Сильвестр

9

Сильвестр вернулся в «Голубой вепрь» почти в восемь часов. Целый час Феба представляла, как он, подобно Тому, опрокидывается в канаву, и ругала себя за то, что заставила его отправиться в Хангерфорд. Герцог Салфорд застал ее врасплох, поскольку снег приглушил стук лошадиных копыт. Он въехал на двуколке прямо во двор и вошел в дом через заднюю дверь. Она услышала быстрые шаги в коридоре, подняла голову и увидела его в дверях столовой. На Сильвестре был длинный редингот, промокший насквозь; снег у него на плечах до сих пор не растаял. Феба вздрогнула от неожиданности и радостно воскликнула:

— О, наконец-то вы вернулись! Я так нервничала, так боялась, как бы с вами что-нибудь не случилось. Вы привезли доктора, сэр?

— Да, он здесь. Вернее, будет с минуты на минуту. Я несколько обогнал его. В вашей комнате разожжен огонь, мисс Марлоу?

— Да, но…

— Тогда я хочу предложить вам подняться к себе и оставаться там до тех пор, пока доктор не уедет. Я не сообщил ему о вашем присутствии, поскольку история с братом и сестрой могла сгодиться для владелицы постоялого двора, но доктор, который живет в Хангерфорде, вполне может узнать кого-нибудь из вас. Надеюсь, вы понимаете, что чем меньше людей будет знать о ваших приключениях, тем лучше.

— Сомневаюсь, что он может знать меня или Тома, — возразила Феба голосом, в котором ему послышалось излишнее самообладание. — Однако, полагаю, вы правы, сэр. Но раз я не встречусь с доктором, пожалуйста, отведите его к Тому и послушайте, что он скажет о его состоянии.

— Я велел Кейгли помогать доктору. Он разбирается в медицине лучше меня. К тому же я хочу поскорее переодеться в сухое. Вы уже ужинали?

— Нет, — покачала головой девушка. — Но сразу после вашего отъезда я съела бутерброд с маслом.

— О, Господи, почему же вы не заказали ужин, как только захотели есть? — нетерпеливо осведомился герцог Салфорд.

— Вам тоже надо поужинать. А миссис Скейлинг помогает только одна дочь, и ей тяжело готовить ужин несколько раз. Представляете, когда хозяйка «Голубого вепря» узнала, кто вы, она стала носиться по дому, как угорелая, поскольку не привыкла принимать герцогов.

— Надеюсь, это не означает, что нас накормят плохо?

— О нет! Напротив, миссис Скейлинг собирается подать вам роскошный ужин! — заверила Сильвестра мисс Марлоу.

Он улыбнулся.

— Я счастлив слышать это. Так проголодался, что могу съесть целого быка. Оставайтесь здесь до тех пор, пока не услышите, как Кейгли отведет хирурга наверх, потом потихоньку поднимитесь в свою комнату. Наверное, мне следует угостить доктора стаканом пунша перед тем, как он отправится в обратный путь, но я постараюсь избавиться от него побыстрее. — Сильвестр кивнул девушке и вышел из столовой.

Феба разозлилась на него за то, что он с такой холодностью взял бразды правления в свои руки, но облегченно вздохнула, радуясь, что ее наконец освободили хотя бы от части ответственности.

Когда через час доктор Апсолл удалился, Феба отважилась выскользнуть из спальни и постучала в комнату Тома. Послышалось разрешение войти. Девушка вошла и обнаружила своего друга сидящим на кровати. Долгий сон освежил юношу, но сейчас его угнетало, что Феба оказалась в затруднительном положении из-за его болезни и из-за лошадей. Феба постаралась успокоить Тома. Лошади скоро будут в порядке. Что же касается ее самой, заявила она, то они с самого начала знали, насколько трудно будет в такую погоду добраться до Рединга. А «Голубой вепрь» нравился ей не меньше какой-нибудь гостиницы в Ньюбери.

— Да, но герцог!.. — запротестовал Том Орде. — И вообще, я впервые попал в такую щекотливую и неловкую ситуацию. Хотя я ему чертовски признателен, но все же…

— Ладно, — прервала его Феба. — Придется смириться и постараться видеть в нем только хорошее! А его конюх, да будет тебе известно, прекрасный человек. Он ставит припарки Верному и обещал смазывать рану мазью до тех пор, пока она полностью не затянется. Ногу лошади он забинтовал. Кейгли считает, что рана заживает очень быстро и не останется никаких следов.

— Господи, как я надеюсь на это! — пылко проговорил Том.

— А я не сомневаюсь, что Кейгли прав. Он знает, что говорит! — Произнеся эти слова, Феба вспомнила, что в результате несчастного случая пострадали не только лошади, и поинтересовалась сломанной ногой Тома.

Юноша улыбнулся запоздалому интересу к своему здоровью и рассказал, что доктор одобрил работу Кейгли и только сделал примочку на воспаленное место, поставил настоящую, а не самодельную шину, и вновь забинтовал ногу.

— Но не это меня беспокоит, черт побери! Он сказал, что мне придется проваляться в постели как минимум неделю. И даже через неделю я буду не в состоянии отвезти тебя в Лондон. Господи, каким же увальнем я оказался! Это же надо — опрокинуться в канаву! Мне очень жаль, что все так получилось, но я понимаю, что от разговоров мало толку. Что нам теперь делать?

— Пока ничего, — ответила Феба. — Знаешь, на улице по-прежнему валит снег, и я не удивлюсь, если утром выяснится, что мы отрезаны от внешнего мира.

— Но что делать с герцогом?

Феба подумала о Сильвестре и через минуту сказала:

— По крайней мере я перестала его бояться. И должна тебе заметить, что хотя мне не очень нравятся его замашки… знаешь, он думает, будто может делать все, что захочет… и все же благодаря ему мы устроились очень уютно. Только представь себе, Том, у меня в комнате горит огонь! В Остерби мама разрешала мне разжигать огонь, только когда я болела. Потом герцог пожелал снять отдельную гостиную, но раз в «Голубом вепре» нет отдельной гостиной, ему предложили общую столовую. Правда, герцог Салфорд даже не подумал, что этим может доставить какие-нибудь неудобства миссис Скейлинг. Естественно, бедняжка не сказала ни слова. Она просто потрясена тем, что в «Голубом вепре» остановился настоящий герцог, и готова, по-моему, отдать Салфорду весь дом, если ему в голову взбредет такая блажь.

— Думаю, он щедро ей заплатит… А что касается столовой, то едва ли кто-нибудь, кроме нас, может заехать в такую ночь на постоялый двор, — заметил Том Орде. — Ты поужинаешь с ним? Или тебе это не очень приятно?

— Да, пожалуй, ужин с герцогом Салфордом может доставить несколько не очень приятных минут, — согласилась девушка. — Вдруг он начнет расспрашивать, зачем я собралась в Лондон. Правда, он может вообще промолчать весь ужин, поскольку, скорее всего, продолжает на меня дуться.

— Дуться на тебя? С какой стати ему на тебя дуться? — удивился Том. — Мне показалось, ему совершенно наплевать, что ты убежала из дома.

— О, не поэтому! Понимаешь, мы поссорились. Можешь себе представить, он собирался послать за хирургом бедного Кейгли. Я не сдержалась, наговорила ему колкостей, мы поссорились. Но в конце концов герцог сам отправился в Хангерфорд, так что теперь мне не из-за чего пыхтеть. Понимаешь, я даже рада, что мы повздорили, — задумчиво добавила Феба, — потому что до этого я чувствовала себя с ним ужасно робко. Знаешь, как оказывается лучше всего преодолеть робость и застенчивость? С помощью хорошей ссоры.

Том не сумел оценить ситуацию с философской точки зрения и поэтому испуганно уточнил:

— Ты хочешь сказать, что отправила его за доктором?

— Ну да, а что в этом такого? — в свою очередь, удивилась Феба.

— О, Господи, пожалуй это уже слишком! Дать поручение герцогу Салфорду, как какому-нибудь простому слуге! Ты очень смелая девочка, Феба, мне кажется, что теперь ему и в голову не придет делать тебе предложение.

— Значит, эта ссора имеет еще одну положительную сторону. Правда, у меня большие сомнения, будто герцог вообще собирался делать мне предложение. Очень странная ситуация! Никак не могу понять, зачем он тогда приехал в Остерби?

Размышления над этим трудным вопросом прервало появление Кейгли с тяжелым подносом в руках. Ни сломанная нога, ни выпитый ром не отразились на аппетите Тома. Как только он увидел еду, то сразу позабыл обо всем на свете. Кейгли поставил поднос на столик у кровати, отеческим тоном поинтересовался аппетитом пациента, и после положительного ответа благосклонно улыбнулся юноше и сказал:

— Превосходно! А сейчас, сэр, позвольте помочь вам сесть так, чтобы вы смогли поесть. Для вас же, мисс, накрыли ужин внизу. Его светлость ждет вас.

Феба, выставленная в столь добродушной, но решительной манере, покинула комнату, пообещав Тому вернуться сразу же после ужина. Тома неожиданно одолели угрызения совести. Феба была чересчур наивна, чтобы осознать двусмысленность своего положения. Он же прекрасно все видел и считал своим долгом присматривать за ней. Конечно, у него не было никаких оснований подозревать Сильвестра в непорядочности, но, честно говоря, он не был близко знаком с ним. А вдруг герцог окажется негодяем, и тогда Фебе во время ужина придется пережить очень неприятные минуты, а Том будет в это время беспомощно лежать со сломанной ногой, прикованный к постели, не в силах защитить честь Фебы.

Сильвестр, словно зная о мыслях, тревожащих юношу, не испытывал никакого желания приударить за мисс Марлоу. Он устал, проголодался и уже жалел о своем поспешном решении остановиться в «Голубом вепре». Герцогу не пристало помогать своенравной девушке, бежавшей из дома с молодым джентльменом. К тому же это может сделать его легкой мишенью для суровой критики, терпеть которую будет особенно трудно, поскольку она окажется справедливой.

Когда Феба вошла в столовую, герцог Салфорд сидел за столом, хмуро глядя на огонь. Он поднял голову и все также мрачно посмотрел на девушку.

Феба решила, что он осуждает ее наряд. Она по-прежнему была в своем дорожном платье, тогда как Сильвестр надел голубой, прекрасно пошитый фрак с длинными фалдами, а на шею изящно повязал свежий галстук. Пусть этот костюм больше подходил для утра, но он заставил ее почувствовать себя неряшливо и безвкусно одетой. Феба неожиданно для самой себя пустилась в объяснения, что не стала переодеваться к ужину только потому, что должна скоро снова идти на конюшню, и это окончательно расстроило ее.

Сильвестр, не обратив ни малейшего внимания на туалет мисс Марлоу, ответил легким, беззаботным тоном, который всегда раздражал ее:

— Моя дорогая мисс Марлоу, у вас, насколько я знаю, не было возможности переодеться… И, позвольте заметить, сегодня вам больше не следует ходить на конюшню.

— Я должна проверить, не сбросил ли примочку Верный, — твердо возразила девушка. — Я не доверяю Уиллу Скейлингу.

— Но Кейгли-то вы доверяете?

Вопрос герцога остался без ответа. Хотя Феба и считала, что начавший кашлять Джон Кейгли должен сидеть дома, она решила не возобновлять ссору, а просто поужинать с Сильвестром в спокойной и мирной обстановке. Девушка бросила на герцога неуверенный взгляд и отметила, что его мрачность уступила место легкому изумлению, не догадываясь о том, что по выражению ее лица герцог безошибочно угадал все ее мысли. Феба лишь удивленно и вопросительно посмотрела на Сильвестра, слегка склонив голову набок и напомнив ему маленькую коричневую птичку. Он рассмеялся и сказал:

— Вы похожи на… воробья. Да, я знаю, о чем вы думаете, независимо от того, выскажете свою мысль вслух или промолчите. Как вам угодно, мисс Марлоу. Я сам проверю лошадей перед тем, как идти спать, и если увижу, что лошадь, которой так неудачно выбрали имя, сбросила примочку, сделаю ей новую.

— А вы знаете, как делать примочку из отрубей? — скептически осведомилась Феба.

— Знаю, и полагаю, знаю лучше вас. Пусть я не прикладываю примочки сам, но я стараюсь следовать прекрасному, на мой взгляд, правилу: каждый господин обязан знать больше своих конюхов и уметь справиться с любой проблемой на конюшне. В детстве одним из моих самых лучших друзей был коновал.

— У вас есть собственный коновал? — переспросила девушка, забыв о предшествующем разговоре. — Я вам завидую, мне всегда очень хотелось, чтобы в нашем поместье он тоже был. Но не станете же вы делать примочку в этом костюме?

— Чтобы не вызвать вашего неудовольствия, я готов пойти даже на это! — заверил собеседницу Сильвестр. — Конечно, тогда я вызову неудовольствие Кейгли, но постараюсь не обращать на него внимания. Кстати, я должен вам кое-что сообщить. Жилые помещения для конюхов в «Голубом вепре» отнюдь не те, к каким привык Джон. У миссис Скейлинг имеется всего одна комната, где спит ее личный конюх, к тому же она находится над полуразвалившейся конюшней. Там очень холодно. Уверен, вы согласитесь с тем, что это не подойдет Кейгли. Поэтому, надеюсь, мое решение не вызовет у вас неудовольствия. Я попросил дочь хозяйки уступить Кейгли свою комнату, а она сама будет спать на складной кровати в вашей комнате.

— Почему она не может спать в комнате матери? — удивилась Феба, недовольная тем, что герцог, как всегда, делал то, что сам считал нужным.

— Потому что там мало места, — объяснил Сильвестр.

— А Кейгли не может спать с Уиллом Скейлингом?

— Да он глаз не сомкнет от страха.

— Ерунда! Парень совершенно безобидный.

— Кейгли очень не любит слабоумных.

— Тогда почему вы не поставите для него складную кровать в вашей комнате? — полюбопытствовала Феба.

— Потому что в этом случае я скорее всего заражусь и тоже заболею, — ответил Сильвестр.

Девушка фыркнула, но, судя по всему, ответ показался ей убедительным, поскольку больше она ничего не сказала. Неприятный разговор прервало появление Алисы Скейлинг, которая, тяжело дыша, внесла увесистый поднос, уставленный тарелками. Это была рослая и сильная девушка с румяными, как яблоки, щеками и широкой улыбкой. Поставив поднос на боковой столик, она с минуту постояла, чтобы отдышаться, потом сделала реверанс Сильвестру и затараторила:

— Мама просит вас отведать цыплят, тушеного кролика, запеканки из риса и гусиных потрохов, творожного пудинга и пончиков с яблоками. Может, ваша честь, пожелает закончить ужин пирогом с бараниной, которым поужинали мы сами… — Из коридора раздалось сердитое шипение, и девушка быстро поправилась: — Может, вашей светлости угодно отведать пирога? Остался небольшой кусок, но пирог очень вкусный, — уверенно закончила Алиса.

— Спасибо, я не сомневаюсь, что он вкусный, — ответил Сильвестр. — Но, пожалуй, и без пирога еды достаточно.

— Если передумаете, обязательно предупредите, — добродушно сказала мисс Скейлинг, выставляя на стол тарелки и блюда. — И не переживайте, завтра тоже будет достаточно еды. Можем предложить вареную индейку. Рано утром я сверну ей шею. Как только мы ее ощиплем и выпотрошим, то сразу бросим в котел. Так у нее мясо будет помягче, — объяснила девушка. — Мы не собирались убивать ее, но мама сказала, что герцоги важнее индюков, даже тех, которые в самом соку. А после завтрака мы купим у мистера Шапа свинью. Поэтому будут ножки, голова, филейная часть, требуха и все остальное, ваша честь. Ой, ошиблась, ваша светлость! Я все время забываю, — добавила Алиса с виноватой улыбкой.

— Мне все равно, как вы ко мне обращаетесь, но умоляю вас, не сворачивайте ради меня шею индейке! — воскликнул Сильвестр, бросив успокаивающий взгляд на Фебу, которая была готова расхохотаться, хотя и понимала, что смех явно не к месту.

— Ну что вы! — великодушно заявила мисс Скейлинг. — Индейку-то мы и другую заведем, а вот герцоги под каждым кустом не валяются. Так говорит мама.

Сделав это мудрое умозаключение, девушка вышла из комнаты и закрыла за собой дверь с таким грохотом, что он заглушил смех Фебы.

— Вы просто невыносимы! — заметил Сильвестр. — Неужели вам неизвестно, что над деревенскими жителями нельзя смеяться?

— Меня рассмешило выражение вашего лица, когда она сказала, будто герцоги важнее индюков! — объяснила Феба, вытирая глаза. — Вам когда-нибудь доводилось слышать подобный комплимент?

— Нет, никогда. Все это, конечно, весьма лестно, но мне все же не хотелось, чтобы из-за меня убивали ту индейку.

— О, вы можете заплатить мисс Скейлинг, чтобы она купила себе другую птицу. Можете не сомневаться, она останется довольна.

— Но ничто не заставит меня съесть птицу, которую еще теплой сунули в котел! — покачал головой герцог Салфорд. — И что такое свиная требуха?

— Это внутренности свиньи, — объяснила Феба и вновь рассмеялась.

— Господи, помилуй! Надеюсь, небеса смилостивятся над нами, и снег прекратится, прежде чем дело дойдет до свиной требухи. А пока суть да дело, кто будет резать этих цыплят: я или вы?

— Только не я! Пожалуйста, разрежьте сами! — ответила девушка, садясь за стол. — Вы себе даже представить не можете, как я проголодалась!

— Могу, потому что сам умираю с голода. Интересно, куда подевалась почти половина этой птицы? А, наверное, ее отнесли молодому мистеру Орде. Кстати, как у него дела?

— Судя по всему, очень даже неплохо, но доктор велел Тому не вставать неделю. Не знаю, как мне удастся удержать его в постели так долго. Он умрет от скуки.

Сильвестр согласился со словами мисс Марлоу, подумав, однако, что Том окажется не единственным, кому длительное пребывание в «Голубом вепре» покажется страшно скучным.

Ужин прошел в полном молчании. Сильвестр устал после долгого и тяжелого дня, а Феба вела себя осторожно и старалась не заводить разговор на опасные темы, которые могли бы повлечь за собой щекотливые вопросы. Герцог Салфорд за столом ни о чем ее не расспрашивал, но все же его интерес к приключениям Фебы был гораздо сильнее, чем ей показалось. Сломанная нога Тома Орде и сильный снегопад скорее всего заставят путешественников надолго задержаться в «Голубом вепре». Сильвестр постарался, чтобы положение, в котором очутилась Феба, было лишено очевидной двусмысленности, но он прекрасно понимал, что благородный человек в подобной ситуации должен сделать все, чтобы помешать побегу девушки из дома. Девятнадцатилетний юноша, выросший в деревне, может не осознавать той двусмысленности, которая таится в таком бегстве, но Сильвестр чувствовал себя опытнее молодого мистера Орде и мог, по собственному мнению, точнее оценить ситуацию. Он считал, что обязан поговорить с Томом.

У герцога не было ни малейшего желания обсуждать этот вопрос с Фебой. При любых обстоятельствах разговор оказался бы очень нелегким, и наверняка не принес бы никаких положительных результатов. От былой застенчивости мисс Марлоу не осталось и следа и, по мнению герцога, было просто неприлично спорить так дерзко, как она.

После ужина Феба поднялась к Тому и тот поделился с ней своими умозаключениями по поводу сложного положения, в которое она попала.

— Феба, помнишь, перед ужином мы говорили о том, что герцог не собирался делать тебе предложение, верно? В таком случае получается, что всякая необходимость ехать в Лондон отпала сама собой. Какие же мы балбесы, что раньше до этого не додумались.

— Нет, мне тоже приходила в голову эта мысль, — кивнула Феба. — Пусть герцог Салфорд и не представляет особой опасности, но я все равно полна решимости уехать к бабушке. Меня пугает не только мама, Том, хотя я прекрасно знаю, как она рассердится на меня после этого бегства. Все дело в том, что когда человек убегает из дома, он уже не может вернуться назад! Понимаешь, даже папа не настолько сильно любит меня, чтобы защитить и поддержать. Ведь я так умоляла его о помощи! После того, как он пригрозил рассказать обо всем маме, если я не приму предложения Салфорда, я посчитала себя свободной от всяких родственных уз. В Остерби я никому не нужна.

— Но ты ошибаешься, Феба, — возразил Томас Орде. — Не забывай, что ты еще несовершеннолетняя, а лорд Марлоу — твой отец. Леди Ингхэм не имеет права приютить тебя против его воли.

— Не имеет. И может, если он по-настоящему захочет, чтобы я вернулась, я с удовольствием вернусь. Но я уверена, что папа не захочет моего возвращения. Если удастся уговорить бабушку разрешить мне остаться у нее, думаю, он будет рад этому не меньше мамы, ведь это избавит их от меня. Единственное, из-за чего он может немного пожалеть о моем отсутствии, так это лошади, поскольку конюх ненадежен, а за конюшнями больше некому присматривать.

Том не знал, что ответить на эти слова. Он считал ее поступок вполне разумным, пока ей угрожало принудительное замужество. То, что она бежала из дома не столько из-за страха перед Сильвестром, сколько из-за обид и притеснений, которыми была полна ее жизнь в Остерби, не приходило ему в голову. Теперь эта мысль вызвала у юноши легкое потрясение, и он уже не одобрял поступок Фебы. С другой стороны, Том прекрасно понимал, какой невыносимой станет жизнь девушки, если ее заставят вернуться в Остерби. Он слишком сильно любил Фебу, чтобы бросить ее на произвол судьбы.

— Феба, я провалил все дело из-за своей бестолковости и неповоротливости, но если я еще могу чем-то помочь, можешь не сомневаться, я это сделаю.

Феба тепло улыбнулась юноше.

— Не вини себя. Во всем виноват тот противный осел! Если нас не найдут до твоего выздоровления, ты купишь мне билет, и я все-таки поеду в Лондон в карете. Но об этом говорить пока еще рано.

— Да, это будет возможно, когда растает снег. И во всяком случае…

— Во всяком случае, надеюсь, ты не думаешь, будто я брошу тебя в таком положении? Я не настолько бездушна! И не уговаривай меня, Том! Я думаю, что как только снег начнет таять и дороги вновь станут проходимыми, герцог Салфорд уедет в Лондон. Как, по-твоему, он сможет отвезти мое письмо бабушке?

— Феба, — неожиданно поинтересовался Том. — Он что-нибудь говорил? Я имею в виду твое бегство из дома.

— Нет, ни слова, — покачала головой девушка. — Правда, здорово?

— Не знаю. Мне кажется… По-моему, ему все это кажется чертовски странным. Он не рассказывал, что произошло в Остерби после того, как они обнаружили твое бегство?

— Нет, но я его и не расспрашивала.

— О, Боже! Надеюсь, он не думает… Слушай, герцог не говорил, он не собирается заглянуть ко мне после ужина?

— Нет. А ты хочешь поговорить с ним? — полюбопытствовала Феба. — Я пришлю его к тебе, если только он еще не отправился проверять лошадей. Герцог пообещал поставить им в случае необходимости свежие примочки.

— Феба! — не выдержал Том Орде. — Ты заставила герцога Салфорда идти смотреть лошадей? Это уже переходит всякие границы! Ты обращаешься с ним, как с лакеем.

Мисс Марлоу невольно захихикала.

— Правда? Ничего, это только пойдет ему на пользу, но я его не заставляла. Герцог сам предложил сходить на конюшню, чем здорово меня удивил. Зачем ты хочешь повидаться с ним?

— Это мое личное дело! Кейгли обещал заглянуть, прежде чем идти спать. Я попрошу его передать мою просьбу герцогу. Ты можешь больше не спускаться. Понимаешь, Феба?

— Я и не собираюсь, — ответила девушка. — Так хочется спать, что глаза сами закрываются… Знаешь, что сделал этот ужасный человек? Никогда не догадаешься! Он заставил Алису Скейлинг отдать свою комнату Кейгли, и поставить для нее складную кровать в моей комнате. Он даже не поинтересовался, что я об этом думаю. И все только потому, что гордость не позволяет ему, чтобы Кейгли спал в его комнате. Сочинил, правда, будто бы боится заразиться, но я-то знаю истинную причину.

— Я тоже знаю… и намного лучше тебя, — с отчаянием покачал головой Том. — Господи, как же ты глупа! Ладно, иди спать! И пожалуйста, Феба, постарайся впредь разговаривать с герцогом повежливее.

Возможность выполнить просьбу Тома представилась Фебе раньше, чем он сам ожидал, поскольку в этот момент Сильвестр собственной персоной вошел в комнату со словами:

— Можно войти? Как у вас дела, Орде? По-моему, выглядите вы намного лучше.

— Да, пожалуйста, входите, — ответила Феба, прежде чем Том успел открыть рот. — Том очень хотел, чтобы вы зашли к нему. Вы уже побывали на конюшне?

— Да, мэм. Так что можете отправляться спать с чистой совестью. Верный не имел ни малейшего желания избавиться от примочки из отрубей. Подколенок Преданного немного воспален, но не настолько серьезно, чтобы беспокоиться.

— Спасибо, — поблагодарила герцога Феба. — Я вам очень признательна.

— Я тоже, сэр, — поддержал девушку Том. — Очень мило с вашей стороны, что вы взвалили себе на плечи все эти хлопоты. Не знаю даже, как вас отблагодарить.

— Я уже это сделала, — несколько высокомерно проговорила мисс Марлоу, очевидно, считая, будто дополнительные благодарности совершенно излишни.

— Тебе пора идти спать, — заметил Том, бросив на нее многозначительный взгляд. — Его светлость извинит тебя за то, что ты оставишь нас. Так что попрощайся и иди.

— Хорошо, дедушка, — пошутила неисправимая Феба. — Спокойной ночи, милорд.

— Приятных сновидений, Воробей! — ответил Сильвестр, открывая для нее дверь.

К облегчению Тома, мисс Марлоу вышла из комнаты без дальнейших остроумных замечаний. Когда герцог Салфорд закрыл за ней дверь, юноша глубоко вздохнул и сказал:

— Я прекрасно понимаю, милорд, что объяснение…

— Я вас умоляю, называйте меня Салфордом, — прервал его Сильвестр. — Костоправ не стал вас больше мучить? Он сам мне сказал, что Кейгли сделал все необходимое.

— Доктор Апсолл только приложил какую-то примочку и поменял повязку, — заверил герцога Том Орде. — Мне очень жаль, что вам пришлось отправиться за ним в такую погоду, сэр. Я был крайне удивлен и возмущен, когда услышал об этом. И вы, должно быть, заплатили ему вместо меня. Если вы будете так добры и сообщите мне, сколько…

— Я представлю вам точный отчет о потраченной сумме, — пообещал Сильвестр, придвигая к кровати стул и садясь на него. — К растянутому подколенку Преданного, кстати, придется прикладывать припарки пару дней, но все обойдется. Славные у вас лошадки, насколько я мог судить при свете фонаря.

— Мой отец купил их в прошлом году… они породистые! — гордо объяснил Том. — Я бы заплатил тысячу фунтов, лишь бы коляска не съезжала в канаву.

— Готов поспорить, что заплатили бы! Что, строгий родитель?

— Нет, с отцом все в порядке, но…

— Знаю, знаю, — сочувственно кивнул Сильвестр. — Мой тоже был таким.

Том улыбнулся герцогу.

— Вы, наверное, считаете меня увальнем! Но если бы только этот проклятый осел не заорал… Однако какой смысл сейчас говорить об этом! Отец все равно заявит, будто я вел себя, как последний идиот, и самое обидное, он будет прав. А если бы вы, сэр, не пришли нам на помощь, даже не знаю, что бы я делал!

— Кого следует благодарить, так это Кейгли, — заметил Сильвестр. — Вы же знаете, что я сам никогда бы не вправил сломанную кость.

— Конечно, но ведь это же вы привезли Апсолла. И еще… — Том замолчал, слегка покраснел и бросил на герцога Салфорда смущенный взгляд. — Феба не поняла… она еще молода и не очень разбирается в жизни!.. Но я очень благодарен вам за то, что вы для нее сделали. Я имею в виду, послали эту девушку ночевать к мисс Марлоу. Не знаю, можно ли это считать выходом из создавшегося положения… Дело в том, сэр… сейчас, когда мы с Фебой попали в такой переплет, как, по-вашему, не должен ли я, как порядочный человек, жениться на ней?

До этого наивного вопроса Сильвестр смотрел на юношу с дружеским изумлением. Сейчас же он почему-то нахмурился.

— А разве вы не собирались с самого начала жениться на ней? — удивленно осведомился герцог Салфорд.

— В том-то и дело, сэр! Я хочу сказать, я сделал ей предложение! Но жениться мы не собирались! Теперь же после того, как наш экипаж перевернулся, все изменилось. Только готов поспорить, что Феба откажется выходить за меня замуж. Ума не приложу, что нам тогда делать?

— Если вы бежали из Остерби не для того, чтобы тайно обвенчаться, то зачем же вы это сделали? — строго спросил Сильвестр.

— Я так и знал, что вы подумаете, будто мы хотели тайно обвенчаться, сэр.

— Но это первое, что приходит на ум! Не один я так думал, — заметил Сильвестр. — Если хотите знать, я покинул Остерби только потому, что Марлоу уже бросился за вами в погоню. Правда, он направился к границе.

— Не может быть! — изумился Том. — Ну и дурак! Если он решил, будто Феба убежала со мной, почему, черт побери, у него не хватило мозгов заехать в Манор и расспросить мою мать? Она могла бы сообщить ему, что все в порядке.

— Мне показалось, миссис Орде не считает, будто все в порядке, — сухо проговорил Сильвестр. — Так уж получилось, что не Марлоу отправился в Манор, а ваша мать явилась в Остерби, захватив с собой ваше письмо. Не знаю, что вы там написали, мой юный глупец, но оно отнюдь не убедило миссис Орде, будто все в порядке, а наоборот, привело в состояние крайнего волнения… Я долго не забуду, что ваша мать наговорила леди Марлоу.

— Матушка устроила ее светлости скандал? — уточнил Том Орде. — Но почему она решила, что я убежал, чтобы тайно обвенчаться с Фебой? Совсем напротив… Я написал ей, чтобы она не беспокоилась. Пожалуй, основания разволноваться были у лорда Марлоу, но только не у мамы.

— Сдается мне, вы плохо знаете свою маму. Лорд Марлоу сначала не поверил в историю с бегством. Но когда одна из дочерей призналась… Я забыл, как ее зовут… Знаете, такая лицемерная девочка… настолько положительная, что меня чуть не затошнило.

— Элиза! — сразу же угадал Том. — Но она ничего не знала о нашем бегстве! Если только, конечно, не подслушивала у двери. Но если подслушала, то должна была знать, что мы не собирались ехать к границе.

— Элиза подслушала ваш разговор и заявила, будто вы обсуждали поездку в Гретну Грин.

Том нахмурился, пытаясь вспомнить свой разговор с Фебой в маленькой столовой.

— Наверное, это я брякнул о Гретне Грин. В тот момент я не видел другого выхода. План Фебы оказался гораздо удачнее. Можете мне поверить, я принял его с большой радостью. Я очень люблю Фебу… я с самого детства много времени проводил в Остерби и, знаете, мы с Фебой, как брат и сестра… Но провалиться мне на этом месте, если я хочу жениться на ней! Я только пообещал помочь ей, и мне казалось, что женитьба — единственный способ.

— Помочь в чем? — недоумевающе осведомился Сильвестр.

— Бежать из Остерби. Так что…

— Я бы никого не стал винить за желание бежать из Остерби, но какого черта вы выбрали именно этот момент? Разве вы не знали, что ожидается снегопад.

— Конечно, знали, сэр, но у нас не осталось выбора! Нельзя было терять ни минуты… По крайней мере Феба так думала. Если бы я не повез ее, она бы поехала в Лондон одна в самой обычной дорожной карете.

— Но почему?

Том заколебался и бросил на Сильвестра оценивающий взгляд. Герцог Салфорд улыбнулся и ободряюще произнес:

— Не бойтесь, я вас не повешу!

Улыбка герцога придала Тому духу, и он выпалил:

— Хотя все это и оказалось ерундой, но леди Марлоу сказала Фебе, будто вы приехали в Остерби, чтобы сделать ей предложение. Должен заметить, мне это сразу показалось выдумкой, но, судя по всему, лорд Марлоу тоже не сомневался в этом. Поэтому Фебу нельзя винить, что она поверила в серьезность ваших намерений и, естественно, впала в отчаяние.

— Значит, если бы я сделал мисс Марлоу предложение, она бы мне отказала? — уточнил Сильвестр.

— Да. Феба заявила мне, будто ничто на свете не заставит ее выйти за вас замуж. Но вы сами прекрасно видели, какая обстановка царит в Остерби. Если бы вы сделали предложение, леди Марлоу заставила бы Фебу принять его. Вот и получается, что у бедняжки оставался единственный выход — бежать из дома. — Юноша смущенно замолчал, придя к выводу, что сказал больше, чем позволяют приличия. В глазах Сильвестра появилось неприятное выражение, которое трудно было понять. — Чего же еще можно ждать от женщин, сэр? — добавил Том Орде, пытаясь исправить положение. — Конечно, все это чепуха, поскольку Феба едва знакома с вами. Надеюсь… Я хочу сказать… Может, мне не стоило все это вам рассказывать?

— Почему не стоило? — безразлично откликнулся Сильвестр, и на его губах вновь заиграла улыбка.