Шесть опаленных роз

Глава

7

Вейл повел меня обратно вниз, когда я закончила брать у него кровь. Как и каждый раз, я замедляла шаг по каждому коридору, не в силах отвести взгляд от каждого антиквариата и предмета искусства. Когда мы снова проходили мимо крыльев, я не могла удержаться от того, чтобы не повернуть шею, мои шаги замедлились без моего разрешения.

— Они тебе нравятся?

Вейл звучал забавно.

— Они… замечательные.

— На моей стене они более примечательны, чем на вампире, который их носил.

Это были ужасные слова. Напоминание о жестокости вампиров. И все же… я была скорее заинтригована, чем потрясена.

— И кто же это был?

— Хиаджский генерал, который, как говорят, был очень талантлив.

Слова «очень талантлив» прозвучали с сарказмом.

— Хиадж, — повторила я. — Это один из двух кланов Дома Ночи?

Мой взгляд переместился на картину рядом с крыльями, изображающую человека с белыми перьями, пронзающего копьем грудь другого с серыми крыльями летучей мыши.

— Ты… знаешь об Обитрэйсе больше, чем я ожидал от человека.

— Мне нравится разбираться во всем.

— Я вижу. Да. Хиадж. — Он ткнул пальцем в сторону крылатого мужчины. — И Ришан. — Он постучал пальцем по пернатому вампиру.

Ришан. Я беззвучно произнесла это слово, перекатывая его языком.

— Ты, должно быть, ришанец, я, полагаю. Судя по твоему вкусу к декору.

— Ты правильно предполагаешь.

— Значит, у тебя есть крылья.

Я сказала это прежде, чем смогла остановить себя. Пернатые крылья. Как бы они выглядели? Будут ли они темными, как его волосы?

— Ты сегодня особенно любопытная, мышка.

Я моргнула и увидела, что Вейл смотрит на меня, забавляясь.

— Я всегда любопытная, — сказала я. — Ты пока еще не очень хорошо меня знаешь.

Пока. Как будто мы сможем завязать какую-то дружбу благодаря этой моей маленькой сделке. Нелепая мысль. И все же… когда он слегка рассмеялся и усмехнулся, неохотно, как будто не хотел этого, я могла представить, что это может произойти.

— Может быть, однажды ты сможешь увидеть их, — сказал он, — если тебе очень повезет.

И я представила, что мне действительно очень повезет, если я увижу крылья Вейла.

— Кто сейчас у власти? — спросила я. — Твоего дома?

— Моего дома?

Он произнес это слово медленно, как будто оно было иностранным.

Мне и в голову не пришло, что Вейл может не считать Дом Ночи своим домом. Но, с другой стороны, разве можно считать место своим домом, если не был там сотни лет?

— Дом Ночи, — сказала я. — Кланы Ришан и Хиадж постоянно воюют, не так ли? Борются за власть.

— Ты знаешь слишком много грязи о моей стране.

— Однажды у меня был коллега, который изучал антропологию, специализируясь на культуре вампиров.

Вейл рассмеялся.

— Опасная область.

— Действительно опасная. Он уехал в Обитрэйс и не вернулся. Он был хорошим человеком. Мне нравилось думать, что, возможно, кто-то обратил его, и он все еще живет какой-то жизнью там, хотя я знала, что вероятнее всего он просто стал чьей-то пищей.

Вейл повернулся и начал идти обратно по коридору, и я уже перестала надеяться получить ответ на свой вопрос, когда он наконец сказал:

— Хиадж. Хиаджи находятся у власти уже двести лет.

Значит народ Вейла был узурпирован. Судя по стилю искусства и тому, что я знала о конфликте вампиров, это не могло быть приятным.

И…

— Как давно ты здесь? — осторожно спросила я.

Вейл усмехнулся над вопросом, который я действительно задала, и дал мне ответ, который я действительно искала.

— Не очень-то приятно наблюдать за поражением в войне, мышка, — сказал он. — После этого ты бы тоже объехала полмира.

НА ОБРАТНОМ ПУТИ к входной двери он еще больше удовлетворил мое любопытство, останавливаясь то тут, то там, чтобы рассказать мне несколько фактов об этом артефакте, этой картине, этом гобелене. Даже этих скупых сведений было более чем достаточно, чтобы подтвердить, что я была права и Вейл обладает невероятным объемом знаний, просто находясь в этом замке, не говоря уже о том, чем он должен владеть в Доме Ночи. Но еще больше меня поразило то, что он предлагал мне эту информацию совершенно свободно, даже не спрашивая, словно понимал каждый мой вопрос еще до того, как я его задала. Я почти решила, что он читает мысли, но в Доме Ночи не было магии разума, ведь этот дар принадлежал только Дому Тени.

Нет, он был просто… наблюдательным. И в эти несколько мгновений, как ни странно, я почувствовала, что мне не нужно прилагать столько усилий, чтобы преодолеть разрыв между собой и остальным миром. Мне не нужно было прилагать столько усилий, чтобы настроить свои лицевые мышцы и язык тела, а также расшифровать его.

И может быть… может быть, он чувствовал то же самое. Может быть, — если учесть, что все мои приставания были просто жестокими словами, которые я бросала в его адрес, — возможно, он действительно был одинок.

Эта мысль поразила меня сразу, когда он подошел к двери, открыл ее, а потом остановился.

Я плохо умела читать выражения лиц. Но это было… разочарование?

Он пристально вглядывался в темный путь впереди.

— Уже поздно, — сказал он. — Сколько времени тебе нужно, чтобы дойти отсюда до своего дома?

— Несколько часов.

Это было еще мягко сказано.

— Не опасно ли маленькой человеческой мышке одной путешествовать так далеко ночью?

— Ночь наступит еще не скоро.

Мое тело тоже не давала мне забывать об этом. Каждое моргание было тяжелым, а мои мышцы раздраженно ныли. Мне было тридцать. Достаточно взрослый возраст, чтобы мое тело протестовало против отсутствия сна так, как не протестовало десять лет назад.

Но я пожала плечами.

— Если бы я не занималась опасными вещами, — добавила я, — я бы ничего не предпринимала.

— Хм. — Он посмотрел на тропу, а затем оглянулся на лестницу, похоже, не будучи убежденным.

Я прочистила горло и поправила сумку на плече.

— Ну…

— Ты можешь остаться, — сказал он. — Если ты конечно предпочтешь дождаться утра, чтобы уйти.

Он выглядел настолько же удивленным, что сказал это, насколько я была удивлена, что услышала это.

Я выгнула бровь.

— Вейл, у тебя уже была одна гостья в этом доме…

— Не так, — хмыкнул он. — Гостья ушла. Я предлагаю тебе твою собственную кровать. Хотя… — и тут его голос понизился, — если ты захочешь разделить мою, я не буду возражать.

Я затихла. Слова ускользали от меня. Я вглядывалась в его лицо в поисках любого из многих признаков, которые я запомнила, что кто-то смеется надо мной, говорит мне что-то неправдивое, и я не нашла ни одного из них в выражении лица Вейла.

Это удивило меня почти так же сильно, как и то, что я обдумывала это.

Я слишком живо представила себе, каково это быть на месте той женщины, чувствовать его руки на моем теле, прижимающие меня. Чувствовать его размеры внутри меня, чувствовать, каково это быть взятой так грубо, так жестко. Я обманывала себя, если думала, что выбросила его из головы. Если бы хоть какая-то часть меня не думала, хотя бы немного, о блеске пота на его голых мышцах при каждом его движении сегодня вечером, я бы об этом знала.

Я наклонила голову и уставилась на него.

— У вампиров хорошее обоняние, не так ли? — сказала я.

Он придвинулся немного ближе.

— Да.

— Ты чувствуешь мой запах? — Мой голос был низким и хриплым.

— Да, — сказал он. — Остро.

— Это… тяжело для тебя?

— Что ты имеешь ввиду?

Я не ответила, и уголок его рта приподнялся.

— Хочешь узнать, соблазнен ли я тобой?

Он наклонился еще ближе. Я прижалась спиной к дверному косяку. Я оставалась очень, очень неподвижной, даже когда он шагнул ближе, наши тела почти соприкоснулись. Он опустил голову, так что его губы почти коснулись моего горла.

Я не двигалась.

Мое дыхание стало прерывистым, сердцебиение учащенным. Какая-то первобытная сущность внутри меня потянулась к поверхности моей плоти, потянулась к поверхности его плоти.

Его рот не касался меня. Но я все еще чувствовала вибрацию его голоса, глубокого и низкого, на тонкой коже моего горла.

— Я чувствую твой запах, — прошептал он. — Я чувствую запах твоей крови.

— Как она пахнет?

Мой голос казался мне чужим.

— Она пахнет медом. Как… паслен. Сладкая. Возможно, с горьким привкусом.

Я услышала, как его голос слегка дрогнул при последней фразе. Увлечение.

— И? — спросила я.

— И я чувствую пульсацию твоей крови в твоих венах.

Мой пульс слегка участился, взволнованный его вниманием. Его руки теперь опирались на дверную раму так, что его тело охватывало мое, тем не менее не касаясь.

— И знаешь, какой еще я чувствую запах? — Его лицо придвинулось чуть ближе, голос понизился до шепота. — Я чувствую, что ты хочешь этого.

Я тяжело вздохнула.

Да. Мое любопытство выходило за рамки артефактов на стене. Оно тянулось к телу Вейла и моему собственному, и к тому, каково это соединить их вместе.

Я даже не пыталась этого отрицать.

Но я не собиралась позволить ему отнести меня в постель, простыни которой все еще смяты из-за чужого тела.

— Хотеть чего-то еще ничего не значит, — сказала я и крепко положила руку ему на грудь, отталкивая его назад. Он отошел без протеста, глаза сузились, возможно, от такого же сильного любопытства, как и мое.

— Спокойной ночи, Вейл, — сказала я. — Спасибо за кровь. Увидимся через месяц.

И, идя по тропе, я ни разу не оглянулась.

Но я знала, что он смотрел мне вслед, пока я не пропала из виду.

КОГДА Я ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ, в доме было по-прежнему темно и тихо, хотя птицы к тому времени уже щебетали. Я позвала Мину, но ответа не услышала.

Может, она ушла раньше, подумала я, не веря себе.

Я обнаружила ее в спальне, сидящей на краю кровати, с остекленевшими глазами, затекшими суставами и напряженными мышцами. Она не видела меня, даже когда я стояла прямо перед ней и только когда я сильно потрясла ее, она моргнула и наконец подняла на меня глаза.

— О. Ты дома!

Она спрятала свой страх под улыбкой и пренебрежительным взмахом руки, и, хотя в моем горле образовался комок, который мешал говорить, я не стала ее расспрашивать.

Но я все еще видела, как она дрожит. Я все еще видела, как она остановилась перед зеркалом, когда, шатаясь поднялась с кровати, и смотрела на себя так, как я смотрела в первый день, когда была достаточно взрослой, чтобы почувствовать, что смерть преследует меня.

На полу было столько ее кожи, что мне потребовалось полчаса, чтобы все это смести.