Северный перевал

Глава 3

Девушка зря провалялась больше часа, потом, когда за окнами занялась ясная заря, наконец вспомнила про зверей. Их пора было отпускать на прогулку и кормить, а еще чистить вещи раненого и его тоже кормить. Так чего валяться без толку?

Одевшись и спрятав под чепец переплетенную косу, Ильда подошла к оконцу оглядеть свои владения. И не удержалась от расстроенного вздоха. Теплый ветер, растопивший в ночи верхушки наметенных пургой сугробов, к утру остыл, и на горы упал заморозок. Довольно сильный, судя по искрившимся на стеклах полосках инея.

Да по зеркальному блеску сугробов, покрывшихся сверху прочной коркой свежего льда. По такому даже барсы не смогут и шагу сделать, придется посыпать им дорожку золой.

Ильда ловко спустилась по лесенке, держа в уме перечень предстоящих дел и не сразу заметила сидящего у стола пациента. Лишь наткнувшись на окруживших его барсов, поняла, что лэрд попытался нарушить ее предписания. Сердито глянув на кокон из белых лоскутов, с которого неприветливо взирали льдинки прищуренных глаз, девушка спокойно прошла мимо. Больше она себе не позволит поддаться неположенным знахаркам эмоциям.

Прихватила у печи бадейку с золой и распахнула дверь, по северному обычаю открывающуюся внутрь. От самого порога начинался лед, ослепительно блестящий в лучах утреннего солнца. За двое суток метель сравняла с тропой высокое и широкое крыльцо, наметя снега под самые окна, похоронив и перила, и кусты шиповника, и скамью и даже стоящие вертикально гранитные плиты, защищающие дорожку от осыпей.

Теперь перед Ильдой была гладкая как стол площадка, тянувшаяся до самой пропасти.

– И куда ты идешь? – подозрительно осведомился за спиной пациент.

– Сейчас тут можно прийти только в пропасть, – спокойно, но с прохладцей ответила девушка, собралась с силами и создала крошечный, с кошку, смерч.

Он покорно прыгнул в бадейку, поднял вверх столбик золы и потащил по льду направо, за угол пристройки. Именно туда приходилось ходить чистоплотным зверям в случае сильной непогоды. Бадейка вмиг опустела, барсы понятливо скользнули мимо Ильды и скрылись за углом, осторожно ступая точно по припорошенной серым порошком полоске.

Ильда прихватила бадейку и вернулась назад, не забыв прикрыть дверь. На улице далеко не тепло, а она еще не топила печь. Хотя вода горячего источника после купели попадает в трубы, проходящие через подвал и отдающие избушке последнее тепло, но зимой этого маловато. И неважно, что через день начнется первый весенний месяц, в горах такие вот морозы иногда случаются и в начале лета.

Лэрд тоже вернулся, сел на свое место у стола, внимательно следя за ее действиями. Однако Ильду это не смущало, привыкла почти за три года. Все наемники, попадавшие сюда, почему-то любили сидеть именно там, и наблюдать за действиями хозяйки.

Девушка спокойно принесла ковш застывшего в холодец бульона и поставила греть на жаровню, а сама, не теряя времени, вынула из печи чугунок с теплой кашей для барсов. В распаренную крупу знахарка всегда добавляла щедрую порцию рыбного фарша, но сегодня поверх обычной нормы положила в широкие миски по половине кролика. Звери заслужили такую награду и им еще предстоит идти на постоялый двор. Не сейчас, разумеется, а когда тропа хоть наполовину очистится от льда.

Звякнул колокольчик и тотчас дверь распахнулась. Звери вошли в дом и скромно сели на половичок.

– Сейчас, – заторопилась Ильда, подхватила ведро, до половины налитое теплой водой, старую простынь и низкую скамеечку. Поставив все это перед барсами, первым делом закрыла и заперла двери, потом сняла чистый фартук, накинула старенький и села, подобрав повыше юбку. Рита первой протянула лапу, Ильда вымыла ее от золы, вытерла и взялась за вторую. И так восемь раз. После обязательных омовений звери дружно отправились обедать, а Ильда выплеснула за дверь воду, убрала все следы, помыла руки и сменила фартук. И только после этого приступила к приготовлению еды для пациента. Стараясь не встречаться с его откровенно голодным взором процедила нагревшийся бульон в чисто вымытую кружку, достала трубочку и несколько баночек с притертыми крышками и невольно задумалась.

Не все едят всё подряд, но простых наемников она и не подумала бы спрашивать, добавляя в бульон драгоценные смеси. А вот лэрд может обидеться… он и без того подозрительный и нервный. И ей не было бы до его капризов никакого дела, если от этого не зависела скорость его выздоровления. Немного отдохнув и успокоившись, Ильда ясно осознала, что вполне возможно её лечение будет проверять целая комиссия опытных лекарей.

– Как вы относитесь к грибам? – спросила она отстраненно, изучая наизусть известные надписи на этикетках.

Сама ведь писала.

– В каком смысле? – предсказуемо насторожился он.

– Я могу для питательности добавить в бульон ореховую муку или грибную. Ну и яичную. Но если вы чего-то не выносите…

– Яиц, – уверенно заявил лэрд, – у меня от них кашель.

– Понятно, – мысленно завязав на память узелок, Ильда отставила баночку, затем зачерпнула из остальных по ложке и уверенно всыпала в бульон. Взбила венчиком, налила во вторую кружку травяной отвар и подвинула к пациенту.

– Пейте как раньше, половина отвара, бульон, потом снова отвар.

– А мясо… – с надеждой заглянул он в ковш.

– Через два часа, если ваш желудок не расстроится, сделаю паштет, – знахарка решительно отодвинула посудину. – У меня полкотелка вареного мяса. Но жевать вам все равно пока нельзя, швы могут разойтись.

– Спасибо, Ильда… – доев, неожиданно произнес пациент, посопел и глухо добавил, – и извини. Я не собирался обвинять тебя в воровстве.

– Я поняла… – с холодком отозвалась она, – но вы как-то неправильно представляете себе работу знахарок. Ну вот допустим в вашем случае… звери разбудили меня среди ночи, потом я несколько часов их ждала. Но не сидела у окошка, а варила котел мяса и котел взвара, стелила на постели свежие простыни… ведь неизвестно, сколько человек они приведут? Однажды в грозу пришел весь караван, почти пять десятков людей. И все промокшие, голодные, замерзшие… А вы и один стоили десятка обычных раненых. Промерзший снежный кокон… только вместо лица кровавая каша. Я поливала вас горячей водой… и боялась не успеть, человек не морж, в сугробе не выживает. Поэтому даже внимания не обратила, как были застегнуты вещи. Оттаял немного плащ – начала поливать куртку… вот теперь смутно припоминаю какие-то завязки, вроде шнуры. Можно пойти, глянуть, они так там и лежат. А про пуговицы даже не подумала, не до того было. Как только дотащила вас до лавки, начала клеить и шить… несколько часов кряду.

Девушка невольно передернула плечами.

– Что, так страшно было? – осторожно осведомился лэрд, всматриваясь в ее лицо.

– Человеческая подлость всегда ужасна, – хмуро усмехнулась Ильда, – а вас резал кто-то очень подлый. Ведь вы ему доверяли… раз подпустили так близко. И даже важных секретов от него не таили. Судя по вашей надежде на пуговицы, они были далеко не простыми, и ваш враг это явно знал. Иначе не стал бы отрезать так скрупулезно.

– Там было несколько штук с маячками… – помолчав, процедил лэрд, – но эти маячки необходимо активировать, если понадобится помощь. Кстати… а когда ты собираешься отправлять почту?

– Я могла бы хоть немедленно, – удрученно вздохнула Ильда, – да боюсь, зря погубить птицу. В горах полно орлов и беркутов, и они сейчас голодны. Дичь-то вся подо льдом. Так уже было два года назад, в первую зиму. Три птицы растерзали на моих глазах… Но, если вы настаиваете, можем проверить. Только предупреждаю, голубь у меня остался всего один.

– Я куплю вам полсотни голубей, – сгоряча пообещал пациент, явно мечтавший оказаться подальше от чуждого ему места.

Поймал полный презрения взгляд знахарки и с досадой стиснул губы, только теперь сообразив, как она могла воспринять его обещание. Как унизительную подачку высокомерного капризного богача, привыкшего покупать все, что приглянется, невзирая на цену и желание хозяина. И тут же понял по ледяному ответу, что именно так Ильда и думает.

– Как о вас писать? – холодно процедила знахарка, доставая из шкафчика бумагу и стило. – я же должна сообщить, кто требует немедленной помощи.

– А если просто путник… – задумался лэрд, – они не будут помогать?

– Всем будут, – нехотя буркнула она, и, сдаваясь врожденной честности, добавила – но придут позже. Хотя и к вам за пару часов не примчатся … и даже дней.

– Почему? – нахмурился он.

– Гололед, – Ильда снисходительно кивнула в сторону окна, – чтобы сейчас пробить сюда дорогу нужен отряд магов. Но днем лед на горах будет таять и заливать тропу, делая ее еще более скользкой, а к ночи снова замерзнет. Магии потребуется немерено… а опасность все равно останется.

В словах знахарки был здравый смысл и чувствовался опыт жизни в горах, и мужчина не мог не согласиться с ее мнением. Но и отбросить свои подозрения и опасения тоже не мог… и решился немного прояснить ситуацию.

– Можешь звать меня – Дар. – он помолчал, собираясь с мыслями, и нехотя продолжил, – я помню и свое имя и все, что было раньше… но не знаю, кто на меня напал. Стараюсь вспомнить… и не могу.

– Ничего странного… – спокойно сообщила Ильда, – частичная потеря памяти. Такое случается не так уж редко. Вам было очень больно и от этого шока разум отключился, стирая произошедшее, как будто ничего не было. Обычно память возвращается, но у всех по-разному. К одному вернется через несколько дней, другому потребуется год или больше.

– Но мне нужно знать… – скрипнул зубами Дар, – они ведь напали на меня неспроста… преследовали какую-то цель? И если я вернусь, то не смогу понять, с кем можно разговаривать, а кто – тайный враг, который все помнит и может повторить попытку. Скажи… у тебя есть зелье, восстанавливающее память?

– Есть… – Ильда отчаянно вздохнула, как перед прыжком в ледяной омут и жестко заявила, – но вам я его не дам. По крайней мере – сейчас.

– Почему? – вмиг насторожился он, впился в девушку подозрительным взглядом.

– Рано. Зелье сильное… сразу снимет действие всех обезболивающих и успокаивающих снадобий, какими я вас лечу. От резкой боли вы начнете морщиться и кривиться… хотя и без того не умеете держать свое лицо под контролем. И результат может быть очень плачевным. Порвутся нити, не выдержит клей… и вместо своей внешности вы получите криворотого уродца. Но самое главное – память вернется сразу вся. Мигом всплывут все детские проделки и яркие впечатления, ошибки и победы молодости, случайные разговоры и встречи… память тела и эмоций… в вашей голове будет властвовать хаос и сумбур. Придется напрягаться, чтобы вытащить нужное… а это неизбежная головная боль и паника. А ради чего? Побежать в Манерг или просто на постоялый двор Тревиза вы все равно не сможете, будете сидеть у окна два или три дня и беситься, когда можете потратить это время на лечение и восстановление сил.

– Возможно ты и права… – обдумав ее слова, глухо признал лэрд, – но голубя все-таки нужно послать. Я напишу короткую записку… и вложу в твой пенал. Есть чем заклеить, чтоб не читал никто чужой?

– Даже капсула есть… попадет к главной целительнице гильдии, – судя по неприязненному тону Ильды, ей очень не хотелось отдавать ценный предмет, и Дар отлично это понимал.

Но и отказаться от такой неожиданной удачи тоже не мог.

– Отлично. Она не отдаст кому попало. Не беспокойся, я попрошу лейду Вильдинию выдать тебе новые капсулы.

Ильда только кисло поморщилась в ответ и взяла в руки стило. Вскоре послание было готово, а чего там долго писать? Ни имени ни подробностей упоминать пациент не позволил, только пару коротких фраз.

– Можно я пойду с тобой на чердак? – спросил он осторожно, когда Ильда направилась к лестнице, и девушка нехотя кивнула.

Хотя следовало бы отказать… но он же такой подозрительный! Станет потом думать, будто знахарка обманула, не отправила птицу. Так пусть лучше убедится своими глазами.

Оказавшись на чердаке, лэрд предсказуемо присвистнул, но Ильду это не насмешило, как когда-то, в первый год. Привыкла уже что все так реагируют на выкрашенные светлой краской двери и обитые ореховыми панелями стены.

– А чердачок-то с сюрпризом, – ехидно отметил пациент, шагая вслед за хозяйкой.

– Второй этаж, – поправила она привычно. – Для женщин и детей, если они сюда попадут.

Объяснять подробнее Ильда не стала, и сам не маленький, должен понимать, насколько неприлично и неуютно порядочным путницам спать в одной спальне с наемниками и возницами.

– Но лестница крутовата, – осуждающе добавил Дар.

– Единственное неудобство, – огрызнулась она, не собираясь объяснять придирчивому пациенту, что это вовсе не единственный путь наверх.

Есть еще одна лестница, более удобная и покатая. Проход к ней спрятан в шкафу, встроенному в стену тоннеля, ведущего в пещеру с купелью. Но ее открывают очень редко, до сих пор все попавшие в приют путешественницы прекрасно обходились маленькой.

В конце коридора имелся выход на балкон, как и всё прочее заваленный снегом и скованный льдом, но знахарка шла не туда. Рядом с ним была неприметная дверца, а за ней крутая лесенка на настоящий чердак. Низкий и тесный, но голубиные клетки там отлично умещались. Шедшего от печной трубы тепла им хватало, чтобы не мерзнуть, однако последнему, серенькому курьеру Ильда устроила теплое гнездо из перевернутой корзинки обшив ее изнутри козьей шкурой.

– Вылезай, серый, – позвала девушка печально, – гулять пойдешь. Там солнце… небо… только будь осторожен, ладно?

Ручная птица доверчиво клекотала у нее на руках, пока знахарка пристегивала пенал, и в надежде на кусочки яблока или горсть орешков все пыталась заглянуть ей в кулак.

– Кормить не буду, – шепнула ему знахарка, – утром уже давала. Теперь лети к хозяину… он обрадуется.

Осторожно пересадила голубя в клетку и все же дала один орешек, чтобы не волновался. А потом прошла к чердачному окну, распахнула его и поставила клетку на подоконник.

– Ну, лети!

Серый потоптался, недоверчиво изучая горы, сверкающие непривычно стеклянным блеском, потом бочком пробрался к откинутой стенке и вышел на нее, как на балкон. Огляделся, разминаясь, взмахнул крыльями, раз, другой и вдруг сорвался с решетки, уверенно поднимаясь в небо. Ильда следила за ним затаив дыхание, и мысленно молила быть осторожным и бдительным.

Напрасно. Не успел голубь подняться так высоко, чтобы скрыться из поля зрения, как к нему с разных сторон ринулись две более крупные и стремительные птицы. Он заметил одну, кувыркнулся через крыло и помчался вниз, надеясь, как обычно укрыться в верхних ветвях смешанного леса, раскинувшегося на склонах соседнего ущелья, но попытка не удалась. Ближайший хищник догнал его, вцепился когтями в спину и поволок добычу в сторону гор. Но тут на него налетел второй, более крупный и завязался жестокий бой. Обычно эти птицы не вступают в схватку с соседями, но непогода оставила их без пищи и в результате без выбора. Нужно было кормиться самим и кормить самок, уже начинающих нести яйца.

Короткий бой закончился победой более крупного хищника, он уносил в когтях безвольно обвисшую серую тушку. Меньший, теряя высоту и часто дергая целым крылом, пытался добраться до гнезда, но вряд ли это было ему суждено. Второе, порванное крыло, помогало мало и за неудачливым охотником наверняка уже следила не одна пара голодных глаз.

Ильда молча захлопнула клетку, опустила ее на пол и заперла оконце. А затем, не оглядываясь на притихшего пациента и ничего не замечая от текущих по лицу слез, направилась к люку.