Седьмое небо

Глава 11

Майк лежал на полу, прикрыв глаза подушкой. Все устроились вокруг в ожидании, когда кончится метель. Его мать с Уиллом собирали головоломку. Притворившись, что спит, Майк исподтишка наблюдал за ними. Ему не давала покоя вчерашняя стычка с Уиллом.

Сначала он оторопел, потом разозлился. Он ждал, что мать одернет своего приятеля, по крайней мере извинится за него перед Майком, но она не сделала ни того ни другого. Это было что-то новое. Отношение Сары к Уиллу заставляло Майка задуматься. Летчик втихомолку гнул свою линию и, по всей видимости, не собирался сдавать позиции.

Честно говоря, Майк уважал таких парней. Как назло его мать всегда окружали какие-то хлюпики с трясущимися руками, которые то и дело согласно кивали головой на каждое его слово, притворяясь, что они одобряют любую глупость, которую он говорил, принимая все оскорбления, которые он раздавал им не задумываясь. И что удивительно, в основном это были вполне уважаемые люди: фармацевты и экономисты, адвокаты и инженеры.

Около матери вечно кто-то увивался. Майк помнил, как однажды допытывался у нее, как строят мосты, и она тут же привела домой инженера. Одно время он интересовался астрономией, и целый месяц его мать встречалась с профессором астрономии из Гарварда. Он понимал, что, во-первых, она страдает от одиночества и, во-вторых, хотела бы, чтобы в доме был мужчина и чтобы Майк не так сильно ощущал отсутствие отца. Поэтому она пыталась убить двух зайцев одним махом.

Это всегда выводило Майка из себя. И сейчас сработала давняя привычка — относиться враждебно к каждому мужчине, которого мать приводила в дом. Как он мог уважать этих белоручек, когда его отец был отважным и свободным и занимался таким мужским делом, как ловля лобстеров? Когда Майк учился в школе, он рассказывал своим друзьям, что его отец похож на Жака Кусто, знаменитого исследователя морских глубин.

Поглядывая на мать и Уилла из своего укрытия, Майк старался разгадать, какие между ними отношения. По их поведению понять что-то было непросто. Майку казалось, что Снежинка, как и он, пытается найти какие-то доказательства романтических отношений между их родителями. Но пожалуй, больше всего ему хотелось узнать, что девочка думает о нем, и Майк то и дело косился в ее сторону. Она сидела как раз напротив. Но чтобы как следует ее видеть, он должен был повернуть голову, что было довольно-таки нежелательно. Тогда все бы поняли, что он не спит, и он утерял бы свое преимущество.

Один вывод он для себя сделал: Уилл из тех мужчин, которых можно уважать. Летчик морской авиации — это уже не слабо. Живя в Мэне, Майк узнал, что на самом деле его отец вовсе не был героем. Но он не хотел, чтобы кто-то еще знал это.

Снег засыпал Лосиный остров от северных скал до самого залива, и, хотя пурга прекратилась, крупные влажные хлопья все еще продолжали падать. Кошки, обычно обитающие в сарае, пробрались в дом в поисках тепла и, мурлыкая, разлеглись в своих любимых местечках: на книжных полках, под пианино, в шкафу, между подушками на старой софе и в корзинах с пухом. Тетушка Бесс вязала половик. Один конец его спускался на пол, и на нем уютно устроилась старая колли Джелси.

Столько животных, столько перьев и пуха, а у Снежинки не было ни одного приступа! Здесь, на Лосином острове, ей дышалось легко и свободно, и она воображала, как было бы хорошо никуда не уезжать отсюда. Она могла остаться здесь навсегда. Лежа на софе и читая при свете камина, она наблюдала, как падает снег за окном, и размышляла о том, как славно все могло бы устроиться.

Ее отец остался бы с ней. Нужно быть полной дурочкой, чтобы не видеть, что они с Сарой нравятся друг другу, значит, у него была бы подруга его возраста. Кроме того, у него и Джорджа в прошлом много общего. Тетушка Бесс всем по душе. Сара заменила бы Снежинке мать, была бы ее лучшим другом, а сама Снежинка вышла бы замуж за Майка.

Он лежал как раз напротив, в другом углу комнаты, положив подушку на глаза. Снежинка внимательно наблюдала за ним, за его мускулистыми красивыми руками. Какие же они у него сильные, думала девочка и представляла, как он обнимает ее, прижимая к своей груди… Она в подвенечном платье, и он переносит ее через порог. Вся семья невероятно счастлива…

Сара с ее отцом продолжали складывать головоломку. Они сидели за маленьким столиком около окна, их головы почти соприкасались. Одна из кошек, вспрыгнув Саре на колени, потянулась и замурлыкала, ласкаясь. И вдруг прыгнула на стол и смешала картонные кусочки головоломки. Уилл что-то шепнул Саре, и она рассмеялась.

Видела ли она когда-нибудь, чтобы ее родители были так счастливы? Наморщив лоб, Снежинка напрягла память. Замкнутость, раздражение, молчаливое осуждение — и обычно вслед за этим ссора и взаимные оскорбления. Вот, что она смогла вспомнить из отношений между своими родителями. Правда, когда Фред еще был с ними, ее родители любили друг друга и могли все поправить. Но подробности их тогдашней жизни были смутными и удалялись от нее, как земля удаляется от парусной шлюпки, уходящей все дальше в море.

Снежинка вздохнула, вспомнив о матери.

Сара оглянулась с какой-то тревожной улыбкой.

— Как ты там? — спросила она.

— Мм… — промычала Снежинка, улыбаясь в ответ.

— Скучаешь? — догадалась Сара.

— И вовсе не скучаю, — ответила девочка. Разве Сара не знает, как чудесно оказаться на острове, да еще в такой снегопад, с людьми, которые тебя любят. Свернувшись калачиком под теплым пледом в окружении ласково мурлыкающих кошек, Снежинка подумала, знает ли Сара, что это она все устроила? Именно она свела их всех вместе. Она, мать Майка, дочь Джорджа, племянница Бесс, друг Снежинки и ее отца. За это Снежинка была готова простить ей даже убитых гусей.

Думая о матери, которая целиком и полностью посвятила себя Джулиану, Снежинка загрустила еще больше. Что-то сжалось у нее в груди, и впервые после приезда на остров она стала задыхаться.

— Ты не хочешь позвонить маме? — тихо спросила Сара, словно прочла ее мысли. Как ей это удавалось? Откуда в ней такая необыкновенная чуткость?

Снежинка отрицательно покачала головой. Она попыталась себе представить, что делает ее мать в эту минуту. Может, в Форт-Кромвеле тоже метель? И она сидит в своей комнате и делает маникюр? Или, может, они катаются на аэросанях с Джулианом, или… И тут возникла картина, которая затмила все остальные. Она плачет, сидя на своей постели, и тоскует по Снежинке и Фредди.

— Почему бы тебе не позвонить ей? — снова повторила Сара.

— Хорошая идея, дочь, — поддержал отец.

— Телефон в холле, — пояснила Сара.

— Я тебе покажу, — предложил Майк, поднялся и подошел к Снежинке. Остановившись возле девочки, он смотрел на нее, чуть приоткрыв нежный рот, и хрипы Снежинки тотчас прекратились. Улыбнувшись, она тряхнула головой, так, чтобы каштановые волосы упали ей на глаза. Она думала, что так выглядит особенно соблазнительно и загадочно.

— Покажешь? — спросила она низким голосом, чудесным образом освободившись от хрипов.

— Конечно.

— Спасибо, — произнесла будущая миссис Майк Толбот, следуя за юношей в холл, в прекрасную неизвестность.

Сильная метель наконец прекратилась, но небо над островом оставалось затянутым облаками, и снег все продолжал падать. Вынужденное пребывание в доме слишком затянулось, и все, кроме Бесс и Джорджа, оделись потеплее и отправились на прогулку. Снег лежал тяжелыми шапками на верхушках сосен, на причудливых ветвях дубов. Крыша сарая прогибалась под его весом. Воробьи и вьюрки прыгали на низких кустах подле дома. Дым поднимался из трубы. Море было темным и казалось шелковистым.

В кладовке хранились снегоступы и лыжи, правда, лыж на всех не хватило. Мужчинам пришлось ограничиться снегоступами, а Сара и Снежинка встали на лыжи. Все направились по тропе, которая должна была их привести на Большой южный мыс. Переполненная радостью от прогулки, Сара чувствовала, как отчаянно стучит ее сердце. Идти на лыжах по целине все равно что проделать несколько миль по лыжне, но она знала, что выдержит. Она припомнила слова доктора Гудэра и пообещала про себя, что прекратит прогулку, как только устанет.

Майк шел впереди. Он и Уилл преодолевали путь без видимых усилий, но это было не так. Уилл шел рядом с Сарой, не давая ей идти слишком быстро. Сара чувствовала, что между ними что-то происходит. Она оглянулась, улыбаясь ему поверх шарфа, в котором утопал ее подбородок.

— Я вас обгоню, — сказала она.

— Дать вам фору?

— Ну уж нет, я смогу победить в честном бою.

Он рассмеялся. Они ускорили темп, оставляя позади детей, и, обгоняя друг друга, понеслись по свежему снегу. Пересекли широкое поле и поднялись на мыс. Слева от них тянулся сосновый лес, справа — покосившийся старый забор, дальше тропинка заметно сужалась, постепенно поднимаясь вверх. Идти стало тяжело, все взмокли и расстегнули молнии на куртках. Теперь они шли цепочкой.

Когда подъем стал еще круче, пришлось воспользоваться другой тактикой. Сара и Снежинка боком поднимались вверх, ставя лыжи перпендикулярно тропе. Уилл и Майк бежали впереди, «елочкой» взбираясь на холм. Старый забор явно нуждался в ремонте, в некоторых местах зияли проломы. Скалы круто спускались к морю. Оберегая Снежинку, Сара оттеснила ее поближе к деревьям. Она старалась не смотреть на своего бесстрашного сына. Он рвался вперед, обгоняя Уилла. Внезапно он остановился.

— Эй, мама! — окликнул Майк. Подождав, пока она подойдет к нему, он указал на небо: — Смотри-ка, вон он.

— Кто? — спросила Сара.

Над их головами парил орел. Он жил на северном, дальнем конце острова, среди скал, но спускался к заливу ловить рыбу. Сара стояла рядом с сыном и тяжело дышала. Закинув головы, они смотрели на небо, наблюдая, как орел описывает правильные круги, широко раскинув мощные крылья.

— Майк, ты помнишь, когда… — спросила Сара после долгой паузы. Ее тело болело от усилий, а грудь ломило от каждого вздоха. Тяжело дыша, она наклонилась и оперлась о колени руками.

Майк понял, о чем она спрашивает, и поспешил ответить, чтобы дать ей возможность промолчать.

— Когда мы впервые его увидели? Да.

Майку было одиннадцать. Они приехали на остров на летние каникулы и провели прекрасную неделю. Ловили лобстеров и наблюдали за орлами.

— Это не может быть тот самый, — усомнилась Сара.

— Орлы живут долго, — возразил Майк. — Вполне возможно, что он все еще здесь.

— Неужели это действительно он? — сказала Сара, сама не понимая, почему ей так хочется, чтобы это был тот самый орел.

— Это он, — уверенно произнес Майк. Помнишь, у него не хватало нескольких перьев. Видишь?

Она видела длинные, похожие на пальцы перья на концах крыльев прекрасной птицы. Майк прав: действительно, несколько перьев отсутствовало. Она кивнула, глотнув воздуха. Прижав кулак к груди, Сара старалась унять боль, которую причинял ей каждый вздох.

— Я не очень-то в форме… — сказала она.

— Ты прекрасно шла, мама.

— Да? — Сара посмотрела на сына и просияла от похвалы.

— Да, — подтвердил он, глядя ей в глаза. Его лицо раскраснелось от быстрой ходьбы, но оно было таким взрослым и красивым, что у нее перехватило дыхание. В этом молодом человеке она почти не находила черт ребенка, к которому привыкла. Его щеки утратили детскую округлость, скулы были резко очерчены. Глаза смотрели спокойно, как у взрослого, а не вопросительно, как обычно у детей.

— Ты, — сказал он, — прошла по снегу целую милю. Молодчина!

— Я действительно чувствую себя получше, — улыбнулась Сара, вспоминая, как ей было плохо еще недавно.

— Вы с папой ходили на лыжах? Или на снегоступах?

— Нет. У него на уме были одни лобстеры.

— Его здесь все помнят, — сказал Майк.

— Это маленький остров, — уклончиво произнесла Сара, соображая про себя, что могли местные жители рассказать Майку о его отце.

— Почему ты всегда принижаешь его? — заволновался Майк.

— Майк, пожалуйста… — быстро перебила она.

Вдруг Снежинка вскрикнула и, подпрыгивая на лыжах, указала палкой в сторону моря. Не удержавшись на ногах, девочка плюхнулась в снег, но продолжала показывать вдаль. Сара увидела широкий темный залив. Его глубокая синева отливала серым, подобно полированной стали, не было ни волн, ни белых барашков. Шторм кончился, и залив был величаво спокоен. Это величие не могло нарушить легкое дуновение ветра. Единственное, что привлекло внимание Снежинки, были большие, концентрические круга, словно от подводного землетрясения.

Сара и Майк обменялись понимающими взглядами. Как старожилы Мэна, они прекрасно знали, что происходит. Кит выскочил из воды во второй раз и теперь был ясно виден. Его гладкое гигантское тело поднялось, воды расступились и обрушились с громким всплеском.

— Вот это да! — ахнула Снежинка.

Майк рванулся вперед, чтобы помочь ей подняться. Ухватившись за его руку, она случайно притянула его к себе. Удивленный, Майк не мог двинуться с места.

— Что это? — спросила девочка.

— Кит, — ответил Майк.

— Это горбач, — пояснил Уилл, широко улыбаясь. — Мы часто видели их, когда пересекали Северную Атлантику.

— Откуда ты знаешь? — спросила Снежинка. — Папа, откуда ты знаешь, что это именно горбач?

— У них белые полосы на плавниках, — пояснил Майк. — Длинные белые полосы.

— Верно, — подтвердил Уилл.

— Крылья ангела! — воскликнула Снежинка. — Вот почему они так мне нравятся.

— Крылья ангела, — повторила Сара, стараясь дышать спокойно. Крылья ангела. Она стояла, пораженная тем, как сильно она любит этих троих людей, которые смотрят на море, пытаясь увидеть еще раз исчезнувшего кита.

— Отец ставил здесь свои ловушки, — сказал Майк, обращаясь ко всем и указывая на залив.

— Ловушки на лобстеров? — уточнил Уилл.

Майк молча кивнул. Он смотрел на тот участок моря, где когда-то были буи его отца. Майк никогда их не видел — по-видимому, кто-то рассказал ему об этом.

— Ловцы лобстеров на Лосином острове выходят только зимой, — сказал Майк.

— Они, должно быть, крепкие ребята, — заметил Уилл.

Резко повернувшись, Майк пристально взглянул на Уилла. В словах морского летчика ему послышался сарказм. Но лицо Уилла было таким открытым и доброжелательным, что Майк закусил губу и отвернулся. Сара не могла не заметить, как Уилл добр к ее сыну. Ее горло перехватило от волнения, и она снова спросила себя: в чем дело?

— В Мэне самые лучшие ловцы лобстеров, — с гордостью заключил Майк.

На вершине Большого южного мыса они повернули в глубь острова. Уилл и Сара держались сзади, позволив детям выбирать путь по своему усмотрению. Вскоре они скрылись за деревьями. Снега здесь намело поменьше, но он все равно покрывал землю на добрых четыре дюйма. Глубокие следы от снегоступов и непрерывная линия лыжни шли рядом, Уилл двигался медленнее, чем мог. Он видел, что Сара устала.

— Хотите передохнуть? — поинтересовался он.

Она покачала головой. Ее щеки порозовели, глаза светились. Она выглядела замечательно в черных рейтузах, красном толстом свитере с узором из снежинок, черном кашемировом шарфе вокруг шеи и с черной банданой на голове. Ее глаза стали большими и темными.

— Я чувствую себя прекрасно, — ответила она.

— Я тоже, — улыбнулся Уилл. Он остановился, дав ей возможность отдышаться.

Она кивнула в ту сторону, куда ушли дети.

— Вы с моим сыном, кажется, заключили перемирие? — спросила она. — Спасибо за то, что вы сказали о ловцах лобстеров в Мэне.

— Я на самом деле так думаю.

— Он в прошлый вечер был немного не в себе.

— Он вас защищает, это понятно.

— Извините.

— Не за что извиняться. — Он не хотел, чтобы она беспокоилась. Вызывающее поведение семнадцатилетнего подростка мало его трогало, и он не сомневался, что со временем все войдет в норму. Сейчас его занимала только Сара и то, как болезненно она отнеслась к выходке сына. Он был рад, что дети ушли вперед. Что-то зарождалось между ними, и он хотел побыть с Сарой наедине.

Они продолжали идти вперед. Сначала они слышали голоса детей, но через несколько минут их окружила дневная тишина. От сильного запаха сосновой хвои кружилась голова. Когда они подошли к поваленному дереву, Уилл, не спрашивая, смахнул с него снег, и они сели.

Сара размотала шарф. Она закрыла глаза, и легкое белое облачко слетело с ее губ. На бледном лице четко выделялись темные ресницы. В лесу стояла мертвая тишина. Уилл посмотрел на Сару.

— У вас всегда так получается, что стоит вам появиться, и как по мановению волшебной палочки киты и орлы являются приветствовать вас? — спросил он.

— Нет, — рассмеялась она, — это только в вашу честь.

Взяв ее лыжные палки, Уилл положил их рядом с деревом. Казалось, она хотела улыбнуться, догадываясь, что он собирается сделать, что было само по себе странно, потому что и сам Уилл этого не знал.

Он обнял ее за плечи и поцеловал в губы. Она чувствовала себя маленькой, совсем ребенком, но ее ответное объятие было сильным. Он ощущал, как бьется ее сердце под толстым свитером. Ее губы были холодными, но поцелуй горячим. И в нем вспыхнуло такое сильное желание, какого он не испытывал никогда в жизни. Ее ресницы задрожали, коснувшись его холодной щеки, и он открыл глаза.

Они улыбнулись друг другу, чуть отстранившись, но не размыкая объятий.

— Орлы и киты — это ничто, — проговорил он, — по сравнению с вами.

— Это был вовсе не кит, а ангел, как сказала ваша дочь.

— Вы так думаете?

— Да.

Он поцеловал ее снова, осторожно прижимая к себе ее голову. Его пальцы нащупали шрам под ее волосами, длинный и жесткий. Сердце у него упало, но она успокоила его — не уклонилась, не убрала голову. Сара Толбот ничего от него не скрывала. Она целовала его со всем пылом своей души, позволяя ему знать о себе все. Уилл ласкал ее, прижимая к себе.

— Это очень интересно, — сказала она через минуту.

— Что?

Она взяла его лицо в свои ладони, глядя прямо ему в глаза. Ее тон был шутливым, но глаза оставались серьезными. Уилл смотрел на нее, слушая, что она говорит.

— Они все спрашивали меня, кто вы и почему вы здесь со мной, и я всем честно отвечала, что вы просто летчик. И еще мой друг.

— Действительно друг, — согласился Уилл, убирая серебристо-белый завиток под бандану на ее голове. — Но, Сара… — сказал Уилл.

— Больше, чем друг? — спросила она.

— А вы так не думаете?

Когда происходит что-то правильное, все обретает смысл. Обнимая Сару, Уилл знал, что с этого дня не сможет жить, как прежде. Все эти годы потрясение после смерти Фреда разрывало его душу на части и он продолжал жить словно по инерции, пытаясь найти объяснение случившемуся и не находя его. И теперь он понял, что то, что происходит с ним сейчас, дело рук Божьих. Сара ниспослана ему, чтобы он смог унять собственную боль, почувствовав боль другого…

Они смотрели друг другу в глаза, их лица разделяло несколько дюймов. Возможно, десять… Снег посыпался с дерева, и они разом подняли головы. Снежная сова задела за ветвь, мышкуя за полевкой. Мышка исчезла. Уилл видел, как Сара наблюдает за совой, и знал: они оба будут помнить этот день до конца жизни.

И вдруг пронзительный крик взорвал тишину.

Снежинка, это был ее голос. Она звала на помощь. Уилл побежал, а Сара, изо всех сил отталкиваясь палками, спешила за ним туда, откуда доносился крик.