Сгореть дотла

Семнадцать

РАЙАН

Бетти: Пожалуйста, спаси меня.

За всю мою жизнь никакие три слова не заставляли меня двигаться так быстро. Никогда.

Я был в своем грузовике и ехал с большим превышением скорости в течение нескольких секунд после того, как бросил доску для серфинга на крыльцо пляжного домика и выскочил за дверь.

Я даже, черт возьми, не запер ее.

Я, блядь, даже не ответил на ее сообщение.

Но теперь я здесь, лихорадочно ищу ее по дорогам, вспоминая, как она шла домой, когда я последовал за ней.

Выглянув в окно, я неохотно снижаю скорость, чтобы действительно понаблюдать за тем, что происходит вокруг, и вот тогда я замечаю девушку — не просто девушку — и состояние, в котором она находится, невыносимо.

Бетани стоит на пляже, глядя на воду, спиной ко мне, когда я останавливаю свой грузовик. Ее рюкзак находится прямо у нее за спиной, а вода стекает по ее пальцам ног. Я не вижу никаких туфель рядом с ее сумкой, поэтому надеюсь, что они внутри, но я знаю, что это маловероятно, когда я вижу ее в одних трусиках. Ее волосы собраны в пучок на макушке, а вдалеке в воде плавают штаны для йоги.

Мое сердце бешено колотится в груди, когда я выпрыгиваю из своего грузовика, оставляя ключ в замке зажигания, и направляюсь к ней. Приближаясь, я инстинктивно замедляю шаг, совсем не желая ее пугать, поэтому зову ее по имени, и, к моему удивлению, она оборачивается в мою сторону.

Ей требуется мгновение, чтобы узнать меня, но в ту же секунду ее плечи с облегчением опускаются. Ее глаза красные и воспаленные, а кожа покрыта пятнами, но я заставляю себя не смотреть на нее, пока она не скажет об этом, не сводя с нее взгляда, пока она дрожит.

— Спасибо тебе, — шепчет она, и мое сердце замирает за нее. Я не знаю, за что она благодарит меня, и не собираюсь спрашивать. Я собираюсь сделать именно так, как она просила — я собираюсь, черт возьми, спасти ее.

Не раздумывая, я делаю шаг ближе и протягиваю руки, не желая прикасаться к ней без ее разрешения. Она тут же делает шаг в мои объятия, прижимаясь своим телом к моему, и я крепко обнимаю ее.

Она как будто рассыпается от моего прикосновения, позволяя мне поймать ее, как страховочный канат, и мне, блядь, конец. Какая бы кровь ни была на моих руках, пусть будет так.

Моя кровь бурлит, и инстинктивная физерстоунская часть меня, которая была обучена нападать первой, а думать второй, заставляет меня отчаянно хотеть посадить ее в свой грузовик, помчаться к ее дому и убить их всех до единого.

Но, кажется, мое сердце знает лучше. Мне нужно быть рядом с ней прямо сейчас, это важнее.

Я стою с Бетани, прижатой к моей груди, ее руки крепко обхватывают меня, я не знаю, как долго мы стоим здесь, слушая шум волн, разбивающихся у наших ног, когда она рыдает, прижавшись ко мне. Я сохраняю в памяти каждое всхлипывание, каждый крик, каждый звук ее отчаяния, поскольку клянусь добиться для нее справедливости или отомстить, с какой бы стороны на это не посмотреть.

В конце концов она откидывается назад и, встретившись со мной взглядом, бормочет: — Ты можешь вытащить меня отсюда? — Прежде чем я отвечаю, она продолжает: — Не за город, как я вижу по твои глазам, а где-то здесь. Например, ты можешь отвезти меня в пляжный домик?

Я киваю в ответ, не в силах найти свой язык. Я удивлен ее способностью так легко читать меня. Никто никогда не читает меня, совсем нет. Бенджи говорит, что это одна из моих худших черт, потому что я кажусь бессердечным и эгоистичным. Если бы только он мог видеть меня сейчас.

Стягивая свою футболку через голову, я, не дожидаясь ее одобрения, надеваю ее поверх футболки Бетани, а затем беру ее рюкзак и перекидываю его через плечо, прежде чем снова повернуться к ней.

— Ты можешь либо идти рядом со мной, либо я могу нести тебя. Прямо сейчас здесь никого нет, и никто даже не проезжал мимо, но это твой выбор.

Она несколько раз переводит взгляд с меня на грузовик, прежде чем пожимает плечами, выпрямляет спину и направляется к грузовику. Она держит руки по швам и решительно проходит весь путь, прежде чем проскользнуть на пассажирское сиденье, в то время как я, блядь, просто стою здесь и благоговею перед ней, как идиот.

Сила, которую Бетани скрывает за своей мягкой улыбкой и застенчивыми глазами, невероятна, и, положа руку на сердце, я знаю, что никто никогда по-настоящему не будет достоин этой женщины.

Она опускает стекло и выжидающе смотрит на меня, приподняв брови. Я качаю головой, сосредотачиваясь на настоящем, спешу к грузовику и забираюсь на водительское сиденье. В ту же секунду, как я это делаю, я вспоминаю, что кто-то, должно быть, что-то сделал с ней, что заставило ее написать мне, и это мгновенно заставляет меня снова начать войну. Я быстро бросаю рюкзак к ее ногам, завожу грузовик и направляюсь к пляжному домику, прежде чем совершу что-нибудь безрассудное.

Нам требуется всего несколько минут, чтобы подъехать к моему дому, и когда я смотрю в сторону Бетани, я вижу, что ее глаза закрыты, а по щекам снова текут слезы.

Я ожидал, что мой субботний день пройдет совсем не так.

Мне нужно отвести эту женщину в дом и умолять ее рассказать мне все. Сейчас же.

Выпрыгнув из грузовика, я обхожу его спереди и открываю ее дверцу, наблюдая, как она медленно открывает глаза. Я протягиваю ей руку, и она немедленно берет ее, другой хватая свой рюкзак, пока я веду ее в дом.

Я слышу, как за нами захлопывается входная дверь, когда веду ее прямо вверх по лестнице в ее комнату. Часть меня сожалеет о второй комнате в этом месте, поскольку мое тело умоляет ее быть ближе к ней, когда она здесь, но мне также нравится, что я могу предоставить ей тихое и безопасное место, предназначенное только для нее.

Подойдя к шкафу, я открываю его, чтобы показать свои последние покупки, и чувствую, как ее взгляд обжигает меня, когда с ее губ срывается вздох.

— Райан? — спрашивает она, озадаченная всей одеждой, свисающей с вешалок. Я готовлюсь к спору, когда смотрю на нее сверху вниз. Я купил ей леггинсы, футболки, джинсы и свитера с несколькими парами обуви. Она это плохо воспримет.

— Ты оставила здесь свою одежду, когда останавливалась в прошлый раз, поэтому я проверил размеры и заказал несколько вещей на случай, если тебе когда-нибудь понадобится быть здесь, а у тебя не будет другой одежды. Мне не нравится, что ты живешь с одним своим рюкзаком, Бетани, — признаюсь я, наблюдая, как она возвращается к одежде и проводит пальцами по материалу, пока я нервно стою рядом с ней.

— Я не знаю, что сказать, — бормочет она, и я пожимаю плечами, хотя она не может видеть моих действий.

— Я не хочу, чтобы ты что-нибудь говорила. Я чувствую, что это больше для моего душевного спокойствия, чем для тебя, — заявляю я, все еще ошеломленный тем, что она стоит рядом со мной в одной только моей футболке и своих трусиках. Я чувствую, что это потому, что она доверяет мне, и я не могу разрушить это, совсем нет. — Но мне нужно знать, с чем я здесь столкнулся. Я не смогу защитить тебя, если не буду знать, как обстоят дела.

Я задерживаю дыхание, ожидая ее ответа, беспокоясь, что она просто сбежит от меня и от разговора, который нам нужно было провести, но, к моему удивлению, она кивает, убирая с лица выбившуюся прядь светлых волос.

— Ты не возражаешь, если я сначала приму душ? Тогда я смогу потратить минуту на то, чтобы обдумать свои мысли, прежде чем даже попытаюсь выразить их в слова, — тихо говорит она, и я нетерпеливо киваю, готовый сделать все, чтобы заставить ее открыться. Когда она это сделает, я смогу помочь ей со всем этим. С чем бы она ни боролась, ей больше не нужно справляться одной, и тот факт, что она мне доверяет, наполняет меня облегчением.

— Все, что тебе нужно, Бетани. Я пойду приготовлю нам что-нибудь выпить. Пожалуйста, посмотри, действительно ли я купил что-нибудь, что тебе тоже хотелось бы надеть, — отвечаю я, когда мы выходим в коридор, и как только она берется за ручку двери в ванную, она встречается со мной взглядом. Я и не подозревал, что ее следующие слова сломают меня.

— Что мне нужно, так это смыть сперму этого ублюдка со своей спины.

С этими словами она захлопывает за собой дверь. Ее гнев направлен не на меня, но я все еще ошеломленно смотрю на закрытую дверь.

Во-первых, она только что чертовски выругалась. Я никогда не слышал, чтобы ругательство срывалось с этих милых губ с такой силой. Но что более важно… Во-вторых, какой-то ублюдок подавится моим гребаным "Глоком", когда я вышибу ему мозги.

БЕТАНИ

Я на мгновение замираю перед зеркалом, наконец-то чувствуя себя чистой, когда смотрю на себя в узких джинсах с потертыми манжетами и милой майке с оборками персикового цвета. Я никогда не носила ничего настолько повседневного и беззаботного, от чего сразу становилось так хорошо. Разнообразие одежды, которой Райан снабдил шкаф, невероятное, включая нижнее белье, и мне нужно придумать, как отблагодарить его. Однажды.

Моим первым побуждением было спросить, что я могу предложить взамен, но буря в его голубых глазах сказала мне, что он был более чем готов к тому, что я буду спорить с ним по поводу покупок. Именно в тот момент я поняла, что доверяю Райану Картеру больше, чем когда-либо кому-либо еще в своей жизни.

Хочу ли я, чтобы меня защищали? Оберегали? Заботились? Да, да, хочу. Чего я не хотела, так это продолжать жить этой жизнью под таким контролем, который подвергает меня такой опасности.

Я не хотела ни на кого полагаться, ни на одну живую душу, но с Райаном я чувствую, что он только усиливает меня, предлагая мне шанс стать тем человеком, которым я должна быть, не подавляя себя.

Качая головой, я пытаюсь подготовиться к разговору, который мне предстоит, потому что знаю, что это будет нелегко, несмотря ни на что, но я должна сдержать его желание просто стереть всех с лица земли, хотя это и звучит как отличный вариант.

Оставив влажные волосы падать на лицо, я спускаюсь вниз и нахожу Райана сидящим за барной стойкой, обхватив голову руками и понурив плечи, с двумя кружками горячего шоколада рядом. Мое сердце мгновенно бешено колотится в груди.

Что-то не так.

— Райан? — Зову я, нервно ожидая его ответа, когда он медленно поднимает на меня взгляд. В его голубых глазах плещется боль, ярость и тьма, и я хмурюсь в замешательстве, пытаясь понять, что вызвало эту перемену за такой короткий промежуток времени.

— Бетани, ты не можешь говорить такое дерьмо, а потом хлопать гребаной дверью у меня перед носом. Я знаю, что дело не во мне, ясно? Я действительно знаю, но я вишу на волоске от того чтобы пойти туда с оружием наперевес. И я знаю что ты этого не хочешь. Но я, черт возьми, готов к этому, и я могу разобраться с последствиями с твоей стороны позже.

Святой ад.

Я изумленно смотрю на него, когда он вцепляется в столешницу так, что костяшки пальцев белеют, а нога дрыгается, когда он пытается удержаться на месте.

Мой рот пытается сложить слова, но у меня по-прежнему не получается. Я знаю, что сказала, я выпалила это в гневе на сложившуюся ситуацию, но я не думала, что это произведет на него такое впечатление.

— Мне очень жаль. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы объяснить тебе все, — предлагаю я, проглатывая комок в горле, когда он кивает, берет кружки и подходит к кожаному дивану слева от меня.

На улице темно, и легкое сияние, исходящее от прожекторов, придает открытому пространству ощущение спокойствия и расслабленности, а это именно то, что мне сейчас нужно.

Он ставит кружки на кофейный столик, прежде чем откинуться на спинку стула. Он кладет руки на колени, которыми тревожно постукивает, пока ждет меня. Я чувствую, как мое сердце подступает к горлу, когда я понимаю, насколько сильно он заботится обо мне.

Может, он и был чертовски властным и полным придурком, когда мы впервые встретились, но эту его сторону, мужчину, сидящего передо мной с болью в глазах, я никак не ожидала встретить. Я даже не уверена, знаком ли он с этой версией самого себя.

Садясь рядом с ним, я на мгновение закрываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь понять, с чего начать, сложив руки на коленях.

— Итак, ты уже знаешь, что мои родители установили для меня правила, которые не соблюдают многие люди моего возраста. Я не осознавала этого до тех пор, пока, может быть, два года назад не увидела, как одноклассники из моей школы делают то, чего я не могу… водят машину, ездят верхом на лошади, даже обзавелись мобильным телефоном. Были и другие правила, которые не распространялись ни на кого другого, например, никаких друзей, никаких вечеринок с ночевкой, никаких парней, ничего. Я чувствовала себя так, словно была отрезана от остального мира. Думаю, это все еще так, за исключением тебя, — признаюсь я, складывая руки на коленях и опуская взгляд, избегая его взгляда.

Никогда не бывает легко признать, что тебе восемнадцать, но с тобой обращаются как с подростком.

— Я никогда не подвергала сомнению их решения из-за страха быть избитой или, что еще хуже, из-за того, что они причинят Хантеру боль или отправят его в изолятор в подвале. Так что я подчинялась, пытаясь играть по их правилам. Я делала все, о чем они меня просили. Все. Но в последнее время все стало еще хуже, и именно тогда все начинает обретать больше смысла, и я чертовски напугана.

Я пытаюсь смочить пересохшие губы, но это ничего не дает, поскольку я продолжаю дрожать от смеси страха и гнева. Я вижу протянутую руку, предлагающую мне кружку горячего шоколада, и благодарно улыбаюсь, прежде чем сделать несколько глотков.

— Не торопись, Бетани. Я не пытаюсь торопить тебя, я просто… хочу — нет, нуждаюсь в том, чтобы ты рассказала мне свою полную историю, — бормочет Райан, когда я встречаю его пристальный взгляд, и я понимающе киваю. Я втянула его в это. Хочу я признавать это или нет, но сейчас он здесь.

— В тот день, когда ты научил меня серфингу, лучший друг моего отца, Брюс, сфотографировал нас двоих, сидящих на доске для серфинга, и твоя рука на моей щеке. В тот вечер вечеринка полностью отличалась ото всех, которые мои родители устраивали раньше — на ней были только мужчины. Буквально, когда я спускалась по лестнице, единственными женщинами были моя мать и я, и это напугало меня, но все стало намного хуже.

Я чувствую на себе его взгляд, когда делаю паузу, отпивая немного горячего шоколада и пытаясь найти в себе силы объяснить, как далеко все зашло той ночью и что произошло сегодня. Это очень много.

Каждая клеточка моего существа дрожит, нервы вибрируют под моей кожей, когда я преодолеваю барьер, который воздвигла вокруг себя, и впервые раскрываю правду.

— Мой отец ворвался на вечеринку, схватил меня за руку и буквально потащил к себе в кабинет, где к нам присоединились Брюс, врач и парень, которого я никогда раньше не встречала.

— Я, блядь, убью их всех, — рычит он, сжимая руки на коленях, и я проглатываю свой первоначальный порыв замолчать, но заставляю себя продолжить.

— Они этого не сделали, э-э, ты знаешь, но, э-э, доктор был там, чтобы… — Я с трудом подбираю слова, мой пульс учащенно бьется, когда я сглатываю скопившуюся во рту слюну из-за того, что меня тошнит, но мне нужно просто выпалить это. — Врач был там, чтобы подтвердить, что я все еще девственница.

Я позволяю своему заявлению повиснуть в воздухе, уставившись в свою кружку. Я ожидала, что буду чувствовать себя неловко из-за того, что все еще остаюсь девственницей, но на самом деле я чувствую только гнев и стыд из-за ситуации, в которую меня вынудили.

— Что именно это повлекло за собой? — спрашивает он хриплым голосом, и я отвечаю ему честно, даже если мой голос едва слышен. Я объясняю, как меня прижали к столу, как отец избил меня за то, что я сопротивлялась, и как врач осмотрел меня физически, и при каждом слове у меня по коже бегут мурашки.

Когда я все это выговариваю, он обхватывает мою щеку ладонями и переводит мой взгляд на него, и мои глаза закрываются, единственная слеза скатывается по моему лицу.

— Это еще не все, не так ли? Что ты от меня скрываешь, Бетани? Что они сделали? — спрашивает он, стиснув зубы, что является полной противоположностью его нежным прикосновениям, и я вздыхаю.

— Это не то, что они сделали, это то, что сказал парень, которого я никогда раньше не видела, — отвечаю я, облизывая губы и пытаясь снова подобрать слова, но я смеюсь над собой. — Это звучит нелепо, клянусь, но я верю в это, правда верю, — бормочу я, боясь, что он мне не поверит.

— Тогда скажи мне, и я тоже в это поверю, — заявляет Райан, как будто это так просто, и когда я встречаюсь с ним взглядом, все, что я вижу, — это правду, стоящую за его словами.

— Он сказал: "Отличная работа, Бернард. Твоя дочь выручит на аукционе кругленькую сумму. Хотя, возможно, тебе стоит отложить это на неделю или около того, иначе из-за ее разбитого лица ты потеряешь кучу денег, когда мероприятие будет только для нее". — Я повторяю слова в точности так, как они были сказаны, наблюдая, как бледнеет лицо Райана. — Я думаю, что мой отец пытается продать меня или, что более важно, мою девственность тому, кто больше заплатит.

Райан продолжает в шоке смотреть на меня, но его большой палец автоматически гладит мою щеку, каким-то образом успокаивая нас обоих, пока я жду, когда он заговорит.

— Что сегодня произошло? — спрашивает он грубым голосом, пытаясь сохранять спокойствие, пока я не расскажу все. Я прочищаю горло, пытаясь отвести взгляд, но он хватает меня за подбородок достаточно крепко, чтобы удержать на месте. Это каким-то образом придает мне силы, в которых я не осознавала, что нуждаюсь, позволяя мне взять паузу, которой отчаянно требует мой разум, прежде чем я продолжу.

— Сегодня Хантер остался на ночь в доме своего друга, и мой отец приказал мне следовать за ним в его офис после ухода моего брата. Брюс ждал нас в месте, которое было местом моих ночных кошмаров. Они хотели снять с меня мерки для чего-то, я не уверена, для чего, и они хотели, чтобы я разделась догола, но я отказалась. — Чем ближе я подбираюсь к болезненной части истории, тем тише становится мой голос, и мне приходится потратить минуту, чтобы произнести остальное вслух. Я подсознательно тру свою кожу, словно пытаясь снова избавиться от их прикосновений.

— Мне очень жаль. Я не хочу давить на тебя. Если нужно остановись, — бормочет Райан, двигая рукой, чтобы сжать мое плечо, и я грустно улыбаюсь ему.

— Нет, мне нужно это сказать, и я не доверяю больше никому в этом городе, кроме тебя, — признаюсь я, и он понимающе кивает. — Мой отец ушел из офиса, чтобы встретиться с моей матерью, оставив меня с Брюсом, и пока я боролась, одно привело к другому. Я ударила его коленом по яйцам, но этого было недостаточно. Я не знаю, как и почему, но ему удалось поставить меня в уязвимое положение, прижав к столу. Он сорвал с меня майку и расстегнул лифчик.

Мне кажется, меня сейчас стошнит. Райан больше не будет смотреть на меня так. Я знаю, что это не так. Я чувствую себя мертвой внутри, когда вспоминаю каждую секунду, как будто это повторяется в моей голове, но в то же время возможность озвучить это на одном дыхании почти исцеляет, делая это реальным, а не просто плодом моего воображения.

— Сначала я не поняла, что он делает, я только услышала его стон, но я увидела своих родителей в дверях, они смотрели, как он дрочит и кончает мне на спину. — Мои глаза захлопываются, когда эмоции берут надо мной верх, заставляя меня поспешно рассказать, как я оказалась на пляже в одних трусиках. — Потом моя мать схватила меня за волосы и вышвырнула на улицу, как тряпичную куклу, в одних штанах для йоги. Я попыталась воспользоваться запасной футболкой из моей сумки, чтобы снять их, но это было бесполезно, поэтому я выбросила все это в океан.

Вот, я это сказала. Я уже собиралась броситься в холодный океан, чтобы очистить свое тело от пятен, которые он оставил на мне, но Райан появился как раз перед тем, как я успела.

Я пытаюсь сделать глубокий вдох, немного сопротивляясь, когда борюсь с паникой и беспокойством, проявляющимися внутри меня.

— Я собираюсь разорвать их на части, отрезать их гребаные члены и убедиться, что они ими подавятся, прежде чем я пущу пулю им в голову, — в гневе говорит Райан. Я перевожу взгляд на него, вижу правду в его глазах, и это заставляет меня задуматься, кто этот парень. — Я не хочу, чтобы ты возвращалась туда, Бетани.

Я делаю паузу, чтобы перевести дыхание и успокоить сердцебиение.

— Я не могу оставить Хантера, не могу. И как бы сильно я тебе ни доверяла, ты сам сказал, что не останешься здесь навсегда. Я не могу полагаться на ‘только сейчас’, когда на волоске буквально моя жизнь, моя свобода и мой выбор. Но я должна что-то быстро сделать, только не знаю что. Я должна застать их врасплох, иначе это никогда не кончится, — признаю я, в моем тоне слышится решимость, когда я встаю с дивана и провожу рукой по лицу.

— Тогда хорошо, что я полон сюрпризов, не так ли? Я отказываюсь стоять в стороне и смотреть, как они пытаются вот так сломать тебя, Бетани, и я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.

Я качаю головой, не в силах смотреть на него, когда говорю правду, которую знаю. — Ты не можешь сломать то, что уже сломано, Райан.

— Чертовски здорово, Бетти. Я видел женщину с сильной задницей на пляже ранее. Ты не сломлена, может быть, с трещиной, но ты научилась собирать себя по кусочкам своим собственным клеем и выживать. Я не позволю, чтобы все это было напрасно, Бетани. Ни единого шанса. Мы собираемся разобраться во всем этом ради тебя и Хантера. — Делая глубокий вдох, он произносит слова, которые я молча отчаянно хотела услышать. — Я никуда не собираюсь уходить.