Шипы желания

ОДИН

МАНУЭЛЬ

Одиннадцать лет спустя

л

Усилительные столбы освещали улицы Парижа, создавая романтическое сияние, пока я направлялся к месту проведения Маркетти, где должен был начаться показ мод Рейны Ромеро. Хотя Энрико формально был моим племянником, он был всего на пять лет моложе меня — сын моего старшего брата. Мы с Энрико и его братом воспитывались как двоюродные братья, поскольку все мы были близки по возрасту, но все мы выросли в мире Омерты, где единственной клятвой, которая имела значение, была клятва, данная мафии.

За последние несколько десятилетий организация в Италии изменилась и адаптировалась, что позволило ей процветать. Пять правящих семей — Маркетти, ДиМауро, Агости, Ромеро и Леоне — развили в своих гражданах тонко отточенное чувство лояльности, но мы также заключили мощные союзы с ирландцами, русскими, бразильцами и греками. И через Кингстон — печально известного Призрака — даже с Эшфордами. Вместе мы управляли одной из самых успешных преступных организаций в мире — «Шипами Омерты».

У нас было много людей, которые выступали против нас, и они никогда не колебались, нанося удары из тени.

Как сейчас.

Я почувствовал присутствие позади себя и остановился перед витриной. Я небрежно взглянул на дисплей, не отрывая глаз от отражения позади меня.

Я медленно повернулся и встретил этого ублюдка в лоб, но прежде чем я успел произнести хоть слово, мой преследователь бросился бежать.

Невежественного человека нужно будет научить, что от меня никто никогда не ускользал. Я слишком усердно тренировался, держал свое тело в слишком сильной физической форме, чтобы позволить себе стать мишенью. А если они меня обгоняли… ну, я их всегда находил.

Я побежал, благодарный за заряженный пистолет в кобуре, но злящийся из-за своего костюма и обуви. Если бы мы не были в центре города, я бы пристрелил этого ублюдка и продолжил бы свою ночь.

Мои туфли стучали по тротуару, когда я приблизилась к нему, вытянув руку и схватив его за воротник. Я заметил переулок и дернул его туда. Он упал на колени, и прежде чем он смог встать, я поставил ногу ему на плечо, как свою личную скамеечку для ног.

— Бесполезно бежать, — сказал я резким голосом. Мой взгляд упал на татуировку на его руке — китайский символ во рту черепа. «Бежать некуда».

Он поднял руки, сдаваясь. "Милосердие."

Он знал лучше. В этом мире не было пощады.

«Почему ты следишь за мной?» Я спросил вместо этого.

— Я н-нет, — заикаясь, произнес он с сильным акцентом.

Я вздохнул. — Тогда за кем ты следишь? Полная луна над нами мерцала, пока я ждал его ответа. Я вытащил пистолет и приставил ствол к его черепу. "ВОЗ?"

— Аттикус, — выдавил он. — Он в Париже.

Мои брови нахмурились. Аттикус Попов был загадкой, вызывая проблемы повсюду, куда бы он ни пошел, и исчезал прежде, чем вы могли его заполучить. Его сын Данил Попов развил то, что начал Аттикус, и превратил его в одну из самых успешных организаций на Балканах, а возможно, и за их пределами. Но это была не Балканская территория.

«Почему он в Париже?» — потребовала я, сильнее прижимая ногу к его телу.

«Посещаю модное мероприятие в ресторане Маркетти».

Я усмехнулся. «Зачем ему быть на площадке Маркетти?»

«Я не знаю, чувак. Я просто выполняю приказы».

«Каковы именно ваши приказы?» Он заколебался, и я еще глубже втолкнул в него ствол пистолета. «Ненавижу повторяться».

– Найти Аттикуса и его старую любовницу. За их головы назначена цена. Это все, что я знаю."

Аттикус действительно облажался, когда выступил против Ликоса Костелло, главы греческой мафии. Некоторые из нас придерживались старой закалки, а это означало отсутствие мяса на продажу. Если женщина взяла на себя обязательство заняться секс-индустрией – по обоюдному согласию – это было ее личное дело. Но Аттикус, будучи молодым и амбициозным, решил, что он знает лучше, и объединился с албанцами, триадами (китайской мафией) и картелем Тихуаны, чтобы распространить плоть по греческой территории.

Его первая ошибка.

Ни одно движение на территории Греции не производилось без разрешения Костелло, и если тебя поймают, придется заплатить ад. Особенно, если деловая сделка может привести к войне.

Но Аттикус считал себя умнее. Затем, что еще хуже, он развернулся и начал продавать мясо картелю Кортеса, трахая албанцев, картель Тихуаны и Триады, навсегда сделав себя и всех, кто был с ним связан, мишенью. Шли годы, организации прощали и забывали, но Триады так и не сделали этого.

Примерно одиннадцать лет назад.

На улице поговаривали, что счет сведен – мы все знали, что лучше не задавать вопросы.

«Триады снова охотятся за Аттикусом Поповым?» Ему не нужно было отвечать, это было написано у него на лице. «Я думал, что счет сведен».

«Мы думали так же, но ошиблись».

"Значение?"

Его губы сжались в тонкую линию, и я знала, что он больше ничего не расскажет.

— Ну, охота на территории, которая не принадлежит ни тебе, ни Аттикусу, карается смертью, — заметил я.

«Пожалуйста, у меня есть семья, ребенок…»

Я нажал на курок прежде, чем он успел закончить предложение, и увидел, как его тело с громким стуком ударилось о тротуар.

К тому времени, когда я вернулся домой, чтобы принять душ и надеть новый костюм, показ мод в Маркетти уже закончился. Вместо того, чтобы вернуться домой, по какой-то непостижимой для меня причине Энрико отправился в чертов ночной клуб.

Музыка была мощной, противной и громкой, от которой у меня болела голова, даже когда я стоял возле клуба, и я серьезно подумывал о том, чтобы оставить Энрико самому себе. Я был слишком стар для этого дерьма. Мы были итальянцами, привыкшими к громким людям и большим семьям, но даже это не могло сравниться со звуком баса, атакующего мои уши прямо сейчас.

«О чем, черт возьми, думал Энрико, приходя в такой клуб?» - пробормотал я себе под нос. Готовясь к дальнейшему оскорблению, я заметил, как он выходил из клуба с рыжей на руке, и меня осенило. Мой племянник собирался переспать. Уголок моих губ приподнялся. «Спасибо, черт возьми».

Мне действительно было не до людных мест и шумных людей, особенно после стычки с человеком из Триады, который поставил Аттикуса Попова и имя Маркетти в одно предложение. Что, черт возьми, заставило их поверить, что Аттикус будет присутствовать на концерте в Маркетти? Мы не вели дела с семьей Поповых.

Энрико посадил девушку в машину, его водитель увез их, а я решил пойти в обход. Поскольку мой племянник, который в настоящее время мчался по парижской улице к своему дому, был единственной причиной, по которой я был здесь, ожидание остаться и страдать исчезло. Свободен идти . Я уже собирался обернуться, когда мое внимание привлекла молодая женщина. Она была невысокого роста и с пышными формами, с длинными волнистыми каштановыми волосами, светлой кожей и зелеными кошачьими глазами. Нос у нее был маленький и прямой, а рот пышный и розовый. Даже в темноте ночи я представлял, как прекрасно они будут смотреться вокруг моего члена.

За сорок пять лет моего пребывания на этой земле я встречался с бесчисленным количеством женщин — с актрисами, моделями и даже с оперными певицами, — но ни одна из них ни разу не заставила меня остановиться. Да, они возбудили мой интерес и заставили мой член затвердеть, но мое сердце никогда не замирало при виде кого-либо из них. До чертиков сейчас. Рискуя показаться полным идиотом, мое сердце забилось втрое чаще из-за этой женщины. На мгновение я совершенно забыл, где нахожусь, весь мир уступил место великолепной женщине, покачивающей бедрами в такт музыке.

Как раз в тот момент, когда я собирался обернуться, мелодичный взрыв смеха пронесся сквозь шум клуба, пленив меня. Она согнулась в талии и так сильно хихикала, что все ее тело тряслось. Это было заразительно, и я обнаружил, что мой рот дергается, улыбаясь вместе с ней. Потом у меня сердце екнуло. Снова .

Я нахмурился. Черт, это было ненормально. Возможно, мне нужно было пройти обследование. Должно быть, это был первый признак сердечного приступа.

Ее друзья прогуливались по улице, но она отстала, сосредоточив свое внимание на телефоне в руке. Ее брови нахмурились и она начала печатать, не подозревая, что ее друзей поглотила толпа.

Стервятникам не потребовалось времени, чтобы спуститься и окружить ее, как будто она была их следующей трапезой. Что-то в ней, казалось, вызвало во мне защитный инстинкт, и я протиснулся сквозь группу мужчин.

«Прикоснись ко мне, ублюдок, и, клянусь Богом, я отпилю тебе руки».

Я остановился на полпути, и недоверчивое дыхание покинуло меня. Она была чистым огнем.

Я позволил своему взгляду скользнуть по ее спине, обводя стройную талию и опускаясь до полных бедер. Именно тогда один из придурков положил руку ей на плечо, и я одним быстрым движением оттолкнула его от нее.

— Не трогай ее, черт возьми, — проревел я, удивившись собственной реакции. Я сделал шаг вперед, расправил плечи и посмотрел на него сверху вниз. — И тебе лучше бежать от этой женщины, иначе я позабочусь о том, чтобы пила, о которой она только что упомянула, была красивой и острой. Честно говоря, мне бы больше ничего не понравилось. — А теперь извинись и убирайся отсюда.

Мужчины разошлись быстрее пули, поджав хвосты.

«Никто из них не извинился». Надутый голос вернул мое внимание к женщине, чьи глаза теперь сияли озорством.

— Мы всегда можем пойти за ними, Белла, — предложил я, наблюдая за ней так, как никогда раньше не наблюдал за женщиной. — Тебе бы этого хотелось, сэр ?

Ее полные розовые губы изогнулись вверх, и… на этот раз я действительно схватился за грудь. Какого черта? Я смотрел на нее, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.

«Это заманчиво, но я могу придумать лучший способ провести ночь», — сказала она игривым голосом. У нее был приятный голос и ослепительная улыбка. Сияющий и завораживающий. И ее глаза... у меня были Никогда еще я не был так пленен женскими глазами, затягивающими меня в свою паутину, их длинные ресницы хлопали по мне и наполняли меня греховными мыслями.

Должно быть, она приняла мое молчание за отказ, потому что ее лицо вытянулось.

«Что ж, спасибо, что вмешались как джентльмен», — сказала она. — Я бы предложил угостить тебя выпивкой, но ты, кажется, не…

— В этом нет необходимости. Ее бровь изогнулась от удивления, а уголок моего рта приподнялся в ухмылке. «В конце концов, джентльмен всегда платит».

Она издала тихий смешок, ее взгляд прожигал меня. Что-то подсказывало мне, что забыть эту завораживающую женщину с каштановыми волосами будет невозможно.

«Да… я не думаю, что ты джентльмен».

«Красивая и умная», — заметил я. «Смертельная комбинация».

Она откинула голову назад и засмеялась.

— Думаю, ты узнаешь. Она стояла и смотрела на меня, ее щеки покраснели. — Один напиток, — выдохнула она.

Я кивнул. "Только один."

Знаменитые последние слова.