Сильвестр

25

Два дня путешественники добирались до Кале. По дороге они остановились в Этайплсе, в самой худшей, по словам герцога Салфорда, гостинице, в которой он когда-либо имел честь жить. Поездка проходила не так весело, как надеялся Эдмунд, и только Том в какой-то мере оправдал надежды мальчика.

Поначалу Сильвестр пребывал в мрачном настроении, так как даже заложенная маленькая жемчужная брошь Фебы и его часы с цепочкой не помогли собрать необходимую сумму, чтобы путешествовать с привычной для него роскошью. Герцог долго сердился на Тома за то, что тот без его ведома совершенно неожиданно заложил в ломбарде брошь Фебы. Салфорд позже сообщил юноше, что теперь ему придется посылать одного из своих людей во Францию, чтобы выкупить ее. Но еще больше портило ему настроение то обстоятельство, что теперь он обязан Фебе. Естественно, после этих неприятностей он пребывал отнюдь не в радужном настроении. Позже выяснилось, что денег хватит только на четверку лошадей. Поэтому герцогу Салфорду надо было выбрать из двух зол меньшее: подвергнуть четырех путешественников, один из которых маленький ребенок, риску быть укачанными в одном фаэтоне, запряженном четверкой, но при этом быстро добраться до цели, или взять два экипажа, каждый из которых будет запряжен парой лошадей, и медленно тащиться до Кале. Мысль о том, что Эдмунд, прежде чем его укачает, станет приставать к нему с бесконечными вопросами, решило дело в пользу двух фаэтонов. При этом Сильвестр сделал одно неожиданное открытие. Мистер Рейн, человек скромного достатка, не получал уважительного приема, подходящего его светлости, герцогу Салфорду. Нет, почтмейстера ни в коем случае нельзя было обвинить в невежливости. Напротив, он был в меру услужлив, но не выказывал ни малейшего интереса к герцогу. Сильвестр, привыкший всю жизнь иметь дело с людьми, которые всегда рассыпались перед ним в любезностях, испытал легкое потрясение. Это была его вторая поездка в наемном экипаже (первая прошла двумя днями раньше, когда он высадился в Кале). Он высказал несколько нелестных слов в адрес экипажа, который ему дали в «Серебряном льве», но два фаэтона, взятых напрокат в Абвиле, были настолько грязны, что это наполнило отвращением его утонченную душу.

— Почему карета запряжена не четверкой лошадей? — пожелал узнать Эдмунд.

— Потому что их только две, — ответил Сильвестр.

— Две, да к тому же такие костлявые, — с разочарованием произнес мальчик.

Лошади оказались тихоходами, и, как скоро обнаружила Феба Марлоу, между герцогскими лошадьми и разномастными клячами, тянувшими сейчас фаэтоны, существовала огромная пропасть. Путешествие казалось бесконечным, и хотя в экипаже, движущемся еле-еле, не так сильно укачивало Эдмунда, мальчику скоро стало скучно. В таком настроении он превратился в еще более надоедливого спутника. Фебе оставалось только поблагодарить судьбу, когда в Этайплсе герцог Салфорд, лишь мельком взглянув на нее, сказал, что остаток дня они проведут в гостинице. Больше всего на свете мисс Марлоу хотелось лечь в постель, и она попросила принести ей в комнату немного супа, но Сильвестр возразил:

— Одного супа мало! Ни вы, ни Эдмунд не завтракали. Если утром вам и не хотелось есть, то сейчас вы наверняка сильно проголодались. — Он бросил на нее проницательный взгляд и добавил: — Мне кажется, вы захотите немного отдохнуть перед ужином, мисс Марлоу. Эдмунд может остаться со мной.

Коридорный проводил Фебу Марлоу наверх в ее комнату, окна которой выходили во двор. Девушка сняла платье и аккуратно повесила на вешалку, надеясь, что измятые складки разгладятся сами. Феба беспокоилась, как бы не разболелась голова, и легла, надеясь, что это поможет ей восстановить силы. Вскоре она поняла, что шансов на тихий отдых очень и очень мало. Если судить по шуму, раздающемуся из-под ее окна, кухня тоже выходила во двор. Мисс Марлоу показалось, будто там собралась компания, перессорившаяся между собой. Они ругались, с грохотом швыряли горшки и сковородки.

В тот момент, когда Феба оделась и уже готова была выйти из своей комнаты, к ней заглянул Том Орде и принес ей стакан вина, объясняя, что его прислал Салфорд.

— Он сказал, что ты здорово устала. Должен заметить, — добавил юноша, критически оглядывая Фебу, — у тебя на самом деле утомленный вид.

Феба посмотрела в грязное зеркало и увидела свое бледное и изнуренное лицо. Это открытие, естественно, не подняло девушке настроение.

— Как же эти французы любят шуметь! — осуждающе заметил Том, выглядывая из окна. — Салфорд здорово расстроился, когда узнал, что окна твоей комнаты выходят во двор, но наша находится прямо над salle des buveurs[20], и в ней тебе было бы еще хуже. У меня такое ощущение, будто все разом решили отправиться в путешествие. Город забит приезжими, и свободную комнату не отыскать днем с огнем.

— Салфорду придется разделить комнату с тобой? Вряд ли это понравится его светлости.

— О, герцог не от этого ходит мрачнее тучи, — весело возразил Том. — Салфорд не привык, когда официанты говорят ему bientot[21]. Сейчас он напустил на себя величественный герцогский вид и отправился в общую столовую, чтобы заказать для нас один из маленьких столиков. Я не сомневаюсь, что ужин будет роскошный. Официант сразу начал кланяться и потирать руки… Конечно, это случилось после того, как Салфорд, вооружившись неотразимой улыбкой, сообщил свой титул…

Том и Феба спустились в столовую и увидели, что Сильвестру на самом деле удалось отвоевать маленький столик у двери. Герцог Салфорд с племянником уже ждали их. Эдмунд восседал на возвышении из двух толстых книг, лежащих на стуле. В этот вечер мальчик был особенно похож на ангела и вызывал у присутствующих в столовой явный восторг.

— Такое восхищение, — прошептал Сильвестр, подвигая стул Фебе, — очень испортит мальчишку.

— Вы правы, — согласилась девушка. — Только Эдмунду пока все равно, как к нему относятся окружающие.

— Слава Богу! Я заказал блюда, не дожидаясь вас. Надеюсь, вам понравится, мисс Марлоу, но, к сожалению, здесь слишком маленький выбор. В этой гостинице кормят тем, что мы дома называем «самым обычным».

Герцог Салфорд повернулся, чтобы что-то сказать торопящемуся мимо официанту. На Эдмунда, очевидно, произвела впечатление беглость, с которой его дядя изъяснялся по-французски, и он неожиданно заявил, что тоже может говорить по-французски.

— Какой же ты хвастун! — обвинил его Том. — Ну и что ты можешь сказать?

— Я знаю много слов, — ответил мальчик. — Могу сказать bonjour[22] и petit chou[23]… — Но в этот момент он потерял интерес к разговору, потому что официант поставил перед ним тарелку.

Ужин оказался вкусным, и хотя официанты обслуживали медленно, трапеза могла бы закончиться без особых происшествий, если бы Эдмунда не охватило желание порадовать компанию еще одним примером своего знания французского языка.

В центре столовой находился стол, за которым сидела необычайно толстая дама. Она была настолько поражена красотой мальчика, что кивала и улыбалась ему всякий раз, когда тот отрывал голову от тарелки и смотрел на нее, чем и вызвала острую неприязнь Эдмунда. Поужинав, женщина встала и направилась к выходу. Проходя мимо их столика, толстуха не только сказала Фебе комплимент по поводу ангельской наружности Эдмунда, но не в силах побороть искушение, нагнулась к мальчику и звонко чмокнула его в щеку.

— Petit chou! — сказала толстая француженка с ласковой улыбкой.

— Salaude![24] — с негодованием ответил Эдмунд. Сильвестр, гневно одернув мальчика и приказав ему молчать, объяснил шокированной даме, что Эдмунд запомнил слово, не зная его значения. Он предложил француженке свои извинения, страдая от искреннего и веселого интереса, с которым сидящие поблизости постояльцы следили за разговором. Оправдавшись перед дамой, герцог Салфорд сел за стол и подарил своему провинившемуся племяннику взгляд, не сулящий мальчику ничего хорошего, но Феба тут же выступила на его защиту.

— Не стоит ругать Эдмунда! Он не знал, что означает это слово. Наверное, он услышал его в «Красной рыбе» на кухне.

— Мадам сказала его Элизе, — загадочно объяснил Эдмунд.

— Это очень нехорошее слово, и его не следует повторять, мой дорогой, — мягко пожурила Феба мальчика.

— Я не знал этого, — довольным голосом произнес Эдмунд.

— Я поражен, что ему разрешили ходить на кухню, — недовольно заметил Сильвестр. — Смею предположить, что среди вас…

— Да, меня тоже часто приводит в удивление, что Эдмунду разрешают бегать на конюшню! — моментально вспылила Феба.

На эти слова оказалось настолько трудно найти ответ, что за столом воцарилось молчание. Спустя некоторое время Том, пытаясь ослабить напряжение, поинтересовался у Сильвестра планами на следующий день. Как только они вышли из столовой, Феба отправилась укладывать Эдмунда спать, очень холодно пожелав Сильвестру доброй ночи. С Томом же она попрощалась, напротив, демонстративно ласково.

За завтраком на следующее утро царила подчеркнуто почтительная атмосфера. Сильвестр вежливо обращался к Фебе, которая отвечала ему с не меньшей учтивостью.

Но мисс Марлоу моментально оставила свою обходительность, обнаружив, что вместо Эдмунда в этот день ее спутником будет Том.

— Нет, нет! — возразила девушка. — Пожалуйста, оставьте Эдмунда со мной. Я поехала с вами, герцог, чтобы присматривать за мальчиком, и, можете мне поверить, общение с ним мне в радость.

— Вы очень добры, мэм, — ответил Сильвестр, — но сегодня я возьму Эдмунда с собой.

— Но почему? — пожелала узнать мисс Марлоу.

После небольшой паузы герцог Салфорд не нашел ничего лучшего, как ответить:

— Потому что я так хочу.

Эти слова были произнесены безразличным голосом, и Фебе показалось, что герцога не устраивает, как она присматривает за его племянником. Скорее всего из-за вчерашнего инцидента в столовой, подумала она. Она опустила глаза, чтобы Сильвестр не заметил, как ее расстроило его решение. Когда через несколько секунд мисс Марлоу посмотрела на герцога Салфорда, то заметила в его глазах тень беспокойства. Герцог подошел к ней и поинтересовался:

— Чем я вас так расстроил? Поверьте, у меня не было такого намерения.

— Почему вы так решили? Вы меня вовсе не расстроили.

— Я забираю Эдмунда к себе, поскольку мне показалось, будто вы не совсем здоровы, — откровенно объяснил герцог.

Феба в самом деле чувствовала головную боль, но она все еще настаивала на своем. Однако его забота о ней заставила Фебу взглянуть на его упрямство с другой точки зрения. Она успокоилась, напряжение исчезло, ее глаза застенчиво улыбались. Сильвестр пару секунд смотрел на нее сверху вниз, потом отвернулся и почти грубо бросил через плечо:

— Нет, не спорьте! Я принял решение и не изменю его.

К тому времени, когда они добрались до Кале, у Фебы Марлоу раскалывалась голова. Эдмунд, услышав об этом, сообщил, что у дяди Вестра тоже болит голова.

— С чего ты взял? — рассердился Сильвестр. — Да я вообще не знаю, что это такое, несносный мальчишка!

— О!.. — протянул Эдмунд и добавил шепотом, будто раскрывал огромную тайну: — Просто он немного вредничает!

Так как Том догадался перед отъездом из Абвиля посоветоваться с мистером Синдерби, они выбрали небольшую, но уютную и тихую гостиницу, расположенную вдали от центра города Кале. Целебный отвар, за которым последовал крепкий ночной сон, избавил Фебу от головной боли, однако настроение оставалось подавленным. Утром девушка открыла глаза и увидела мокрые стекла и серое небо за окном.

— Нам предстоит очень неприятное плавание через пролив, — заметил Сильвестр, когда присоединился к остальным путешественникам за завтраком. — Правда, ветер несильный, и это несколько облегчит наше путешествие. Мне удалось раздобыть для вас, мисс Марлоу, отдельную каюту, но, боюсь, вам ужасно не понравится плавание. Особенно, если дождь не прекратится, а он, по-моему, и не собирается прекращаться.

— Почему мне не дали яйцо? — возмущенно поинтересовался Эдмунд. — Я не хочу есть хлеб с молоком. Кейгли называет такую еду пойлом.

— Ничего страшного! — рассмеялась Феба. — Завтра будет привычный завтрак.

— Завтра, может, мне не захочется, — угрюмо покачал головой мальчик. — Я хочу есть сейчас.

— О, Господи! Так ты хочешь есть?

— У меня, кажется, кишки прилипли к спине! — кивнул Эдмунд.

Сильвестр, который просматривал газету, опустил ее и строго заметил:

— Такому Кейгли тебя никогда не мог научить!

— Не Кейгли! — признался мальчуган. — Так говорил Джем.

— Кто такой Джем, черт возьми?

— Ну тот парень, у которого лицо в прыщах. Неужели ты его не знаешь, дядя Вестр? — изумленно спросил Эдмунд.

— Один из конюхов?

Эдмунд кивнул.

— Джем мне много чего рассказывает. Он мой друг.

— Значит, он твой друг? — мрачно переспросил Сильвестр. — Если ты не хочешь получить взбучку, лучше не повторяй этих слов.

Испуганный Эдмунд стал молча жевать свой хлеб, запивая молоком. Сильвестр печально проговорил над склоненной головой малыша:

— Примите мои извинения, мисс Марлоу. Во всем виноваты слишком старые няня и учитель. Необходимо найти этому постреленку более молодого учителя.

— По-моему, лучше подыскать Эдмунду умную гувернантку, — заметила Феба Марлоу. — Такую, чтобы была похожа на мою. Она не падала в обморок всякий раз, когда я рвала платья, обожала животных, любила ловить бабочек и собирать птичьи яйца… О, да ведь ты ее знаешь, Том!

— Дорогая мисс Maрлоу, назовите мне имя этой замечательной женщины, — взмолился Сильвестр.

— Вы встречались с ней, — напомнила Феба герцогу. — Но, боюсь, я не смогу отдать ее вам. Мы собираемся поселиться с ней вместе в отдельном коттедже, как только я стану совершеннолетней.

— Вместе жить в коттедже? — изумленно переспросил Сильвестр.

— Да. Она будет следить за домом, а я… — Феба неожиданно замолчала, судорожно вздохнула и с вызовом продолжила: — А я собираюсь писать романы!

— Понятно, — сухо произнес герцог Салфорд и вновь уткнулся в газету.