ГЛАВА 3
ГЛАВА 13
ИМПОРТНЫЕ РОМАНЫ. СЕКС INCLUDED?
Оптимальная стратегия — наиболее эффективный вариант достижения стратегических целей, позволяющий максимально использовать стратегические возможности при снижении долгосрочных рисков устойчивого развития системы.
* * *
— Знаешь, о чем эта песня? Только французы могут такое придумать.
— Я не понимаю ни слова.
— Время — это шикарная шлюха, которая шьет себе великолепной красоты манто из наших страданий.
— Мне кажется, время — это всего лишь безжалостный механизм, показывающий, сколько всего ты еще не успела из того, что хотела.
— Время можно остановить!
— Как?
— Вот так!
Поцелуй долгий, глубокий, страстный. Холодный воздух кондиционера, привкус освежителя полости рта на языке, падающие на глаза волосы. Прическа развалилась. Запах лака, геля, пенки и воска смешались с ароматами духов и одеколона. Того самого одеколона, которым еще не перестала пахнуть светло-бежевая наволочка в ее квартире.
Олег нашел Кристину плачущей на скамейке. Ему пришлось потратить достаточное количество времени и сил для того, чтобы уговорить ее сесть в машину.
— Но ты меня тоже пойми! — оправдывался он. — Иначе бы ты никуда не уехала и мы бы не встретились.
— А что я теперь скажу всем? Ведь все знают, что бал в августе, и Виолетта тоже узнает? — всхлипывала Кристина.
— А ты скажи, что это другой бал, типа день рождения какого-нибудь светского персонажа, плагиат на бал цветов…
Сейчас этот разговор казался далеким и нереальным. Кому нужен этот бал? Олег целовал Кристину, радуясь, что все прошло так слаженно и гладко. Ну почти гладко, практически без накладок. «Надо было раньше приехать. Заставил ее чуть-чуть пострадать!»
Кристина разомлела в его объятиях. Каждая женщина мечтает о романтическом приключении, каждая женщина хочет стать героиней романа, которую похищают в порыве страсти. Свобода, полная свобода, безнаказанность. Эту роскошь можно позволить себе здесь, вдалеке от осуждающих глаз и грызущего чувства вины.
«Добро пожаловать на бал, Золушка!»
Кристина цокала каблучками по каменной лестнице двухэтажного особняка, чуть придерживая длинное платье. Перед глазами простирался бассейн, фонтаны, дорожки, украшенные статуями и античными вазами. По краям бассейна росли пальмы и можжевельник, какие-то причудливые вкусно пахнущие кусты и интересные темно-зеленые деревья с пушистой листвой.
— Ничем не хуже виллы Ротшильда! — воскликнула Кристина. Олег стоял у подножия лестницы, наблюдая за ней. — Иди сюда!
— Какая ты красивая! Тебе идут дорогие вещи и виллы, — улыбнулся он.
Банально заниматься шиковым сексом на вилле в Монте-Карло на огромной королевской кровати от Fendi. На пушистом ковре в ведерке со льдом — непременное шампанское. Богатство, шик и страсть в кино и книгах описывают именно так. После влюбленные переберутся в бассейн и там продолжат свой неистовый секс. Очень по-книжному. Очень, очень красиво…
Страстные романы в гламурных переплетах — это всегда красные розы, «Мерседесы», виллы. Все отменно красиво, нарядно-шоколадно. Есть второй вариант описания фешенебельной любви: трава, пиво, пикник — но это уже цитата из «Красотки». Надоело.
«Но почему же я никогда не могла подумать, что в жизни бывает так, как в книгах? — думала Кристина. — Значит, те старые замусоленные писательницы в роговых очках и махровых халатах стучат по клавишам печатной машинки не от балды? Они черпают истории из воспоминаний, из опыта, из рассказов подруг. Чувства были, была страсть и буря эмоций, но это все сгорело, увы, в далеком прошлом.
Значит, существует на свете эта фешенебельная любовь, читая о которой, трудно верить в правдивость текста. Я много читала о такой любви, но никогда о ней не писала…»
Кристина в задумчивости разглядывала стеклянную мозаику на потолке гостиной. Расположившись на удобном длинном диване в розовых пастельных тонах, она ожидала, когда придет Олег с бутылочкой «Moet&Chandon» или «Dom Perignon».
Он принес «Louis Roederer. Cristal Brut»…
Мужчина — странное, непредсказуемое и непонятное существо. Единственное, что поддается пониманию, — так это его тело. Оно как рояль, нажимая в правильной последовательности на клавиши которого, можно услышать божественную симфонию оргазма. Кристина чувствовала прикосновение легкого ветра с побережья на своей обнаженной бархатистой коже.
Может, необычная роскошная обстановка, может, сила флюидов, а может, чувства к этому человеку помогли Кристине впервые в жизни почувствовать себя счастливой. Она научилась играть на рояле — без нот, преподавателей, репетиций. Она чувствовала его тело, его дыхание, предугадывала все его желания. Казалось, она была им, а он был ею. Каждое ее прикосновение рождало его нежность, побуждало к ласкам, каждый поцелуй уносил далеко-далеко отсюда, в состояние небытия между телом и душой…
Она ласкала его так жадно, нежно, трепетно и вожделенно, как ребенок облизывает эскимо. Она полностью отдавалась этому процессу. Она была для него желанна больше, чем какая-либо другая женщина, прошедшая через его постель…
«Наверное, это любовь!» — улыбалась про себя Кристина.
«Она то, что надо. Comme il faut», — улыбался Олег, разглядывая себя в зеркале…
Они вдвоем сидят на веранде. Темно, аромат моря, шелест листвы, привкус сладкой шипучки шампанского. Они голые и уставшие, расслабленные и счастливые.
«На такой секс легко подсесть!» — заключал Олег.
«Секс начинается с любви или любовь с секса?» — размышляла Кристина, лениво моргая глазами.
«Я опять ее хочу. Все время! "Здрассте, я Вася из Бобруйска, хочу тетку!" — Хаааа».
— Что ты смеешься? — «Небось надо мной ржет. Когда женщина влюбляется, она страшно тупеет. Итак, привычка вырабатывается на четырнадцатый день общения. Закрепляется и превращается в привязанность на двадцать первый. Как-то у меня это очень быстро произошло!»
— Мне просто очень хорошо! — «Интересно, у нее не устали еще скулы, очень классно получается, минет просто мастерский!»
— И мне хорошо! — «Ну скажи, скажи, скажи, что мы поженимся! И все мои проблемы улетучатся! Чижик пообижается, но потом простит, не будет же она меня ненавидеть за счастье, правильно? Конечно, не будет! Вот и хорошо!»
Они снова замолчали. Они все время молчали и в перерывах между сексом лишь смотрели друг другу в глаза. Странное, очень странное интимное общение. Слова не нужны. Только глаза разговаривают друг с другом. Только души обмениваются информацией, передают ее через тонкие незаметные датчики. Она не попадает в мозг, ею сразу же пропитывается кровь, все твое существо живет другим, дышит его легкими, чувствует его чувствами, пропитывается его эмоциями. Сердце начинает биться в такт, что-то происходит странное. Можно не говорить, все и так понятно…
Кристина развернула клубничный леденец, улыбаясь в ответ на довольную и беспечную улыбку Олега. Где-то звонил телефон.
Чей?
Неважно!
Им это было неважно!
«Очень, очень хочу тебя!» — улыбался глазами Олег, подливая шампанское.
«А как тебе это понравится?» — в ответ улыбнулась Кристина.
Не вынимая изо рта конфетки, она бережно смахнула полотенце с его колен и нагнулась к вечно готовому к бою орудию любви Олега. Конфетка вместе с далеко немалым достоинством Олега помещалась во рту, но Кристина чувствовала, какое удовольствие это доставляет ему.
Душевный секс — идеальная модель человеческих взаимоотношений, принцип взаимообмена, получения и отдавания. Ты думаешь в первую очередь о партнере, а не о себе.
Получив неизгладимые впечатления, Олег набрал шампанского в рот и, положив девушку на столик террасы, вылил ей газированную жидкость в то самое вожделенное место, потом снова всосал и снова вылил. Кристина лежала затаив дыхание. Открыв глаза, она увидела над собой синее-синее небо, бездонное, далекое, как то, что видел Болконский. «Вот это ДА-А-А!»
Невыспавшиеся, но бодрые, помятые, но не побежденные, замученные, но счастливые, утром они лежали у бассейна, попивая свежевыжатый апельсиновый сок. Она приготовила завтрак, которым они кормились прямо в воде.
«Книжка, не иначе!»
«Что мы будем делать в Москве?» — вдруг расстроилась Кристина. Женщине свойственно планировать.
«Ты должна быть моей!» — думал Олег, ковыряя омлет с поджаренной румяной корочкой.
«Он никогда на мне не женится. Это смешно. Глупо! Фантазерка! Фу, дура, раскатала губу, закати теперь обратно! Он свое получил, теперь ищи его свищи днем с огнем!»
«Интересно, а буду ли я хотеть ее так после, например, десяти лет совместной жизни? Возможно, чтобы вот так вот было всегда? Нет, нет, бред. Что за чушь! Брак — это ответственность за чужую жизнь! И не более того! Вот мудель. Да тебя от нее будет тошнить через полгода. Оглянись по сторонам, где ты видел счастливые браки? Правильно! Нигде».
— Тебе вкусно? — пряча расстройство, спросила Кристина. «Он так зверски ковыряет этот несчастный омлет. Вроде бы не такой резиновый получился!»
— Очень вкусно! — «Какая она все-таки классная!»
— А я еще пирожки печь умею, с капустой и грибами!
— Обожаю. Спечешь мне как-нибудь?
Кристина молча улыбнулась.
«Конечно, спеку. Вот только ты вряд ли захочешь!»
— Ничего себе! Приезжаешь в гости к сыну, а он тут, оказывается, зря времени не теряет! — неожиданно раздался голос откуда-то сверху.
У кромки бассейна стояла пожилая молодящаяся дама в дорожном костюме от Burberry.
— Добрый день! — выдавила Кристина.
— Мама, как ты сюда попала? — сконфуженно приблизился к бортику Олег.
— Так у тебя ворота открыты, заходи кто хочешь, бери что хочешь! Что-то там, видно, перемкнуло в автоматике.
— Или мы забыли на кнопочку нажать… Извините, что встречаем вас в таком виде! — выруливала ситуацию Кристина.
Она всегда очень профессионально ухитрялась налаживать отношения с родителями своих друзей. Как-то, когда она еще училась в школе, после уроков зашла в гости к мальчику и случился у них там этот весьма странный процесс под взрослым названием «секс». Но вдруг нежданно-негаданно вернулась мама. В тот день Кристина открыла в себе свойства реактивной скорости. За те несколько секунд, пока мама шла по коридору к комнате сына, Кристина успела одеться, застелить кровать и даже взять в руки книжку. После этого случая мама и сам мальчик загорелись неслыханным уважением к ее персоне.
— Да ничего, милая, одевайтесь, я пойду дом посмотрю! — снисходительно бросила мама.
Олег недоумевая уставился на Кристину. Это, пожалуй, первая девушка в его жизни, которая понравилась маме. В школе и институте Олег иногда знакомил маму со своими пассиями, но все получали одинаковую и не очень жизнеутверждающую оценку: «Шлюшка размалеванная, хочет захомутать любимого сыночка!»
А тут мама говорит: «Ничего, милая».
Кристина с Олегом оделись в режиме боевой готовности. Мама присела в гостиной.
— Вы, наверное, устали с дороги! — сказала Кристина. «Мама — единственная зацепка и надежда на то, что он еще хотя бы позвонит». — Давайте я вам приготовлю завтрак.
— Вы к нам надолго погостить? — изучающе-агрессивно спросила мама, без стеснения разглядывая девушку и обходя ее с разных сторон.
«Н-да, мамашка мерзопакостная!»
— В три у меня самолет!
— Обратно в Москву? — тестировала мама.
— Нет, в Лондон, я там веду благотворительный аукцион! — «Блин, далась мне эта мамаша?! Спрашивается, с какого фига гости понаехали?»
— О! Благотворительность — это я уважаю! В этот раз, конечно, я поехать не могу, надо Олежеку помочь. Но в следующий раз обязательно присоединюсь к благому делу.
«Всю жизнь мечтала о вашем присоединении…»
Олег вошел в гостиную.
— Вам, наверное, надо пообщаться. Я наверху! — улыбнулась Кристина и выскочила за дверь, так же стремительно вбежала по лестнице в спальню. И хлопнула за собой дверью.
«Фу. Пронесло!»
— Милая девочка, вы давно вместе? — вдруг спросила мама.
Олег плюхнулся на стул от неожиданности.
Мама Олега была дамой весьма ехидной, но какие-то светлые струнки у нее еще оставались. Она благосклонно отнеслась к девушке, которая так доброжелательно с ней разговаривала и смотрела на ее сына своими детскими голубыми глазками. Может, конечно, мама решила, что хочет стать бабушкой? Или впервые в жизни ей захотелось счастья своему сыну?
— Да, мамулечка, она милая, я рад, что тебе нравится! — удивленно говорил Олег.
Авторитет мамы в его глазах был непоколебим — даже сильные мира сего перед кем-то пресмыкаются.
Кристина сидела в верхней спальне, нервно стуча каблучком по блестящему паркету.
«Сигарета помогает сосредоточиться! А что остается делать, только и сосредоточиваться. Надо же, как в школьные времена все повторяется, мама, как всегда, вовремя, — Кристина выдыхала дым в огромное зеркало. Гостиная вся была в зеркалах, как примерочная. — Да и вообще, при чем тут мама? Все и так понятно! Он добился своего. Все!»
— Ты скучаешь? — «Бедная, сидит тут, как одинокий тополь на Плющихе».
— Нет! — «Я не скучаю, я просто дохну от того, что сейчас уеду и больше никогда не вернусь!»
Олег сел на корточки и обнял колени Кристины.
Как трогательно.
— А что мы будем делать в Москве? — «Она должна быть моей».
— Жить! — «Вопрос в никуда. Типа, я тебе обязательно позвоню, как только освобожусь, когда-нибудь, как-нибудь, может быть, лет через пять!»
— Вот ты упертая! — «Точно, странная девица. Смешная такая. Наивная. Но классная. Хорошенькая».
Напоследок они обновили гостиную отменным продолжительным сексом, включая все его виды, подвиды, разделы и формы. Все было очень лихо и даже развратно… Кристина обняла Олега, крепко-крепко сцепив за его спиной руки и за ягодицами ноги, уткнулась носом в шею и сильно сжимала мышцами женского органа мужской, который глубоко и плотно находился в ней… Ее губы скользили по его лбу, носу, губам, зубки пощипывали и покусывали ухо. Олег, разомлев, удовлетворенно стонал.
— Кристи, ты обнимаешь меня так, как будто прощаешься! — ласково шепнул он.
— Мы ведь не увидимся, да? — «Ну что ты унижаешься, заткнись. Ну, ты что? Зачем тебе слушать вранье? А может, все-таки мы сможем быть вместе хоть иногда?..»
— Ну что ты говоришь? Кристи, я хочу быть с тобой! Мы будем вместе! — Олег поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Мне очень хорошо с тобой! Очень!
* * *
Лондон — дождливый, серый и какой-то несчастный — всегда, как и фешенебельная любовь, одинаково помпезно описывается в книжках. Но на самом деле это совершенно обычный город, город, в котором живут и работают люди, ездят машины. Здесь, как и везде, есть богатые и бедные, счастливые и несчастные.
Телефон пронзительно молчал. Кристина на такси подъезжала к расфуфыренному старинному зданию Renaissance Chancery Court. За двое суток Кристина сменила уже третье место проживания. «Это хорошо, когда картинка меняется. Постоянство — скука. Стабильность — тоска». Она лениво крутила головой по сторонам, без интереса разглядывая столицу Англии.
«Надо привыкнуть к тому, что жизнь беспощадна, а не беспечна. Надо научиться быть свободной от собственной слабости. Эта игра с самой собой должна быть честной. Нельзя обманывать обстоятельства, нельзя обманывать судьбу…»
Олег размеренно ходил по парку, считая шаги. Он крепко сжимал в руке телефон, злясь от того, что уже успел соскучиться. Чего-то ему явно сейчас не хватало. Или кого-то?!
«Не знаю, зачем звоню. Я в Монако, она в Лондоне…»
— Как долетела? — бодро выкрикнул он, набрав ее номер, активно пряча свою заинтересованность. «Если привязался, то хотя бы этого не показывай!»
— Хорошо, спасибо. Как ты?
— Хорошо!
— A-а, понятно.
— Понятно.
— Понятно, что понятно.
— Что понятно?
— Ну, понятно, что хорошо!
— A-а, хорошо!
— Я лечу в Москву.
— Когда?
— Сейчас!
— Зачем так срочно, ты же хотел побыть с мамой?!
— Надо, дела!
— A-а, дела!
— Когда прилетишь?
— Завтра вечером.
— Во сколько?
— В полдесятого.
— Я встречу!
— Встретишь?
— Встречу!
— Не стоит, у тебя наверное нет времени?!
— Я сам разберусь со своим временем!
— Встречай!
— Встречу.
— Ну встречай.
— Так и встречу!
Гудки…
«Люблю!»
«Влюбился!»
Кристина весело вбежала в отель. Услужливый портье протянул чип от номера, носильщик любезно подхватил легкую дорожную сумку, которая в знак протеста против всех кожаных изделий Louis Vuitton, принадлежала марке Prada.
Захлопнув за собой тяжелую дверь шикарного номера, по размеру превосходящего их с Чижиком двухкомнатную квартиру, Кристина прямиком устремилась в душ. Такие отели Валя называл односложно, но понятно: «шестизвездочный п…ц». Но Кристине было все равно.
В сумке протяжно пел телефон.
— Привет. Мы можем с тобой выпить шампанского перед аукционом? Надо снять стресс!
«А, жлоб! Привет, привет!»
— Можем, но…
Не успела Кристина договорить, как в дверь постучали.
— Ну тогда открывай дверь, пожалуйста! — раздалось из трубки.
Кристина слегка разозлилась, но, накинув пушистый гостиничный халатик, открыла дверь.
На пороге стоял гладко выбритый, вкусно надушенный, совсем недурно одетый радостный жлоб.
— Приве-е-ет! — расплывался в улыбке Никита.
«Однако бесцеремонно как-то».
Кристина тоже скривила лицо в подобии улыбки.
— Я могу войти?
— Конечно!
За дружеской беседой и составлением планов на завтрашний день была выпита бутылка шампанского, приговорена вторая и начата третья. Слава богу, что время поджимало, так как гости аукциона могли потерять ведущую — она уже изрядно охмелела, разомлела и практически забыла о цели своего визита. От алкоголя женщина тупеет еще сильнее, чем от любви.
— Давай поменяем билеты и пойдем завтра в театр, тут от отеля в двух шагах Covent Garden. Куда ты хочешь? — интриговал Никита.
— А давай не будем менять, у меня эта «Мне бы в небо» и еще книгу надо писать, кстати.
Кристина потупилась, пригладила мокрые волосы. Прикурила сигарету и, расплываясь в хмельной улыбке, произнесла:
— По-моему, я напилась?
— Не волнуйся, тебе говорить много не придется, это у нас в России беспредел, кто хочет, тот и ведет аукцион, а у них здесь все строго. Аукцион ведет аукционщик, профессионал. А ты будешь просто бла-бла, бла-бла, и все. Ну помнишь, мы же с Женей обсуждали?
— Значит, просто ла-лай-ла?
— Да, бла-бла и ла-лай-ла!
— Лай-ла-лалала-ла-ла…
— Наверное, надо собираться?
— Угу-у!
Так как Никита не собирался отворачиваться, Кристина обломала его ожидания и вышла переодеваться в другую комнату.
Через полчаса они прибыли в «Барбикан» — бетонный центр искусств, расположенный в самом сердце делового района Лондона и окруженный башнями-высотками.
Резиденция Британского Национального театра, стоящая на берегу замысловатого искусственного озера с фонтанами, гротами и лужайками, восхищала своей красотой и необычностью. Кристина чуть отрезвела. А когда она вошли внутрь, отрезвела совсем. «Вот это тусовка!»
Лондонские денди и леди заполняли легендарные залы, русские эмигранты радостно встречали своих земляков. Здесь, к великому удивлению Кристины, в отличие от Москвы истеблишмент не кичился своим положением. Не сверкали россыпи брильянтов, не пестрили названия брендов, не бросался в глаза яркий макияж. Все было очень элегантно, утонченно и изысканно. Местные барышни демонстрировали достоинство, королевскую осанку и изящество манер.
«Надо прикупить книжек по этикету!» — размышляла Кристина.
Подарок лежал у Никиты в кармане.
Заиграл королевский филармонический оркестр.
«Вот сейчас подходящий момент», — внезапно решил Никита и уверенным жестом взял Кристину под руку, уводя в помещение «для своих».
— Это тебе для лучшего настроения на аукционе! — пропел Никита и протянул коробочку.
Кристина улыбнулась. «Подарок? Очень интересно. О-о-о-очень!» Открыла.
«Черт, черт, кошмар! Черт! Ужас! Какая безвкусица! Позор! Где; он нашел такую фигню?! Как это можно было вообще купить?! Боже! Что делать-то будем?»
— Правда, они прелестны? Очень подойдут к твоему черному платью.
«Во-первых, оно не черное, а темно-синее, во-вторых, у меня уши не проколоты, слава богу. А в третьих, в третьих… Это же хрень какая-то цыганская. О, мама мия! Приятно, конечно, но…»
— Спасибо. Спасибо большое! — Кристина пронзительно посмотрела Никите в глаза. — Они очень, очень красивые! Просто потрясающие. Но… извини! — Кристина закрыла коробочку и протянула ее Никите. — Я не могу принять такой дорогой подарок! Мне, понимаешь, очень неловко!
— Это всего лишь безобидные сережки! Мне очень хотелось сделать тебе приятный подарок, пожалуйста, прими его! — «Она что, в монахини решила записаться? Куда я теперь пристрою эти серьги? Я что, четыре штуки зря выбросил?!»
— Прости, но я не могу это принять! — «Забирай обратно эту хрень. Кто девушку ужинает, тот ее и танцует, знаем мы это все. Плавали».
— Пожалуйста, возьми! — ныл Никита, вцепившись в руку Кристины.
— Если ты действительно хочешь мне сделать приятное, давай их выставим на аукцион! Пусть твой подарок пойдет на благое дело. Я эти серьги все равно бы каждый день не носила, а для больных детей это шанс! — «Фу, выкрутилась!»
— Можешь ими распоряжаться как считаешь нужным. Ведь это подарок. Хоть выброси их! — расстроенно согласился Никита.
«Да она вообще какая-то сумасшедшая! Ну просто невменяемая».
— Прости! — «Ну вот, жлобчика зря обидела и все его душевные порывы жестоко обломала. Какая я все-таки неуклюжая! Пора уже научиться политкорректности».
Кристина пожалела Никиту и потянулась к нему, чтобы отблагодарить поцелуем в щечку. Но тот среагировал моментально и поймал ее губы, щедро намазанные невкусной помадой Dior.
В этот злополучный момент, как в американской комедии, появился президент фонда и, как полагается по сценарию, сильно расстроился. Никита же воспрянул духом и даже распрямил плечи: «Вот так вот! На тебе, на!»
Никитин подарок уходил с молотка за полторы цены, но когда аукционист объявил, что на самом деле эти серьги жертвует для детей соведущая сегодняшнего вечера, их оторвали в пять раз дороже, чем за них заплатил Никита. Очень уж у Кристины был эротичный разрез на платье.
На торги были выставлены дизайнерские книги, работы детей известных родителей, авторские игрушки и фотоработы популярного, бесспорно талантливого и уважаемого сообщества фотохудожников AES+F.
Аукцион набирал обороты. В воздух тут и там поднимались номерки, публика весело торговалась, охотно тратила деньги.
Работа Кристины состояла из вступительного душещипательного высказывания и перманентных улыбок. Она умоляла взглянуть на фотографии детей, задуматься об их судьбе, прочувствовать их боль и желание жить. Она говорила, что единственной надеждой на жизнь для них является дорогостоящая операция. Иногда она делала паузу, и ее взгляд выражал вселенскую жалость и тоску. Во всех женщинах развито чувство сострадания. Или актерские навыки, позволяющие отобразить это сострадание?
— Nothing can be worse for a man than to outlive his children! You hold the destiny of these kids[5].
На широком экране мелькали фотографии больных детей. Кристина выдохнула. Она старалась не смотреть в зал, чтобы не сбиться. И вдруг в толпе столкнулась взглядом с другими понимающими, родными и какими-то очень близкими глазами. На нее смотрел Никита, он внимательно вслушивался в ее речь, болея за нее. Кристина смущенно опустила глаза и продолжила:
— Thanks for the last auction we have saved 24 chilren’s lives. You can see their photos on the screen. There is no strange children[6].
Аукцион закончился. Гости расходились быстро, по принципу «сделал дело, гуляй смело!», не допивая и не дотусовывая до победного конца, как это принято в России.
— Ты была превосходна. В Москве оператор отдаст мне кассету, а я ее тебе обязательно передам! — воодушевленно говорил Никита. «Надо же — отдал подарок на благотворительность! Нет, ну она молодец, молодец, не спорю».
— Здорово, спасибо! Подай, пожалуйста, шампанского!..
С этой фразы началось их совместное разгуляево. Возбужденное новыми эмоциями состояние надо было залить шампанским. Как правило, перед употреблением алкоголя не строятся сложные мозговые конструкции, оправдывающие желание напиться и забыться. Все получается само собой.
С шампанского они, вместо того чтобы осматривать достопримечательности города, перешли на коньяк. Веселое торжество проходило в баре отеля. Кристина и Никита сидели за одним столом с президентом фонда и прочими гостями аукциона.
— Что это за таблетки ты пьешь? — удивленно спросил Никита, наблюдая за тем, как Кристина отправляет себе в рот какие-то капсулы. — Это чтобы не опьянеть, да?
— Ага! Ты что, не видишь — уже помогли. Ха-ааа! — пьяно засмеялась Кристина. — Нет, не для этого. Это какие-то похудательные, точнее, для похудения, в общем, мне подруга дала, сказала, что поможет.
— Надеюсь, не ксеникал? Там на упаковке меленьким шрифтом таким написаны противопоказания, только их никто никогда не читает. Так вот, там сказано, что если употреблять продукты с высоким содержанием жира, он может, как бы это сказать… В общем, выходить наружу в любой момент, когда ему приспичит.
— Нет, не эти. А ты откуда знаешь?
— Да так, наслышан!
«Добрый» Валя посоветовал Никите чуть-чуть уменьшить в размерах свой животик, чтобы понравиться Кристине, и средство для этого тоже порекомендовал. Как любой среднестатистический обыватель, прочитать инструкцию до конца Никита не додумался, за что и поплатился жирным пятном на брюках Dsquared.
— Нет, эти вроде с гуараной! — «Он что, следит за фигурой? Что-то не похоже. Живот как у беременного, арбузная болезнь — живот растет, а хвостик сохнет».
— Так от них же пучит страшно!
Президент фонда покосился на Никиту с Кристиной. Им, как любым пьяным людям, казалось, что они говорят исключительно шепотом.
— Я не заметила такого эффекта!
— Самые лучшие хитазан, от них просто есть не хочешь, и все, плюс ко всему они тоже расщепляют жиры, — экспертно заявил Никита, не обращая внимания на злобное лицо Жени.
Кристина недолго думая достала упаковку из сумки.
— Вот, XL-S, состав: протеины, липиды, кофеин! — гордо зачитала она.
— Атомная смесь! — отметил Никита.
Наконец увлеченные собеседники заметили, что все сидящие за столом молча смотрят на них.
— Я, пожалуй, пойду спать. Завтра нужно встать пораньше, сходить в музей. Музей. Да. Спасибо большое за вечер. Рада была познакомиться. До свидания. До свидания, — криво улыбаясь, прощалась Кристина.
И в быстром темпе ломанулась к выходу, за ней так же бодрой, но весьма шаткой походкой семенил Никита.
По дороге в такси они продолжали мило беседовать на тему таблеток и диет. Кристина никогда не увлекалась похудением. Во-первых, потому что поздно вечером во время написания своих «литературных шедевров» любила употреблять в пищу булочки и шоколадки, а во-вторых, потому что рядом с ней этой проблемой остро страдала Виолетта.
— Я вообще с детства ненавижу всякие таблетки, — говорила Кристина, когда в ресторане отеля они выпивали Hennessy. — Когда я была маленькая, почему-то любила есть поганки… Меня, представляешь, все время возили в больницу и пичкали какими-то таблетками, после которых еще долго с тазиком лежишь, чтобы далеко не бегать.
— А какие поганки ты ела? — поинтересовался Никита.
— Ну как, мухоморы там всякие. Они красивые такие и, главное, росли везде. Идешь по лесу, хвать его и ням-ням, — смеялась Кристина.
— Экспериментаторски. Новаторски, — похвалил Никита. — А я все время ел немытые абрикосы и страдал диареей. Один раз мама меня наказала и заперла в туалете, я от расстройства решил утопиться в унитазе. Как сейчас помню. Только у меня голова не пролезала в дырочку…
— Я тоже хотела покончить жизнь самоубийством, когда мне на день рождения не подарили скрипку. Я о ней так мечтала!
— Хочешь, я тебе скрипку подарю?!
— Уже поздно, не быть мне уже Ванессой Мей.
— А кем ты хочешь быть?
— Собой. Только вот не знаю, где эту самую «я» искать. Мне иногда кажется, что все это не я. Что все это пространство, напоминающее мою биографию и подписанное моей фамилией, на самом деле не мое. Это не я на самом деле. Понимаешь? Знаешь, такое ощущение, что живешь не свою жизнь, а чужую.
После определенного количества алкоголя в крови в голове начинают происходить запутанные процессы, а язык тянет на философские изыскания.
— А какая твоя жизнь, как ты думаешь? — «Чего ж ей надо-то, вроде все есть. Живи и радуйся?!»
— Вот именно, что не знаю. Не моя жизнь, и все тут! Вот если бы мы сейчас сидели с тобой не в ресторане отеля, а например, в ресторане мечты, вместо официанта за наш столик подходил бы ангел, а на кухне бы работал специальный шеф-повар Бог со своей бригадой маленьких богов и они бы нам готовили наши жизни, что бы ты заказал из такого меню?
Кристина свободно расположилась в элегантном кресле, положив на подлокотники свои длинные изящные руки и в упор, с каким-то глобальным интересом смотрела Никите в глаза.
Никита, улыбаясь хмельной улыбкой, открыл меню.
— Коньяк, сигару и кофе, крепкий черный кофе без сахара. Жизнь должна быть респектабельной, размеренной, но не приторно сладкой. В ней должна быть трагедия, наверное, какой-то сентиментализм, быть может, потеря или даже боль, — он смотрел на Кристину и влюблялся в ее заинтересованные глаза, страстные пухловатые губы, в ее мелкие черты лица, в ее душу, которая, как казалось ему, была восхитительна, прекрасна. — Я люблю трагедии, они выводят на новый уровень, помогают идти дальше.
— Во множественном числе?!
Кристина с искренним интересом слушала его. В каждом человеке есть стремление подглядывать за чужой жизнью, копаться в подробностях. Кристина любила чужие истории. Только из сострадания рождается творчество, ведь оно — форма любви и уважения к любому человеку, его истории, его чувствам, желаниям, стремлениям и той маленькой частичке в сердце, которая прекрасна во всех людях без исключения. Кто-то умный назвал это «душой».
— Наверное, много, но по сравнению с одной все они ничтожные и маленькие. Так что, наверное, все-таки одна…
Кристина молчала и продолжала смотреть на Никиту. Никита пил коньяк, курил сигару, заказал кофе — крепкий, без сахара… Она все молчала и тоже пила коньяк, даже курила сигару и заказала кофе — крепкий, без сахара. А он рассказывал ей про свою несчастную любовь — про его единственную Музу, про свой путь к вершинам Олимпа, про маму, про то, как умер Димка, про то, как он относился к женщинам… И наконец про то, как он встретил ее. Как изменилась его жизнь, когда в ней появилась Кристина со своими глупыми и наивными книжками, как изменился он сам…
Продолжение этих волшебных изменений Кристина дослушала уже в номере, она все так же сидела напротив него, молчала и слушала. Слушала и молчала, увлеченно смотрела на него и сочувствовала, переживала вместе с ним и… и заснула.
Никита накрыл ее одеялом и, нежно обняв, лег рядом.
Вот так они заснули вдвоем — как старые закадычные друзья, не видевшие друг друга много, очень много лет. В одежде, обнявшись, они заснули в пять часов утра в отеле Renaissance в Лондоне…
ГЛАВА 14
ГРИМАСА ЧУЖОГО ПРОШЛОГО
* * *
Москва. Аэропорт. Летний дождь. Очень влажно, наверное, будет гроза. Очень много людей, слишком много.
Толпа.
Душно.
Влажно. В воздухе или?..
Сердце бьется в районе солнечного сплетения. Тревожно. Ожидание — вечность, время — пытка. Говорят, от любви худеют. Врут, наверное. В любом случае, она полезна для здоровья, хотя… Любить может только живое. Живое чувствует. Боль — одно из чувств. Зачем любить? Чтобы было больно? Может, ампутировать все чувства? Тогда будет мертвое. А мертвое не чувствует. Ампутация — это выход. Ура, выход есть! Можно просто ничего не чувствовать, и тогда будет не больно.
Он приехал!..
Странно, но иногда секретные ожидания оправдываются.
Они ехали и молчали. Ей было все равно, куда он ее привезет, ему было не о чем с ней разговаривать. То ли потому, что он слишком сильно хотел, то ли…
Их дальнейшее общение представляло собой немую пьесу. Не очень талантливо написанную, но шикарно сыгранную.
Художественный фильм, который можно смотреть без звука. Все будет понятно. Взгляды, улыбки, жесты…
Место действия — его дом. Действующие лица — он и она. Приглушенный свет.
Он обнял ее, прислонил к стене и нежно, чуть прикасаясь кончиками пальцев, ласкал ей бедра.
Она расстегнула его рубашку, гладила его грудь.
«Я люблю тебя. Люблю-у-у».
Он снял с нее юбку, жадно продолжая ласкать ее тело.
Она расстегнула ему ширинку. Смелые пальцы, потом вся ладонь, затем язык, губы…
«Милый, тебе хорошо?!»
Он растрепал ей волосы, массировал голову. Вздыхал.
Она меняла ритм, темп. Встала на колени.
«А так?»
Он положил ее на кровать. Красиво снял с нее чулки. Провел языком по ноге от бедра до кончиков пальцев.
Она откинула руки назад, прогибаясь в пояснице.
«Бери все что хочешь!»
Он привязал ей руки к спинке кровати чулками. Ушел.
Она прогибалась еще сильнее, как кошка терлась спиной об одеяло.
«Люблю. Точно люблю!»
Он вернулся с бокалом льда. Водил холодными кубиками ей по груди, по бедрам, по животу, ногам. Развязал ей руки.
Резко перевернул ее, вошел, используя «альтернативные методы решения вопроса». То есть анальный секс.
Стоп, стоп — это что, порнофильм? Нет, просто художественное кино без звука.
Одним словом, не вдаваясь в лишние подробности, обходя острые углы и отсутствие слов, способных описать дальнейшие действия и чувства, можно лишь сказать, что это было настоящее блаженство. Даже не «баунти». А лучше, интереснее, прекраснее, дольше.
Рай. Рай для двоих. Секс, который называется любовью. Точнее, любовь, которую нельзя назвать сексом…
Олег не мог спать, он не мог даже закрыть глаза, ему нравилось смотреть на Кристину, на ее безмятежное лицо. Он гладил мягкие белокурые волосы, рассыпавшиеся по подушке. Он вдруг захотел подарить ей сказку. Он захотел исполнить любую ее мечту, сделать ее счастливой. Он хотел, чтобы она всегда так улыбалась.
Влюбился.
Влюбился впервые.
Испытал что-то такое, чего не испытывал никогда. Он испытал сейчас любовь, меняющую лицо жизни, превращающую жизнь в счастье, свет, огонь страсти и красоты. Он ощущал себя внутри огромной божественной колбы, где любовно и кропотливо прорастает иной, мерцающий мир, отличный от предыдущего. Рай, который называется любовью. Ничего, ничего кроме этого рая, больше не существует, все неважно. Важно лишь счастье, счастье для любимого человека.
«Куплю ей машину. Нет, сначала избавлю от Виолетты, а потом куплю машину. Нет, у нее явно другая мечта, она не такая, как все. Другая»…
Утром Олег варил кофе. Сонная Кристина босиком прошмыгнула в столовую и залезла с ногами на стул.
— Какая ты красивая! Такая домашняя! — блаженно улыбался Олег и подошел поцеловать ее. Девушка сидела в одних трусиках на кухне, волосы спадали на плечи и грудь. Она сонно терла еще спящие глаза и влюбленно смотрела на Олега.
«Я так счастлива!» — хотела сказать Кристина. Но побоялась, что испугает его, станет ему неинтересной. Ведь он получил все, что хотел, и, когда почувствует полную власть над ней, бросит. Добиваться будет нечего. «Позже, еще не время, все еще только начинается»
«Я тебя люблю!» — хотел сказать Олег. Но побоялся — она решит, что влюбила в себя крутого промышленника и начнет им манипулировать, капризничать. «Позже, еще следует ее проверить, у нас ведь все только начинается».
«Зачем торопиться?!» — заключил каждый.
Они договорились созвониться завтра в шесть, сказав друг другу, что слишком заняты сегодня.
Пальцы быстро стучали по клавиатуре. Вернувшись домой, Кристина сразу села за компьютер. Эта ночь с Олегом стала настоящим вдохновением, она описывала все: его, Никиту, Монте-Карло и Лондон, все, что было связано с этими людьми. Это было настоящее маркетинговое исследование, вот только… «Чересчур любовное!» — воскликнула Кристина, перечитав весь текст, особенно последние главы. Она нервно курила, вдумчиво вглядываясь в монитор.
«Это маркетинг, маркетинг, маркетинг! Наука, блин. Исследование. Ну что за сопли с нюнями опять? Опять сентименталка, да? Нет, так дело не пойдет! Нужны кардинальные изменения! Это книга для масс, а массам любовь эта твоя на хрен не сдалась! Сейчас читают исключительно из практических целей. Всем интересно, как применить прочитанное в повседневной жизни! Народ хочет знать, как построить мужиков, и точка. Читателям нужны механизмы воздействия, решения вопросов, указания к действию. Мужики любят стерв — точка. Как стать стервой? Десять способов ею стать… Кто такие мужики и как ими манипулировать? Это, и только это! Про любовь писал Шекспир, вот только сейчас он не в моде. Редактор был прав: мой сладко-приторный коктейль из рафинированных чувств с добавкой страстных эмоций и запахом счастья — второй сорт, практически брак, не то.
Кристина решительно приступила к редактированию собственного текста. Установка была такая: героиня должна быть образцом для подражания, как Скарлетт О’Хара, напролом прущая к своей цели, а не наивная, по уши влюбившаяся девчонка!
Через пять часов из сорока страниц получилось двадцать, а через любовные прелюдии и сладостные мечтания начал постепенно и довольно оригинально просвечиваться детективный сюжет.
«О как! Оказывается, я и так могу» — оценила себя Кристина и продолжала писать. Писать так, как будто завтра — день сдачи текста, так, как будто может случиться атомная война и она вдруг не успеет закончить. Слишком много сюжетных переплетений металось сейчас в ее голове. Оставалось только их записать. В комнате повис смог, как в курилке института. Стакан с виски опустошался быстро и пополнялся новой порцией с завидной регулярностью. Глаза чесались и покраснели. Но курсор продолжал скакать по строчкам, как солнечный зайчик, — быстро, игриво и легко…
Олег с 12 часов дня звонил Кристине, но телефон был выключен. Олег не находил себе места и звонил на домашний, но трубку никто не брал. Кристина отключила телефон. Олег звонил и Виолетте, чтобы встретиться и поговорить, но у той тоже не отвечал мобильный.
Виолетта вернулась из яхт-клуба «Буревестник» около пяти утра. Кристина уже спала, свернувшись калачиком на диване возле открытого и включенного ноутбука. Виолетта села перед монитором и уставилась в экран.
Мурзик, новый кавалер Виолетты, был богат, лоховат, так как разбогател случайно и еще не успел привыкнуть к таким деньгам, и хмореват, так как не научился их еще грамотно тратить, вкладывая в себя и свою внешность. Бедная Чижик пыталась забыть Олега, как-то переключиться, отвлечься. Но, увы, никакие деньги не помогли ей разлюбить его. К тому же у Мурзика была чересчур волосатая, мохнатая, шерстяная спина. И такой же шерстяной, точнее, потерянный в шерсти маленький изогнутый коротышка-членик. В НИИ ученые решили скрестить кота с обезьяной — не ради эксперимента, а так, из любопытства. Вот так и получился Мурзик.
Виолетта прочитала тридцать страниц. Выключив компьютер, отправилась покурить гидропоника на балкон. Рассвет обещал быть ярким, грядущий день представлялся скучным, начало книги оказалось интересным. Чижик позавидовала, затянулась, позавидовала еще раз и, поймав себя на этой противоречащей всем энергетическим практикам, в том числе и рейки, эмоции, попыталась порадоваться литературному росту подруги. Но как можно радоваться тому, что эта подруга строит свою карьеру на ее несчастной любви?
Несмотря на все литературные уловки и примочки молодого автора, интуиция Виолетты распознала в тексте Олега. Не вышло, одним словом, порадоваться…
Кристина проснулась и потянулась на диване. В голове родились две мысли: «Где шляется Валя?» и «Надо все рассказать Чижику». Все равно рано или поздно она узнает об их отношениях, у них ведь все так стремительно развивается. «Нужно убедить ее в том, что мы любим друг друга. Она не должна нам мешать, никто не виноват, что у них не получилось!»
Но дома Виолетты не было, телефон ее был выключен. Ее присутствие в квартире было зафиксировано тремя грязными чашками из-под кофе, стаканом, испачканным соком, и горой грязных тарелок.
«Что за буржуйская привычка? — думала Кристина. — Для каждого кусочка еды необходима тарелка, для каждой капли кофе — чашка. А мыть кто все это будет?! Хочу жить с Олегом! Даже если он и пачкает столько посуды, за ним все равно убирает домработница. А даже если нет этой домработницы, все равно хочу жить с Олегом! Хочу просыпаться вместе по утрам и пить кофе. Целоваться, облокотившись на холодильник. Принимать бодрящий душик на двоих.
В коридоре перед выходом из дома царит смешанный запах моих духов и его… Потом мы спускаемся в гараж, деловито разговаривая по телефону, и рассаживаемся по машинам. "Удачного дня, дорогой", "удачного дня, дорогая", "я тебя люблю" и "я тебя люблю"… Поцелуй, педаль газа. В моем салоне пахнет персиковым воздухоосвежителем, а в магнитоле жизнеутверждающим голосом песенку про влюбленную женщину поет Глория Гейнер…
Дети?.. Дети у нас, конечно, будут. Две девочки. Если он захочет мальчика, значит, будет трое. Две девочки и один мальчик. Но попозже, сначала мы будем жить для себя, друг для друга, наслаждаться жизнью, страстью и любовью. Слащаво, зато романтично! Франция, восемнадцатый век, там любовь была прекрасна, красива, безумна и безупречна. Увы, мы все запрограммированы на "американскую мечту", но ведь персиковый аромат в автомобиле — это тоже красиво?!»
Кристина сидела на кухне в майке, в которой вчера утром вошла домой, и предвкушала прелесть сегодняшнего дня. Ее день обещал быть страстным, красивым, вдохновенным, под знаком персикового аромата и розовой влюбленности. Они с Олегом должны встретиться, он будет звонить около шести. Только перед этим Кристина поговорит с Виолеттой. Настоящая подруга должна понять! Ну а если не поймет? Значит, была не настоящая, бутафорская, поддельная!
«Покажу Олегу текст, расскажу, как намучалась переводить наши отношения в область цинизма и меркантильности. Вместе посмеемся над тем, как можно обосрать человеческие чистые чувства — и ради чего? Ради дела. Твоя искренность пиплам не нужна, Олег это понимает лучше меня. Ведь толку от твоей слащавой любви никакого! Ой, насмеемся от души. Ему будет интересно поучаствовать в написании книжки. Мы вместе будем писать вечерами, придумывать всякие интересные истории. Он расскажет о мужской психологии, я додумаю сюжет, и у нас вместе получится потрясающая книжка! И на первой странице я напишу большими буквами: "Благодарю моего любимого мужчину за колоссальный вклад в мою литературную деятельность!" Нет, так слишком официально. Лучше напишу: "Благодарю моего любимого мужчину за нашу любовь. Олегу Степаненко посвящается". Вот так! Надо все копировать на флэшку! Нет, лучше принесу с собой ноутбук, может, он сразу захочет дописать еще какой-нибудь прикол…»
Пока Кристина размышляла о главном, вечном и желанном, Виолетта заходила в кабинет Олега. Она тоже собиралась встретиться с ним, но Олег дозвонился первым.
Пока Кристина мечтала свои мечты и выпускала пузыри розовых мыслей, решив, что сегодня же скажет Олегу, что любит его, Виолетта сидела напротив Олега. Флэшка с текстом Кристины лежала у нее в сумке. Какое-то время Виолетта размышляла, стоит это делать или нет, но потом Олег позвонил сам. И все вопросы улетучились…
— Так о чем ты хотел поговорить?
«Пусть сначала скажет, что ему надо. Ненавижу, когда меня выставляют полной дурой. Я, между прочим, заслужила к себе уважение».
Чижик пыталась настроиться агрессивно. Но где-то в глубине ее души теплилась, разгоралась маленькая искорка надежды, готовая запылать ярким пламенем с былой силой. «Быть может, мы попробуем еще раз?»
— Виолетта, отпусти ее. Ты не имеешь права манипулировать человеком, который любит тебя, — строго, наставнически, резко начал Олег. — Нельзя играть на человеческих чувствах. Извини, у нас ничего не получилось. Просто не срослось.
Он смотрел ей в глаза пристально, не моргая, и монотонным менторским тоном говорил:
— Люди встречаются, расстаются, это нормально. Это жизнь.
Виолетта сидела как истукан и даже не могла пошевелить губами, каждое слово эхом раздавалось в голове, как громовой удар. Она выглядела превосходно в коротком сочно-розовом сарафанчике с глубоким декольте. Медовые волосы локонами спадали на голые загорелые плечи, кожа которых была настолько ухожена, что блестела, как на бронзовой статуе. Она положила столь же ухоженные кисти рук на коленку, демонстрируя длинные ногти с аквадизайном. Олег не замечал ее красоты и идеальности. Он отчитывал ее, как будто был директором школы, а она — двоечницей, жестко и бесцеремонно.
— Я был по отношению к тебе полным подонком. Прости, я виноват, — он смотрел мимо нее. — Не имел право так с тобой поступать. Но готов исправиться. Какая компенсация тебя бы устроила?
— Что ты говоришь?! — взбунтовалась гордая Виолетта.
Конечно, она любит деньги, и уж конечно, она любит себя… С деньгами. Но не настолько же!
Мысли Виолетты путались. Она уже не знала, на кого злиться — на Олега, на подругу или на себя. Виолетта закипела моментально, как электрический чайник, в котором мало воды.
— Это ты мне говоришь, что нельзя играть на человеческих чувствах! Это ты мне декларируешь, что нельзя манипулировать людьми, которые тебя любят! Да ты же подонок, конченый подонок! — разбушевалась она.
— Не спорю, но бывают исключения. Она все равно будет с мной — с твоего согласия или без. Я лишь хочу извиниться за причиненную тебе травму. Так что ты хочешь?
— Ты и над ней также хочешь издеваться? — с надеждой спросила Виолетта.
«Если она ему нужна так, поиграться, как я была, тогда вроде не так обидно».
Олегу показалось, что Виолетта смягчилась. «Они все же подруги — по логике, должны желать друг другу счастья. Практика показывает — данная логика неверна».
— Представляешь, я влюбился! Понимаешь, подонки тоже влюбляются. Твоя подруга — ангел. Настоящий ангел, ну как ее можно не любить?! — он говорил мягко, нежно, ласково, с надеждой на то, что Виолетта отступит. «Я что, мальчик, встречаться тайком и постоянно выслушивать этот бред? "Я не могу, Чижику будет больно! Она так тебя любит". Ох-хо-хо! Смех да и только!»
Но реакции не последовало, Виолетта молчала и кипела.
— Так что ты хочешь? Представь, что я джинн и реализую любую твою мечту.
— Джинн? Мне ничего, ничего от тебя не надо! Я здесь не за этим.
Сейчас Виолетта упивалась каждым своим словом. Внутри нее проснулось что-то очень гадкое, непотребное, но в то же время мощное и сильное. «Сделать их всех!»
— Я зашла сказать тебе, что подоночность человека не исключает его лоховство. Ты не просто подонок, а лох! Ха-ха-ха!
И Виолетта, истерически смеясь, кинула на стол маленькую электронную бомбу.
Олег улыбнулся.
— Не хами! Ты неуравновешенна. У меня есть очень хороший друг, могу вас познакомить, съездите куда-нибудь отдохнуть. Подлечите нервы. Кстати, холост.
Виолетта продолжала истерически смеяться, хотя на самом деле ей уже давно хотелось плакать.
— Вставь флэшку, козел! — ей надоело фильтровать речь.
Страх перед этим человеком, зависть, любовь к нему, боль — все вылилось в агрессию, в злость, в ненависть! Виолетта захотела придушить его, убить, уничтожить.
— Я, по-моему, ясно сказал: не хами! — Джин превратился в полтергейста.
Олег с интересом смотрел на флэшку.
— Ты включи, включи эту штучку! Наконец-то хоть одна баба тебя опустила, да не просто, а минимум на 10 000 читателей. Смотри, какой ты козел! — Виолетта ненавидела его за слово «люблю», ненавидела подругу за ее ложь. Ненавидела весь мир за то, что так поступили с ней. Она имеет право не держать боль в себе, а выплеснуть ее наружу.
— ПО-ШЛА ВОН! БЫ-С-ТРО! — «Сумасшедшая дура. Видно, все бабы нетраханные такие дикие. Ужас. Видно, мужики в нашей стране вымирают, раз их не на всех хватает».
Виолетта мечтала посмотреть на его лицо после прочтения текста. Она не спешила уходить.
— Ты мерзкая тварь! Подонок! Манипулятор! Да таких, как ты, расстреливать надо! — она вскочила и кинулась на Олега с кулаками.
Он скрутил ей руки и попытался вытолкать за дверь. Виолетта упиралась ногами в шкаф и стену, разбрасываясь весьма нецензурными междометиями.
— Сумасшедшая истеричка, заткнись, я сказал!
Он выставил наконец ее в прихожую, откуда примчавшиеся на крик охранники вытолкали ее через черный ход на улицу. По дороге она потеряла босоножку и, сняв вторую, сидела прямо на асфальте, громко рыдая… Очень болел синяк на коленке. Выпроводили ее, мягко скажем, не очень галантно. Один охранник оказался просто каким-то зверем, он быстро сделал так, чтобы она замолчала, слегка ударив по почкам. И вот она сидела около черного хода навороченного особняка, рядом с помойными баками, и, рыдая, жалела и ненавидела себя за то, что сделала…
«Надо позвонить Кристи, ее нужно обезопасить от этой сумасшедшей. Может, перевезти ее к себе?»
Бомбочка тихо покоилась на столе, мечтая взорваться. Олег уже потянулся за телефоном, но природное любопытство взяло верх…
«Пролог.
Современный самец падок на тургеневскую девочку, в которой есть примесь набоковской Лолиты и задатки героини Кэндос Бушнал. Да, она безусловно мила, по-детски наивна, интересна и безумно сексуальна. Она умеет заниматься сексом и театрально-правдиво любить…
Он устроил ей фейерверк у офиса, подарил пятьсот бордовых роз. Таков безошибочный признак попадания птички в ловушку. Каждый мужчина мечтает быть рыцарем. Каждый мужчина мечтает покорять и добиваться. Значит, ход с черным пиаром сработал… Пусть думает, что она не работает на конкурентов. Откуда он узнает?! Придумывать маленькие шалости — это несложно. И с любовью к подруге — тоже отлично получилось. Поверил. Ведь если она так любит свою подругу, значит, она способна на чувство и будет любить его еще сильнее. Значит, она умеет дружить. Значит, она умеет быть преданной. Умный (как ему кажется), искушенный мужчина повелся и поверил в чистоту ее помыслов. Благородство — очень ценная черта, ею так легко пользоваться! Итак, как это было…
Глава № 1…»
С каждой строчкой Олег все больше и больше свирепел. С каждой строчкой его злость становилась все ярче, жестче, острее. Здесь были слегка перефразированные цитаты из их разговоров.
«Идеальная женщина для мужчины — это прототип его мамочки. Поэтому она и спросила у него при первой встрече: "А как вас мама называет?"»… Пересказаны их отношения, знакомство, первая встреча. Но все, все это выглядело по-хамски нагло, отвратительно, пошло. Она издевательски смеялась над ним.
Олег в ярости стучал по столу кулаком и после последней точки со всей дури хлопнул крышкой ноутбука.
Компьютер жалостливо и протяжно пикнул.
Олег откинулся на спинку кресла и нервно курил.
«Неизвестно, что хуже: разочароваться или лохануться?»
Он ошибся. Ошибся страшно, глупо, наивно.
Прорыдавшись, Виолетта поехала в ЦУМ.
«А что я должна была сделать? — успокаивала себя Виолетта. — У них бы все равно ничего не получилось. Кристи нужна книжка, а не Олег. А ему надо гадить, а не любить. Так что все правильно, моя совесть чиста».
Виолетта решила поправить поникшее настроение приятным шоппингом на субсидии Мурзика. Продавцы предвзято смотрели на девушку в кроссовках (они на всякий случай валялись в багажнике) и сарафане с декольте. Но после того как она купила три пары стильных босоножек на четыре тысячи долларов, выражения их лиц кардинально изменились.
Кристина дозвонилась до Виолетты и с нетерпением ждала, когда та приедет домой. После примерки новых босоножек и чаепития с приятным вишневым чаем подруги радостно обнялись. Чижик благословила Кристину, обещала забыть прошлые обиды, любить Мурзика и не ревновать к Олегу.
— Чиж, я давно мечтаю вручить тебе медаль как лучшей подруге! — обнимала Кристина Виолетту. — Прости меня, засранку, ну не удержалась. Хочешь, кстати, прочитать, что я написала? Получилось жестковато, но зато очень полезно, прямо пособие по применению. «Инструкция по эксплуатации мужчины твоей мечты»! Очень надеюсь, он поймет и не обидится…
— Конечно, хочу! Я так за тебя рада! — дружелюбно улыбалась Чижик. — Обязательно тебя познакомлю с Мурзиком, будем вчетвером тусоваться.
До 17:20 они спокойно читали текст, смеялись и вставляли дамские шуточки. В 18:00 Кристина, уже одетая и накрашенная, перед зеркалом в прихожей выбирала, какие надеть босоножки. В 18:15 она нервно курила, все время смотрела на телефон и проверяла, работает ли он. В 19:00 ходила по кухне из угла в угол… Выпила валерьянки. Виолетта чувствовала себя полным ничтожеством.
Было 20:30. Олег не звонил.
Кристина сидела на стуле, подтянув колени к груди. Ей было очень холодно и страшно. Она уже давно передумала все стандартные женские мысли. Страх, отчаяние, боль потери. Когда-то красивая говорящая кукла с длинными ресницами, в розовом платье с рюшками, валяется в грязной канаве на обочине. Ребенок завел другую. Эту выбросил. Надоела. Кристина мечтала быть этой куклой, ведь она пластмассовая, у нее нет сердца, ей не больно.
21:00. Он не звонил опять.
Кристина положила голову на стол, курила одну за одной сигарету. Молчала. Заботливая Чижик молча приготовила косяк и протянула подруге. Та глубоко затянулась несколько раз подряд, холод сменился на жар. Было как-то дико больно. В 21:15 у Кристины началась паника.
— Ему бесполезно звонить, да? Это значит — все? Все кончилось? — Кристина перешла на крик.
Виолетта чувствовала себя последней сволочью, но отступать было поздно. «Все, все, уже поздно, уже все. Поздно пить боржоми. Все равно уже ничего хорошего у них не получится!»
— Ну да… Он скажет, что занят, что, мол, потом когда-нибудь тебе позвонит. Действительно позвонит потом, когда понадобится экспресс-обслуживание. Ну ты же помнишь, как у меня было. Тоже сначала любовь, морковь, ЮАР, а потом… Ты ведь не хочешь унижаться так же, как я?! — спросила подруга и обняла Кристину.
«Правда, зачем унижаться? Если бы от этого был толк. А так одни беспочвенные надежды. Мыльные пузыри!»
— У меня ведь должна быть гордость. Должна?! — Кристина разрыдалась, Виолетта успокаивала ее, гладила по голове. — А может, позвонить один раз, просто спросить, и все, пусть он скажет правду, и будет легче?!
— Милая, ты же знаешь, не скажет! Лучше сейчас его забыть, чем, как я, два года мучаться!
Кристина предпочла поверить подруге, а не своему сердцу. Страшно быть непонятой. Отвергнутой. Осмеянной.
Они заплакали вместе…
Позвонил Мурзик.
— Я к нему не поеду, — всхлипывала Виолетта. — Я тебе сейчас больше нужна.
Сейчас подруги были близки как никогда. Один и тот же мужчина использовал их и выбросил.
— Езжай, пожалуйста, езжай! Я хочу побыть одна.
— Поехали с нами, поужинаем, тебе надо развеяться! — уговаривала Чижик.
— Нет, пожалуйста, хочу побыть одна!
Чижик собралась. Рулон туалетной бумаги закончился. Гидропоник тоже. Приехал Валя.
Как знал — с бутылкой. Ничего не спрашивал, просто наливал. Кристина напилась до такого состояния, что уже не могла различить, где Валя, а где плюшевый слоник. Валя уложил ее спать и лег рядом. «Все мужики козлы!» — перед сном заключил он.
Между тем в три часа ночи не смыкал глаз еще один человек, искавший подходящий способ отомстить. Месть — то блюдо, которое нужно подавать холодным, с красивой блестящей крышечкой, сияющей на солнце. Ее должен принести расфуфыренный холеный официант и еще получить за это чаевые. Все должно быть красиво.
Он выкурил пачку своих ментоловых сигарет, но так и не придумал, как дать сдачи.
Эта девица мало того, что использовала его, так еще и написала об этом, хорошенько его опозорив. Выход пришел сам собой. В камере видеонаблюдения оказалось лицо захмелевшего улыбающегося партнера.
Артур был настолько запуган судебными делами, что спал в бронежилете, с бутылкой крепкого алкоголя под мышкой. Он находился в секундной боевой готовности, чтобы успеть вовремя ретироваться. Его страхи очень быстро перешли в бессонницу и алкоголизм.
— Здорово, друг! Вот мы давно нормально не общались, решил к тебе заглянуть. А-ы-ы-ы, — Артур пронзительно рыгнул в дверях и, шатаясь, прошел в квартиру.
«А еще боремся за звание дома высокой культуры быта»!
— На самом деле, Олег, ничего смешного… То, что ты тут замутил, нам еще долго разгребать придется. Они это так не оставят, будут мстить. А мне страшно, понимаешь? Страшно. — А-ы-ы-ы! — Артур схватил Олега за грудки.
«Мне еще только не хватало в три часа ночи пьяной очкастой крысы!»
— Сядь, расслабься, выпей виски и убери от меня руки, — он резко скинул руки Артура с себя и усадил его на диван. — Хватит уже психовать. Все будет хорошо.
— Ага, именно так говорила моя бабушка перед смертью: «Все будет хорошо», а потом еще год парализованная лежала. Может, ей, конечно, и было хорошо, но нам-то не особо. А-гы-ы-ы!
Артур пронзительно рыгал. Лицо у него было красным, как после свежего загара на палящем турецком солнце. Глаза заметно опухли от недосыпа и перепоя.
Олег молча налил виски нежданному гостю. Тот тем временем развалился на диване и продолжал:
— С тех пор ненавижу это выражение. За тебя!
Оба выпили горячительной жидкости.
— Что-то у тебя с лицом, друг?! Тоже стремно, да? — он нагло дерзил Олегу, подставляя стакан для следующей порции. — Говорю тебе, мы попали и теперь деваться некуда. Может, ментам заплатим, чтобы их мочканули, а? Все-таки правильно говорят: нет человека — нет проблемы.
— Ага, всех сразу, одним ударом. И еще саму мусорню взорвем, чтобы потом концов было не найти. Ты что, совсем спился, дурень?! Или детективы на ночь читаешь?!
Они замолчали и снова выпили. Потом опять. Артуру было очень страшно, Олегу было совершенно плевать. Все это Lego, в конце концов.
— Так что у тебя с лицом-то? Жениться, что ли, надумал? — вдруг проницательно осведомился Артур.
Олег налил себе еще виски и расположился рядом с партнером на мягком угловом диване. Даже самым сильным людям иногда нужно выговориться кому-нибудь в плечо. Не столько ради того, чтобы пожалели, а так, поделиться.
— Хочешь, прочитаю тебе кое-что? — улыбнулся он.
Артур, недоумевая, посмотрел на партнера. Чтобы тот предлагал что-то «прочитать», было не правилом и не исключением из правила, а чем-то невероятным. Артур протер глаза. Он просто спился и теперь наблюдает глюки. Но, поймав на себе вопросительный взгляд Олега, утвердительно кивнул.
Олег с выражением зачитывал текст. Артур слушал, пил и совершенно ничего не понимал. В тексте какая-то девица разводила двоих перцев, а они, как последние лохи, на нее велись.
Прочитав пару глав, Олег выпил еще виски, прикурил сигарету, положил ногу на ногу и уставился на Артура в упор.
— Ну как?
— Ну нормально.
Грешным делом Артур решил, что Олег начал книжки писать от женского лица. И даже не удивился этой мысли. Его партнер и не на такое способен. А что, творческая самореализация…
— Тот, что покруче, — я.
— Что значит — ты?
Ясно.
Олег пишет книги про себя, от женского лица. Артур снова не удивился.
— Вот, одна стервоза про меня книжку написала. — Артур опять снял очки и протер глаза. — Сука!
— Сука! — поддержал Артур. — Давай дальше.
Изба-читальня продолжала свою работу.
Олег читал дальше. Выражение лица его было странным.
Артур даже перестал пить и внимательно слушал, как его друга, все-таки не последнего человека, так завуалированно обосрали. И главное — не докажешь вроде, что это он. Грамотно получилось.
— Что ты придумал? — прервал Артур.
Его партнер не мог оставить такую оплеуху безнаказанно.
— Веришь, нет? Пока ничего.
— Самый выгодный способ отомстить женщине — это разбить ей сердце. О как!
— Это циничная тварь, да у нее чувств нет! Там под личиной…
— Не, не, ни хрена! — перебил Артур. — Бабы все одинаковые: слезы, слюни, сопли. Романтика там и все такое. Так что у нее явно есть слабые места! Нужно просто их выявить, а затем незаметно нажать!
— Ну прям специалист-пиздабол собеседник, ебарь-террорист! — засмеялся Олег.
Как изощренно он добивался сердца этой красотки! Но там каменная стена, не получилось. Стерва редкостная, еще и замаскированная.
— Она ж не первую книгу небось пишет?! Давай-ка в Интернете посмотрим другие. Уж что-что, а у меня с бабами все ништяк всегда. Щас мы ее распознаем!
Артур загорелся идеей отомстить за друга. Олегу так давно не требовалось от него никакой помощи… Даже обидно столько времени чувствовать себя невостребованным.
Олег вошел в Интернет. Хорошая штука вай фай, главное, быстрая и беспроводная.
На запрос «Ирланова Кристина» тут же выскочило значительное количество ссылок. Многие из них указывали на предыдущие книги. «Ирланова Кристина романы», «Дамские штучки», «Дневник вчерашнего романа».
На стол мягко запрыгнула египетская лысая кошка Олега, Киви, и тоже с интересом уставилась в монитор. Кошки — очень тонко чувствующие животные. Все это время Киви не показывалась Олегу на глаза, а тихо дрыхла на его подушке, чувствуя, что хозяин не в настроении.
Артур, шатаясь, подошел к Олегу.
— О-о-о, это то, что надо! Смотри, сплошная сентименталка даже по названию. Ну-ка фотку расширь, — Олег увеличил фотографию. — Слушай, я же ее в нашем офисе видел. Красивая.
— Ко мне приходила, — вздохнул Олег.
И бутылочка виски вновь поднялась в воздух, чтобы опустошиться до конца.
Олег выпил и поднялся, чтобы принести вторую. Вечер обещал быть креативным. Новые идеи, новые свершения.
— Спорим, я сейчас все ее книжки эти прочитаю, тебя допрошу и влюблю ее в себя по самые по уши? — ухмылялся Артур. — А потом так кину, что мало не покажется.
— Да она на тебя и не посмотрит, — обиделся Олег. — Я на нее месяц потратил.
— Спорим — за неделю?!
Олег улыбнулся и задумался.
— Тебе нужно отомстить, а мне хоть раз выиграть. Я ради этого такую штуку проверну, что тебе и не снилось.
Олег достал новую бутылку виски из бара, посмотрел на Артура. Вспомнил Кристину, налил виски. И решил, что если Артур проиграет, он придумает что-нибудь новенькое, а пока вариантов все равно нет. «Пусть поиграется, хоть отвлечется от своей мании преследования. Мешать не будет своей паранойей».
— Спорим!
* * *
Никита бродил по лесу с геологическим планом местности и любимым портфельчиком, наполненным множеством бумаг. На уже расчищенную и подготовленную площадку активно инсталлировалась сцена, расставлялись дизайнерские арки с рекламными баннерами, строился палаточный городок, появлялись фут-корты, детские площадки. Никита оглядывал обширную территорию, представляя, как 20 000 человек будут бороздить эту землю, отдыхая и веселясь. Как он все это дело организует, как придаст идеям олигарха вид и форму, как воплотит мысли в действия, а предпочтения — в концерты и шоу-программы.
Еще две недели назад здесь не было ничего. А сейчас здесь проведен ландшафтный дизайн, стоят белые палатки, установлены четыре сцены для выступления звезд с амфитеатрами и танцполами, световое и звуковое оборудование, декорации и гримерки. Здесь были батуты для детей, респектабельный ресторан для богатых взрослых, пивная для маргинальных свеклогрызов и студентов, пляж с лежаками и чайная, городок аттракционов и даже юрты и вигвамы для особо изощренных. Настоящий музыкальный летний лагерь для всех пристрастий, возрастов и положений. И все это чудо, появившееся на пустом месте, в лесу, вдали от цивилизации, построено именно его, Никиты, руками.
Только вот обычно на таких произведениях искусства Никита зарабатывал сотни тысяч долларов. Теперь же дай бог не уйти в минус. И все благодаря кому — благодаря все тому же Ивану! Вот незадача, ну надо же было так попасть. Договора с хедлайнерами заключены, гонорары оплачены, отели забронированы и райдеры исполнены. Ровно через три дня начнется фестиваль, только вот работать на нем Никите придется бесплатно… 10–15 тысяч долларов — это даже не прибыль, а скорее издержки. Что можно купить на эти деньги? Ничего. А работать придется месяц.
Никита был хмур, растерян и зол. Погода не радовала, начало лета было дождливым, пасмурным и каким-то совершенно не оптимистичным. Сексом Никита не занимался по меньшей мере месяц, что очень расстраивало его морально и физически. Он был более нервозен, чем обычно, более раздражен, чем всегда, более скептичен, циничен и требователен к окружающим, чем когда бы то ни было.
«Да, (цензура) она меня. Если нет — значит, все. Надоело. Ты думаешь, мы дрочим? А мы других (цензура)!» С этими романтичными мыслями Никита набрал номер Кристины.
Он хотел наконец расставить все точки над «i». Он звонил ей из Лондона, звонил по возвращении в Москву, но она просто-напросто не подходила к телефону. Он страшно скучал, думал о ней, искал подарки, а она даже не подходила к телефону.
«Может, шкурка выделки не стоит?!» Он уже мечтал прекратить этот процесс, так как начал влюбляться быстро и бесповоротно. Точнее, он мечтал найти в этом процессе какую-то определенность. Да-да, нет-нет! Его и без того расшатанная нервная система просто уже не выдерживала.
— Привет! — решительно поздоровался он.
— Привет, — безразлично ответила Кристина.
— Ты свой аванс когда заберешь? — «Может, сразу пригласить ее домой без прелюдий? Надоело! Сю-сю, пу-сю!»
— Не знаю.
В голове Кристины не возникало сейчас ни малейшей мысли ни о прошлом, ни о будущем, ни о настоящем.
— Может, сегодня?
— Хорошо, сегодня.
— Через два часа в «Виваче».
— Да, через два.
— Что с тобой?
— Ничего… Ничего.
— Ну ладно, до встречи.
— До встречи.
В итальянском ресторане Никита нервно дергал ногой, утопая в мягком удобном кресле и дымя своей сигарой. На нем был льняной страшной помятости костюм.
Продюсер выглядел так, будто только что поднялся с постели в этом костюме и забыл переодеться.
На Кристину было больно смотреть. Красные заплаканные глаза, под ними студенческие синяки, грязные жирные волосы, убранные в хвост, полное отсутствие макияжа… Джинсы и футболка с красной клубничиной во всю грудь. Одним словом, сегодня они нашли друг друга. Пьяная помятая пионервожатая и плющик-замызгольчик.
Кристина упала в кресло, будто только что разгружала вагоны с углем на станции Москва-Сходня. Уныло поздоровалась и уставилась в пол, словно там имелось засекреченное послание под названием «Как жить дальше». Никита смотрел на нее, забыв все свои меркантильные и потребительские мыслишки.
— Необычно сегодня выглядишь! — попытался сделать комплимент он.
— Да, — чуть не плача ответила она.
— Что случилось?! — В его глазах светилась нежность.
Он хочет помочь ей. Искренне.
— Давай выпьем!
— Что будешь?
В блестящие бокалы на тонких ножках официант разливал Dom Perignon. Кристина с Никитой молча наблюдали за его плавными профессиональными жестами.
— Мы сегодня отмечаем мой день рождения! — чинно произнесла она.
«Позавчера умерла наивная и глупая Кристина, кредит доверия к людям исчерпан. Пора назвать свою прошлую жизнь "разочарование". Сегодня родилась новая Кристина, сильная и решительная, мужественная и ни капельки не влюбчивая. Все, решено! Буду встречаться со жлобом. Это очень легко: не любишь, значит, есть вероятность, что больно не будет. Произошла ампутация чувств. Ура. За это стоит выпить!»
— Почему ты не сказала? Хотя я как чувствовал, купил тебе подарок.
Никита достал из портфеля новенький маленький телефончик, усыпанный бриллиантиками.
— С днем рождения!
— Спасибо, — выдавила улыбку Кристина. — Очень красивый.
Они чокнулись. Повертев подарок в руке, Кристина перегнулась через стол и в губы настырно поцеловала Никиту. Он просиял. Она уселась на место, изобразила сексуальную улыбку и отпила шампанского. Привкус его сигары на губах был не очень приятным — или был не очень приятным этот человек.
«Ну вот, молодец, и начали новое. Без разочарований, зато с книжкой и нарядным телефоном. Надо показать ему рукопись и сказать, что Олег — мой бывший ухажер с большим добавлением литературного вымысла».
— Так ты расстроилась из-за того, что у тебя день рождения? — задал глупый вопрос Никита.
Он не понимал эту девушку, для него она оставалась загадкой. «Кто ж в 23 года не рад своему дню рождения?»
— Может, хочешь как-то интересно отметить?
Кристина задумалась. Официант подлил шампанского. Никита заказал трюфеля, лазанью с морепродуктами, тирамиссу и сырную тарелку.
— Да. Я бы хотела отметить в каком-нибудь экстравагантном, интересном месте, в котором ни разу еще не была. Поехали к тебе! — как ни в чем не бывало с ухмылкой предложила она.
— Прямо сейчас? — удивился Никита.
Уровень неопределенности зашкалил за критическую отметку. «Вот это да! Ты думаешь, я откажусь?»
— Да, именно.
Они встали. Официант проводил их недоуменным взглядом. У Никиты случился прилив щедрости, и пять бумажек с портретом Франклина окупили счет минимум в три раза.
Водитель Никиты удивился столь быстрому появлению хозяина, но совсем не удивился тому, что затем происходило на заднем сиденье автомобиля. Раньше такие эротические сцены он часто наблюдал в зеркало. Хозяин как-то не особо стеснялся.
— Домой, — лишь успел сказать Никита, как девушка уже набросилась на него. Крепко прижав к себе и забросив ноги ему на колени, она развратно и жадно целовала его взасос, чуть покусывая губы, исследовала языком его язык.
«Это что, на нее так телефон подействовал?! Чего я раньше не додумался, что она любит телефоны… Или день рождения такой праздник? Удачно я попал!»
Кристина вжала Никиту в кожаное сиденье, практически залезла на него и продолжала целовать губы, шею, лизать уши, проникая в них языком, опустила руку в ширинку и нащупала знак качества, одобренный Минздравом на последнем посещении уролога.
«Ну ничего, сначала больно — потом привыкаешь, — успокаивала Кристина свое физическое отвращение к Никите. — Ну и что, что не нравится! Ну и что, что не хочется! Стерпится-слюбится! Мама так говорила, а старших надо слушать, они больше знают… И вообще надо только расслабиться и получить удовольствие, секс — это просто секс, отношения — просто отношения. Ничем не отличаются от предыдущих. Те же яйца, только в профиль, однохренственно!»
Самоирония — важный процесс, а сомо-лечение — опасный. Если не лечить простуду, а только гасить температуру аспирином, есть вероятность умереть от гриппа.
В лифте Кристина продолжила домогаться его. Никита был на пределе, огромное зеркало на стене добавляло возбуждения и раззадоривало еще больше. Кристина нажала на кнопку «стоп», лифт чуть дернулся и остановился. Через несколько секунд свет погас, кабинка зависла над пропастью. Полная темнота, граничащая со слепотой.
«Ура, я его не вижу, а только чувствую. Для полноты картины достаточно еще зажмуриться и расслабиться. Можно представить, что я с Олегом».
Кристина нащупала упругий холмик, расстегнула его ширинку и, языком найдя губы, не отрываясь от поцелуя расстегнула свою. Джинсы она сняла, стоя враскорячку, опираясь одной ногой на шов между штанинами и давя вниз. Никита, продолжая страстный влажный поцелуй, полез через трусики в теплое укромное место знакомиться с долгожданным объектом своего вожделения — женским ежиком. Который, к сожалению, вышел из моды и превратился в лысика или в подобие кришнаитской прически — лысика с хвостиком. Кристина не готовилась к этому сексу, поэтому ее прическа напоминала смесь лысика с ежиком — авангард.
Кристина массировала голову Никиты. Пальцы внутри нее не приносили никакого удовольствия, и она выпалила: «Короче, кончай, давай быстрее». Всей своей пятерней нажала на упругий мужской знак качества (МЗК) и со всей силы начала мутузить его. Никита чуть взвизгнул и, подхватив ее на руки, на ощупь тыркал в нее своим МЗК. Наконец попал и с наслаждением застонал. Кристина профессионально подыгрывала, сопя с ним в унисон. Кабинка тряслась, темнота стала привычной. Кристина положила ему голову на плечо и улыбалась.
Никита торопливо дергался в своем, каком-то непонятном ей ритме, пытаясь хапнуть сразу все удовольствия. Голова Кристины продолжала лежать на его плече, она чуть не заплакала от жалости и отвращения к себе. «Ура. Все-таки какая же я дура».
Герой-любовник кончил и стал целовать Кристину, благодаря за такой страстный и экстремальный секс.
— Милая, ты бесподобна!
Щеки были уже мокрыми. Не удержалась. Заплакала.
Он нажал на зеленую кнопку. Лифт поехал. Включился свет.
— Тебе не понравилось? Что-то не так? Почему ты не сказала? — Никита занервничал. Он был в полном замешательстве. Он не оправдал ее ожиданий. Его МЗК слишком мал или слишком не подходит ей. Он был слишком груб…
— Нет, нет, что ты! Я сама виновата. Просто понимаешь… еще не зажила рана.
Никита обнял девушку, они вышли из лифта. Никита быстро открыл дверь, отключил сигнализацию и, не отпуская ее, повел в гостиную.
По лицу Кристины текли слезы. «Я же решила больше не плакать, решила!» — обижалась на себя Кристина, но чем больше она себе говорила о том, что решила, чем больше ругала себя, тем больше ненавидела себя и продолжала плакать.
Никита посадил девушку на кожаный диван, принес воды и салфетки, придвинул малахитовую пепельницу и опустился у ее ног на корточки.
— Какая рана? Что случилось? — «Все не слава богу. Вот только найдешь подходящую музу, а у нее, видите, ли сердечная травма, и что мне теперь с этим делать? Дрочить прикажете?»
— Понимаешь, тебе, наверное, это не нужно! Это мои проблемы! — всхлипывала Кристина, утирая нос. «Сказать правду — он обидится, поймет, что я одновременно его мутузила и еще с другим крутила. Не надо людей обижать! Чуть-чуть совру».
— У тебя что-то страшное связано с днем рождения?
«О боже, какой он тупой! Лебедь и жаба никогда не поймут друг друга».
— Нет, не день рождения. Просто, думаю, это тебе не нужно… У меня вообще день рождения не скоро!
— Нужно! — сжимал ее колени замороченный и запутанный продюсер. — Мне важно все, связанное с тобой, ты для меня очень важна! — Никита осторожно стирал с ее щек слезы. «Мне в принципе Валя все рассказал. Вот сейчас мы ее и проверим!»
Она всхлипнула и начала:
— Мой бывший мужчина, он долго ухаживал за мной, добивался, дарил цветы, подарки, очень красиво ухаживал, а как только я влюбилась в него и мы начали встречаться, он меня бросил. Просто исчез, понимаешь? Испарился без объяснения причин! Перестал звонить. Кинул. Нам было так хорошо вместе, — Кристина снова драматично всхлипнула. Слезы текли ручьем. Хорошо, что на ресницах нет туши. — Я и теперь не могу ни с кем другим заниматься сексом, все время вспоминаю его. Представляю. Думаю о нем.
— Так ты вообще никого другого не хочешь? Или хочешь, а просто в процессе как бы вспоминаешь?! — спросил он терапевтическим тоном из рекламы «спрайта»: «Хочешь поговорить об этом?»
«Ну просто клиника какая-то! Шизофрения. Что мне с ней делать?»
— Я тебя очень хотела еще в Лондоне, но боялась, что вот так вот все случится.
«Не могу же я ему сказать, что у меня на него фригидность повышенной степени?»
— Знаешь, тогда давай не будем сейчас заниматься сексом, тебе нужно время, чтобы прийти в себя. — «Надеюсь, она откажется от этого предложения хотя бы ради приличия. Все равно один раз уже был, два раза — не система, три — не обязаловка…» — Будем просто встречаться, я тебя поддержу. Ты ко мне постепенно привыкнешь, и все будет нормально. Все наладится.
Никита говорил чуть хрипловато, потому что накричался в эти несколько дней на своих работников. Хозяин МЗК уселся рядом с Кристиной и обнял ее, она положила голову на его плечо.
— Спасибо за понимание, — Кристина слабо улыбнулась. «Ура, я в безопасности!»
— У меня есть хороший психолог и сексопатолог. Поддержка, конечно, нужна, но необходима также и профессиональная помощь!
«Э-э, девочка, э-э-э! Ты что? Я так импотентом стану!»
— Да, обязательно к ним съездим. — «Может, кто-то поможет мне тебя полюбить?! Хотя Чижику не особенно помогли разлюбить, за такие-то деньги! Ну ладно, плачу не я!»
Они позвонили Чижику, и она незамедлительно переслала им текст книги. Они внимательно анализировали его, советовались, думали. Задушевные разговоры продолжались до рассвета. Солнце медленно восходило, предвещая новый день. Чистое голубое небо обещало Москве хорошую погоду. Слышались звуки автомобильных двигателей, шум колес, бегущих по асфальту. В окнах зажигался свет. Москва проснулась. А Кристина с Никитой ложились спать.
«Где-то совсем рядом он, наверное, давно спит… Перед сном он, наверное, думал о своих заводах, может, о своих работниках, может, о женщинах или о прибыли… Или? Нет, обо мне он не думал, я у него закончилась…»
Никита обнимал Кристину, прижимаясь к ней своим МЗК.
«Бред какой-то, лежу рядом с такой телочкой и не могу ее трахнуть! — жаловался он про себя. — Но я обещал вести себя прилично, не могу же я девочку травмировать?» Он дергал ногой под одеялом, Кристина ворочалась у него на груди, как уж на сковородке. Оба чувствовали себя как минимум некомфортно.
Заснуть не удавалось. Страдающий бессонницей Никита имел очень странную привычку: есть в постели глазированные сырки и бананы. Он встал, резким жестом подтянул трусы-семейники, и Кристина в первый раз за последнее время улыбнулась. «Фу, какая мерзкая прыщавая спина!» — воскликнула про себя она. У Никиты с детства были проблемы с кожей.
Вернувшись с охапкой сырков и бананов, Никита радостно и громко поедал их прямо в постели.
— Хочешь, милая? — ласково предлагал он.
— Как ты можешь есть это в пять утра?! — фыркнула Кристина и, закутавшись в полотенце, отправилась на балкон курить.
Никита, пожав плечами, продолжал довольно жевать.
Холодный утренний воздух, чистый, свежий, прикасаясь к коже, вызывает мурашки. Эти штучки живут внутри, под кожей, но когда воздух проникает в нее, они проявляются наружу. Так же и душа, она как китайская шкатулка: открываешь одну, а внутри обязательно окажется следующая. И так до бесконечности. Каждый человек, приходящий в жизнь и душу другого, открывает какую-нибудь из шкатулок — или несколько сразу. Для себя и для другого. В каждой шкатулке лежит скомканная маленькая бумажка, на которой написано: «Люби меня, пожалуйста, люби!»
Все просят любви, все о ней кричат. Ведь женщина становится по-настоящему красивой только тогда, когда у нее светятся радостью и счастьем глаза. А яркие, сияющие бездонным светом глаза у нее бывают только тогда, когда она влюблена. Но, увы, свет перегорает. И свет в глазах меркнет.
Мокрыми небесно-голубыми но, увы, безжизненными глазами Кристина смотрела с 23-го этажа на Москва-реку с балкона «Алых парусов». Она ни о чем не думала и ничего не чувствовала. Она просто щупала глазами окружающий мир, который сейчас превратился для нее в туманное, серое и обыденное московское утро.
ГЛАВА 15
ПОГРЕШНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ
* * *
Олег вернулся с завода в бодром расположении духа. Там приступили к исполнению госзаказа, без накладок и теперь уже без помех. Народ пахал в две смены, менеджеры и технологи пели дифирамбы своему великому боссу и радостно считали бабло.
Сегодня вечером концертом «Пинк Флойд» открывается фестиваль. Олег уже договорился с одной очень милой «мисс-чего-то-там», что ее белоснежная улыбка и идеальное тело (впоследствии вешалка для бриллиантов) составит ему компанию на этот вечер. Речь Олега была готова.
Взволнованный директор PR-департамента поджидал Олега в приемной.
Верочка, как всегда с несказанно благодарным выражением лица, принесла кофе.
— Что мы имеем? — бодро осведомился Олег.
Занудный и дотошный директор, напоминающий телосложением — большая голова и узкие плечики — Чиполлино, положил на стол Олега отчет о проделанном исследовании СМИ.
— Понимаете, Олег Викторович, ситуация у нас, если говорить правильно, не очень благоприятная… Ведущие издания в связи с последними событиями обвиняют нашу компанию в нечистой, так сказать, конкурентной борьбе.
Олег рассматривал отчет. В кабинете пахло грозой. Пронырливым журналистам так нравилось то, что под следствие попала одна из самых влиятельных промышленных корпораций, что они подсовывали эту «вкусняшку» даже в номера, находившиеся в типографии. Так уж им хотелось произвести сенсацию. Конечно, пресса подозревала дележку госзаказа, подозревала компанию Олега и, разумеется, об этом писала. Олег бегло ознакомился с содержимым скрепленных листков и молча поднял глаза на Чиполлино, грозно буравя его мрачным взглядом. Чиполлино задергался, глаза его забегали. Ему захотелось съесть эти чертовы бумажки.
— А почему вы ко мне с этим вопросом приходите? Не уследили за тем, что пресса нас грязью обливает, а потом докладываете об этом как о несправедливой случайности! Случайностей, нам известно, не бывает, есть только закономерности. Придумайте что-нибудь! У вас зарплата есть?!
Чиполлино, побледнев, кивал.
Олег продолжал:
— Папа римский попал на небеса и говорит апостолу Михаилу: «Милок, я папа римский. Мне, пожалуйста, в рай, все там заказано». — «Папа римский, папа римский? Не знаю такого, сейчас по спискам посмотрю… Извините, вас в списке нет!» «Как нет?» — удивляется папа. — «Ладно, позвоню Господу Богу, уточню», — извиняется апостол. «Не знаю! — отвечает Бог, разгневавшись. — Не беспокой меня по всяким мелочам, звони Иисусу, он на земле был, может, знает, кто это такой!» Апостол звонит Иисусу. «А! Так я на земле когда 2000 лет назад был, открывал рыболовный кружок. Не думал, что он до сих пор существует».
Чиполлино не знал, плакать ему или смеяться.
Олег вещал дальше.
— Так вот, соберитесь там всем своим департаментом и сделайте из нашей корпорации такой вот кружок, миф, легенду, чтобы все-все эти недоумки в него поверили. Придумайте религию, веру. Непоколебимую и незапятнанную! — Олег поправил галстук так, как будто это была удавка, предназначенная для Чиполлино. — Мы предоставляем тысячи рабочих мест, устраиваем музыкальные фестивали для народа, отправляем деньги на благотворительность. У нас все очень хорошо! А на конкурентов нам плевать! Далеко и долго. Пусть они там мечут кал сколько угодно, мы тут ни при чем. — Миф, нужен миф. О чем вы там совещаетесь с утра до ночи?
Чиполлино судорожно перебирал в памяти известные мифологические истории. Глядя на Олега Викторовича, он почему-то смог вспомнить лишь Геракла.
— У нас сегодня назначено совещание как раз по этому вопросу совместно с юридическим департаментом. — Чиполлино заикался от нервного смеха, душившего его.
С одной стороны, ему было страшно, но когда он представлял себе, что его босс — Геракл, желудок сводило от приступа веселья.
— А юристы вам зачем? Еще бы Путина позвали разруливать ваши недочеты. Зайду к вам посмотреть, о чем совещаетесь!
«Дружелюбным» взглядом Олег указал на дверь. Чиполлино стремительно удалился.
Олег нажал кнопку начальника охраны на интеркоме.
Пока босс в поте лица отстаивал имидж своей корпорации, его трезвый партнер, сидя в уютном кресле, знакомился с литературными изысканиями Кристины Ирлановой. Составляя для себя подробный психологический портрет автора, Артур работал, чиркая ручкой прямо в книге.
Артур впервые за это безумное время чувствовал себя свободно и легко. Во-первых, у него в кои-то веки появился шанс выиграть, во-вторых, он наконец отправил жену с детьми отдыхать в Италию. Дочитав до конца первую книгу, на изучение, анализ и осмысливание которой ушло часов восемь, он посмотрел на часы и понял, что не появится сегодня на фестивале. Причин много: а) он человек не публичный, б) спор, а точнее, выигрыш важнее, г) свалила вечно недовольная жена, и дома приятно тихо.
Артур Караев женился в 29 лет. Партия была, казалось, выгодной: единственная дочь владельца спортивного стадиона. Милой и очень симпатичной девочке шел двадцать первый год, она была неслыханно, солнечно мила, как лесная нимфа, непривередлива, как воспитанница школы благородных девиц, и, разумеется, богата. Кто ж мог подумать, что через несколько лет из нее вырастет мегера дизайнерского пошива?
Практически сразу после женитьбы выявились некоторые факты из ее бурного прошлого. Как, например, привязанность к героину, от которой ее два раза лечил именитый папа, попытка отравления подруги и два аборта, сделанные на первом курсе института. Артур понял, что влип.
Первый их ребенок родился мертвым, зато второй и третий оказались замечательными близнецами. Ее главнейшим удовольствием было играть на нервах муженька так же профессионально, как играла она на пианино. Но если не брать в расчет ее скандальность, нервозность и склонность к депрессиям, женой она стала хорошей. Грамотно подбирала галстуки, разбиралась в недвижимости и дизайне, вкусно готовила и очень любила своих детей. В постели была совершенно сумасшедшей и развратной, что радовало ленивого и аморфного Артура. Гулять от нее было как минимум глупо, так как секса ей требовалось даже больше, чем ему. Но отдыхать от занудных разговоров и пилений нервной системы периодически было необходимо.
* * *
— Ну что, красивая, поехали кататься, от пристани отчалит теплоход, на палубе мы будем целоваться, пусть пьяный вечер в небе заплывет!
— Хы!
— Собирайся, милая, я за тобой пришлю водителя. Сегодня музыкальный фестиваль, помнишь, я тебе говорил?
— А можно прогулять?!
— Нет, тебе надо воздухом подышать и получить новые позитивные эмоции, чтобы писалось лучше. У тебя полчаса!..
Никита всеми правдами и неправдами старался склонить Кристину к интимным и желательно регулярным отношениям. Он упросил ее остаться у него на ночь, чтобы выспаться. Рассуждал он следующим образом: «Вот потусуйся в хорошей квартирке, попривыкни и пойми, что лучше не будет. Хватит страдать и давай уже полноценно (цензура)».
Кристина настаивала на том, чтобы он разбудил ее, но, разумеется проспала. Утром, закурив тремя сигаретами чашку крепкого кофе, она провела ревизию его квартиры и, наткнувшись на порнокассеты «Шоколадные попки три», «1000 и одна ночь аналки» и «Анальные штучки для искушенных», поняла, что бежать надо быстро и незамедлительно.
— На самом деле ничего такого страшного в этом нет, — успокаивал Кристину Валя, когда они транжирили аванс, полученный от Никиты, в «Крокусе». — Анальный секс — это, кстати, очень распространенная штука. Он не извращенец, Крис, не выдумывай там себе всякую хрень. Наслаждайся.
— Конечно, Валя, для тебя это привычное дело, а для меня запор и геморрой! — «Что для хохла сало, для свиньи капут».
— Ты просто не с теми пробовала! — Валя застегивал джинсы с вставками из камуфляжной ткани. — Я стильненький?
Он вылез из примерочной и теперь крутился перед Кристиной.
— Очень стильненький, ползадницы торчит! Они тебе малы! Снимай, развратная жопа! И я, кстати, только один раз пробовала, да и то с Олегом, но больше не собираюсь! Вот. Потом дискомфортно как-то.
— Ну и дурочка, лишаешь себя удовольствия.
— Сам дурак извращенский. Снимай свои развратные штаны и пошли отседа!
На фестиваль Кристина облачилась опять в джинсы и опять в футболку. Совершенно не хотелось наряжаться. Настроение такое, что хочется выть на луну. Ничего, ну просто ничего не радовало, тоска смертная. Жизнь дала трещину и стала похожа на жопу.
Не было ни уверенности в себе, ни радости, не даже любви к людям. Все противные, вредные, грустные или, наоборот, веселые, довольные жизнью. А она какая-то никакая, овощ, безжизненный и безрадостный. Сморщенный какой-то овощ. «Гнусно. На душе скребут кошки и еще, наверное, гадят там. Хочется умереть и заново родиться. Хорошо бы мужиком».
Кристина смотрела на себя в зеркало.
«Даже похудела. Скулы впалые. Кожа серая. Много курю. Ну и что? Все равно буду курить. Назло. Назло себе. За то, что я такая глупая, тупорылая, идиотская. Обкурюсь сигарет и умру от туберкулеза, пусть оплакивает меня на могилке. Гад! Интересно знать, а от рака легких долго умирать? Больно?»
Лицо Кристины представляло собой маску. Полное отсутствие чувств и эмоций, безжизненное лицо. Лицо потерявшегося человека, не знающего, куда идти, как жить и что делать.
— Улыбайся, черт возьми! Улыбайся давай! — вдруг закричала на свое отражение она. Но зеркало показало лишь гримасу печали, недовольства, тоски, потерянности, полного отсутствия желаний и стремлений. — Он нормальный! Симпатичный! Умный! Богатый! Заботливый! Иди к нему! Иди и улыбайся, что тебе надо? Улыбайся! Пиши свою чертову книжку! Все есть! Персонажей хоть завались, грамотный советчик, экранизация, все есть, все! Улыбайся… Все хорошо! Все хорошо… Улыбайся!
По лицу текли слезы, аутотренинг возымел обратный эффект. Вместо улыбки губы затряслись, а из глаз потекли слезы. Радоваться жизни, радоваться всему хорошему, что в ней происходит, радоваться плохому как урокам жизненной школы легко на страницах нравоучительных произведений, но страшно тяжело в реальности. Человек уязвим, слаб и бессилен перед собой, своими эмоциями, желаниями, страхами. Не любить себя проще, чем полюбить, — это абсурдно, но очевидно. Страдать привычнее, чем радоваться, — это как-то понятнее…
Кристина сняла джинсы и футболку, переоделась в коротенькое песочное коктейльное платье от Ferre, уложила волосы, накрасилась и, натянув силой воли улыбку, спустилась и помпезно села в Lexus. «Не научилась жить, хотя бы научись играть, пусть все думают, что ты умеешь и то и другое!»
Водитель поздоровался и открыл дверь.
— Извините, что заставила так долго ждать, — не снимая улыбки, выдавила она.
— Ради того чтобы везти такую прекрасную девушку, можно ждать сколько угодно, — польстил водила.
«Получилось!» — чуть расслабилась Кристина.
Забитая всевозможными автомобилями парковка, стройные ряды охраны, мощеные дорожки, огромные плазменные экраны, световые инсталляции, изысканные камерные шатры с подушками и диванами для вип-персон, аттракционы, лошади, четыре сцены, главный амфитеатр, готовый к выступлению «Пинк Флойд», скопление людей… Кристина с Никитой тоже здесь. Они сидят в защищенной от посторонних людей ложе, расположенной на самом удобном месте в непосредственной близости к сцене. Официант с зализанными гелем волосами и накрахмаленной тряпочкой на правой руке разливает уже обрыдшее шампанское.
В фуршетной зоне накрыт длинный стол с накрахмаленными до хруста белыми скатертями, его украшают композиции из орхидей и лилий. Стоят вырезанные из глыб льда фигурки с вазочками икры, лобстерами, крабами и креветками. Открытие фестиваля — величайшее событие в культурной жизни столицы, на которое съехались политики, олигархи, тусовщики, известные бизнесмены, деятели культуры и искусства. Ну и, безусловно, в толпе растворяются пронырливые и вечно голодные журналисты.
Народ занимал места, публика хохотала, выпивала, закусывала, одним словом, наслаждалась размахом мероприятия. Такого огромного наплыва народа не ожидал никто. Фестиваль по праву выглядел масштабным, единственным в своем роде. Добрая половина народа еще шумела у входа, пытаясь зайти внутрь. Охрана едва успевала проверить тех, кто так ожесточенно прорывался сквозь рамки металлоискателей.
На сцене появился «Пинк Флойд». Публика заорала, зааплодировала.
Олег, сжимая пальцами бокал с шампанским, упивался моментом. Он придумал этот PR-ход и реализовал его всего за три миллиона, выиграв при этом спор. Победным взглядом он смотрел на сцену, где бесновалась легендарная группа.
Никита сжимал горячую кисть Кристины и гордился собой. Он организовал такой замут! Правда, ничего не заработал, но еще есть надежда, что получится чего-нибудь урвать.
Кристина, оставив руку с дымящейся сигаретой, продолжала всем своим существом изображать радость. Вместо того чтобы горевать дома, она является почетным гостем на таком мероприятии. Все не так уж плохо! Она восхищенным взглядом смотрела на сцену…
Их взгляды сошлись.
Олег увидел ее с Никитой.
Никита увидел Олега.
Она увидела его.
У каждого была своя боль.
Каждый видел лишь нить своего сюжета, каждый замечал лишь свой спектакль. Никто не видел общего… Если бы люди умели говорить… Возможно, все было бы намного проще. Но слова, как правило, — лишь фон для общения душ. Если душа закрыта, испугана, спрятана, обезвожена, неспособна вырваться на свободу, общение бессмысленно. Как много хотелось сказать, но…
«Подонок! — подумала Кристина и сжала руку Никиты, отводя глаза. Пульс сместился в солнечное сплетение, ладони мгновенно стали влажными. — Улыбайся! Вот и все! Все! Теперь точно все! — Он не умер, не заболел. Он просто ее бросил. — Почему тогда не слушала Чижика?»
«Шлюха!» — заключил Олег и прикурил ментоловую сигарету. Комок застрял в горле, пришлось сделать большой глоток шампанского. Сегодня, вчера и все дни с того момента, как пришла Виолетта, у него было очень плохое, просто отвратительное настроение. Но он научился профессионально врать не только другим, но и себе. «Хорошо, что я ей не позвонил узнать про эту книгу. Был бы полным лохом… Шлюха! Встречается с каким-то плюгавым продюсером…»
«Мудила, — буркнул про себя Никита, крепко сжимая челюсти. — Мало того что денег зажал, так еще так нагло пялится на мою телку! — Он недовольно дернул под столом правой ногой и собственнически обнял Кристину. — Чувак, отвали, она моя!» — Он заметил, как она смотрит на Олега. Стало как-то неприятно внутри. Никита хоть и отказывался верить в это, тем не менее что-то подсказывало — она не до конца принадлежит ему.
Чем-то этот персонаж, с которым он так долго тер и решал вопросы, напоминал ему героя из романа Кристины.
После того как Кристина сказала:
— Ник, поехали домой! — Никита точно понял: это он.
Она выглядела очень жалко. Улыбка сияла на белом лице. Глаза были влажными, ладони красными и мокрыми, губы тряслись. Пепел с сигареты падал на платье.
Никита осторожно стряхнул пепел.
— Тебе нехорошо, милая? — как ни в чем не бывало ласково осведомился он.
— Да, как-то голова сильно заболела, кружится! — «Сейчас разревусь».
— Я сейчас не могу уехать, — он нежно обнимал ее за плечи, заботливо шепча на ушко: — После концерта пообщаюсь с некоторыми людьми и сразу приеду. Ты ко мне? «Попробуй только сейчас мне не дай!»
— Да, я подожду у тебя, — прикусывая нижнюю губу, ответила она. Стало очень холодно, по телу пробежали мурашки, губы тряслись, пришлось их усмирить зубами. «Как будто у меня есть выбор? Сейчас оставаться одной нельзя».
Никита проводил Кристину. «Езжай милая, готовься!»
В машине Кристина заключила, что Никита теперь — единственный мужчина в ее жизни. Собственно, это не худший вариант.
В квартире у Никиты Кристина приняла душ, отревелась вдоволь под его струями. Побродила по квартире, рассматривая статуэтки, премии и грамоты за заслуги в кинематографе и шоу-бизнесе. Легла перед телевизором.
«Как хорошо, что я его встретила. Значит, он не погиб в автокатастрофе, не похищен бандитами, не имеет проблем с налоговыми органами, не улетел в срочную командировку, все в порядке с мамой и… и… вполне счастливый вид… Он просто меня бросил. Все понятно. Просто бросил. ПОДОНОК! — Кристина уже собиралась снова заплакать, но звук ключей остановил порыв слез. — По-моему, я просто истеричка. Надо соглашаться на психолога. Как можно быстрее».
Никита быстро снял ботинки, поставил свой портфельчик на пол и прошел в спальню.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — «Готова?»
— Лучше!
— Страшно хочу спать!
— Я тоже, иди в душик.
Никита послушно отправился в ванную. Кристина дождалась звука слива в унитазе. Из душа полилась вода. Посмотрев на себя в зеркало, она отправилась к нему.
«Ну, на!»
Теплая вода бежала по телу, лицу, волосам… Кожа покрылась мелкими мокрыми мурашками… Прикосновения казались очень мягкими, ватными… Вода притупляет ощущения, тело чувствует по-другому. Руки скользят по коже, вода попадает в глаза. Их можно закрыть и представить, что ты не здесь, что ты где-то далеко, где-то там, где очень хорошо. Где есть любовь, а не безысходность.
Это был обычный секс из обычной интимной жизни Кристины до Олега. Она всегда старалась сократить эту физкультуру до минимума. Удовлетворения такой секс не приносил, правда, отвратным его тоже нельзя было назвать. Олег был завидным, редким исключением… Но исключение и есть исключение, как деликатес. «Ведь ты не будешь каждый день есть черную икру!»
ГЛАВА 13 ИМПОРТНЫЕ РОМАНЫ. СЕКС INCLUDED?
Оптимальная стратегия — наиболее эффективный вариант достижения стратегических целей, позволяющий максимально использовать стратегические возможности при снижении долгосрочных рисков устойчивого развития системы.
— Знаешь, о чем эта песня? Только французы могут такое придумать.
— Я не понимаю ни слова.
— Время — это шикарная шлюха, которая шьет себе великолепной красоты манто из наших страданий.
— Мне кажется, время — это всего лишь безжалостный механизм, показывающий, сколько всего ты еще не успела из того, что хотела.
— Время можно остановить!
— Как?
— Вот так!
Поцелуй долгий, глубокий, страстный. Холодный воздух кондиционера, привкус освежителя полости рта на языке, падающие на глаза волосы. Прическа развалилась. Запах лака, геля, пенки и воска смешались с ароматами духов и одеколона. Того самого одеколона, которым еще не перестала пахнуть светло-бежевая наволочка в ее квартире.
Олег нашел Кристину плачущей на скамейке. Ему пришлось потратить достаточное количество времени и сил для того, чтобы уговорить ее сесть в машину.
— Но ты меня тоже пойми! — оправдывался он. — Иначе бы ты никуда не уехала и мы бы не встретились.
— А что я теперь скажу всем? Ведь все знают, что бал в августе, и Виолетта тоже узнает? — всхлипывала Кристина.
— А ты скажи, что это другой бал, типа день рождения какого-нибудь светского персонажа, плагиат на бал цветов…
Сейчас этот разговор казался далеким и нереальным. Кому нужен этот бал? Олег целовал Кристину, радуясь, что все прошло так слаженно и гладко. Ну почти гладко, практически без накладок. «Надо было раньше приехать. Заставил ее чуть-чуть пострадать!»
Кристина разомлела в его объятиях. Каждая женщина мечтает о романтическом приключении, каждая женщина хочет стать героиней романа, которую похищают в порыве страсти. Свобода, полная свобода, безнаказанность. Эту роскошь можно позволить себе здесь, вдалеке от осуждающих глаз и грызущего чувства вины.
«Добро пожаловать на бал, Золушка!»
Кристина цокала каблучками по каменной лестнице двухэтажного особняка, чуть придерживая длинное платье. Перед глазами простирался бассейн, фонтаны, дорожки, украшенные статуями и античными вазами. По краям бассейна росли пальмы и можжевельник, какие-то причудливые вкусно пахнущие кусты и интересные темно-зеленые деревья с пушистой листвой.
— Ничем не хуже виллы Ротшильда! — воскликнула Кристина. Олег стоял у подножия лестницы, наблюдая за ней. — Иди сюда!
— Какая ты красивая! Тебе идут дорогие вещи и виллы, — улыбнулся он.
Банально заниматься шиковым сексом на вилле в Монте-Карло на огромной королевской кровати от Fendi. На пушистом ковре в ведерке со льдом — непременное шампанское. Богатство, шик и страсть в кино и книгах описывают именно так. После влюбленные переберутся в бассейн и там продолжат свой неистовый секс. Очень по-книжному. Очень, очень красиво…
Страстные романы в гламурных переплетах — это всегда красные розы, «Мерседесы», виллы. Все отменно красиво, нарядно-шоколадно. Есть второй вариант описания фешенебельной любви: трава, пиво, пикник — но это уже цитата из «Красотки». Надоело.
«Но почему же я никогда не могла подумать, что в жизни бывает так, как в книгах? — думала Кристина. — Значит, те старые замусоленные писательницы в роговых очках и махровых халатах стучат по клавишам печатной машинки не от балды? Они черпают истории из воспоминаний, из опыта, из рассказов подруг. Чувства были, была страсть и буря эмоций, но это все сгорело, увы, в далеком прошлом.
Значит, существует на свете эта фешенебельная любовь, читая о которой, трудно верить в правдивость текста. Я много читала о такой любви, но никогда о ней не писала…»
Кристина в задумчивости разглядывала стеклянную мозаику на потолке гостиной. Расположившись на удобном длинном диване в розовых пастельных тонах, она ожидала, когда придет Олег с бутылочкой «Moet&Chandon» или «Dom Perignon».
Он принес «Louis Roederer. Cristal Brut»…
Мужчина — странное, непредсказуемое и непонятное существо. Единственное, что поддается пониманию, — так это его тело. Оно как рояль, нажимая в правильной последовательности на клавиши которого, можно услышать божественную симфонию оргазма. Кристина чувствовала прикосновение легкого ветра с побережья на своей обнаженной бархатистой коже.
Может, необычная роскошная обстановка, может, сила флюидов, а может, чувства к этому человеку помогли Кристине впервые в жизни почувствовать себя счастливой. Она научилась играть на рояле — без нот, преподавателей, репетиций. Она чувствовала его тело, его дыхание, предугадывала все его желания. Казалось, она была им, а он был ею. Каждое ее прикосновение рождало его нежность, побуждало к ласкам, каждый поцелуй уносил далеко-далеко отсюда, в состояние небытия между телом и душой…
Она ласкала его так жадно, нежно, трепетно и вожделенно, как ребенок облизывает эскимо. Она полностью отдавалась этому процессу. Она была для него желанна больше, чем какая-либо другая женщина, прошедшая через его постель…
«Наверное, это любовь!» — улыбалась про себя Кристина.
«Она то, что надо. Comme il faut», — улыбался Олег, разглядывая себя в зеркале…
Они вдвоем сидят на веранде. Темно, аромат моря, шелест листвы, привкус сладкой шипучки шампанского. Они голые и уставшие, расслабленные и счастливые.
«На такой секс легко подсесть!» — заключал Олег.
«Секс начинается с любви или любовь с секса?» — размышляла Кристина, лениво моргая глазами.
«Я опять ее хочу. Все время! "Здрассте, я Вася из Бобруйска, хочу тетку!" — Хаааа».
— Что ты смеешься? — «Небось надо мной ржет. Когда женщина влюбляется, она страшно тупеет. Итак, привычка вырабатывается на четырнадцатый день общения. Закрепляется и превращается в привязанность на двадцать первый. Как-то у меня это очень быстро произошло!»
— Мне просто очень хорошо! — «Интересно, у нее не устали еще скулы, очень классно получается, минет просто мастерский!»
— И мне хорошо! — «Ну скажи, скажи, скажи, что мы поженимся! И все мои проблемы улетучатся! Чижик пообижается, но потом простит, не будет же она меня ненавидеть за счастье, правильно? Конечно, не будет! Вот и хорошо!»
Они снова замолчали. Они все время молчали и в перерывах между сексом лишь смотрели друг другу в глаза. Странное, очень странное интимное общение. Слова не нужны. Только глаза разговаривают друг с другом. Только души обмениваются информацией, передают ее через тонкие незаметные датчики. Она не попадает в мозг, ею сразу же пропитывается кровь, все твое существо живет другим, дышит его легкими, чувствует его чувствами, пропитывается его эмоциями. Сердце начинает биться в такт, что-то происходит странное. Можно не говорить, все и так понятно…
Кристина развернула клубничный леденец, улыбаясь в ответ на довольную и беспечную улыбку Олега. Где-то звонил телефон.
Чей?
Неважно!
Им это было неважно!
«Очень, очень хочу тебя!» — улыбался глазами Олег, подливая шампанское.
«А как тебе это понравится?» — в ответ улыбнулась Кристина.
Не вынимая изо рта конфетки, она бережно смахнула полотенце с его колен и нагнулась к вечно готовому к бою орудию любви Олега. Конфетка вместе с далеко немалым достоинством Олега помещалась во рту, но Кристина чувствовала, какое удовольствие это доставляет ему.
Душевный секс — идеальная модель человеческих взаимоотношений, принцип взаимообмена, получения и отдавания. Ты думаешь в первую очередь о партнере, а не о себе.
Получив неизгладимые впечатления, Олег набрал шампанского в рот и, положив девушку на столик террасы, вылил ей газированную жидкость в то самое вожделенное место, потом снова всосал и снова вылил. Кристина лежала затаив дыхание. Открыв глаза, она увидела над собой синее-синее небо, бездонное, далекое, как то, что видел Болконский. «Вот это ДА-А-А!»
Невыспавшиеся, но бодрые, помятые, но не побежденные, замученные, но счастливые, утром они лежали у бассейна, попивая свежевыжатый апельсиновый сок. Она приготовила завтрак, которым они кормились прямо в воде.
«Книжка, не иначе!»
«Что мы будем делать в Москве?» — вдруг расстроилась Кристина. Женщине свойственно планировать.
«Ты должна быть моей!» — думал Олег, ковыряя омлет с поджаренной румяной корочкой.
«Он никогда на мне не женится. Это смешно. Глупо! Фантазерка! Фу, дура, раскатала губу, закати теперь обратно! Он свое получил, теперь ищи его свищи днем с огнем!»
«Интересно, а буду ли я хотеть ее так после, например, десяти лет совместной жизни? Возможно, чтобы вот так вот было всегда? Нет, нет, бред. Что за чушь! Брак — это ответственность за чужую жизнь! И не более того! Вот мудель. Да тебя от нее будет тошнить через полгода. Оглянись по сторонам, где ты видел счастливые браки? Правильно! Нигде».
— Тебе вкусно? — пряча расстройство, спросила Кристина. «Он так зверски ковыряет этот несчастный омлет. Вроде бы не такой резиновый получился!»
— Очень вкусно! — «Какая она все-таки классная!»
— А я еще пирожки печь умею, с капустой и грибами!
— Обожаю. Спечешь мне как-нибудь?
Кристина молча улыбнулась.
«Конечно, спеку. Вот только ты вряд ли захочешь!»
— Ничего себе! Приезжаешь в гости к сыну, а он тут, оказывается, зря времени не теряет! — неожиданно раздался голос откуда-то сверху.
У кромки бассейна стояла пожилая молодящаяся дама в дорожном костюме от Burberry.
— Добрый день! — выдавила Кристина.
— Мама, как ты сюда попала? — сконфуженно приблизился к бортику Олег.
— Так у тебя ворота открыты, заходи кто хочешь, бери что хочешь! Что-то там, видно, перемкнуло в автоматике.
— Или мы забыли на кнопочку нажать… Извините, что встречаем вас в таком виде! — выруливала ситуацию Кристина.
Она всегда очень профессионально ухитрялась налаживать отношения с родителями своих друзей. Как-то, когда она еще училась в школе, после уроков зашла в гости к мальчику и случился у них там этот весьма странный процесс под взрослым названием «секс». Но вдруг нежданно-негаданно вернулась мама. В тот день Кристина открыла в себе свойства реактивной скорости. За те несколько секунд, пока мама шла по коридору к комнате сына, Кристина успела одеться, застелить кровать и даже взять в руки книжку. После этого случая мама и сам мальчик загорелись неслыханным уважением к ее персоне.
— Да ничего, милая, одевайтесь, я пойду дом посмотрю! — снисходительно бросила мама.
Олег недоумевая уставился на Кристину. Это, пожалуй, первая девушка в его жизни, которая понравилась маме. В школе и институте Олег иногда знакомил маму со своими пассиями, но все получали одинаковую и не очень жизнеутверждающую оценку: «Шлюшка размалеванная, хочет захомутать любимого сыночка!»
А тут мама говорит: «Ничего, милая».
Кристина с Олегом оделись в режиме боевой готовности. Мама присела в гостиной.
— Вы, наверное, устали с дороги! — сказала Кристина. «Мама — единственная зацепка и надежда на то, что он еще хотя бы позвонит». — Давайте я вам приготовлю завтрак.
— Вы к нам надолго погостить? — изучающе-агрессивно спросила мама, без стеснения разглядывая девушку и обходя ее с разных сторон.
«Н-да, мамашка мерзопакостная!»
— В три у меня самолет!
— Обратно в Москву? — тестировала мама.
— Нет, в Лондон, я там веду благотворительный аукцион! — «Блин, далась мне эта мамаша?! Спрашивается, с какого фига гости понаехали?»
— О! Благотворительность — это я уважаю! В этот раз, конечно, я поехать не могу, надо Олежеку помочь. Но в следующий раз обязательно присоединюсь к благому делу.
«Всю жизнь мечтала о вашем присоединении…»
Олег вошел в гостиную.
— Вам, наверное, надо пообщаться. Я наверху! — улыбнулась Кристина и выскочила за дверь, так же стремительно вбежала по лестнице в спальню. И хлопнула за собой дверью.
«Фу. Пронесло!»
— Милая девочка, вы давно вместе? — вдруг спросила мама.
Олег плюхнулся на стул от неожиданности.
Мама Олега была дамой весьма ехидной, но какие-то светлые струнки у нее еще оставались. Она благосклонно отнеслась к девушке, которая так доброжелательно с ней разговаривала и смотрела на ее сына своими детскими голубыми глазками. Может, конечно, мама решила, что хочет стать бабушкой? Или впервые в жизни ей захотелось счастья своему сыну?
— Да, мамулечка, она милая, я рад, что тебе нравится! — удивленно говорил Олег.
Авторитет мамы в его глазах был непоколебим — даже сильные мира сего перед кем-то пресмыкаются.
Кристина сидела в верхней спальне, нервно стуча каблучком по блестящему паркету.
«Сигарета помогает сосредоточиться! А что остается делать, только и сосредоточиваться. Надо же, как в школьные времена все повторяется, мама, как всегда, вовремя, — Кристина выдыхала дым в огромное зеркало. Гостиная вся была в зеркалах, как примерочная. — Да и вообще, при чем тут мама? Все и так понятно! Он добился своего. Все!»
— Ты скучаешь? — «Бедная, сидит тут, как одинокий тополь на Плющихе».
— Нет! — «Я не скучаю, я просто дохну от того, что сейчас уеду и больше никогда не вернусь!»
Олег сел на корточки и обнял колени Кристины.
Как трогательно.
— А что мы будем делать в Москве? — «Она должна быть моей».
— Жить! — «Вопрос в никуда. Типа, я тебе обязательно позвоню, как только освобожусь, когда-нибудь, как-нибудь, может быть, лет через пять!»
— Вот ты упертая! — «Точно, странная девица. Смешная такая. Наивная. Но классная. Хорошенькая».
Напоследок они обновили гостиную отменным продолжительным сексом, включая все его виды, подвиды, разделы и формы. Все было очень лихо и даже развратно… Кристина обняла Олега, крепко-крепко сцепив за его спиной руки и за ягодицами ноги, уткнулась носом в шею и сильно сжимала мышцами женского органа мужской, который глубоко и плотно находился в ней… Ее губы скользили по его лбу, носу, губам, зубки пощипывали и покусывали ухо. Олег, разомлев, удовлетворенно стонал.
— Кристи, ты обнимаешь меня так, как будто прощаешься! — ласково шепнул он.
— Мы ведь не увидимся, да? — «Ну что ты унижаешься, заткнись. Ну, ты что? Зачем тебе слушать вранье? А может, все-таки мы сможем быть вместе хоть иногда?..»
— Ну что ты говоришь? Кристи, я хочу быть с тобой! Мы будем вместе! — Олег поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Мне очень хорошо с тобой! Очень!
Лондон — дождливый, серый и какой-то несчастный — всегда, как и фешенебельная любовь, одинаково помпезно описывается в книжках. Но на самом деле это совершенно обычный город, город, в котором живут и работают люди, ездят машины. Здесь, как и везде, есть богатые и бедные, счастливые и несчастные.
Телефон пронзительно молчал. Кристина на такси подъезжала к расфуфыренному старинному зданию Renaissance Chancery Court. За двое суток Кристина сменила уже третье место проживания. «Это хорошо, когда картинка меняется. Постоянство — скука. Стабильность — тоска». Она лениво крутила головой по сторонам, без интереса разглядывая столицу Англии.
«Надо привыкнуть к тому, что жизнь беспощадна, а не беспечна. Надо научиться быть свободной от собственной слабости. Эта игра с самой собой должна быть честной. Нельзя обманывать обстоятельства, нельзя обманывать судьбу…»
Олег размеренно ходил по парку, считая шаги. Он крепко сжимал в руке телефон, злясь от того, что уже успел соскучиться. Чего-то ему явно сейчас не хватало. Или кого-то?!
«Не знаю, зачем звоню. Я в Монако, она в Лондоне…»
— Как долетела? — бодро выкрикнул он, набрав ее номер, активно пряча свою заинтересованность. «Если привязался, то хотя бы этого не показывай!»
— Хорошо, спасибо. Как ты?
— Хорошо!
— A-а, понятно.
— Понятно.
— Понятно, что понятно.
— Что понятно?
— Ну, понятно, что хорошо!
— A-а, хорошо!
— Я лечу в Москву.
— Когда?
— Сейчас!
— Зачем так срочно, ты же хотел побыть с мамой?!
— Надо, дела!
— A-а, дела!
— Когда прилетишь?
— Завтра вечером.
— Во сколько?
— В полдесятого.
— Я встречу!
— Встретишь?
— Встречу!
— Не стоит, у тебя наверное нет времени?!
— Я сам разберусь со своим временем!
— Встречай!
— Встречу.
— Ну встречай.
— Так и встречу!
Гудки…
«Люблю!»
«Влюбился!»
Кристина весело вбежала в отель. Услужливый портье протянул чип от номера, носильщик любезно подхватил легкую дорожную сумку, которая в знак протеста против всех кожаных изделий Louis Vuitton, принадлежала марке Prada.
Захлопнув за собой тяжелую дверь шикарного номера, по размеру превосходящего их с Чижиком двухкомнатную квартиру, Кристина прямиком устремилась в душ. Такие отели Валя называл односложно, но понятно: «шестизвездочный п…ц». Но Кристине было все равно.
В сумке протяжно пел телефон.
— Привет. Мы можем с тобой выпить шампанского перед аукционом? Надо снять стресс!
«А, жлоб! Привет, привет!»
— Можем, но…
Не успела Кристина договорить, как в дверь постучали.
— Ну тогда открывай дверь, пожалуйста! — раздалось из трубки.
Кристина слегка разозлилась, но, накинув пушистый гостиничный халатик, открыла дверь.
На пороге стоял гладко выбритый, вкусно надушенный, совсем недурно одетый радостный жлоб.
— Приве-е-ет! — расплывался в улыбке Никита.
«Однако бесцеремонно как-то».
Кристина тоже скривила лицо в подобии улыбки.
— Я могу войти?
— Конечно!
За дружеской беседой и составлением планов на завтрашний день была выпита бутылка шампанского, приговорена вторая и начата третья. Слава богу, что время поджимало, так как гости аукциона могли потерять ведущую — она уже изрядно охмелела, разомлела и практически забыла о цели своего визита. От алкоголя женщина тупеет еще сильнее, чем от любви.
— Давай поменяем билеты и пойдем завтра в театр, тут от отеля в двух шагах Covent Garden. Куда ты хочешь? — интриговал Никита.
— А давай не будем менять, у меня эта «Мне бы в небо» и еще книгу надо писать, кстати.
Кристина потупилась, пригладила мокрые волосы. Прикурила сигарету и, расплываясь в хмельной улыбке, произнесла:
— По-моему, я напилась?
— Не волнуйся, тебе говорить много не придется, это у нас в России беспредел, кто хочет, тот и ведет аукцион, а у них здесь все строго. Аукцион ведет аукционщик, профессионал. А ты будешь просто бла-бла, бла-бла, и все. Ну помнишь, мы же с Женей обсуждали?
— Значит, просто ла-лай-ла?
— Да, бла-бла и ла-лай-ла!
— Лай-ла-лалала-ла-ла…
— Наверное, надо собираться?
— Угу-у!
Так как Никита не собирался отворачиваться, Кристина обломала его ожидания и вышла переодеваться в другую комнату.
Через полчаса они прибыли в «Барбикан» — бетонный центр искусств, расположенный в самом сердце делового района Лондона и окруженный башнями-высотками.
Резиденция Британского Национального театра, стоящая на берегу замысловатого искусственного озера с фонтанами, гротами и лужайками, восхищала своей красотой и необычностью. Кристина чуть отрезвела. А когда она вошли внутрь, отрезвела совсем. «Вот это тусовка!»
Лондонские денди и леди заполняли легендарные залы, русские эмигранты радостно встречали своих земляков. Здесь, к великому удивлению Кристины, в отличие от Москвы истеблишмент не кичился своим положением. Не сверкали россыпи брильянтов, не пестрили названия брендов, не бросался в глаза яркий макияж. Все было очень элегантно, утонченно и изысканно. Местные барышни демонстрировали достоинство, королевскую осанку и изящество манер.
«Надо прикупить книжек по этикету!» — размышляла Кристина.
Подарок лежал у Никиты в кармане.
Заиграл королевский филармонический оркестр.
«Вот сейчас подходящий момент», — внезапно решил Никита и уверенным жестом взял Кристину под руку, уводя в помещение «для своих».
— Это тебе для лучшего настроения на аукционе! — пропел Никита и протянул коробочку.
Кристина улыбнулась. «Подарок? Очень интересно. О-о-о-очень!» Открыла.
«Черт, черт, кошмар! Черт! Ужас! Какая безвкусица! Позор! Где; он нашел такую фигню?! Как это можно было вообще купить?! Боже! Что делать-то будем?»
— Правда, они прелестны? Очень подойдут к твоему черному платью.
«Во-первых, оно не черное, а темно-синее, во-вторых, у меня уши не проколоты, слава богу. А в третьих, в третьих… Это же хрень какая-то цыганская. О, мама мия! Приятно, конечно, но…»
— Спасибо. Спасибо большое! — Кристина пронзительно посмотрела Никите в глаза. — Они очень, очень красивые! Просто потрясающие. Но… извини! — Кристина закрыла коробочку и протянула ее Никите. — Я не могу принять такой дорогой подарок! Мне, понимаешь, очень неловко!
— Это всего лишь безобидные сережки! Мне очень хотелось сделать тебе приятный подарок, пожалуйста, прими его! — «Она что, в монахини решила записаться? Куда я теперь пристрою эти серьги? Я что, четыре штуки зря выбросил?!»
— Прости, но я не могу это принять! — «Забирай обратно эту хрень. Кто девушку ужинает, тот ее и танцует, знаем мы это все. Плавали».
— Пожалуйста, возьми! — ныл Никита, вцепившись в руку Кристины.
— Если ты действительно хочешь мне сделать приятное, давай их выставим на аукцион! Пусть твой подарок пойдет на благое дело. Я эти серьги все равно бы каждый день не носила, а для больных детей это шанс! — «Фу, выкрутилась!»
— Можешь ими распоряжаться как считаешь нужным. Ведь это подарок. Хоть выброси их! — расстроенно согласился Никита.
«Да она вообще какая-то сумасшедшая! Ну просто невменяемая».
— Прости! — «Ну вот, жлобчика зря обидела и все его душевные порывы жестоко обломала. Какая я все-таки неуклюжая! Пора уже научиться политкорректности».
Кристина пожалела Никиту и потянулась к нему, чтобы отблагодарить поцелуем в щечку. Но тот среагировал моментально и поймал ее губы, щедро намазанные невкусной помадой Dior.
В этот злополучный момент, как в американской комедии, появился президент фонда и, как полагается по сценарию, сильно расстроился. Никита же воспрянул духом и даже распрямил плечи: «Вот так вот! На тебе, на!»
Никитин подарок уходил с молотка за полторы цены, но когда аукционист объявил, что на самом деле эти серьги жертвует для детей соведущая сегодняшнего вечера, их оторвали в пять раз дороже, чем за них заплатил Никита. Очень уж у Кристины был эротичный разрез на платье.
На торги были выставлены дизайнерские книги, работы детей известных родителей, авторские игрушки и фотоработы популярного, бесспорно талантливого и уважаемого сообщества фотохудожников AES+F.
Аукцион набирал обороты. В воздух тут и там поднимались номерки, публика весело торговалась, охотно тратила деньги.
Работа Кристины состояла из вступительного душещипательного высказывания и перманентных улыбок. Она умоляла взглянуть на фотографии детей, задуматься об их судьбе, прочувствовать их боль и желание жить. Она говорила, что единственной надеждой на жизнь для них является дорогостоящая операция. Иногда она делала паузу, и ее взгляд выражал вселенскую жалость и тоску. Во всех женщинах развито чувство сострадания. Или актерские навыки, позволяющие отобразить это сострадание?
— Nothing can be worse for a man than to outlive his children! You hold the destiny of these kids[5].
На широком экране мелькали фотографии больных детей. Кристина выдохнула. Она старалась не смотреть в зал, чтобы не сбиться. И вдруг в толпе столкнулась взглядом с другими понимающими, родными и какими-то очень близкими глазами. На нее смотрел Никита, он внимательно вслушивался в ее речь, болея за нее. Кристина смущенно опустила глаза и продолжила:
— Thanks for the last auction we have saved 24 chilren’s lives. You can see their photos on the screen. There is no strange children[6].
Аукцион закончился. Гости расходились быстро, по принципу «сделал дело, гуляй смело!», не допивая и не дотусовывая до победного конца, как это принято в России.
— Ты была превосходна. В Москве оператор отдаст мне кассету, а я ее тебе обязательно передам! — воодушевленно говорил Никита. «Надо же — отдал подарок на благотворительность! Нет, ну она молодец, молодец, не спорю».
— Здорово, спасибо! Подай, пожалуйста, шампанского!..
С этой фразы началось их совместное разгуляево. Возбужденное новыми эмоциями состояние надо было залить шампанским. Как правило, перед употреблением алкоголя не строятся сложные мозговые конструкции, оправдывающие желание напиться и забыться. Все получается само собой.
С шампанского они, вместо того чтобы осматривать достопримечательности города, перешли на коньяк. Веселое торжество проходило в баре отеля. Кристина и Никита сидели за одним столом с президентом фонда и прочими гостями аукциона.
— Что это за таблетки ты пьешь? — удивленно спросил Никита, наблюдая за тем, как Кристина отправляет себе в рот какие-то капсулы. — Это чтобы не опьянеть, да?
— Ага! Ты что, не видишь — уже помогли. Ха-ааа! — пьяно засмеялась Кристина. — Нет, не для этого. Это какие-то похудательные, точнее, для похудения, в общем, мне подруга дала, сказала, что поможет.
— Надеюсь, не ксеникал? Там на упаковке меленьким шрифтом таким написаны противопоказания, только их никто никогда не читает. Так вот, там сказано, что если употреблять продукты с высоким содержанием жира, он может, как бы это сказать… В общем, выходить наружу в любой момент, когда ему приспичит.
— Нет, не эти. А ты откуда знаешь?
— Да так, наслышан!
«Добрый» Валя посоветовал Никите чуть-чуть уменьшить в размерах свой животик, чтобы понравиться Кристине, и средство для этого тоже порекомендовал. Как любой среднестатистический обыватель, прочитать инструкцию до конца Никита не додумался, за что и поплатился жирным пятном на брюках Dsquared.
— Нет, эти вроде с гуараной! — «Он что, следит за фигурой? Что-то не похоже. Живот как у беременного, арбузная болезнь — живот растет, а хвостик сохнет».
— Так от них же пучит страшно!
Президент фонда покосился на Никиту с Кристиной. Им, как любым пьяным людям, казалось, что они говорят исключительно шепотом.
— Я не заметила такого эффекта!
— Самые лучшие хитазан, от них просто есть не хочешь, и все, плюс ко всему они тоже расщепляют жиры, — экспертно заявил Никита, не обращая внимания на злобное лицо Жени.
Кристина недолго думая достала упаковку из сумки.
— Вот, XL-S, состав: протеины, липиды, кофеин! — гордо зачитала она.
— Атомная смесь! — отметил Никита.
Наконец увлеченные собеседники заметили, что все сидящие за столом молча смотрят на них.
— Я, пожалуй, пойду спать. Завтра нужно встать пораньше, сходить в музей. Музей. Да. Спасибо большое за вечер. Рада была познакомиться. До свидания. До свидания, — криво улыбаясь, прощалась Кристина.
И в быстром темпе ломанулась к выходу, за ней так же бодрой, но весьма шаткой походкой семенил Никита.
По дороге в такси они продолжали мило беседовать на тему таблеток и диет. Кристина никогда не увлекалась похудением. Во-первых, потому что поздно вечером во время написания своих «литературных шедевров» любила употреблять в пищу булочки и шоколадки, а во-вторых, потому что рядом с ней этой проблемой остро страдала Виолетта.
— Я вообще с детства ненавижу всякие таблетки, — говорила Кристина, когда в ресторане отеля они выпивали Hennessy. — Когда я была маленькая, почему-то любила есть поганки… Меня, представляешь, все время возили в больницу и пичкали какими-то таблетками, после которых еще долго с тазиком лежишь, чтобы далеко не бегать.
— А какие поганки ты ела? — поинтересовался Никита.
— Ну как, мухоморы там всякие. Они красивые такие и, главное, росли везде. Идешь по лесу, хвать его и ням-ням, — смеялась Кристина.
— Экспериментаторски. Новаторски, — похвалил Никита. — А я все время ел немытые абрикосы и страдал диареей. Один раз мама меня наказала и заперла в туалете, я от расстройства решил утопиться в унитазе. Как сейчас помню. Только у меня голова не пролезала в дырочку…
— Я тоже хотела покончить жизнь самоубийством, когда мне на день рождения не подарили скрипку. Я о ней так мечтала!
— Хочешь, я тебе скрипку подарю?!
— Уже поздно, не быть мне уже Ванессой Мей.
— А кем ты хочешь быть?
— Собой. Только вот не знаю, где эту самую «я» искать. Мне иногда кажется, что все это не я. Что все это пространство, напоминающее мою биографию и подписанное моей фамилией, на самом деле не мое. Это не я на самом деле. Понимаешь? Знаешь, такое ощущение, что живешь не свою жизнь, а чужую.
После определенного количества алкоголя в крови в голове начинают происходить запутанные процессы, а язык тянет на философские изыскания.
— А какая твоя жизнь, как ты думаешь? — «Чего ж ей надо-то, вроде все есть. Живи и радуйся?!»
— Вот именно, что не знаю. Не моя жизнь, и все тут! Вот если бы мы сейчас сидели с тобой не в ресторане отеля, а например, в ресторане мечты, вместо официанта за наш столик подходил бы ангел, а на кухне бы работал специальный шеф-повар Бог со своей бригадой маленьких богов и они бы нам готовили наши жизни, что бы ты заказал из такого меню?
Кристина свободно расположилась в элегантном кресле, положив на подлокотники свои длинные изящные руки и в упор, с каким-то глобальным интересом смотрела Никите в глаза.
Никита, улыбаясь хмельной улыбкой, открыл меню.
— Коньяк, сигару и кофе, крепкий черный кофе без сахара. Жизнь должна быть респектабельной, размеренной, но не приторно сладкой. В ней должна быть трагедия, наверное, какой-то сентиментализм, быть может, потеря или даже боль, — он смотрел на Кристину и влюблялся в ее заинтересованные глаза, страстные пухловатые губы, в ее мелкие черты лица, в ее душу, которая, как казалось ему, была восхитительна, прекрасна. — Я люблю трагедии, они выводят на новый уровень, помогают идти дальше.
— Во множественном числе?!
Кристина с искренним интересом слушала его. В каждом человеке есть стремление подглядывать за чужой жизнью, копаться в подробностях. Кристина любила чужие истории. Только из сострадания рождается творчество, ведь оно — форма любви и уважения к любому человеку, его истории, его чувствам, желаниям, стремлениям и той маленькой частичке в сердце, которая прекрасна во всех людях без исключения. Кто-то умный назвал это «душой».
— Наверное, много, но по сравнению с одной все они ничтожные и маленькие. Так что, наверное, все-таки одна…
Кристина молчала и продолжала смотреть на Никиту. Никита пил коньяк, курил сигару, заказал кофе — крепкий, без сахара… Она все молчала и тоже пила коньяк, даже курила сигару и заказала кофе — крепкий, без сахара. А он рассказывал ей про свою несчастную любовь — про его единственную Музу, про свой путь к вершинам Олимпа, про маму, про то, как умер Димка, про то, как он относился к женщинам… И наконец про то, как он встретил ее. Как изменилась его жизнь, когда в ней появилась Кристина со своими глупыми и наивными книжками, как изменился он сам…
Продолжение этих волшебных изменений Кристина дослушала уже в номере, она все так же сидела напротив него, молчала и слушала. Слушала и молчала, увлеченно смотрела на него и сочувствовала, переживала вместе с ним и… и заснула.
Никита накрыл ее одеялом и, нежно обняв, лег рядом.
Вот так они заснули вдвоем — как старые закадычные друзья, не видевшие друг друга много, очень много лет. В одежде, обнявшись, они заснули в пять часов утра в отеле Renaissance в Лондоне…
ГЛАВА 14 ГРИМАСА ЧУЖОГО ПРОШЛОГО
Москва. Аэропорт. Летний дождь. Очень влажно, наверное, будет гроза. Очень много людей, слишком много.
Толпа.
Душно.
Влажно. В воздухе или?..
Сердце бьется в районе солнечного сплетения. Тревожно. Ожидание — вечность, время — пытка. Говорят, от любви худеют. Врут, наверное. В любом случае, она полезна для здоровья, хотя… Любить может только живое. Живое чувствует. Боль — одно из чувств. Зачем любить? Чтобы было больно? Может, ампутировать все чувства? Тогда будет мертвое. А мертвое не чувствует. Ампутация — это выход. Ура, выход есть! Можно просто ничего не чувствовать, и тогда будет не больно.
Он приехал!..
Странно, но иногда секретные ожидания оправдываются.
Они ехали и молчали. Ей было все равно, куда он ее привезет, ему было не о чем с ней разговаривать. То ли потому, что он слишком сильно хотел, то ли…
Их дальнейшее общение представляло собой немую пьесу. Не очень талантливо написанную, но шикарно сыгранную.
Художественный фильм, который можно смотреть без звука. Все будет понятно. Взгляды, улыбки, жесты…
Место действия — его дом. Действующие лица — он и она. Приглушенный свет.
Он обнял ее, прислонил к стене и нежно, чуть прикасаясь кончиками пальцев, ласкал ей бедра.
Она расстегнула его рубашку, гладила его грудь.
«Я люблю тебя. Люблю-у-у».
Он снял с нее юбку, жадно продолжая ласкать ее тело.
Она расстегнула ему ширинку. Смелые пальцы, потом вся ладонь, затем язык, губы…
«Милый, тебе хорошо?!»
Он растрепал ей волосы, массировал голову. Вздыхал.
Она меняла ритм, темп. Встала на колени.
«А так?»
Он положил ее на кровать. Красиво снял с нее чулки. Провел языком по ноге от бедра до кончиков пальцев.
Она откинула руки назад, прогибаясь в пояснице.
«Бери все что хочешь!»
Он привязал ей руки к спинке кровати чулками. Ушел.
Она прогибалась еще сильнее, как кошка терлась спиной об одеяло.
«Люблю. Точно люблю!»
Он вернулся с бокалом льда. Водил холодными кубиками ей по груди, по бедрам, по животу, ногам. Развязал ей руки.
Резко перевернул ее, вошел, используя «альтернативные методы решения вопроса». То есть анальный секс.
Стоп, стоп — это что, порнофильм? Нет, просто художественное кино без звука.
Одним словом, не вдаваясь в лишние подробности, обходя острые углы и отсутствие слов, способных описать дальнейшие действия и чувства, можно лишь сказать, что это было настоящее блаженство. Даже не «баунти». А лучше, интереснее, прекраснее, дольше.
Рай. Рай для двоих. Секс, который называется любовью. Точнее, любовь, которую нельзя назвать сексом…
Олег не мог спать, он не мог даже закрыть глаза, ему нравилось смотреть на Кристину, на ее безмятежное лицо. Он гладил мягкие белокурые волосы, рассыпавшиеся по подушке. Он вдруг захотел подарить ей сказку. Он захотел исполнить любую ее мечту, сделать ее счастливой. Он хотел, чтобы она всегда так улыбалась.
Влюбился.
Влюбился впервые.
Испытал что-то такое, чего не испытывал никогда. Он испытал сейчас любовь, меняющую лицо жизни, превращающую жизнь в счастье, свет, огонь страсти и красоты. Он ощущал себя внутри огромной божественной колбы, где любовно и кропотливо прорастает иной, мерцающий мир, отличный от предыдущего. Рай, который называется любовью. Ничего, ничего кроме этого рая, больше не существует, все неважно. Важно лишь счастье, счастье для любимого человека.
«Куплю ей машину. Нет, сначала избавлю от Виолетты, а потом куплю машину. Нет, у нее явно другая мечта, она не такая, как все. Другая»…
Утром Олег варил кофе. Сонная Кристина босиком прошмыгнула в столовую и залезла с ногами на стул.
— Какая ты красивая! Такая домашняя! — блаженно улыбался Олег и подошел поцеловать ее. Девушка сидела в одних трусиках на кухне, волосы спадали на плечи и грудь. Она сонно терла еще спящие глаза и влюбленно смотрела на Олега.
«Я так счастлива!» — хотела сказать Кристина. Но побоялась, что испугает его, станет ему неинтересной. Ведь он получил все, что хотел, и, когда почувствует полную власть над ней, бросит. Добиваться будет нечего. «Позже, еще не время, все еще только начинается»
«Я тебя люблю!» — хотел сказать Олег. Но побоялся — она решит, что влюбила в себя крутого промышленника и начнет им манипулировать, капризничать. «Позже, еще следует ее проверить, у нас ведь все только начинается».
«Зачем торопиться?!» — заключил каждый.
Они договорились созвониться завтра в шесть, сказав друг другу, что слишком заняты сегодня.
Пальцы быстро стучали по клавиатуре. Вернувшись домой, Кристина сразу села за компьютер. Эта ночь с Олегом стала настоящим вдохновением, она описывала все: его, Никиту, Монте-Карло и Лондон, все, что было связано с этими людьми. Это было настоящее маркетинговое исследование, вот только… «Чересчур любовное!» — воскликнула Кристина, перечитав весь текст, особенно последние главы. Она нервно курила, вдумчиво вглядываясь в монитор.
«Это маркетинг, маркетинг, маркетинг! Наука, блин. Исследование. Ну что за сопли с нюнями опять? Опять сентименталка, да? Нет, так дело не пойдет! Нужны кардинальные изменения! Это книга для масс, а массам любовь эта твоя на хрен не сдалась! Сейчас читают исключительно из практических целей. Всем интересно, как применить прочитанное в повседневной жизни! Народ хочет знать, как построить мужиков, и точка. Читателям нужны механизмы воздействия, решения вопросов, указания к действию. Мужики любят стерв — точка. Как стать стервой? Десять способов ею стать… Кто такие мужики и как ими манипулировать? Это, и только это! Про любовь писал Шекспир, вот только сейчас он не в моде. Редактор был прав: мой сладко-приторный коктейль из рафинированных чувств с добавкой страстных эмоций и запахом счастья — второй сорт, практически брак, не то.
Кристина решительно приступила к редактированию собственного текста. Установка была такая: героиня должна быть образцом для подражания, как Скарлетт О’Хара, напролом прущая к своей цели, а не наивная, по уши влюбившаяся девчонка!
Через пять часов из сорока страниц получилось двадцать, а через любовные прелюдии и сладостные мечтания начал постепенно и довольно оригинально просвечиваться детективный сюжет.
«О как! Оказывается, я и так могу» — оценила себя Кристина и продолжала писать. Писать так, как будто завтра — день сдачи текста, так, как будто может случиться атомная война и она вдруг не успеет закончить. Слишком много сюжетных переплетений металось сейчас в ее голове. Оставалось только их записать. В комнате повис смог, как в курилке института. Стакан с виски опустошался быстро и пополнялся новой порцией с завидной регулярностью. Глаза чесались и покраснели. Но курсор продолжал скакать по строчкам, как солнечный зайчик, — быстро, игриво и легко…
Олег с 12 часов дня звонил Кристине, но телефон был выключен. Олег не находил себе места и звонил на домашний, но трубку никто не брал. Кристина отключила телефон. Олег звонил и Виолетте, чтобы встретиться и поговорить, но у той тоже не отвечал мобильный.
Виолетта вернулась из яхт-клуба «Буревестник» около пяти утра. Кристина уже спала, свернувшись калачиком на диване возле открытого и включенного ноутбука. Виолетта села перед монитором и уставилась в экран.
Мурзик, новый кавалер Виолетты, был богат, лоховат, так как разбогател случайно и еще не успел привыкнуть к таким деньгам, и хмореват, так как не научился их еще грамотно тратить, вкладывая в себя и свою внешность. Бедная Чижик пыталась забыть Олега, как-то переключиться, отвлечься. Но, увы, никакие деньги не помогли ей разлюбить его. К тому же у Мурзика была чересчур волосатая, мохнатая, шерстяная спина. И такой же шерстяной, точнее, потерянный в шерсти маленький изогнутый коротышка-членик. В НИИ ученые решили скрестить кота с обезьяной — не ради эксперимента, а так, из любопытства. Вот так и получился Мурзик.
Виолетта прочитала тридцать страниц. Выключив компьютер, отправилась покурить гидропоника на балкон. Рассвет обещал быть ярким, грядущий день представлялся скучным, начало книги оказалось интересным. Чижик позавидовала, затянулась, позавидовала еще раз и, поймав себя на этой противоречащей всем энергетическим практикам, в том числе и рейки, эмоции, попыталась порадоваться литературному росту подруги. Но как можно радоваться тому, что эта подруга строит свою карьеру на ее несчастной любви?
Несмотря на все литературные уловки и примочки молодого автора, интуиция Виолетты распознала в тексте Олега. Не вышло, одним словом, порадоваться…
Кристина проснулась и потянулась на диване. В голове родились две мысли: «Где шляется Валя?» и «Надо все рассказать Чижику». Все равно рано или поздно она узнает об их отношениях, у них ведь все так стремительно развивается. «Нужно убедить ее в том, что мы любим друг друга. Она не должна нам мешать, никто не виноват, что у них не получилось!»
Но дома Виолетты не было, телефон ее был выключен. Ее присутствие в квартире было зафиксировано тремя грязными чашками из-под кофе, стаканом, испачканным соком, и горой грязных тарелок.
«Что за буржуйская привычка? — думала Кристина. — Для каждого кусочка еды необходима тарелка, для каждой капли кофе — чашка. А мыть кто все это будет?! Хочу жить с Олегом! Даже если он и пачкает столько посуды, за ним все равно убирает домработница. А даже если нет этой домработницы, все равно хочу жить с Олегом! Хочу просыпаться вместе по утрам и пить кофе. Целоваться, облокотившись на холодильник. Принимать бодрящий душик на двоих.
В коридоре перед выходом из дома царит смешанный запах моих духов и его… Потом мы спускаемся в гараж, деловито разговаривая по телефону, и рассаживаемся по машинам. "Удачного дня, дорогой", "удачного дня, дорогая", "я тебя люблю" и "я тебя люблю"… Поцелуй, педаль газа. В моем салоне пахнет персиковым воздухоосвежителем, а в магнитоле жизнеутверждающим голосом песенку про влюбленную женщину поет Глория Гейнер…
Дети?.. Дети у нас, конечно, будут. Две девочки. Если он захочет мальчика, значит, будет трое. Две девочки и один мальчик. Но попозже, сначала мы будем жить для себя, друг для друга, наслаждаться жизнью, страстью и любовью. Слащаво, зато романтично! Франция, восемнадцатый век, там любовь была прекрасна, красива, безумна и безупречна. Увы, мы все запрограммированы на "американскую мечту", но ведь персиковый аромат в автомобиле — это тоже красиво?!»
Кристина сидела на кухне в майке, в которой вчера утром вошла домой, и предвкушала прелесть сегодняшнего дня. Ее день обещал быть страстным, красивым, вдохновенным, под знаком персикового аромата и розовой влюбленности. Они с Олегом должны встретиться, он будет звонить около шести. Только перед этим Кристина поговорит с Виолеттой. Настоящая подруга должна понять! Ну а если не поймет? Значит, была не настоящая, бутафорская, поддельная!
«Покажу Олегу текст, расскажу, как намучалась переводить наши отношения в область цинизма и меркантильности. Вместе посмеемся над тем, как можно обосрать человеческие чистые чувства — и ради чего? Ради дела. Твоя искренность пиплам не нужна, Олег это понимает лучше меня. Ведь толку от твоей слащавой любви никакого! Ой, насмеемся от души. Ему будет интересно поучаствовать в написании книжки. Мы вместе будем писать вечерами, придумывать всякие интересные истории. Он расскажет о мужской психологии, я додумаю сюжет, и у нас вместе получится потрясающая книжка! И на первой странице я напишу большими буквами: "Благодарю моего любимого мужчину за колоссальный вклад в мою литературную деятельность!" Нет, так слишком официально. Лучше напишу: "Благодарю моего любимого мужчину за нашу любовь. Олегу Степаненко посвящается". Вот так! Надо все копировать на флэшку! Нет, лучше принесу с собой ноутбук, может, он сразу захочет дописать еще какой-нибудь прикол…»
Пока Кристина размышляла о главном, вечном и желанном, Виолетта заходила в кабинет Олега. Она тоже собиралась встретиться с ним, но Олег дозвонился первым.
Пока Кристина мечтала свои мечты и выпускала пузыри розовых мыслей, решив, что сегодня же скажет Олегу, что любит его, Виолетта сидела напротив Олега. Флэшка с текстом Кристины лежала у нее в сумке. Какое-то время Виолетта размышляла, стоит это делать или нет, но потом Олег позвонил сам. И все вопросы улетучились…
— Так о чем ты хотел поговорить?
«Пусть сначала скажет, что ему надо. Ненавижу, когда меня выставляют полной дурой. Я, между прочим, заслужила к себе уважение».
Чижик пыталась настроиться агрессивно. Но где-то в глубине ее души теплилась, разгоралась маленькая искорка надежды, готовая запылать ярким пламенем с былой силой. «Быть может, мы попробуем еще раз?»
— Виолетта, отпусти ее. Ты не имеешь права манипулировать человеком, который любит тебя, — строго, наставнически, резко начал Олег. — Нельзя играть на человеческих чувствах. Извини, у нас ничего не получилось. Просто не срослось.
Он смотрел ей в глаза пристально, не моргая, и монотонным менторским тоном говорил:
— Люди встречаются, расстаются, это нормально. Это жизнь.
Виолетта сидела как истукан и даже не могла пошевелить губами, каждое слово эхом раздавалось в голове, как громовой удар. Она выглядела превосходно в коротком сочно-розовом сарафанчике с глубоким декольте. Медовые волосы локонами спадали на голые загорелые плечи, кожа которых была настолько ухожена, что блестела, как на бронзовой статуе. Она положила столь же ухоженные кисти рук на коленку, демонстрируя длинные ногти с аквадизайном. Олег не замечал ее красоты и идеальности. Он отчитывал ее, как будто был директором школы, а она — двоечницей, жестко и бесцеремонно.
— Я был по отношению к тебе полным подонком. Прости, я виноват, — он смотрел мимо нее. — Не имел право так с тобой поступать. Но готов исправиться. Какая компенсация тебя бы устроила?
— Что ты говоришь?! — взбунтовалась гордая Виолетта.
Конечно, она любит деньги, и уж конечно, она любит себя… С деньгами. Но не настолько же!
Мысли Виолетты путались. Она уже не знала, на кого злиться — на Олега, на подругу или на себя. Виолетта закипела моментально, как электрический чайник, в котором мало воды.
— Это ты мне говоришь, что нельзя играть на человеческих чувствах! Это ты мне декларируешь, что нельзя манипулировать людьми, которые тебя любят! Да ты же подонок, конченый подонок! — разбушевалась она.
— Не спорю, но бывают исключения. Она все равно будет с мной — с твоего согласия или без. Я лишь хочу извиниться за причиненную тебе травму. Так что ты хочешь?
— Ты и над ней также хочешь издеваться? — с надеждой спросила Виолетта.
«Если она ему нужна так, поиграться, как я была, тогда вроде не так обидно».
Олегу показалось, что Виолетта смягчилась. «Они все же подруги — по логике, должны желать друг другу счастья. Практика показывает — данная логика неверна».
— Представляешь, я влюбился! Понимаешь, подонки тоже влюбляются. Твоя подруга — ангел. Настоящий ангел, ну как ее можно не любить?! — он говорил мягко, нежно, ласково, с надеждой на то, что Виолетта отступит. «Я что, мальчик, встречаться тайком и постоянно выслушивать этот бред? "Я не могу, Чижику будет больно! Она так тебя любит". Ох-хо-хо! Смех да и только!»
Но реакции не последовало, Виолетта молчала и кипела.
— Так что ты хочешь? Представь, что я джинн и реализую любую твою мечту.
— Джинн? Мне ничего, ничего от тебя не надо! Я здесь не за этим.
Сейчас Виолетта упивалась каждым своим словом. Внутри нее проснулось что-то очень гадкое, непотребное, но в то же время мощное и сильное. «Сделать их всех!»
— Я зашла сказать тебе, что подоночность человека не исключает его лоховство. Ты не просто подонок, а лох! Ха-ха-ха!
И Виолетта, истерически смеясь, кинула на стол маленькую электронную бомбу.
Олег улыбнулся.
— Не хами! Ты неуравновешенна. У меня есть очень хороший друг, могу вас познакомить, съездите куда-нибудь отдохнуть. Подлечите нервы. Кстати, холост.
Виолетта продолжала истерически смеяться, хотя на самом деле ей уже давно хотелось плакать.
— Вставь флэшку, козел! — ей надоело фильтровать речь.
Страх перед этим человеком, зависть, любовь к нему, боль — все вылилось в агрессию, в злость, в ненависть! Виолетта захотела придушить его, убить, уничтожить.
— Я, по-моему, ясно сказал: не хами! — Джин превратился в полтергейста.
Олег с интересом смотрел на флэшку.
— Ты включи, включи эту штучку! Наконец-то хоть одна баба тебя опустила, да не просто, а минимум на 10 000 читателей. Смотри, какой ты козел! — Виолетта ненавидела его за слово «люблю», ненавидела подругу за ее ложь. Ненавидела весь мир за то, что так поступили с ней. Она имеет право не держать боль в себе, а выплеснуть ее наружу.
— ПО-ШЛА ВОН! БЫ-С-ТРО! — «Сумасшедшая дура. Видно, все бабы нетраханные такие дикие. Ужас. Видно, мужики в нашей стране вымирают, раз их не на всех хватает».
Виолетта мечтала посмотреть на его лицо после прочтения текста. Она не спешила уходить.
— Ты мерзкая тварь! Подонок! Манипулятор! Да таких, как ты, расстреливать надо! — она вскочила и кинулась на Олега с кулаками.
Он скрутил ей руки и попытался вытолкать за дверь. Виолетта упиралась ногами в шкаф и стену, разбрасываясь весьма нецензурными междометиями.
— Сумасшедшая истеричка, заткнись, я сказал!
Он выставил наконец ее в прихожую, откуда примчавшиеся на крик охранники вытолкали ее через черный ход на улицу. По дороге она потеряла босоножку и, сняв вторую, сидела прямо на асфальте, громко рыдая… Очень болел синяк на коленке. Выпроводили ее, мягко скажем, не очень галантно. Один охранник оказался просто каким-то зверем, он быстро сделал так, чтобы она замолчала, слегка ударив по почкам. И вот она сидела около черного хода навороченного особняка, рядом с помойными баками, и, рыдая, жалела и ненавидела себя за то, что сделала…
«Надо позвонить Кристи, ее нужно обезопасить от этой сумасшедшей. Может, перевезти ее к себе?»
Бомбочка тихо покоилась на столе, мечтая взорваться. Олег уже потянулся за телефоном, но природное любопытство взяло верх…
«Пролог.
Современный самец падок на тургеневскую девочку, в которой есть примесь набоковской Лолиты и задатки героини Кэндос Бушнал. Да, она безусловно мила, по-детски наивна, интересна и безумно сексуальна. Она умеет заниматься сексом и театрально-правдиво любить…
Он устроил ей фейерверк у офиса, подарил пятьсот бордовых роз. Таков безошибочный признак попадания птички в ловушку. Каждый мужчина мечтает быть рыцарем. Каждый мужчина мечтает покорять и добиваться. Значит, ход с черным пиаром сработал… Пусть думает, что она не работает на конкурентов. Откуда он узнает?! Придумывать маленькие шалости — это несложно. И с любовью к подруге — тоже отлично получилось. Поверил. Ведь если она так любит свою подругу, значит, она способна на чувство и будет любить его еще сильнее. Значит, она умеет дружить. Значит, она умеет быть преданной. Умный (как ему кажется), искушенный мужчина повелся и поверил в чистоту ее помыслов. Благородство — очень ценная черта, ею так легко пользоваться! Итак, как это было…
Глава № 1…»
С каждой строчкой Олег все больше и больше свирепел. С каждой строчкой его злость становилась все ярче, жестче, острее. Здесь были слегка перефразированные цитаты из их разговоров.
«Идеальная женщина для мужчины — это прототип его мамочки. Поэтому она и спросила у него при первой встрече: "А как вас мама называет?"»… Пересказаны их отношения, знакомство, первая встреча. Но все, все это выглядело по-хамски нагло, отвратительно, пошло. Она издевательски смеялась над ним.
Олег в ярости стучал по столу кулаком и после последней точки со всей дури хлопнул крышкой ноутбука.
Компьютер жалостливо и протяжно пикнул.
Олег откинулся на спинку кресла и нервно курил.
«Неизвестно, что хуже: разочароваться или лохануться?»
Он ошибся. Ошибся страшно, глупо, наивно.
Прорыдавшись, Виолетта поехала в ЦУМ.
«А что я должна была сделать? — успокаивала себя Виолетта. — У них бы все равно ничего не получилось. Кристи нужна книжка, а не Олег. А ему надо гадить, а не любить. Так что все правильно, моя совесть чиста».
Виолетта решила поправить поникшее настроение приятным шоппингом на субсидии Мурзика. Продавцы предвзято смотрели на девушку в кроссовках (они на всякий случай валялись в багажнике) и сарафане с декольте. Но после того как она купила три пары стильных босоножек на четыре тысячи долларов, выражения их лиц кардинально изменились.
Кристина дозвонилась до Виолетты и с нетерпением ждала, когда та приедет домой. После примерки новых босоножек и чаепития с приятным вишневым чаем подруги радостно обнялись. Чижик благословила Кристину, обещала забыть прошлые обиды, любить Мурзика и не ревновать к Олегу.
— Чиж, я давно мечтаю вручить тебе медаль как лучшей подруге! — обнимала Кристина Виолетту. — Прости меня, засранку, ну не удержалась. Хочешь, кстати, прочитать, что я написала? Получилось жестковато, но зато очень полезно, прямо пособие по применению. «Инструкция по эксплуатации мужчины твоей мечты»! Очень надеюсь, он поймет и не обидится…
— Конечно, хочу! Я так за тебя рада! — дружелюбно улыбалась Чижик. — Обязательно тебя познакомлю с Мурзиком, будем вчетвером тусоваться.
До 17:20 они спокойно читали текст, смеялись и вставляли дамские шуточки. В 18:00 Кристина, уже одетая и накрашенная, перед зеркалом в прихожей выбирала, какие надеть босоножки. В 18:15 она нервно курила, все время смотрела на телефон и проверяла, работает ли он. В 19:00 ходила по кухне из угла в угол… Выпила валерьянки. Виолетта чувствовала себя полным ничтожеством.
Было 20:30. Олег не звонил.
Кристина сидела на стуле, подтянув колени к груди. Ей было очень холодно и страшно. Она уже давно передумала все стандартные женские мысли. Страх, отчаяние, боль потери. Когда-то красивая говорящая кукла с длинными ресницами, в розовом платье с рюшками, валяется в грязной канаве на обочине. Ребенок завел другую. Эту выбросил. Надоела. Кристина мечтала быть этой куклой, ведь она пластмассовая, у нее нет сердца, ей не больно.
21:00. Он не звонил опять.
Кристина положила голову на стол, курила одну за одной сигарету. Молчала. Заботливая Чижик молча приготовила косяк и протянула подруге. Та глубоко затянулась несколько раз подряд, холод сменился на жар. Было как-то дико больно. В 21:15 у Кристины началась паника.
— Ему бесполезно звонить, да? Это значит — все? Все кончилось? — Кристина перешла на крик.
Виолетта чувствовала себя последней сволочью, но отступать было поздно. «Все, все, уже поздно, уже все. Поздно пить боржоми. Все равно уже ничего хорошего у них не получится!»
— Ну да… Он скажет, что занят, что, мол, потом когда-нибудь тебе позвонит. Действительно позвонит потом, когда понадобится экспресс-обслуживание. Ну ты же помнишь, как у меня было. Тоже сначала любовь, морковь, ЮАР, а потом… Ты ведь не хочешь унижаться так же, как я?! — спросила подруга и обняла Кристину.
«Правда, зачем унижаться? Если бы от этого был толк. А так одни беспочвенные надежды. Мыльные пузыри!»
— У меня ведь должна быть гордость. Должна?! — Кристина разрыдалась, Виолетта успокаивала ее, гладила по голове. — А может, позвонить один раз, просто спросить, и все, пусть он скажет правду, и будет легче?!
— Милая, ты же знаешь, не скажет! Лучше сейчас его забыть, чем, как я, два года мучаться!
Кристина предпочла поверить подруге, а не своему сердцу. Страшно быть непонятой. Отвергнутой. Осмеянной.
Они заплакали вместе…
Позвонил Мурзик.
— Я к нему не поеду, — всхлипывала Виолетта. — Я тебе сейчас больше нужна.
Сейчас подруги были близки как никогда. Один и тот же мужчина использовал их и выбросил.
— Езжай, пожалуйста, езжай! Я хочу побыть одна.
— Поехали с нами, поужинаем, тебе надо развеяться! — уговаривала Чижик.
— Нет, пожалуйста, хочу побыть одна!
Чижик собралась. Рулон туалетной бумаги закончился. Гидропоник тоже. Приехал Валя.
Как знал — с бутылкой. Ничего не спрашивал, просто наливал. Кристина напилась до такого состояния, что уже не могла различить, где Валя, а где плюшевый слоник. Валя уложил ее спать и лег рядом. «Все мужики козлы!» — перед сном заключил он.
Между тем в три часа ночи не смыкал глаз еще один человек, искавший подходящий способ отомстить. Месть — то блюдо, которое нужно подавать холодным, с красивой блестящей крышечкой, сияющей на солнце. Ее должен принести расфуфыренный холеный официант и еще получить за это чаевые. Все должно быть красиво.
Он выкурил пачку своих ментоловых сигарет, но так и не придумал, как дать сдачи.
Эта девица мало того, что использовала его, так еще и написала об этом, хорошенько его опозорив. Выход пришел сам собой. В камере видеонаблюдения оказалось лицо захмелевшего улыбающегося партнера.
Артур был настолько запуган судебными делами, что спал в бронежилете, с бутылкой крепкого алкоголя под мышкой. Он находился в секундной боевой готовности, чтобы успеть вовремя ретироваться. Его страхи очень быстро перешли в бессонницу и алкоголизм.
— Здорово, друг! Вот мы давно нормально не общались, решил к тебе заглянуть. А-ы-ы-ы, — Артур пронзительно рыгнул в дверях и, шатаясь, прошел в квартиру.
«А еще боремся за звание дома высокой культуры быта»!
— На самом деле, Олег, ничего смешного… То, что ты тут замутил, нам еще долго разгребать придется. Они это так не оставят, будут мстить. А мне страшно, понимаешь? Страшно. — А-ы-ы-ы! — Артур схватил Олега за грудки.
«Мне еще только не хватало в три часа ночи пьяной очкастой крысы!»
— Сядь, расслабься, выпей виски и убери от меня руки, — он резко скинул руки Артура с себя и усадил его на диван. — Хватит уже психовать. Все будет хорошо.
— Ага, именно так говорила моя бабушка перед смертью: «Все будет хорошо», а потом еще год парализованная лежала. Может, ей, конечно, и было хорошо, но нам-то не особо. А-гы-ы-ы!
Артур пронзительно рыгал. Лицо у него было красным, как после свежего загара на палящем турецком солнце. Глаза заметно опухли от недосыпа и перепоя.
Олег молча налил виски нежданному гостю. Тот тем временем развалился на диване и продолжал:
— С тех пор ненавижу это выражение. За тебя!
Оба выпили горячительной жидкости.
— Что-то у тебя с лицом, друг?! Тоже стремно, да? — он нагло дерзил Олегу, подставляя стакан для следующей порции. — Говорю тебе, мы попали и теперь деваться некуда. Может, ментам заплатим, чтобы их мочканули, а? Все-таки правильно говорят: нет человека — нет проблемы.
— Ага, всех сразу, одним ударом. И еще саму мусорню взорвем, чтобы потом концов было не найти. Ты что, совсем спился, дурень?! Или детективы на ночь читаешь?!
Они замолчали и снова выпили. Потом опять. Артуру было очень страшно, Олегу было совершенно плевать. Все это Lego, в конце концов.
— Так что у тебя с лицом-то? Жениться, что ли, надумал? — вдруг проницательно осведомился Артур.
Олег налил себе еще виски и расположился рядом с партнером на мягком угловом диване. Даже самым сильным людям иногда нужно выговориться кому-нибудь в плечо. Не столько ради того, чтобы пожалели, а так, поделиться.
— Хочешь, прочитаю тебе кое-что? — улыбнулся он.
Артур, недоумевая, посмотрел на партнера. Чтобы тот предлагал что-то «прочитать», было не правилом и не исключением из правила, а чем-то невероятным. Артур протер глаза. Он просто спился и теперь наблюдает глюки. Но, поймав на себе вопросительный взгляд Олега, утвердительно кивнул.
Олег с выражением зачитывал текст. Артур слушал, пил и совершенно ничего не понимал. В тексте какая-то девица разводила двоих перцев, а они, как последние лохи, на нее велись.
Прочитав пару глав, Олег выпил еще виски, прикурил сигарету, положил ногу на ногу и уставился на Артура в упор.
— Ну как?
— Ну нормально.
Грешным делом Артур решил, что Олег начал книжки писать от женского лица. И даже не удивился этой мысли. Его партнер и не на такое способен. А что, творческая самореализация…
— Тот, что покруче, — я.
— Что значит — ты?
Ясно.
Олег пишет книги про себя, от женского лица. Артур снова не удивился.
— Вот, одна стервоза про меня книжку написала. — Артур опять снял очки и протер глаза. — Сука!
— Сука! — поддержал Артур. — Давай дальше.
Изба-читальня продолжала свою работу.
Олег читал дальше. Выражение лица его было странным.
Артур даже перестал пить и внимательно слушал, как его друга, все-таки не последнего человека, так завуалированно обосрали. И главное — не докажешь вроде, что это он. Грамотно получилось.
— Что ты придумал? — прервал Артур.
Его партнер не мог оставить такую оплеуху безнаказанно.
— Веришь, нет? Пока ничего.
— Самый выгодный способ отомстить женщине — это разбить ей сердце. О как!
— Это циничная тварь, да у нее чувств нет! Там под личиной…
— Не, не, ни хрена! — перебил Артур. — Бабы все одинаковые: слезы, слюни, сопли. Романтика там и все такое. Так что у нее явно есть слабые места! Нужно просто их выявить, а затем незаметно нажать!
— Ну прям специалист-пиздабол собеседник, ебарь-террорист! — засмеялся Олег.
Как изощренно он добивался сердца этой красотки! Но там каменная стена, не получилось. Стерва редкостная, еще и замаскированная.
— Она ж не первую книгу небось пишет?! Давай-ка в Интернете посмотрим другие. Уж что-что, а у меня с бабами все ништяк всегда. Щас мы ее распознаем!
Артур загорелся идеей отомстить за друга. Олегу так давно не требовалось от него никакой помощи… Даже обидно столько времени чувствовать себя невостребованным.
Олег вошел в Интернет. Хорошая штука вай фай, главное, быстрая и беспроводная.
На запрос «Ирланова Кристина» тут же выскочило значительное количество ссылок. Многие из них указывали на предыдущие книги. «Ирланова Кристина романы», «Дамские штучки», «Дневник вчерашнего романа».
На стол мягко запрыгнула египетская лысая кошка Олега, Киви, и тоже с интересом уставилась в монитор. Кошки — очень тонко чувствующие животные. Все это время Киви не показывалась Олегу на глаза, а тихо дрыхла на его подушке, чувствуя, что хозяин не в настроении.
Артур, шатаясь, подошел к Олегу.
— О-о-о, это то, что надо! Смотри, сплошная сентименталка даже по названию. Ну-ка фотку расширь, — Олег увеличил фотографию. — Слушай, я же ее в нашем офисе видел. Красивая.
— Ко мне приходила, — вздохнул Олег.
И бутылочка виски вновь поднялась в воздух, чтобы опустошиться до конца.
Олег выпил и поднялся, чтобы принести вторую. Вечер обещал быть креативным. Новые идеи, новые свершения.
— Спорим, я сейчас все ее книжки эти прочитаю, тебя допрошу и влюблю ее в себя по самые по уши? — ухмылялся Артур. — А потом так кину, что мало не покажется.
— Да она на тебя и не посмотрит, — обиделся Олег. — Я на нее месяц потратил.
— Спорим — за неделю?!
Олег улыбнулся и задумался.
— Тебе нужно отомстить, а мне хоть раз выиграть. Я ради этого такую штуку проверну, что тебе и не снилось.
Олег достал новую бутылку виски из бара, посмотрел на Артура. Вспомнил Кристину, налил виски. И решил, что если Артур проиграет, он придумает что-нибудь новенькое, а пока вариантов все равно нет. «Пусть поиграется, хоть отвлечется от своей мании преследования. Мешать не будет своей паранойей».
— Спорим!
Никита бродил по лесу с геологическим планом местности и любимым портфельчиком, наполненным множеством бумаг. На уже расчищенную и подготовленную площадку активно инсталлировалась сцена, расставлялись дизайнерские арки с рекламными баннерами, строился палаточный городок, появлялись фут-корты, детские площадки. Никита оглядывал обширную территорию, представляя, как 20 000 человек будут бороздить эту землю, отдыхая и веселясь. Как он все это дело организует, как придаст идеям олигарха вид и форму, как воплотит мысли в действия, а предпочтения — в концерты и шоу-программы.
Еще две недели назад здесь не было ничего. А сейчас здесь проведен ландшафтный дизайн, стоят белые палатки, установлены четыре сцены для выступления звезд с амфитеатрами и танцполами, световое и звуковое оборудование, декорации и гримерки. Здесь были батуты для детей, респектабельный ресторан для богатых взрослых, пивная для маргинальных свеклогрызов и студентов, пляж с лежаками и чайная, городок аттракционов и даже юрты и вигвамы для особо изощренных. Настоящий музыкальный летний лагерь для всех пристрастий, возрастов и положений. И все это чудо, появившееся на пустом месте, в лесу, вдали от цивилизации, построено именно его, Никиты, руками.
Только вот обычно на таких произведениях искусства Никита зарабатывал сотни тысяч долларов. Теперь же дай бог не уйти в минус. И все благодаря кому — благодаря все тому же Ивану! Вот незадача, ну надо же было так попасть. Договора с хедлайнерами заключены, гонорары оплачены, отели забронированы и райдеры исполнены. Ровно через три дня начнется фестиваль, только вот работать на нем Никите придется бесплатно… 10–15 тысяч долларов — это даже не прибыль, а скорее издержки. Что можно купить на эти деньги? Ничего. А работать придется месяц.
Никита был хмур, растерян и зол. Погода не радовала, начало лета было дождливым, пасмурным и каким-то совершенно не оптимистичным. Сексом Никита не занимался по меньшей мере месяц, что очень расстраивало его морально и физически. Он был более нервозен, чем обычно, более раздражен, чем всегда, более скептичен, циничен и требователен к окружающим, чем когда бы то ни было.
«Да, (цензура) она меня. Если нет — значит, все. Надоело. Ты думаешь, мы дрочим? А мы других (цензура)!» С этими романтичными мыслями Никита набрал номер Кристины.
Он хотел наконец расставить все точки над «i». Он звонил ей из Лондона, звонил по возвращении в Москву, но она просто-напросто не подходила к телефону. Он страшно скучал, думал о ней, искал подарки, а она даже не подходила к телефону.
«Может, шкурка выделки не стоит?!» Он уже мечтал прекратить этот процесс, так как начал влюбляться быстро и бесповоротно. Точнее, он мечтал найти в этом процессе какую-то определенность. Да-да, нет-нет! Его и без того расшатанная нервная система просто уже не выдерживала.
— Привет! — решительно поздоровался он.
— Привет, — безразлично ответила Кристина.
— Ты свой аванс когда заберешь? — «Может, сразу пригласить ее домой без прелюдий? Надоело! Сю-сю, пу-сю!»
— Не знаю.
В голове Кристины не возникало сейчас ни малейшей мысли ни о прошлом, ни о будущем, ни о настоящем.
— Может, сегодня?
— Хорошо, сегодня.
— Через два часа в «Виваче».
— Да, через два.
— Что с тобой?
— Ничего… Ничего.
— Ну ладно, до встречи.
— До встречи.
В итальянском ресторане Никита нервно дергал ногой, утопая в мягком удобном кресле и дымя своей сигарой. На нем был льняной страшной помятости костюм.
Продюсер выглядел так, будто только что поднялся с постели в этом костюме и забыл переодеться.
На Кристину было больно смотреть. Красные заплаканные глаза, под ними студенческие синяки, грязные жирные волосы, убранные в хвост, полное отсутствие макияжа… Джинсы и футболка с красной клубничиной во всю грудь. Одним словом, сегодня они нашли друг друга. Пьяная помятая пионервожатая и плющик-замызгольчик.
Кристина упала в кресло, будто только что разгружала вагоны с углем на станции Москва-Сходня. Уныло поздоровалась и уставилась в пол, словно там имелось засекреченное послание под названием «Как жить дальше». Никита смотрел на нее, забыв все свои меркантильные и потребительские мыслишки.
— Необычно сегодня выглядишь! — попытался сделать комплимент он.
— Да, — чуть не плача ответила она.
— Что случилось?! — В его глазах светилась нежность.
Он хочет помочь ей. Искренне.
— Давай выпьем!
— Что будешь?
В блестящие бокалы на тонких ножках официант разливал Dom Perignon. Кристина с Никитой молча наблюдали за его плавными профессиональными жестами.
— Мы сегодня отмечаем мой день рождения! — чинно произнесла она.
«Позавчера умерла наивная и глупая Кристина, кредит доверия к людям исчерпан. Пора назвать свою прошлую жизнь "разочарование". Сегодня родилась новая Кристина, сильная и решительная, мужественная и ни капельки не влюбчивая. Все, решено! Буду встречаться со жлобом. Это очень легко: не любишь, значит, есть вероятность, что больно не будет. Произошла ампутация чувств. Ура. За это стоит выпить!»
— Почему ты не сказала? Хотя я как чувствовал, купил тебе подарок.
Никита достал из портфеля новенький маленький телефончик, усыпанный бриллиантиками.
— С днем рождения!
— Спасибо, — выдавила улыбку Кристина. — Очень красивый.
Они чокнулись. Повертев подарок в руке, Кристина перегнулась через стол и в губы настырно поцеловала Никиту. Он просиял. Она уселась на место, изобразила сексуальную улыбку и отпила шампанского. Привкус его сигары на губах был не очень приятным — или был не очень приятным этот человек.
«Ну вот, молодец, и начали новое. Без разочарований, зато с книжкой и нарядным телефоном. Надо показать ему рукопись и сказать, что Олег — мой бывший ухажер с большим добавлением литературного вымысла».
— Так ты расстроилась из-за того, что у тебя день рождения? — задал глупый вопрос Никита.
Он не понимал эту девушку, для него она оставалась загадкой. «Кто ж в 23 года не рад своему дню рождения?»
— Может, хочешь как-то интересно отметить?
Кристина задумалась. Официант подлил шампанского. Никита заказал трюфеля, лазанью с морепродуктами, тирамиссу и сырную тарелку.
— Да. Я бы хотела отметить в каком-нибудь экстравагантном, интересном месте, в котором ни разу еще не была. Поехали к тебе! — как ни в чем не бывало с ухмылкой предложила она.
— Прямо сейчас? — удивился Никита.
Уровень неопределенности зашкалил за критическую отметку. «Вот это да! Ты думаешь, я откажусь?»
— Да, именно.
Они встали. Официант проводил их недоуменным взглядом. У Никиты случился прилив щедрости, и пять бумажек с портретом Франклина окупили счет минимум в три раза.
Водитель Никиты удивился столь быстрому появлению хозяина, но совсем не удивился тому, что затем происходило на заднем сиденье автомобиля. Раньше такие эротические сцены он часто наблюдал в зеркало. Хозяин как-то не особо стеснялся.
— Домой, — лишь успел сказать Никита, как девушка уже набросилась на него. Крепко прижав к себе и забросив ноги ему на колени, она развратно и жадно целовала его взасос, чуть покусывая губы, исследовала языком его язык.
«Это что, на нее так телефон подействовал?! Чего я раньше не додумался, что она любит телефоны… Или день рождения такой праздник? Удачно я попал!»
Кристина вжала Никиту в кожаное сиденье, практически залезла на него и продолжала целовать губы, шею, лизать уши, проникая в них языком, опустила руку в ширинку и нащупала знак качества, одобренный Минздравом на последнем посещении уролога.
«Ну ничего, сначала больно — потом привыкаешь, — успокаивала Кристина свое физическое отвращение к Никите. — Ну и что, что не нравится! Ну и что, что не хочется! Стерпится-слюбится! Мама так говорила, а старших надо слушать, они больше знают… И вообще надо только расслабиться и получить удовольствие, секс — это просто секс, отношения — просто отношения. Ничем не отличаются от предыдущих. Те же яйца, только в профиль, однохренственно!»
Самоирония — важный процесс, а сомо-лечение — опасный. Если не лечить простуду, а только гасить температуру аспирином, есть вероятность умереть от гриппа.
В лифте Кристина продолжила домогаться его. Никита был на пределе, огромное зеркало на стене добавляло возбуждения и раззадоривало еще больше. Кристина нажала на кнопку «стоп», лифт чуть дернулся и остановился. Через несколько секунд свет погас, кабинка зависла над пропастью. Полная темнота, граничащая со слепотой.
«Ура, я его не вижу, а только чувствую. Для полноты картины достаточно еще зажмуриться и расслабиться. Можно представить, что я с Олегом».
Кристина нащупала упругий холмик, расстегнула его ширинку и, языком найдя губы, не отрываясь от поцелуя расстегнула свою. Джинсы она сняла, стоя враскорячку, опираясь одной ногой на шов между штанинами и давя вниз. Никита, продолжая страстный влажный поцелуй, полез через трусики в теплое укромное место знакомиться с долгожданным объектом своего вожделения — женским ежиком. Который, к сожалению, вышел из моды и превратился в лысика или в подобие кришнаитской прически — лысика с хвостиком. Кристина не готовилась к этому сексу, поэтому ее прическа напоминала смесь лысика с ежиком — авангард.
Кристина массировала голову Никиты. Пальцы внутри нее не приносили никакого удовольствия, и она выпалила: «Короче, кончай, давай быстрее». Всей своей пятерней нажала на упругий мужской знак качества (МЗК) и со всей силы начала мутузить его. Никита чуть взвизгнул и, подхватив ее на руки, на ощупь тыркал в нее своим МЗК. Наконец попал и с наслаждением застонал. Кристина профессионально подыгрывала, сопя с ним в унисон. Кабинка тряслась, темнота стала привычной. Кристина положила ему голову на плечо и улыбалась.
Никита торопливо дергался в своем, каком-то непонятном ей ритме, пытаясь хапнуть сразу все удовольствия. Голова Кристины продолжала лежать на его плече, она чуть не заплакала от жалости и отвращения к себе. «Ура. Все-таки какая же я дура».
Герой-любовник кончил и стал целовать Кристину, благодаря за такой страстный и экстремальный секс.
— Милая, ты бесподобна!
Щеки были уже мокрыми. Не удержалась. Заплакала.
Он нажал на зеленую кнопку. Лифт поехал. Включился свет.
— Тебе не понравилось? Что-то не так? Почему ты не сказала? — Никита занервничал. Он был в полном замешательстве. Он не оправдал ее ожиданий. Его МЗК слишком мал или слишком не подходит ей. Он был слишком груб…
— Нет, нет, что ты! Я сама виновата. Просто понимаешь… еще не зажила рана.
Никита обнял девушку, они вышли из лифта. Никита быстро открыл дверь, отключил сигнализацию и, не отпуская ее, повел в гостиную.
По лицу Кристины текли слезы. «Я же решила больше не плакать, решила!» — обижалась на себя Кристина, но чем больше она себе говорила о том, что решила, чем больше ругала себя, тем больше ненавидела себя и продолжала плакать.
Никита посадил девушку на кожаный диван, принес воды и салфетки, придвинул малахитовую пепельницу и опустился у ее ног на корточки.
— Какая рана? Что случилось? — «Все не слава богу. Вот только найдешь подходящую музу, а у нее, видите, ли сердечная травма, и что мне теперь с этим делать? Дрочить прикажете?»
— Понимаешь, тебе, наверное, это не нужно! Это мои проблемы! — всхлипывала Кристина, утирая нос. «Сказать правду — он обидится, поймет, что я одновременно его мутузила и еще с другим крутила. Не надо людей обижать! Чуть-чуть совру».
— У тебя что-то страшное связано с днем рождения?
«О боже, какой он тупой! Лебедь и жаба никогда не поймут друг друга».
— Нет, не день рождения. Просто, думаю, это тебе не нужно… У меня вообще день рождения не скоро!
— Нужно! — сжимал ее колени замороченный и запутанный продюсер. — Мне важно все, связанное с тобой, ты для меня очень важна! — Никита осторожно стирал с ее щек слезы. «Мне в принципе Валя все рассказал. Вот сейчас мы ее и проверим!»
Она всхлипнула и начала:
— Мой бывший мужчина, он долго ухаживал за мной, добивался, дарил цветы, подарки, очень красиво ухаживал, а как только я влюбилась в него и мы начали встречаться, он меня бросил. Просто исчез, понимаешь? Испарился без объяснения причин! Перестал звонить. Кинул. Нам было так хорошо вместе, — Кристина снова драматично всхлипнула. Слезы текли ручьем. Хорошо, что на ресницах нет туши. — Я и теперь не могу ни с кем другим заниматься сексом, все время вспоминаю его. Представляю. Думаю о нем.
— Так ты вообще никого другого не хочешь? Или хочешь, а просто в процессе как бы вспоминаешь?! — спросил он терапевтическим тоном из рекламы «спрайта»: «Хочешь поговорить об этом?»
«Ну просто клиника какая-то! Шизофрения. Что мне с ней делать?»
— Я тебя очень хотела еще в Лондоне, но боялась, что вот так вот все случится.
«Не могу же я ему сказать, что у меня на него фригидность повышенной степени?»
— Знаешь, тогда давай не будем сейчас заниматься сексом, тебе нужно время, чтобы прийти в себя. — «Надеюсь, она откажется от этого предложения хотя бы ради приличия. Все равно один раз уже был, два раза — не система, три — не обязаловка…» — Будем просто встречаться, я тебя поддержу. Ты ко мне постепенно привыкнешь, и все будет нормально. Все наладится.
Никита говорил чуть хрипловато, потому что накричался в эти несколько дней на своих работников. Хозяин МЗК уселся рядом с Кристиной и обнял ее, она положила голову на его плечо.
— Спасибо за понимание, — Кристина слабо улыбнулась. «Ура, я в безопасности!»
— У меня есть хороший психолог и сексопатолог. Поддержка, конечно, нужна, но необходима также и профессиональная помощь!
«Э-э, девочка, э-э-э! Ты что? Я так импотентом стану!»
— Да, обязательно к ним съездим. — «Может, кто-то поможет мне тебя полюбить?! Хотя Чижику не особенно помогли разлюбить, за такие-то деньги! Ну ладно, плачу не я!»
Они позвонили Чижику, и она незамедлительно переслала им текст книги. Они внимательно анализировали его, советовались, думали. Задушевные разговоры продолжались до рассвета. Солнце медленно восходило, предвещая новый день. Чистое голубое небо обещало Москве хорошую погоду. Слышались звуки автомобильных двигателей, шум колес, бегущих по асфальту. В окнах зажигался свет. Москва проснулась. А Кристина с Никитой ложились спать.
«Где-то совсем рядом он, наверное, давно спит… Перед сном он, наверное, думал о своих заводах, может, о своих работниках, может, о женщинах или о прибыли… Или? Нет, обо мне он не думал, я у него закончилась…»
Никита обнимал Кристину, прижимаясь к ней своим МЗК.
«Бред какой-то, лежу рядом с такой телочкой и не могу ее трахнуть! — жаловался он про себя. — Но я обещал вести себя прилично, не могу же я девочку травмировать?» Он дергал ногой под одеялом, Кристина ворочалась у него на груди, как уж на сковородке. Оба чувствовали себя как минимум некомфортно.
Заснуть не удавалось. Страдающий бессонницей Никита имел очень странную привычку: есть в постели глазированные сырки и бананы. Он встал, резким жестом подтянул трусы-семейники, и Кристина в первый раз за последнее время улыбнулась. «Фу, какая мерзкая прыщавая спина!» — воскликнула про себя она. У Никиты с детства были проблемы с кожей.
Вернувшись с охапкой сырков и бананов, Никита радостно и громко поедал их прямо в постели.
— Хочешь, милая? — ласково предлагал он.
— Как ты можешь есть это в пять утра?! — фыркнула Кристина и, закутавшись в полотенце, отправилась на балкон курить.
Никита, пожав плечами, продолжал довольно жевать.
Холодный утренний воздух, чистый, свежий, прикасаясь к коже, вызывает мурашки. Эти штучки живут внутри, под кожей, но когда воздух проникает в нее, они проявляются наружу. Так же и душа, она как китайская шкатулка: открываешь одну, а внутри обязательно окажется следующая. И так до бесконечности. Каждый человек, приходящий в жизнь и душу другого, открывает какую-нибудь из шкатулок — или несколько сразу. Для себя и для другого. В каждой шкатулке лежит скомканная маленькая бумажка, на которой написано: «Люби меня, пожалуйста, люби!»
Все просят любви, все о ней кричат. Ведь женщина становится по-настоящему красивой только тогда, когда у нее светятся радостью и счастьем глаза. А яркие, сияющие бездонным светом глаза у нее бывают только тогда, когда она влюблена. Но, увы, свет перегорает. И свет в глазах меркнет.
Мокрыми небесно-голубыми но, увы, безжизненными глазами Кристина смотрела с 23-го этажа на Москва-реку с балкона «Алых парусов». Она ни о чем не думала и ничего не чувствовала. Она просто щупала глазами окружающий мир, который сейчас превратился для нее в туманное, серое и обыденное московское утро.
ГЛАВА 15 ПОГРЕШНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ
Олег вернулся с завода в бодром расположении духа. Там приступили к исполнению госзаказа, без накладок и теперь уже без помех. Народ пахал в две смены, менеджеры и технологи пели дифирамбы своему великому боссу и радостно считали бабло.
Сегодня вечером концертом «Пинк Флойд» открывается фестиваль. Олег уже договорился с одной очень милой «мисс-чего-то-там», что ее белоснежная улыбка и идеальное тело (впоследствии вешалка для бриллиантов) составит ему компанию на этот вечер. Речь Олега была готова.
Взволнованный директор PR-департамента поджидал Олега в приемной.
Верочка, как всегда с несказанно благодарным выражением лица, принесла кофе.
— Что мы имеем? — бодро осведомился Олег.
Занудный и дотошный директор, напоминающий телосложением — большая голова и узкие плечики — Чиполлино, положил на стол Олега отчет о проделанном исследовании СМИ.
— Понимаете, Олег Викторович, ситуация у нас, если говорить правильно, не очень благоприятная… Ведущие издания в связи с последними событиями обвиняют нашу компанию в нечистой, так сказать, конкурентной борьбе.
Олег рассматривал отчет. В кабинете пахло грозой. Пронырливым журналистам так нравилось то, что под следствие попала одна из самых влиятельных промышленных корпораций, что они подсовывали эту «вкусняшку» даже в номера, находившиеся в типографии. Так уж им хотелось произвести сенсацию. Конечно, пресса подозревала дележку госзаказа, подозревала компанию Олега и, разумеется, об этом писала. Олег бегло ознакомился с содержимым скрепленных листков и молча поднял глаза на Чиполлино, грозно буравя его мрачным взглядом. Чиполлино задергался, глаза его забегали. Ему захотелось съесть эти чертовы бумажки.
— А почему вы ко мне с этим вопросом приходите? Не уследили за тем, что пресса нас грязью обливает, а потом докладываете об этом как о несправедливой случайности! Случайностей, нам известно, не бывает, есть только закономерности. Придумайте что-нибудь! У вас зарплата есть?!
Чиполлино, побледнев, кивал.
Олег продолжал:
— Папа римский попал на небеса и говорит апостолу Михаилу: «Милок, я папа римский. Мне, пожалуйста, в рай, все там заказано». — «Папа римский, папа римский? Не знаю такого, сейчас по спискам посмотрю… Извините, вас в списке нет!» «Как нет?» — удивляется папа. — «Ладно, позвоню Господу Богу, уточню», — извиняется апостол. «Не знаю! — отвечает Бог, разгневавшись. — Не беспокой меня по всяким мелочам, звони Иисусу, он на земле был, может, знает, кто это такой!» Апостол звонит Иисусу. «А! Так я на земле когда 2000 лет назад был, открывал рыболовный кружок. Не думал, что он до сих пор существует».
Чиполлино не знал, плакать ему или смеяться.
Олег вещал дальше.
— Так вот, соберитесь там всем своим департаментом и сделайте из нашей корпорации такой вот кружок, миф, легенду, чтобы все-все эти недоумки в него поверили. Придумайте религию, веру. Непоколебимую и незапятнанную! — Олег поправил галстук так, как будто это была удавка, предназначенная для Чиполлино. — Мы предоставляем тысячи рабочих мест, устраиваем музыкальные фестивали для народа, отправляем деньги на благотворительность. У нас все очень хорошо! А на конкурентов нам плевать! Далеко и долго. Пусть они там мечут кал сколько угодно, мы тут ни при чем. — Миф, нужен миф. О чем вы там совещаетесь с утра до ночи?
Чиполлино судорожно перебирал в памяти известные мифологические истории. Глядя на Олега Викторовича, он почему-то смог вспомнить лишь Геракла.
— У нас сегодня назначено совещание как раз по этому вопросу совместно с юридическим департаментом. — Чиполлино заикался от нервного смеха, душившего его.
С одной стороны, ему было страшно, но когда он представлял себе, что его босс — Геракл, желудок сводило от приступа веселья.
— А юристы вам зачем? Еще бы Путина позвали разруливать ваши недочеты. Зайду к вам посмотреть, о чем совещаетесь!
«Дружелюбным» взглядом Олег указал на дверь. Чиполлино стремительно удалился.
Олег нажал кнопку начальника охраны на интеркоме.
Пока босс в поте лица отстаивал имидж своей корпорации, его трезвый партнер, сидя в уютном кресле, знакомился с литературными изысканиями Кристины Ирлановой. Составляя для себя подробный психологический портрет автора, Артур работал, чиркая ручкой прямо в книге.
Артур впервые за это безумное время чувствовал себя свободно и легко. Во-первых, у него в кои-то веки появился шанс выиграть, во-вторых, он наконец отправил жену с детьми отдыхать в Италию. Дочитав до конца первую книгу, на изучение, анализ и осмысливание которой ушло часов восемь, он посмотрел на часы и понял, что не появится сегодня на фестивале. Причин много: а) он человек не публичный, б) спор, а точнее, выигрыш важнее, г) свалила вечно недовольная жена, и дома приятно тихо.
Артур Караев женился в 29 лет. Партия была, казалось, выгодной: единственная дочь владельца спортивного стадиона. Милой и очень симпатичной девочке шел двадцать первый год, она была неслыханно, солнечно мила, как лесная нимфа, непривередлива, как воспитанница школы благородных девиц, и, разумеется, богата. Кто ж мог подумать, что через несколько лет из нее вырастет мегера дизайнерского пошива?
Практически сразу после женитьбы выявились некоторые факты из ее бурного прошлого. Как, например, привязанность к героину, от которой ее два раза лечил именитый папа, попытка отравления подруги и два аборта, сделанные на первом курсе института. Артур понял, что влип.
Первый их ребенок родился мертвым, зато второй и третий оказались замечательными близнецами. Ее главнейшим удовольствием было играть на нервах муженька так же профессионально, как играла она на пианино. Но если не брать в расчет ее скандальность, нервозность и склонность к депрессиям, женой она стала хорошей. Грамотно подбирала галстуки, разбиралась в недвижимости и дизайне, вкусно готовила и очень любила своих детей. В постели была совершенно сумасшедшей и развратной, что радовало ленивого и аморфного Артура. Гулять от нее было как минимум глупо, так как секса ей требовалось даже больше, чем ему. Но отдыхать от занудных разговоров и пилений нервной системы периодически было необходимо.
— Ну что, красивая, поехали кататься, от пристани отчалит теплоход, на палубе мы будем целоваться, пусть пьяный вечер в небе заплывет!
— Хы!
— Собирайся, милая, я за тобой пришлю водителя. Сегодня музыкальный фестиваль, помнишь, я тебе говорил?
— А можно прогулять?!
— Нет, тебе надо воздухом подышать и получить новые позитивные эмоции, чтобы писалось лучше. У тебя полчаса!..
Никита всеми правдами и неправдами старался склонить Кристину к интимным и желательно регулярным отношениям. Он упросил ее остаться у него на ночь, чтобы выспаться. Рассуждал он следующим образом: «Вот потусуйся в хорошей квартирке, попривыкни и пойми, что лучше не будет. Хватит страдать и давай уже полноценно (цензура)».
Кристина настаивала на том, чтобы он разбудил ее, но, разумеется проспала. Утром, закурив тремя сигаретами чашку крепкого кофе, она провела ревизию его квартиры и, наткнувшись на порнокассеты «Шоколадные попки три», «1000 и одна ночь аналки» и «Анальные штучки для искушенных», поняла, что бежать надо быстро и незамедлительно.
— На самом деле ничего такого страшного в этом нет, — успокаивал Кристину Валя, когда они транжирили аванс, полученный от Никиты, в «Крокусе». — Анальный секс — это, кстати, очень распространенная штука. Он не извращенец, Крис, не выдумывай там себе всякую хрень. Наслаждайся.
— Конечно, Валя, для тебя это привычное дело, а для меня запор и геморрой! — «Что для хохла сало, для свиньи капут».
— Ты просто не с теми пробовала! — Валя застегивал джинсы с вставками из камуфляжной ткани. — Я стильненький?
Он вылез из примерочной и теперь крутился перед Кристиной.
— Очень стильненький, ползадницы торчит! Они тебе малы! Снимай, развратная жопа! И я, кстати, только один раз пробовала, да и то с Олегом, но больше не собираюсь! Вот. Потом дискомфортно как-то.
— Ну и дурочка, лишаешь себя удовольствия.
— Сам дурак извращенский. Снимай свои развратные штаны и пошли отседа!
На фестиваль Кристина облачилась опять в джинсы и опять в футболку. Совершенно не хотелось наряжаться. Настроение такое, что хочется выть на луну. Ничего, ну просто ничего не радовало, тоска смертная. Жизнь дала трещину и стала похожа на жопу.
Не было ни уверенности в себе, ни радости, не даже любви к людям. Все противные, вредные, грустные или, наоборот, веселые, довольные жизнью. А она какая-то никакая, овощ, безжизненный и безрадостный. Сморщенный какой-то овощ. «Гнусно. На душе скребут кошки и еще, наверное, гадят там. Хочется умереть и заново родиться. Хорошо бы мужиком».
Кристина смотрела на себя в зеркало.
«Даже похудела. Скулы впалые. Кожа серая. Много курю. Ну и что? Все равно буду курить. Назло. Назло себе. За то, что я такая глупая, тупорылая, идиотская. Обкурюсь сигарет и умру от туберкулеза, пусть оплакивает меня на могилке. Гад! Интересно знать, а от рака легких долго умирать? Больно?»
Лицо Кристины представляло собой маску. Полное отсутствие чувств и эмоций, безжизненное лицо. Лицо потерявшегося человека, не знающего, куда идти, как жить и что делать.
— Улыбайся, черт возьми! Улыбайся давай! — вдруг закричала на свое отражение она. Но зеркало показало лишь гримасу печали, недовольства, тоски, потерянности, полного отсутствия желаний и стремлений. — Он нормальный! Симпатичный! Умный! Богатый! Заботливый! Иди к нему! Иди и улыбайся, что тебе надо? Улыбайся! Пиши свою чертову книжку! Все есть! Персонажей хоть завались, грамотный советчик, экранизация, все есть, все! Улыбайся… Все хорошо! Все хорошо… Улыбайся!
По лицу текли слезы, аутотренинг возымел обратный эффект. Вместо улыбки губы затряслись, а из глаз потекли слезы. Радоваться жизни, радоваться всему хорошему, что в ней происходит, радоваться плохому как урокам жизненной школы легко на страницах нравоучительных произведений, но страшно тяжело в реальности. Человек уязвим, слаб и бессилен перед собой, своими эмоциями, желаниями, страхами. Не любить себя проще, чем полюбить, — это абсурдно, но очевидно. Страдать привычнее, чем радоваться, — это как-то понятнее…
Кристина сняла джинсы и футболку, переоделась в коротенькое песочное коктейльное платье от Ferre, уложила волосы, накрасилась и, натянув силой воли улыбку, спустилась и помпезно села в Lexus. «Не научилась жить, хотя бы научись играть, пусть все думают, что ты умеешь и то и другое!»
Водитель поздоровался и открыл дверь.
— Извините, что заставила так долго ждать, — не снимая улыбки, выдавила она.
— Ради того чтобы везти такую прекрасную девушку, можно ждать сколько угодно, — польстил водила.
«Получилось!» — чуть расслабилась Кристина.
Забитая всевозможными автомобилями парковка, стройные ряды охраны, мощеные дорожки, огромные плазменные экраны, световые инсталляции, изысканные камерные шатры с подушками и диванами для вип-персон, аттракционы, лошади, четыре сцены, главный амфитеатр, готовый к выступлению «Пинк Флойд», скопление людей… Кристина с Никитой тоже здесь. Они сидят в защищенной от посторонних людей ложе, расположенной на самом удобном месте в непосредственной близости к сцене. Официант с зализанными гелем волосами и накрахмаленной тряпочкой на правой руке разливает уже обрыдшее шампанское.
В фуршетной зоне накрыт длинный стол с накрахмаленными до хруста белыми скатертями, его украшают композиции из орхидей и лилий. Стоят вырезанные из глыб льда фигурки с вазочками икры, лобстерами, крабами и креветками. Открытие фестиваля — величайшее событие в культурной жизни столицы, на которое съехались политики, олигархи, тусовщики, известные бизнесмены, деятели культуры и искусства. Ну и, безусловно, в толпе растворяются пронырливые и вечно голодные журналисты.
Народ занимал места, публика хохотала, выпивала, закусывала, одним словом, наслаждалась размахом мероприятия. Такого огромного наплыва народа не ожидал никто. Фестиваль по праву выглядел масштабным, единственным в своем роде. Добрая половина народа еще шумела у входа, пытаясь зайти внутрь. Охрана едва успевала проверить тех, кто так ожесточенно прорывался сквозь рамки металлоискателей.
На сцене появился «Пинк Флойд». Публика заорала, зааплодировала.
Олег, сжимая пальцами бокал с шампанским, упивался моментом. Он придумал этот PR-ход и реализовал его всего за три миллиона, выиграв при этом спор. Победным взглядом он смотрел на сцену, где бесновалась легендарная группа.
Никита сжимал горячую кисть Кристины и гордился собой. Он организовал такой замут! Правда, ничего не заработал, но еще есть надежда, что получится чего-нибудь урвать.
Кристина, оставив руку с дымящейся сигаретой, продолжала всем своим существом изображать радость. Вместо того чтобы горевать дома, она является почетным гостем на таком мероприятии. Все не так уж плохо! Она восхищенным взглядом смотрела на сцену…
Их взгляды сошлись.
Олег увидел ее с Никитой.
Никита увидел Олега.
Она увидела его.
У каждого была своя боль.
Каждый видел лишь нить своего сюжета, каждый замечал лишь свой спектакль. Никто не видел общего… Если бы люди умели говорить… Возможно, все было бы намного проще. Но слова, как правило, — лишь фон для общения душ. Если душа закрыта, испугана, спрятана, обезвожена, неспособна вырваться на свободу, общение бессмысленно. Как много хотелось сказать, но…
«Подонок! — подумала Кристина и сжала руку Никиты, отводя глаза. Пульс сместился в солнечное сплетение, ладони мгновенно стали влажными. — Улыбайся! Вот и все! Все! Теперь точно все! — Он не умер, не заболел. Он просто ее бросил. — Почему тогда не слушала Чижика?»
«Шлюха!» — заключил Олег и прикурил ментоловую сигарету. Комок застрял в горле, пришлось сделать большой глоток шампанского. Сегодня, вчера и все дни с того момента, как пришла Виолетта, у него было очень плохое, просто отвратительное настроение. Но он научился профессионально врать не только другим, но и себе. «Хорошо, что я ей не позвонил узнать про эту книгу. Был бы полным лохом… Шлюха! Встречается с каким-то плюгавым продюсером…»
«Мудила, — буркнул про себя Никита, крепко сжимая челюсти. — Мало того что денег зажал, так еще так нагло пялится на мою телку! — Он недовольно дернул под столом правой ногой и собственнически обнял Кристину. — Чувак, отвали, она моя!» — Он заметил, как она смотрит на Олега. Стало как-то неприятно внутри. Никита хоть и отказывался верить в это, тем не менее что-то подсказывало — она не до конца принадлежит ему.
Чем-то этот персонаж, с которым он так долго тер и решал вопросы, напоминал ему героя из романа Кристины.
После того как Кристина сказала:
— Ник, поехали домой! — Никита точно понял: это он.
Она выглядела очень жалко. Улыбка сияла на белом лице. Глаза были влажными, ладони красными и мокрыми, губы тряслись. Пепел с сигареты падал на платье.
Никита осторожно стряхнул пепел.
— Тебе нехорошо, милая? — как ни в чем не бывало ласково осведомился он.
— Да, как-то голова сильно заболела, кружится! — «Сейчас разревусь».
— Я сейчас не могу уехать, — он нежно обнимал ее за плечи, заботливо шепча на ушко: — После концерта пообщаюсь с некоторыми людьми и сразу приеду. Ты ко мне? «Попробуй только сейчас мне не дай!»
— Да, я подожду у тебя, — прикусывая нижнюю губу, ответила она. Стало очень холодно, по телу пробежали мурашки, губы тряслись, пришлось их усмирить зубами. «Как будто у меня есть выбор? Сейчас оставаться одной нельзя».
Никита проводил Кристину. «Езжай милая, готовься!»
В машине Кристина заключила, что Никита теперь — единственный мужчина в ее жизни. Собственно, это не худший вариант.
В квартире у Никиты Кристина приняла душ, отревелась вдоволь под его струями. Побродила по квартире, рассматривая статуэтки, премии и грамоты за заслуги в кинематографе и шоу-бизнесе. Легла перед телевизором.
«Как хорошо, что я его встретила. Значит, он не погиб в автокатастрофе, не похищен бандитами, не имеет проблем с налоговыми органами, не улетел в срочную командировку, все в порядке с мамой и… и… вполне счастливый вид… Он просто меня бросил. Все понятно. Просто бросил. ПОДОНОК! — Кристина уже собиралась снова заплакать, но звук ключей остановил порыв слез. — По-моему, я просто истеричка. Надо соглашаться на психолога. Как можно быстрее».
Никита быстро снял ботинки, поставил свой портфельчик на пол и прошел в спальню.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — «Готова?»
— Лучше!
— Страшно хочу спать!
— Я тоже, иди в душик.
Никита послушно отправился в ванную. Кристина дождалась звука слива в унитазе. Из душа полилась вода. Посмотрев на себя в зеркало, она отправилась к нему.
«Ну, на!»
Теплая вода бежала по телу, лицу, волосам… Кожа покрылась мелкими мокрыми мурашками… Прикосновения казались очень мягкими, ватными… Вода притупляет ощущения, тело чувствует по-другому. Руки скользят по коже, вода попадает в глаза. Их можно закрыть и представить, что ты не здесь, что ты где-то далеко, где-то там, где очень хорошо. Где есть любовь, а не безысходность.
Это был обычный секс из обычной интимной жизни Кристины до Олега. Она всегда старалась сократить эту физкультуру до минимума. Удовлетворения такой секс не приносил, правда, отвратным его тоже нельзя было назвать. Олег был завидным, редким исключением… Но исключение и есть исключение, как деликатес. «Ведь ты не будешь каждый день есть черную икру!»
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги