Эпилог

1 января 1900 года

Вся мебель из холла, гостиной и столовой в доме на ранчо “Три холма” была вынесена, вместо нее расставили ряды стульев, и каждый ряд украсили шелковыми лентами и гирляндами зеленых веток. На стульях расселись празднично одетые гости, это были самые лучшие люди округа.

Струнный квартет, исчерпавший весь свой репертуар, уже в пятый раз исполнял Бетховена, озабоченные гости ерзали на своих стульях и оживленно переговаривались.

Поодаль стояли работники в своих лучших праздничных костюмах. Они неуютно чувствовали себя среди этого сборища, но понимали, что удостоились чести – их пригласили…

– Уже пятнадцать минут четвертого, – пробормотал кто-то из ковбоев, ослабляя галстук-шнурок. – А во сколько должна была начаться эта вечеринка?

– Но ты же не думаешь, что он сбежал от нее, а?

– Если бы кто и сбежал, то только не он. Мисс Анна такая красивая, от таких не убегают.

– Не знаю, как вам, парни, а мне здесь очень нравится.

– А мне вот как-то не по себе каждый раз, когда я смотрю ему в глаза, – тихо произнес кто-то, и наступило неловкое молчание.

– Что ни говори, – нарушил молчание другой ковбой, – этот парень достоин восхищения. Я бы на его месте, после того что случилось, уже давно убрался отсюда. А он работает как ни в чем не бывало и к нам относится нормально. Он славный парень, и мне не стыдно работать с таким управляющим.

В ответ послышались одобрительные возгласы, ковбои дружно закивали. Но даже между собой им все еще было трудно говорить о происшедшем в ту ночь при свете факелов, хотя с тех пор уж прошло три месяца. Чтобы как-то перевести разговор, один из ковбоев посмотрел на лестницу, вздохнул и снова спросил:

– Так во сколько начнется вечеринка?

Гости в праздничных платьях и накрахмаленных воротничках были озабочены тем же.

– А может, что-то случилось?

– Надо кому-то пойти и узнать.

– Ее ведь никто не поддерживал, правда?

– Надо знать мисс Анну, она все делает не так, как другие.

– Вы можете в это поверить? Леди Хартли выходит замуж за своего наемного работника!

– От этой женщины всего можно ожидать.

– Боже мой, Джулия, но он же на самом деле не простой работник…

– Странно: Джейк и Джессика не приехали на свадьбу…

– Я слышала, что у них была какая-то ссора…

У входа раздались оживленные голоса, и все повернулись туда.

– Посмотрите, это же Джордж Гринли!

– Расхаживает с таким гордым видом, будто он отец невесты.

Гринли пробрался к столу, раскланиваясь по пути и добродушно улыбаясь. Несколько человек поднялись и пересели, чтобы уступить ему место в самом центре. А затем гости вернулись к своим разговорам.

– А знаете, что я слышала? Он преподнес мисс Анне на свадьбу портрет, который она давно хотела заполучить. Ну, знаете, тот самый, где изображена Элизабет Филдинг, он раньше ни за что не хотел расставаться с ним.

– Да, теперь они прямо-таки лучшие друзья.

– Это ведь именно его показания помогли упрятать за решетку Стивена Брейди.

– Старина Стивен… До сих пор не могу поверить! Оказывается, за ним тянется такой хвост преступлений, что на свободу он выйдет очень не скоро.

– Иногда так трудно разобраться в людях! Все эти годы Брейди был президентом банка, мы доверяли ему свои деньги. И он оказался преступником. А Джош Коулман, оказывается, – Филдинг. Кто бы мог подумать!

– А в этом что-то есть: Филдинги возвращаются на ранчо “Три холма”.

– Леди Анна Хартли и Филдинг? – Говоривший презрительно фыркнул и недоверчиво покачал головой. – Этот брак распадется через шесть месяцев.

– Если он вообще состоится.

Наверху, в своей спальне, Анна в десятый раз поправила юбку подвенечного платья, лиф и кружевной воротник. Шелковая юбка кремового цвета плотно облегала талию и бедра и расходилась книзу изящными складками, отделанными по краям вышивкой. Длинные узкие рукава были украшены кружевами. На шее Анны висела маленькая камея, собранные вверх волосы стягивала тонкая сетка. В руке она держала небольшой букет желтых роз, привезенных из теплицы Форт-Уорта. Анна выглядела одновременно эффектно и просто, элегантно и скромно, точно так, как и хотела выглядеть. И вообще все шло так, как она запланировала… кроме одного.

Анна еще раз нетерпеливо подошла к окну и выглянула на улицу. Стоял мрачный зимний день, пасмурный и холодный. Двор заполнили экипажи гостей, однако подъездная дорожка была пуста. Церемония задерживалась уже на сорок пять минут, больше Анна ждать не могла.

Дверь спальни распахнулась, и в комнату, тяжело дыша, влетела служанка.

– Мисс Анна, священник хочет знать, готовы ли вы. Гости уже волнуются, музыканты переиграли всю музыку…

– Да, понятно. – Анна еще раз взглянула в окно. – Кто-нибудь еще приехал? Никаких писем не было?

Лизабель нахмурила тонкие брови:

– Да, мадам. То есть нет. Только что пришел мистер Гринли, народа в доме полно, записок с извинениями никто не присылал.

Анна вздохнула. Что ж, значит, они не приедут. Возможно, это и к лучшему. Анна не знала, как поступить, вплоть до того самого момента, как отправила телеграмму. Они с Джошем накануне поспорили по этому поводу. Похоже, он оказался прав. Лучше всего оставить прошлое позади и начать с этого дня новую жизнь. Но Анна хотела сделать Джошу подарок, который не смог бы сделать никто другой, – подарить ему успокоение и прощение. Ей казалось, что стоит только собрать вместе всю семью – и все станет прекрасно.

И сейчас Анна невольно ощущала разочарование. Ей хотелось, чтобы этот день стал самым лучшим для них двоих, началом их новой, совместной жизни, которая сможет стереть все обиды прошлого. И вот теперь чего-то не хватало.

Раздался стук, и в комнату вошел Джош. Он выглядел потрясающе в темном костюме, с галстуком, и один только вид его заставил сердце Анны забиться учащенно. Нет, она ошибается. У нее есть абсолютно все, потому что рядом с ней Джош.

Джош улыбнулся, глядя на Анну:

– У тебя какие-то тайные мысли?

Несмотря на шутливый тон, Анна заметила тревогу в его глазах. Она стремительно подошла к Джошу и взяла его руки в свои.

– Много мыслей, но все они хорошие, – заверила Анна. Он внимательно посмотрел ей в глаза, уголки его губ изогнулись в усмешке.

– У тебя еще есть шанс передумать.

– Ох, нет, – торопливо возразила Анна. Глаза ее, полные любви, сверкали: – Этот шанс я упустила еще тогда, когда ты впервые появился здесь. А ты – ты не передумал?

Анна почувствовала, как напряжение, которое сковывало Джоша, спадает. Он ласково погладил ее по щеке.

– Я тверд в своем решении. Я ведь три месяца спал с ковбоями, так что мною движет корысть.

Анна рассмеялась:

– Но ведь это была твоя идея – спать в бараке.

– Я не хотел никаких сплетен, – твердо заявил Джош. – Заботился о том, чтобы тебе было хорошо.

Анну переполняло такое счастье, что она казалась себе невесомой.

– Мне хорошо, – прошептала она, обнимая Джоша. – Мне очень хорошо.

Церемония венчания проходила спокойно и скромно, она лишь подтверждала то слияние сердец и душ, которое возникло гораздо раньше. Анна держала Джоша под руку и чувствовала сильное, ровное биение его пульса. Ощущение полной гармонии было прочным, мощным, казалось, что сама судьба поставила неизбежную точку в их отношениях.

Как раз перед тем как священник попросил их произнести слова клятвы, послышался скрип двери, и гости оживились. У Анны екнуло сердце, пальцы ее крепко сжали руку Джоша, она слегка прикрыла глаза, благодаря в душе Господа. Голос Анны слегка дрожал от возбуждения, когда она клялась любить, уважать мужа, повиноваться ему до конца своих дней.

Джош надел ей на палец скромное золотое кольцо, затем поцеловал. Поцелуй его был страстным, но очень уж коротким. А потом их обступила толпа гостей, все поздравляли, хлопали Джоша по спине, старались чмокнуть Анну в щеку.

Анна, тяжело дыша и беспрестанно улыбаясь, переходила из одних объятий в другие, машинально благодарила друзей и соседей за поздравления, а сама в это время окидывала взглядом толпу. И вот она увидела их. И сразу узнала.

Женщина была очень красива, ростом чуть ниже Анны. Таких прекрасных чистых голубых глаз Анна не видела никогда в жизни. Одета она была в бледно-лиловый шерстяной костюм, маленькая шляпка с вуалью покрывала густые вьющиеся волосы, слегка тронутые сединой. Именно такой Анна ее себе и представляла.

У мужчины, который вел жену через толпу, бережно поддерживая ее под локоть, были такие же зеленые глаза, как у Джоша, тот же рост, плотное телосложение. Отличали их только седые виски да задубевшая от солнца и ветров кожа. Анна как будто увидела в нем Джоша через двадцать лет. Да, это была яркая личность, выделявшаяся в любой толпе. Среди гостей послышались возбужденные возгласы:

– Джейк…

– Джейк Филдинг, это ты, что ли?

– Боже мой, это действительно он!

Толпа расступилась перед вновь прибывшими, и Анна заметила, как замер Джош. Она быстро шагнула вперед.

– Джессика! – тихо воскликнула Анна и протянула руки. От возбуждения Анна раскраснелась, глаза ее сверкали, голос звучал легко и радостно. – Я так рада, что вы приехали! Погода ужасная, и я боялась… Но вот вы здесь, и теперь это уже не имеет значения. Ох, Джессика, я так хотела познакомиться с вами! Мне казалось, что я вас уже знаю… – Анна запнулась и покраснела еще больше. – Ой, вы, наверное, подумали, что я ужасная нахалка! Вы не возражаете, если я буду называть вас Джессика?

Глаза Джессики просияли в ответ:

– Между прочим, я бы предпочла, чтобы ты называла меня мама.

Женщины обнялись. Затем Джессика с довольным видом повернулась к мужу.

– Ох, Джейк, посмотри! – воскликнула она. – Разве она не красавица?

Джейк улыбнулся.

– Она выглядит, как невеста Филдинга, – ответил он. – А этой чести удостаиваются только лучшие. – Джейк наклонился и поцеловал Анну в щеку. – Добро пожаловать в нашу семью.

Он выпрямился и встретился взглядом с Джошем.

Повисло неловкое молчание, Анна с тревогой переводила взгляд с мужа на свекра и обратно. А затем Джош спросил бесстрастно:

– Что ты тут делаешь?

Джейк спокойно выдержал его взгляд.

– Ты мой единственный сын. Разве я мог пропустить день твоей свадьбы?

Анна увидела, как напряглось лицо Джоша, и ощутила боль в сердце, боль за Джоша… за всех них. Когда Джош заговорил, было видно, что слова даются ему с трудом.

– Можешь больше не притворяться, я знаю правду Я не твой сын.

Джессика взяла Джейка под руку, ее огромные глаза потемнели.

– Нет, – тихо промолвила она, – ты его сын.

На секунду на лице Джоша промелькнуло смущение, или это была злость, и Анна быстро шагнула к нему.

– Джош, прошу тебя, отведи своих родителей в библиотеку. Там спокойно, а вам о многом надо поговорить.

– Я так не думаю, – медленно произнес Джош. Он с трудом оторвал взгляд от Джессики и Джейка и посмотрел на Анну. – Я же просил тебя не делать этого.

Сейчас Анне хотелось только одного: стереть с лица Джоша угрюмость, чтобы глаза его так же сияли, как еще минуту назад. Джошу многое пришлось пережить, так вправе ли она была подвергать его и этому испытанию? Может, она совершила ошибку?

Однако упорство Анны, которое помогло ей пережить суровые испытания прошедшей осени, было ее неотъемлемой чертой. Она вскинула подбородок.

– Но я сделала это, – спокойно возразила Анна. – Они здесь, и ты должен поговорить с ними.

Джош попытался отвернуться, но Анна схватила его за руку.

– Джош, прошу тебя, – прошептала она. – Сделай это ради меня. Не позволяй мрачным тайнам прошлого испортить сегодняшний день.

Анна увидела, что Джош растерялся. Она понимала, что заставляет его пойти против собственной воли, но была убеждена – ему надо пройти и через это. Джош медленно повернулся и молча повел Джейка и Джессику в библиотеку.

Анна наблюдала, как все трое скрылись за ее дверями, а затем закрыла глаза и взмолилась, чтобы она не ошиблась.

Звуки праздника почти не проникали сквозь толстые стены библиотеки. Капли тумана застыли на окне, скрывая пейзаж, и только по отдаленному шуму и скрипу можно было определить, что буровая установка работает даже в день свадьбы. В камине потрескивали дрова, а над каминной полкой висел портрет Элизабет Коулман, вернувшийся наконец на свое законное место. Глядящая со стены Элизабет ласково улыбалась всем троим.

Джейк и Джессика, держась за руки, сидели рядом на небольшом диванчике с высокой спинкой. Джош расположился напротив, в обтянутом парчой кресле. В библиотеке стояла тишина.

Как только Джош увидел родителей, вихрь противоречивых чувств овладел им. Он испытал и шок, и мгновенную вспышку радости. Ведь это же были его родители, которых он так любил! Да и как можно было не любить женщину, которая родила его на свет, и мужчину, научившего его всему, что он знал в этой жизни?

Появление Филдингов-старших всколыхнуло в Джоше воспоминания о доме, о семье, обо всем хорошем, что было в его жизни. Ему хотелось обнять их и расспросить о ранчо, о девчонках, о том, как они отпраздновали без него Рождество. Конечно, он был рад. Однако это чувство угасло очень быстро.

На смену ему пришла злость – на Анну, на Джейка и Джессику, даже на себя за то, что он испытывает эту злость. Джош продолжал чувствовать обиду, стыд из-за того, что, как он был уверен, являлось правдой. Ему хотелось только одного – все забыть. Он начал новую жизнь, и они не имели права приносить с собой в этот дом воспоминания об ужасном прошлом. Их появление испортило день, которому предстояло стать счастливейшим в его жизни, и Джош чувствовал себя разбитым и несчастным.

Но теперь, после того, что он услышал, он даже не понимал, какие испытывает чувства.

Джош был не в силах поднять взгляд, голос его звучал глухо:

– Вы рассказывали мне много историй про дедушку Джеда, бабушку Элизабет и ранчо “Три холма”… но эту вы никогда не рассказывали. Даже не намекали…

Голос Джейка тоже звучал тихо:

– Я хотел, чтобы ты гордился своим происхождением, чтобы знал о Филдингах только самое хорошее.

Наконец Джош поднял голову и посмотрел на отца, на его лице смешалось слишком много эмоций, чтобы определить их.

– Но ведь ты не совершил ничего плохого, – хрипло промолвил Джош. – Ты же просто защищал маму.

Лицо Джейка было печальным.

– Я три года провел в бегах, спасая твою мать от обвинения. Она ведь только защищалась! А потом двадцать лет скрывал от тебя правду, думая, что она причинит тебе боль. Я был не прав.

У Джоша вырвался глубокий, прерывистый вздох. Он устремил взгляд на портрет бабушки.

– А говорили… я думал, что это было убийство. Боль, промелькнувшая в глазах Джейка, ранила Джоша в самое сердце.

– Нет, сынок. Твоя мать не сделала этого намеренно, как и я не убивал собственного брата. То, что произошло… – Джейк сжал ладони Джессики, – это был кошмар, который мы всячески старались забыть, и, думаю, нам это отчасти удалось.

За дверями библиотеки раздался взрыв смеха, послышался громкий голос Джорджа Гринли, который, перекрикивая всех, произносил тост. Оркестр заиграл что-то веселое, послышался шум раздвигаемых стульев – видимо, освобождали место для танцев. Джош еле заметно улыбнулся. Наконец-то Анна научилась устраивать нормальные вечеринки.

– Анна, – вымолвил Джош и был вынужден откашляться, – она всегда утверждала, что здесь что-то не так. Наверное, она лучше знала моих родных, чем я сам. – Он посмотрел на мать: – А от тебя, мама, она просто без ума. Думаю, ты тоже полюбишь ее. – Джош попытался улыбнуться, но попытка не удалась. Он все еще был потрясен тем, что узнал. Оказывается, его страдания были просто ничтожными по сравнению со страданиями его родителей.

А вот Джессика улыбалась, ей хватило сил, чтобы улыбка пробилась сквозь пелену горя. Ее ресницы были мокрыми от слез, которые она и не пыталась смахивать. Она взяла под руку Джейка, как бы успокаивая его и одновременно успокаиваясь сама.

– Джошуа, я не хотела обижать тебя, – ласково сказала она. – И отец никогда не хотел этого.

Джессика решительно подняла подбородок, и этот жест тут же напомнил Джошу Анну. Уже окрепшим голосом она продолжила:

– Я была замужем за Дэниелом Филдингом, но родила ребенка от его брата. Это мой грех, Джош, но мы сполна заплатили за него. Расплачивались все те годы, пока Джейк скрывался, обвиненный в преступлении, которого не совершал. Он даже не знал, что у него растет сын! Расплачивались, когда Дэниел умер, сраженный пулей, предназначавшейся Джейку. Платили все годы, храня тайну и обманывая… Я считала, что оберегаю тебя, но на самом деле защищала только свой покой. Потому что меня терзал стыд. – Джессика перевела дыхание, глаза ее сияли. – Теперь мне уже больше не стыдно, Джош. Когда ты уехал… когда я увидела твои глаза в тот день, мне пришлось оглянуться на свое прошлое. И я поняла, что давно уже перестала стыдиться. Я горжусь твоим отцом, Джошуа, горжусь собой, горжусь тем, что мы создали вместе. И ты тоже должен гордиться.

Джейк посмотрел на жену, его взгляд переполняли любовь и нежность. Затем он снова перевел взгляд на сына.

– Я хочу, Джош, чтобы ты рассказал эту историю своим детям, – спокойно произнес он. – Не дай им вырасти с мыслью, что жить в этом мире легко и что все герои носят золотые доспехи. Расскажи им об их прадедушке и прабабушке, о Хартли и Филдингах, воевавших за эту землю в те времена, когда люди сами устанавливали свои законы. Расскажи им о своей матери, обо мне, о сенаторе Дэниеле. Никто из нас не был безгрешным, но мы делали то, что должны были делать, и делали это ради любви. Расскажи им о вечных ценностях – о семье и любви. И пусть они знают, что значит быть Филдингами.

Джош посмотрел на родителей, и внезапно ему показалось, что в комнате они не одни. Рядом с ними незримо присутствовали Джед и Элизабет, дед Анны – Хартли, Дэниел Филдинг – каждый из них вплел свою нить в гобелен его жизни, каждый из них принял участие в составлении карты, которая привела его в этот дом. Хорошие и плохие, правые и неправые, они являлись неотъемлемой частью и этой земли, и его самого. Они подарили ему Анну, они подарили ему дом.

Душу Джоша заполнила умиротворенность, а вместе с ней пришло чувство гордости и уверенности. У него есть любовь. Все хорошо. Впервые в его жизни все было хорошо.

Джош поднялся с кресла, подошел к матери, нагнулся и обнял ее.

– Я расскажу им, – пообещал он, и мать тоже крепко обняла его. – Я расскажу им, – повторил он.

А потом Джош обнял отца, и некоторое время они так и не размыкали объятий.

После обеда Джессика снова нашла Джейка в библиотеке. До этого они танцевали, разговаривали со старыми друзьями и за несколько часов успели хорошо узнать и полюбить свою невестку. А сейчас Джессика знала, что Джейк непременно окажется в библиотеке.

Он с задумчивым видом стоял возле полок, держа в руках раскрытую книгу. После долгих лет замужества Джессике не надо было спрашивать у мужа, о чем он думает. Столько всего произошло в этой комнате! Здесь, под портретом матери, висевшим над камином, Джессика сочеталась браком с Дэниелом Филдингом. В этой комнате они с Джейком познакомились. В библиотеке Джейк провел много часов, сидя на коленях у отца: он, как и Джош, очень любил слушать рассказы о прошлом. На всем ранчо это место хранило больше всего воспоминаний.

Джессика тихонько закрыла дверь – праздник в доме продолжался. Джейк взглянул на нее и улыбнулся. Джессика подошла к мужу и ласково погладила его по руке.

– Грустишь? – спросила она.

Джейк закрыл книгу и поставил ее на полку.

– Конечно, я так скучаю по этому дому! Как бы я хотел, чтобы все обернулось иначе. Но я не в силах изменить прошлое… – Лицо его освещала теплая улыбка, которая до сих пор заставляла сердце Джессики биться учащенно. – Однако я ни на что не променяю те годы, которые мы с тобой прожили вместе. Это была хорошая жизнь, Джессика. – Ладонь Джейка нежно легла на затылок жены, пальцы играли завитками ее волос. – Нам было нелегко, но именно трудные дни позволяют как следует оценить мгновения счастья.

Джессика кивнула:

– Думаю, наш сын тоже понял это.

– Да, ты права. – Джейк задумался. – Знаешь, когда этим летом он уезжал от нас, это был своенравный, вспыльчивый мальчишка. Наверное, мы оба с тобой виноваты в этом. Но когда я посмотрел на него сегодня, знаешь кого я увидел?

– Мужчину, – ответила Джессика, и оба улыбнулись.

Они обнялись и вместе подошли к окну. Туман до конца не рассеялся, и пейзаж выглядел холодным и пустынным. Особенно уродливо смотрелась буровая вышка, стоявшая в двухстах ярдах от дома. Пока Джейк и Джессика смотрели в окно, две фигуры пересекли лужайку. Это были Анна в накинутом поверх подвенечного наряда плаще и Джош – без шляпы, в свадебном костюме. Они шли обнявшись, склонив друг к другу головы, смеялись и разговаривали, не обращая внимания на сырость и холод.

Глядя на них, Джессика не смогла удержаться от смеха:

– Ты только посмотри!

– Похоже, он нашел именно то, что искал. – Джейк еще крепче обнял жену. – Как когда-то я нашел тебя.

Джессика положила голову на плечо мужа.

– Я рада, что мы с тобой решили дать им денег.

– Джош заработал эти деньги. И потом, я хочу, чтобы мои внуки росли здесь, как рос я.

– Ну, может быть, не совсем так, как ты. Времена ведь изменились, Джейк.

Джейк поцеловал жену в лоб.

– И на мой взгляд, изменились к лучшему. Прерывисто вздохнув, Джессика сильнее прижалась к мужу.

Некоторое время они стояли так, глядя в окно на пейзаж, который был таким знакомым и в то же время другим, и наблюдая с родительской гордостью за новобрачными.

– Кто бы мог подумать, что Филдинги вернутся сюда? – пробормотал Джейк.

Джессика тихо рассмеялась:

– А кто бы мог подумать, что под одной крышей соберутся Хартли и Филдинги?

– Все хорошо, что хорошо кончается. – Джейк рассеянно улыбнулся, словно мысли его сейчас были далеко. – А знаешь, я думаю, отец по-настоящему гордился бы, если бы увидел сегодняшний день.

Джессика повернулась к нему, глаза ее светились любовью и гордостью.

– Я тоже так думаю.

Их губы слились в поцелуе.

Анна крепче прижалась к Джошу. Холодные капельки тумана покрывали ее лицо и платье, однако она совсем не чувствовала этой сырости: с Джошем ей всегда было тепло.

– Я так рада, что ты больше не злишься на меня, – сказала она.

– Наверное, надо было бы, но очень трудно злиться на женщину, которая права. – Джош попытался придать лицу суровое выражение, но безуспешно. Он легонько сжал талию Анны, любовь и радость переполняли его. – Ты всегда бываешь права?

– Нет, далеко не всегда, – призналась Анна. – Я просто упрямая. – Она посмотрела на Джоша, лукаво сверкнув глазами. – Как и ты.

– Надо было сказать об этом прежде, чем я женился на тебе.

Анна попыталась вырваться из рук Джоша, но не тут-то было. Он схватил ее за руку, притянул к себе, наклонился и поцеловал. Это был легкий, полный нежности поцелуй – прелюдия к обуревавшей их страсти, настолько сильной, что они не смогли бы долго сдерживать ее.

Когда Джош посмотрел на Анну, глаза его были темными и задумчивыми, а глаза Анны яркими, как бриллианты. Кончиками пальцев Джош провел по приоткрытым губам Анны, по раскрасневшимся щекам.

– Анна, – охрипшим голосом произнес он, – после такого ужасного начала… есть ли у нас с тобой шанс?

– Я думаю, мы всегда знали: наш единственный шанс – это быть вместе, – тихо ответила Анна.

Джош закрыл глаза и вздохнул. Когда Анна была рядом, он как будто растворялся в ней.

– Я знаю, – медленно произнес он, – что ты – это гораздо больше, чем я заслуживаю.

Анна уткнулась лбом в плечо Джоша, ее голос тоже слегка дрожал:

– Наверное, наша любовь… больше, чем мы оба заслуживаем. Я люблю тебя, Джош.

– А я – тебя. Очень сильно.

Они сплелись в объятии и почувствовали, что еще секунда, и их уже невозможно будет оторвать друг от друга.

Потом, снова взявшись за руки, они продолжили путь. Анна ощущала, как подрагивают мускулы Джоша, слышала собственное прерывистое дыхание. Им предстояло провести вместе всю оставшуюся жизнь, и это было так замечательно, что казалось нереальным. Всю оставшуюся жизнь!

Они шли к буровой вышке, просто так, без какой-либо цели. Заметив их, Чанс вскинул руку в приветствии. Джош и Анна помахали ему в ответ.

– Отец хочет, чтобы я получил свою долю наследства, – сообщил Джош. – Земли он намерен оставить девочкам, а мне, как он считает, больше пригодятся деньги.

Анна посмотрела на него:

– Это же здорово. Джош кивнул:

– Я и не предполагал, насколько здорово, пока не взглянул на банковский чек. – Он сунул руку в карман и достал оттуда сложенный чек. – Я хочу, чтобы ты взяла его и вложила деньги в добычу нефти.

Анна отшатнулась:

– Ох, нет, я не могу…

– Послушай, – настойчиво продолжил Джош, – я просмотрел твои бухгалтерские книги. Слишком много средств затрачено на поиски нефти, отступать уже нельзя. Мы постараемся вернуть часть вложенных денег, но единственный способ для этого – нанять настоящего геологоразведчика и пробурить еще несколько скважин.

Анна покачала головой, в глазах ее вспыхнуло знакомое упрямство.

– Нет, Джош, ты не прав. Единственный способ сохранить ранчо – это начать вкладывать в него деньги. Скот – это же живые деньги, и прибыль от его продажи пойдет на дальнейшее развитие ранчо. Ты прекрасно разбираешься в скотоводстве, бери свои деньги и занимайся этим.

В глазах Джоша промелькнуло нетерпение.

– Но продажа скота не даст средств, которые нам нужны.

– Я уже и так почти все спустила на свою несбыточную мечту о нефти…

– Господи, женщина, ты до самой смерти будешь чем-нибудь недовольна! Я пытаюсь объяснить тебе…

– Можно подумать, что ты всем доволен. Как только ты появился здесь, ты стал втолковывать мне, как надо управлять ранчо. А теперь вдруг такой поворот! Ты сам говорил, что это скотоводческое ранчо! Ты намерен управлять им или нет?

Джош увидел, как Анна вскинула подбородок, глаза ее засверкали. Раздражение на его лице сменилось улыбкой.

– Наверное, сначала мне нужно научиться управлять собственной женой.

– Думаю, не мешало бы, – пробормотала Анна, отстраняясь от мужа.

– Тогда, может, половину денег на нефть, а вторую половину – на скот? – предложил Джош.

Внезапно, пораженная чем-то, Анна снова прильнула к нему.

В отдалении раздался шум, похожий на раскат грома, и вдруг земля затряслась у них под ногами. Шум все нарастал и нарастал. Чанс что-то крикнул, потом пустился бежать, размахивая руками.

Джош обхватил Анну за талию и попытался оттащить ее назад, но она словно вросла в землю. И в это мгновение земля у основания буровой вышки взметнулась, и из нее ударил фонтан. Трубы с треском полопались, их осколки разлетелись во все стороны. Джош кричал, продолжая тащить Анну, но она будто окаменела. Раздался второй взрыв, более мощный, и столб черно-зеленой жидкости взметнулся над буровой вышкой.

С неба посыпался черный дождь. Капли забрызгали платье Анны, испачкали ее волосы, лицо, залили глаза. Анна языком попробовала их на вкус и протянула им навстречу ладони. Она стояла как вкопанная, перепачканная густой жидкостью, смеялась, плакала и кричала:

– Нефть! Джош, это нефть!

Лицо и ладони Джоша тоже были обильно перемазаны нефтью. Его застывший, недоверчивый взгляд медленно переместился на буровую вышку. Лицо Джоша вспыхнуло, и он тоже закричал:

– Да! Боже мой, это нефть!

Анна услышала голос Чанса, отдававшего приказания своим людям. Из дома высыпали гости, испуганные и встревоженные, они кричали, что-то спрашивали, смотрели на небо. А Джош и Анна стояли, подставив руки нефтяному дождю, и заливались безудержным смехом.

Первыми к ним подбежали Джейк и Джессика.

– Мама! – вскричала Анна и схватила руку Джессики своей скользкой, перепачканной нефтью ладонью. – Это нефть! Нефть! Наконец-то это случилось… Это нефть!

– Черт побери, так оно и есть! – воскликнул Джейк и хлопнул сына по спине. – Никогда не видел ничего подобного… Джессика, ты только посмотри!

– А эта нефть стоит что-нибудь? – поинтересовалась Джессика.

В ответ все рассмеялись. Анна обняла Джессику, Джош обнял отца, а нефть продолжала сыпаться с неба мощным, шумным ливнем. А потом Анна снова очутилась в объятиях Джоша, и для нее как будто исчезло все: бегающие, кричащие, толкающиеся люди, нефтяной дождь. Анна смотрела Джошу в глаза, и вокруг не существовало ничего, кроме них двоих.

– С Новым годом, любимая, – тихо промолвил Джош. Анна провела ладонью по его черным от нефти волосам.

На ее испачканном лице глаза сверкали ярко, как огни маяка.

– Добро пожаловать в двадцатый век, – ответила Анна. И губы их слились в долгом, радостном поцелуе.

Туман уплыл со склона ближайшего холма, и на мгновение выглянуло яркое, настоящее летнее солнце. Подул теплый, благоухающий ветер, и голая январская земля покрылась ковром маргариток.

На склоне стояли белокурый гигант в штанах из оленьей шкуры и темноволосая женщина со смеющимися зелеными глазами, одетая по моде пятидесятилетней давности. Они держались за руки, глаза их улыбались, они смотрели попеременно на то, что творилось внизу, и друг на друга.

Все это длилось долю секунды, а потом они повернулись и медленно пошли прочь, силуэты их становились все более смутными, пока совсем не растворились в тумане.

Загрузка...