ответила я, забирая от него свою руку и сжимая их у себя на коленях. — Несколько месяцев назад я однозначно сказала бы вам Нет, но… но сейчас вы можете доверять Гранту. — Я быстро наклонилась к нему. — Если бы вы видели то, что вижу я… он действительно принял на себя ответственность, я увидела в нем такие перемены, на которые никогда не смела бы и надеяться…

Мой голос почти сорвался на последней фразе. Надеяться, потому что и у меня были нелегкие отношения, особенно когда дело доходило до Гранта, и я никогда в действительности не получу его.

Прежде чем я с умела объяснить все дальше, Грант вплыл обратно в комнату.

— Простите меня, пришлось тушить несколько пожаров, используя индивидуальный подход — он повернулся к Дженнингсу. — Сэр, я догадываюсь, что у вас имеются кое-какие сомнения, если вы хотите что-нибудь спросить или сказать…

— Ничего, мой мальчик, — прогудел Дженнингс, вставая. — Кроме поздравления, и начинай называть меня Джед, черт возьми! Тебе повезло, что ты нашел эту маленькую леди, и мне тоже повезло. Я подпишу бумаги, и мы будем двигаться дальше. — Потише.. но как в полголоса могло соответствовать мистеру Дженнингсу, конечно не могло: — У всех есть разное в прошлом. Все что ты можешь сделать, это оставить его у себя, не перетаскивая в ваше будущее.

— Я не могу не согласиться с вами, сэр, — сказал Грант, выражая полное раскаяние.

Они пожали друг другу руки, и как только Дженнингс удалился, Грант схватил меня в медвежьи объятия.

— Мне так повезло с тобой.

— Чертовски верно, — прошептала я ему на ухо.

Я готова была пройти сквозь огонь, чтобы почувствовать эти его объятия.

Он засмеялся, и мне нравилось чувствовать его тело, прижавшееся к моему, когда он смеялся.

— Вот именно, партнер.

Я была рада, что он не видел, как на мои глаза наворачивались слезы, и как я вытерла их об его воротник. Ну, в большинстве своем это были слезы радости.

* * *

Свалившаяся удача могла сделать огромную дыру в моем космическом банковском счете, потому что, когда мы вернулись в офис Гранта, Порция уже ждала нас.

Она очень медленно поднялась, одетая во все синее и черно-белое, словно злобный Амурский тигр, выслеживающий свою добычу.

— Ну, дорогой Грант, похоже, твоя способность ходить, не спотыкаясь и падать на какую-нибудь шлюху обернулась боком. Я только поражена, как тебе удалось, вогнать свой член каким-то образом в двух одновременно.

Я так покраснела, и слова полились из моего рта прежде, чем я смогла остановить саму себя.

— Послушайте, это была лишь просто глупая ошибка, и он не сделал ничего действительно страшноего…

Порция одарила меня взглядом, словно паровоз, который просто прокатился по бумажному стаканчику.

— Я не позволю тебе бросаться именем своей семьи, Грант. Я высказалась, мне пора!

Ну, если она только этого хотела, то это было не слишком плохо, я ожидала увидеть, что-то типа выхода «Айрон Мейден» (англ. арт-и хард-рок-группа), по крайней мере…

— Вы двое женитесь в эти выходные!

...святой гребаный ад.