Штопор (СИ)

Интерлюдия 1, Центр Великой Межзвездной Империи, Восстановленная Планета Чи, Храм Крыльев

Голубая чаофу с жемчужными узорами в виде стилизованных журавлей едва колебалась под порывами легкого ветерка, что с гораздо большим энтузиазмом трепал прозрачные занавески по периметру Храма Крыльев. Впрочем, ничего удивительного, ведь одно дело забавляться с символикой Храма, а совсем другое с одеянием Императора.

Даже ветер это понимал.

Сам же Вечный стоял у открытого ростового окна, не замечая шалостей ветра. Платиновая сторона его маски весело блестела в лучах заходящего солнца, а вот зачерненный адамантий второй стороны мог бы поспорить своей мрачностью с самыми густыми тенями Храма.

— Мой Император, — прозвучало за спиной, но Вечный даже не дернулся.

Хотя этот «мой» в устах его давнего то ли создателя, то ли врага отдавало некой иронией. Не исключено, что Безымянный даже усмехнулся под маской, но на то она и маска, чтобы скрывать все и всякие чувства.

— Глава, — Вечный чуть повернул голову, но за приветливые кивок это никто бы не принял.

Хошисим и подавно.

Белые одежды бессменного Главы Ордена Созидающих, Серафимов, высшей касты всея Империи тоже едва колыхались, но тут дело было не в почтении, выказываемом ветром, но в… некоторой брезгливости.

Между Главой Ордена Созидающих и Императором Великой Империи Древних было много всего. Столь много, что выделить отдельные чувства или отношения было крайне сложно. Вечный уже давно перерос все задумки Созидающих, оборвал все связывающие их нити, но, вместе с тем… Вместе с тем они были близки как никогда.

Как бывают близки лишь те, кто разделяют общие цели.

Более ста лет прошло с того момента, как Орден Созидающих чуть было не разрушил Империю[1], но ни в одной из исторических книг этого не найти, и не потому, что дела того времени преданы забвению, но потому, что акценты расставлены иначе. Всего лишь детали, но как сильно они изменили картину прошлого.

— Рад видеть тебя в стенах обновленного Храма.

Что там Храм, всю планету пришлось восстанавливать из космической пыли и осколков ядра. Благо Океан Разума не был уничтожен, лишь ослаблен и именно он удержал ошметки Колыбели от растворения на звездных просторах. Потом были долгие годы кропотливой работы, что стоила многим из Ордена всех их сил, но никто не роптал — это была достойная плата за совершенную ошибку.

Впрочем, тот кто стоял во главе Ордена, не шибко пострадал. Лишился части своих сил, еще немного постарел внешне, но не более. Судьба была милостива к нему, хотя если спросить самого Хошисима, то вряд ли он был рад такой милости.

— Как продвигается работа над новыми биомехами?

— Все также, мой Император.

«То есть — никак». Об этом мало кто знал, но одним из последствий подрыва Колыбели стала невозможность создавать новые биомехи.

Орден потерял свой основной козырь.

Официальная версия гласила, что Созидающие из уважения к Осознанию не создают новых Чи-партнеров, правда же была в том, что они не могли. Океан Разума потерял свою пластичность, а может быть желание сотрудничать со своими бывшими Хранителями. Именно так — бывшими. Серафимы вернулись на Колыбель, но Колыбель не вернулась к ним.

Океан Разума оказался злопамятным, а может просто осторожным.

— Все еще отказываетесь от моей помощи? — вопрос Императора был дежурным.

— Да, мой Император, — ответ столь же традиционным.

Вечный мог помочь. Это знал Хошисим, это знал сам Безымянный. Он мог уговорить Океан пойти на дальнейшие уступки и не только приютить потерявших большую часть своей власти Серафимов, но и вернуть им утраченное.

Мог бы, но это поставило бы Орден в еще большую зависимость от Двуцветного, как его стали называть с недавних пор. Маска, что несла в себе больше смысла, чем когда-либо, но даже Хошисим не рискнул бы разбираться во всех значениях.

После полной победы над Полигинией Эйо прошло слишком мало времени, чтобы забыть и слишком много, чтобы помнить. Мир свыкся с новой реальность, в которой биомехи больше не бездушные машины с искрами разума, но полноценные партнеры в Слиянии и вполне самостоятельные единицы, если того требуют обстоятельства. Границы между кастами Великой Межзвездной Империи несколько стерлись, но Военные все еще занимают доминирующую позицию ввиду более обширных знаний и опыта, накопленного поколениями.

Многое изменилось, но столь же многое осталось неизменным.

— Я рад, что вы перестали бояться меня, — кивнул Вечный, а потом словно спохватился: — Или нет?

Не зря же Хошисим так пристально его разглядывает. Двуцветная маска, платина и зачерненный адамантий, ему знакома до последнего блика, так что ничего нового ему не найти. Значит ищет он не новое, но нечто старое? А может быть ищет отголосок собственных сомнений? Один раз он уже недооценил угрозу, что несет с собой страх Ордена Созидающих, стоит ли доводить их до греха еще раз?

— Пытаюсь понять твою новую интригу.

На этот раз усмешка Императора читалась даже сквозь маску. Вечный поощрительно кивнул.

— Зачем подталкивать собственного сына, нелюбимого, кстати, к незавидной участи Хайот ха-Кодеш? — рубанул с плеча Хошисим.

— Одна фраза и сколько всего в ней.

— Неверного?

— Неточного, — качает головой Император. — Во-первых, с чего ты взял, что Ки в опале?

— Может быть имя? — хмыкает Серафим.

— У меня его вообще нет и между тем правлю уже которую тысячу лет.

На это Хошисиму нечего было возразить, а Вечный тем временем продолжил:

— Во-вторых, почему ты решил, что задумка новая?

Тут Мастер и вовсе замер. И вправду, разве не к этому всегда стремился Аватар Чи, коим без всяких сомнений являлся их Вечный Император? Почему он решил, что с «очеловеченьем» и появлением двух ликов вместо одного золотого что-то изменилось? Впрочем, изменилось все, кроме того, что вечно и нетленно.

— Ты все стремишься к Хаосу.

— В этом изречении столько же правды, сколько правды в том, что Цаде стремятся к Порядку.

Серафим подумал и выдал вопросительно:

— Чушь?

— В основном, — спокойно ответила двуцветная маска того, кто в какой-то мере был всегда.

— И все же зачем нарушать Равновесие?

Маска надежно скрывала эмоции того, чье лицо не видели даже наложницы. Иногда Хошисиму и вовсе думалось, что лица у Вечного нет просто потому, что он слишком… бессмертен. Лица нет, но есть улыбка, что ощущается всей аурой.

Может ли аура улыбаться?

— Ты мнишь себя непогрешимым? — решился на дерзость Серафим.

Страх давно уже оставил его. По крайне мере страх за себя. Любопытство было сильнее.

Долгая пауза, во время которой наверняка где-то умерла целая галактика, а где-то родилась новая звезда. Впрочем, события других миров ничего не могли сказать о происходящем здесь и сейчас.

— Нет, — наконец отмер Вечный. — Мне далеко не все ведомо и у меня есть свобода воли, а значит я могу совершать ошибки.

— Великий Император и кается? — звучит иронично, но за показной иронией скрывается слишком много горечи и боли. Кается стоит ему, Хошисиму, ведь в итоге оказалось, что ошибся он.

— Ты не ошибся, — тут же звучит тихий голос Вечного, явно угадавшего в какие дебри завели мысли собеседника. — Ты сделал ровно то, что должен был.

— И ты делаешь то, что должен, — утвердительно завершил Серафим.

Не то чтобы все стало понятно, но кое-что Хошисим для себя прояснил. Океан Чи пока спокоен, новое оружие асуров вызывает опасения, но что-то такое было ожидаемо. Ожидаемо — в этом вся суть. История Великой Межзвездной Империи делает новый виток, а значит должны появиться новые герои. И кто подходит на эту роль лучше, чем сын Правителя всех Звезд? Чем сингулярность не шутит, авось получится новый триумвират. Вот только…

— Тэдэши и вправду пустышка? — решил все же уточнить Хошисим.

— Без сомнений.

— Катализатор? — выдал Глава еще одну версию.

Император промолчал, но это было не то молчание, что стоило принимать за согласие.

— В вероятностях запуталась бы даже Рассветная[2].

Шутка из уст Вечного звучала так странно, что Серафим не смог ее не поддержать:

— Младшая или старшая?

— Обе сразу.

— Что нам остается?

— Только наблюдать.

[1] О событиях приведших к разрушению Колыбели, Планеты Чи можно прочитать в книге «Пике».

[2] «В вероятностях запуталась бы даже Рассветная» — устоявшееся выражение, относится к сестрам Аэрам Рассветным с выдающимся даром видеть и анализировать вероятности.