Шотландская наследница

14.

Бен мрачно осматривал хранящиеся в гардеробе наряды для официальных приемов, сохранившиеся от последних маркизов Калхолма.

До объявленного Барбарой сэлдиша оставалось четыре дня, а у него до сих пор не было подходящего костюма. Да не было, по правде сказать, и желания обзаводиться одеждой, которую он наденет всего лишь один-два раза. Вот тогда Элизабет и настояла на том, чтобы Бен взглянул на гардероб, оставшийся от последних хозяев Калхолма.

Полотняные рубашки, строгие сюртуки, белые пояса, килты — мужские шотландские юбки — клетчатые, повторяющие цветовую гамму родового герба Гамильтонов. И — ни малейшего намека на нормальные брюки.

Бен вынул из гардероба килт и внимательно рассмотрел эту чертову юбку. Сзади, за его спиной, в молчаливом ожидании застыл дворецкий. Губы старика были осуждающе поджаты. Бен знал, что Дункану не по сердцу многие привычки американского гостя. И больше всего дворецкому не нравилось то, что тот отказался от персонального слуги.

— И как вы только можете это носить? — спросил Бен.

На самом деле, ему не интересно было знать, как это носят. А что такое килт, он знал и без дворецкого. Традиционная, можно сказать, обожествляемая национальная одежда, предмет гордости любого шотландца. Запрещенный после войны сорок пятого года англичанами, но возвращенный к жизни под влиянием романтических книг Вальтера Скотта в начале девятнадцатого века килт стал неотъемлемой частью шотландской культуры.

О господи, что же ему делать? Остаться в своем, привычном американском наряде? Но тогда он будет выглядеть еще больше чужаком, пришельцем. А допустить этого нельзя — прежде всего из-за Сары Энн.

Бен покосился на килт с опаской, словно на гремучую змею.

— Лорд Джейми был пониже вас ростом, — заметил Дункан. — Но, пожалуй, ближе к вам по размерам, чем остальные.

Он подошел ближе и вынул новую шерстяную змею — из красно-голубой шотландки — и почтительно развернул ее на всю длину.

— Чтобы примерить это, вам следует раздеться, сэр.

Бен не был застенчивым мужчиной. Этому научила его война, да и те годы, что он провел вместе со своими товарищами-полицейскими. Но сейчас, когда нужно было раздеться для того, чтобы примерить этот клетчатый кошмар, Бен вдруг почувствовал себя униженным.

Но, черт побери, если он останется в Шотландии, ему волей или неволей придется привыкать к этой штуке.

Мысль охладила его. А ведь, пожалуй, мысленно он уже готов к тому, чтобы остаться.

Ошеломленный этим открытием, неожиданным для самого себя, Бен стянул брюки, панталоны и приготовился к примерке. Дворецкий показал ему, как следует застегивать килт. Складочки сзади, «фартучек» спереди…

Наконец Дункан осмотрел Бена со всех сторон и кивнул:

— Неплохо.

Бену так не казалось. В этой дурацкой юбке он чувствовал себя голым.

— А что вы носите под этим? Уж, разумеется, не панталоны.

Старый дворецкий покосился на Бена так, словно тот совершил святотатство.

— Ничего, разумеется.

— Ничего? — Бену показалось, что он ослышался.

— Ничего, — твердо повторил дворецкий.

— И вам… э-э-э… не бывает холодно?

На лице старика появилось подобие улыбки.

— Шотландец не знает, что такое холод. А на битву идет вовсе обнаженным.

— Не иначе, как для того, чтобы еще до боя повергнуть врагов в панику, — предположил Бен.

— Конечно, — ответил Дункан и сделал попытку улыбнуться пошире.

Он улыбнулся, а Бен поморщился.

— Надо будет запомнить это.

Затем он обернулся и посмотрел на свое отражение в зеркале. Ему хотелось увидеть, выглядит ли он на самом деле так же нелепо, как и чувствует себя. И как он будет смотреться перед сотней гостей в этом… этой юбке. М-да… Однако, как ни крути, а выбора у него не было.

Бен походил немного по комнате, привыкая к новым ощущениям. Проклятая юбка. Да еще к тому же — с покойника. Какого черта он все это делает?

И что подумает о нем Элизабет?

Хм-м… А почему его это так заботит?

Делая третий круг по комнате, Бен вдруг поймал себя на мысли — почему мужчины всю жизнь ходят только в брюках?

— Вы выглядите как настоящий шотландец, — почтительно заметил Дункан.

— Благодарю вас, — торжественно ответил ему Бен. — А теперь вы не поможете мне снять… это?

На лице Дункана вновь появилась бледная тень улыбки.

— Всегда к вашим услугам, сэр.

В голосе старика было столько искреннего желания помочь, что Бен мысленно упрекнул себя за то, что столько раз подумывал о том, чтобы отправить старого на отдых. Да еще смертельно обидел его тем, что отказался от персональной прислуги. Но Бен не мог представить ничего худшего, чем слугу денно и нощно, как тень, топающего следом за ним — куда бы он ни направлялся.

— Благодарю вас, — повторил Бен. — И не только за то, что вы помогли мне с этой штукой, но и за то, как терпеливо сносите мои американские привычки.

Дункан гордо выпрямился.

— Я почитаю за честь прислуживать вам, а маленькая красавица — это просто радость в доме. Мэйзи, сестра Эффи, шьет ей к сэлдишу замечательное платье.

Бен кивнул.

— Что еще, кроме килта, я должен буду надеть?

— Я все приготовлю, — ответил Дункан. Бен подумал, что для того, чтобы появиться на сэлдише в полном шотландском наряде, ему потребуется мужества не меньше, чем в тот день, когда они вступили в бой с бунтовщиками у Виксбурга.

— Еще раз спасибо, Дункан.

Он с облегчением надел брюки и сразу почувствовал себя так, словно вернулся домой после долгой разлуки.

Покинув гардеробную, Бен отправился на кухню, где его уже заждалась Сара Энн. Пора собираться на прогулку — покататься верхом и подышать воздухом. Аннабел, будем надеяться, надежно заперта в спальне.

За последние несколько дней Бен сделал два важных открытия. Во-первых, Сара Энн, как и Элизабет, оказалась прирожденной наездницей. Во-вторых, у Аннабел скоро будут котята. Ее животик округлился не только от несметного количества сливок. Очевидно, для нее не прошли бесследно бурные ночи, проведенные в трюме с корабельными котами.

С него и одной Аннабел было больше чем достаточно. А что ему прикажете делать с целым выводком этих царапающихся созданий? Бен зажмурился, представив, как полдюжины котят набрасываются на несчастного, тихого Генри.

Килты. Загадочные туманы. Женщина, что так волнует его. А теперь еще — беременная кошка. И не просто какая-то кошка, а Аннабел! Интересно, настанет ли день, когда его жизнь войдет в нормальное русло? Вряд ли. Особенно если учесть то обстоятельство, что в его жизни теперь постоянно присутствует маленькая очаровательная девочка, безумно любящая животных.

И еще — Элизабет. Она тоже вошла в его жизнь, хотя они почти не виделись в последние дни. Но у них просто не было для этого ни времени, ни возможности: Элизабет с головой ушла в тренировки Шэдоу и если общалась с кем-то, так только с Каллумом. Мешать им Бен не хотел. Он знал, какой сердитой бывает Элизабет, когда ее отрывают от любимого дела.

Хью, как мог заметить Бен, тоже избегал встреч, исчезая то и дело куда-то. А когда они все же сталкивались за столом, шотландец умел придержать язык за зубами и сидел, молча наклонившись над своей тарелкой. И — вот чудо-то! — однажды Бен заметил на лице Хью нечто вроде улыбки, когда Сара Энн сказала за обедом что-то смешное. Правда, эта улыбка была почти незаметной и тут же спряталась под обычной маской циника, которую Хью никогда не снимал со своего лица.

Но как бы ни мимолетна была та улыбка, а Бен не только успел поймать ее, но и почувствовал — впервые — нечто вроде легкой симпатии к Хью. Правда, это чувство быстро покинуло Бена. Он не мог позволить себе расслабиться. Ведь со дня на день парламент может принять решение, по которому Сара Энн будет признана законной наследницей Калхолма, и тогда Бену предстоит долгий и трудный разговор с Хью.

Тем временем Бен успел поколесить по землям имения, поговорить со многими арендаторами. Прочитал несколько книг по истории Шотландии и по земледелию. Внимательно изучил расходные книги, которые вел Хью, и записи о достижениях рысаков, предоставленные ему Каллумом.

Что же касается позиции, занимаемой Хью и Барбарой, то и здесь, как казалось Бену, наступила некоторая ясность. Калхолм едва-едва мог обеспечить ту сумму, что уходила на налоги. Разведение овец было здесь делом опасным: сильные бури, частые в период ягнения, могли привести к гибели животных и поставить имение на грань банкротства. Лошади просто не окупали себя. Нужно искать какую-то золотую середину.

Бен, как и рассчитывал, нашел Сару Энн на кухне в компании Фионы. Аннабел крутилась тут же, между стулом и ножками стола, высматривая, чем бы поживиться. Сара Энн сидела, покачиваясь на стуле, в своем замечательном платье для верховой езды — ну, просто заправская наездница!

— Я примеряла у Мэйзи платье, оно такое хорошенькое! — закричала она, увидев Бена. — Папа, я просто не могу дождаться вечеринки. Леди Барбара сказала, что все гости так хотят посмотреть на меня, — она мгновение нахмурилась. — Только мне кажется, что кузен Хью меня не любит.

— Не думай так, Ягодка. Просто у него много своих забот.

— Мне кажется, что он такой несчастный. — Девочка никогда не переставала восхищать Бена. Он часто завидовал ее наблюдательности и проницательности.

— А мне так не кажется, — возразил Бен.

— Может, мы сумеем его немного утешить.

— Может быть.

— А верхом мы поедем? Прямо сейчас?

— Отличная идея!

— А повидаемся еще раз с миссис Кроуфорд? — Предыдущий визит к миссис Кроуфорд прошел с большим успехом. И вообще, Сара Энн с огромным интересом стала относиться ко всему, что окружало ее в Калхолме. В последние две недели ночные кошмары не посещали ее. Если так пойдет и дальше, то, может быть, она вскоре снимет с шеи шарф Мери Мэй.

— Не стоит так надоедать миссис Кроуфорд.

— Тогда давай поедем и посмотрим, как леди Элизабет тренирует Шэдоу.

С этой просьбой Сара Энн обращалась к Бену каждый день, но он оставлял ее без внимания. При виде Элизабет он чувствовал дрожь во всем теле. Это было как ожидание грозы. И она могла в любой момент перерасти в бурю. Выдержит ли он ее натиск?

Но, с другой стороны, глупо избегать встреч. Не мальчишка же он в конце концов!

— Хорошо, — согласился Бен. — Только сначала нужно отнести наверх Аннабел.

Фиона неожиданно покачала головой.

— Мы с Аннабел прекрасно проведем здесь время вдвоем.

— Вы уверены? — удивленно спросил Бен.

— Конечно. Лишь бы сюда не заявился этот бандит Генри.

Бен подумал, что повариха вспомнила о том случае в холле, несколько недель тому назад. Лукавый блеск в ее глазах заставлял думать, что это именно так.

Сара Энн тоже усмехнулась.

«А ведь она начинает любить этот дом, — подумал Бен. — И его обитатели начинают любить ее».

Поначалу, когда он решил ехать с девочкой в Шотландию, Бен очень хотел, чтобы та сумела найти здесь свой дом и свою настоящую семью. Теперь у него не было сомнений — Сара Энн нашла свой дом. Свой счастливый дом. А он сам? Может ли он сказать, что нашел в Шотландии свою вторую родину?

Нет. Еще нет. Сначала он должен найти разгадку многих тайн, связанных с этим местом.

Мир и покой последних недель, после их возвращения из Эдинбурга, немного усыпили подозрительность Бена. Он даже начал подумывать, что все неприятности, случившиеся с ними здесь, были просто несчастным стечением обстоятельств.

Он почти уверился в этом. Почти. Но не наверняка.

— Папа!

Бен оторвался от своих мыслей.

— Все в порядке, Ягодка. Аннабел останется здесь вместе с Фионой, и да поможет им бог, — он подмигнул Фионе. — Поедем посмотрим, что там делает леди Элизабет.

А Элизабет занималась с Шэдоу обычной, повседневной работой. Он совершенно перестал пугаться препятствий и брал их теперь с восхитительной легкостью. Элизабет казалось временами, что Шэдоу безо всякого труда может допрыгнуть хоть до луны.

Сегодня за тренировкой наблюдал Джорди. Каллум считал, что вскоре сможет доверить ему тренировать Шэдоу. И, если все пойдет успешно, именно Джорди будет скакать на Шэдоу во время Гранд Националь. Элизабет опасалась передавать рысака в чьи-то руки, ей была противна сама мысль об этом, но правила стипльчеза неумолимы: жокеем может быть только мужчина. Из всех возможных кандидатура Джорди была оптимальной.

И все же для Элизабет это было подобно тому, чтобы оторвать от себя кусочек сердца. Занятия с Шэдоу были для нее огоньком в беспросветной ночи, согревавшим ее одиночество. С этим великолепным рысаком она прошла все ступени трудного пути и сделала из Шэдоу действительно первоклассного бойца, способного победить. И вот теперь наступает время, когда она должна будет стать всего лишь зрителем. Одиноким зрителем.

Если только Бен Мастерс не разделит с нею одиночество.

Она постоянно обращалась мыслями к этому человеку. Если он сохранит в Калхолме конюшни, она успеет за свою жизнь вырастить здесь еще десятки рысаков. Сможет позаботиться о доме. Поможет вырастить Сару Энн, дождавшись того дня, когда та превратится из маленькой девочки в красивую юную леди. И еще она надеется, что ее жизни все-таки хватит на то, чтобы до конца понять человека по имени Бен Мастерс.

Правда, она не могла себе представить, как они с Беном смогут мирно ужиться под одной крышей. Если их отношения заморозятся на нынешнем уровне, ее ждет безрадостное будущее. Но возможно ли это — когда ее бросает в дрожь от одного его взгляда, от одной мысли о его сильных, нежных руках, о страстных объятиях, которые она не в силах теперь забыть.

Проклиная себя, ругая за неумение держать свои чувства под контролем, она натянула поводья и приготовила Шэдоу к очередному прыжку. Рысак уже начал мощный разбег, когда Элизабет уголком глаза заметила Беда и Сару Энн. Они приближались по скошенному лугу. Обычно Элизабет не обращала внимания, если кто-то приходил посмотреть на ее тренировки, но сейчас у нее дрогнуло сердце. Дрогнуло, потому что это был Бен и он смотрел на нее.

Шэдоу почувствовал замешательство Элизабет, смешался сам, сбился с ноги, запнулся и упал. Элизабет успела вытащить ноги из стремян и скатилась на землю, сильно ударившись о колючий куст. Не обращая внимания на боль, пронзившую ее тело, она повернула голову к Шэдоу, удивленно и вопросительно глядя на своего любимца.

Он уже поднялся и теперь стоял, смущенно переминаясь на стройных сильных ногах. «Слава тебе, боже, и святым ангелам — хранителям твоим!» — подумала Элизабет. Она попыталась встать, но левую ногу словно пронзила молния. Элизабет вскрикнула от боли и вновь повалилась на землю. Она видела, как Бен соскакивает с седла и бежит к ней. Удивительно, но сейчас он нисколько не хромал.

Каллум все же подбежал первым. Элизабет виновато улыбнулась тренеру.

— Со мной все в порядке. Посмотрите, что там с Шэдоу.

Он повернулся и махнул рукой на бегущего Бена.

— Мерзавец!

— Он не виноват, — возразила Элизабет. — Вы тоже часто проезжаете мимо меня во время прыжков. Просто я… отвлеклась.

— Убирался бы он лучше туда, откуда приехал, — проворчал Каллум.

— Каллум, прошу вас, посмотрите, что там с Шэдоу. Он нервничает.

Каллум пошел к рысаку, неприязненно покосившись по дороге на Бена.

— Вы ранены? — Мастерс склонился над Элизабет.

Несмотря на адскую боль, она нашла в себе силы улыбнуться.

— Как вы сказали однажды, пострадала лишь моя гордость.

Он не улыбнулся в ответ. Чуткими пальцами он ощупал ногу Элизабет. Когда его рука коснулась лодыжки, она не сдержалась и вскрикнула.

— Это моя вина, — пробормотал он. — Мне нужно было подумать, дураку.

Но разве ему могло прийти в голову, что его появление произведет на нее такой сокрушительный эффект!

— Никто не виноват, кроме меня самой, — прошептала Элизабет и прикусила губу, когда Бен принялся стаскивать сапог с ее ноги. Лодыжка распухла, и Элизабет едва сдерживалась, чтобы не застонать от боли. «Еще немного, и я упаду в обморок», — подумала она.

Рука Бена тем временем исследовала ее лодыжку так осторожно и нежно, словно это была не грубая сильная рука мужчины, а пальцы искусной сестры милосердия.

— Не думаю, что это перелом, — сказал он. — Скорее всего, просто сильный вывих. Необходима холодная примочка и тугая повязка, чтобы зафиксировать его.

Затем Бен осмотрел свежие ссадины на руках Элизабет.

Она вспомнила о боевых ранах самого Бена и подумала о том, какой, в сущности, ерундой являются эти ссадины, да и вывих тоже, по сравнению с ними.

— Ничего страшного, — сказала она. — Вы не поможете мне подняться?

— Конечно, — ответил Бен, а затем наклонился и взял Элизабет на руки.

— Но я могу…

— Нет, не можете, — перебил он, поднимаясь. — Это только повредит.

— Откуда вы знаете?

— Каждый солдат становится на войне врачом, — ответил Бен.

Элизабет сдалась. Она осталась на руках Бена, и, несмотря на сильную боль в ноге, это доставляло ей удовольствие. Ее никогда не носили на руках — даже в детстве. И Джейми тоже не носил ее на руках. Да и таким внимательным, как Бен, он никогда с нею не был.

Она отчетливо слышала стук его сердца, чувствовала на щеке его теплое дыхание, ощущала силу его рук. Ее руки обвились вокруг шеи Бена — конечно же, чтобы помочь ему. Так, во всяком случае, хотелось думать Элизабет. Хотелось. Но в глубине души она знала — ей просто было приятно прикасаться к нему.

Он донес ее до своего коня, ловко подсадил в седло и запрыгнул в него сам — позади Элизабет. Почувствовав его крепкое объятие, Элизабет совсем забыла про боль в ноге. Она слегка откинулась назад и теснее прижалась к его груди.

Только теперь она вспомнила о Саре Энн. Девочка молча ехала следом — с раскрасневшимся лицом, твердо сжимая в руках поводья, — и у Элизабет сжалось сердце. Бедная Сара Энн! Сколько несчастных случаев произошло на ее глазах в последнее время — и каждый из них неизбежно должен был напоминать ей о несчастье, случившемся с ее матерью!

Элизабет почувствовала озноб. От него не могла спасти даже теплая широкая грудь Бена Мастерса, к которой она прижималась.

Когда они подъехали к дому, Бен соскочил с седла первым и передал поводья кому-то из слуг. Помог сойти на землю Саре Энн и передал поводья пони другому слуге. Затем обернулся к Элизабет и вновь взял на руки. Она, уже не задумываясь, обняла его за шею.

— Я отнесу вас в дом, а потом посмотрим, что с вашей лодыжкой, — сказал он.

Бен отнес Элизабет в библиотеку и положил на диван.

В ту же секунду появился встревоженный Дункан.

— Леди Элизабет! Что случилось?

— Я упала с Шэдоу. Ничего страшного — просто подвернула лодыжку. Завтра все пройдет.

Дункан выглядел испуганным.

— Лорд Джейми… — начал он.

— Ничего похожего, — перебила его Элизабет. — Распорядитесь лучше о том, чтобы принесли шоколад для малышки.

Дункан повернулся. Сара Энн стояла, привалившись к дверному косяку, и судорожно сжимала в руках шарф.

Бен едва слышно выругался сквозь зубы и ласково посмотрел на девочку.

— Нам нужна твоя помощь, Ягодка, — сказал он. — Сбегай к Фионе и попроси у нее бинт, мыло и воды.

Сара Энн не тронулась с места.

— С ней все будет хорошо? — спросила она. Элизабет прикусила губу. Сколько страха в ее голосе!

— Конечно, — постаралась она успокоить испуганную малышку. — Всего лишь небольшой ушиб.

Сара Энн слегка наклонилась вперед.

— А вы не умрете?

— Конечно, нет, милая.

Сара Энн смотрела на нее недоверчиво.

— Подойди, — сказала Элизабет, и Сара Энн осторожно приблизилась. — Ведь ты и сама, наверное, не раз падала и ушибалась, но все кончалось хорошо, верно?

Сара Энн утвердительно кивнула.

— И я думаю, что твой папа тоже беспокоился, когда ты ушибалась, разве нет?

— Да. А еще он бранил меня. — Девочка не могла удержаться от вопроса:

— А почему он вас не бранит?

Тут Бен не выдержал и вступил в разговор:

— Я как раз собирался сделать это, Ягодка. Но никому не хочется, чтобы его бранили при людях, так что ступай-ка за бинтами для леди Элизабет.

Сара Энн еще немного постояла, а затем наклонилась и поцеловала Элизабет.

— Я рада, что с вами все в порядке, — сказала она и громким шепотом добавила:

— Он, когда бранится, на самом деле не сердится. Он так, понарошку.

Повернулась и выбежала за дверь.

— Ну, вот. Оказывается грош цена моему авторитету, — проворчал Бен.

— Она любит вас.

Он выглядел смущенным.

— А что произошло с ее матерью?

Лицо Бена помрачнело, и Элизабет немедленно обругала себя. Не нужно было об этом спрашивать. Но что сказано, то сказано — слово не воробей.

— Ее убили. Она стала случайной жертвой в перестрелке.

Что-то в словах Бена заставило Элизабет подумать, что и он сам был как-то причастен к тому делу.

— Сары Энн там не было?

— Слава богу, нет, но женщина, которая присматривала за ней, как раз в то время должна была уехать из города. Так что Сара Энн сразу потеряла всех близких. Вот почему она так дорожит своим шарфом. Это все, что осталось у нее от прежней жизни. Этот шарф да кукла.

— Зато у нее были вы.

Он немного замялся.

— Мы тогда были с ней едва знакомы.

— И вы взяли на себя заботу о ребенке, которого едва знали? — В голосе Элизабет сквозило сомнение. Бен грустно улыбнулся в ответ.

— Я обещал, — сказал он и принялся осторожно растирать лодыжку Элизабет.

Обещал. Многие люди дают обещания, но всегда ли выполняют их? Или Бен сдержал свое обещание по поводу Сары Энн потому, что уже тогда знал о том, что она — богатая наследница?

— И, — добавил Бен с ноткой смущения, — все это неожиданно обернулось мне на пользу.

Интересно, он имеет в виду наследство?

— Теперь я уже не мыслю свою жизнь без Сары Энн, — признался он.

— Но заботиться о ребенке так сложно. У вас, должно быть, вся жизнь переменилась.

— Это так, — сухо согласился Бен. — Я даже и представить себе не мог…

Элизабет очень хотелось услышать окончание фразы, но в библиотеку вошла целая процессия слуг, возглавляемая Дунканом. Они несли бинты, воду, мыло, баночки с мазью. Бен Мастерс отступил в сторону, а командование перешло к Фионе. В комнату проскользнула Сара Энн, прижалась к Бену, и он обнял ее за плечи.

Пока Фиона бормотала и тихо ругалась, осматривая ее опухшую ногу, Элизабет сосредоточила взгляд на мужчине и девочке. Они стояли, прижавшись друг к другу, и чувствовалось, что их соединяют невидимые, но удивительно крепкие нити любви. Элизабет поймала себя на том, что ей больно смотреть на эту пару. Но почему — больно, она и сама не знала.

Может быть, потому, что в ее детстве никто не клал ладонь на ее плечо? Не улыбался так, как улыбается Саре Энн этот мужчина, которого она зовет папой? Смотреть на них было приятно, но вместе с тем эта картина разрывала ее сердце. Разрывала, потому что это была картина другого мира, другой жизни, той, которой никогда не знала Элизабет. Той жизни, которая была для нее недоступна. Ах, если бы… «Если бы мой ребенок выжил…»

Фиона закончила колдовать над ранами и мазать их мазью. Теперь она внимательно рассматривала распухшую лодыжку Элизабет. Бен Мастерс подошел поближе.

— Я отнесу ее в спальню и наложу холодный компресс.

Фиона вопросительно посмотрела на Элизабет. Та кивнула.

В этот момент в комнату влетела Барбара. Она быстро, цепко посмотрела на Элизабет, на Бена…

— Мне сказали, что произошел несчастный случай, — сказала она.

Элизабет тяжело вздохнула. Следующим, надо полагать, явится Хью.

— Просто упала с лошади. Не стоит обращать внимания.

— Мы с Хью предупреждали тебя, что поездки верхом до добра не доведут, — сказала Барбара. — Но, может быть, хотя бы теперь…

— Я не брошу верховую езду, — ответила Элизабет, — не надейтесь.

— Но… — Барбара взглянула на Бена, словно ища у него поддержки. — Может быть, хоть вы уговорите ее оставить это опасное занятие? Тем более что они уже привели к смерти одного члена этой семьи.

Элизабет стиснула зубы. Да, надо знать Барбару! Эта женщина не упустит своего шанса никогда!

Бен понял гримасу Элизабет как проявление боли.

— Думаю, что разговоры подождут, — сказал он. — Я отнесу Элизабет наверх.

Барбара прикусила губу.

— Я пойду с вами.

— И я тоже, — эхом откликнулась Сара Энн.

— А я полагаю, что леди Элизабет сейчас нужно отдохнуть, — сказал Бен. — Может быть, леди Барбара согласится пока почитать тебе.

Барбаре не оставалось ничего иного, как только кивнуть в знак согласия. Сара Энн тоже покорилась судьбе — без всякого энтузиазма.

— В ее спальне есть несколько книжек, — сказал Бен, а затем наклонился и взял Элизабет на руки.

Она успела заметить, как разочарована Барбара, недовольна Сара Энн, ошеломлены слуги — а затем прикрыла глаза и позволила себе расслабиться в объятиях Бена.