Шотландская наследница

21.

Сара Энн словно растворилась в воздухе.

Бен вместе с Каллумом проскакал полпути до Эдинбурга, останавливая и расспрашивая немногих встречных. Никто из них не видел девочки на пони. Бен хотел проверить еще и дорогу на Глазго, но время уже приближалось к полуночи. Серебряный диск луны скрылся в облаках, и в наступившей темноте уже совершенно ничего нельзя было рассмотреть. К тому же, как сказал Каллум, эту дорогу уже прочесали.

Они вернулись в Калхолм за полночь в надежде услышать хорошие новости. Их не было. Обнаружился лишь Камерон — разумеется, он восседал в дамской гостиной.

Зато выяснилось, что пропал Генри. Элизабет предположила, что он убежал за Сарой Энн.

Хью вместе с оставшимися гостями и слугами обыскал всю округу — включая развалины замка и тот самый лес, где сегодня утром была охота.

Бен поднялся в спальню Сары Энн в безумной надежде, что случилось чудо и он найдет ее там. Разумеется, он никого не нашел, кроме Аннабел, которая жалобно замяукала, вырвалась из рук Бена и снова зарылась в постель, словно сама искала там что-то.

Бена мучила мысль о том, что сейчас происходит с Сарой Энн.

В свое время он не сумел спасти ее мать, теперь он не смог защитить и дочь. Он чувствовал себя бессильным, беспомощным. Попутал же его черт! Лишил разума, погнав за Элизабет в неуемной страсти!

Как он мог подумать, что Сара Энн находится в безопасности? После утренних выстрелов он решил, что является единственной мишенью для злоумышленника. Дурак!

Бен не знал, с чего ему начать. Он был в чужой стране, среди людей, которым не доверял. Весь его предыдущий опыт не мог сейчас помочь ему.

Правда, появилась еще одна ниточка: исчез новый конюх.

Несколько дней тому назад его принял на работу Каллум. У парня были прекрасные рекомендации от одной семьи из Эдинбурга. Впрочем, нет. Каллум сказал, что не проверял его рекомендации — просто поверил на слово, тем более что парень оказался знающим и любящим лошадей. Теперь Каллум проклинал себя за свою доверчивость.

Наконец Бен покинул спальню Сары Энн и спустился вниз. Было уже раннее утро, но никто не расходился: все ждали дальнейших распоряжений. Элизабет вместе с Барбарой еще раз тщательно осмотрели дом, а затем отправились на кухню — приготовить что-нибудь для уставших всадников. Бен вновь и вновь присматривался к сидевшим в гостиной, но на всех лицах было написано только тревога и сочувствие. Он задержал взгляд на Хью и Камероне.

— Я не верю, что кто-нибудь сможет причинить вред Саре Энн, — сказал Хью, съежившись в кресле с бокалом бренди в руке.

Бен несколько раз смерил шагами комнату.

— Пойду еще раз посмотрю, — нервно сказал он.

— Я с вами, — предложил Камерон, стоявший, прислонившись к стене.

— И я, — вскочил с кресла Хью, расплескивая бренди.

Каллум замялся.

— Лучше подождать до утра. Все равно сейчас ничего не увидишь.

— Я возьму фонарь, — сказал Бен. — Не могу я здесь сидеть, сложа руки. Господи, я убью того, кто это сделал.

Он еще раз обежал взглядом гостиную.

— Конюх не мог сделать это по собственной инициативе, — сказал Бен. Хью резко обернулся.

— Что вы имеете в виду, Мастерс?

— Только то, что сказал. Есть три человека, которым выгодна смерть — моя или Сары Энн.

— Ваша смерть? — изумленно спросил Хью.

— Кто-то стрелял в меня вчера утром, во время охоты.

Все, сидевшие в гостиной, замерли.

— Когда попытка не удалась, — сдавленно продолжил Бен, — этот человек сделал следующей жертвой Сару Энн.

Барбара и Элизабет вошли в комнату с дымящимися подносами в руках. За ними появился Дункан, в руках которого тоже был поднос — на этот раз с двумя большими графинами спиртного.

Хью сердито повел глазами на вошедших.

— Поздравляю! Леди, вы только что лишились удовольствия слышать, как вас обвиняют в покушении на убийство и краже ребенка.

Барбара наморщила лоб, пытаясь понять, о чем идет речь. Элизабет побледнела.

— Похоже, Мастерс не верит в то, что девочка просто потерялась, — пояснил Хью. — Он считает, что ее выкрали, и, что самое интересное, сделал это один из нас.

Он швырнул в камин свой стакан и гневно повернулся к Бену.

— Я не делал секрета из того, что верю в то, что Калхолм будет моим, — сказал он. — Но, черт побери, неужели у меня поднялась бы рука на ребенка?

Хью вышел из гостиной, и тяжелый стук его каблуков долго еще раздавался в гулкой тишине дома.

Бен посмотрел на Камерона, застывшего возле стены.

— Я тоже под подозрением? — спросил тот. — Но у меня нет личной заинтересованности в Калхолме.

— Неужели? — вкрадчиво, почти ласково спросил Бен.

Мертвая тишина нависла в гостиной. Кое-кто из гостей застыл в напряженной позе.

Камерон твердо выдержал взгляд Бена.

— Я думаю, что вы могли бы сейчас проводить время с большей пользой, — с вызовом заметил он.

— А что вы предлагаете?

Камерон посмотрел на женщин, глаза Бена последовали за его взглядом. Элизабет стояла неподвижно, как статуя — и такая же безжизненно-бледная. В фиалковых глазах Барбары застыло удивление.

— Пойдемте, потолкуем наедине.

Бен немного помешкал.

— Хорошо, — наконец согласился он и пошел к двери. Бен не знал, что нужно от него Эндрю Камерону. Он знал только то, что нужно сейчас ему самому: приблизить час расплаты.

Камерон шел за ним, немного сзади. Они вышли во двор, где возле крыльца стояли наготове оседланные лошади.

— Что вам нужно? — резко спросил Бен.

— Знаю, о чем вы думаете, — сказал Дрю. — Элизабет все рассказала мне. Вы ошибаетесь. У меня нет никаких планов относительно ее.

В темноте Бен не мог видеть выражения его глаз, но голос Камерона звучал искренне.

— Вы были в Глазго, когда свалились те ящики, и в Эдинбурге, когда нас чуть не раздавила карета.

— Наша первая встреча была случайной, — ответил Камерон. — А вторая, в Эдинбурге… нет. Я узнал, что вы в городе. И сделал так, чтобы мы встретились. Но я ничего не делал для того, чтобы произошел тот случай.

— Так вы о нем знали…

— Узнал только сегодня. От Элизабет, — объяснил Дрю. — Вы правы только в одном. Я забочусь о судьбе Элизабет. Но не правильно понимаете — почему.

— Поясните, — приказал Бен. Камерон помолчал, словно решая, стоит ли ему продолжать. Затем решился:

— Дайте слово, что не расскажете ни одной живой душе.

— Если это не связано с исчезновением Сары Энн.

— Не связано.

— В таком случае даю слово, — пообещал Бен, мысленно желая, чтобы их разговор поскорее закончился и он смог бы вернуться к своим делам.

— Я уверен, что Элизабет — моя сестра. Моя сводная сестра.

Слова Камерона ударили Бена словно молотом. Его молчание побудило Камерона продолжать.

— Ее отец… спал с моей матерью. Я никогда не мог понять, почему мой собственный отец так ненавидит меня, пока тот сам на смертном одре не признался, его я — не его сын. Он не оставил мне в наследство ничего, кроме этого проклятого титула, а сам покинул этот мир с гордым сознанием того, что никто не узнал, что он — рогоносец. О том, кто мой настоящий отец, мне рассказала сестра матери. Мать утверждала, что он изнасиловал ее. Сначала я не хотел этому верить, — Дрю горько усмехнулся. — Правда потом, когда я познакомился со своим родным отцом поближе… Поверил. Элизабет — единственный приличный человек в их семье.

— Вы никогда не говорили ей об этом?

— О том, что ее папаша — насильник? — огрызнулся Камерон. — Я не хотел причинять ей боль. Но я хотел быть уверенным в том, что с ней не случится ничего плохого. Это я познакомил их с Джейми, а потом сделал так, чтобы войти в круг ее семьи. Ну а поскольку у меня есть этот чертов титул, последнее оказалось совсем несложным.

Мысли путались в голове Бена.

— В таком случае у вас есть резон помогать ей.

— Убив вас или ребенка? Людей, которых она любит больше всего на свете? — Камерон устало вздохнул. — Вы дурак. А у меня, в отличие от вас, Мастерс, есть глаза. Я вижу, как она любит — и вас, и девочку.

Бен поверил. Он знал, что Камерон прав. Его история была слишком фантастической, чтобы не быть правдой. И все сразу стало на место, включая то обстоятельство, что у Элизабет и Камерона были абсолютно одинаковые глаза — цвет, разрез, выражение…

— Вы предположили, что похититель отправится с Сарой Энн в Глазго. Почему?

— Убить ребенка довольно просто, — сказал Дрю. — Задушить подушкой во время сна, подстроить падение с пони. Несчастный случай нетрудно устроить. Так что выкрали ее не для того, чтобы убить, я уверен в этом. Тогда для чего? Я думаю, скорее всего для того, чтобы пристроить в бездетную семью, желающую иметь ребенка. И подальше отсюда.

— А корабли отплывают из Глазго, — продолжил его мысль Бен. — Я тоже подумал об этом, но Трапп сказал, что скорее всего преступника следует искать в Эдинбурге. Это ближе, и там легче затеряться.

— Тоже логично. Но я все же настаиваю на Глазго. Сами же вы не ломайте голову. Откуда вам знать? Вы же здесь всего лишь второй месяц.

Сразу поверить Камерону после долгих недель подозрений Бену было трудно. Он помолчал немного, но затем все же спросил:

— Как вы думаете, кто это может быть?

Камерон пожал плечами.

— Понятия не имею. Я, как и вы, недолюбливаю Хью, но не думаю, что он мог так низко пасть.

Разочарование обрушилось на Бена. Разочарование и ярость.

— Скажите Элизабет, что я уехал в Глазго.

— Я поеду с вами.

Бен задумался в нерешительности.

— Проклятие, Мастерс, я же знаю там каждую таверну, каждый притон и каждую бандитскую рожу, — сказал Дрю. — Недаром же и сам там часто кручусь.

«Не лучшая рекомендация», — подумал Бен. Однако выбора у него не было. Он-то сам совсем не знает Глазго. Черт побери, он верит Камерону. Сам не знает почему, но верит.

— Я скажу Дункану, чтобы он знал, где нас найти — на случай, если найдется Сара Энн. Но, кроме него, пусть никто не знает, куда мы отправились, — решил он наконец.

Дрю кивнул.

— А что мы скажем Элизабет?

Бен покачал головой.

— Она такая доверчивая. Скажем ей, что решили еще раз поискать в окрестном лесу.

— Оседлаю лошадей, — сказал Дрю. Бен двинулся к дому, но замер, услышав тихое жалобное поскуливание.

— Генри! — воскликнул он и бросился к воротам, в которых появилась неясная фигура. Дрю бросился за ним.

Пес едва шел, его качало, и подбежавший Бен тут же уловил сладковатый запах хлороформа. Генри усыпили, но он сумел прийти в себя и даже нашел силы добраться до дома.

А Пепперминт? Теперь Бен очень сомневался в том, что пони нужно искать вместе с Сарой Энн. Нет, не брала она его.

Кто-то все очень тщательно спланировал. Мысль об этом негодяе привела Бена в ярость, но он безжалостно подавил ее. Время для ярости еще придет.

Бен поднял пса на руки. Генри стонал и тяжело дышал, вывалив из пасти огромный язык, покрытый клочьями пены.

— Я отнесу его к Элизабет и переговорю с Дунканом. Седлайте лошадей!

Как только Бен вошел в библиотеку, Элизабет увидела Генри и побежала им навстречу. Пес снова жалобно заскулил.

— Его усыпили хлороформом, — сказал Бен. — Он наверняка увязался за Сарой Энн, а стрелять преступник не решился — побоялся поднимать шум.

Бен положил Генри на ковер, и Элизабет опустилась перед ним на колени.

— Храбрый Генри, — сказала она, заметив на морде пса кровавую пену. — Я думаю, он мог укусить того, кто…

— Мы с Камероном поедем поглубже в лес, поищем там, — сказал Бен. — Пусть все остальные пока отдыхают и снова выходят на поиски, когда рассветет.

Элизабет бросила на Бена быстрый взгляд — вопрошающий и озабоченный.

— С Дрю?

— Мы нашли… взаимопонимание. Ее лицо разгладилось.

— Я поеду с вами.

— Генри нуждается в помощи, — мягко сказал Бен.

— Но…

Он взял ее за руку и, не обращая внимания на сидящих в комнате, нежно прикоснулся к ее щеке.

— Мы вернемся… вместе с Сарой Энн.

— Я поеду с вами, — предложил стоявший рядом Каллум Трапп.

— Нет, — покачал головой Бен. — Вы должны немного отдохнуть, а утром возглавите поиски.

Каллум принялся было протестовать, но Бен не стал даже слушать. Он пошел к двери и успел услышать слова Элизабет, которая прикоснулась к руке Каллума:

— Он прав.

Через минуту они Дрю Камероном уже скакали по дороге, ведущей в Глазго.

Элизабет всю ночь не отходила от Генри, которого она перенесла в свою спальню. Остальные разошлись по комнатам, а Каллум ушел к себе — в комнатку, примыкающую к конюшне.

Она оставила Генри всего на несколько минут, чтобы сходить проведать Аннабел. Та при виде Элизабет немедленно спрыгнула с кровати Сары Энн и принялась тереться о ноги. Элизабет подумала, что кошка чувствует что-то неладное и ощущает себя покинутой. Подумав, она взяла Аннабел на руки и понесла в свою спальню.

Там кошка пришла в страшное возбуждение и принялась вылизывать Генри, а затем притихла и только жалобно мяукала, поджав хвост.

Элизабет очень хотелось быть сейчас вместе с Беном и Дрю. Ей ужасно хотелось помогать, делать хоть что-то. Она пыталась понять причину похищения Сары Энн. Ей до сих пор не верилось, что кто-то мог так поступить с ребенком. Особенно если этот кто-то — человек, которого она знает. Не дай бог — кто-то из их семьи. От этой мысли ей становилось не по себе.

Только заботы о Генри спасали ее от мрачных мыслей. Она была нужна ему сейчас. А Бен… Элизабет верила, что Бен вернется днем. И, может быть, вместе с Сарой Энн. Он все же ошибся. Ее не похитили. Сара Энн просто заблудилась. Заблудилась. А конюх? Конюх, очевидно, испугался тяжелой работы и просто-напросто сбежал. Бывает. Совпадение, вот и все. Элизабет никак не могла поверить, что все может оказаться иначе.

Бен и Дрю достигли Глазго днем, загнав своих лошадей и остановившись лишь однажды — чтобы взять пару свежих в доме, где хорошо знали Дрю. Переговоры были успешными и недолгими, а лошади оказались вполне приличными.

Если похититель направился в Глазго, он имел целый день выигрыша во времени. Хотя, с другой стороны, он не мог ехать слишком быстро со спящим ребенком на руках. Так что в лучшем случае он мог приехать в Глазго ранним утром. За время пути Бен и Дрю подружились — их дружба возникла легко и естественно, как и должна начинаться настоящая мужская дружба, не признающая ни расчета, ни светских условностей.

В городе Дрю с Беном сразу же направились в Брумилоу, где чаще всего швартовались суда. Здесь им без труда удалось узнать, что на сегодняшний вечер намечено отправление трех рейсов в Америку. Еще с дюжину судов работало на прибрежных линиях.

До отправления первого рейса оставалось еще целых четыре часа, и друзья отправились по ближайшим гостиницам. Но, увы, никто не видел ни девочки, ни парня, похожего на пропавшего конюха. Бен начинал уже думать, что Дрю ошибся. Может быть, похититель все-таки предпочел Эдинбург, чтобы скрыться из него в одном из многочисленных поездов, уходящих из города по всем направлениям. Затем его осенило.

— Кабаки, — сказал Бен. — Поищем там, а потом будем разговаривать с капитанами отплывающих судов.

Если конюх решил увезти Сару Энн из Шотландии, ему нужно отсидеться где-то до самого отплытия и взойти на борт в последнюю минуту — так, чтобы его не успели занести в список пассажиров. Так где же сейчас и быть похитителю, как не в кабаке, чтобы набраться храбрости после побега из Калхолма.

— Разделимся, — сказал Бен и снова был прав. Вдвоем они смогут обойти гораздо меньше заведений, чем поодиночке. Если похититель сидит в кабаке, вряд ли девочка вместе с ним. Слишком примечательной парой они были бы. Многие запомнят. А это значит, что Сара Энн надежно спрятана до поры до времени в каком-то укромном месте. Правда, это возможно только, если похититель направился в Глазго. Так ли это? Пока — вопрос. Но Бен верил, что они с Дрю не ошиблись. Он чувствовал это.

Похищение было хорошо продумано и спланировано. Если Сара Энн не убита — а Бен и подумать об этом не смел, — похититель должен покинуть Шотландию как можно скорее. Ведь Сара Энн не настолько глупа, чтобы не позвать на помощь или не рассказать о том, кто она и откуда. Так что единственной надеждой для преступника оставалось судно, где Сару Энн можно будет держать подальше от всех в отдельной каюте.

Кто? Этот вопрос ни на секунду не покидал Бена. Когда он найдет этого человека, он прежде всего разберется с ним. И сделает это сам. Бен не чувствовал сейчас себя защитником закона.

Итак, они разделились, предварительно еще раз припомнив приметы пропавшего конюха, данные им Каллумом: маленький, не более пяти футов роста, черноволосый, с бледно-голубыми глазами, нервный. Бен видел того парня всего один раз возле конюшни, но был уверен, что сумеет узнать его при встрече. Дрю же вообще не мог припомнить, видел ли он того человека.

На протяжении всего девятнадцатого века Глазго бурно развивался, становясь типичным промышленным городом — с грязными улицами и вечным смогом, висящим в воздухе. Толпы рабочего люда, в том числе и с верфей, расположенных на реке Клайд, переполняли бесчисленные кабаки, расположенные на каждом шагу в припортовом районе. Бен побывал уже в трех заведениях и понял, что отыскать нужного человека будет труднее, чем иголку в стоге сена. Они с Дрю выделили на поиски один час. Затем они договорились встретиться и отправиться с визитом на отплывающие сегодня суда.

Нужного человека Бен обнаружил в четвертом по счету кабаке. Собственно, тот сам выдал себя. Увидев входящего Бена, конюх вскочил, опрокинув стул, и бросился бежать.

Улизнуть ему не удалось. В несколько шагов Бен догнал его и опрокинул на пол. Парень заорал. Посетители кабака — по большей части уже изрядно подвыпившие — окружили их.

— Он хочет ограбить меня! — отчаянно закричал конюх с сильным шотландским акцентом. — Это иностранец!

По залу прокатился шумок, и к лежащей на полу паре приблизились двое.

— Отпусти его, — сказал один из них, огромный верзила.

За поясом Бена был пистолет. Он ловко выхватил его одной рукой и сжал в кулаке, продолжая удерживать другой рукой своего царапающегося, извивающегося пленника.

— Отойдите, — скомандовал Бен.

Верзила испуганно попятился назад. Шум усилился, и Бен увидел, как из толпы вышел еще один человек — с явным намерение вмешаться.

— Поднимайся, Бакстер, — сказал Бен конюху. Поднял тщедушного человека на ноги и поставил его между собой и толпой, направив на стоящих зевак ствол пистолета. — Где моя девочка?

— Не понимаю, о чем вы толкуете, — угрюмо буркнул конюх.

— Тогда почему ты так поспешно покинул Калхолм?

— Мы с Траппом… повздорили.

— Трапп ничего не говорил об этом.

— Нет никакой девочки, вы же видите, — сказал конюх, обращаясь к толпе. — Это просто сумасшедший американец. Помогите.

— О чем идет речь? — спросил один из посетителей.

— О моей дочери, — ответил Бен. — Ее похитили вчера, и в то же самое время исчез этот человек. Девочке четыре года.

— Я здесь ни при чем, — заскулил конюх. — Нет здесь никакой девочки.

— Что ты с ней сделал? — спросил Бен, выкручивая конюху руку так, что тот завыл от боли. Посетители кабачка придвинулись поближе.

— Я ничего не сделал, — заунывно повторил конюх.

— Где она? — повторил Бен и еще сильней заломил конюху руку. Еще немного, и он сломает ее. Конюх понял это и захныкал.

— Я клянусь…

— Где она? — снова спросил Бен, и в голосе его прозвучала сталь. — Говори, или я сломаю тебе не руку, а шею.

Конюх завизжал. Толпа придвинулась еще ближе. Бен повел стволом пистолета в их сторону.

— Я неплохо стреляю, джентльмены, — холодно сказал он. — В обойме шесть пуль, и, клянусь, ни одна не пропадет даром.

Напряжение возрастало. Бен знал, что у него есть лишь несколько секунд. Затем толпа ринется и сметет его. Он взмахнул пистолетом.

— А, нашел-таки этот кусок дерьма?

Вопрос этот донесся от дверей. Все головы повернулись на звук голоса. На пороге стоял Дрю — высокородный аристократ, каким-то чудом оказавшийся в этой дыре. Тень разочарования пробежала по лицам стоявших, но ни один из них не двинулся с места.

— И что же говорит этот ублюдок? — лениво поинтересовался Дрю.

— Молчит как пень, — ответил Бен.

Дрю снова обратился к толпе.

— Ну, кто из вас заступается за подонка, который крадет детей?

В ответ послышалось сердитое бурчание.

— Вы хотите сказать, что этот человек похож на похитителя?

— Да, — ответил Дрю.

— Но он сказал, что американец хочет отобрать у него деньги.

— Мы с этим американцем скакали всю ночь, чтобы настичь этого мерзавца и девочку, которую он похитил, — от гнева глаза Дрю потемнели и стали похожи на два больших агата. — Мы решили, что он собирается увезти ее на судне, отплывающем в Америку.

Верзила — тот самый, что сразу хотел вмешаться в драку, выделился из толпы и подошел ближе.

— Отдайте-ка этого молодчика мне и моим друзьям. Он у нас мигом заговорит.

Конюх задрожал от страха и прижался к Бену.

— Она у моей сестры. Это в двух кварталах отсюда. Клянусь, я не собирался убивать ее!

— И это шотландец! — с презрением сказал один из посетителей. Он подошел ближе и изо всех сил ударил конюха кулаком в живот.

Бакстер осел на пол.

— Адрес, — скомандовал Бен.

Конюх молчал. Один из докеров выступил вперед.

— Я покажу. Я знаю это место.

— А мы пока придержим этого мерзавца, — сказал другой. — Так что можете идти спокойно.

Бен нерешительно оглянулся. Дрю утвердительно кивнул головой.

— Они не отпустят его, не сомневайся, — сказал он. — Пойдем вместе.

Бен склонился над конюхом.

— Кто это все задумал?

Бакстер заскулил. Дрю шагнул вперед и ткнул конюха в живот носком сапога.

— Кто?

В голосе Дрю было столько гнева и обещания скорой расправы, что конюх задрожал.

— Трапп, — признался он наконец.

— Тренер? — переспросил Дрю.

— Да, — подтвердил конюх.

— Почему?

— Не знаю. Я согласился только из-за денег.

Бен посмотрел на Дрю, затем на людей, которые окружали их. Ему не терпелось поскорее увидеть Сару Энн. А потом — Каллума Траппа.

— Он никуда не денется, — заверил их один из докеров.

Дрю обратился к человеку, который говорил, что знает адрес:

— Вы точно знаете, куда идти?

— Да, — ответил тот. — Там живет Мэйви Лаки — ну, та, к которой иногда похаживают мужики. Так вот, она говорила, что у нее есть брат — жокей. Жокей, — презрительно повторил он и плюнул на лежащего конюха.

— Пошли, — скомандовал Бен Камерону и их проводнику, который назвался Джеком Данди.

Данди быстро пробирался по грязным, кривым улочкам на задворках порта. Бен и Дрю следовали за ним. Бен неотступно думал о Саре Энн — о том ужасе, который она испытывает, оказавшись в незнакомом месте, потеряв всех, кого она знала, все, к чему привыкла.

Ему хотелось убить Каллума Траппа. Задушить собственными руками. Но кто стоит за спиной тренера?

Сделал он все это сам или по указке кого-то из обитателей Калхолма?

Они подошли к неприметному, обшарпанному дому. Под ногами чавкали помои, которые хозяйки выливали здесь прямо из окон. Очередное ведро едва не опрокинулось им прямо на голову. Кухонный чад смешивался с запахом гниющих овощей, и Бена замутило.

Данди обернулся к нему.

— Комната Мэйви здесь, на первом этаже, слева.

Бен направился к двери, сжимая в руке пистолет. Он не знал, кто, кроме Бакстера и Траппа, еще замешан в этом деле. Бен дернул дверь — она оказалась заперта. Тогда он постучал.

— О, старые клячи! — послышался за дверью женский голос. — Иду, иду!

Дверь приоткрылась. Бен сильно ударил в створки, распахивая ее настежь, не обращая внимания на испуганный крик женщины, появившейся на пороге, одетой всего лишь в грязную, мятую ночную сорочку.

— Где она? — спросил Бен.

— Кто — она? И какое вы имеете право ломиться в дом?

— У вас моя дочь. Вот мое право, — холодно ответил Бен. Он быстро оглядел комнату. Увидел дверь и направился к ней.

Женщина бросилась следом, но Бен легко оттолкнул ее и отворил дверь, ведущую в смежную комнатку. На грязной постели клубочком свернулась крошечная фигурка.

Бен в три прыжка приблизился к убогой постели и упал перед ней на колени. Сара Энн крепко спала. На столике рядом с постелью стоял полупустой стакан. Бен взял его и понюхал.

Лауданум.

Бен поднял Сару Энн на руки — бережно, нежно, Он никогда не думал, что от нежности может так щемить сердце.

— Прости меня, Ягодка. Я не доглядел… — Бен наклонил голову, коснулся губами дорогого, грязного личика. Прикрыл глаза от нахлынувших чувств. Увидел на лице Сары Энн капельки влаги и подумал, что это, должно быть, ее слезы. И только потом понял, что слезы — его.

— С девочкой все в порядке? — спросил Дрю.

— Думаю, да, — кивнул Бен.

— А что будем делать с ней? — Дрю указал на женщину, которая испуганно жалась к стене. Убежать она не могла — входную дверь закрывала мощная фигура Джека Данди.

— Я ничего не сделала, — запричитала женщина. — Брат сказал, что это сирота. Я хорошо с ней обращалась, правда!

Бен покосился на платье Сары Энн. Оно было запачкано грязью, но все равно было видно, что платье это сшито из дорогой, добротной ткани. Он перевел взгляд на женщину.

— Вы лжете.

— Какое право…

Бен снова посмотрел на Сару Энн.

— Ягодка, — прошептал он.

Глаза девочки были по-прежнему закрыты.

— Когда вы в последний раз давали ей это? — спросил Бен, указывая на стакан.

— Ничего я ей не давала.

— Тогда ваш брат.

Женщина опасливо поежилась.

— Он убьет меня. Непременно убьет.

— Бакстер никак не сможет убить вас, — сказал Бен. — Итак, когда?

Вопрос прозвучал резко, как выстрел.

— Час тому назад, — пробормотала она наконец. — Он приехал и попросил меня присмотреть ненадолго за девочкой. Это все, что я знаю.

Ее бравада испарялась с каждой секундой.

Час назад.

Это значит, что Сара Энн проспит еще несколько часов. Бену так хотелось, чтобы эти зеленые глаза поскорее раскрылись и он мог бы сказать Саре Энн, что все страхи остались позади.

Проклятый Трапп!

Проклятая Шотландия. Он никогда не простит себе, что привез Сару Энн в эту проклятую страну.

— Я хочу вернуться в Калхолм, — сказал Бен. — Мне не терпится посмотреть в лицо Траппу.

— Мне тоже, — мрачно ответил Дрю. — Но что же нам делать с этой женщиной?

— Возьмем ее с собой и сдадим вместе с братом в руки полиции. Пусть они разбираются с ними. А с Траппом мы разберемся сами. Если я его, конечно, не прикончу на месте, — сказал Бен.

Дрю ответил холодной улыбкой, поразившей Бена. Он знал, что Эндрю Камерон — превосходный актер. Теперь этот человек открывался ему с другой стороны. В нем была сила. Страсть. Но если Бен боролся со своими страстями, то Дрю — нет. Очевидно, он считал это занятие недостойным для себя.

Впрочем, не в этом сейчас дело. Нужно позаботиться о Саре Энн, как можно скорее отвезти ее в знакомое место, где она снова почувствует себя в безопасности. Но только есть ли такое место, где она сможет действительно чувствовать себя в безопасности?

Калхолм. Там Аннабел. И Генри, и, как надеялся Бен, живой Пепперминт.

И Элизабет.

Там все, кого любит Сара Энн.

Но там же находится и их враг.