Северный перевал

Глава 1

Барсы подняли тревогу в самый неподходящий момент. До рассвета оставалось еще никак не менее двух часов, а неистовая вьюга, бушевавшая во мраке, за крохотными оконцами избушки злобно крутила по ущелью промороженную снежную крупу. Хотя время Ильда определяла интуитивно, но более трех минут обычно не ошибалась. А точнее ей и ни к чему.

На самом деле ей и часы-то нужны были лишь при варке зелий, в остальное время достаточно знать, закат сейчас на дворе или рассвет.

Рис нетерпеливо поскреб лапой обитую шкурой дверь и укоризненно оглянулся на торопливо одевавшуюся хозяйку, но та лишь отмахнулась. Минута сейчас ничего не решит, а распахивать двери, не успев надеть теплой кофты и платка – большая глупость. Особенно для нее. Знахари простывают не реже других, но не имеют на это права. Кто тогда будет спасать незадачливых пациентов?

Наконец знахарка резко отдернула последний засов и потянула на себя тяжелую, облепленную снегом дверь, впуская в сени порыв холодного ветра, несущего рой мелких, колючих крупинок. Два грязновато белых зверя молниеносно скользнули мимо, унося в промерзшую мглу частицу уюта и тепла. Ильда постояла пару секунд, вслушиваясь в тихий шелест непогоды, но так ничего и не услыхав, поспешила захлопнуть дверь и задвинуть засов.

Иначе, несмотря на тяжесть двойного полотна, упорный ветер постепенно приоткроет его и после придется выгребать из сеней плотно сбитый снежный сугроб. А у знахарки и без того теперь дел прибавится. Чуткие звери ушли не просто так, явно расслышали призыв о помощи, либо еще что похуже. Следовательно, обязательно приведут заблудших и замерзших путников, и тех придется поить горячим взваром и кормить… а скорее всего и лечить. Именно для этого и сидит на перевале знахарка гильдии целителей. По уговору с гильдией наемников, разумеется, а за это крепкие мужчины присматривают, чтобы всякие хамы и наглецы не протягивали лапы к женщинам со знаком целителя на тыльной стороне ладони.

Привычно ставя на плиту котел и наливая в него воду для взвара, Ильда хмуро усмехнулась своим мыслям и поспешила разжечь приготовленные с вечера дрова. Тропа проходит всего в трех сотнях шагов от её убежища, и звери могут вернуться с минуты на минуту. Пока огонь разгорался, Ильда успела достать из потайного сейфа журнал и сделать запись о происшествии. Это было одной из ее служебных обязанностей, ежедневно записывать самые важные сведения. О погоде, о пациентах, о проходящих обозах и одиноких путниках. Обо всем, что ей удавалось увидеть и услышать. И все появляющиеся в целительском приюте проверяющие из обеих гильдий первым делом требовали именно эту книгу, сшитую заговоренными нитями и защищенную от пожара и тлена. Хотя с каждым годом, проведенным Ильдой на перевале, проверяли ее все реже, и последние инспектора были в начале осени. Привыкли, наверное, что у нее всегда сделаны все положенные приготовления к приходу пациентов и аккуратно записано, как, кого и от чего она лечила.

Время шло, уже был заварен и отодвинут на край плиты целебный настой из семи трав и семи плодов, уступив место котлу поменьше, где теперь тихонько кипел бульон из нежного мяса осеннего тетерева. Самое то на суп для промерзших путников или на бульон для раненых… и пора бы решить, следует ли забросить в него миску загодя порезанных овощей, слегка привяленных с приправами … но зверей все нет. Ильда уже раза три открывала двери и бдительно вглядывалась в неутихающую круговерть метели, наблюдая как с каждым разом чуть сереет мрак и слабеет мороз, обещая перемену погоды. Однако пока не заметила никаких признаков возвращения барсов.

Нет, за преданных помощников она не волновалась, снежные барсы умные и мощные звери, недаром каждая уважающая себя знахарка старается завести именно такого. Или даже парочку, несмотря на впечатляющую цену. Но Ильде просто повезло, Рис и Рита были братом с сестрой, самыми последними и слабенькими щенками в помете и их продавали парой по цене одного. Она взяла не глядя, надеясь на силу своих трав и дара. И выходила-таки, хотя в первый месяц вставала по ночам каждый час, чтобы влить в слабенькие пасти по ложечке смешанного с молоком бульона. Зато теперь знала, что звери никогда не подведут и не продадут за кусок мяса, даже если будут сдыхать от голода.

Поэтому сейчас знахарка сильнее всего тревожилась о тех, кого ушли спасать ее мохнатые друзья. Видать непросто им там приходится… а она и помочь не может. Даже шагу из избушки сделать нельзя, в такой метели очень легко заплутать и прийти к обрыву, по краю которого идет основная тропа. Только барсы и горные яки, на которых преодолевают перевал в это время года путешественники, могут выжить здесь и не сбиться с пути.

Нижний колокольчик, нарочно поставленный для зверей, чтоб могли сообщить о своем возвращении, дергая лапой за специальное кольцо, залился звоном лишь утром. К этому моменту за окошками сквозь пелену метели и туч уже слабо светлело низкое небо, и Ильда начала всерьез паниковать.

– Слава богам… – метнулась девушка к двери, молясь теперь лишь об одном, чтобы помощники вернулись вдвоем.

И боги услыхали ее просьбу, оба зверя были живы. Хотя казались промерзшими сугробами, так плотно забилась в длинный мех снежная крупа. Странный тюк, который они тянули за собой, тоже походил на сугроб, но более страшный. В нем угадывалось человеческое тело, лежавшее на спине судя по проталине напротив лица, на которое даже Ильда не могла смотреть без содрогания. Кто-то очень кровожадный изуродовал его десятком глубоких порезов, и сквозь толстый слой запекшейся, смешанной со снегом крови, трудно было понять, целы ли там глаза и нос.

– Камней вам в печенки и почки, изверги, – с чувством пожелала знахарка неизвестным злодеям и оглянулась на зверей.

Но те уже скрылись за куском шкуры, прикрывавшим ведущий в их каморку проход. Значит вымотались до предела, и пошли обсыхать и есть, а таскать пациента придется ей самой, поняла Ильда. Ну так это не впервой… хотя таких вот изуродованных бандитами больных у нее до сих пор еще не бывало. Обычно приводят или притаскивают замерзших, ослепших от сияния снега, потерявших яков, оступившихся на камнях и сломавших ногу или руку.

Девушка сходила в кладовую и принесла деревянные носилки на колесиках, подарок от гильдии за добровольное согласие отработать в самом непрестижном и удаленном приюте. Старшие сестры конечно догадывались, что неспроста молоденькая знахарка выбрала самое дальнее и малолюдное место, но все равно не поскупились на усиленные магией вещицы, которые могли хоть немного облегчить ей тяжкий труд.

Повинуясь управляющему браслету колесики раздвинулись в стороны и опустили ложе на пол, а затем медленно, дюйм за дюймом протиснули его под пострадавшего. Погрузка прошла довольно легко, пациент был не только облеплен снегом снизу, как, впрочем, и со всех сторон, но еще и укатан. Наверняка барсы проторили его телом неплохую тропу, с невеселым смешком подумала Ильда и тотчас забыла про всякие шутки.

Подняв магией на высоту пояса носилки с телом пострадавшего мужчины, это она успела определить по его росту и ширине плеч, Ильда направила тележку к задней стене дома. Там за печью притаилась невзрачная дверца, расположенная в том месте, где у всех селян, обычно находятся чуланчики для дров. Вот только здесь все было иначе. Простенькую на вид избушку под приют целителей для гильдии наемников строили одаренные плотники по особому плану и потому она имела не один секрет. И главным секретом была вовсе не лесенка на второй этаж, который невозможно рассмотреть снаружи, потому что строение вписалось в горную расщелину, а этот замаскированный под чулан проход, ведущий в пещеру с теплым источником. Ильда пускала туда лишь проверенных людей из гильдий, да самых тяжелых пациентов и то лишь до тех пор, пока те находились без сознания.

Барсы уже тоже были здесь, прошли через свой, узкий и низкий лаз. Занятые выкусыванием снега из шкур звери даже не оглянулись, когда хозяйка привезла спасенного ими человека, зато отреагировали помахиванием хвостов на ее похвалу и обещание выдать по куску свежего мяса. И снова забыли обо всем, торопясь избавиться от текущей по коже ненавистной холодной воды.

Ильда понимающе вздохнула и взялась за ведерко. Таскать крепкого мужчину в вырубленную в камне купель и обратно, а потом пару дней ждать, пока вода постепенно очистится от крови и грязи было по меньшей мере неразумно. Лучше поработать часок ручками.

Выливая на бедолагу ведро за ведром горячую воду, знахарка бдительно следила чтобы та не попала на лицо пострадавшего. Пока на ранах лежит снег, есть надежда собрать из обрезков человеческий лик, а не жуткую рожу урода. К тому моменту, как ей наконец удалось поочередно снять с пострадавшего подбитый мехом плащ, куртку, кожаный жилет и перевязь и добраться до рубах, Ильда была уверена, что на теле ран нет. Возможно ушибы или даже переломы… но не порезы. Стало быть, враги, теперь напавших на незнакомца бандитов можно было с полной уверенностью называть именно так, вовсе не собирались его убивать… только изуродовать до неузнаваемости. Эта подлость могла исходить как от отвергнутой женщины, так и от неудачливого соперника. Бывают такие мужчины… с трусливой бабьей натурой. В обязанность Ильды входил немедленный доклад старшим сестрам обо всех подобных случаях, но она пока не спешила.

Значительно важнее для знахарки была предстоящая операция, детали которой девушка скрупулезно обдумывала, пока до одури черпала из купели воду.

Мягкие нити, свитые из паучьей паутины, полностью растворяющиеся после заживления, стоили как золотые, но Ильда не собиралась на них экономить. Как и на драгоценном клее на ласточкиной слюне. Но прежде всего знахарка накапала в ложечку сильного сонного зелья смешанного с обезболивающим и аккуратно вылила в приоткрытые губы пациента.

Дожидаясь, пока оно подействует, она успела приготовить десяток разных игл, накрутить корзинку тампонов из тополиной ваты и нарвать бинтов из старой простыни. Нельзя было допустить, чтобы пациент, придя в себя, начал щупать незажившие раны.

А потом она шила и шила, часа четыре кряду, до мушек в глазах и ломоты в согнутой спине. Сначала самые крупные раны, рассекшие основные мышцы, затем все более мелкие, прошедшие поперек и наискосок. Палачи на удары не поскупились, отработали каждый полученный черным делом золотой, и это тоже наводило на определенные выводы. Так стараются только преданные слуги, да замешанные в преступлении подельники. Ну и разумеется, сами заказчики, если присутствуют при казни.

Когда наконец на зашитое и промазанное клеем лицо лег последний виток бинта у Ильды оставалось лишь одно желание, лечь прямо тут на старую соломенную циновку и уснуть часа на три, не меньше. Но прежде требовалось устроить раненого, и она, развернув носилки, повезла его в соседнюю пещерку, оборудованную как раз для таких вот бедолаг. Поднимающаяся половина кровати, чтобы удобно было кормить несчастного, в углу за дощатой перегородкой стульчак и узкая ванна с опускающимся сиденьем и поручнями да мягкое кресло для сиделки – вот и вся обстановка, не считая намертво прикрученного к стене столика. Последнее – жестокая необходимость, еле держащиеся на ногах пациенты так и норовили свалить на себя все, что попадалось по пути в отхожее место.

Привычно стянув нательную рубаху с очередного постояльца особой палаты, Ильда бдительно осмотрела его и прощупала кости. Все как она и предполагала, несколько огромных, зловеще фиолетовых следов от чужих сапог на ребрах и плечах, но кости, слава богам и крепкой коже жилета, остались целы. Промазав мазью синяки, знахарка натянула на пострадавшего простую рубаху из запасов наемников и на миг засомневалась… надо ли снимать со спасенного влажные подштанники из синего льна. Единственное, что еще осталось из его собственной одежды.

Но тут же отбросила всякие сомнения, она не просто девушка, а знахарка, а у них не может быть никаких стеснений и запретов. И в конце концов, Ильда все уже видела на картинках целительских книг и на манекенах.

К великому облегчению знахарки, пациент оказался предусмотрительнее, чем она могла бы ожидать и носил под исподним особую кожаную броню. Ильда встретила такую впервые, но по рассказам наставниц знала с чем ей довелось столкнуться. Прикрепленный к тонкому металлическому поясу надежными цепочками, усиленный тончайшей кольчужной сетью и напитанный защитной магией панцирь являлся очень редким и дорогим артефактом. Стало быть, ее пациент далеко не простой человек и даже не какой-нибудь мелкий помещик либо дворянин, и ей следует хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию, прежде чем что-либо предпринимать.

И тем более – писать в журнале. Ведь этого лэрда несомненно ищут… независимо от того, жертва он или соучастник какой-то аферы. Либо даже беглый преступник, с которым расправились сообщники, теперь нельзя игнорировать ни одной версии.

Ильда торопливо промазала мазью последние синяки, натянула на пациента сухое белье и заботливо укрыла его легким одеялом. В пещере неизменно тепло, хотя и чуток влажновато, и замерзнуть ему не грозит. Затем, собрав все свои припасы, торопливо направилась в официальную часть дома. Сделать нужно было многое, а времени до темноты оставалось мало.

За окнами по-прежнему властвовал полумрак и мела метель, и знахарка немного успокоилась. Можно перевести дух… по такой непогоде ждать гостей или пациентов не приходится. Ни один житель долины в такую погоду по доброй воле и шагу не сделает из Сагена, поселка, откуда начинается тропа на побережье. Да и пройти в метель через перевал с южной стороны не отважатся даже сильные магистры из белого ордена. Но даже в том невозможном случае… если и рискнут… ее должны предупредить загодя. Ведь магам волей-неволей придется пройти через постоялый двор «Горный козел», расположенный за перевалом с южной стороны, в трех милях отсюда. А лэр Тревиз, хозяин постоялого двора, ее должник и почитатель.

Не в том, скользком смысле, как это понимают беспечные столичные дамы, иногда проезжающие мимо приюта. Хозяину «козла» уже за шестьдесят, и, хотя это не возраст для урожденного горца, на какие-либо особые отношения он не покушается. Просто искренне благодарен Ильде за спасение одного из трех работников, своего верного приятеля Кироса.

Пока знахарка убирала на место иглы и зелья, да писала хорошо продуманную, нарочито короткую фразу о поступившем пациенте, снаружи совсем потемнело, и ветер, казалось, засвистел еще пронзительнее.

Из последних сил закончив неотложные дела, Ильда добрела до печи, влезла на теплую лежанку и провалилась в сон, как в омут.