Шипы смерти

ИСЛА

я

мог слышать голоса. Искажено. Еле слышно. Как будто я был под водой. Был ли я на дне моря?

Я провела языком по нижней губе, но это движение потребовало значительных усилий. Мой язык прилип к пересохшему нёбу. Было слишком тяжело глотать. Мои зрачки двинулись за веки, но я не нашел в себе сил их открыть.

Моргнув – раз, два – мир наконец-то предстал перед глазами. Туманная дымка рассеялась. Я начал регистрировать свое окружение. Голая комната. Слабый свет льется в окно.

Моя голова раскалывалась. Мои мышцы болели.

Я хотел пошевелиться, но не смог, и паника охватила мои кости. Я начал пинать, стул, который я был вынужден раскачивать взад и вперед. Меня сильно ударила тошнота, заставившая меня блевать. Только тогда я почувствовал шум, дребезжащий каждый раз, когда я двигался. Я снова попыталась пошевелиться, кандалы впились мне в запястья.

Сделав глубокий вдох и опустив взгляд, я попытался поднять скованную руку. Я не мог. Я был прикован к стулу, цепи впились мне в ребра. Пульсация усилилась.

Каждый удар моей головы вызывал головокружение.

«О, молодец. Спящая красавица проснулась». Я повернул голову, мои глаза расширились, когда я увидел камеру, стоящую на штативе позади меня. Еще хуже была женщина, стоящая за этим.

Донателла.

Страх сдавил мое горло, а на языке задержался едкий привкус. Она планировала записать мою смерть.

— Я бы не назвал ее красавицей. Я вздрогнула от голоса, доносившегося слева от меня, и мои глаза чуть не вылезли из орбит. Эта женщина из клуба... София Волкова... присоединилась. Тон ее был ровным, глаза холодными, как камень. — По крайней мере, ненадолго. Моя голова сильно затряслась. Что она имела в виду? «Ваш брат и Маркетти будут уничтожены этим. Две птицы с одним камнем."

Донателла хихикала, как сумасшедшая; хотя я начал думать, что ее партнер не за горами. — Говорил тебе, что ее стоит убить.

В уголках моих глаз собрались слезы. Не для меня, а для него. Мой муж. Для Энцо и Амадео.

Я смотрел между двумя сумасшедшими. Что это было за место? Как долго я отсутствовал?

Мое дыхание участилось, а сердце застучало так сильно, что забилось. Туп. Туп. Туп.

Я чувствовал, что был на грани потери сознания. Шум в ушах усилился.

Я заставила себя выровнять дыхание. Мне нужно было подумать. Держи меня в уме.

— Донателла, тебе не следует этого делать. Я не был готов умереть. У меня было так много дел, ради которых стоит жить. Столько всего я не сказала своему мужу. «Подумайте о своих сыновьях».

Было трудно говорить. Мой язык был тяжелым, как и мои конечности – вероятно, из-за лекарств, которые, я был уверен, они мне дали. Не то чтобы я мог двигаться в любом направлении, учитывая, что я был прикован цепью к чертовому стулу .

«Не о чем думать», — сказала она, небрежно подойдя ко мне, открыв крышку от бутылки с водой и выплеснув ее мне в лицо. «Я всегда хотел их смерти. Но теперь мы сохраним жизнь моему старшему сыну. Как только я убью своего мужа, — мне пришлось сдержать выражение лица, глупая сука даже не заметила, что он не ее муж , — мы возьмем на себя бизнес Маркетти и превратим его в нечто лучшее.

Господи, эта женщина была в бреду. И что она имела в виду под словами «мой старший сын»? Что она собиралась делать с Амадео? Но потом я поймал себя. У нее не будет шанса что-либо сделать ни одному из них. Они не были ее сыновьями. Не она их воспитывала. Все, что она сделала, это причинила им боль.

— Донателла, не рассказывай ей слишком много о наших планах, — сказала София холодным голосом. Ее холодные глаза встретились с моими, и она продолжила: «И, чтобы внести ясность, она имеет в виду твоего мужа. Мы прикончим его».

Я моргнул в замешательстве. Это звучало так, как будто она знала, что Энрико не Энрико?

Первый казался невозмутимым. «Не похоже, что она выйдет из этого живой».

— Откуда вы знаете друг друга? Я вздохнул, надеясь выиграть немного времени. Честно говоря, мне было плевать, как они встретились или, тем более, как у них сложились отношения.

Ответила София. «Я лег в клинику много лет назад. Каково же было мое удивление, когда я столкнулся с покойной Донателлой Маркетти».

Я закатил глаза. «Ну, по крайней мере, ты знал, что у тебя не все шарики, и пытался получить себе помощь. Надо было остаться там, правда.

В одну секунду я смотрел на нее, а в следующую моя голова откинулась назад, моя щека взорвалась от боли. Я поклялся, что увидел звезды во второй раз за эту ночь — ночь? Неделя? Я понятия не имел. Я почувствовал металлический привкус во рту. Для старухи она была на удивление сильной.

Мне пришлось уйти отсюда. Если и был выход, то это не могло быть с двумя чертовыми сумасшедшими в холодной темной комнате.

Не обращая внимания на Софию, я вернул свое внимание к ее слабой половине. «Зачем ты это делаешь, Донателла?» От ее взгляда у меня заболел желудок. «Эта сука просто использует тебя. Ты слеп, если не видишь этого».

Она бросилась на меня, ее рука снова коснулась моей щеки. Цепи зазвенели, и моя голова мотнулась в сторону.

«Потому что Маркетти обворовали мою семью», — визжала она, как сумасшедшая.

— Что украл? — спросила я, моя губа пульсировала, и теплая жидкость стекала по подбородку. Кровь . — И какое это имеет отношение ко мне?

Она стояла передо мной, и запах ее сильных духов вызывал у меня тошноту. «Они украли бизнес моей семьи». Я нахмурил брови. Ее объяснение не имело смысла. Бизнес Маркетти существовал уже давно. «Пять поколений назад».

«Пять поколений», — ошарашенно повторил я. "Как?"

«Они украли бизнес моей семьи пятьдесят лет назад. Бордели. Наркотики. Все это. Мы процветали. Мы были самой влиятельной семьей в Европе. Но затем Маркетти выгнали нас, как подлых и вероломных придурков, которыми они были и остаются. Они украли наш бизнес и заставили мою семью работать на них. За столом сейчас пять итальянских семей, и ни одна из них не наша. Это позор».

Я моргнул. "Пятьдесят лет назад?"

— Ты не подслушивал? — закричала она, и я отшатнулся. Вот только идти было некуда.

«Ваша семья затаила обиду на протяжении пятидесяти лет», — сказал я, и эта концепция звучала нелепо. Возможно, вся ее семья сошла с ума. — Тебе не кажется, что пришло время отпустить это?

— Нам с Джулио положено место за столом.

«Какой стол?» Она махнула рукой, как будто я был слишком туп, чтобы понять. «Какой чертов стол?» - прошипел я.

«Стол Омерты».

Люди действительно были одержимы властью. — А что бы ты сделал за этим столом? - спросил я.

Должно быть, это застало ее врасплох, потому что ее взгляд метнулся к Софии. Я не смог сдержать насмешку, когда меня осенило. Все это организовала Софья Волкова.

«Семья Донателлы пострадала», — заявила София чертовски раздражающим голосом. Я искренне сомневался, что она заботится о Донателле или ее семье. «Убить каждую женщину, которая входила в семью, было недостаточно. Мы отнимем у них всю империю, и сын Донателлы нам поможет».

Ярость окружила меня, удушая. Я оттолкнулся от своих ремней, стул поднялся с земли и снова упал. «Ты не тронешь Энцо. Он никогда, черт возьми, тебя не послушает. Он ненавидит твою чертову сумасшедшую задницу. За все, что ты сделал с ним и Амадео.

Это принесло мне еще одну пощечину. Потом удар.

Каблуки Софии цокали по бетонному полу, пока она шла. Она двигалась, как змея, ее мертвые глаза леденили мою душу.

Она оглянулась через плечо. «Джулио, включи камеру».

Нажмите.

София достала нож — нож для мясника — и протянула его Донателле. Нездоровый темный блеск засиял в их глазах, и внезапно страх схватил меня за горло, задушив. Пристальным взглядом София наблюдала, как Донателла разрезала мою кожу. Мое плечо загорелось, когда потекла горячая кровь.

Я закусила губу, не позволяя ей услышать мои крики. Я вообще отказался издавать ей какой-либо звук.

Последовала еще одна рана. Лезвие скользнуло по моим плечам. Вниз по моему бицепсу. Ей пришлось почувствовать там мой противозачаточный имплантат. Ее клинок замер над ним, глаза загорелись нездоровым волнением.

"Что ты нашел?" – спросила София, и от ее голоса у меня в душе похолодел.

«У маленькой шлюхи противозачаточный имплантат». Донателла вонзила лезвие в мою плоть, и я прикусил губу. Слэш. Слэш. «Если бы только ее мать была такой умной. Вероятно, поэтому Иллиас выстрелил в нее.

Задняя часть моих глаз горела. Мое дыхание стало прерывистым, и вскоре горячая жидкость покрыла всю мою руку.

«Хотите посмотреть видео?» — спросила София небрежно, как будто предлагая мне на выбор блокбастеры. «Бывший муж Татьяны поделился со мной несколькими записями. Из каждого из этих видео я узнал что-то интересное».

"Ебать. Ты." Я бы не стал играть ей на руку. Она могла попасть в ад и сгнить там.

Она усмехнулась. "Что? Разве ты не хочешь знать, кто на самом деле твой муж? Я сжала губы, отказываясь отвечать. Комок в горле рос. «Но тогда по выражению твоего лица я могу сказать, что ты уже знаешь». И София тоже. Она знала тайну моего мужа. Она повернулась к Донателле. «Разрежь ее».

Потом начались боли. Это тянулось и продолжалось, и я нашел в своем уме уголок, куда можно было отступить.

Я бы не плакал. Я бы не плакал. Я отказался плакать.