Сердце для любимой

Глава 6. Макс

За пару часов я успел побывать сексуальным маньяком и несексуальным маньяком. Даже не знаю, что хуже – первое или второе? Видимо, второе обиднее и оскорбительнее. О, великий и могучий русский язык!

Опять по черной лестнице я вернулся в салон, открыл металлическую дверь и оказался в мастерской. Два реставратора трудились над викторианским шкафом, а отец любовно натирал какой-то мастикой комод Людовика XV. В воздухе резко пахло скипидаром. Увидев меня в адидасе, отец удовлетворенно хмыкнул:

– Максимилиан, ты неотразим! Элегантность так и бьет в глаза. На гопника похож. Это убожество тебе привез злейший враг?

– Это Богдан постарался. Папа, надо поговорить, – я кивнул в сторону двери.

Отец тяжело вздохнул, отложил велюровую тряпочку с мастикой, раздраженно снял рабочие перчатки, и мы прошли в его кабинет.

– Ну, что еще у тебя? – обреченно поинтересовался он.

– Две новости, странная и хорошая. С чего начать?

– С плохой, – отрезал отец.

– Тогда со странной. В квартире на втором этаже разбита дверь в коммуналку. Починить ее невозможно.

– И какой же паразит это сделал? – искренне возмутился отец. – Там народ живет вроде тихий, непьющий. А днем вообще никого нет.

– Днем там вообще-то кто-то есть. В квартире недавно поселилась девушка. Наследница старушки. Ты ее еще искал, чтобы выкупить комнату.

– Ну, это хорошо, что она объявилась. Зайду к ней днями по поводу купли-продажи. Так что с дверью? Она ее разбила, что ли?

– Не она, из-за нее. Строители.

– Так, все интереснее и интереснее. Они что, перепились все, или девицу не поделили? Ну, не тяни, выкладывай, что тебе известно об этом?

– Короче, ты сказал, что в квартире никого нет. Ванная там маленькая, убогая, не развернешься. Я искупался и вышел на кухню голый. Вытирал голову и пел. Девушка увидела меня и приняла за маньяка-эксгибициониста. Начала громко кричать. Ей на помощь прибежали строители, вышибли дверь. Все.

Отец в очередной раз за сегодня воздел руки к небу и закатил глаза:

– Что еще могла подумать эта бедняжка? Как она могла догадаться, что ты не эксгибиционист, а просто безответственный балбес. Я иногда думаю, не подменили ли тебя в роддоме? Ну, в кого, в кого ты такой уродился? Откуда в тебе столько безалаберности? Как, ну как тебя угораздило, скажи на милость? Зачем ты поперся голым на кухню?

– Недоразумение уже разрешилось, – заверил я отца. – Но дверь восстановлению не подлежит. А почему ты не слышал, как кричала Аня? Пришел бы вовремя, глядишь, дверь была бы цела.

– Не уводи разговор в сторону, изверг! В салоне отличная звукоизоляция, мог бы сам догадаться. И еще не хватало мне тебе на помощь приходить! Не маленький, вырос уже вроде. Это и есть твоя странная новость, я надеюсь?

– Да.

– Тогда что есть хорошая? Ты осознал свои ошибки и решил помогать мне в магазине? Что-то не верится.

– Я хочу попробовать жить так, как живут обитатели коммунальной квартиры. На те деньги, что смогу заработать без связей и поддержки. На мой взгляд, это будет интересный опыт. Свой бизнес я, естественно, не брошу. Управлюсь и там, и там. Я уже сказал Ане, ну, новой девушке в квартире, что снял у тебя комнату. Естественно, она не знает, что я твой сын. Думает, простой рабочий.

– Что-то ты темнишь, – подозрительно прищурился отец. – Только твоя мама может верить в подобную чушь. Только она свято верит, что из тебя со временем получится что-то путное, а не банальный прожигатель жизни. Но что с нее взять? Всю жизнь смотрит на мир через розовые очки. Вся в своей флористике, в любимом детище – цветочном магазине. И она едва ли не дальше от действительности, чем ты.

Отец лукавил. Он отлично знает, что мой бизнес идет в гору и развивается успешно. Но в его понятии спортивные клубы – это ерунда, только антиквариат достоин внимания. Это же фамильное дело! Фамильное!

– Не лги мне, Максимилиан. Рассказывай все как есть, – потребовал папа. – Зачем тебе это понадобилось?

– Ну, хорошо. Я поспорил с Богданом, что смогу прожить без шальных денег и связей. И я твердо убежден, что смогу заработать себе на хлеб насущный без этого.

– Да, это хорошая новость. Попробуй, а я с интересом за этим понаблюдаю. Сколько же ты продержишься? До сегодняшнего вечера? – саркастически поинтересовался отец.

– Зря иронизируешь.

– Ну, попробуй, попробуй. Только, боюсь, твоя мама будет в шоке от такой идеи. Любимый сыночка будет жить впроголодь в трущобах. Ужас!

– Ей об этом знать необязательно.

– Согласен. Это не для ее нежной души. Не поверишь, но мне тоже интересно, что из этого получится. А для начала, замени дверь, раз ее разбили по твоей вине.

– У меня нет денег, – расплылся я в улыбке. – Еще не успел заработать. А большая доля квартиры принадлежит тебе.

– На меня не надейся! Иди, работай, работай! Чего ждешь? Деньги с неба не упадут.

– Может, дашь мне какое-нибудь поручение? А расплатишься дверью?

– Нет! С меня на сегодня хватит. Помог уже. Вон из салона!

– До вечера дверь надо поставить. А я еще работу не нашел.

– Это не мои проблемы, – коварно ухмыльнулся отец. – Попросись подсобником к строителям. Может, они тебя возьмут.

– А дверь?

– А больше ничего?

В воздухе повисла напряженная пауза. Отцу было очевидно, что дверь ставить надо немедленно. Но он понимал, что условия спора я нарушать не собираюсь. И достаточно денег до вечера заработать не смогу.

– Пойду тебе навстречу, – смиловался папа. – Закажу, так и быть, дверь. Надеюсь, поставят до ночи. А ты вернешь мне деньги в ближайшее время. И с процентами – будешь выполнять все мои поручения безропотно.

– Как скажешь, – обреченно согласился я.

Выбора у меня не было. Сегодня меня шантажируют все, кому не лень, даже родной отец.

Папа радостно потер руки:

– Так-с, для начала проверь счета. Это у тебя много времени не займет. Они на столе, в кожаной папке, а то мне некогда. А когда закончишь – марш к рабочим наверх, поближе к народу, демократ липовый. Зарабатывать деньги потом и кровью!

Мое предложение поработать подсобником строители встретили с нескрываемой радостью. Во-первых, старый знакомый маньяк, во-вторых, сын хозяина, в-третьих, есть возможность надо мной поиздеваться.

Мне пришлось рассказать им ту же версию о споре, что я поведал отцу. За то, чтобы никому не рассказывать о том, что Максимилиан Радзивилов подрабатывает на стройке, предприимчивые рабочие снова захотели получить денежное вознаграждение. И мне, в который раз, пришлось уступить их бессовестному шантажу. После этого мы приступили к деловым переговорам о нашем предстоящем сотрудничестве и моей зарплате.

Работяги за меня искренне порадовались. Но надо отдать должное, платить они мне обещали неплохо. Правда работа будет тяжелая. Для начала – выносить мешки со строительным мусором во двор.

До конца рабочего дня осталось меньше двух часов. Но мне доходчиво объяснили, что если я хочу получить деньги, надо закончить с выносом мусора сегодня. Я умотался до предела. Никогда не думал, что перенос мешков намного тяжелее занятий в тренажерном зале. После работы ноги у меня если не дрожали, то уж точно заплетались, а поясницу ломило.

Очевидно, так чувствовали себя после работы невольники на возведении египетских пирамид. Я ругал отца за скупость. Неужели так сложно было установить какой-нибудь подъемник? Или ему нравится ощущать себя рабовладельцем?

Зато я получил деньги и мог пойти купить себе еды. Гордость переполняла меня. Я не пропаду ни в какой ситуации и всегда смогу заработать себе на жизнь.

Но с покупкой продуктов возникли неожиданные трудности. В ближайшем продуктовом магазине не нашлось моего любимого сыра моцарелла фирмы Амбрози. Английского чая Taylors of Harrogate я тоже не обнаружил. Колбаса меня просто отпугнула, так же, как и ветчина – незнакомые производители, странный внешний вид и резкий запах. Сыр походил на плотную резину, стерляди не было, а икра мойвы не могла заменить осетровую. Я шел вдоль стеллажей в поисках хоть чего-то знакомого и не находил.

Чай взял самый дорогой – это уже хоть какая-то гарантия качества. Пришлось ограничиться перепелиными яйцами, оливковым маслом и итальянскими макаронами с чернилами каракатицы. Именно такие покупает моя домработница. Надо будет, кстати, узнать, где она берет остальные продукты. Еще взял виноград и бельгийские шоколадные конфеты для Ани. Пора начинать производить на нее впечатление.

На кассе мне отзвучали просто фантастическую сумму. Денег не хватило, и конфеты с макаронами пришлось отложить в сторону. Полногрудая ярко накрашенная кассирша, похожая на злую фею из диснеевского мультфильма смерила меня презрительным взглядом:

– Понаехали тут, денег нет, а туда же. Яйца перепелиные им подавай! Нет, Кать, ты на него только посмотри! – обратилась она к даме за соседней кассой. – Я едва чек не пробила. Деликатесов понабрал, и сует мне свои гроши. Даже банковской карточки нет.

Я молча проглотил эту обидную тираду. Да не понаехал я! И не нищий! Ну что тут поделать? Надо следующий раз внимательнее считать деньги. А то, чего доброго, еще в бомжи запишут и в полицию сдадут. И закончится моя блестящая карьера подсобника. Да еще и спор проиграю.

Все деньги, что я заработал за несколько часов непосильного труда остались у злой феи. Она царственно вскинула брови и небрежно швырнула мне чек.

– Всегда рады вас обслужить, приходите еще. Всего доброго, – автоматически оттарабанила она, пытаясь уничтожить меня взглядом.

– Непременно, непременно, – заверил я ее.

Ноги моей больше не будет в этом магазине. Уж лучше на ярмарке закупаться, как Аня. Никогда не думал, что жалкая кучка продуктов может столько стоить!

С таким меланхолическим настроением я направился в коммуналку. Дверь в квартиру уже стояла. Новая, тускло поблескивающая серой эмалью. Очевидно, сама дешевая. Мой указательный палец замер над рядом старых звонков вдоль косяка. Их было ровно десять. И которые из них рабочие? Начал тыкать во все подряд. За дверью раздались тяжелые торопливые шаги и сердитое ворчание:

– Чего трезвонишь, делать нечего?

Кто-то повозился с новым замком и дверь, наконец, лязгнула и распахнулась. На пороге стоял круглолицый мужчина лет пятидесяти, с трубкой во рту и в тельняшке. Видимо, отставной моряк, о котором говорила Аня.

– Новый жилец? – осведомился он.

– Да.

– Ну, заходи, – отступил он в сторону. – Как зовут?

– Макс.

– А я Сан Саныч, – протянул он мне руку. – Можно просто дядя Саша. Твои ключи от двери на подоконнике, в кухне.

Я оставил продукты на столе и прошел в комнату. Упс! А спать я сегодня на чем буду? Бритву и зубную щетку тоже не купил. И вообще, мне денег только на еду хватило. Похоже, придется вечером идти домой. А очаровывать Аню начну завтра, прямо с утра пораньше. Но чай попить с ней я смогу и сейчас.

Заглянул в Анину комнату. Она стояла у мольберта, и ее рабочая блуза была перемазана краской. Теперь с холста на меня смотрел охотник эпохи Тюдоров. Его суровое лицо светилось благородством и мужеством.

– Пойдем, угощу чаем. Правда, не знаю, насколько он хорош, но однозначно лучше твоего.

Мы расположились за большим столом. Я заварил чай. Он оказался вполне сносным. Не английский, конечно, но в целом ничего.

– У тебя ситечко для чая где? – поинтересовался я.

– Макс, колись, ты откуда к нам свалился? Попаданец из прошлого века? – рассмеялась Аня. – Какое ситечко? Серебряное, с позолотой?

Она с удовольствием уплетала виноград и лучезарно улыбалась мне:

– Ты когда мебель привезешь? Завтра?

– Да, наверное… – неопределенно ответил я. Где ее взять, эту мебель, если денег едва на ужин хватило?

– Холодильник можешь сюда поставить, – она указала на свободное место у стены, а стиралку поближе к моей, там ее будет удобнее подключить.

Так, на холодильник и стиральную машину я заработаю такими темпами не скоро. Видимо, замешательство отразилось на моем лице.

– Можешь пока продукты в мой холодильник класть, – предложила Аня. – Он все равно почти пустой. В нем от голода мышь повесилась. И стиралкой пользуйся, мне не жалко. Я ее по дешевке через интернет купила. Скажи, а ты что, на диете?

– С чего ты взяла? Я что, на больного похож?

– Нет, но может, ты фигуру блюдешь? – рассмеялась Аня. – Иначе зачем ты перепелиные яйца купил?

– Просто я их люблю.

– Да у тебя губа не дура! Я их даже не пробовала. Мелкие такие, а стоят как чугунный мост. Хорошо, когда заработок высокий. Можно позволить себе деликатесы.

С каких пор перепелиные яйца считаются деликатесом? Это же не яйца крокодила или кобры.

В кухню вошел Сан Саныч. Васька семенил рядом с ним и его полоски очень гармонировали с полосками на тельняшке. Даже походка у кота была такая же, вразвалочку.

– Присоединяйтесь, дядя Саша, – кивнула Аня на стоящую рядом со мной табуретку. – У нас чай замечательный. Макс сегодня гуляет. Вот и виноград купил. Вкусный!

Дядя Саша внимательно посмотрел на меня. Видимо, в полутемном коридоре плохо разглядел.

– Слушай, а где я тебя мог видеть раньше? – поинтересовался он.

– Да вроде не пересекались никогда, – лично я его видел впервые. Да и где мы могли встречаться? До сегодняшнего дня мы жили в разных мирах.

Он присел за стол и кинул в рот виноградину. На его руке синела татуировка якоря. От дяди Саши пахло табаком и дальними странами.

– Хороший виноград, – заметил он. – А у меня пирог с курагой. Купил после работы в кондитерской. Не домашний конечно, но вполне съедобный. Будете, молодежь?

Пирог и правда, оказался на удивление приличным. Аня разогрела его в микроволновке, и в воздухе аппетитно запахло выпечкой.

На кухню вышла миловидная женщина лет под сорок. Это была еще одна соседка – Валя. Аня познакомила нас. Валя поставила на стол мед и каменные карамельки. После этого она вывалила на меня кучу важной и не очень информации по коммуналке, а так же по поводу моего мироеда-папы.

Оказалось, он спит и видит, как расселить квартиру, а мнение жильцов его совсем не интересует. Не хочет дядя Саша уезжать отсюда, потому что прожил тут всю жизнь. И не нужна ему отдельная квартира в другом районе.

Вале удобно, что рядом школа, где учится ее сын. Им нравится гулять по набережной и сидеть в их любимой кондитерской. Олежка тоже не хочет менять школу, у него друзья-одноклассники.

Но Радзивилову на это начхать. Он спит и видит поскорее освободить квартиру, и думает, что оставшиеся жильцы просто хотят развести его на деньги. Другие же соседи с удовольствием согласились съехать. А эти встали в позу и ломаются, вымогая у бедного антиквара с трудом заработанные капиталы.

Короче, мой дорогой папа – самодур, эгоист и бессовестный тип. Вот бы он удивился, если бы узнал, что о нем так думают.

Заглянул Олежка, попросил у матери бутерброд. Важно пожал мне руку и деловито осведомился, умею ли я делать настольный вулкан из марганцовки. Узнав, что этого я не умею, Олежка разочаровался, но пообещал разобраться сам и научить меня. Валя сердито цыкнула на сына и велела идти делать уроки, а не заниматься поджигательством. Но мы уговорили ее оставить мальчишку попить с нами чая.

Соседи оказались у меня неунывающими. Не думал, что можно быть счастливым, живя в таком бедламе. Мне давно не было так хорошо и весело. Болтали ни о чем, травили байки и анекдоты. Васька буравил мне ноги головой и вымогал лакомство. Аня дала ему колбасы, и он довольно заурчал. От этого стало совсем уютно.

Мы засиделись за чаем, и домой я вернулся уже глубоко за полночь.

Наконец я смогу отдохнуть после безумного дня. Сколько событий произошло сегодня! Я оказался несексуальным маньяком и чудом не угодил в полицию. Меня несколько раз шантажировали строители. Я едва не надорвался на работе в прямом смысле этого слова. И мне очень понравилась непосредственная и добрая Аня. Просто понравилась, и все, без всяких задних мыслей.

Я с удовольствием сбросил убогий спортивный костюм и снова оказался голым. По своей огромной двухуровневой квартире я могу ходить, как пожелаю. Хорошо жить в пентхаусе. Ничто не закрывает роскошный вид на ночной город.

Плеснул в бокал белого вина, врубил на полную громкость моего любимого Луи Армстронга. Его хриплый бархатный голос заполнил все пространство и увлек меня в Штаты времен сухого закона, джаза и раскрепощенных женщин.

Потом долго лежал в джакузи, смотрел на Питер через стеклянную стену ванной, пил шардоне и думал о том, что Аня, наверное, все еще стоит у мольберта и рисует своего бравого охотника.