Шейх

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Шло время, и Зара все больше укреплялась в своем решении уехать. Леди Элоиза изыскивала сотни предлогов свести Джамала и леди Каролину, не говоря уж о том, что едва ли не каждый вечер приглашала последнюю на ужин.

Однажды карета леди Уэлшли почему-то не приехала за ней, и мать чуть ли не насильно отправила Джамала провожать ее. В другой раз, за столом, леди Каролина устроила «вечер воспоминаний», затеяв разговор довольно личного характера, какие обычно не ведутся при посторонних, давая тем самым понять, что просто не замечает Зары или, по крайней мере, совершенно не принимает ее всерьез. Берберка чувствовала себя лишней и ужасно мучилась, но встать и уйти не позволяли приличия; кроме того, это выглядело бы как вызов, а еще больше обострять отношения с леди Элоизой ей совсем не хотелось. Но причина ее страданий заключалась не только в этом. Джамал и Каролина прекрасно смотрелись вместе. Из них могла бы выйти чудесная пара, и его мать делала все, чтобы так и случилось. Настроение Зары падало, как барометр перед штормом, и в тот день, когда леди Уэлшли снова явилась в замок, желая: «покататься верхом с леди Элоизой», берберка поняла, что ее терпению пришел конец. Предлог был вызывающе прозрачен: все знали, что мать Джамала неважно чувствовала себя в последние дни, и ни о какой совместной верховой прогулке заведомо не могло бытъ и речи.

Как и следовало ожидать, сославшись на не здоровье, леди Лендфорд предложила сыну поехать вместо нее. Зара надеялась, что хотя бы на этот раз Джамал даст ясно понять, что их неуклюжий заговор ему надоел, и откажется, однако все его протесты выглядели довольно жалко, и дело кончилось тем, что он пошел переодеваться для прогулки.

С трудом сдерживая гнев, Зара высказала ему все, что думает по этому поводу.

— Мне бы не хотелось выглядеть грубым, дорогая, — со вздохом ответил он, — но ты, безусловно, права. Попытки моей матери разлучить нас слишком откровенны, и я обязательно с ней поговорю. Обещаю тебе, это в последний раз… Кстати, если хочешь, можешь к нам присоединиться.

Заре показалось, что ей дали пощечину. Она не ожидала от него подобной бесчувственности.

Он что, действительно не понимает? Широкая одежда пока что скрывала ее изрядно округлившийся живот, но скоро не поможет и она. Сама мысль о конной прогулке внушала ужас. А что, если лошадь понесет? А если споткнется и сбросит ее? Что будет тогда с ребенком? О нет! В отличие от Джамала, теперь ей приходилось думать, не только о себе и своих удовольствиях.

— Извини, но сегодня я что-то не в настроении, — холодно ответила она.

— Дорогая, ты нездорова? — встревожился Джамал.

— Да, дорогой, и довольно давно, — не удержалась от колкости Зара. — И у моего нездоровья есть название: беременность!

— Неужели ты полагаешь, что я забыл об этом? — Его улыбка лучилась нежностью и любовью. — Наш ребенок… Знаешь, мне кажется, что я уже отец мы будем очень любить его, правда?

Сердце Зары дрогнуло, но она не позволила его сладким речам снова увлечь ее:

— Тебе пора идти. Невежливо заставлять леди Каролину ждать.

— Да плевать я хотел на леди Каролину! — возмутился Джамал, решительно стягивая с себя камзол для верховой езды. — Этот глупый фарс итак слишком затянулся. Пора поставить точку. Мне, правда, не хотелось расстраивать мать, но я тоже так больше не могу.

На этот раз Зара одержала победу, но она снова встала между матерью и сыном, и это не принесло ей никакой радости.

Прошло несколько дней, прежде чем Заре наконец представилась возможность незаметно покинуть замок. Было воскресенье; выглянуло солнце, и немного потеплело. Еще загодя Джамал и Гарун решили отправиться на соколиную охоту и выехали чуть свет. Леди Элоиза сочла этот день подходящим, чтобы навестить соседей, и тоже покинула замок. Свекровь даже не предложила своей невестке сопровождать ее, но Зару это нисколько не обидело: она вообще старалась меньше попадаться ей на глаза, не желая новых конфликтов.

Зара сразу поняла, что это ее единственный шанс отправиться в Лондон. Собрав самые необходимые вещи и поспешно упаковав их, она уже направилась к двери, когда, как назло, в комнату вошла Зейнаб с подносом в руках: было время завтрака.

— Ты куда-то едешь? — удивленно спросила она.

Зара в отчаянии опустилась на край постели. Лгать было бесполезно, Зейнаб все равно бы ей не поверила. Пришлось сказать правду:

— Я решила вернуться на родину.

Зейнаб поставила поднос на стол и с жалостью посмотрела на свою госпожу.

— Ты хорошо подумала? — спросила она.

— Лучше некуда. У меня нет больше сил. Я не могу безучастно наблюдать, как леди Элоиза медленно, но верно портит наши отношения с Джамалом. Наверное, она права, и ему будет лучше без меня. Он женится на леди Каролине и будет наконец-то счастлив.

— Как ты можешь такое говорить — изумилась Зейнаб. — Джамал любит тебя, и он отец твоего ребенка. Неужели ты думаешь, что он позволит тебе уехать?

— Не знаю, — едва слышно ответила 3ара и уже громче добавила: — Так будет лучше. Джамал поймет меня и не станет мешать.

— Да ты просто не в себе! — всплеснула руками Зейнаб. — Надо позвать доктора Бен-Израэля, он даст тебе какое-нибудь лекарство, и ты сможешь рассуждать здраво.

— Нет, Зейнаб, пожалуйста! — взмолилась Зара, хватая ее за руку. — Ты не должна никому ничего говорить. Обещай мне! Кроме тебя, я здесь никому не верю.

— Даже не проси меня об этом, — покачал а головой Зейнаб. — Ты не доберешься до Лондона. Это чужая страна, и я слишком люблю тебя, чтобы отпустить одну в таком состоянии…

— Можешь так не переживать, — раздался насмешливый голос. — Зара будет не одна. А до Лондона мы легко доберемся. Нас довезет кучер, уж он-то наверняка знает дорогу.

Обе женщины испуганно обернулись: в дверях стояла Саха.

— Нас? — переспросила Зара. — Что ты хочешь этим сказать?

— Мне тоже осточертела эта проклятая Аллахом страна, — зло ответила Саха. — Я ненавижу Англию! Джамал как-то сказал, что здесь я буду свободна и смогу поступать как захочу. Вот я и решила вернуться в Марокко. Еще по дороге сюда капитан Брахим предложил мне стать его наложницей, а я, дура, отказалась. Но ничего, теперь-то у меня мозгов прибавилось! Он совсем еще не стар, достаточно богат и красив… Я тебе больше скажу, — добавила она, послав Заре хитрую улыбку. — Я уже договорилась с кучером. Конечно, это стоило мне определенных… трудов, но он согласился. Однако, — Продолжала Саха, — Мне, честно говоря, странно, что ты тоже надумала ехать, хотя я и не могу тебя за это осуждать. Недавно мы перекинулись с леди Элоизой парой слов, и она дала мне ясно понять, что никогда не признает тебя членом своей семьи. Придет день, и Джамал возненавидит тебя за то, что ты постоянно ссоришь его с матерью.

— Не слушай ее, Зара! — испугалась Зейнаб. — Она все врет!

— А как же Гарун? — спросила принцесса, делая вид, что не заметила реплику своей служанки. — Ты бросишь его?

— А что мне Гарун? — с неприязнью передернула плечами Саха. — Здесь Англия, и он мне больше не господин. Теперь я сама себе хозяйка. Кроме того, — добавила она, скользнув острым, как кинжал, взглядом по Зейнаб, — последнее время он слишком увлечен кое-кем другим, чтобы уделять мне свое внимание.

— Ты никогда не любила его! — вспыхнула Зейнаб. — Он очень хороший человек и заслуживает лучшей женщины, чем такая неблагодарная дрянь, как ты!

— А за что мне быть ему благодарной? — искренне возмутилась Саха. — За то, что он бил меня? За то, что каждую ночь брал грубо и без малейшей ласки, как какое-нибудь животное? Да, ты права, я никогда не любила его. Для меня существовал на свете только один мужчина Джамал, и я не делала из этого тайны! Но раз уж в его сердце нет места для бедной Сахи, что ж, сойдет и капитан Брахим. Мне глубоко наплевать, как вы все ко мне относитесь, но я ведь тоже женщина и хочу, чтобы меня любили! С самого детства я была вынуждена драться зубами и ногтями за свое место в жизни.

Саха внезапно начала свою исповедь и уже не могла остановиться:

— В бедной семье родилась красивая девочка, судьба которой была предопределена с самого начала. Мне не было и тринадцати, когда меня, договорившись с отцом, изнасиловал заезжий купец. Отец получил за это пригоршню монет, а я — боль и унижение. И тогда я поняла, что меня никто не защитит, что мне надо самой сражаться за свое будущее. Я убежала из дому и несколько лет жила с торговцем верблюдами, богатым стариком, который был добр ко мне и многому меня научил. Потом он умер, и его сын, предпочитавший мальчиков, продал меня на невольничьем рынке.

Мне повезло — меня купил шейх Джамал. Он был молод и красив, ласков и терпелив, и я привязалась к нему всей душой… А затем появилась Зара, и моему счастью пришел конец. Виновата ли я в этом? Нет! Из-за тебя, гордая принцесса, я — да простит меня Аллах! — чуть было не стала убийцей и жестоко поплатилась за это. Единственный мужчина, которого я любила, отверг меня и отдал другому. Подарил, как вещь, как надоевшую игрушку… Ладно, хватит, что-то, я разоткровенничалась. Как видишь, Зейнаб, моя история чем-то напоминает твою, и я не держу на тебя зла. Бери Гаруна, он твой, будь с ним счастлива, если сможешь… Так ты едешь со мной, Зара?

— Нет, не делай этого! — снова взмолилась Зейнаб, на которую грустная исповедь Сахи не произвела никакого впечатления ей и самой было что порассказать, но это не заставляло ее делать гадости другим. — Останься, она же нарочно зовет тебя с собой, чтобы погубить!

— Я готова, — ответила Зара, хотя слова служанки и заставили ее задуматься. — Пойдем, нам надо торопиться.

— Подумай о Джамале! — в последний раз попыталась остановить ее Зейнаб. — Представь, как он будет разгневан!

— Я уже разгневан! — раздался громовой голос шейха; дверь распахнулась, и он вошел в комнату. Его лицо было чернее тучи, глаза метали молнии, а тонкая линия побелевших губ напоминала шрам, оставленный кинжалом. — Оставьте нас! — потребовал он. — Мне надо поговорить с женой наедине.

Зара сильно побледнела, насмерть перепутанная Зейнаб поспешила ускользнуть, но Саха лишь гордо вскинула подбородок: в ее глазах стояли отчаяние и вызов.

— Прежде чем ты уйдешь, Саха, — с угрожающим спокойствием проговорил Джамал, — я хочу тебе кое-что сказать. Сегодня утром я случайно разговорился с кучером, и он поведал мне немало интересного. Мы с Гаруном обсудили это и пришли к выводу, что тебе действительно лучше уехать. Он отвезет тебя в Лондон и переговорит с капитаном Брахимом. Если тот захочет принять тебя, ты останешься у него, если нет, он отвезет тебя назад в Марокко, где вручит тебе по моей просьбе сумму, достаточную, чтобы начать жизнь свободной женщины. Не думай, что это просто, но твой характер подскажет, как поступить. Я не стану наказывать тебя за твои происки и козни, да простит тебя Аллах! Иди, я все сказал.

— Джамал, я…

— Не надо ничего говорить, Саха. Ступай, карета ждет тебя.

Она решительно направилась к дверям, но чуть задержалась на пороге, и прощальный взгляд, брошенный ею на Джамала, был по-прежнему полон обожания.

— Прощай, господин…

— Прощай Саха.

Дверь закрылась, и Зара осталась наедине с Джамалом.

— Я думала, ты на охоте, — пролепетала она.

— Моя лошадь потеряла подкову, так что нам пришлось вернуться. У ворот замка я увидел запряженную карету и сразу понял: что-то не так. Мать обычно пользуется другим экипажем, а этот держат про запас. Кучер не стал долго ломаться и все рассказал. Мы с Гаруном действительно решили, что не станем мешать Сахе, и я пришел сюда, чтобы сказать ей об этом, но, поверь, мне и в голову не могло прийти, что ты решила бежать вместе с ней. Это я узнал только из вашего разговора.

— Ты стоял и слушал за дверью?

— Да, и мне совершенно не стыдно. Напротив, я благодарен своему здравому смыслу, надоумившему меня сначала послушать, а уж потом войти… Неужели ты могла подумать, что я позволю тебя уехать? Ты же мать моего будущего ребенка!

— Так, значит, дело только в ребенке? — вспылила Зара. — А я? Я для тебя уже ничего не значу?

— О Аллах, ты же знаешь, что это не так!

— Нет, не знаю! Мне кажется, что я здесь лишняя и что мой отъезд всех устроит. Так по крайней мере я бы перестала мучиться оттого, что стою между тобой и твоей матерью, и бояться, что рано или поздно ты меня за это возненавидишь.

— Позволь мне самому решать, что меня устраивает, а что нет, — топнул ногой Джамал. — Кроме того, как ты могла поверить Сахе? Вся ее история от начала до конца — чистая ложь.

— Так ты слышал?

— Разумеется, иначе бы не говорил. Если хочешь знать правду, я купил ее вовсе не на невольничьем рынке, потому что она никогда не была рабыней и никогда не знала нужды. Понятия не имею, откуда она выкопала торговца верблюдами, потому что ко дворцу ее отца эту публику на пушечный выстрел не подпускали. Саха выросла в роскоши и лени, не зная ни в чем отказа, но уже в двенадцать лет ее случайно застукали за тем, что она пыталась соблазнить молодого евнуха. Тогда она еще не понимала, что это бесполезно, но очень быстро сообразила, что к чему. Слуги, стража, гости, купцы вне зависимости от возраста и цвета кожи… Ее не интересовало, кто — лишь как и желательно побольше. Ее отец не знал, что делать, единственным способом хоть как-то образумить не в меру сладострастную дочь было запереть ее в чьем-либо гареме как наложницу, поскольку о браке и речи быть не могло.

Вот тогда-то я и взял ее к себе. Не стану кривить душой, она была красива и уже многое умела. Наверное, какое-то время я был даже увлечен ею, но это быстро прошло. Ты мне веришь?

— Да, — задумчиво кивнула Зара: рассказ Джамала многое объяснял. — Но зачем ей было мне врать?

— А она врала вовсе не тебе, а Зейнаб. Сахе позарез надо было перетащить ее на свою сторону, чтобы девушка молчала, когда она вернется.

— Вернется?! — ахнула Зара. — Как это вернется? Ты, наверное, не понял ее. Она собиралась в Лондон, капитан Брахим хотел взять ее в свой гарем и…

— Вот теперь мы подходим к самому главному. Капитан Брахим действительно обратил на нее внимание, но он никогда бы не посмел предложить женщине моего друга стать его наложницей! Саха и не думала ехать в Лондон. Она хотела вернуться и снова попытаться занять твое место. Кучер сказал мне, что она просила довезти ее только до Мейдстоуна.

План был продуман до мелочей. Саха внимательно наблюдала за тобой и видела, что тебе здесь плохо. Выбрав момент, когда мы с Гаруном отправились на охоту, а леди Элоиза уехала в гости, она договорилась с кучером о «прогулке», на которую рассчитывала взять тебя, никому, разумеется, об этом не сказав. Войдя же сюда и: увидев твои сборы, она сразу поняла, что сама судьба отдает тебя в ее руки, и мгновенно придумала жалостливую историю о своей жизни и желании вернуться на горячо любимую родину. Ты поверила, и одному Аллаху ведомо, чем бы все это кончилось, не окажись я за дверью. Не знаю, как именно Саха планировала избавиться от тебя и кучера по дороге в Мейдстоун, с помощью яда или кинжала, но ей не составило бы труда потом разорвать платье, украсить себя несколькими синяками и безопасными, но впечатляющими порезами и, размазывая слезы по щекам, представить все как нападение бандитов. Самое страшное заключается в том, что ей вполне могли поверить… Все, кроме меня, разумеется, но даже я не смог бы ничего доказать, ведь здесь не Марокко.

Зара была потрясена.

— То, что ты рассказал, ужасно… Как она могла? Разве я сделала ей что-нибудь плохое? Ведь она могла убить нашего ребенка… Нет, Джамал, я не верю, что Саха способна на такое!

— Способна, дорогая. Она могла бы убить и не только ребенка, но и тебя. Тебя, любовь моя, самая дорогая моя женщина на свете! Если бы это случилось, моя жизнь тоже была бы кончена, поскольку в ней не осталось бы никакого смысла. Но, слава Аллаху, все позади. Мне надо еще раз поговорить с матерью, сказать ей о будущем внуке…

— Ответь мне честно, тебе нравится леди Каролина?

Джамал посмотрел на жену с изумлением.

— Конечно, нет! Как только ты могла такое подумать? — возмущенным тоном ответил он. — Она всего лишь охотник, стремящийся заполучить мое богатство. Ее приданое — миф. Лорд Уэлшли банкрот, скрывающийся от кредиторов. Но дело вовсе не в этом. Пойми, наконец, я не люблю ее!

— Но твоя мать никогда не примет меня в семью.

— Ну и что? Ведь это я женат на тебе, а не она! У меня несколько имений, и, покуда позволяет твоя беременность, мы можем объехать их все по очереди, пока ты не предпочтешь то, где тебе хотелось бы жить. Мне всегда больше нравился Лендфорд, но выбор за тобой.

— Спасибо, дорогой… — Зара была искренне тронута его заботой, но все-таки не удержалась от давно уже мучившего ее вопроса: — Скажи, ты когда-нибудь раскаивался в том, что женился на мне?

— Никогда!

— Это хорошо… Ответь мне теперь еще на один вопрос: как мы можем сделать так, чтобы леди Элоиза оставила нас в покое?

— Прежде всего надо сообщить ей о нашем ребенке, — очень серьезно ответил Джамал, — а затем… обвенчаться по христианскому обряду.

Зара нахмурилась; она до сих пор почти ничего не знала о вере этой страны.

— Ты тоже этого хочешь? Если мы снова поженимся, ты будешь счастливее, чем сейчас?

— Конечно, нет! Прости, дорогая, я не имею права настаивать, но мы с тобой оказались в другом мире. Здесь свои законы и обычаи…

— Я понимаю, — перебила его Зара. — Что ж, попробуем примирить Аллаха и Иисуса… ведь, кажется, так зовут христианского Бога?

— Именно так, — рассмеялся Джамал.

Я рад твоему решению. А теперь давай спустимся и скажем моей матери, что скоро она станет бабушкой?

— Чуть позже, дорогой, — соблазнительно улыбнулась ему Зара. — У нас есть еще время для менее важных дел…

В тот вечер леди Элоиза принимала гостей. Зара и Джамал были немало удивлены, увидев среди них красивого худощавого мужчину лет сорока, который не оставлял леди Элоизу своим вниманием, ревниво оберегая ее от прочих представителей своего пола. Мать Джамала смущенно улыбалась и вообще вела себя так, словно впервые вышла в свет.

Когда все сели за стол, оказалось, что их места напротив. Леди Лендфорд не оставалось ничего иного, как представить своего друга:

— Джамал и… м-м… Зара, познакомьтесь, пожалуйста, с лордом Робертом Камминсом, графом Дурбином. Роберт, это мой сын, лорд Лендфорд.

Джамал протянул руку, и граф тепло пожал ее.

— Искренне рад нашему знакомству, — улыбнулся он.

— Вы живете где-нибудь неподалеку? — улыбкой на улыбку ответил Джамал. — Не помню, чтобы мы раньше встречались.

— О, ничего странного! Я купил имение Хинкли всего несколько месяцев назад и, таким образом, лишь недавно стал вашим соседом. А потом, на приеме у леди и лорда Фримонт, данном в мою честь, я имел счастье быть представленным вашей очаровательной… обворожительной матушке! — С этими словами он послал леди Элоизе столь выразительную улыбку, что даже Джамал почувствовал, что краснеет.

— А это, как я понимаю, ваша супруга? — продолжил лорд Дурбин, склоняясь над ручкой Зары.

— О да, — довольно холодно ответила за Джамала леди Лендфорд. — Это леди Зара, мой сын женился на ней в Марокко…

— Матушка!.. — скрипнул зубами Джамал, едва не сломав серебряную вилку. — Нам надо поговорить… Наедине! Надеюсь, лорд Дурбан нас извинит.

— Ну разумеется! — великодушно откликнулся тот. — Пока вы будете беседовать, я с удовольствием поболтаю с вашей женой.

— Благодарю вас, вы очень любезны, — натянуто улыбнулся Джамал, вставая.

Леди Элоиза тоже, хотя и с явной неохотой, поднялась со своего стула и последовала за сыном.

— Давай пройдем в библиотеку, мама, — сквозь зубы процедил он.

До библиотеки они шли молча, лишь когда Джамал открыл массивную дубовую дверь и пропустил леди Элоизу вперед, она недовольно спросила:

— Неужели это не могло подождать? У меня гости, и я…

— Во-первых, — почти грубо перебил ее он, прекрати унижать Зару и обращаться ней, как с какой-нибудь простолюдинкой. Она моя Жена, и забывать об этом я тебе не советую. Во-вторых, я не хочу больше видеть здесь леди Каролину. Я отлично понимаю, чего ты добиваешься, но это бесполезно. И вообще, не заставляй меня сожалеть о том, что я приехал в Англию!

— Ты не можешь понять меня, сын! — ломая руки, воскликнула леди Элоиза. — Всякий раз, как я вижу твою берб… прости, твою жену, я вспоминаю Ахаба и того, кто его убил.

— Всякий раз, как я смотрю на Зару, я вижу женщину, которую люблю, и мать моих будущих детей, — ледяным тоном ответил Джамал. — Кстати, имею честь сообщить тебе, что она беременна. Скоро я стану отцом, а ты — бабушкой.

— Ч… что ты сказал? — растерялась леди Элоиза. — У нее будет ребенок?

— Именно так, матушка. Но тебя это не должно волновать. Я намерен вскоре увезти Зару отсюда. Ты слишком холодна с ней, а я хочу дать своей семье тепло и любовь.

— Ребенок… — не слыша его, повторила леди Элоиза, и ее лицо смягчилось. — Как это прекрасно! Ребенок вновь даст жизнь древним стенам нашего замка!

— Ты что, не поняла, матушка? Мы с Зарой не останемся в Лендфорда!

Леди Элоиза словно очнулась от дурного сна, и Джамал вдруг вновь увидел перед собой ту добрую и любящую мать, которую знал всегда.

— Ох, сын, прости меня, — с искренним раскаянием в голосе произнесла oнa. — Я не знаю, что на меня нашло… Наверное, я просто старая дура. Молю тебя, не отбирайте у меня моего внука! Я готова на коленях молить тебя и Зару о прощении. Признаю, я была несправедлива и жестока к ней. Я готова признать что угодно, только не лишайте меня внука!

— Перестань, матушка, — смутился Джамал. — Конечно, я прощаю тебя, но за Зару говорить не могу. Она едва не сбежала отсюда, полагая, что стоит между нами… Было бы лучше, мама, если бы ты сама извинилась перед ней.

— Я постараюсь полюбить ее, сын… — тихо ответила она. — Очень постараюсь.

Они вернулись к гостям, и леди Элоиза, отозвав Зару в сторону, сказала ей несколько слов, после чего девушка, сияя счастливой улыбкой, снова заняла свое место за столом рядом с Джамалом.

Лорд Дурбин встал и поднял свой бокал.

— Я хочу предложить тост за любовь, — торжественно произнес он. — За любовь молодых, связавшую леди Зару и лорда Джамала, а также за любовь… уже не очень молодых, связавшую вашего покорного слугу и леди Элоизу.

Мать Джамала покраснела и смутилась, как девочка.

— Перестань, Роберт, — пробормотала она. — Давай объявим об этом позже, не сейчас…

— Нет, именно сейчас! — решительно отрезал он. — Лорд Джамал, я совершенно официально заявляю при свидетелях, что люблю вашу мать и намерен жениться на ней.

— А что скажет невеста? — с напускной серьезностью осведомился Джамал.

— Я согласна, — в тон ему ответила леди Лендфорд, и все рассмеялись.

Выпив за счастье влюбленных, гости начали расходиться, и Джамал с Зарой поднялись к себе.

— Воистину, жизнь полна неожиданностей, — с улыбкой сказал Джамал. — Никогда не думал, что матушка снова решит выйти замуж.

— Роберт красивый мужчина, — ответила Зара. — Он мне понравился.

— А я разве не красивый? — ревниво осведомился Джамал.

— Ты, дорогой, слишком любишь себя, чтобы быть по-настоящему красивым мужчиной. Хотя я не сомневаюсь, что женщины, знавшие тебя хуже, чем я, придерживались другого мнения.

— А ты, моя возлюбленная принцесса, так и не изменилась. Но даже несмотря на твой острый язычок, я люблю тебя больше жизни! В его глазах сияла нежность. — Подойди ко мне, гордая берберка, я хочу обнять тебя.

— Да, мой господин, — с подчеркнутой покорностью ответила Зара.

Он обвил ее стан руками, и их губы слились в долгом страстном поцелуе.

— Я жалею только об одном, — счастливо вздохнула Зара, — о том, что мы не в Марокко.

— Сегодня ночью ты окажешься там, — загадочно улыбнулся Джамал.

— Ты шутишь?

— О нет, любовь моя. Я успел кое-что оттуда прихватить.

— Что же это? — сгорая от любопытства, спросила Зара.

— Серебряные шарики!

— О, господин! — сладострастно прошептала Зара.

Джамал подхватил ее на руки, и она прильнула к нему, замирая от предвкушения ожидающего ее наслаждения