Шлюха -1

Глава 5.

— Мама, мама! Прости меня! Прости... — кричала девушка и плакала. — За все прости. Слышишь? Прости и вернись!

Слезы текли по щекам и падали на подушку, которая вся была пропитана ими. Зара хваталась за воспоминания, которые безжалостно выдавало ее подсознание, желая добить окончательно. Девушка металась по кровати, находясь на границе мира снов и реальности. Сейчас она проснется и увидит маму, прикоснется к ней… и мираж растает. Она хотела, чтобы мама услышала ее хотя бы во сне. Хотела просто сказать, как любит ее, несмотря ни на что, как скучает.

Отчаяние, затопившее Зару, быстро сменилось диким страхом, ужасом, пробирающим до костей. Лес, ни души в нем, она наедине со своими мучителями. Всю жизнь она старалась стереть их лица из памяти, но память упорно цеплялась за них, словно была мазохисткой. Их руки, их противные прокуренные голоса, их злость и похоть, направленные на нее. Ее страх. Неподконтрольный ей страх, чувство, леденящее душу. Солнце тогда перестало светить для нее навсегда, на ее мир опустилась тьма.

— Нет, не надо! Отпустите! За что?! — захлебывалась в слезах она, обращаясь к пустоте.

Девушка с криками проснулась, слезы уже не умещались у нее внутри. Она боялась, что из глаз начнут бить соленые фонтаны, разбрызгивая ее боль вокруг. Зара резко села на постели и, закрыв лицо руками, горько заплакала. Как же она устала. Эта боль воспоминаний проходила высоковольтными проводами по ее телу, замыкаясь где-то в сердце. Было ощущение, будто она жила, подпитываемая исключительно болью. Почему ее сердце до сих пор билось? Оно устало биться просто так. Оно хотело биться с мечтой в такт. Но мечты были убиты, разобраны по кусочкам и похоронены. Она даже не успела сделать шаг к ним, к мечтам, как осталась без ног. Больше идти она не могла. Не могла мечтать, не могла жить.

Отдышавшись, Зара убрала руки от лица, но глаза не открыла. Грудь судорожно вздымалась, легкие качали воздух, торопясь, пока она снова не заплакала, переставая дышать. Горло сдавливал ком из печали и страха, который еще пытался утащить ее в бездну отчаяния.

— Ненавижу! — крикнула в последний раз Зара, вкладывая в этот крик всю свою истерзанную душу и разбитое сердце, и стукнула кулаком по постели.

Ей нельзя пить. Она же знает это. Всегда после этих грандиозных попоек она просыпалась среди ночи или в обед следующего дня и рыдала. Алкоголь бередил старые раны, которые никогда не заживут до конца, прижигал их раскаленным железом, а затем посыпал солью. Но она всё равно каждый раз возвращалась к этому нехитрому способу устранения грусти. Звон бокалов и рюмок был её любимой мелодией, а жгучая жидкость — лучшим лекарством. Зара не считала себя алкоголичкой. Пила она довольно редко, когда хотелось почувствовать себя живой. А что может помочь лучше, чем яркие и болезненные воспоминания? Она прятала их так глубоко внутри себя, что, казалось, и не достать. Но алкоголь справлялся с этой задачей на «ура». Сейчас её жизнь стала такой серой и безликой, что и вспоминать было не о чем. Прошлое же было насыщено событиями, окрашенными во все оттенки чёрного. Оно было настолько пошлым и грязным, что порой она шла в душ, чтобы смыть с себя эти сны.

Зара открыла глаза, видя перед собой лишь размытые пятна вместо спальни. Чертова квартира! Она ненавидела ее до дрожи. Да, она жила в шикарном доме, в квартире с евроремонтом. Но что у нее было здесь, кроме мебели и выедающего душу одиночества? Ни-че-го. Зара кинула подушку, ту самую, которая собрала всю её сегодняшнюю боль, в кресло, что стояло напротив кровати.

— Ненавижу! — вырвалось у нее против воли. Хочет кричать и будет кричать. Уж хоть это она может себе позволить?

— Меня-то за что? — раздался удивленный, но в то же время бесцветный мужской голос откуда-то со стороны кресла.

Зара окончательно протрезвела и вскрикнула, увидев мужчину, сидевшего напротив. Макс! Но что он тут делал? Она же не давала ему ключи от своей квартиры!

— С добрым утром, дорогая, — сказал он и запустил подушкой в стену рядом с ней.

Подушка упала в нескольких сантиметрах от девушки, а сама она вжалась в спинку кровати, испугавшись его дальнейших действий.

— Что вы тут делаете? — спросила Зара дрожащим голосом.

— Встречный вопрос. Какого черта ты напилась?!

— Мне захотелось, — дерзко ответила девушка и неосознанно подалась вперед, как бы выражая свою свободу в действиях.

— Милая, ты делаешь только то, что мне захочется, — жестко сказал мужчина и поднялся. — Вставай.

Он стоял сейчас перед ней, такой могущественный и сильный... У Зары закружилась голова. Что он хотел сделать? Ударить? Изнасиловать? Поставить на колени? Девушка осторожно встала и двинулась в сторону Макса, путаясь в простыне. Внезапно голова закружилась сильней, и Зара начала падать. Но он поймал ее и прижал к груди. Он хотел... утешить ее и дать свою защиту? Её слезы разбили его щит из ненависти и отвращения. Её слезы были его слезами. Он также плакал когда-то, будучи ребенком, также звал маму, просил ее простить его за все, за все несуществующие грехи. Слёзы девушки были чистыми, как капли утренней росы на траве. Они были такими искренними, что он не мог им сопротивляться, хоть и пытался изо всех сил. Жалеть шлюх было не в его стиле!

Так они и простояли минут пять. Зара просто обвила его шею руками и молчала, не желая нарушать тишину. Она старалась даже не дышать, чтобы слышать, как бьется его сердце рядом. Никто еще так не обнимал ее, не прижимал к груди, ни с кем она не чувствовала себя в большей безопасности. Может, в следующую минуту он ударит ее и скажет раздвинуть ноги, но сейчас он крепко держал ее в своих руках, даря теплоту и поддержку. Макс же не шевелился просто потому, что не мог понять, что с ним произошло. Почему он сразу не кинул эту шлюху обратно на постель? Какого хрена он сейчас обнимал её? С чего это её проблемы так взволновали его? Но он не мог расцепить руки, не мог оторваться от неё. Макс вдыхал аромат ее волос и удивлялся сам себе. Сейчас она была подобна потерянному ребенку, заблудшей душе, но никак не прожженной шлюхой.

Мужчина очнулся от своих мыслей и, подхватив на руки, понес девушку в ванную.

— Что ты делаешь? — возмутилась Зара, когда он запихнул её в ванную и потянулся к душу. — То есть... Вы, — быстро исправилась она.

— Можешь обращаться на «ты», — ответил Макс, игнорируя ее возмущение. Он включил холодную воду и направил душ на девушку.

Она закричала, закрываясь руками, пытаясь спастись от этой ледяной лавы. Что он делал? Псих!

— Это, чтобы ты протрезвела. Хватит или еще больше повернуть переключатель?

— Нет, не надо, — процедила Зара сквозь стучащие друг о друга зубы.

Он передал ей ручку душа, развернулся и вышел из ванны. Макс устроился на кухне, предварительно поставив чайник. Зачем он это сделал? Хотел проявить заботу о ней? Об этой шлюхе? Мужчина встал, подошел к плите и поднял руку в нерешительности. Выключить или нет? Разозлившись на себя, он вернулся на место. Что за хрень с ним происходила?! Ходит, как идиот, по кухне, не зная, поставить чайник или нет. Хочет и ставит! Кто сказал, что это для нее? Если и она тоже захочет выпить чаю — да ради бога…

Что ей снилось? Почему она так плакала? Эти слезы, бежавшие по её щекам, врезались в его сердце стальными тросами, намереваясь вырвать его из груди. Он видел женские слёзы и раньше, и даже был их причиной, но они никогда не задевали его. Сейчас же в нём проснулся какой-то другой человек, который должен был умереть ещё много лет назад. Человек, у которого была душа. Человек, который мог чувствовать. Она звала мать и просила прощения. За что? За то, что шлюха? И где была ее мать? Мать... Свою он ненавидел. Лучше бы она его не рожала вообще. Он ненавидел её так сильно, как только мог. А вслед за ней и всех женщин. Ненавидел и никогда не жалел. Но Зара просто ошеломила его своими слезами. Явившись утром к ней домой, он намеревался наказать её за то, что телефон не отвечает. Ведь он сказал, что теперь она принадлежит ему! Он уже видел картины их дикого соития, видел, как возьмет её сзади, а потом в рот... Он даже был рад её ослушанию! Но, войдя в квартиру, он увидел лишь пару пустых бутылок и выкуренную пачку сигарет, валявшихся на полу в коридоре. Это его разозлило еще больше. Макс терпеть не мог курящих и пьющих женщин. Тогда в его воображении стали появляться картины еще большего насилия.

То, что он увидел в её спальне, было настолько личным и интимным, что его сердце сжалось. Перед ним лежала маленькая девочка, а совсем не опытная проститутка. Слезинки стекали по щекам, как капли воды по стеклу, прорезая ровный тон кожи, оставляя на ней черные дорожки от туши. Она шептала и звала маму, находясь в бреду. Тогда его сердце разбилось на две половины. Была ли она так же одинока, как и он? Или просто поругалась с мамой и теперь просила за это прощения? И кто ей снился потом? Кого она умоляла оставить ее и не трогать? Если это опять Михаил её тронул, он убьет его точно. Сегодня же. Как только она скажет, что это сделал он, Макс сразу же похоронит его. На самом деле, он очень сомневался, что это мог быть Михаил. После их вчерашнего разговора он должен был перед Зарой на коленях ползать.

Чайник закипел, извещая об этом громким свистом и отвлекая от всех вопросов, что стали причиной головной боли. Он должен узнать о ее прошлом! Вдруг всё не так, как он думает? Что заставило её заняться проституцией? Странно... Он никогда не задавался подобными вопросами. Это его не касалось. Но с ней все было иначе.

— Стефан, мне нужна вся информация, которую ты только сможешь найти, об этой шлюхе, — распорядился Макс по телефону. — Ее зовут Зара. Откуда мне знать ее настоящее имя? Зайди в "Шкатулку" и узнай. Мне плевать, как ты достанешь информацию. Можешь съездить в Саратов, если она, конечно, не соврала о том, что оттуда родом. До связи.

Зара приняла душ и сейчас несмелыми шагами вышла из ванной. Что она ему скажет? И как, вообще, себя с ним вести? Надо же было так опозориться! И не просто опозориться, а проявить слабость! Он же хищник по натуре, а она его добыча. Теперь он загорится идеей преследования еще больше. Но что теперь поделаешь? Она просто больше не будет пить. Никогда. Зара вошла на кухню, опустив глаза и смотря в пол.

— Чай будешь? — спросил Макс, стараясь не обращать внимания на то, что она была одета в одно короткое махровое полотенце. Он не хотел брать её после всего, что видел и слышал. Не хотел наносить новые душевные раны. Как бы это ни было удивительно, но ему было её очень жаль.

— Да, спасибо, — пробормотала Зара и села рядом на стул. — Извини за это всё. И... не говори Михаилу, очень прошу.

Макс стукнул кулаком по столу, опять начиная злиться.

— Кажется, мы это уже обсуждали, нет? — спокойно спросил он, но руки, сжавшиеся в кулаки и глаза, горящие яростью, его выдавали. — Еще раз я услышу про Михаила, ты пожалеешь. Возьму тебя в любом состоянии, не жалея. Ясно?

Так он её жалел? Не нужна ей ничья жалость!

— Ясно. Только никто не просит меня жалеть, — бросила Зара и встала, скидывая полотенце. — На, бери! Отымей меня. Ну, чего же ты ждешь?

Макс скинул со стола всё на пол и повалил на него девушку. Раз она такая дерзкая и бесстрашная, он покажет ей, что бывает с теми, кто осмеливается ему дерзить. Нагнув её над столом, он провел рукой по спине, затем потянул за волосы и уже собирался войти в нее, но в его голове раздались её тревожные всхлипы. "Отпустите! Не надо!! Прошу...", и её снова слезы оглушили его. Резко отстранившись от девушки, он отошел в другой конец кухни. Его всего трясло. Что опять происходило? Она лежала перед ним абсолютно голая с разведенными ногами, а он не мог ее трахнуть?

— Оденься! Ведешь себя, как конченная бл*дь! Противно!

—Так я и есть законченная бл*дь! — крикнула Зара и снова заплакала. — Не хочешь секса? Хорошо. Давай я удовлетворю тебя по-другому.

Она опустилась перед ним на колени и начала стягивать шорты, а слезы все так же катились по щекам. Плевать. Она же шлюха. "Соси и плачь" — вот её девиз. Он видит её такой, значит, такой она и будет. Макс поднял её за волосы и сказал:

— Успокойся!

Ему захотелось ударить её, так его бесили ее выходки. Слишком своенравная, слишком своевольная. Но вместо этого он смял её губы в жестком поцелуе, заявляя на неё права, подчиняя себе, усмиряя её пыл. Зара сначала сопротивлялась, но потом все же сдалась. Притянув его к себе, она углубила поцелуй, вбирая в себя всю его мужскую силу, всю мощь через это слияние их губ. По телу девушки разлилось тепло, возбуждая каждую клеточку, каждый миллиметр её кожи.

— Возьми меня, — прошептала она, отрываясь от него на секунду, но затем снова набрасываясь в дикой жажде обладания.

Макс потянулся к ней, словно к свету, но вовремя остановился. Она шлюха, шлюха! Нельзя позволить телу диктовать свои условия! Мужчина оттолкнул девушку, всем своим видом выражая недовольство и раздраженность.

— Убери свои руки и не смей меня трогать, — прошипел он, приподнимая её лицо за подбородок. — Еще одна подобная выходка, и я выпорю тебя. Все ясно? Отвечай!

— Ясно, — твердо сказала Зара, хотя ноги у нее подкашивались. Его взгляд проникал под кожу и ползал под ней, впиваясь жалом, заставляя испытывать неизвестное ранее возбуждение.

— Пошла вон. — Отшвырнул от себя.

Зара ушла в другую комнату, чувствуя себя взвинченной до предела. Он посылал её в собственной квартире?! На подобную наглость ей и ответить было нечем. Да и что она могла против него? Она ничего не могла сделать ни против него, ни против кого бы то ни было еще. Пошла вон... Так он с ней и будет обращаться дальше. А что она хотела? Предложение руки и сердца и нарожать кучу детишек? Никогда у нее не будет семьи, никаких детей, никакого мужа. Ничего.

Ему было жаль её? Ха! Да пусть он засунет свою жалость куда подальше! Она в ней не нуждалась. Заре было стыдно признаться даже самой себе в том, что на кухне, стоя перед ним, в чём мать родила, она хотела грубости. Хотела его сильных рук, крепко держащих её за талию. Хотела слышать его низкий голос, произносящий обидные английские фразочки над её ухом. Хотела его движений внутри себя. Её просто разрывало от неудовлетворенного желания. Впервые в жизни она хотела секса и не могла его получить! Какой-то черный юмор судьбы, не иначе.

И что ей сейчас делать? Зара решила для начала одеться. Но не успела она даже сделать шаг к шкафу, как сильные мужские руки прижали ее к сзади к стальному торсу. Макс.

— I have changed my mind,sweetie (Я передумал, сладкая.), — сказал мужчина и вторгся в тело девушки одним рывком, подчиняясь первобытным инстинктам. Он хотел обладать ею — он будет обладать ею. Её душевные терзания его не заботили.

Зара прижалась сильней к мощному телу Макса, ища в нём опору, поддержку, которой у неё никогда не было. Её мало волновали движения его члена, неистово врывающегося в её тело. Его руки держали её так крепко, так сильно, даря ощущение полнейшей безопасности. Она просто хотела, чтобы он так защищал её всегда, всегда держал в своих объятиях. Все эти чувства и желания, открывшиеся ей, напугали Зару. Она никогда и не смела мечтать о чём-то таком, не смела даже думать о счастье. Это не для неё. Если она влюбится в Макса, это сломает её окончательно. Девушка попыталась отстраниться от мужчины, вырываясь из его захвата, но он оказался быстрей.

— Куда это ты собралась, крошка? Кажется, ты забыла, что я определяю твои желания, твои мысли и твои движения. Я разрешал тебе сейчас мешать мне? — Потянул ее за волосы, проводя губами по щеке и ускоряя движения. — Разрешал, Зара?

— Нет, — простонала она, обхватывая его голову руками. Если бы только можно было слиться на клеточном уровне, соединиться молекулами... Она бы сделала это.

Макс скинул её руки и наклонил Зару вперёд, совершая более резкие движения. Он чувствовал себя разъяренным гепардом в период горячки, её тело — это все, что ему было нужно. Быть в ней. Забыть обо всём. Хоть на миг закрыть глаза и, как будто, этого мира нет. Нет прошлого, нет ничего. Есть только он и она. И ничего больше. Мужчина с рёвом кончил, притягивая трясущуюся Зару к себе, укутывая своим теплом.

Шлюха, шлюха, шлюха! Эти гребаные мысли никак не давали ему получать удовольствие от нахождения рядом с ней. Они сверлили его голову изнутри, вдалбливая ему в голову одну простую истину: «Она — шлюха!» А значит, никакой жалости, никакой нежности.

Макс оттолкнул её от себя, говоря всё без слов, одним взглядом. Зара посмотрела на него с непониманием и некоторой растерянностью. Как можно было угнаться за сменой его настроений?

— Стоишь своих денег. Рабочий аппарат, — сказал он и, притянув к себе, заглянул ей в глаза. — Хоть и б/у, — продолжил с отвращением мужчина и, демонстративно отвернувшись от неё, вышел из комнаты.

Не обидно, не обидно! Зара повторяла эти слова, как мантру, собирая остатки гордости, чтобы пойти в ванную и смыть с себя следы его пребывания в ней. Придурок. Такой же, как и все остальные. Приняв во второй раз душ и, наконец, прояснив мысли, Зара вспомнила, что ей нужно было встретиться с Михаилом. Сегодня он скажет ей, сколько денег она должна будет присылать ему, чтобы он и дальше молчал. Она бы с радостью убила его. Но, увы, было не в ее компетенции, да и хватит с неё крови. Выживает сильнейший. Она была слабейшей, а, следовательно, ее жизнь зависела от более сильных. Почему её жизнью вечно управляют? Она хотела двигать руками сама, а не быть марионеткой в чьих-то руках. Хотела мыслить сама, генерировать свои собственные идеи, а не пользоваться тем, что ей вливали в уши, словно яд. Вздохнув, Зара вышла из ванны, надеясь, что больше в неё не вернется в ближайшее время. Быстро одевшись, она пошла на кухню. Надо было отпроситься у "хозяина". Собачка хотела погулять.

— Мне нужно в "Шкатулку", — сразу перешла к делу она.

— Зачем? — спросил Макс, прищуриваясь.

— Да не работать! Хочу попрощаться с девочками. Я же больше их никогда не увижу, — сказала половину правды Зары.

— Не дай Бог, я узнаю, что ты перед кем-то там раздвигала ноги. Я тебе их сломаю.

Зара побледнела и сделала шаг назад. Он больной. Он не в себе. Что значит "сломает ноги"? Какой бы игрушкой Макс её не считал, он не имел никакого права ей угрожать. Она все-таки человек! Человек! Хоть всем и было на это плевать.

— Я отвезу тебя. У меня были другие планы, но ладно, так и быть экскурсия по Москве подождёт.

— Мы можем завтра погулять по городу, а после я соберу вещи, — предложила Зара, не веря своим ушам. Он просто хотел походить по Москве в её компании? Бред. Самый настоящий бред.

— Хорошо. О времени договоримся позже.

На самом деле, ему эта экскурсия была даром не нужна. Что он не видел в этой Москве? Макс просто хотел узнать поближе эту девушку, хотел залезть ещё больше ей в душу. А как это можно было сделать лучше, если не в непринужденной обстановке?

Они сели в машину, которая уже давно ждала их. Водитель весело поприветствовал Макса, и они тронулись в путь.

— Стефан, сначала завезем Зару в "Шкатулку", — отдал распоряжение Макс. Ему не нравилась эта идея. Он не хотел, чтобы Зара переступала порог этого заведения. Но пока он не увёз её отсюда, она оставалась свободной в какой-то степени. Мужчина перевел задумчивый взгляд на девушку. Свободная. Свобода. Что есть эта самая свобода? В чем она выражается? Был ли он свободен? Он делал, что хотел. Никто был ему не указ. Он мог позволить себе почти всё. Но свободным себя не чувствовал. Наоборот, Макс с радостью предпочёл бы спокойную семейную жизнь в маленьком городке суете и роскоши города огней. Среди этих огней он был один, абсолютно один и никому не нужен. Все эти фальшивые улыбки, выражающие симпатию к его деньгам и статусу в обществе, надоели ему. И даже шлюхи, которых он "коллекционировал", набили оскомину. Всё было не то. Макс хотел чего-то настоящего, искреннего. Но в его четырех стенах обитали лишь призраки прошлой жизни, с которыми он не мог справиться. Они душили его ночами, также как и ночные кошмары Зару.

— Что тебе снилось сегодня? Кого ты просила отпустить тебя? — как бы между делом спросил он, глядя в окно и выражая полное безразличие к ее персоне.

Зара замерла, затем начала теребить ткань юбки, пытаясь скрыть реакцию на этот простой вопрос.

— Ничего. Так, кошмар. Монстры, чудовища... ну, знаешь, обычное дело...

— Ты уверена? — Сжал её руку. — Я же вижу, что ты врешь. Еще ты звала мать. Она знает, чем ты занимаешься?

— Нет! Её это не касается, — Резко выдернула руку, отворачиваясь к окну.

Остаток пути они провели в гробовой тишине. Зачем он давил на эти старые шрамы в ее сердце? Зачем спрашивал про мать? Нет у неё ни матери, ни отца. Нет никого кроме неё самой.

Машина остановилась, и Зара вышла. Они договорились, что телефон её впредь будет включен, и позже Макс позвонит ей.

Мужчина смотрел вслед удаляющейся фигуре женщины и думал о том, насколько они могли быть близки. Оба жили во тьме. Оба хранили свои тайны. Оба пытались сбросить удавку своих оков ночами, а днём играли заранее данные им роли.

— Why can't we make this darkness feel like home? (Почему мы не можем сделать эту тьму своим домом?) — задал риторический вопрос Макс и отвернулся от окна.

Зара шла вперед, не оборачиваясь, но было ощущение, будто он прожигал её взглядом. Она слышала, что машина отъехала, но его пронзительный взгляд всё ещё преследовал девушку. Она боялась смотреть ему в глаза. Они подчиняли, а она не собиралась никому подчиняться. Она не даст ему опутать себя липкой паутиной, в которую, как она была уверена, попали уже многие глупышки. Она глупышкой не была. Слишком много сделала жизнь с ней, чтобы и дальше оставаться наивной провинциальной девчонкой. Девушка остановилась перед входом в такую до боли родную и ненавистную в то же время "Шкатулку". Она заходит сюда в последний раз. В последний раз получит порцию оскорблений и унижений от Михаила, в последний раз увидит девчонок. Даже не верилось... Полжизни прошло в этих стенах, это место стало её личным адом и спасением одновременно. Зара невесело улыбнулась. Спасение это было призрачным, скорее, надуманным ею самой. Себя же надо было утешать хоть как-то.

Внутри стояла смесь аромата юности, смешанная с запахом разложения, исходившим от этой же самой юности. Здесь можно было редко увидеть действительно зрелых женщин. Такие были припасены для vip клиентов. В основном, в "Шкатулке" работали молодые, красивые девчонки в самом расцвете лет. Им бы жить и жить, но каждую из них поймали в сети, лишили крыльев и бросили умирать в эту темницу под названием "Шкатулка". Зара огляделась, ища хоть кого-нибудь, но в помещении стояла несвойственная этому месту тишина. Девушка направилась к лестнице, ведущей наверх, навстречу ей вышла Люська. Она была специалистом широкого профиля. Это значило, что она практиковала самые разные виды секса.

— О, привет! Ты еще не укатила в мир роскоши и богатства? — язвительно спросила она. — Не поделом тебе с нами, простыми шлюхами, общаться. Что подумают твои новые крутые друзья?

Каждое ее слово было пропитано ядом и завистью. Знала бы она, что завидовать было нечему! Наоборот, ей можно было посочувствовать.

— Отвали, ОК? Я не к тебе пришла. И где все девочки?

— На работе, — с издевкой ответила она. — А ты чего пришла? Папик не удовлетворяет? Или мало платит?

— Заткнись. Я пришла к Михаилу.

— Не советую его сейчас беспокоить. Он сегодня немного не в духе.

— Сама разберусь, — бросила Зара и продолжила путь.

Как кто-то мог ей завидовать? Это просто абсурдно! Но так происходило всегда. Люди видят лишь то, что им показывают их глаза. Они верят этим картинкам без доли сомнения. Никто никогда не хочет вникать в ситуацию, вдумываться. Проще осудить человека сразу, вынести ему приговор. Что им стоит хотя бы раз в жизни довериться сердцу, а не глазам? Просто посмотреть глубже, попытаться понять. Зара уже давно не ждала ни от кого понимания. К чему оно ей? Что изменится в её жизни от того, что кто-то начнет её понимать? Самой бы не запутаться, самой бы понять себя. Ведь главное жить в согласии со своей душой. А у нее этого согласия не было. Душа вопила, орала, как резаная, требуя услышать её, но Зара только и делала, что игнорировала эти душераздирающие крики где-то глубоко у себя внутри. Просто надевала невидимые наушники, и все, как будто она ничего и не слышала. Игнорировать всегда проще.

Вот он, кабинет унижений и боли. Здесь Михаил царь и Бог, а они были лишь комьями грязи под его ногами. Он наступает на них, расплющивая подошвой, и идет дальше. Сколько хранится в его кабинете "мертвых душ"? И что он делает с ними? Рассматривает, любуется? А может, даже получает сексуальное удовлетворение от созерцания их ничтожности и беспомощности?

Зара постучала в дверь, но никто не ответил. Постучала сильней и дернула за ручку.

— Кто там, мать вашу? Сказал же, никого не пускать! Меня сегодня нет! — проорал злой голос мужчины из-за двери.

— Это Зара. Я могу и уйти, даже с радостью это сделаю.

— Стоять! Заходи.

То, что она увидела в кабинете, потрясло и дико порадовало её одновременно. Михаил сидел на диванчике, но был какой-то... поломанный, что ли. Зара хихикнула, всматриваясь в лицо директора. Она была бы совсем не против видеть его таким каждый день.

— Какого черта ты ржёшь? — Разозлился он и попытался встать, чтобы ударить, но остановился.

У Михаила была сломана правая рука, он хромал, и его лицо переливалось оттенками синего и фиолетового. Кто-то его разукрасил, и, судя по всему, недавно. Зара смотрела на директора и не могла налюбоваться. Она никогда не видела его в таком жалком состоянии. А это казалось ей очень правильным. Не нужно было спрашивать, кто это сделал. Она знала. Макс. Зара захотела расцеловать его за этот "ужасный" поступок. Лучший подарок она и представить себе не могла. Избитый и униженный Михаил. Картина маслом, что называется.

— Улыбайся, улыбайся, сука. Это все временно. Ноги, руки заживут, синяки сойдут. А ты так и останешься шлюхой, которую я буду держать на поводке. Хотя, извини, теперь тебя будет держать Бекер на этом самом поводке.

Казалось, он сейчас взорвётся от злости, кипевшей в нем. Впервые Михаил не мог сделать ничего, абсолютно ничего! Зара решила этим воспользоваться. Она прошла к его креслу и плюхнулась в него. Лицо директора перекосилось и побагровело. Подобную дерзость себе не позволяла ещё ни одна гребаная шлюха!

— Встань с моего кресла, — прошипел он.

— А то что? — веселилась Зара. — Давай побыстрей обсудим условия сделки, и я пойду. Ты все равно ничего мне не сделаешь, ведь так? Тебе нужны деньги, мне нужно твое молчание. Мы оба в этом заинтересованы.

— Хорошо, — недовольно сказал мужчина. Сделать он действительно ничего не мог. Но эта сука еще поплатится. Если бы не рука, он уже давно бы схватил ее за волосы и швырнул на диван, а там отымел до потери сознания и выкинул вон. Пусть чувствует себя сильной. Он подарит ей эту иллюзию. — Десять тысяч долларов каждый месяц — цена моего молчания.

— Сколько?! Ты с ума сошел? Что я ему скажу? Зачем мне такие деньги?

— Это твои проблемы. Номер счета скину смс-кой. Через несколько дней начнётся июнь. Так вот, каждый месяц первого числа я должен получать деньги. Иначе я обращусь, куда надо.

— Можно начать хотя бы с июля? У меня день рождения в июне! Пожалуйста.

— Нет, — злорадно улыбнулся мужчина. — Если в нужный день деньги не приходят, я расцениваю это, как отказ от сотрудничества.

Скотина! Придурок! Урод! Зара сдержалась из последних сил, чтобы не заплакать. Где ей взять такие деньги? Что сказать Максу? Женщина встала и направилась к двери.

— Я поняла тебя. Первого числа каждого месяца деньги должны быть переведены. Счёт ты скинешь позже.

— Умнеешь на глазах, детка. Ну, иди к папочке. Поцелуй на прощание. — Позвал ее к себе Михаил, все так же зло улыбаясь. — Я сказал тебе подойти ко мне!

Зара подошла к нему, но ничего не сделала. Михаил схватил её здоровой рукой и притянул к себе, вовлекая в противный до рвоты поцелуй.

— Я буду скучать по твоей заднице. И по ротику тоже, — нежно сказал он и дал ей пощечину. — Проваливай!

Зара вышла из кабинета и стала усердно стирать его слюни со своего лица. Ей нужно было мыло, а лучше какая-нибудь кислота. Руки тряслись от еле сдерживаемого гнева. Она очень надеялась, что больше никогда не появится в этих ненавистных ей стенах. Никогда.

— Зара!!! — раздался голос одной из девчонок, и перед ней появилась Анька.

Они обнялись. Их она тоже больше не увидит. Может, это и к лучшему?

— А у нас для тебя сюрприз, — загадочно сказала подруга.

— Какой? — подозрительно спросила Зара, совсем не обрадовавшись этой новости.

— Завтра в восемь состоится прощальный девичник! — радостно воскликнула Анька и обняла Зару еще раз. — Оторвемся напоследок нашей дружной компанией!

О нет! Какой девичник? У неё же экскурсия с Максом запланирована. Ему это не понравится. А то, что он сделает с ней, не понравится ей.

— Ань, прости, но я не могу, — грустно сказала Зара. Она вновь остается сиротой. Покидая девчонок и особенно Маринку, она покидала свою семью.

— Что значит «не могу»? Зара, мы больше никогда не увидимся. Ты что, и вправду собралась уйти по-английски? Не верю.

— Я не могу, — по слогам произнесла Зара, разбивая себе сердце.

— Ну и ладно, — обиженно сказала Анька и развернулась, чтобы уйти.

— Стой! — крикнула Зара. — Я... пойду. Да, пойду. В восемь? Я буду. Говори адрес.

Анька назвала адрес и заключила подругу в медвежьи объятия.

— Ура, Ура, Ура! Будет весело! Побегу, девчонкам скажу.

— Конечно. Пока!

Будет весело. А как же еще? Только сначала ей будет больно и очень грустно, а потом уже весело. Зара вздохнула, предвидя тяжелый разговор с Максом, и вышла из "Шкатулки". Звонить ему? Или не надо? Нет, он явно не шутил, говоря о том, что она должна предупреждать его о каждом своем шаге. Девушка набрала номер, но линия была занята. Поэтому она просто направилась домой. Домой-то можно и без предупреждения? Решив, что можно, Зара поехала к себе. Столько всего нужно было обдумать. Что принесет ей будущее? И отпустит ли когда-нибудь прошлое? Она очень не хотела обманывать Макса. Очень! Но что делать? Придется. Ей всю жизнь приходится плясать под чью-то дудку. Будет плясать и дальше. Что будет с ней, когда Макс обо всем догадается? А он догадается. Она это знала уже сейчас. А что, если бросить все к чертям, и пусть Михаил делает, что хочет? Нет, надо было тогда не начинать эту падшую жизнь изначально. Теперь поворачивать было поздно. В огонь ведут дороги. Другого не дано.

* * *

— Ну, что, за Зару? Ураа! — предложил очередной тост кто-то из девчонок, и они выпили уже десятый стакан. Чего — она и сама не знала. Бармен подносил и подносил напитки, это был какой-то бесконечный поток алкоголя.

Она опять пила. Но в этот раз повод был действительно значимый! Зара надеялась, что не проснётся снова с дикими воплями и кровоточащим сердцем утром, когда надо будет собирать вещи для вылета. А если и проснется, то лишь бы Макса не было рядом. Но она была уверена, что он будет рядом. Позвонив ему ещё раз сегодня днём, она услышала только то, что он сильно занят и у него нет времени с ней разговаривать. Также он сказал, что на этот день она свободна, так как у него хренова туча дел, и ему не до неё. Зара расценила это как руководство к действию и решила не предупреждать его о своих далеко идущих планах на этот вечер. Он же занят, вот она и не будет ему мешать. Макс должен быть только рад.

— Девчонки, давайте еще по одной! — воскликнула Зара, уже изрядно захмелев.

Её душа сейчас летала, пела и танцевала. Она находилась в окружении самых близких и любимых людей. И плевать, что их осуждали другие. Они жили в этом, варились каждый день, они уже давно запятнали себя всем, чем только могли. Поэтому другим людям было не понять их дружбу. Почти все девчонки из "Шкатулки" были одиноки и несчастны. У многих не было родителей. У кого-то на самом деле их не было, а кто-то просто отказался от любых родственных связей. В "Шкатулку" не попадали просто так никогда. Все были, как на подбор. Заре это всегда казалось странным. Неужели Михаил и его люди ходили с лупой по разным городам и выискивали таких вот непутёвых, как она? Да и было ли это важно? Важно то, что она и другие девочки были здесь, и пути назад у них нет. Никто и не хотел назад. Никто и не искал следы прошлой жизни, чтобы зацепиться за них, чтобы иметь хоть какую-то надежду. Кто-то из девочек даже повесил на дверь гримерки табличку с надписью «Оставь надежду, всяк сюда входящий…» Сколько смысла было в этих словах! "Шкатулка" действительно считалась наказанием за грехи, что-то сродни персональному аду для каждой, кто попал туда. Отбросив грустные мысли из головы, Зара потянулась к новому стакану с целебной жидкостью. По венам побежал ток, воспламеняя кровь. Всполохи огня так и рвались наружу. Она проводит свою прошлую жизнь достойно!

Все веселились от души. Кто-то танцевал на барной стойке и заигрывал с барменом, Анька с Женькой баловались с огненными коктейлями, хлопая в ладоши, как маленькие, когда бармен устраивал очередной маленький пожар в бокале. Основная же масса отплясывала какие-то сумасшедшие «па» на танцполе. В середине стоял шест, и там уже разворачивалось соответствующее шоу. Зара улыбнулась хмельной улыбкой всему этому «безобразию» и поняла, что они давненько вот так не собирались. Да никогда они так не собирались! Ей хотелось обнять каждую, сказать, как они дороги её сердцу, и как она не хочет их покидать. Девушка обвела взглядом зал, ища самую любимую из всех, самую дорогую. Маринка одиноко сидела в темном углу на диванчике и рассматривала свой коктейль. Она же так с ней и не поговорила! Зара направилась к подруге, надеясь искупить свою вину. Она не могла уехать просто так, не сказав самому близкому человеку даже пары слов на прощание.

— Привет! — весело сказала Зара, останавливаясь у диванчика. — Пошли танцевать?

— Нет, — еле слышно ответила Маринка, не поднимая глаз. Коктейль был интересней лучшей подруги. Коктейль не причинит боль, не вывернет душу наизнанку. Определенно, коктейль был интересней Зары.

— Почему? Все веселятся, а ты тухнешь тут. Пошли!

— А что мне еще останется? Тухнуть, хотя я и так уже протухла. Чувствуешь этот неприятный запах? — спросила Марина шепотом, пытаясь скрыть слезы в голосе.

Зара не собиралась на это молча смотреть. Она потянула подругу за руку и резко подняла с дивана. Марина сопротивлялась, но потом слёзы покатились по ее щекам, демонстрируя доказательство того, что ей было не всё равно. Зара, не колеблясь ни минуты, обняла её.

— Перестань так говорить, любимая моя девочка. Я ничего не чувствую, никакого запаха, лишь аромат роз. Слышишь меня? Не позволяй отчаянию душить тебя. Я знаю, как оно умеет это делать, — шептала Зара на ухо подруге и гладила по голове. Она так и не выросла. Марина так и осталась ребёнком, только теперь ее психика была сильно повреждена. Ярость нахлынула, как цунами. Заре было плевать на себя, на всех вообще, но только не на эту девочку, которая доверяла ей все свои секреты, все душевные муки и все слёзы. Она бы с радостью отдала долг за нее, расплатилась своим телом и своей душой, но исправить ничего было нельзя.

— Ты уезжаешь, — всхлипнула Марина. — Что мне делать без тебя? Я не смогу, я долго не продержусь. Он сломает меня.

— Не сломает. Я договорюсь с Михаилом. Я буду присылать ему ещё больше денег, и за тебя тоже. Мы найдем выход. Только не плачь, солнышко. Я бы взяла тебя с собой, но не могу.

— Деньги? Какие деньги?

— Забей. Не думай об этом. Посмотри на меня, — попросила Зара, и Маринка подняла лицо. — Улыбнись.

Она улыбнулась сквозь слёзы.

— Пообещай, что больше не будешь плакать.

— Не буду.

— А теперь скажи, кого ты любишь больше всех на свете?

— Тебя, конечно! — рассмеялась Маринка и обняла подругу.

— Ну, вот видишь! Хватит хандрить, пошли танцевать. А нет, стой. У меня есть к тебе просьба. Не могла бы ты кое-что для меня сделать?

— Зара, конечно. Всё что в моих силах.

— Я оставлю тебе свою квартиру. Я хочу, чтобы ты её сдавала, а деньги присылала каждый месяц мне. Сможешь?

— Да раз плюнуть. Но зачем тебе деньги? — Она чувствовала что-то неладное.

— Мариш, это неважно. Не думай об этом, хорошо? Машину свою я тоже тебе оставлю. Она же тебе вроде нравилась? — Подмигнула Зара.

— Да, но… я не могу принять такой подарок, — смущенно ответила подруга.

— Кто сказал, что не можешь? Не потащу же я с собой её, поэтому забирай. И хватит противиться, — Ещё раз обняла Марину. — И помни, что ты всегда можешь мне позвонить, написать, да что угодно сделать. Мы не потеряем связь. Я не знаю, что со мной будет там. А вдруг все получится? Тогда я вернусь за тобой.

— Сама сначала устройся, а потом уже и за мной возвращайся, — радостно ответила Маринка.

Внезапно горячие мужские ладони закрыли глаза Зары и на миг ослепили. Макс! Такой была первая мысль девушки. Но, обернувшись, она увидела какого-то перекаченного и лоснящегося от масла брюнета. Девушка расстроенно вздохнула. Ну да, с чего бы это был Макс? Он ясно дал понять, что она ему на сегодня не нужна. Стриптизер увлек её за собой, на ходу скидывая с себя одежду. Она не хотела, чтобы он трогал её, не хотела никакого стриптиза. Откуда он вообще взялся? Когда девчонки закричали что-то про сюрприз и зааплодировали, она поняла, откуда ноги росли у этого «мачо». Стриптизер остался уже в одних трусах, если две полоски блестящей ткани можно было назвать трусами, и крутился сзади неё. Его руки скользили по её телу, оставляя масляные разводы на платье. Заре не нравилась вся эта ситуация. Она надеялась отвлечься от работы, а не смотреть опять на голое мужское тело. Зара попыталась оттолкнуть мужчину от себя, но он лишь крепче прижал её к себе и стал шептать какие-то непристойности, приглашая снять с него «оставшуюся одежду». Руки все-таки прекратили движения и остановились на её груди. Девушка наступила ему на ногу, раздражаясь еще больше. Мужчина взвыл от боли и на какое-то время отпустил её. Лабутены, последняя коллекция. Будет знать, как руки распускать.

— Поль, давай, покажи ей! Усмири эту дикую кошечку! — скандировали девочки со своих мест, с интересом наблюдая за происходящим.

— Вы совсем что ли? Скажите ему, чтобы оставил меня в покое! — заорала Зара, но Поль уже оказался возле неё, и, воспользовавшись тем, что она говорила, закрыл её рот поцелуем.

Маринка стояла рядом и смеялась вместе со всеми, не обращая внимания на гневные взгляды подруги. Зара влепила стриптизеру пощечину и уже собиралась покинуть клуб, как перед ней выросла каменная фигура Макса и не менее внушительная фигура его водителя. Все моментально притихли.

— Развлекаешься, милая? — спокойно спросил Макс.

— Это не я. Это все они. — Зара растерянно показала на девчонок. Его появление дезориентировало её. Что он тут делал? И где она была? Голова закружилась от выпитого и танцев, которые тут только что выплясывал этот стриптизер, будь он проклят!

— Конечно, я так и подумал.

Макс схватил её за руку и грубо притянул к себе.

— Сейчас мы со всем разберемся, — все также спокойно сказал он, но глаза его пылали. — А это тебе. — Толкнул Маринку к Стефану.

Ну, зачем она стояла рядом?

— Я ничего не сделала. Здесь не в чем разбираться. — Зара вырвалась из его объятий и взяла Марину под руку, как бы защищая ее.

Макс обвел взглядом всех и присутствующих и приказным тоном сказал:

— Все могут быть свободны.

Девчонки бросили сочувствующие взгляды на Зару и стали быстро продвигаться к выходу. Никому не хотелось встать на пути Макса. Только Марина и Зара остались стоять на месте.

— Отпусти её. Пожалуйста.

— Нет. Стефан, можешь забирать её.

— Нет! Куда забирать? — закричала Зара, когда Макс подхватил её на руки и понес куда-то. — Отпусти её! Он наверняка такой же извращенец, как ты!

Макс остановился, обдумывая ее слова, затем двинулся дальше к отделенной перегородкой зоне в глубине бара. Кинув девушку на кожаный диван, он хищно улыбнулся и одним движением сорвал с нее платье, превращая его в бесполезные куски ткани.

— Извращенец, говоришь? — томно спросил он и провел рукой от шеи до живота, останавливаясь перед трусиками. Рывок — и их нет.

Мужчина подхватил женщину под ягодицы и пододвинул к себе. Грубо вошёл, не заботясь об её ощущениях. Он был на взводе. Макс расстегнул лифчик и кинул его на пол. Удар по груди, толчок, еще удар. Он бы убил её за подобную выходку. Этот смазливый паренек — стриптизер лапал ЕГО игрушку! Он засунул свой язык ей в рот! Макс сдавил шею Зары и прошипел, вбиваясь в её тело все яростней:

— Я научу тебя слушаться, дрянь. Если я сказал, что ты ставишь меня в известность обо всех своих действиях, значит, ты делаешь это.

Пощечина. Её слёзы. А ему плевать.

— Это не я…

— Заткнись!

Еще один удар и резкий толчок в тело девушки. Он насиловал её сейчас, наказывая. Он действительно получал удовольствие. Мужчина улыбнулся. Наконец-то вернулся настоящий Макс и ушел восвояси тот слабак, жалеющий шлюх.

— Прости, — прошептала Зара, но виноватой себя не считала. Его несправедливое жестокое обращение обижало ее больше, чем наказание за реальный проступок.

Макс впился в её губы жестким поцелуем, кусая до крови и стараясь доставить ещё больше боли. Совершив последние движения и кончив в неё, он встал. Поднял лоскут от ее платья и вытер член с видом глубокого отвращения.

— Dirty bitch (Грязная сука.). Опять пьяная. Алкоголичка, — выплюнул Макс и, застегнув штаны, вышел в зал.

Он не слышал ее всхлипываний. А даже если и слышал, то ему было все равно. Пусть плачет, а он будет любоваться её слезами. Он любил все, что было связано с болью. Любил крики боли, слёзы… Они это заслужили! Он всего лишь каратель.

Мужчина подошел к vip зоне в противоположном конце зала и постучал. Ему открыл довольно улыбающийся Стефан и выглядевшая смущенной девушка — подруга Зары. И эта шлюха тоже ничего... Может, и её к себе забрать? Нет, ему хватит и одной. Дрессировка двух животных в его планы не входила. Пока.

— Дай это своей подруге. — Пренебрежительно бросил девушке свой пиджак.

Марина ушла, но через несколько минут вернулась с Зарой. Та держалась гордо, несмотря на то, что шла в одном пиджаке и туфлях, с размазанным макияжем и спутанными волосами. К тому же, она была пьяна, хоть секс с Максом и отрезвил её немного.

— Истинная шлюха, — кинул ей вдогонку Макс.

— Заткнись, урод! — крикнула Марина и посмотрела на мужчину диким взглядом. Как он посмел так обращаться с Зарой? Он и мизинца её не стоил.

Макс перевел горящий взгляд в сторону Марины и сказал:

— Еще одна дерзкая малышка. Вижу, Стефан не выбил из тебя всю дурь. Тогда это сделаю я, — сказал он, расстегивая штаны.

— Нет, не надо! Сделай это со мной! Прошу! — Бросилась на защиту подруги Зара. — Сделай со мной всё, что захочешь. Всё, — тихо добавила она и пристально посмотрела ему в глаза.

— Хорошо. — Он был доволен. — Десять ударов ремнем. Сразу, как только мы приедем домой. Ко мне домой.

Марина хотела возразить, но Зара сильно сжала её руку, заставляя замолчать. Девушки молча вышли вперед, мужчины за ними.

Бармен проводил тяжелым взглядом всю эту компанию, сочувствуя девушкам. Он решил не вмешиваться в эти разборки. Его это не касается. Ему хорошо заплатили, остальное его не волновало. Равнодушие к судьбам других людей частенько спасало. Чего тут только не происходило, чего он только не насмотрелся. Пусть каждый разбирается со своими проблемами сам. Как он понял, эти женщины были проститутками. А зачем их жалеть? Все правильно мужчины сделали! Лезть не в свое дело — плохая привычка. Защищать нужно только себя, спасать тоже. Мужчина протер стол и выключил свет над баром, у него заканчивался рабочий день. Еще раз подумав о той странной парочке, он пришел к выводу, что мужчина всё же был неоправданно груб с женщиной. Но ему-то какое дело до этого? Если что — он ничего не видел. Такая политика устраивала многих людей, и его тоже. Равнодушие отравляет душу, зато спасает тело. А уж что кому дороже — выбирает каждый сам для себя.