Симфония любви

Глава 10

Каждый вечер Лили продолжала готовить ему ужин. Вскоре Ник заметил, что ждет его с большим нетерпением, чем возможности сесть за инструмент. На деле он только о вечерах и думал. Он знал, что проводит вместе с Лили слишком много времени и все это потихоньку превращается в приятный вечерний ритуал. Час ужина растягивался на два и на три, потому что ему нравилось находиться в компании с Лили. С того вечера, когда он первый раз отужинал с ней, он едва заполнил нотами один лист своей симфонии.

В это утро, все еще лежа в кровати, он размышлял, как остановить это отлынивание от работы. С другой стороны, ему вовсе не хотелось резко сбрасывать с себя колдовские чары Лили. Поначалу он даже решил, что его симфония уперлась в некий творческий тупик, но тут же выяснилось, что в голове крутится масса новых оригинальных мелодий, не имеющих никакого отношения ни к одной из частей симфонии. Он решил перенести их на бумагу, а думать, что делать дальше, только после того, как неожиданный источник иссякнет.

Какой-то непонятный ему самому порыв заставил его приподняться на локте, протянуть руку и выдвинуть ящик ночного столика. Ник достал из дальнего угла кольцо, которое Лили надела ему на палец во время брачной церемонии. Он покрутил в пальцах золотой ободок, удивившись тому, что больше не испытывает неприязни ко всей ситуации с женитьбой, надел прохладное кольцо себе на палец и почувствовал, как внутри у него все сжалось. Нет, на такие поступки он еще не готов.

Услышав в коридоре шаги Лили, он торопливо стянул кольцо с пальца и кинул его обратно в ящик. Судя по часто стучавшим каблучкам, она очень торопилась к себе в комнату. Ник улыбнулся про себя, представив, как развеваются ее роскошные рыжие волосы. К его изумлению, она остановилась около его двери и принялась громко стучать.

— Ник, Ник, ты проснулся?

Голос у нее был такой расстроенный, что он тут же пригласил ее войти, не сразу сообразив, что лежит под одеялом нагишом.

Скользнув взглядом вверх и вниз по его волосатой груди, Лили торопливо заговорила:

— Прости, что беспокою тебя, но мне нужна твоя помощь.

— Что такое? Что случилось?

— Когда я утром встала и спустилась на первый этаж, и входная дверь, и задняя были открыты настежь. — Она прижала ладони к горящим щекам. — Я не стала бродить по первому этажу и искать, не спрятался ли там кто-нибудь, но в одной из комнат я обнаружила ПЭРа, который ездил кругами как заведенный.

— Вызывай полицию с этого этажа, не спускайся вниз. Наш ПЭР, похоже, решился на самоволку, но лучше не рисковать. Я сейчас оденусь и спущусь разобраться, в чем там дело.

Лили выскочила из комнаты и помчалась к телефону, а Ник торопливо натянул на себя одежду, сунул ноги в ботинки и зашнуровал их. Он был собранным и настороженным от одной только мысли о том, что дело может быть вовсе не в спятившем роботе. Что, если кто-то действительно влез к ним в дом?

Все происшествие не продолжилось и часа. Лили удалось поймать ПЭРа и выключить его. Ник не обнаружил в доме ничего подозрительного, никаких следов взлома, никаких разбитых окон. Полицейские приехали через десять минут после вызова. Тщательнейшим образом осмотрев все комнаты и помещения, они пришли к тому же выводу. Составив протокол, они посоветовали отказаться от услуг робота-сторожа и вернуться к старым добрым дверным замкам, с тем и отбыли.

После всех перипетий Лили решила, что им обоим отнюдь не помешает чашечка крепкого черного кофе.

— От всего этого немудрено и поседеть, — заметила она, наливая Нику кофе. — Не страшно, что ПЭР опять сломался, его починят. Я не могу понять, какого черта он открывает двери? А если это делает не он, то кто? И зачем?

Ник задумался.

— Может быть, кто-то занимается саботажем проекта?

— Бред! Кому это может понадобиться?

— Вот об этом я тебя и спрашиваю.

— Ну, это вряд ли Майкл. Какой ему смысл портить собственного робота? Директор тоже не подходит. Уагман не выносит, когда хоть что-то идет не так. Может быть, проект бесит Джо из отдела связей с общественностью, потому что ему не пришлось пожить в доме, и он пытается навредить всем и вся. Хотя на такое он тоже не пойдет. Вообще все это дело представляется мне полной бессмыслицей, — вздохнула Лили. — По крайней мере в этот раз все случилось днем. Господи, как я ненавижу себя за трусость!

— Ты вовсе не трусиха.

— Это второй комплимент, который я от тебя слышу, — состроила гримаску Лили. Она знала, что снова ведет себя безрассудно, но сейчас ей было на это глубоко наплевать. Не давая себе времени одуматься, она перегнулась через стол и прижалась губами к его губам. Перед тем как закрыть глаза, она успела заметить на его лице неподдельное изумление. Губы его были вкуса кофе, но при этом ее ноздри с наслаждением вобрали мужской запах его кожи, и ей захотелось большего.

— Лили, что ты делаешь?

— Благодарю тебя за помощь.

В глубине его темно-карих глаз мелькнул чувственный огонек, и она снова его поцеловала. На этот раз он встал и, схватив ее за запястья, поднял на ноги. Обняв ее так крепко, что его грудь и бедра буквально слились с ее телом, он принял ее поцелуй, и этому, казалось, не будет конца.

Лили не сопротивлялась, когда Ник вновь и вновь приникал ртом к ее губам подобно исстрадавшемуся от жажды человеку. Через какое-то время она вдруг обнаружила, что едва дышит. У нее было такое чувство, будто каждая ее косточка растворяется в блаженстве, как сухое молоко в горячей воде. Ноги у нее безнадежно подогнулись, но, слава Богу, Ник еще крепче прижал ее к себе и не дал упасть.

— О Господи, — выдохнул он, отрываясь наконец от ее губ и хватая ртом воздух. — Думаю, нам лучше сейчас прерваться.

Лили согласно прикрыла глаза.

— Ты прав, — неохотно признала она. — Мне пора на работу. И у меня в десять встреча с директором.

Ник намотал на кулак длинную прядь ее огненно-рыжих волос, с нежностью потер о щеку и отпустил.

— Увидимся, — сказал он, шагая в сторону.

Лили, наверное, в сотый раз смотрела, как он не спеша идет по коридору. Наконец она тряхнула головой. Отклик Ника на ее поцелуй показал, что у нее все еще сохраняются хорошие шансы убедить его совершить этот пугающий его шаг и довериться ей. Она считала, что он, может быть, наконец поймет, что она никогда его не предаст. Как всегда, ее первым побуждением было ошеломить его настолько, чтобы все возведенные им преграды пали в одночасье. Зачем идти шагом, когда гораздо быстрее можно добежать? Но она быстро взяла себя в руки и не стала никуда спешить. «Умница», — мысленно похвалила она себя. В конце концов, до конца года у нее масса времени. И Лили с задумчивым выражением лица запахнула пальто и шагнула за порог.

На работу Лили опоздала на двадцать минут. В институте уже вовсю обсуждали последнее происшествие с ПЭРом. Проходя к кабинету директора, она постаралась избежать расспросов. Боб Уагман ждал ее с нетерпением.

— Что, черт возьми, творится в проектном доме?

Лили поставила портфель на пол и села в кресло для посетителей.

— Небольшая проблема с роботом-сторожем, ничего серьезного. Я уверена, Майкл за секунду все починит.

Уагман встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету. Плохой знак.

— У меня состоялся разговор в совете директоров. Естественно, там все беспокоятся, особенно после того, как услышали, что вызывали полицию. Есть мнение закрыть проект. — Он успокаивающе поднял ладонь: — Временно, Лили, только временно. До тех пор, пока вы не выправите эту ситуацию.

Чертов совет директоров! Они там все время сомневались в ее проекте, Лили это было доподлинно известно. Но додуматься закрыть проект, который едва начался, — это уже чересчур. Теперь пришла ее очередь вскочить на ноги.

— Они не имеют права этого делать! Мне обещали дать год, и я хочу получить этот год целиком и полностью!

— Между прочим, твоей жизни может угрожать опасность.

— Чтобы этого не произошло, там находится мой муж!

— Не будем ломать копья понапрасну, Лили. Проект мы закрываем до тех пор, пока не будет отлажена система безопасности. После этого вы с мужем спокойно вернетесь обратно.

Лили чуть не взвыла от ярости.

— А если Майкл не сможет сразу определить неполадки, тогда что? На все исследования уйдут недели, месяцы! Годы! — «А мужем я располагаю только на протяжении одиннадцати месяцев», — добавила она про себя и стала нервно накручивать на палец локон рыжих волос, торопливо просчитывая еще один, более приемлемый, вариант. — Ну дайте мне еще неделю! Я хотя бы попробую выяснить, в чем там дело. Пожалуйста, Боб! Ты же можешь уломать совет, я знаю. Всего лишь одна жалкая неделя! — Лицо ее расплылось в лукавой улыбке. — Да у них на одну подготовку всех необходимых документов уйдет больше!

— Ладно, уговорила. Но только одна неделя. Ты же знаешь, какие они консерваторы, особенно в таких вопросах.

«Еще бы мне не знать», — язвительно подумала Лили, торопливо пробираясь к кабинету Майкла. Если она и могла получить ответы на свои вопросы, так только у него. Майкл сидел за рабочим столом и тупо смотрел на экран монитора. У Лили упало сердце.

— Ты, наверное, уже слышал про очередные фокусы ПЭРа.

— Угу. — Он даже не повернул головы в ее сторону. Дело даже хуже, чем она решила поначалу. Ничего себе денек!

— И что ты по этому поводу думаешь?

— Да почем я знаю! — раздраженно бросил он в ответ.

Лили подумала, что до нее ему уже задавали этот вопрос десятки раз. Однако грубить все же не стоило.

— Эту фигню проектировал ты? Так? — задала она риторический вопрос, чувствуя, как ее голос наполняется ядом.

К ее удивлению, он бросил на нее виноватый взгляд и только потом невнятно буркнул в ответ:

— Ну я.

— С тобой ведь какое-то время работала и Райми Хайзер, верно? — подумав, спросила Лили.

— Она толком ничего и сделать не успела, — торопливо сказал Майкл.

— Вот как? А я думала, что в самом начале разработкой робота занималась только она. Не потому ли ее уволили, что она не сумела довести дело до ума?

— Она вознамерилась прыгнуть выше своей головы, — с отвращением в голосе мрачно сказал Майкл. Понизив голос, он доверительно наклонился к Лили: — Если хочешь знать правду, то она жутко ревновала меня к моей работе. Она не могла вынести мысль, что во всем этом я разбираюсь намного лучше ее. Черт, если что в этой машинке и пошло наперекосяк, так это по ее вине.

У Лили от неожиданности приоткрылся рот.

— Так вызови ее! Если это ее недоработка, она сможет помочь ее ликвидировать!

— Знаешь, Лили, давай договоримся — не звони ей, хорошо? Если позвонишь, мне будет неприятно, понимаешь? У меня есть все схемы и вся техническая документация, с которой она работала. В чем там дело, я разберусь, не беспокойся.

— У нас есть неделя, после чего совет закрывает проект.

— Я уже начал разбираться.

Лили нахмурилась. Она ощущала, что во всей этой странной истории он что-то от нее скрывает, о чем-то недоговаривает. Разве Райми не была его подружкой? Пожалуй, ей все же стоит попробовать осторожно связаться с Райми Хайзер и выяснить, что той известно.

Ник как раз проходил по холлу первого этажа, когда Лили вернулась с работы. Он сразу заметил ее измученный и усталый вид, потому что помнил живую, веселую и энергичную женщину, которая утром наклонилась через стол, чтобы его поцеловать. Голову его переполняли мельчайшие подробности того, как все это происходило. Как она начала его целовать, как он неожиданно для себя ответил ей со всей страстью… Он размышлял об этом весь день, не в силах заниматься ничем другим.

— Совет директоров хочет временно закрыть проект из-за проблем с системой безопасности, — с порога сообщила она со страдальческим лицом. — Я думаю, что последней каплей для них стал вызов полиции.

— Но это ужасно, Лили. Мне очень жаль.

— Не жалей раньше времени. Я еще не сдалась. — Лили с тяжелым вздохом поставила портфель. — Я пыталась дозвониться до Райми Хайзер, помнишь ее? Она занималась разработкой робота-сторожа на самых первых этапах проекта. Я подумала, вдруг ей что-нибудь известно и она может нам помочь.

— Ну и как?

— Она в отпуске и вернется не раньше пятницы. — Лили стиснула руки. — Черт возьми! Уагман мне дал ровно неделю на то, чтобы привести все в порядок.

Лили прошла в гостиную и устало опустилась на диван. Ник прошел за ней следом и поинтересовался:

— А что потом?

— А потом нас выставят вон до тех пор, пока кто-нибудь не разберется, что же стряслось с роботом. И один Бог знает, сколько времени на это уйдет.

— Но со временем проект будет продолжен?

— Вот именно что со временем.

— И за него по-прежнему будешь отвечать ты?

— Да, но до этого нужно вести какую-то работу, а когда придет время возвращаться, ты будешь занят другими делами. Ты же знаешь, мне не позволят жить здесь одной.

Ник сел в кресло напротив Лили. Господи, как же ему не хотелось видеть ее несчастной! Теперь, оглядываясь на недавнее прошлое, он понял, как осложнил ей жизнь и сколько раз заставлял страдать с самого первого дня их женитьбы. Он знал, что она будет с ним категорически не согласна, но тем не менее считал, что все у нее было бы проще, живи она здесь одна, без него, и спокойно занимаясь своими экспериментами.

— А может быть, все и к лучшему, — мягко заметил он. — Ведь из нашего брака по договоренности ничего не получилось.

— Что ты имеешь в виду?

Он поколебался, решая, не пора ли ей все рассказать. Она, несомненно, этого заслуживала, даже если он и не в силах дать ей той любви, которую она так желала.

— Ну хорошо. Суть дела в том, что ты перевернула всю мою жизнь и теперь я не представляю, что мне со всем этим делать. Я пришел к тому, что единственный выход для меня — не расставаться с тобой никогда.

— Это правда? — еле слышно прошептала Лили не веря своим ушам.

— Правда. Но я знаю себя, Лили. Я не тот, кто тебе нужен. Вот поэтому я решил, что лучше мне исчезнуть из твоей жизни сейчас, а не тогда, когда дела зайдут слишком далеко. Без моих постоянных занудств тебе будет легче и свободнее, и ты сможешь полностью посвятить себя работе.

— А как же твоя музыка?

Чем больше Ник думал про это, тем больше смысла становилось в его аргументах.

— Я могу спокойно вернуться к своей прежней работе, а в свободное время заниматься симфонией. Тем более что почти половина уже написана. Просто немного больше времени потребуется, чтобы ее закончить, вот и все.

— Значит, мы все прикинули и все просчитали, так? — ласковым голосом поинтересовалась Лили.

Ник неопределенно пожал плечами, обеспокоенный каким-то непонятным блеском в ее глазах. Лили встала с дивана, прошла через всю комнату и опустилась на колени на белый ковер, расстеленный прямо перед камином.

— Подойди сюда, я хочу кое-что тебе показать.

Когда он подошел поближе, она похлопала около себя ладонью:

— Присядь сюда.

Он присел на колени рядом с ней на толстый ковер, вне всякого сомнения, экологически безопасный.

— Это последняя модель каминов — очистителей воздуха, — заговорила Лили, показывая рукой на мелкоячеистую металлическую сетку, которая отгораживала пламя от помещения. — Все основано на процессе катализа. В очаге такая высокая температура и при сгорании выделяется столь мало отходов, что вытяжка может проводиться обратно в помещение.

— Очень интересно. — Ник бросил в ее сторону косой настороженный взгляд. Она явно что-то задумала, но он не имел ни малейшего понятия, что именно. Отвлекающий маневр? Он внимательно проследил, как она включает газ и зажигает в камине огонь. Голубые языки пламени начали весело лизать сложенные аккуратной горкой короткие поленья.

— На всякий случай в него встроен детектор угарного газа и еще измеритель понижения содержания кислорода, если его уровень упадет до критической величины.

«Как там обстоят дела с понижением содержания кислорода у меня?» — подумалось Нику, когда Лили повернулась и посмотрела ему прямо в глаза, отчего на какое-то время у него прервалось дыхание. А кровь начала сильнее притекать к чреслам. Лили была так близко от него, что он чувствовал едва уловимый аромат духов, исходивший от ее кожи и волос.

— Ты сказал, что ради меня сделаешь все, что угодно, — прошептала она. — Тогда люби меня. Прямо здесь, прямо сейчас. Ник, я хочу сегодня ночью быть с тобой, и мне не хватает слов, чтобы сказать тебе, как я этого хочу.

— Господи, Лили, я стараюсь все делать правильно. Не сбивай меня.

— Приходится, потому что другого раза у нас может и не быть. — Она скользнула к нему, обняла рукой за шею и легонько потянула к себе, пока он не почувствовал легкого прикосновения ее грудей, такого сладостного, что у него закружилась голова. — Ты представь, что совет директоров закрывает дом. Хочешь, чтобы мы расстались и никогда не узнали, как у нас могло бы получиться?

— Если ты можешь, то и я смогу с этим справиться, — закрыв глаза, тихо выговорил Ник.

— Я не хочу справляться с этим, а если ты будешь честным с самим собой, то не хочешь и ты.

— Ты права. Я хочу тебя безумно, даже в глазах темно. Ничего не могу с собой поделать.

— Тогда люби меня, Ник, люби сейчас, Бог с ними, с твоими сомнениями, мы потом о них поговорим.

У Ника мелькнула мысль о том, что надо бы ему быть поосторожнее, да тут же канула в небытие. Уж слишком стремительно он проскочил ту точку, когда еще мог остановиться. Он вытянул ноги, прилег на ковер и потянул Лили к себе. Она осторожно легла рядом. Он думал только об одном — как будет любить Лили снова и снова, до тех пор, пока она будет не в силах сдержать стонов наслаждения. Но даже сейчас порыв страстного вожделения, влекущий его к этой женщине, желание оставить в ее душе неизгладимое впечатление от этой ночи любви утолить было непросто.

Он понял, что не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, потрясенный тем, что сейчас с такой безыскусностью и простотой предлагала ему Лили. Так они и лежали, глядя друг другу в глаза, подобно паре подростков, надеющихся воровато понежничать и пообниматься в комнате отдыха, пока за ними не пришли родители.

— Я только об этом и думаю, — пробормотал Ник.

— Тогда сделаем вот так! — Лили громко хлопнула в ладоши, и комната мгновенно погрузилась в темноту, лишь отблески огня от горевших в камине поленьев неверным красноватым светом освещали их лица.

— Конечно, так лучше. — Ник перевернул Лили на спину и полулег на нее. — А если мы сделаем так?

— М-м, как хорошо… — Она обвила руками его шею, притянула к себе голову и нежно прикоснулась губами к его губам. — А вот так еще лучше.

Ведь верно, так намного лучше, подумал Ник, запечатлевая на ее губах долгий и томительно-сладкий поцелуй. Он отчетливо ощущал упругие округлости ее грудей, а под осторожно ласкающими ладонями — чувственные изгибы талии и бедер. Еще раз проведя руками вдоль ее тела, он запустил пальцы в ласкающую роскошь ее волос, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью. Он заставил замолчать внутренний голос, который нашептывал ему, что еще не поздно остановиться. Он понимал, что потом, возможно, и пожалеет о том, что позволил Лили соблазнить себя, но сейчас это не имело ровно никакого значения. Такого подъема чувств ему не доводилось испытывать никогда, и уж в отношении к Лили это случилось вообще впервые. Ее немного безрассудное отношение к жизни — если можешь, делай сейчас — было слишком заразительно, чтобы так просто от него отмахнуться, а о последствиях он просто-напросто не задумывался.

Он приподнялся, когда Лили принялась расстегивать пуговицы на воротнике его рубашки. Она помогала ему освободиться от одежды, стараясь при этом как можно чаще касаться теплыми и мягкими ладонями его обнаженных плеч и груди с такой нежностью, что в конце концов Ник не выдержал и застонал от удовольствия. Теперь уже Ник занялся ее одеждой, сняв сначала шерстяную жилетку, а потом расстегнув и стянув блузку с ее плеч.

Он подсунул руку под ее кремовый бюстгальтер, положил ладонь между грудей и, как будто собравшись взять октаву, широко расставил пальцы, накрыв большим пальцем бугорок одного соска, а мизинцем — сосок ее второй груди. Оба бугорка почти сразу откликнулись на прикосновение и приподнялись тугими бутончиками. Сладкая дрожь пронзила мышцы живота Ника. Лили едва слышно промурлыкала, как маленький котенок, и часто задышала. Ник с наслаждением прикасался к нежной коже.

— Ник… милый… пожалуйста, пожалуйста… — в каком-то полузабытьи прошептала Лили.

Он едва ли не мгновенно сдернул мешающий бюстгальтер, склонился над ее обнажившейся грудью и обхватил губами левый сосок. От ощущения на языке его сладостного вкуса, от нежного прикосновения к упругой шелковой коже, от тихих сладостных стонов Ник буквально обезумел, стараясь поцелуями и лаской довести Лили до исступления.

Когда до него дошло, что он прижимается низом живота к полу, он лег на Лили и подмял ее под себя, млея от ощущения мягкости и податливости ее тела.

— Ничего? Я не очень тяжелый?

— Ты замечательный!

Ник оперся коленом о пол между ног Лили. Она с готовностью развела их пошире, освобождая ему место. Пусть ему не суждено остаться с ней навсегда, но сегодня он собирался подарить ей незабываемое наслаждение.

Он выпрямился, чтобы она могла снять с себя брюки. Когда он вновь приник ней, она обняла его каждой частичкой своего тела, утягивая все глубже и глубже в сладкий омут любовных объятий. Прикосновения ее длинных ног, реальность ощущений, о которых он лишь тайно мечтал, доводили его до безумия. Он даже до боли стиснул зубы, чтобы удержать себя от того, к чему толкал инстинкт. Ему совсем не хотелось самодовольно и торопливо удовлетворять свою мужскую страсть.

Чтобы унять вышедшую из повиновения плоть, он принялся покрывать поцелуями лицо Лили, мочки ее ушей, шею, подбородок… Каждое прикосновение наполняло его таким нежным наслаждением, что он готов был поклясться, что явственно слышит вдохновенные аккорды божественной музыки, потрясающую в своей сложности и красоте мелодию, которая доставляла ему мучительную радость, настолько она была прекрасна и совершенна. Если бы он мог сейчас ее записать…

— Ник… Ник… пожалуйста… — Горячее дыхание Лили тронуло его ухо, и уже ничто не могло встать на пути объятий любви.

Несколько мгновений Ник любовался пылающим от страсти лицом Лили, как огненным нимбом, окруженным разметавшимися по ковру рыжими волосами, и наконец решился. Каждая клеточка ее тела была теперь способна вдохновить его на симфонию. Замерев на миг, чтобы не растерять ни капли взаимной нежности, он едва не задохнулся от блаженства, когда наконец вошел в трепетно ждущие врата любви, чувствуя, как его мужская плоть любовно и восторженно обволакивается нежным жаром ее женского начала. Казалось, время и Вселенная остановили свой неустанный бег, замерли в самом начале своего круговорота, пораженные невиданным доселе счастьем.

Лили прерывающимся голосом выкрикнула его имя. Мир вокруг них вдруг перестал существовать, и Ник воспарил. Он возносился все выше и выше на крыльях страсти, и все внутри его плавилось и сливалось во что-то новое, до сих пор им не испытанное и не изведанное и тем не менее ошеломительно радостное и светлое. Все туже и туже стягивался узел где-то внизу его живота, все ближе и ближе оказывался миг высшего наслаждения. И когда этот миг приблизился настолько, что они оба уже не могли, да и не хотели его отдалить, Ник понял, насколько бедным выглядит любое, пусть самое воспаленное, воображение по сравнению с истинной любовью.