Секретарша бандита

Глава 15

Холодная вода вмиг раздражает соски, и они спелыми вишенками выпирают через тонкую мокрую ткань бюстгальтера и блузки. Неожиданный визуальный натиск Ризвана сковывает мое тело сладкой дрожью. Его глаза раздевают, испепеляют, снова превращают меня в шлюху, которую предают ее собственные инстинкты.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он с несвойственной ему интонацией легкого беспокойства.

Этот вопрос застает меня врасплох. Ризван — обладатель обескураживающего очарования, этого у него не отнять. Его манера произносить звуки будоражит волоски на коже и ножом вскрывает законсервированные первобытные инстинкты. Но сейчас его словно подменили.

— Ты был груб со мной, — отвечаю я.

— Тебе понравилось, — констатирует он факт, ни капли не смутившись.

Войдя в комнату, оставляет дверь нараспашку. Это наводит на мысль, что он здесь не задержится. Окинув взглядом разложенные по кровати вещи, он пальцем указывает на вечернее платье — черное, длинное, с обнаженной спиной.

— Ты наденешь его.

— Не думаю, что Махдаев не знает, как должна выглядеть секретарша, — язвлю я, любуясь его профилем.

Он нереален. Я в детстве так куклами на витринах магазинов не любовалась. Почему-то изнутри выжигает желание заполучить этого мужчину и никому не отдавать. Я таких чувств даже к бывшему мужу не испытывала, хотя знала его вдоль и поперек. А Ризвана совсем не знаю. Он о себе не рассказывает. Только Малик и Ильяс изредка приоткрывают завесу его тайной личной жизни. И я чувствую, как моя реальность начинает делиться на два мира. Таская меня из одного в другой. Нещадно, болезненно. Вырвав меня, будто из глубокого сна раздумий и взвешиваний, из пресной размеренной жизни, ограниченной скучной работой, незапоминающимися похожими друг на друга корпоративами, мечтой встретить настоящего мужчину и уехать с ним на край света. Закинув в засасывающую топь, горящую всепоглощающим огнем, раздуваемым монстрами. Здесь другие краски, другие ценности, и мысли обретают совсем иные очертания. Более острые, резкие, ощутимые. Никаких полутонов. Кровь, боль, страсть. Жизнь и смерть. Белое и черное.

— После ужина мы кое-куда поедем, — оповещает меня Ризван, уколов взглядом.

— Ты, я и твоя невеста?

— Ты, я и мой член, — невозмутимо поясняет он, шагнув мне навстречу.

— Слабо трахать меня под носом у нее? — горько усмехаюсь, расталкивая дремлющего зверя.

Взбесившись в мгновенье ока, Ризван толкает меня к столу, разворачивает и ставит раком. Задрав юбку, коленом разводит мои ноги в стороны и запускает пальцы под полоску влажных трусиков.

— Течешь, стерва, — порыкивает, склонившись у меня над ухом.

— Признайся, — рвано дышу я, ухом прижимаясь к столу и смотря в открытый дверной проем с надеждой, что нас застукает его святая Мадина, — тебе нравится. Тебя возбуждают не смиренные женщины, а непокорные потаскухи. Со мной ты чувствуешь себя владыкой мира, с ней — рабом. И ты никогда не реализуешь свои тайные грязные фантазии с ней. Тебе в кайф брать чужое. Без спросу. Жестко. Грубо. Бороться с внутренним голосом разума и морали.

Мои трусы рвутся, обжигая кожу натянутым как лезвие шелком. Ширинка мужских брюк возбуждающе режет слух. А когда головка члена упирается в мою вагину, у меня закладывает уши.

— Да-а-а… — выдавливаю я, стиснув зубы и отправившись навстречу Ризвану. — Ты никогда не трахнешь ее так…

Он заламывает мои руки за поясницу и с диким утробным рыком вторгается в меня.

— Будь ты проклята, — хрипит, долбя меня так, что ножки стола со скрипом царапают паркет.

Хватает за волосы, поднимает над столом и зубами прикусывает мочку моего уха.

Перед глазами все плывет, но я цепляюсь взглядом за вид из окна напротив. По велодорожке, прилегающей к саду, спокойно петляет на своем велосипеде Мадина. Ни о чем не подозревая. Общаясь и смеясь со служанками. Летая в наивных мечтах о скорой свадьбе и счастливой супружеской жизни.

Я поворачиваюсь к Ризвану, кладу голову на его плечо и нахожу его губы своими. Ненасытно целует, кусает, посасывает, трахает языком мой рот, одной рукой продолжая тянуть за волосы, другой мять мою грудь.

Снова развернув меня, подхватывает под бедра и усаживает на стол. Глаза в глаза. Одно дыхание на двоих. И моя ладонь на его твердой груди, в которой неистово бьется буйное сердце.

Его взгляд всего на миг перемещается на окно, становится пугающе диким и возвращается к моему лицу.

— Боже, — шепчу я с четким ощущением, будто шмякнулась на землю, выпав с самолета. Вдребезги. Разлетевшись на куски. Превратившись в пыль. — Вот я и нашла твою слабость… Это не она…

Ризван вновь толкается в меня своим огромным горячим членом, едва не выбив дух, и шипит мне на ухо:

— Нашла…

Я проглатываю невидимую пилюлю горечи. По щекам вновь текут слезы. Но отдаваться Ризвану вдруг становится вдвойне приятнее.

Его губы находят мои, и мы проникаем друг в друга без стыда и памяти. Просто наслаждаемся моментом, звучащим нашим тяжелым дыханием, моими стонами, его хрипами и скрипом ножек стола.

Он кончает глубоко в меня, зубами впившись в мою шею.

Дрожа в его объятиях, кончиками пальцев глажу его волосы на затылке и растягиваю миг обоюдного удовольствия. Презираю себя за эти чувства, но пора признаться самой себе, что Ризван заставляет чаще биться мое сердце. И не только от страха. Я его хочу. Желаю всем телом и душой. Скучаю, когда мы не вместе. Прощаю ему грубость и угрозы. И эта порочная зависимость начинает меня пугать…

Он уходит, сухо обронив:

— Ужин в семь. Не опаздывай.

А я еще долго сижу на столе, смакую послевкусие нашей близости. Облизываю губы и кайфую от пульсации между ног. Через не хочу тащусь в ванную, снимаю с себя помятую одежду и залезаю под прохладную освежающую струю, смывающую с меня запах Ризвана и его сперму, медленно стекающую по внутренней стороне бедер.

Пусть дерзко, но он пригласил меня на семейный ужин. Правда, мне придется сидеть за одним столом с Мадиной, притворяясь секретаршей ее жениха, но ведь я буду знать, что предпочтение он отдает мне.

Я должна выглядеть эффектно. Ничуть не хуже Мадины. И даже лучше.

Платье оставляю для нашей загадочной поездки, а сама облачаюсь в шикарную блузку, запахивающуюся нахлестом, и обтягивающую юбку длиной до колен. Волосы собираю в небрежную прическу. Уши украшаю маленькими сережками. А в дополнение к образу надеваю шелковые чулки и туфли на высокой шпильке.

Два «пшика» изящного парфюма — и я готова.

По лестнице спускаюсь смело. В обеденном зале игнорирую взбешенный взгляд хозяйки этого дома и коротко улыбаюсь Ильясу — мелкому гаденышу, не брезгующему ничем ради уничтожения старшего брата.

— Здравствуйте! — приветствую сидящих за накрытым столом домочадцев.

Служанка выдвигает для меня стул с высокой спинкой, и я присаживаюсь, чувствуя на себе пристальный взгляд Ризвана. Он сидит по правую руку от матери, устроившейся во главе стола. Рядом с ним — невеста. А я с другой стороны — рядом с Ильясом.

— Добрый вечер, — недовольно фыркает хозяйка дома.

— Мадина, вы не представлены друг другу, — оживает Ризван. — Это Роксана. Наш секретарь.

— Незаменимый, — уточняет Ильяс, будь он неладен.

Наши с Мадиной взгляды встречаются. Девица хоть и юная, а с перчинкой. Сразу глазами меня обводит, губенки поджимает, хмыкает с полуулыбочкой. Она уверена, что надолго я тут не задержусь. Но как бы не вышло иначе.

— Подавайте, — велит Ризван прислуге, и нас начинают обслуживать.

— Давно вы здесь работаете? — интересуется Мадина.

— Две недели, — отвечаю я, не просто отыгрывая роль, а фактически говоря правду.

— Испытательный срок, значит. — Она многозначительно посматривает на Ризвана, словно уже ставя его перед неизбежным: после свадьбы секретарша полетит за дверь.

— Она справляется, — отвечает он. — Ты кушай. Послезавтра приедет Саид. Не хочу, чтобы он решил, будто мы морили тебя голодом.

— Боишься, что отменит свадьбу? — хихикает она, отчего меня начинает мутить.

— Я этого не переживу, — бесцветно произносит Ризван и, отрезав кусочек стейка, закидывает его в рот.

Дьявол! Он даже жует по-особенному. Глаз не оторвать.

— Риз, — вдруг подает голос Ильяс, — может, я сегодня съезжу с Роксаной на встречу? А ты побольше времени проведешь с Мадиной? Заберет ее Саид послезавтра, скучать будете.

— У тебя встреча? — удивляется девчонка.

— Хорошая идея! — соглашается мать. — Риз, действительно, пусть Ильяс займется делами. А то вы с Мадиной почти не видитесь.

Скрипнув зубами, он подносит к губам стакан воды и делает глоток.

— К сожалению, — вмешиваюсь я, — при благоприятном исходе вечера мне понадобится подпись Ризвана в контракте. Мы не можем упускать выгодного клиента. Так что я вынуждена украсть у вас вашего жениха, Мадина. Надеюсь, вы понимаете, что это ради вашего общего будущего.

Она натянуто улыбается мне и молча кивает. Хозяйка дома открывает рот, чтобы возразить, но Ризван перебивает ее:

— Совершенно верно. Скорее всего мы вернемся поздно. Так что не ждите нас. Ложитесь спать.

Я с огромным трудом скрываю довольную улыбку и опускаю глаза, пряча сияющий в них блеск.

Остальное время мы ужинаем в тишине, позвякивая приборами и слушая тиканье старинных напольных часов. Как только Ризван наедается, он встает из-за стола и обращается прежде всего ко мне:

— Через сорок минут жду тебя у машины, Роксана. Вечер будет в неформальной обстановке. Надень что-нибудь менее строгое.

— Ризван, но ты же постараешься вернуться пораньше? — спрашивает у него обеспокоенная Мадина.

— Это не от меня зависит, — отвечает он и, не проронив больше ни слова, покидает обеденный зал.

— Что ж, — я вытираю губы салфеткой и тоже поднимаюсь, — пойду собираться. Всем хорошего вечера.

Поймав на себе обжигающий взгляд ревнивой Мадины, мило улыбаюсь ей, в душе представляя, как сжимаю ее тонкую шею обеими руками и душу к чертовой матери. Хотя она увидела во мне серьезную конкурентку. А это льстит.

Выйдя из зала, прикрываю дверь, но не успеваю и шага ступить, как меня хватают крепкие мужские руки и затаскивают в тень широких пальмовых листьев.

— Риз… Нас увидят…

Не слушает меня. Молча впивается поцелуем в мои губы и вжимает меня в стену. Совсем голову потерял. Мадина от нас через стенку. Буквально в нескольких шагах. В любой момент выйдет и застукает.

— Жду в машине, — напоминает он, отпустив меня так же резко, как и поймав.

Медленно отстраняется и скрывается в полумраке коридора.

На подкошенных от бесконечного счастья ногах я возвращаюсь в свою комнату и утопаю в мягкости матраса. Пальцами вожу по прохладному шелку покрывала и улетаю в какие-то несбыточные мечты. Мне страшно от мысли, что моя новая реальность становится чем-то обыденным. Я привыкаю и мирюсь со своим положением в этом жестоком мире и боюсь, меня это испортит. Как человека.

Переодевшись в платье, выбранное Ризваном, я спускаюсь вниз без опозданий. И разумеется, сразу сталкиваюсь с поджидающей меня мамой Риза. Деловито скрестив руки на груди и с прищуром поджав губы, она обводит меня взглядом и коварно улыбается уголком губ.

— Пусть эти тряпки не вскружат тебе голову, Роксана. Не забывай свое место.

— Вы свое тоже, — парирую я и шагаю на выход.

Машина уже ждет у входа. Ризван в смокинге стоит в свете ее фар и, сунув руки в карманы брюк, смотрит в никуда.

— Я готова, — докладываю ему, спустившись по ступенькам.

Выйдя из задумчивости, он оглядывает меня с головы до ног, одобрительно кивает и открывает для меня пассажирскую дверь. Сам садится с другой стороны. Веля водителю трогать, расстегивает пуговицу пиджака и, отвернувшись к окну, пальцем потирает щетинистый подбородок.

— Куда мы едем? — набравшись храбрости минут через пять после выезда из поместья, интересуюсь я. Глаза Ризвана находят свою цель на моем лице и превращаются в засасывающие воронки. — Я просто так спросила, — вздыхаю. — Не нравится пейзаж.

Мелькающая за окном чернота густого леса и правда навевает тоску. Свежи в памяти жуткие угрозы расправы за мое неповиновение.

— Тормози! — вдруг велит Ризван водителю. — Выйди погуляй.

С замершим сердцем слежу за тем, как тот, съехав на обочину и заглушив двигатель, выходит на улицу, и лихорадочно сглатываю. На Ризвана посмотреть смелости не хватает. Его приперли к стенке. Почему бы не предположить, что он вывез меня сюда, чтобы избавиться? Я его огромная проблема. Геморрой, иными словами. Кость в горле. Без меня все станет куда проще.

— Может случиться так, Роксана, что у тебя появится шанс вернуться домой, — произносит Ризван. Но вместо того чтобы прояснить ситуацию, нагоняет еще больше тумана. — Но в целях твоей безопасности я должен просветить тебя по двум вопросам.

— Я думала, Ильяс меня уже просветил.

— Мой брат импульсивен. Он руководствуется своими эгоистическими желаниями.

— А разве у вас это не семейное?

Не выдержав моего ехидства, Ризван резко подается корпусом ко мне, хватает меня за плечо и крепко его сжимает, заставив с паникой посмотреть ему в глаза.

— Не притворяйся дурой, Роксана, — цедит сквозь зубы. — Тебе не идет. Ты должна запомнить, что твоя жизнь уже никогда не станет прежней. Окажешься дома — не забывай о двух вещах, которые могут стоить тебе жизни. Во-первых, забудь меня. Словно меня никогда не существовало. Во-вторых, забудь, что ты знаешь о Махдаеве. Словно и о нем никогда не слышала. И ты проживешь долгую и счастливую жизнь.

— Тебе не все равно, какую жизнь я проживу? — едва слышно пищу я, вжавшись в сиденье.

Взгляд Ризвана ласкает мое лицо, задерживается на губах и затуманивается. Отпустив мою руку, он большим пальцем проводит по моей нижней губе и тихим хриплым шепотом отвечает:

— Нет. Не все равно.

Его ладонь ложится на мое обнажившееся колено. По суровому лицу скользит тень возбуждения. Блеск в глазах, безусловно, раздевающий, жаждущий. Ризван способен им довести меня до истерики.

Мужской взгляд спускается на мою грудь, и он произносит:

— Ты очень красивая, Роксана. Тебе нужно сниматься в кино.

Мои сомкнутые губы изгибаются в ухмылке. Если это комплимент, то не самый удачный.

— Или стать проституткой? — спрашиваю с укором, но его ладонь, сжимающую мое колено, не отнимаю.

Так хорошо от жара его кожи. От его теплого запаха, проникающего в мои ноздри. От тестостерона, кружащего голову.

Его визуальный натиск пьянит мое сознание. Хочется сейчас же запрыгнуть на него и трахаться до потери сознания. Это проклятие — быть согласной на все, находясь рядом с ним, в его власти, под его гнетом.

От напряжения, зазвеневшего между нами, по моей спине стекают капельки пота. Легкий, но агрессивный соблазн, каким обладает Ризван, окутывает меня подобием наркотического дыма. Вдохнул — и умер.

Медленным движением он сдвигает руку от колена. Выше. По моему бедру, покрывающемуся мурашками. По его чувствительной внутренней стороне. Задирая ткань платья, он пальцами поглаживает мою кожу, вынуждая меня добровольно раздвинуть ноги. А как только он касается моих трусиков, с моих губ слетает приглушенный стон.

Сладкая дрожь ползет по телу. Сковывает. Погружает в чан с кипящей лавой.

Отодвинув полоску белья, Ризван надавливает на набухшую горошину клитора и, заглядывая в мое лицо, ворует мой рваный испуганный выдох. С грубой нежностью массируя мои складки, он вынуждает меня выгнуться дугой и обеими руками вцепиться в кожаное сиденье.

— Рокса-а-ана, — протяжно шепчет он мне на ухо. — Я… хочу… тебя… вылизать.

Убив меня этим заявлением, он дергает меня на себя, заваливает на спину и, рывком раздвинув мои онемевшие ноги, опускает лицо в тень бедер. Я лишь успеваю разглядеть его расплывающееся лицо, как мое тело пронзает молнией от ощущения горячего влажного языка, коснувшегося моего средоточия женской страсти.

Целуя, посасывая, прикусывая, оттягивая и отпуская, Ризван набирает жесткий темп, от которого у меня текут слезы. Я запускаю пальцы в его волосы и погружаюсь в невесомость. Чувствую, как власть постепенно переходит ко мне. Как я порабощаю своего господина. Как становлюсь для него центром мироздания. И это чувство вызывает бурю эмоций, смешанных с эмоциями, подаренными сумасшедшим оральным сексом.

Трахая меня языком, Ризван доводит меня до оргазма, но не прекращает, даже когда я кричу, собрав в кулак его волосы. В какой-то момент не выдержав этой пытки, я подрываюсь, судорожно расстегиваю ремень его брюк, достаю эрегированный член и запрыгиваю на него. Глядя Ризу в глаза, целуя его влажные от моих соков губы, царапая его шею. Скачу на нем, как сумасшедшая, доводя себя до второй волны пика наслаждения. Спрыгиваю с него за мгновенье до… и, склонившись, обхватываю головку его агрегата губами. Проталкиваю его в глотку и отсасываю с диким остервенением. Получая удовольствие от утробного мужского рычания. Смакуя брызгающую на мое небо и язык сперму. Глотая ее маленькими глоточками. Пальцем собирая последние капельки с губ и члена, обсасывая этот палец и демонстративно сглатывая остатки.

Тяжело дыша, смотрю на разомлевшего Ризвана и с ужасом понимаю, что мы творим нечто запретное. То, за что оба поплатимся жизнью.

Взяв мое лицо за подбородок, он притягивает меня к себе и снова целует. Не брезгуя вкусом своей спермы, капли которой еще могут быть у меня на языке. Целует меня безудержным ураганом, сбивчиво дыша мне в губы.

— Мы погибнем, Роксана, — произносит он, переведя дух. — Если не остановимся.

— Тогда остановись, — отвечаю, глядя ему в глаза. — Что тебе мешает?

— Не могу, — признается он, тыльной стороной ладони погладив меня по щеке. — Я в тебя влюблен.

В его тоне морозом скрипит самопрезрение. Он ненавидит себя за это чувство. Готов умереть и родиться заново, лишь бы забыть меня. Но, в отличие от Ильяса, Ризвану я верю. Есть в нем нечто гипнотическое. Да и на многие вопросы сразу вылезают ответы, которые не надо озвучивать. Лучше приберечь голосовые связки для стонов и хрипов.

— И ты готов отпустить меня? — спрашиваю, провоцируя его на исповедь.

— Возможно. Если ты захочешь. И если у меня будет гарантия твоей безопасности. Я сейчас не о твоем брате. — Он застегивает штаны, заправляет рубашку и вытягивает полы пиджака. — Твой брат — размазня, и мое мнение не изменится, даже если он получит сотню наград за заслуги. Тебя должен защищать мужчина со стальными яйцами.

— У брата они есть.

— Поэтому ты в моем плену? — Ризван растаптывает меня этим вопросом.

Сначала признается в любви, потом оскорбляет брата и в завершение напоминает мне мое позорное место.

Поправив платье, отворачиваюсь и бурчу:

— Куда мы едем?

— Надо кое с кем встретиться. Не хотел оставлять тебя в доме со своими родными.

— Ты даже им не доверяешь. Ясно, почему и мой брат кажется тебе ничтожеством.

— Я, в принципе, мало кого уважаю. Мужик — это не только особь в штанах. Это еще и личность, которая не моргнет, когда у ее виска прогремит выстрел.

— Какие крайности, — острю я и нехотя вспоминаю, как Риз пристрелил парня, ударившего меня. Действительно — не моргнул.

Закончив этот разговор, Ризван открываю дверь и велит водителю везти нас дальше.

Весь оставшийся путь молчим. Морок, навеянный сексом, спадает. На его смену приходит жестокое осознание незавидной суровой реальности. А место, куда мы приезжаем, хоть и является ночным клубом, где люди по своей природе расслабляются, лишь еще сильнее меня напрягает. Трудно представить, что в таком заведении можно проводить серьезные сделки. С кем же тогда Ризван хочет встретиться и зачем?

— Ильяс знает об этой встрече? — интересуюсь я, когда он ведет меня на второй этаж — к вип-столику, за которым нас ждет пузатый усач в строгом костюме. Потягивая сигару и хороший коньяк при лицезрении стройных тел молоденьких девиц на танцполе внизу.

— Да. Только причина у нас иная. Не вздумай оговориться.

— Как будто мне это поможет, — вздыхаю я.

— Помочь тебе сейчас могу только я, Роксана. А язык у тебя развязный. Иногда думай, прежде чем болтать.

Его взгляд пронзает меня невидимыми кинжалами. Будто он способен придушить меня, если раскрою его великую тайну. Причем защищая не себя, а меня: быстрая смерть в приоритете перед долгой и мучительной.

— Опаздываешь, Гафаров, — хрипит солидный толстяк и смеряет меня оценивающим взглядом. Осмеливается причмокнуть, но наткнувшись на взгляд Ризвана, протестующе поднимает ладонь: — Не претендую, расслабься.

Ризван усаживает меня на диванчик, а сам занимает кресло. Откинувшись на спинку, заказывает у официантки коктейль для меня и виски для себя.

— Какие-то проблемы, Ризван? — наконец переходит к делу его компаньон. — Я слышал, за тобой следят. А я не хочу напороться на гнев Махдаева. Сам понимаешь.

— Ты тридцать лет был адвокатом нашей семьи. Тебя никогда не обижали деньгами. Будь же благодарен.

— Когда вопрос касается головы, выбираешь там, где безопаснее. А ты для меня сейчас — красная зона, Гафаров.

— Не будь лицемером, — сквозь зубы цедит Ризван. — Ненавижу это.

Хмыкнув, тот вынимает черный плотный конверт из-за пазухи и кладет перед нами. Ризван заглядывает внутрь и одобряюще кривит губы.

— Схоронись где-нибудь на месяцок-другой, — советует своему адвокату. — Скоро будет жарко.

— Я догадался, когда получил этот заказ.

Не глядя на меня, Ризван передает мне конверт и произносит:

— Убери в сумочку.

Он отвлекается на виски, а меня съедает любопытство, что же внутри конверта. Выкраиваю секунду, приоткрываю его и вижу внутри два загранпаспорта. Ловлю на себе взгляд Ризвана и быстро убираю конверт, как было велено.

— Я не связался с Тимуром, Ризван, — докладывает адвокат. — Он переехал. Так что тебе придется попотеть с его поисками самому. Я, знаешь ли, и так теперь на мушке.

— Ты сделал достаточно. Но ты же помнишь, что говорить, если возьмут за яйца?

— Имен не знаю, паспорта не открывал. Конторка, где их сделали, уже закрылась. Парень-азиат не запомнился: все они на одно лицо.

— Махдаев не станет пачкать репутацию убийством такого слизняка, как ты, — отвечает ему Ризван. — А мне терять нечего. Шлепну, если что-то пойдет не так. — Он осушает бокал, ставит его на столик, встает и поднимает меня за руку. — Нам пора.

Не попрощавшись, он ведет меня к выходу, а я в смятении тараторю:

— Кто это? Чьи это паспорта? Что ты задумал?

— Побег, — спокойно отвечает он, протискиваясь сквозь плотную толпу пьяных тел. После двухнедельного заточения эта гудящая масса вызывает у меня резкую головную боль.

— Чей?! — Дергаю его за руку и задерживаю, заставив посмотреть мне в глаза.

Секунду он молчит. Скрипит зубами, мысленно переваривая меня с косточками. А потом приземляет коротким, но четким ответом:

— Наш.