Шаг в будущее

Глава 5

Следующие несколько дней Луиза старалась выбросить из головы суровые черты Фергуса. Она решительно сказала себе, что ей не стоит думать о человеке, который, по-видимому, гораздо больше увлечен не ею, а другой. Причем такой девушкой, в которую большинству мужчин очень трудно не влюбиться.

Несмотря на все принятые решения, слишком настойчиво в ее памяти возникал мальчишеский голос Тима, смущенный, неуверенный: «Если повезет, я вернусь навсегда. Полагаю, все зависит от Фергуса и Кери».

Луиза вернула мысли к настоящему. Думай о другом, например о письмах, которые надо написать. Особенно Алану.

Удивительно, накопилось так много впечатлений, новая страна, интересные события, но, как только она начала писать об этом всем Алану, ее ручка застыла на месте. Странным образом после приезда сюда минувшие годы дружбы с ним казались далекими и нереальными, хуже того – незначительными. Потребовалось усилие вообще заставить себя что-либо написать. Луиза все же закончила письмо, хотя, когда перечитала, оно показалось ей совсем неискренним.

Почти так же трудно было сообщить о событиях последних дней Сью. Луиза хорошо представляла себе ход мыслей Сюзанны при малейшем упоминании о Фергусе Макдональде: кто такой Фергус? Надеюсь, она не забыла напрочь об Алане.

А ведь именно это она и сделала! Небеса, все эти дни она не думала об Алане! Внезапно Луиза поняла, что ей все равно, увидит ли она Алана снова. По справедливости, она напишет ему на днях.

В конце концов она разорвала незаконченное письмо Сью и начала другое, в котором не упоминала о Фергусе, но пространно описала празднества, а также доброту дяди Джорджа и тети Рени, привлекательность их дома и окрестностей.

Луиза приложила два цветных снимка, сделанных в первый день празднований. В том числе снятый Диэнн, на котором они с Фергусом в свадебной карете. Луиза знала, что должна послать его, поскольку тетя Рени обязательно приложит такой же к своему письму в Англию, и у Сью с ее щепетильностью немедленно возникнут подозрения. Но подозрения в чем? Луиза велела себе не быть смешной и вгляделась в фотографию. Она смеется в лицо смуглого бородатого мужчины, и у них нелепо счастливый и беспечный вид. Очевидно, это, напомнила себе Луиза, один из тех коротких моментов парада, когда они не обменивались оскорблениями. Луиза неохотно вложила снимок и заклеила письмо. Она попросила у Диэнн негатив, чтобы сохранить отпечаток для себя – только для памятной книги, конечно.

Писать подругам из магазина мод во время серой лондонской зимы – другой вопрос. Легко набросать веселое описание солнечного света и апельсиновых рощ, свадебного платья времен королевы Виктории и красочного театрализованного представления. Только, когда дошло до упоминания ее партнера на недавних празднествах, рука дрогнула.

Она приклеивала красочную новозеландскую марку к конверту, когда в комнате появилась Диэнн, длинноногая, загорелая.

– Эй! – Кузина села на пол и начала играть с рыжим котом. – Спорим, ты хочешь пойти в деревню и отправить эту пачку писем по почте?

Луиза рассмеялась:

– Как ты догадалась?

Ей нравилась эта недавно приобретенная кузина с оптимистичным взглядом на жизнь и открытым детским лицом, не знающим косметики. Последние несколько дней у Диэнн вошло в привычку заходить к Луизе. Девушки шли на веранду и сидели или прогуливались, впитывая солнечный свет и праздно болтая. Иногда Диэнн помогала Луизе вырезать из газет и журналов статьи и иллюстрации о празднествах в Керикери, потом вместе они клеили вырезки в памятную книгу.

– Догадываешься? – В непринужденном тоне Диэнн слышалось волнение. – Я получила!

– Что получила?

– Водительские права, – торжествующе объявила Диэнн. – Первая поездка! Разве это не удивительно! Не могу дождаться, когда сяду за руль! Папа говорит, с этого времени я могу брать старый рыдван, поэтому вставай! Поехали!

Тетя Рени вошла в комнату тихим шагом:

– Привет, Диэнн. Вы собираетесь в деревню? Будь любезна, Луиза, сходи в магазин за меня. Нам нужен хлеб на завтрак. Да, и Джорджу нужна приманка из кальмара для рыбалки. Он выходит вечером, в прилив. Джордж просил купить еще на прошлой неделе, но ты знаешь мою память! За всеми треволнениями я начисто забыла о ней. Погоди, я составлю список.

– Кальмар? – Луиза поглядела на Диэнн.

– Для тебя – маленький осьминог. Ты покупаешь его в местной лавке замороженным. Здорово для рыбалки. Действительно дает результаты.

Девушки вышли из дома и сели в старый «крайслер».

– Завтра вечером я буду праздновать день рождения, – сказала Диэнн, когда они поехали по длинной узкой дороге. – Будет целая толпа из деревни. Я подумала, тебе тоже захочется. Наш дом – на берегу. Я попрошу Фергуса заехать за тобой, – небрежно добавила она, – когда он повезет других.

– О нет! Нет… – Луиза резко замолчала. Что, в следующий миг спросила она себя с изумлением и испугом, заставляет ее инстинктивно избегать Фергуса Макдональда? И в то же время с ним…

Диэнн бросила на Луизу удивленный взгляд:

– Он тебе не нравится?

– Нет-нет, – поспешила сказать Луиза, – конечно. То есть я не знаю его – достаточно хорошо. Дело в том… – Она запнулась на секунду, подбирая слова. – Не хотелось втянуть его в неприятности.

– И это все? Ой! Еще бы чуть-чуть! – Встречный лесовоз едва не задел старый автомобиль из-за того, что внимание молодого водителя было привлечено к двум девушкам.

– Вот, – сказала со смехом Диэнн, – что получается с тобой, карие глаза и все прочее.

– При чем тут я? Он на тебя смотрел!

Луиза открыла окно, легкий ветерок развевал ее длинные каштановые волосы и ерошил короткие светлые кудряшки Диэнн.

– Одно известно наверняка, – сказала Диэнн, – ты не получишь Пола! Завтра вечером он не сможет рано приехать. И кстати, – полусерьезно-полушутя произнесла юная девушка, – он мой!

– Весьма откровенное предупреждение.

Они въехали в городок, и Диэнн поставила свой автомобиль между грузовиком для скота и разбитым фруктовозом.

На чистой широкой улице, где в художественном оформлении витрин все еще сохранялась атмосфера времен первых колонистов, девушки посетили почту, магазины и продуктовые лавки. К радости Луизы, в фотолаборатории ее ожидали уже готовые цветные фотографии. Неужели ее небольшой «Инстаматик» может делать такие четкие и контрастные снимки? Должно быть, этому способствовала сама природа Новой Зеландии.

Луиза швырнула пакеты на заднее сиденье автомобиля, но Диэнн медлила включать зажигание.

– Кажется, ты говорила, что дома занимаешься искусством?

Луиза кивнула:

– Рисую модели одежды.

– Когда-нибудь рисовала акварели? Пейзажи? – Диэнн сдвинула рычаг, нажала загорелой ногой в сандалии на акселератор, и машина повернула на широкую тихую дорогу.

– Пыталась один-два раза.

– Тогда давай посетим местный магазин народных промыслов, – предложила Диэнн, не отводя глаз от дороги. – «Хюи-те-Рангиора» он называется. – Она перевела: – Дом красивых вещей – для тебя.

– Почему бы и нет.

Они поехали по извилистой дороге вниз по склону, где Луиза путешествовала в свадебной карете с Фергусом. Почему ей никак не забыть его? Она решила избавиться от этой мысли, сосредоточившись на изучении интенсивности цветов вокруг – красных крыш, белой церкви, зеленых холмов, все потрясающе ясное в прозрачном воздухе. На склоне росли восковые розовые лилии, а зеленая листва высоких эвкалиптов дрожала на фоне ослепительно голубого неба.

Теперь они подъехали к берегу бухты, где на мерцающей воде покачивалось прогулочное судно. Диэнн направила автомобиль к причалу у старого каменного магазина, и девушки поднялись по извилистой тропинке к открытым дверям красивого здания, широкие террасы которого были затенены вьющимися тропическими растениями.

Дом красивых вещей оправдал свое название, размышляла Луиза, прогуливаясь с Диэнн из зала в зал, один интереснее другого. Чего тут только не было: местные самоцветы, как неотшлифованные, так и вставленные в изящные оправы, очаровательные сережки и браслеты, помеченные странными символами кольца из эмали. Луиза подержала кулон в руке, изучая сложный рисунок:

– Кто их сделал? Я имею в виду рисунки?

Диэнн пожала плечами:

– Откуда я знаю. Они – тайна народа, обитавшего здесь задолго до того, как маори приплыли сюда на своих каноэ. Эти старые вещи нашли в дальних пещерах. Несколько амулетов и кулоны, покрытые рисунками. Вот и все, что о них известно.

Луиза купила кулон, уж она-то знала, что Сью его оценит, потом повернулась к большой плите из сверкающего нефрита.

– Красиво, правда? – Диэнн провела пальцем по гладкой поверхности. – Его находят только в одном труднодоступном месте в Саутленде, таком, что приходится использовать вертолет. Надо отдать должное первым маори. Им удавалось добывать его и вырезать рики – вот такие. – Она протянула Луизе крошечную резную статуэтку из нефрита с большой головой и высунутым языком.

Они осмотрели плетенные из местной ивы корзины и короба, яркие кожаные подстилки на пол, полосатые сумки из овечьей шерсти, глиняные ковши местного гончара. Акварели с бесконечными заливами, искрящейся голубой водой и песчаными пляжами залива Островов.

Луиза приобрела книги по истории района, затем, поглядев в сторону извилистой дорожки, ведущей к воде, заметила плетеную хижину, полузакрытую высоким чайным деревом и стеблями местного льна.

– Доевропейская деревня маори, – объяснила Диэнн. – Некоторые местные жители все делают так же, как до появления пакехи. Они плетут хижины из сушеного льна, роют ямы, делают палисады из чайного дерева. Это на самом деле интересно. Идем покажу!

Она пошла впереди по крутой дорожке, огибавшей маленькие и большие плетеные хижины среди чайных деревьев.

– Это патака, склад. – Диэнн показала на маленькую плетенную из ивы хижину на высоком стебле. – Раньше маори поднимали туда еду, чтобы уберечь ее от воров и набегов животных. Хорошая идея, не правда ли? А это хижина тохунга. – Луиза остановилась около большой плетеной хижины, скрещенные балки которой украшала декоративная резьба. – Он был сыном шамана племени, – пояснила Диэнн. – Имел большое влияние. Говорят, волос с его головы, положенный перед дверью дома, удерживал незваных гостей. – Она прошла дальше и махнула рукой в сторону просторной хижины. – Это дом собраний. Он должен быть довольно большим, чтобы вместить всех!

Обратный путь проходил через участок пыльной дороги, где мужчины-маори очищали склон от кустарника.

Когда они подъехали к дому, Диэнн оставила Луизу на ступенях веранды и, улыбнувшись, помахала рукой:

– Завтра вечером увидимся!

Луиза внесла пакеты на кухню, затем поспешила в солнечную гостиную.

– Думаю, что запомнила все… – Она осеклась – перед ней стоял Фергус, держа руки в карманах, и смотрел на нее с хорошо знакомым блеском иронии в глазах. Когда их взгляды встретились, ее снова на мгновение пронзил ток. Луиза еле отвела глаза.

– О, Луиза, – по крайней мере, тетя Рени не заметила странного напряжения, на миг возникшего между нею и Фергусом, – налей Фергусу чашку чаю, ладно? Мы тоже выпьем. – Она весело улыбнулась. – Ты скоро привыкнешь к местным обычаям. Чай ставят при малейшем предлоге.

Луиза повернулась и убежала на кухню. Когда она включила высокий хромированный чайник, до ее слуха донесся приветливый голос тети Рени:

– Как жизнь, Фергус? Мы не виделись пару дней.

– Потерял тебя из виду с конца празднеств в деревне. – Это был хриплый голос дяди Джорджа. – Не заболел, часом?

– Вот уж нет! – Невозможно, размышляла Луиза, вообразить Фергуса больным. Его темно-бронзовая кожа и легкий широкий шаг говорили о жизненной силе и железном здоровье. – Съездил в Окленд, – сказал он. – Юридические вопросы, подписание документов. Собственно, дело свалилось не вовремя.

– Кери тоже ездила?

Луиза поймала себя на том, что задержала дыхание.

– Разумеется, и мальчик с нами. Тим хороший паренек. Могу поспорить на все свои деньги – у него все задатки хорошего фермера. Знаю ваши возражения… – Луиза выглянула за дверь и увидела, что Фергус взгромоздился на край стола и жестикулирует загорелой рукой. – Он немного хилый, должен делать больше упражнений, но физическая работа и живительный воздух доброго старого Керикери скоро это поправят. Его очень интересует работа на одной из здешних плантаций.

– Вот как? – В голосе дяди Джорджа прозвучало удивление. – Устроить его на такую работу не сложно, правда, не думаю, что сейчас кому-то требуется помощник, но скоро наступит время сбора тамарильо.

– Парню нужно постоянное место, – сказал Фергус. – Он стремится войти в дело, выяснить, что к чему, его цель – поработать несколько лет у хорошего фермера, потом завести собственное хозяйство.

Луиза слегка корила себя за то, что бессовестно подслушивает беседу в комнате.

– Как обстоят дела на твоей плантации? – спросил дядя Джордж. – Нечем занять его в настоящее время?

– И вдобавок еще несколько проблем, но, – сказал Фергус своим уверенным тоном, – дайте время. Я их улажу.

Старик тихо рассмеялся:

– Тогда они все равно что решены. Возможно, у мальчика талант к фермерству, как у его отца… – Он резко остановился. – Только что вспомнил. Разве мы не собирались сегодня на рыбалку? Луиза еще не пробовала свежепойманную макрель. Если она не получит парочку на тарелке, скоро начнет думать, что весь этот разговор об известных во всем мире рыбных местах в заливе Островов – болтовня для туристов.

– Вот именно. – Фергус направился к двери и забрал у Луизы тяжелый поднос с посудой. – Сегодня луна. К тому же подходящий прилив для спуска вниз по реке. – Над кромкой чашки из прочного фарфора с темным ароматным чаем его глаза изучали Луизу. – Может, прихватим на рыбалку и ее?

– О нет, не могу! – Казалось, ответ сорвался с губ помимо воли. Луиза не знала, почему всякий раз в обществе Фергуса ее охватывало это абсурдное паническое чувство. Очень странно.

Фергус посмотрел на нее своим пристальным взглядом, насмешливо приподняв густые черные брови.

– Страдаете морской болезнью? Думаете, будет плохо?

– Нет, я… нет! – Луиза вспыхнула. Обидно выглядеть глупой и неуклюжей, когда к списку ее недостатков грозит добавиться кошмар морской болезни, тем более что она всегда была стойкой морской путешественницей. – Только… – Ее голос неубедительно замер в тишине, она лихорадочно искала оправдание.

– Разумеется, она с нами, – прогудел дядя Джордж, – правда, Луиза? Она немного стесняется тебя, Фергус, вот в чем дело!

– Кого? Меня? Своего мужа? Не может быть! – Он насмешливо глядел на нее.

Как обычно, Луиза поспешила защититься:

– Конечно нет, – но она тщательно избегала смотреть на Фергуса. – Я хочу пойти, – торопливо добавила она. – Просто я думала, что у тети Рени другие планы на вечер.

– Ничего подобного, – просияла тетя Рени, игнорируя страстную невысказанную просьбу в темных глазах Луизы. – Идите и наслаждайтесь!

С Фергусом? Луиза яростно впилась зубами в бутерброд. В жизни не встречала человека, который бы так на нее действовал! Простым движением черных бровей он мог довести ее до слез или успокоить, мгновенно мог настроить против себя так, что она несла всякую чушь, только чтобы доказать его неправоту. И все же она не переставала думать о нем!

– Отлично! – сказал Фергус. – Заеду за вами в семь! Благодарю, чай был отменный. Пора за работу. В нижнем саду возникли проблемы с орошением. – Он повернулся с мимолетной улыбкой, осветившей его смуглое лицо. – До вечера, Мари-Луиза! Я прихвачу дополнительную удочку и леску.

Она хотела крикнуть вслед: «Не стоит», но вместо этого кивнула, наблюдая, как он, насвистывая, удаляется по дорожке.

К вечеру дядя Джордж вдруг почувствовал себя плохо. Он не ужинал, выглядел бледным и встревоженным, а потом и совсем слег.

– Позвольте я позвоню Фергусу и скажу, что мы не идем, – взмолилась Луиза. – Уверена, он не будет возражать.

Уголки рта дяди Джорджа дернулись при виде Луизы, очаровательной и стройной в свитере цвета овсянки, коричневых расклешенных брюках. Ее волосы были заплетены в две косы и элегантно перевязаны лентами. За долгие часы пребывания на солнце бледность сменилась прозрачным золотистым загаром.

– Не думаю, что у него появятся возражения против одной тебя, – сухо заметил дядя Джордж.

Но возражала Луиза. Ее испугала перспектива остаться наедине с Фергусом в посеребренном луной море.

– Там будут другие? – спросила она с тревогой.

– В лодке Фергуса? – Он покачал седой головой. – Мы с Фергусом обычно выходим на сильном потоке и ловим несколько макрелей на завтрак. Правда, не на сей раз. – Дядя выглядел ослабленным и больным.

Не поеду, в панике подумала Луиза. Сейчас позвонит Фергусу и откажется под любым предлогом. В конце концов, притворится страдающей от морской болезни… Но было слишком поздно. Еще по пути в зал она услышала ровные шаги, приближающиеся к черному ходу. Миг спустя Фергус стоял в дверях, он сразу заметил лежащего на кушетке дядю Джорджа.

– Тебе нехорошо?

На морщинистом лице появилась решительная ухмылка.

– Но и не так уж плохо. Как обычно. Однако, боюсь, все же не моя ночь для рыбалки.

Луиза заметила темные круги под глазами, синеватый оттенок сквозь загар на морщинистых щеках. Дядя Джордж серьезно болен? Почему родственники на другом полушарии ничего не знали?

Под предлогом найти забытый шарф она оставила мужчин и отправилась на поиски тети Рени. Наконец она обнаружила ее в тенистом саду. Тонкие руки тети Рени тянулись к ветке персикового дерева.

– Привет, Луиза! Опусти для меня эту ветку, ладно?

Луиза подпрыгнула и ухватила тяжелую от плодов ветку, которую придерживала, пока пожилая женщина срывала маленькие белые персики, чуть тронутые розовым, и опускала в просторный карман передника.

Теперь, оказавшись здесь, Луиза не знала, как задать мучающий ее вопрос.

– Я хотела спросить, – нерешительно начала она, – о дяде Джордже. Он… такой бледный, такой слабый. У него часто бывают подобные приступы?

Тетя Рени ответила не сразу.

– С ним все будет в порядке – на этот раз, – сказала она спокойно.

Луиза выпустила ветку, и та взлетела вверх.

– На этот раз? – эхом отозвалась она.

Ярко-синие глаза пожилой женщины потемнели.

– По словам доктора, при прописанном ему лечении он еще поживет. Фергус помогает ему на плантации во время сбора апельсинов и так далее. Джорджу запретили много работать, перенапрягаться. Самое главное – избегать волнений. Видишь ли, у него больное сердце.

Луиза затихла, слова тети Рени имели для нее более глубокое значение. Странно, она никогда не представляла, что с родственниками в Новой Зеландии может что-то случиться. Мысль об их преклонном возрасте и болезни никогда не приходила ей в голову. Впрочем, состояние здоровья дяди Джорджа, видимо, оставалось под контролем, за исключением возможного удара от внезапных волнений.

– Не беспокойся, дитя. – Безмятежный голос тети Рени успокаивал. – С Джорджем все будет хорошо. Твой приезд так много значит для него, и все эти новости о семье в Англии. Твое присутствие… – Она резко остановилась, затем добавила со спокойной улыбкой: – Он говорит, что до полного счастья ему не хватает только одного.

– Чего?

Но тетя Рени покачала седой головой:

– Джордж скрывает, но могу предположить. Он так любит Пола. По-моему, он относится к нему как к сыну.

– Пол! – Луиза с трудом верила своим ушам. Словно она могла чувствовать к Полу Хенсону что-либо теплее дружбы! Она не желала продолжать беседу и в то же время не хотела возвращаться в комнату, где наверняка ждет Фергус, чтобы везти ее на рыбалку. В его обществе она то испытывала глубокое волнующее счастье, которое как будто вело ее на порог захватывающего нового мира, то чувствовала взаимное непонимание и отчуждение… Луиза не могла разобраться в истинной природе этого.

Бесполезно медлить, отчаялась она в следующий миг, потому что к ней «на всех парусах» приближался Фергус. «Он так доволен, – зло и невпопад подумала она, – словно повезет с собой самую лучшую в мире морячку».

– Идем, Мари-Луиза. Лодка в бухте, а прилив уже начался. – Снова она ощутила тот особый теплый взгляд, от которого ее мысли всякий раз приходили в полный беспорядок. – Пока! – Улыбаясь тете Рени, он поймал и крепко сжал руку Луизы.

Когда они шли по дорожке, Луиза сделала слабое усилие освободиться, но, разумеется, бесполезно. Это был легкий протест, поскольку рядом с ним все ее старые обиды исчезли и опять возникло невероятное и необъяснимое волшебство.

Они сошли по склону к причалу. Фергус остановился у кромки воды.

– Вот она. – Он кивнул в сторону шестнадцатифутовой лодки, тихо покачивающейся на темной воде. Суденышко было окрашено в алый с белым. Луиза прочла на борту название – «Джулия». Разве не так звали когда-то Кери? При этой мысли в сердце кольнуло.

Когда Луиза уселась, Фергус потянул за рычаг стартера, лодка развернулась, и они направились к реке, пробираясь среди прогулочных катеров, катамаранов и яхт. Скоро они помчались вниз по реке, мимо песчаных берегов с зелеными холмами, уносясь в захватывающие дух просторы залива Островов. Впереди сияло открытое море с россыпью мелких островков. Лодка неслась, поднимая горы брызг. Фергус держал курс туда, где из-под темной воды изредка мерцали камни.

Луиза высказала мысли вслух:

– Наверное, вы знаете все об этих островках и скалах на нашем пути?

– Изрядно, – лаконично ответил Фергус, не выпуская из рук руля. – Чтобы поймать что-нибудь, нужно пройти приличное расстояние. Здесь, как правило, всегда хорошо. – Он повернулся к ней со своей волнующей улыбкой. – Ваша леска выдерживает натяжение в четырнадцать фунтов. На нее можно поймать двадцатипятифунтовую рыбину. Не шучу, такие случаи были! Рекордом является пятидесятифунтовый улов, причем где-то здесь. Не забывайте, мы сейчас в известном рыболовецком районе. Однако что будете делать, если клюнет большая рыба?

– Ну, – прикинула Луиза, опустив одну руку в воду, – наверное, во все горло позову на помощь!

Фергус рассмеялся:

– Прямо как Мари-Луиза!

Ну вот, снова! Но почему-то Луиза была слишком погружена в состояние неописуемого удовольствия, чтобы проявить свою обычную реакцию. Должно быть, виновато теплое море, полное звезд небо.

Они плыли около часа, пока Фергус не поставил лодку с подветренной стороны островка.

– Здесь, пожалуй, остановимся!

Фергус бросил якорь в песчаном заливе, где почти к самой кромке воды спускался зеленый кустарник. Луиза ждала, пока Фергус насадит наживку и отдаст ей удилище.

– Не нужно забрасывать далеко. Просто опустите рядом с бортом. Здесь приличная глубина.

Луиза стыдилась все более навязчивой мысли, что ей приятно сидеть здесь, под защитой маленького острова, не заботясь, поймает ли она что-нибудь на опущенную в воду леску. Ей достаточно смотреть на Фергуса, на его мужественный профиль, четко вырисовывающийся на фоне темно-синего ночного неба. Просто быть с этим человеком… Она резко оборвала себя.

Фергус только забросил удочку, как удилище сильно дернулось, и чуть позже он вытянул на борт лодки блестящую макрель.

– Какая огромная! – воскликнула Луиза при виде большой серебристой рыбы, которая билась на мешковине у ее ног. – Наверное, дядя Джордж с удовольствием зажарит ее на завтрак!

– На самом деле… – Фергус снял с крючка рыбу, – и правда большая. Завтра я закопчу его в домашней коптильне, для жарки лучше подходит макрель поменьше. Ну, ночь только начинается.

Он, должно быть, знает, о чем говорит, подумала Луиза, поскольку вскоре Фергус одну за другой выловил с полдюжины макрелей поменьше вкупе с морским петухом, переливающимся всеми цветами радуги.

– Это несправедливо, – пожаловалась Луиза, – у них новая приманка и весь… – Она запнулась, потому что удилище в ее руках сильно дернулось и согнулось. – О, кажется, клюнуло, но он ушел, – разочарованно сказала она. – Нет! Опять!

– Быстрее, быстрее сматывайте катушку! Держите леску натянутой. Вероятно, это кавахаи, и они клюют здесь повсюду! После первого рывка думаешь, что упустил их, а потом бац! – они носятся с твоей леской по всему заливу. Чувствуешь что-нибудь?

– Да… нет. – Луиза быстро сматывала леску.

– Он водит твою леску, вероятно, все еще на крючке.

– Да! Да! – Луиза потянула леску и почувствовала сопротивление крупной рыбины.

– Теперь я возьму!

С облегчением она отдала удочку Фергусу.

После недолгой игры кавахаи наконец показалась на поверхности, и вскоре длинная узкая рыбина перелетела через борт лодки.

– Последняя. – Фергус бросил рыбу в ведро с грудой сверкающих макрелей. – Хватит, пожалуй. – Они смотали лески и выбросили оставшуюся приманку в море, где ее немедленно подхватили парящие чайки.

«Как будто мне жаль, что поймали столько рыбы и приходится возвращаться», – размышляла Луиза, откладывая удочку. Сегодня с Фергусом было весело. Он не всегда ведет себя высокомерно и властно. Он мог быть совсем другим человеком, даже очень симпатичным. Луиза потеряла осторожность, поддавшись его обаянию.

Они поплыли к крошечному островку. Потом двигатели заглушили, и лодка дрейфовала в плеске волн о полумесяц пляжа из белого песка.

Фергус бросил якорь и вскинул на плечо мешок с рыбой. Потом спрыгнул с лодки.

– Пошли, – приказал он прежним приказным тоном. – Разве не хотите сойти на берег и приготовить рыбу?

Луиза, еще раздумывая, заметила огонек в его глазах.

– Немного глубоко для брюк? – догадался Фергус. – Тогда я…

Он протянул ей руки, но Луиза отпрянула. Она закатала брюки к коленям и плюхнулась в воду, все еще сохранившую тепло лучей полуденного солнца. Что, если она промочит брюки? Все лучше, чем если он отнесет ее на берег, а это, подозревала Луиза, и входило в его намерения. Почему-то эта мысль вызвала у нее панику. Странное инстинктивное чувство пробудил в ней Фергус, что надо бежать немедленно, сейчас, или станет слишком поздно. Сделай шаг?

Фергус сжал руку Луизы и повел девушку по песку, прохладному под ее босыми ногами, к низкому травянистому берегу. Луну закрывали кудрявые облака, но в нескольких футах от воды можно было различить силуэт маленькой грубой лачуги.

– Подождите, я зажгу свет. – Он вышел вперед, распахнул ногой хлипкую дверь, и Луиза с трудом разглядела неясные очертания маленького стола, стульев, неаккуратной кровати. В следующий миг Фергус поднес спичку к фитилю штормового фонаря.

– Если нас кто-нибудь не опередил, здесь должен быть жир для жарки. – Он заглянул в деревянную коробку на высокой полке. – Нам везет! Дело за вами, Мари-Луиза. Хорошо готовите? На берегу груда плавников.

Он повел ее к сложенным на песке в грубый очаг кирпичам. Фергус быстро собрал сухой папоротник и сложил горкой плавники. Он прикрывал спичку рукой, пока сухой папоротник не загорелся.

– Посидите и посушитесь. Я почищу рыбу, и мы займемся делом. Рыба пожарится за это время! – Пока он стоял у доски на коленях, перебирая и взвешивая улов, Луиза вошла в лачугу и нашла там почерневшую сковороду, чайник, ножи, вилки, толстые эмалированные миски.

Она ходила по песку, собирая новые плавники и бросая деревяшки в разгоревшийся костер. К тому времени, когда рыба была готова к жарке, в сковородке, установленной на решетке над пылающими угольями, уже трещал и дымился жир.

– Отлично! – Фергус опустил на шипящую сковородку приготовленное им филе, и аппетитный аромат жареной рыбы смешался с резким запахом горящего чайного дерева.

Вскоре он разложил готовую рыбу по мискам.

– Горячие тарелки! Вам высший балл! – В его глазах появилась веселая искорка. – Знаете что? В умении обойтись подручными средствами вы превзошли даже первую Мари-Луизу.

Она чувствовала нелепую волну удовольствия от небрежно высказанного комплимента. Спокойнее, Луиза. Еще немного, и ты станешь такой же глупой, романтичной и податливой, как та другая, твоя тезка. В следующий миг она позабыла обо всем, поскольку Фергус подал ей горячую тарелку с аппетитным золотистым филе. Они уселись на песке, а тарелки поставили на колени. Чуть позже Фергус поднялся и бросил заварку в почерневший чайник, исходящий паром на тлеющих углях.

– Будет прискорбно, если вы любите молоко с чаем, Мари-Луиза.

– Все равно. – В ее теперешнем мечтательном состоянии ей на самом деле было все равно. Действительно, чай Фергуса, черный и сильно отдающий запахом горелого чайного дерева, казался бы ей самым восхитительным чаем, который она пробовала, даже если бы его налили в кружку с отбитой эмалью.

Затем они убрали за собой, вымыв кипятком тарелки и поставив посуду на место.

Вернувшись к костру, Фергус бросил охапку плавников на умирающие угольки, потом они снова присели у занявшегося костра.

Сегодня белая ночь, лениво размышляла Луиза, раскуривая сигарету. Луна, затянутая вздымающимися облаками, тускнела. На мягком белом платке ночного неба горошком высыпали слабые звезды. Гребни волн в заливе серебрила тихоокеанская луна.

Фергус обратился к ней, тихо и нежно:

– Мари-Луиза…

Непонятный инстинкт заставил Луизу отодвинуться, но Фергус опередил ее. Его рука накрыла ее ладонь.

– Почему вы дрожите, Мари-Луиза?

– Неправда!

Он притянул ее к себе, так близко, что она заметила темный блеск в его глазах. Он поднял руку, чтобы коснуться гладкой кожи ее лица, и теперь Луиза действительно дрожала.

– Разве не хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

– Нет, не хочу! – Луиза боролась со своими чувствами.

– Но почему?

Она была смущена, неуверенна и знала только, что не желает небрежного, легкого поцелуя, только ради забавы. Что-то говорило ей: любить Фергуса – значит отдать ему сердце навсегда. Не будет спокойного расставания. Мудрее не рисковать, лучше остаться свободной и с целым сердцем, если еще возможно.

Она вырвалась, пытаясь придать своему смеху легкость и беззаботность.

– Я уже сказала, – перевела дыхание Луиза, – что не терплю бороду.

Удивительно, но он отпустил ее, просто посмотрел на нее тем пристальным взглядом, который мог запросто заставить ее отправить свое решение к черту, если она тут же не овладеет собой. Как в забытьи, Луиза услышала собственный голос, торопливый и немного визгливый.

– Не понимаю, зачем ты все еще носишь викторианскую прическу. Годовщина прошла, – она едва осознавала, что говорит, – так почему не сбреешь… бороду?

– Прости. – Он странно изменил тон. – Дело в том, что мне придется некоторое время носить ее. Ради особого события.

– Да? – Луизе с большим трудом удалось придать голосу беспечные и насмешливые нотки, но слова полились бурным потоком. – Что же еще? Новый юбилей?

На этот раз на ее колкость ответа не последовало. Она поймала взгляд Фергуса, который оставался таким же загадочным, но Фергус только вымолвил:

– Намного важнее. Я расскажу все, на днях. А пока…

Не успела она догадаться о его намерении, как он еще ближе притянул ее к себе, и, пока его губы искали ее рот, последнее, что она запомнила, – звезда, застрявшая в ветвях высокого чайного дерева. С Луизой случилось нечто необычное.

Неслышный шелест набегающих на берег волн вырос до шума ревущего вала, который смыл прежнюю уверенность и здравый смысл – все, кроме волнения, захлестнувшего ее с головой.

Луиза не знала, сколько прошло времени, прежде чем она вернулась к действительности и услышала тихий смех Фергуса. Она пригладила свои взлохмаченные волосы и сказала растерянно:

– Думаю… нам лучше уйти.

– Как скажешь, Мари-Луиза.

Захваченная врасплох, она почувствовала, что оказалась у него на руках. В следующий миг Фергус шагал по песку. Они направились к лодке, качаемой прибывающей водой. Остается только, в смятении сказала себе Луиза, обеими руками уцепиться за его шею и справиться с бешеным биением своего непослушного сердца.