Сердце пустыни

Глава 4

Харрис всегда полагал, что готов к любой неожиданности. Но Талия Жасмин Берк была полна сюрпризов. Ее заявление оказалось более чем неожиданным. А Харрис не был готов услышать подобное.

Он смотрел в ее глаза, в которых отражались неистовая ярость и тревога.

Прерывисто выдохнув, Харрис произнес:

— На этот раз ты зашла слишком далеко. Рассказывай до конца.

— Зачем? Чтобы ты снова сказал, что я не права? Ты повторял это уже несколько раз. Я лучше промолчу.

— Клянусь богом, Талия, если ты не начнешь, я снова тебя поцелую.

Ее глаза гневно вспыхнули. Харрис был уверен, что заметил в них еще и желание.

Она прошипела:

— Моя женская угроза отгрызть тебе палец остается в силе. Только на этот раз я отгрызу тебе губы.

Харрис склонил к ней голову, подавляя улыбку. Ему было нельзя демонстрировать свое легкомыслие, потому что Талия снова все неверно истолкует.

— Рассказывай, Талия. Если меня следует наказать, то, по крайней мере, сообщи мне подробности моего преступления.

Она сильнее нахмурилась:

— Я еще раз напоминаю тебе, что я не полицейский и не судья. Я не обязана зачитывать выдвинутые против тебя обвинения. Я из семьи жертвы, а ты из семьи преступников.

— Так что же сделала моя семья преступников? — допытывался он. — Не заставляй меня мучиться.

Талия фыркнула и выругалась себе под нос, затем произнесла:

— Мой брат-близнец… — она остановилась и взглянула на Харриса с нескрываемой ненавистью, — два года назад работал в Азмахаре. Он специалист по информационным технологиям. Международные компании постоянно переманивают его к себе с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать лет. Он встретил женщину, и они полюбили друг друга. Он попросил ее выйти за него замуж, и она согласилась. Но ее семья была против их брака.

Значит, не обошлось без женщины. Харрис не ожидал такого поворота событий.

— Женщину зовут Гхада аль-Малеки. — Талия проницательно смотрела на Харриса, воспроизводя иностранное имя, потом ухмыльнулась. — Не нужно так судорожно соображать. Я слышу, как в твоей голове проносятся мысли.

— Упомянутая женщина принадлежит к королевской семье Азмахара. Я знаю, что она давно помолвлена. Причем помолвлена с Мохабом аль-Шалааном — моим троюродным братом. Он один из трех бойцов, которые были со мной во время сегодняшней операции.

У нее отвисла челюсть. Затем Талия вскинула руки, словно прося поддержки невидимой аудитории и протестуя против несправедливости судьбы:

— О, замечательно. Просто супер! Значит, я и ему обязана жизнью?

Харрис покачал головой, выглядя непреклонным:

— Ты ничего ему не должна. Мы исполняли свой долг. Что касается помолвки Мохаба и Гхады, то ее организовали их родители. У меня такое ощущение, что они собираются сорвать запланированную свадьбу. Сначала она заявила, что должна получить степень бакалавра, а затем захотела окончить аспирантуру, и Мохаб с радостью согласился, ежегодно предоставляя ей отсрочку. Я думаю, они оба будут использовать друг друга как прикрытие до тех пор, пока не смогут переубедить своих родителей. Насколько мне известно, час назад дата свадьбы Мохаба и Гхады все еще не была назначена.

Выслушав Харриса, Талия вздернула подбородок, стараясь выглядеть незаинтересованной:

— Ну, возможно, твой троюродный брат и не хочет жениться на Гхаде, но твоя семья добивается этого любой ценой. Должно быть, этот брак очень выгоден с финансовой точки зрения. Когда Гхада сообщила, что расторгнет помолвку с Мохабом и выйдет замуж за моего брата, ее увезли из Азмахара. Но когда Гхада сказала, что уедет к моему брату в США, они решили навсегда от него избавиться. Они сфабриковали на него дело и обвинили в массированных хакерских атаках, взломах сайтов и краже важной информации. Каким-то образом они убедили правоохранительные органы США взять его под стражу. Его признали виновным менее чем через два месяца и приговорили к пяти годам тюрьмы. После того, как он провел в тюрьме две недели, на него организовали нападение. Он применил силу, защищаясь, и его обвинили в нарушении правил тюремного распорядка. Так что теперь он будет отбывать полный срок без возможности условно-досрочного освобождения. Он сидит в тюрьме строгого режима.

Талия замолчала, ожидая комментария Харриса. Но он ничего не сказал.

— Его тоже зовут Т.Ж. — Тод Жонас. Мы с ним очень похожи, принц Харрис. Однако он очень высокого роста и широкоплечий. Можешь себе представить, что такое для него тюрьма? Я умираю каждый день, думая о том, как он там. Ему осталось отсидеть четыре года и семь месяцев. И все благодаря твоей семье.

Харрис мог только смотреть на нее, отлично понимая, что за жизнь ведет в тюрьме ее брат.

Она продолжала говорить, ее голос дрожал от эмоций:

— Но несмотря на ваши усилия, он в безопасности. Пока. Я… оплатила его безопасность. Но, вероятно, не смогу оплачивать ее долго.

Талия снова замолчала, и он понял, что больше ей нечего сказать.

Прошло несколько минут, которые показались вечностью, прежде чем он смог заставить себя произнести хоть слово:

— Что бы я ни сказал, мне не удастся выразить, как я сожалею по поводу того, что произошло с твоим братом. Если твоя история правдива, то отвечать придется всем членам моей семьи…

— Если? — Она резко оборвала его на полуслове. — О, я говорю правду, принц Харрис. И мне представилась возможность это доказать.

Не сдержавшись, он придвинулся к ней ближе:

— Какая возможность? Кто тебе ее предоставил?

Талия посмотрела на него так, словно он сначала приказал ей выпрыгнуть из самолета без парашюта, а затем поймал ее:

— Так я тебе и расскажу.

— Это очень важно, Талия, — настаивал он. — Если я буду знать все подробности, то смогу тебе помочь. Я помогу.

— Конечно, поможешь. Ты докажешь, что твоя семья виновна в мошенничестве, и отправишь всех виновных в тюрьму вместо моего брата.

— Я не могу предвидеть, что именно произойдет, — я не знаю всех деталей. Но постараюсь помочь твоему брату.

Она ухмыльнулась, глядя на него:

— Вот так-то лучше. Ты не принимаешь конкретных решений, не даешь невыполнимых обещаний.

Харрис сердито на нее посмотрел, стараясь усмирить взглядом:

— Я еще раз повторяю, что не знаю всех деталей. Но я их узнаю и начну действовать. Это я могу тебе обещать. Я буду беспристрастно разбираться с подозреваемыми. Если члены моей семьи виноваты, они ответят.

— О, дай мне перевести дыхание!

— Ты считаешь, что я смогу сохранить мир в королевстве Зохейд, отдавая предпочтение фаворитам? Я отлично исполняю возложенные на меня обязанности, и каждый знает, что я никогда не поступлюсь своими принципами.

Ее глаза мягко мерцали, однако затем превратились в щелки.

— Умница. Но больше я ничего тебе не скажу. Что ты будешь делать? Будешь выпытывать у меня признание, как хотели сделать мои похитители?

Он жаждал избавить Талию от подобных сомнений и страха, раз и навсегда. Ему было неприятно, что она не чувствует себя в безопасности рядом с ним.

— Я еще раз клянусь, что рядом со мной тебе нечего бояться.

Харрис буравил ее взглядом, словно хотел силой воли внедрить в ее голову свою клятву. Она повела плечами, демонстрируя, что ей неловко.

Харрис выдохнул:

— Этот вопрос уладили, переходим к другим жизненно важным вопросам. Теперь, когда я знаю, что ты не журналист, как представлялась, и не шпион, как я предполагал, я задаюсь вопросом, не стала ли ты жертвой похищения из-за катастрофической дезинформации?

Она раздраженно на него посмотрела:

— Ты специально заходишь издалека, чтобы выяснить, не по той ли причине меня похитили, по которой ты меня освобождал? Ладно, давай уточним. Я приехала сюда, решив, что смогу доказать невиновность брата. И обнаружила информацию, которая смертельно опасна для клана аль-Шалаан. Я понятия не имею, как твой соперник так быстро обо всем догадался, возможно, информация была перехвачена, когда я общалась с адвокатом моего брата по электронной почте. Да, я знаю, почему меня похитили. Представитель враждебного вам клана хочет выбить из меня сведения, которые вас уничтожат. Вам же они нужны, чтобы остаться в живых.

И хотя Талия прямо горела желанием уничтожить его и всю его семью, Харрис снова испытал восторг, глядя на нее. Она была похожа на златовласую львицу, не боявшуюся рисковать всем ради брата.

Он наконец вздохнул:

— По крайней мере одно мое предположение подтвердилось. Но кто же все-таки предоставил тебе возможность доказать невиновность своего брата? Неужели ты не понимаешь, что кто-то намеренно все подстроил?

Талия задумчиво на него посмотрела:

— Конечно. Каковы твои предположения?

— Я считаю, что тебя и твоего брата используют как орудие, чтобы погрузить страну в хаос.

Она медленно кивнула:

— Я никогда не верила, что они будут мне помогать из чистых побуждений.

— Разве они уже дали тебе информацию, которая оправдает твоего брата?

Талия сердито посмотрела на Харриса, затем неохотно покачала головой.

— Не кажется ли тебе подозрительным, что они рассказывали только о том, что причинит вред семье аль-Шалаан?

Ее глаза сверкнули.

— По их словам, это поможет лишить короля трона.

Харрис заскрежетал зубами, осознавая серьезность положения в стране:

— Разве ты не задавалась вопросом, как им выгодно, чтобы ты использовала полученную информацию?

Талия снова пожала плечами, в ее взгляде впервые промелькнула неуверенность.

— У меня не было времени подумать. Я получила информацию только сегодня утром, а через пару часов меня похитили. Но я уже приняла решение ничего не говорить им. Я была уверена, что не выберусь из этой дыры. Поэтому не хотела становиться участницей вашей семейной вражды. И я не желала помогать похитителям стать правителями Зохейда и тиранить миллионы людей.

Харрис уставился на Талию. Она не переставала его удивлять. Любой человек на ее месте обо всем рассказал бы ради возможности унести ноги. Но Талия скорее умрет назло врагам, чем будет умолять о пощаде того, кого презирает. И она откажется от шанса выжить, если ее спасение принесет невыразимые страдания другим людям.

Он поборол желание обнять ее и упрекнуть за упрямство и геройство, так как знал, что она будет сопротивляться.

Наконец Харрис произнес:

— Кажется, ты понимаешь, насколько важны эти сведения и что случилось бы, если бы они попали в руки не тех людей. Ты уже решила, что будешь делать?

Она опустила плечи:

— Если я уцелею, ты имеешь в виду? Во-первых, я получу подтверждение фактов. Потом буду долго и упорно думать, как лучше применить имеющуюся информацию. — Она бросила на него угрюмый взгляд. — Я могу объявить о том, что знаю, всему миру, и в Зохейде наконец наступит демократия.

Харрис поднял брови, отвечая сарказмом на ее угрюмость:

— Ты предлагаешь установить в Зохейде так называемую демократию? Ты считаешь, что демократия — это мир и процветание? Ты желаешь лишить Зохейд нынешнего благосостояния и стабильности, вырвать власть из рук королевской семьи, представители которой мудро и справедливо правили страной в течение пятисот лет, и передать ее алчным выскочкам и полевым командирам? И это только Зохейд. Ты хотя бы представляешь, что начнется в соседних монархиях? — Он молчал до тех пор, пока в очередной раз не получил подтверждение того, что Талия согласна с его доводами. Ее взгляд стал мрачнее, а губы задрожали. Он продолжил: — Даже если нас завтра свергнут и в регионе сохранится спокойствие, это не поможет твоему брату. Или ты намерена за него мстить и оставить его в тюрьме до конца срока заключения?

— Ладно, я не знаю! — закричала она, в ее взгляде читались смущение и упрек. — Я сказала тебе, что у меня не было времени подумать. И бессмысленно начинать прямо сейчас. Я нахожусь черт знает где и не смогу никому ни угрожать, ни помогать. Спроси меня снова, когда я выберусь из этого кошмара. Если выберусь.

Прежде чем Харрис смог пообещать Талии, что сделает все ради ее безопасности, она вздрогнула.

Вдруг Талия ойкнула и отклонилась назад. От страха у Харриса засосало под ложечкой.

Он поверил ей на слово, когда она сказала, что с ней все в порядке.

Харрис бросился к ней, не обращая внимания на боль в боку, повернул к себе ее лицо и внимательно в него посмотрел.

Она снова принялась вырываться.

— Талия, перестань упрямиться. Ты ранена?

— Нет, — прохрипела она. Он продолжал крепко держать ее за плечо и поддерживать затылок. Она простонала и перестала с ним бороться. — Это из-за ударов в живот. Представляешь, я только сейчас почувствовала судороги на вдохе. Живот болит так, как будто накануне я сделала слишком много приседаний.

Харрису стало не по себе. Талия округлила глаза, затем гневно фыркнула. Она простонала, оглядев его торс, а затем взглянула в его глаза:

— Что я говорю? Какие приседания? Кому я об этом рассказываю?

Талия его отвлекала. Даже не испытывая к нему ничего, кроме враждебности, она по-прежнему старалась оградить его от волнений.

Преодолев порыв поцеловать ее, он произнес:

— Талия, мне придется тебя раздеть…

— О нет! — пискнула она.

— Тогда раздевайся сама. Потом ляжешь и расслабишь мышцы живота, а я сделаю тебе массаж с противовоспалительной мазью.

Мгновение Талия оставалась напряженной, затем решила ему уступить, кивнула и расстегнула куртку.

Кровь Харриса забурлила в жилах, когда он увидел под мужской рубашкой футболку.

Она обнажила живот и смущенно посмотрела на Харриса. Затем снова напряглась, когда он повернул ее к себе и прошептал на ухо:

— Позволь мне о тебе позаботиться. Не сопротивляйся.

Она прерывисто выдохнула, когда он уложил ее к себе на колени:

— Сопротивление бесполезно, да?

Он улыбнулся и откупорил тюбик с мазью:

— О да. Прямо сейчас ты не в лучшей форме. После того как твоя боль пройдет, сопротивляйся мне сколько хочешь.

Она что-то пробормотала, то ли неохотно соглашаясь, то ли простонав от боли, когда он стал внимательно осматривать ее живот, потом покрыл его мазью.

Увидев синяки на ее нежной коже, Харрис прорычал:

— Как представлю, что они к тебе прикасались, не говоря уже о том, что били, хочется их прикончить.

Талия вздрогнула от его резких слов и внимательно посмотрела на него:

— Ты хочешь сказать, что для убийства тебе нужен повод?

— Убийство намного более серьезное преступление, чем манипулирование и осуждение невиновных людей. Не кажется ли тебе, что твоя ненависть ко мне чрезмерна? — осуждающе произнес он.

Она вздохнула, расслабившись от прикосновений его ласковых рук:

— Не знаю. Возможно, ты считаешь, что убийство — подходящее наказание за злоупотребление властью, дабы другим было неповадно. А что касается моей ненависти, предлагаю обсудить ее после того, как одного из твоих братьев посадят в тюрьму на пять лет, лишат его будущего и разрушат его психику.

Он перестал массировать ей живот, когда она задрожала. Талия либо замерзла, либо… возбуждена. И хотя он с удовольствием сорвал бы с нее одежду и ласками заставил забыть обо всем, сейчас было неподходящее время для утех.

Вероятно, им никогда не удастся быть вместе, учитывая то, что их разделяет.

Харрис помассировал ее живот еще несколько секунд, выдерживая ее сердитый взгляд. Затем убрал руки и помог ей подняться. Талия не позволила ему поправить на ней одежду. Потом, продолжая хмуро смотреть на Харриса, она отодвинулась в самый дальний угол кабины — к двери.

Харрис приблизился к ней, демонстрируя, что не намерен мириться с тем, что она относится к нему как к злодею:

— Давай кое-что проясним, Талия. Я не виноват в том, что произошло с твоим братом, поэтому мне больше нечего сказать по этому вопросу. И мне не за что извиняться. — Он с удовлетворением заметил одобрение в ее взгляде. — Это означает, что пока я не могу ничего узнать, я не позволю тебе снова предъявлять мне претензии. В данный момент проблемы твоего брата не обсуждаются.

Он выдержал ее взгляд, и Талия, то ли обиженно, то ли гневно фыркнула.

Харрис одобрительно кивнул, словно подтверждая их договоренность, и сказал:

— Теперь нам нужно постараться выжить.