Седьмое небо

Глава 4

Большую праздничную ярмарку в Форт-Кромвеле всегда устраивали между Хэллоуином и Днем благодарения, чтобы отметить окончание летнего сезона. И на этот праздник ежегодно собиралось множество людей. Все происходило в трех милях от города. Если бы вы проезжали здесь в любое другое время года, то могли бы увидеть разве что трактор, ну, может, грузовик на дороге. И вам бы очень повезло, если бы вам попался хоть один автомобиль. Но в праздник дорога была забита машинами на протяжении нескольких миль. По оголившимся после сбора урожая полям сновали дорогие заграничные машины горожан в поисках свободного места.

Сара приехала с Мег и Мими. Смешавшись с толпой, они бродили, разглядывая призовых свиноматок и чемпионов породы среди молодых бычков. Клайдесдальские лошади-тяжеловозы стучали копытами в загоне. Так как ярмарка устраивалась глубокой осенью, кому-то пришла в голову идея поставить Санта-Клауса в фургончик, полный маленьких ребятишек. Они дружно распевали рождественскую песенку «Джингл Беллз», с грохотом проезжая мимо.

Мими подарили на день рождения фотоаппарат. Она хотела снимать абсолютно все и посетить каждый аттракцион — короче, на всю катушку воспользоваться всем, что предлагала ярмарка: съесть огромную сладкую вату на деревянной палочке, прокатиться на «чертовом колесе» и на карусели. Ее раздирали желания, свойственные ребенку, и любопытство подростка. Сара вспомнила Майка в этом возрасте и пожалела, что его нет рядом.

— Хотите прокатиться на «чертовом колесе»? — спросила Мег. — Я думаю пойти с Мими.

— Идите-идите, — сказала Сара, — а я поищу горячего шоколада.

Они договорились встретиться через час у балагана, где желающим раскрашивали лица и делали татуировки. Направившись прямиком туда, где можно было отдохнуть и перекусить, Сара почувствовала приятное возбуждение. Ярмарка всегда действовала на нее благотворно: оживленная толпа, животные, раздающийся со всех концов звон колокольчиков… Она на ходу здоровалась со знакомыми, в основном учащимися колледжей, которые частенько заглядывали в ее магазинчик.

На ней была черная шляпа, черные джинсы и потертый кожаный пиджак Зика. Почему-то ей нравилось его носить. Так как он когда-то принадлежал отцу Майка, она редко надевала его, когда сын был рядом, понимая, что это вызовет много вопросов, на которые у нее не было ответа. Однажды Майк спросил, почему его отец отдал ей свой пиджак, и Сара не могла заставить себя сказать правду: Зик вовсе не отдал, она сама взяла его и не вернула назад.

— Горячий шоколад, пожалуйста, — обратилась она к пожилому мужчине за прилавком.

— С кукурузным сиропом? — уточнил продавец.

— Нет, спасибо, — ответила Сара. Она чувствовала себя с каждым днем все лучше и не хотела рисковать из-за сиропа, даже при том, что ей страшно хотелось позволить себе сладкое.

Пластиковый стаканчик обжигал руки. Оглянувшись в поисках салфетки, Сара увидела неподалеку прилавок с бутылками кетчупа и горчицы, а также с салфетками и соломинками. Высокий широкоплечий мужчина преградил ей путь. На нем была кожаная куртка, почти такая же, как на ней.

— Извините, — сказала она, пытаясь дотянуться до салфетки.

— Привет, Сара! — сказал мужчина удивленно и радостно.

— Привет! — Она подняла глаза. Перед ней стоял Уилл Берк. Пригнувшись, она практически оказалась под его рукой, в которой он держал хот-дог, и он поднял руку, чтобы не капнуть на нее кетчупом. Они рассмеялись и отступили друг от друга.

— Рад вас видеть, — улыбнулся он.

— Я тоже. Как дела?

— Прекрасно, — отвечал Уилл, потирая лоб, будто раздумывал о чем-то. — А как вы?

— Превосходно, — сказала Сара, — правда. Что привело вас сюда? Вы с Тайной?

— С Тайной? — Он удивленно приподнял брови. — А, вы о Сьюзен. Вы с ней знакомы?

— Она заходила ко мне в магазин.

Он снова рассмеялся, качая головой.

— «Тайна». Черт, никак не привыкну… Мы выбрали для нее прекрасное имя: Сьюзен. Хотя и думали о чем-то более экзотическом, Дельфина например. Но решили, что она вырастет и станет стесняться такого имени. Вы ведь понимаете?

Сара кивнула. Уилл улыбался, но его глаза оставались серьезными. Он выглядел озабоченным, как человек, у которого тяжело на душе, но она не так близко была с ним знакома, чтобы задавать вопросы. Может, между ним и его женой что-то не так? Сара сама никогда не была замужем и плохо разбиралась в подобных делах.

— Она хорошая девочка, — сказала Сара. — Не важно, как она себя называет.

— Вы не стали бы беспокоиться по этому поводу?

— Лично я — нет. Не стала бы.

— Хм… — Уилл снова помрачнел. Казалось, он совсем забыл о своем хот-доге, хотя тот выглядел очень аппетитно: салат, соус чили и красный лук. — Ее мать думает, что это опасный сигнал. Своеобразный призыв о помощи. Я не знаю…

— Я бы не хотела опровергать мнение вашей жены… — начала Сара.

— Бывшей жены, — уточнил Уилл.

— Но это не кажется мне опасным. Девочке пятнадцать — время открытий. Могло быть куда хуже…

— Наркотики, — мрачно изрек Уилл.

— Именно. Ей пятнадцать — таким образом она самовыражается. Вы понимаете?

Уилл неуверенно кивнул. Ему явно полегчало, и он принялся за свой хот-дог. Его лицо и руки загорели, как у человека, который большую часть времени проводит на воздухе. У него были вьющиеся темно-русые волосы, поседевшие на висках. Для бывшего моряка он выглядел чересчур высоким. Глаза у него, яркие и глубокие, походили на темно-синие воды реки Мэн.

— Она здесь? — поинтересовалась Сара, оглядываясь.

— Тайна? — переспросил он, усмехнувшись. — Нет, дома. Я здесь по работе. Летал над озером с туристами, как тогда с вами. Полюбоваться с высоты на Форт-Кромвель.

— Это был потрясающий полет. Я часто его вспоминаю.

— Правда?

— Да. Я тогда в первый раз поняла… — Она пригубила шоколад, чтобы выиграть время и успокоиться.

— Что?

— Что я снова живу, — сказала она, чувствуя такой душевный подъем, словно ее тело лучилось здоровьем и счастьем. Она задрожала, но это была дрожь от волнения, а не от холода.

— Я рад, если это так, — негромко сказал Уилл и прикоснулся к ее руке.

И тут ее осенило. Это, должно быть, было очень смело с ее стороны, потому что несколько последних ночей она лежала без сна, спрашивая себя, не следует ли ей поехать на Лосиный остров на День благодарения и что будет с ней там, если она решится на это. Поэтому, задавая вопрос, она, казалось, на самом деле уже все обдумала.

— А вы совершаете длительные чартерные рейсы? В Мэн, например?

— Да, — сказал он. — Довольно часто. Куда именно в Мэне?

— На Лосиный остров.

Он прикрыл глаза, будто старался мысленно себе представить это место на карте. Сара помогла ему:

— Это на север отсюда. Через залив Пенобскот, остров Маунт-Дезерт. Такой маленький островок в море.

— Там есть аэродром?

— Только травяное поле.

— Мои самолеты любят садиться на траву, — улыбнувшись, сообщил он. — И когда вы хотите лететь?

— Дело в том… — начала она, — я хотела бы на День благодарения. Я понимаю, у вас, наверное, свои планы, поэтому… Если вы вообще работаете в тот уик-энд.

— Я смогу.

— Правда? Тогда, пожалуйста, назовите цену и дайте мне знать.

— Отлично, — кивнул он. — Нам нужно последить за погодой. В это время года никогда не знаешь, чего ждать. Случаются сильные ветры. И это будет недешево.

Она кивнула, проглотив комок в горле. Строя планы и обговаривая подробности, она тем самым стала на шаг ближе к самому полету. Увидеть Майка! Она засмеялась, позволив этой радости выйти наружу, пока не вспомнила, что, вернувшись на Лосиный остров, ей придется лицом к лицу встретиться с отцом, которого она не видела уже много лет. Он никак не мог примириться с тем, что она стала взрослой, уехала с острова в колледж, а когда вернулась беременной, разразился скандал. Оказавшись один на один со своим горем, когда умерла мать Сары, отец все более и более замыкался в своем одиночестве. Сара пыталась привозить к нему Майка на летние каникулы, но потом пришлось отказаться и от этого из-за невозможно мрачного поведения отца.

— Я позвоню вам, — сказала она, пожимая руку Уилла.

— Прекрасно, — ответил он, бросая взгляд на часы. Они были большими и тяжелыми, эдак фунтов десять хрома. Но смотрелись удивительно ладно на его крепком запястье.

— Думаю, мне пора на работу. Пошли, Сара!

Они зашагали вперед и поравнялись с шеренгой подростков. Сара прижала локти к телу и сразу стала маленькой. Они с Уиллом остановились перед балаганчиком, украшенным гирляндой разноцветных лоскутов, кривых изогнутых шпаг и необыкновенных светильников. Изнутри доносилась какая-то таинственная музыка. Вывеска гласила: «Чудеса цыганской магии. Предсказание судьбы с помощью вечного огня». Человек с тюрбаном на голове выскочил из дверей, преследуя юношу.

— Остановите его! — закричал цыган. — Он задул вечный огонь! Вечный огонь! — кричал предсказатель судеб. — А-а-а-а!

— Ну и ну… — протянул Уилл. — Звучит серьезно.

Сара улыбнулась ему, обхватив себя за плечи.

— Мой сын тоже задул вечный огонь в прошлом году. Традиция продолжается, насколько я понимаю.

— Уж эти мне подростки! — рассмеялся Уилл. Они глазели вокруг, как парочка туристов на празднике урожая где-нибудь в Памплоне, в Испании. Сара смотрела в его глаза, которые были синее неба. Глядя друг на друга, они не заметили, как их руки соприкоснулись.

— Тайна живет с матерью и отчимом, — объяснил Уилл. — Хотя она моя дочь. День благодарения она проведет с Элис и Джулианом. Поэтому почему бы мне не отвезти вас в Мэн?

— О, — только и смогла произнести Сара. Она соображала, что сказать дальше, когда шумная ватага парней окружила их. Вглядываясь в их лица, чтобы понять, нет ли среди них друзей Майка, она заметила, что все они в одинаковых куртках с эмблемой соседнего городка. Один из парней вдруг ухватился за ее шляпу и стащил ее с головы Сары.

Сара поморщилась от боли. Поля задели шрам, и она вскрикнула. Подростки замерли в изумлении. Слезы полились из ее глаз. Ее губы приоткрылись, и, подняв глаза на Уилла, она прочла в его взгляде свой собственный страх.

Прикрыв шляпой лицо так, чтобы он не видел ее слез, она тихо плакала. И замерла, почувствовав, как его руки обнимают ее. Он прижал ее к своей груди, его дыхание касалось ее щеки, его руки гладили ее затылок. Надо же было надеть эту шляпу! Зная, как жестоки подростки, и думая о предстоящей встрече с Майком, она специально надела ее из-за своих отвратительных волос.

— Они замечательные, — шептал Уилл, осторожно гладя ее по голове. — Они замечательные.

— Они отвратительные, — рыдала она. — Мой сын придет в ужас.

— Не придет, — заверил Уилл.

— Он сбежал, когда я заболела, — сказала она. — Он не видел меня в таком виде. Они не отрастут до Дня благодарения.

— Вот пусть и посмотрит на мать, — прошептал Уилл, его губы почти касались ее уха. — Я сам отвезу вас туда.

— Если я поеду.

— Поедете, — заверил он. — Я знаю, вы не передумаете.

— Почему? — спросила она, откидывая голову назад, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Потому что вы, Сара, самая отважная женщина, которую мне когда-либо доводилось видеть.

Тайна сидела на заднем сиденье «роллс-ройса» Джулиана и кипела от негодования. Ее мать и отчим обещали отвезти ее на ярмарку и направились туда, но потом свернули и уже добрых полчаса ехали в противоположном направлении. Надо же было случиться, что они остановились у антикварного магазина и продавец сообщил им, что в каком-то местечке неподалеку состоится аукцион, на который выставлена старинная подставка для зонтов.

— Ужас какой-то! — ворчала Тайна.

— Что такое? — спросил Джулиан.

— Мы пропустим праздник из-за какого-то дурацкого зонтика.

Он тихо рассмеялся и повернулся к матери девочки. Разрываясь между желанием поддержать мужа и уступить дочери, Элис смотрела на мужа с напряженной улыбкой. Она была красивой женщиной с лицом фарфоровой куклы. У нее были роскошные золотистые волосы, и нередко она выглядела так, словно эта фарфоровая кукла может вот-вот разбиться.

— Это несправедливо, — продолжала возмущаться Тайна.

— Мы успеем, потерпи немного, — пообещал Джулиан, глядя на девочку через боковое зеркальце. Он раскурил сигарету для себя и Элис. Тайна ненавидела Джулиана, это он подбил ее мать снова закурить, после того как та бросила эту привычку пять лет назад.

— Это не просто подставка для зонтов, — объясняла ее мать, выпуская колечки дыма и отгоняя их в сторону от дочери. — Извини нас, детка. Но это чудесная вещь, большая старая стойка с крючками для зонтов, огромным зеркалом и скамейкой. Днем ее выставят на аукцион, и если мы успеем ее приобрести, она будет прекрасно смотреться в вестибюле южного входа.

— Это вещь для большого дома, — пояснил Джулиан. — Нужно много вещей, чтобы его заполнить. Теперь вы живете со мной, и я хочу, чтобы мой дом выглядел еще красивее.

— Мне на это плевать, — процедила Тайна сквозь зубы. — Ненавижу все это барахло!

— Детка… — прервала ее мать.

— Оставь ее, — сказал Джулиан, бросая на Тайну взгляд, который можно было бы расшифровать как: «Пусть себе куксится».

Тайна уселась поглубже на сиденье, надвинув на глаза красную бейсболку, и оставила лишь маленький просвет, чтобы смотреть в окно. Мимо проплывали поля, одна ферма сменяла другую, коровы, коровы, коровы… О, как бы она хотела увидеть совсем иной пейзаж: гладь залива и лодки, покачивающиеся на волнах. Желание было таким сильным, что в горле у нее защекотало. Она хотела вдохнуть запах соленого воздуха, почувствовать морской бриз на своем лице. Глядя в затылок Джулиану, она страстно желала найти в себе силы и заставить его исчезнуть из их жизни так же внезапно, как он появился.

Год он был боссом ее матери. Потом она развелась с отцом Тайны и вышла за него.

Джулиан был владельцем крупной компании «Фон Фройлих пресижен», которая выпускала гоночные автомобили для богачей. Профессиональные боксеры, поп-звезды и прочие представители богемы из кожи вон лезли, стремясь заполучить автомобиль, изготовленный по специальному заказу, дабы ездить с максимальной скоростью и выглядеть стильно. Мать Тайны была его секретаршей, и она всегда приезжала домой с рассказами о знаменитых персонах, звездах экрана и шоу-бизнеса, которые расхаживали в старых джинсах и стоптанной обуви, но при этом страшно нервничали, стремясь для шика потратить побольше денег, чем кто-то другой.

Внезапно, спустя несколько недель, тема ее рассказов изменилась. Теперь она беспрерывно говорила о Джулиане фон Фройлихе. Какой он интересный! Принимает участие в самых престижных ралли и знаменит в мире мотоспорта, но при этом сама скромность. Он ненавидит, когда люди расспрашивают его о Поле Ньюмане, другом которого ему посчастливилось стать. Каждый год он спонсировал гонки на Гран-при местной школы и позволял детям посидеть в гоночном автомобиле, покрутить руль и почувствовать себя участником ралли.

Больше всего Элис говорила о том, какой потрясающий руководитель ее босс. Как он сделал ее незаменимым членом команды, его команды. Она была такой же неотъемлемой частью «Фон Фройлих пресижен», как главный механик Джулиана, шеф его заправочно-ремонтных пунктов во время гонок. Пока отец Тайны отгородился от мира газетами и телевизором, Элис потихоньку создавала свою новую роскошную жизнь. Тайна с отцом все еще пребывали в оцепенении, бесконечно горюя о Фреде, и не замечали, что происходит с Элис. Спустя год родители девочки развелись, и через месяц после этого ее мать вышла замуж за Джулиана.

— Ты знаешь, английская королева ездит на таком же автомобиле, — сказал Джулиан. Подняв глаза, Тайна наткнулась на его взгляд в боковом зеркальце.

— Ей повезло, — буркнула девочка.

— «Рейнджровер». Я думал, тебе это интересно, учитывая твои англофильские наклонности.

— Мне интересно только то, когда наконец мы приедем на ярмарку, — отрезала Тайна. Она хотела увидеть отца. У него были полеты до трех, и она хотела успеть до того, как он закончит. Она посмотрела на часы: уже почти два. Скоро вообще незачем будет ехать. — Знай я, что мы едем смотреть этот чертов зонтик, я бы поехала со своими друзьями…

— Люди, которые думают о малом, обычно не поднимаются выше маленьких дел, — заметил Джулиан.

— Я не против, — сказала Тайна.

— Зачем тебе эта ярмарка, Сьюзен? Что там интересного? Куча дешевого барахла и дурацких аттракционов? С точки зрения безопасности они далеко не идеальны. Эта ярмарка не для тебя. Я собираюсь показать тебе действительно стоящие вещи…

— А я думаю, — сказала Тайна, — что некоторые люди зациклились на всяком барахле…

— Детка… — начала Элис, пытаясь погасить ссору.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Джулиан, встретив взгляд девочки в зеркале. У него были пронзительно зеленые глаза, которые вселяли в нее ужас. Он хотел, чтобы падчерица была похожа на него — еще чего, размечтался. Длинные светлые волосы стянуты в хвост на шее. Тайна знала, он думает, что это делает его сексуальным, — наверное, он пытался походить на кого-то из рок-звезд, с которыми общался. Но она считала, что он выглядит претенциозно. Она вдруг подумала, а что бы чувствовал Джулиан, знай он, что у него на макушке проглядывает лысина? Пока лишь маленькое пятнышко, величиной с серебряный доллар.

— Что? — настаивал Джулиан, не сводя с нее глаз. — Кого ты имеешь в виду?

— Людей, которые только и думают о покупке разного барахла, — сказала Тайна.

Джулиан молча вел машину.

— Мне жаль их, — продолжала девочка.

— Сьюзен, ты ведь сама любишь ходить по магазинам, — возразила Элис.

— Нет, пусть выскажется, — сухо сказал Джулиан. — Я хочу знать.

— Что тут знать? — проговорила Тайна, опуская глаза. — Просто, когда у вас выпадает свободная минута, вы несетесь куда-то, чтобы купить какую-нибудь дорогую бесполезную вещь. Сколько, пусть даже бесценных, антикварных вещей нужно одному человеку? — Она думала о флигеле, доверху забитом мебелью красного дерева, креслами из палисандра, скамьями из тика. — Вам впору открывать собственный магазин.

— Возможно, но мне это не нужно, — ответил Джулиан.

— Я знаю, — вздохнула Тайна. Почему-то ей вспомнилась Сара Толбот, она торговала красивыми вещами, но при этом старалась сделать людей счастливыми. Она хотела, чтобы студенты, оторванные от дома, от родителей, чувствовали себя уютно и тепло, укрываясь ее легкими пуховыми одеялами. Интересно, подумала Тайна, поехала ли Сара на ярмарку?

— Милая, Джулиан окружает тебя действительно уникальными вещами, но я не чувствую в твоих словах благодарности, — заметила Элис.

— Мой папа дает мне все, что мне нужно.

Джулиан засопел.

— Что? — спросила Тайна, чувствуя болезненное стеснение в груди. Каждый вздох давался ей с трудом.

— Нет-нет, ничего… Ты права. Ты абсолютно права, — сказал Джулиан.

— Тогда к чему весь этот шум? — спросила Тайна. Она уже чувствовала первые хрипы.

— О, забудем об этом. Все, что ты сказала о своем отце, правильно. Он одевает тебя и посылает нам деньги на твое содержание, но…

— Что? — почти выкрикнула Тайна.

— Я думаю, имеет значение марка твоей одежды. Если она местного изготовления и тебя это устраивает, тогда нет вопросов.

— Да, устраивает!

— Ты еще очень маленькая, Сьюзен. Но в один прекрасный день имена Армани, Дольче и Габана, Прада приобретут для тебя особый, неповторимый смысл. Я хотел бы одевать тебя, как принцессу. У меня нет собственной дочери. Я заметил, что ты взяла Гейнсборо из холла. Быть летчиком очень модно, но вот беда: зарплата не позволяет покупать роскошную одежду. Ты понимаешь?

— Джулиан, мне кажется, довольно. — Элис попыталась остановить мужа.

— Я всего лишь хочу, чтобы она поняла, — оправдывался Джулиан и взял за руку жену. — Поняла, как устроен мир.

— Не говори о ее отце, — сказала Элис, понижая голос. — Не надо говорить ей ничего дурного об Уилле.

Ее мать старалась защитить ее отца, но было поздно. Приступ астмы уже душил Тайну. Воздух распирал горло, попадая в рот и легкие. Горло стиснуло от боли. Одна на заднем сиденье, она глотала рыдания. Грудь болела, но это было не худшее. Сердце Тайны сжималось, словно две большие руки схватили его и рвали на части.

Порывшись в кармане, она нащупала ингалятор. Зажав прибор в руке, она поднесла его к губам и сделала вдох. Аэрозоль брызнул. Ее легкие раздулись, как воздушный шар, она почти ощутила их объем. Мать оглянулась и глазами спросила, все ли в порядке. Тайна кивнула, ее глаза блестели от слез. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, каждый хотел невозможного.

Когда мать снова повернулась к Джулиану, стараясь вывести его из дурного настроения, мысли Тайны были уже далеко. Ее веки сомкнулись, она куда-то плыла. Из залива Наррагансет, мимо белого шпиля церкви Святой Троицы, пронзающего своим острием голубое сентябрьское небо, их лодка летела по волнам. Отец держал румпель, Фред уравновешивал кливер, а Тайна с какой-то женщиной сидели сзади, глотая ветер приоткрытыми губами. Лицо женщины светилось счастьем, а глаза любовью. Тайне хотелось, чтобы эта женщина была ее матерью. На самом деле мать тратила деньги с Джулианом.

С закрытыми глазами, сидя на заднем сиденье «рейнджровера» Джулиана, удалявшегося от ярмарки, Тайна сжала кулаки, чтобы удержать то, что ей привиделось. День был чудесный, залив тихий, ее отец с Фредом чему-то смеялись. Женщина сидела рядом с ней, держа в руках термос с горячим сидром. Они плыли на остров, таинственный остров, на котором никто из них не бывал прежде. Они плыли туда, чтобы устроить пикник. Женщина улыбалась солнцу, повернувшись к Тайне. Она прикоснулась к ее руке, и теперь Тайна видела ее лицо, добрые, понимающее глаза и поняла, что перед ней Сара Толбот.