Серенада над морем

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Место для палатки выбрали в кипарисовой роще. На одну из веток кипариса Джек повесил газовый фонарь. Они начали натягивать просторную палатку. Работали вместе, как обычно. Вбили в землю колья и натянули полотно. Когда все было готово, он принес ее вещи, корзину для ленча, ее спальный мешок и подушку. Потом сам нырнул в палатку. Она последовала за ним. Он стоял в центре и оглядывался. Голова терлась о нейлоновую крышу.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты перестал… — (Он вскинул брови.) — Ты думаешь, что палатка большая и ее вполне хватит на двоих. Но это не так.

— И для меня тоже не так. И я не беру назад своих слов. Спокойной ночи, Оливия.

Надо признать, она ожидала протеста или хотя бы возражений. Но он повторил то, что говорил днем. Ей хотелось, чтобы он вышел из ее палатки и ушел как можно дальше.

— Душ еще не поставили?

— Нет еще, но тут рядом пляж. Ох, я забыл, что у тебя нет купальника.

— А у тебя?

— Тоже нет. Но я не страдаю преувеличенной скромностью.

— У тебя это не от скромности, — пробормотала она. — Но я купила нам в отеле купальные халаты.

— Хорошая девочка. Знаешь, о чем я думаю? Мы наденем на берегу халаты, а потом там их и оставим.

— Только ты закроешь глаза, пока я не войду в воду.

— Конечно.

И все же Оливия колебалась. Ведь она дала себе слово держаться от него подальше. Но вода такая теплая, а на пляже так темно… Что плохого в том, что она немного поплавает? Никто не узнает. Она открыла пакет с аккуратно уложенными халатами и протянула один Джеку. Он вышел из палатки, оставив ее одну, чтобы она могла переодеться.

Прежде чем передумать, Оливия быстро сбросила одежду.

Джек стоял снаружи ее палатки, адреналин будто насосом подавали в жилы. У него было такое чувство, словно он выиграл в лотерею свою мечту. Он так хотел увидеть, как Оливия освобождается от одежды! Вот Оливия является ему, словно прекрасная русалка из моря. Вот он и Оливия снова вместе.

Или возможно, он все преувеличивает. Это всего лишь полуночное купание. Большое дело! Но это было полуночное купание с Оливией. А это большое дело!

Конечно, он обещал, что закроет глаза. Но она ведь не ждет, что он это и вправду сделает? Или ждет?

Он разделся и сложил одежду возле своего спального мешка. В полуметре от ее палатки. И в этот момент появилась она, в таком же халате, как у него. А он еще не успел надеть свой.

— Ох, ты еще не готов! — Она повернулась к нему спиной.

— Прости. Я думал… о раскопках. — Он засунул руки в рукава халата. — Готов, — сказал он.

Лунный свет посеребрил волосы и белый халат, и Оливия казалась миражем. Иллюзией, от которой перехватило дыхание. Он подошел и потрогал ее, провел пальцем по щеке.

— Хотел убедиться, что ты реальная.

Она засмеялась, задохнувшись от его слов.

Оливия была реальная. И красивая. Такая реальная и такая красивая, что у него громко бухало сердце. Он даже боялся, что она услышит этот стук.

— Можно взять фонарик, — предложил он.

— Света луны хватает, — возразила она.

Он взял ее за руку, чтобы она не споткнулась. А если споткнется, чтобы упала в его объятия, как это случилось на пароме. Ему не хотелось, чтобы в следующий раз это произошло случайно. Он хотел, чтобы она желала его так же сильно, как он ее. Чтобы ее руки обвили его. Он хотел так обнимать ее, чтобы она чувствовала: он никогда не позволит ей уйти. Так целовать ее, чтобы она снова растаяла в его объятиях…

На берегу он сдержал обещание. Отвернулся, пока не услышал всплеск, когда она вошла в море. Он сбросил халат и положил его рядом с ее. Потом сам вошел в воду, нырнул и всплыл в нескольких сантиметрах от того места, где была она.

Он смотрел, как лунный свет омывает ее лицо.

— Хорошая идея была — поплавать в море, — сказал он. Он не будет, не может смотреть на ее груди. Но он точно знал, как они выглядят при лунном свете.

Они поплыли рядом в даль спокойного моря. Потом Джек перевернулся, лег на спину и стал смотреть на луну.

— Нам нужно делать это каждую ночь, — заметил он. — Обычно мы так и делали.

— Мы делали много такого, что больше не будем делать. — Оливия тоже смотрела на звезды.

Он промолчал.

Вода ласкала ей бедра, руки, грудь. Будто иголками покалывала кожу. Оливия чувствовала себя свободной и невесомой. Легко говорить, что надо, а что не надо делать. Но она хотела Джека так яростно, что желание пронизывало и обжигало все тело. Она забыла, что такое состояние полноты жизни. Ведь это ощущение она испытывала только с Джеком.

И еще Оливия прекрасно знала, что любовь под звездами восстановит их отношения. С Джеком нет пути назад. Или все, или ничего. Джек ничего не делает наполовину. И она тоже. Тихий голос, который она определила как голос искушения, предупреждал: если они займутся любовью один раз, только один раз, они будут заниматься этим все лето.

— Нет, нет и нет, — пробормотала она. О чем она думает?

— Что? — спросил он.

— Ничего. Хочу вернуться.

— Ты босс.

— Нет, я не босс на этих раскопках. Именно поэтому я чувствую себя такой свободной. — Она пошевелила пальцами ног. — Если это были бы мои раскопки, я бы сидела в своей палатке, потела над картами и схемами, составляла расписание, подписывала принятую работу, беспокоилась о завтрашнем дне. Вместо…

— Вместо этого ты лежишь на воде со мной и позволяешь заботам уплыть вдаль. Тебе пришло время сделать перерыв, ты не находишь? Последние годы ты слишком много работала.

Оливия стрельнула взглядом в его направлении. Слова «ты слишком много работала» больно ужалили ее. Подобную фразу сказал ей доктор, к которому они ходили на консультацию по поводу ее бесплодия. Его совет ни к чему хорошему не привел.

— Я приехала сюда не для того, чтобы сделать перерыв. Я приехала…

— Знаю. Ты приехала потому, что хочешь найти это таинственное захоронение. Потому, что ты занимаешься археологией Древней Греции. И потому, что ты любишь находить потерянные сокровища. И потому, что не можешь сопротивляться вызову…

Он знал слишком много.

Оливия доплыла до берега раньше, чем он, и уже надела халат, когда он вышел из воды. Задрав голову, она смотрела на луну, чтобы не видеть его красивое тело.

— Что-то не так? — спросил он, заворачиваясь в халат.

— По-моему, у меня лунный удар. — У Оливии подгибались колени. — Я чуть не потеряла серьги. — Она сделала шаг вперед и крепко прижалась к нему. В ту же секунду Джек заключил ее в объятия и начал целовать.

Она обхватила его за шею и тоже целовала. Он гладил ее волосы, прижимал к себе ее голову. Она могла бы сказать, что это случилось потому, что он застал ее врасплох, она просто не подготовилась. Но это ложь. Это случилось потому, что она так хотела. Она хотела закинуть руки ему на шею. Она хотела, чтобы он покрывал ее тело своими горячими поцелуями…

— Эй! — Откуда-то сверху донесся голос. Яркий луч пробежал по песку и остановился на них.

— Кто это?

— Это Ставрос, сторож, — пробормотал Джек. — И в тот момент, когда нас не надо сторожить. — Он закричал, подняв голову вверх: — Все в порядке, Став!

Ничего не было в порядке. Джек смотрел на Оливию. И прерывисто, яростно дышал. Он не мог поверить тому, что случилось, или, вернее, почти случилось. Он был схвачен в неистовстве страсти. С ними всегда так получалось…

— Оливия, — проговорил он.

Она уже надела сандалии и бежала по песку к тропинке. Наступила его очередь спотыкаться, подниматься по тропинке, тяжело дыша, в попытке догнать ее и сказать, что он сожалеет. Хотя он не сожалел.

К тому времени, когда он добрался до травяной площадки под деревьями, сторож еще стоял там. Но Оливия исчезла.

— Простите, мистер Джек, — сказал тучный сторож с большими усами. — Я не знал, кто там.

— Ладно, — проговорил Джек и похлопал его по плечу. Он пошел к ее палатке.

— Оливия, ты в порядке?

— Спокойной ночи, Джек.

На следующее утро Оливия, полная решимости, рано встала и заспешила в ту часть большой палатки, где находилась кухня. К счастью, она не встретила ни Джека, ни его спального мешка. Если бы он попался ей на пути, она бы перешагнула через него, притворившись, будто его не существует. Ах, если бы она могла! Джек существует. И она должна с этим мириться.

Несмотря на раннее утро, воздух уже нагрелся и загустел. Рабочие, нанятые для тяжелых земляных работ, уже начали копать.

Запах крепкого греческого кофе наполнял воздух. Она слышала, как прибыли студенты на своих шумных мопедах. Повар начал готовить для них американский завтрак — яйца, бекон и тосты.

Оливия поприветствовала студентов и сотрудников экспедиции, сидевших под тентом за длинными столами. Быстрый взгляд на сидевших за столом сказал ей, что Джека среди них нет. Можно надеяться, что он поел раньше и уже на раскопе.

Она увидела профессора Роббинса и приняла моментальное решение. Оливия подошла к нему и попросила перевести ее в другую команду.

— Мне больше хотелось бы работать здесь, в лаборатории. Очищать находки, сортировать их, фотографировать. Я привыкла возиться со щетками, уксусной кислотой и прочим, необходимым для обработки предметов старины. И конечно, я занялась бы классифицированием и составлением каталога.

— Это клаустрофобия? — спросил Роббинс с сочувствующим выражением на добром лице.

— Вовсе нет! — запротестовала она. — Если и есть, то чуть-чуть. Я только подумала, что могу быть полезнее здесь, чем на раскопе.

— Конечно, миссис Окли, я одобряю такой подход. Ваш опыт нам пригодится.

Оливия почувствовала большое облегчение. Таким образом она сможет находиться подальше от Джека.

— Пожалуйста, зовите меня Оливия, — попросила она.

Она пошла к буфетному столу и взяла свежий хрустящий хлеб. Хозяин только что достал его из дровяной печки. Какой прекрасный завтрак — хлеб, кусок козьего сыра с острым вкусом и немного оливок. Со всем этим богатством она присела на скамью рядом со студентом по имени Фред. Есть что-то удивительное в греческом завтраке.

Фред болтал со студентами о вчерашних танцах в клубе и о тамошних девушках.

— Вам надо сходить туда, — посоветовал Фред Оливии. — Греки очень забавные. Танцуют сиртаки и пьют узо. Будто завтра не наступит никогда.

— К сожалению, завтра наступает. И я слишком стара для таких вещей, — вздохнула Оливия.

— Нет, вы не старая, — не согласился с ней Фред. — Некоторые греки в клубе такого же возраста, как и вы.

— Это кто такого же возраста, как Оливия? — К ним подошел Джек и сел на скамью по другую сторону от Фреда. Конечно, сам Джек выглядел так, будто провел неделю в спа-салоне. Мокрые волосы чуть пахли греческим мылом с запахом лимона. А может быть, она просто помнила, как он пахнет?..

— Никто, — запротестовала Оливия. — Фред рассказывал о том, как весело они провели ночь в городе.

— Правда? Тогда мы тоже одну из ночей должны провести в клубе, — сказал Джек, глядя на Оливию.

— Не со мной! — резко возразила она.

— Все спали хорошо? — широко улыбаясь, спросил Джек.

Пока каждый за столом уверял его, что все в порядке, она почти давилась хлебом. Почему он так отвратительно бодр по утрам? Или это спектакль, чтобы убедить ее, что прошлая ночь для него ничего не значит? Ее переход в другую команду сотрудников должен убедить его, что для нее он тоже ничего не значит.

Она доела последнюю оливку и быстро встала, а затем отправилась к месту своей новой работы — надо было поговорить обо всем и определиться с местом за столом. Оливия надеялась, что там уже есть находки из раскопа, требующие ее внимания. Оставалось надеяться, что Джек не устроит скандал из-за того, что она ушла из его команды.

Оба ее желания исполнились. Она не услышала ни одного осуждающего слова от Джека. Может быть, он просто не заметил, что ее нет? Или, наоборот, безумно рад, что она ушла из его группы?

Студенты, копавшие в южной части участка, нашла фрагменты гончарных изделий. Произошло это ближе к полудню. Студенты, грязные и мокрые от пота, очень разволновались. Правда, Оливия засомневалась в ценности их находки. Может, эта керамика вовсе и не принадлежит к эллинистическому периоду?

По крайней мере она радовалась тому, что у нее наконец появилась работа. Оливия поискала информацию в своем компьютере. Потом встала, потянулась. Осмотрелась. Повсюду кипела жизнь. Одни студенты копали, другие мыли находки, третьи отмечали на планах места их находок. Нанятые греки-мужчины прорыли глубокие шурфы в том месте, где должно было быть основное захоронение. Должно было, но его там не оказалось. Оливия еще слишком хорошо помнила то лето, когда она испытала такое же разочарование.

Она пошла сполоснуть холодной водой из шланга лицо. Воду качали из колодца насосом. Умывшись, Оливия набрала чашку свежей воды — хотелось пить.

— Ты довольна найденной керамикой?

Это Джек, в новой, но уже запачканной одежде, которую она ему купила. С улыбкой на насмешливом лице.

— Я не уверена. По-моему, фрагменты очень поздние. Но еще рано судить. Мне неприятно говорить это студентам, они были так взволнованы. А у тебя как дела? — Что, если он нашел что-то важное?

— Эти рабочие, которых наняли, просто великолепны. Они даже начали копать на неделю раньше. И уже вошли в туннель. Выглядит все очень занятно. Очень занятно.

Она услышала в его голосе контролируемое возбуждение. Джек ничего не говорил, пока не был уверен. Но она догадывалась, что какая-то новость есть. Она почувствовала, как от возбуждения по позвоночнику забегали мурашки.