Сердце офицера

Глава 1

– Петр Михайлович… – жалостливый голос раздался с соседнего сиденья. – Может, всё-таки я…

– Лежи уж, лейтенант.

Громов довольно усмехнулся и поддал газку.

Если бы кто-то сутки назад сказал ему, что он, обмывая большую генеральскую звезду, сядет за руль после знатной пьянки, Петр лично налил бы шутнику граненый стакан «беленькой» и проконтролировал бы, чтобы тот выпил все до последней капли.

Черт побери… Да!

Он получил генерала!

Пришло распоряжение.

Адреналин до сих пор бегал по крови, удовлетворяя и теша тщеславие Петра.

Громов с самими близкими сослуживцами два дня назад уехали за город, где знатно покутили. Нельзя такое событие оставить без внимания. Дальше – больше. Ему ещё не раз придется проставиться, а потом…

Потом только вперед. Петр сильнее сжал руль. Его «гелик» несся по дороге, на спидометр мужчина даже не смотрел. За рулем должен был находиться водитель, Серега. Тот все два дня сидел, тоскливо посматривая, как гуляет начальство, готовый в любую минуту сорваться в ночь и привезти то, что вышестоящее руководство пожелает. Гоняли они его пару раз… Не без этого.

А потом Серегу скрутило. Где он подхватил чертову инфекцию – непонятно. Парню реально поплохело. Они уже выехали в город, и тут того прорвало. Посерел, позеленел. Сначала тормозили. Громов терпеливо слушал, как бойца выворачивало наизнанку. Потом молча вышел, покурил и сам сел за руль.

– Сиденье разложи, – отдал он распоряжение, когда Серега в очередной раз вернулся, едва стоя на ногах.

Громов тоже был хорош. Выпил сегодня прилично. Дурь в голове гуляла знатно, а новые возможности и перспективы окрыляли. Петр постоянно возвращался к происшедшему событию, перебирая в памяти собственные ощущения. Эти два дня ещё знаменовались тем, что ему не позвонил разве что ленивый.

Слух о новом назначении распространялся молниеносно. Оно и понятно.

В сорок лет и генерал… Тем более ФСБ.

Громов не тешил себя напрасными иллюзиями. Не за красивые глазки и не за заслуги перед Отечеством он получил так рано заветную звезду на шевроны.

Дед – генерал… Да и тесть, которого язык не поворачивается назвать бывшим, тоже непростой человек в их системе.

Громов и сам по себе был весьма неплох. Но даже при всех его отличительных характеристиках дослужился бы максимум до полкана. На этом звании для простых смертных дорога вверх прикрывается.

Кривая ухмылка искривила суровые черты лица мужчины. Модельной внешностью новоиспеченный генерал никогда не отличался, шрамы пусть и украшали, но лучше на лице их все же не иметь. У Петра имелись две тонкие, едва различимые белые полоски – одна шла от нижней губы, вторая красовалась рядом с виском. Бабам, что в возрасте, его боевые отличия нравились. Девочек, что помладше, они смущали по первости. Потом и те входили в кураж, быстро соображая, кто перед ними.

Надо было всё-таки пригласить девочек к ним в баньку. Не хватило женской ласки Громову за эти дни. Водка водкой, разговоры разговорами. Но и потрахаться не помешало бы.

Против были мужики. Они у него женатые и почти не гуляют. Близкие друзья – так точно.

Поэтому Громов уже знал, что сделает, когда вернется в город.

– Ливень усиливается, – снова подал слабый голос Серега.

С погодой им не подфартило. Апрель в этом году выдавался дождливым, местами снежным. На прошлой неделе снег шел, а с этой зарядили дожди.

Сегодня – особенно сильный. Дворники работали, как бешеные. Хорошо, что на трассе минимум встречных машин. Свет от фар рассеивался, искажал восприятие.

– Ты как, боец?

– Держусь, товарищ генерал.

Петр снова усмехнулся. К хорошему быстро привыкаешь. Особенно, если хорошее у тебя с детства.

Очередной телефонный звонок не застал Громова врасплох. Не все ещё позвонили, не все поздравили. С довольной улыбкой он взял телефон с панели. Куда-то подевалась гарнитура, и он махнул рукой. Ему сегодня даже было влом на громкую переходить. Расслабился он конкретно.

– Генерал Громов? – проворковал женский голос с легкой хрипотцой, вызывающий у Петра определенные ассоциации. А именно он знал, как хорошо умеет работать обладательница этого голоса пухлыми от природы губами.

– Кто его беспокоит? – поддался он игре.

Вопрос, к кому ехать по приезду в город, отпал сам собой.

– Одна страждущая и одинокая девушка, мечтающая…

Петр не дослушал. Вернее голос Тони ещё продолжал звучать в динамике телефона, который он швырнул на панель, пытаясь уйти от лобового столкновения.

Он видел, что им навстречу едет фура. Её огни он давно приметил. Особо внимания не заострил – не она первая, не она последняя.

Небольшой поворот, в который они оба должны были вписаться и разъехаться без проблем, принес крупные неприятности. Что и у кого пошло не так – непонятно. Фура ли зацепила мокрую обочину или тормоза отказали – разбираться будут потом. Главное, что она вылетела на встречку.

Реакция у генерала сработала хорошо, он вывернул руль, задев дорожное ограждение.

– Пи*да машине, – выругался Громов, продолжая выправлять «гелик». Адреналин подскочил в крови до максимума. Где-то рядом испуганно выругался лейтенант.

Мокрая дорога сыграла и с ними злую шутку. «Гелик» занесло вправо, выкинуло на соседнюю полосу, где стояла припаркованная на обочине машина с очень слабыми габаритами.

Последняя мысль перед столкновением с ней у Петра была: какой идиот тормозит перед поворотом?!

От удара его кинуло вперед, он стиснул зубы и снова вывернул руль, стараясь удержать машину от падения. Бронированный «гелик» всей своей мощью влетел в стоящий на обочине автомобиль, смахивая того с дороги, точно пылинку.

Скрежет металла о металл, мат, стоны – всё перемешалось в одночасье.

Грудь Петра обожгло болью.

Внедорожник крутануло ещё раз, полностью развернув на дороге, после чего тот резко остановился, прекратив движение.

– Твою ж мать, – выдохнул Петр, приходя в себя и мгновенно оценивая ситуацию.

Хреновая она выходила… Чего уж тут…

– Живой? – спросил он, поворачиваясь к Сереге.

– Да… Да, товарищ генерал, – выдохнул парень, смотря на него ошалелыми глазами. – Это чё такое сейчас было?

– Не чёкай.

– Простите, товарищ генерал. А фура?.. Она что, уехала?

– А чего ей тормозить-то? – со злостью выдохнул Громов, уже зная, что найдет этого урода.

Спровоцировал аварию и скрылся! Не остановился, сука, чтобы посмотреть, что с ними случилось: не слетели ли они в кювет, не нуждаются ли в срочной медицинской помощи! Какое! Свою шкуру, падла, спасал!

Громов провел рукой по лицу, с удивлением отмечая, что пальцы коснулись чего-то влажного. Кровь. Лицом приложился о руль и не заметил?

Похеру…

Толкнул дверь ладонью, выбираясь на улицу.

Они с лейтенантом, считай, целы. Отделались испугом и парой синяков. Он, может, еще и трещиной в ребрах.

Что с другой машиной и её пассажирами – большой вопрос.

Холодные, резкие капли весеннего дождя хлестали нещадно, мгновенно проникая за шиворот куртки. Громов поежился, поднял ворот куртки и снова выругался.

Из-за дождя, туч, серости ни черта ничего невозможно было рассмотреть. Хорошо, фары «гелика» давали освещение, но опять же искаженное.

Громов пытался сориентироваться, прищурился. Рассмотреть что-либо было сложно. Поэтому он быстро направился к капоту, открыл его, достав дорожный рюкзак, в котором у него находился походный фонарь. Сердце в груди стучало усиленно, но не лихорадочно. Мужчина быстро приходил в себя. Давал о себе знать опыт, полученный в горячих точках, когда приходилось действовать решительно. Алкоголь усугублял восприятие, смазывал реакции, чем приводил Громова в тихую ярость. Трезвая башка ему сейчас точно не помешала бы.

Ладно, разберется…

Послышался слабый хлопок закрывающейся двери.

– Товарищ…

– Оставайся в машине, – рявкнул Петр на шатающегося Серегу, но парень упрямо покачал головой.

– Я с вами… Мало ли…

Громов сдержанно кивнул. Сейчас не до споров. Машину бы найти.

Грязь под ногами знатно мешала, Серега поскользнулся и упал на колено. Громов, включив фонарь, дошел до обочины. Посветил. Какого лешего у той машины не включены фары? Разбираться, что и как, было некогда. Когда Петр увидел перевернутую набок «Ладу», сразу начал спускаться. Лейтенант упрямо следовал за ним.

В поле ещё сохранились снежные участки с прозрачным льдом, покрытым слоем расхлябанной грязи. На них уже поскользнулся Громов, благо удержался. Машину знатно кувыркнуло, оставалось надеяться, что люди, находящиеся в ней, пострадали несильно. В душе снова поднималась ярость. Надо быть полным дебилом, чтобы при минимальной видимости и проливном дожде остановиться перед поворотом! Мало машин заносило! И что теперь?!

Громову хотелось тряхнуть водителя за грудки, если тот, конечно, будет жив… Должен! Столкновение не было критичным! По крайней мере, хотелось в это верить.

Он подбежал к машине и осветил её всю. Возгорания быть не должно. Но опять мало ли. Поэтому действовать надо быстро. Петр посветил повторно, направив луч к водительскому сиденью. Пусто.

В груди у новоиспеченного генерала кольнуло. Может, пронесло, и машина пустовала? Мало ли куда запропастились хозяева. Машину могли и кинуть, тогда понятно, почему она стояла хрен пойми где.

– Товарищ генерал, тут они…

Голос Сереги быстро обломал.

– Видишь кого?

– Женщину – точно, дальше не могу рассмотреть.

– Дверь дергай.

– Сейчас.

Пока Громов обходил знатно помятую «Ладу», Сергей умудрился со стонами и матом распахнуть покореженную дверь. На самом деле им всем повезло. Если бы машину перевернуло на крышу, было бы намного хуже. Тут оставался шанс, что они вытащат пострадавших. Сейчас главное убедиться, что никто сильно не пострадал.

И все живы.

Громов сильнее сжал зубы. Только трупов ему не хватало сейчас…

Конечно, все решаемо. Это понятно.

Но не хотелось бы.

Дверь открыли.

– Девушка.

– Вижу.

На заднем диване спиной к ним, завалившись, лежала девушка. Светлые волосы свисали на пол.

Глухой стон известил о том, что она живая.

– Так, лейтенант, свети, я постараюсь её достать.

Громов поставил ногу на днище, просунул голову внутрь, мазнул взглядом по салону, прикидывая, как лучше взять девушку на руки, чтобы не навредить ей сильнее. Не исключено, что она переломана… Удар всё-таки сильным был. Девушка явно не была пристегнута.

Черт, что она делала на заднем сиденье? Спала?

Злость ещё сильнее колыхнулась в груди Громова. Он ненавидел женскую глупость и излишнее самомнение. «Я сама… я могу». Что, млять, вы все там можете, а? Он был шовинистом и не скрывал своих взглядов. Когда девушка заявляла о своей самостоятельности, Петр иронично кривил губы и спрашивал: что она будет делать, когда попадет в аварию, когда на неё наедут дэпээсники, или когда ночью к ней в квартиру залезет незнакомец в балаклаве? Сначала все гордо вскидывали подбородки кверху и начинали пылить: то сделаю, это. Через три-четыре минуты на последующие вопросы сдувались. Говорили тише, в голосе сквозила неуверенность. Многие пытались дальнейшее перевести в шутку.

Скорее всего, у этой блондинистой дамочки заглохла машина. Или затарахтела, и она свернула на обочину. Эта причина ещё была немного адекватной, а остальные…

И опять же! Машина старая – по салону понятно. Куда поперлась девица из города на ночь глядя? Наверняка ещё и машину не осмотрела!

Зла не хватает.

– Петр Михайлович, что там? Живая?

– И, кажется, целая, – недружелюбно огрызнулся Петр, беря девушку за талию.

Потянул её на себя, переворачивая, и в этот момент салон оглушил детский плач.