Шаг во тьму

Глава 5

– Не о чем беспокоиться, – заявил Джордж.

Мег резко обернулась к нему, юбка раздулась как колокол.

– Как это не о чем? Если она забыла, что схоронила мужа два дня назад?

– Она не забыла. Прекрати ходить, Мег. Ты просто заводишь себя.

Мег рухнула на стул, уставившись на стиснутые кулаки. Джордж такой добрый и терпеливый, а ей хотелось закричать на него. Она понимала, что это неразумно, поэтому переключила сверкающий взор на Клифа, который раскинулся в кожаном кресле в кабинете Джорджа. Клиф казался беззаботным, и его улыбка не улучшила настроения Мег.

– Детка, разве ты не знаешь, что смерть только шаг в лучший мир? За пятьдесят баксов ты можешь поговорить и с Дэном, и с Джорджем Вашингтоном…

– Прекрати, – резко оборвал его отец. – Прекрати смеяться над Мег.

– Я и не собирался.

– Ну и отлично, – Джордж вздохнул. – Мег, твоя бабушка верит глубоко и искренне. Она убеждена, что Дэн существует в другой форме, но он по-прежнему рядом с ней. Если это ненормально, то многие люди страдают подобной аномалией.

– Но все эти вопросы о перстнях… Она вела себя так будто никогда не слышала о подарочных перстнях. Наверняка Дэн рассказывал ей…

Джордж рассмеялся:

– Мег, ты на самом деле ищешь проблемы. Дэн рассказывал ей одни и те же анекдоты, а она всегда реагировала так, будто слышит их в первый раз. А может, так оно и было: женщины ее поколения научились не слушать из чувства самосохранения.

Он улыбнулся, приглашая ее посмеяться. Но Мег не могла разделить его оптимизма. Мег могла понять веру бабушки в жизнь после смерти, многие верят в это. Но никто из них не ведет бесед с умершими родственниками, по крайней мере, на людях. Но она держала свои сомнения при себе. У дяди и так хватало забот.

– Ты прав, дядя Джордж. Ты думаешь… с ней все в порядке?

– Я уверен. Я водил ее к врачу на всякий случай. Врач говорит, она в отличной форме.

Мег подошла и обняла его за плечи.

– Дядя Джордж, ты такая надежная опора. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Ты беспокоишься обо всех нас.

– Это моя работа, дорогая. И это доставляет мне радость.

– Мы можем посмотреть на коллекцию сегодня вечером, после ужина, если хочешь, – предложила Мег.

– Нет, нет. Вечером ты отдохни. – Джордж решительно взглянул на часы. – Я сегодня ужинаю со старым другом.

– Очень хорошо.

– Я тоже ухожу, – объявил Клиф. – К другу, но не старому, совсем не старому, но, думаю, тебе не интересно слушать о нем…

– Конечно, нет, – дружно сказали Джордж и Мег и улыбнулись друг другу. Клиф продолжал: – Но я хотел бы забронировать входной билет на завтрашний показ. Когда же ты собираешься обнародовать знаменитую коллекцию?

Отец нахмурился:

– Клиф, я не считаю нужным, чтобы ты…

– Я не против, – сказала Мег, но в душе она возражала. И ехидно добавила: – Рано, сразу после завтрака, в восемь утра.

Клиф застонал:

– Я игнорирую такой завтрак.

– Ты можешь не принимать участия и в осмотре коллекции. Я хочу это быстро сделать, а потом у меня есть еще дела.

– Завещание надо написать, – протянул Клиф.

Мег уставилась на него, а Джордж, изучавший бумаги на столе, резко спросил:

– С чего ты взял, Клиффорд?

– Это вполне логично, не так ли?

– Да, но… Мег, у тебя написано завещание?

– Нет. Я не считала нужным… Я думала, если что случится со мной, все автоматически перейдет к Дэну.

Джордж, видя ее смущение, прервал:

– Конечно. Но сейчас ситуация изменилась. Дэрен собирался говорить с тобой о завещании, он упоминал это несколько раз. Я не хотел тебя беспокоить, ведь нет никакой срочности.

Мег поколебалась, потом сказала:

– Ты прав, дядя Джордж. Я позвоню утром Дэрену и назначу встречу. Мне нужно обсудить с ним ряд вещей.

Дядя одобрительно улыбнулся:

– Он ждет твоего звонка, но он знает, что у тебя сейчас полно дел. Забудь о них на время, дорогая, хорошо проведи вечер.

Клиф опередил Мег и открыл ей дверь.

– Дядя Джордж, а было в завещании Дэна упомянуто, если я умру раньше Дэна и Мэри, кому перейдет моя часть?

– Да, конечно, это обычная практика. Разве ты не слышала?

– Наверное, я отвлеклась.

Он собирался уходить, и Мег не хотела больше его задерживать.

– Хорошо, я все обговорю с Дэреном. Спокойной ночи, дядя Джордж. Желаю приятного вечера в обществе друга.

Клиф вышел за ней и закрыл дверь.

– Если ты не знаешь, что делать со всеми своими деньгами, можешь оставить часть мне, – предложил он.

– Если б у меня было такое стремление, а его у меня нет, я бы все равно тебе не сказала.

Он понял смысл несказанных слов.

– Ты что, берешь у Кейт детективы? Обо мне не беспокойся, дорогая. Я не совершу такое ужасное преступление, если, конечно, ты не завещаешь мне все свои деньги.

– В таком случае я завещаю тебе сумму достаточную, чтобы купить траурный перстень.

Наконец-то за ней осталось последнее слово. Она стала подниматься по ступенькам, Клиф не пошел за ней.

Так как сильная половина семьи ужинала вне дома, Мэри и Мег решили ужинать с подносов, сидя у телевизора. Мег ничего не сказала о неуместности изысканного платья, бесценных кружев и драгоценностей, надетых бабушкой к ужину: Мэри потакала мужчинам и льстила им, но одевалась она для себя. Наблюдая, с каким восторгом Мэри принимает участие в телеигре, Мег в очередной раз убедилась, что бабушка не настолько глупа, настолько она любит казаться. Она гораздо быстрее Мег отгадывала требуемые слова.

После того как Мэри мгновенно назвала азиатское государство, столица которого начинается на букву «Л», Мег поделилась своими наблюдениями с бабушкой. Та засветилась от восторга:

– Ты говоришь, как твой отец. Он тоже всегда меня поддразнивал, что я притворяюсь глупой.

Мег чуть не уронила вилку. Впервые она слышала, как бабушка упомянула ее отца, человека, которого любила как родного сына и который предал традиции семьи, бывшие священными для бабушки, как религия.

Мег не помнила точно, в каком возрасте она поняла, что не должна вспоминать вслух своего отца. После той жуткой зимней ночи она потеряла не только отца, но и мать. Мать сразу же слегла от горя. А дед с бабушкой не знали, как отвечать на вопросы внучки. Она не винила их, не винила она и мать, которая запила от горя и вскоре умерла. Может быть, если бы она потребовала больше внимания к себе, она бы его получила, но дети гораздо более чутко относятся к нюансам, чем думают взрослые. Мег быстро сообразила, что вопросы о папочке вызывают слезы, озлобленность или обиду у дедушки и бабушки. Поэтому она ушла в себя и старалась не причинять беспокойства, быть хорошей девочкой. И она была хорошей девочкой, ее хвалили, баловали, когда у них было время, но никто из них не знал, что, когда она сидела на подоконнике, обняв плюшевого мишку, ее охватывала паника, руки становились влажными от пота, а сердце выпрыгивало из груди.

С годами приступы паники и страха становились все реже, а потом совсем прекратились. Но она никогда не рисковала задавать опасные вопросы. То, что ей стало известно о скандальной трагедии прошлых дней, она узнала из неосторожно оброненных фраз соседей и из газет, когда стала взрослой и пожелала выяснить, что же в действительности произошло…

Бабушка вдруг отвернулась от телеэкрана и посмотрела на невидимый предмет. Она приоткрыла рот и слушала, склонив голову набок, как всегда слушала длинные рассказы мужа. Потом она понимающе улыбнулась.

У Мег мурашки пробежали по спине. Она ожидала реакции бабушки на неслышимый совет. Вдруг Мэри согласно кивнула, вновь обратила внимание на телеигру и воскликнула: «Ричард Никсон!» Через несколько секунд ведущий повторил: «Ричард Никсон!» Бабушка захихикала.

Они смотрели телевизор еще час. Мег радовалась, что можно не разговаривать, и благодарила голубой экран. Появление Генриетты тоже стало радостным отвлечением. Кошка была слишком хорошо воспитана, чтобы просить еду, и слишком горда, чтобы появляться в местах, где ее присутствие нежелательно. Только когда ужин проходил в неформальной обстановке, она позволяла себе зайти в гостиную с видом, будто она случайно проходила мимо и могла бы, если ей вежливо предложат, доесть остатки с тарелок. У кошки была потрясающая способность почувствовать нужный момент и бесшумно материализоваться в нужном месте.

Бабушка привыкла к поведению своей любимицы, а Мег испугалась, увидев нечто серое и пушистое у своих ног. Голубые глаза глядели презрительно. Мег скромно предложила кошке кусок лимонного пирога, та съела, не обронив ни крошки. Доела рыбу, которую не тронула Мег. Подождав, пока служанка уберет подносы, она прыгнула на колени к Мэри и голубым немигающим взором уставилась в телевизор.

– Ей очень нравятся рекламы кошачьей еды, – объяснила Мэри, гладя кошку. – Не все, конечно. Она смотрит некоторую рекламу с явным презрением.

Мег могла поверить словам бабушки.

Когда кошка соскочила с колен Мэри и направилась к двери, Мэри тоже поднялась, словно услышав невидимый сигнал.

– Пора отдыхать. Ты меня извинишь, дорогая?

– Я тоже пойду, – сказала Мег и выключила телевизор.

Кошка шла первой. Наблюдая за бабушкой, Мег успокоилась, видя, что та идет медленно, но уверенно, подобрав рукой длинную юбку. Но не физическая слабость бабушки беспокоила Мег. Они попрощались у дверей комнаты Мэри, тепло пожелав друг другу спокойной ночи. В своей комнате Мег сразу же направилась к телефону. Она не удивилась, услышав автоответчик: Ник часто подключал его, даже если находился дома. Она назвала себя и ждала, что он возьмет трубку. Ей не хотелось верить, что его нет дома. Он же знает, как сильно она зависит от его поддержки и совета особенно сегодня, когда она пропустила их обычный звонок в полдень. Черт возьми, где же он пропадает, когда нужен ей?

Повесив трубку, она подошла к окну и подняла штору, опущенную на ночь. Штора отгораживала мрачную, по не темную ночь. По настоянию страховой компании Дэн провел в доме систему безопасности, которая включала море огней по всему дому. За нее он платил астрономическую сумму. Траты были бы меньше, если бы он хранил все свои драгоценности в банковском сейфе, но Дэн отказался от этой идеи: он хотел, чтобы его любимые игрушки находились под рукой и он мог бы играть ими и любоваться, когда только пожелает.

Дождь еще не кончился. Мокрые зеленые листья сверкали в электрическом свете, словно их только что покрасили свежей краской.

Бабушка тоже любила, чтобы ее драгоценности находились рядом. Предполагалось, что она хранит их в сейфе. В доме было столько сейфов, сколько ванных комнат. Неожиданно Мег подумала: «А все ли сейфы обнаружены?» Дэн мастерски управлялся с инструментами, отличался скрытностью. Он сам сделал потайное место для сейфа в комнате Мег. А сколько еще потайных мест он мог соорудить?

Мег опустила штору и отошла от окна. Но не настолько же он был ребенком. Он должен был вести записи. По крайней мере, существование сейфа в комнате Мэри не было тайной. Мег помнила ярость деда, когда однажды их ограбили, вернее, пытались ограбить. Воры подрядились в местной фирме малярами и нанялись ремонтировать дом снаружи. Единственным удовлетворением для хозяина было то, что им пришлось красить три дня во время весенней жары, прежде чем они добрались до окна в бабушкиной комнате. Они дождались перерыва на обед, когда другие рабочие отправились в тенек есть сэндвичи, пролезли в окно и взорвали сейф. Те, кто слышали приглушенный взрыв, подумали, что идут ремонтные работы на дороге. Но воры сбежали сразу же, как только обчистили сейф. Вскоре Фрэнсис обнаружила поврежденный сейф и вызвала полицию. Меньше чем через час их арестовали.

Дэн ничего не потерял. Но его ужасала мысль, что бабушка могла войти в комнату в тот момент, когда воры грабили сейф. Дэн попытался купить дюжину спортивных ружей, но его остановил шеф полиции: «Подожди пару месяцев, Дэн. Сейчас ты так зол, что можешь выстрелить в любого, кто подойдет к дому. Застрелишь или почтальона, или какого-нибудь бедного свидетеля Иеговы».

Дэн хорошо знал своего приятеля-полицейского, поэтому не спорил с ним, а поехал в магазин и купил оружие на всех, включая домашнюю прислугу, Мэри и Мег, которой только что исполнилось 17 лет. Мэри без возражений приняла небольшой дуэльный пистолет с серебряной инкрустацией и «потеряла» его. Однако она решительно топнула своей маленькой ножкой, когда дело дошло до вооружения домашней прислуги, и устроила сцену, узнав, что в саду Дэн учит Мег стрелять. Уроки быстро прекратились, и оружие исчезло, к великому облегчению Мег.

Почему она вдруг вспомнила об оружии? Ведь это не ее любимая тема для раздумий. Она также предпочитает не думать о грабителях, сейфах и завещаниях.

Ее рука сжала мягкую ткань драпировки. Мег солгала Джорджу: его вопрос о завещании застал ее врасплох. Она составила свое завещание три года назад, когда вступила в связь с Ником. Это был сентиментальный жест с ее стороны, вдохновленный словами Ника, что он записал ее в свой страховой полис в качестве бенефициара. В то время у нее ничего не было, кроме личных драгоценностей, потому что коллекция Минота осталась бы у Дэна в случае ее смерти.

Джордж не стал бы ругать ее за то глупое завещание – он никогда не ругал ее, – но он не сумел бы скрыть удивления и неодобрения. Она не обвиняла его. Чувство – одно, а глупая сентиментальность – другое. О чем она думала, когда подписывала то завещание? Даже ее личные украшения – это подарки Дэна, и ему не понравилось бы, если бы его драгоценности попали в руки чужого человека.

Мег резко отвернулась от окна. «Хорошо, – сказала она себе вслух. – С утра и начну».

Естественно, никто ей не ответил. Она поняла, что держит голову и спину прямо, чтобы не подражать позе Мэри, когда та прислушивается.

Почему не звонит телефон? Мег нахмурилась, но телефон продолжал молчать. Завещания, сейфы, грабители… Атмосфера дома сказывается на ней. Слишком тихо. Слишком много теней, и мягкий шум дождя по окнам. Слишком много проблем, требующих решения, и отчаяние оттого, что невозможно все решить сразу.

Хотя есть одна вещь, которую она может сделать сейчас, пусть даже утром и придется все переделывать заново. Она подошла к шкафу и включила свет.

Шкаф встроенный, огромный, как комната, в нем много полок и ящиков, ряды вешалок для одежды. Несколько платьев, висящих в этом огромном пространстве, выглядели довольно одиноко, и Мег снова вспомнила, что ей нужно купить одежду. Может быть, завтра, когда она поедет в центр к Дэрену. «Какого черта, – улыбнулась она. – Я могу купить полностью новый гардероб. Я же наследница. Повезло…»

Вытащив пустой ящик, она нажала на заднюю панель. Панель не двигалась. Пришлось постучать по ней кулаком. Наконец она сдвинулась, открыв доступ к сейфу. Она не открывала сейф много лет. Предполагалось, что никто, кроме Дэна и Мег, даже бабушка, не знал шифра к этому сейфу.

Хорошо, что здесь мало одежды и много пустых полок. Она принялась доставать из сейфа коробки и раскладывать их по полкам. Нахмурилась, обнаружив, что коробок значительно больше, чем ей запомнилось. Дэн упоминал, что иногда пользовался этим сейфом для временного хранения драгоценностей. Она подошла к столу и взяла инвентарную книгу с описью коллекции. Потом взяла стул и снова направилась к шкафу.

Кольца хранились в коробках со стеклянным верхом, отделанных внутри бархатом. Кроме последней коробки, наполненной на три четверти, в остальных не было свободных мест. Ничего не пропало. Значит, тот перстень не из ее коллекции. Да она прекрасно помнила, что у нее не было ничего подобного.

В коллекции были дополнения, примерно дюжина колец. Наверное, Дэн добавил их за то время, пока она жила в Нью-Йорке. Они соответствовали записям в книге, сделанным его твердым почерком, – дата покупки, источник приобретения, цена, краткое описание. Мег долго рассматривала их через лупу, примеряла. Несколько колец были настолько маленького размера, что годились лишь на мизинец. Один великолепный перстень с гранатами и изумрудами подошел на средний палец правой руки. На кольце были выгравированы слова: «Хочешь меня посмотреть – поцелуй». Она улыбнулась. Бесчисленное количество девизов пишут на кольцах, но этот очень милый. Проверив запись в книге, Мег не убрала перстень на место, а оставила его на пальце. Перстень выполнен в технике XVII века. Изумруды великолепно сочетаются, они темно-зеленого цвета без примесей. Добыча конкистадоров, украдены у инков вместе с жизнью и свободой. Вот темная сторона магических драгоценных камней: жуткие истории жадности, воровства, убийства совершаются из-за них. Порой она думала: возможно, по этой причине Дэн больше интересовался ювелирным искусством, техникой исполнения, нежели самими камнями. Но он никогда не признался бы в своей сентиментальности.

Она убрала коробки с перстнями в сейф и обратила внимание на другие коробки. Они не имели прозрачной крышки, выглядели солидными коробками для хранения драгоценностей. Мег не помнила ни одной из них. И они не были записаны в инвентарной книге. Взяв одну наугад, она открыла крышку.

В оберточной бумаге лежал голубой кожаный мешочек, на нем золотом написано имя Дэна. Она открыла мешочек и с трудом перевела дыхание.

Три рубина величиной с ноготь большого пальца в золотой оправе, каждый из которых заканчивался тремя жемчужинами, засияли в электрическом свете. Ожерелье из сапфиров, таких же огромных, прекрасно подобранных, в овальной оправе с рубиновыми подвесками. Лепестки вокруг сапфиров усеяны бриллиантами. Тончайшая оправа сама по себе была произведением искусства: золотые нити, как чудесная паутина, оплетали камни. Сама стоимость этого украшения поражала взор и воображение.

Была еще дюжина коробок. В каждой находились ценнейшие драгоценности, не уступавшие красотой и стоимостью ожерелью. Больше всего ей понравилась золотая диадема. Казалось, что камни выбраны случайно и создают ореол из желтого, розового и голубого цвета. Присмотревшись, Мег поняла, что все эти камни – бриллианты необычной расцветки и величины. Диадема украшена несколькими рубинами, все они великолепного сочного цвета, за исключением одного камня ржавого оттенка.

Она взяла лупу и стала рассматривать странный камень. На взгляд трудно определить, однако она чувствовала, что это не рубин. Так полно отражать свет может лишь бриллиант. Неужели это красный бриллиант, редчайший камень на земле? Всего в мире известно около шести таких камней, а этот крупнее всех известных ей ранее. В нем примерно десять каратов.

Мег закрыла последнюю коробку, благодаря Провидение за порыв открыть сейф вечером. Какой сюрприз ожидал бы ее утром, когда она открыла бы сейф и впервые увидела эти вещи в присутствии кузена! Он быстро делал выводы, а его цинизм тяжело было вынести.

Мег попыталась убедить себя, что она тоже слишком быстро обвинила деда. Может быть, он лишь недавно приобрел эти вещи и зарегистрировал их где-то в другом месте. Но почему Дэн воспользовался ее маленьким сейфом? Единственная причина – он хотел сохранить в тайне наличие этих украшений. От кого: от бабушки, Джорджа, налоговой инспекции? Или от их законных владельцев? Такие ценные украшения невозможно скрыть, равно как любовь и насморк. У этих драгоценностей есть своя история. Историю каждого камня можно проследить в веках от владельца к владельцу. Если этот красный камень – бриллиант, а Мег была почти уверена в этом, он абсолютно уникален, и она знала, что о нем нет упоминаний в литературе.

Все украшения были индийского или восточного дизайна. Воображение Мег быстро заработало: священники, преследующие неверных, осквернивших богов, умирающие потомки императорских домов в погоне за грабителями, укравшими их сокровища. Диадема наверняка принадлежала королеве. Но как эти предметы попали к Дэну?

Вздохнув, она задумалась о более практических делах. Ищущие справедливого возмездия священники и принцы – герои художественных произведений, в отличие от налоговых инспекторов. Она не собиралась играть с ними в опасные игры. Но прежде чем делать какие-либо признания, необходимо убедиться в виновности Дэна. Внизу, в библиотеке, находились справочные книги, которые Дэн собирал всю жизнь – все, что было напечатано о ювелирном искусстве и драгоценных камнях. Может, в каком-нибудь каталоге она найдет упоминание или даже фотографию украшений, обнаруженных ею в сейфе.

Она открыла дверь и пошла вниз. Хотя ее мысли были далеко отсюда, она все же почувствовала разницу в температуре. На первом этаже ее обдало холодным воздухом, невидимые пальцы ухватились за ее платье. Задрожав, она запахнулась плотнее. Наверное, кто-то открыл окно. Но почему так резко упала температура? Ведь день был солнечный, летний.

Держась за перила одной рукой и придерживая юбку второй, она посмотрела в холл. Там не было зловещих теней, огни притушены, но светили повсюду. Никакого движения. Дверь не закрыта на цепочку: один или оба мужчины еще отсутствуют. Но замок на двери очень надежный, его невозможно открыть без ключа.

В горле пересохло, и очень хотелось убежать в свою комнату. Смешно, укорила она себя. Если окно открыто, то надо найти его и закрыть. Через окно нельзя попасть в дом, не включив сигнала тревоги. А вот дождь может попортить занавески.

Когда она спустилась вниз, ветер прекратился, но воздух оставался холодным. Она проверила окна в гостиной, столовой, библиотеке – все они были закрыты, и ничего подозрительного она не заметила.

Решив, что проявила достаточно мужества для одной ночи, выбрав несколько толстых иллюстрированных книг по истории драгоценных камней, она направилась в свою комнату. Книги были тяжелые, она несла их двумя руками. Наверху стало не так холодно, и она почувствовала себя глупо. Дом старый, должно быть, в нем есть щели, сквозь которые мог проникнуть холодный воздух. Разве она не читала о странных ветрах, дующих внутри одной египетской пирамиды, природу которых никто не смог определить? Нужно было посидеть в библиотеке, а не тащить тяжелый груз наверх.

Прижав книги к груди, она собралась идти дальше, как вдруг услышала звук. Едва слышный нежный, счастливый смех.

Медленно, с неохотой Мег отвернулась от своей комнаты. Сквозь открытую дверь из нее просачивался яркий свет в коридор. Рядом находилась дверь в бабушкину комнату. Мег остановилась возле нее и прислушалась.

Сначала она ничего не услышала. Ни под дверью, ни из замочной скважины не видно было света. Потом опять послышался музыкальный приглушенный звук, напоминающий шум воды. Задрожав, Мег прижала ухо к двери и услышала, как бабушка счастливо смеется одна в темной комнате.