Скандальный брак

Глава 21

Анна чувствовала себя измученной. В ту первую ночь в Рутерфорд Хауз она спала плохо, слишком встревоженная мыслями о таинственном враге и о предательстве Дома. В каждом завывании ветра и потрескивании стен ей чудились голоса привидений и призраков, во сне являлись какие-то люди со страшным обликом, с изуверскими, сумасшедшими лицами. К несчастью, среди них был и Дом.

Белла еще не вернулась, как и следовало ожидать, учитывая, что она отправилась в Уэверли Холл прошлым вечером, но Калдвел лично принес Анне в постель горячий шоколад и газету. Одна из служанок вызвалась подменить Беллу и раскладывала утреннее платье Анны. Лежа в постели, Анна маленькими глотками пила шоколад, чувствуя себя слишком слабой, чтобы встать. Хотя она собиралась утром найти адвоката, сейчас ей не хотелось браться ни за эту, ни за любую другую работу.

Анна услышала скрип открываемой двери и, подняв глаза, увидела Дома.

— Здравствуй, Анна.

Она опрокинула чашку, и на покрывале растеклось коричневое пятно.

— Дом!

Он смотрел на нее так, словно пытался прочесть и понять самое сокровенное в ее душе.

Сердце Анны билось, словно загнанная птица; ее переполняли гнев и отчаяние.

— Что ты здесь делаешь?

— Я проехал половину Англии, — его голос был убийственно серьезным, — чтобы поговорить с тобой.

И только тут Анна поняла, что находится в очень невыгодном положении: она все еще почти раздетая лежит в кровати. Вспыхнув, Анна быстро поднялась, избегая взгляда мужа, натянула халат и лишь затем повернулась к Дому.

— Убирайся!

Дом как будто не слышал ее «просьбы». Он повернулся к служанке.

— Ты свободна.

Девушка заторопилась к выходу.

— Остановись, — приказала ей Анна. Та замерла на месте. — Ты не можешь уйти, Лиззи, — Анна постаралась говорить помягче. — Мне потребуется твоя помощь. — Анна метнула на Дома убийственный взгляд. — А ты убирайся вон.

На его красивом лице блуждала неприятная улыбка.

— Я не уйду, пока мы не поговорим и не придем к какому-то решению. — Дом повернулся к Лиззи. — Пожалуйста, уйди. Если ты, конечно, дорожишь своим местом в Рутерфорд Хауз.

Лиззи поспешно выбежала из комнаты.

— Это подло! — вскричала Анна.

— Никогда не пытайся отменять мои приказания, Анна, неважно, что я сделал в прошлом или что творится в настоящем.

Несмотря на бурлящий внутри гнев, Анна не стала спорить.

— Я не хочу говорить с тобой, Дом. Ни сейчас, ни потом. Поэтому снова прошу тебя уйти.

Вместо ответа Дом скрестил руки на груди и прислонился к двери.

— Кое-что произошло между нами в Шотландии, Анна. Ты ведь не можешь забыть об этом и выгнать меня так же легко, как я отослал Лиззи?

Анна потеряла голову от ярости.

— Будь ты проклят! — закричала она, бросаясь на него с кулаками. — Шотландия была сплошным притворством! Невероятным, ужасным притворством! Ты использовал меня… безжалостно… они правы, у тебя нет сердца… — больше Анна не могла продолжать.

Дом выпрямился и шагнул вперед.

Анна почувствовала на своих щеках слезы; она поняла, что Дом собирается обнять ее, успокоить, и тут же отскочила к другой стороне кровати.

— Не прикасайся ко мне! Ты бессердечный ублюдок! — Это было самым страшным ругательством, которое она могла вспомнить.

— Я не заслужил твоих упреков, Анна. Я пришел сюда объясниться.

— Нет! — Анна затрясла головой. — Мне не нужны объяснения. Твои слова меня не интересуют, хватит с меня лжи! — Она зажмурила глаза, но не смогла остановить слез. — Я ненавижу тебя! — кричала Анна, зная, что лжет. — Боже, как я ненавижу тебя!

— Я должен поговорить с тобой, Анна, хочешь ты этого или нет.

— И ты станешь отрицать, что соблазнил меня, чтобы я забеременела и права на Уэверли Холл вернулись к тебе?

— Да, стану.

Анна отвернулась, дрожа от негодования. Через мгновение Дом нежно опустил руки ей на плечи. — Пожалуйста, не плачь. Я знаю, у тебя нет оснований для доверия, но сейчас я прошу поверить мне.

Анна развернулась и со всей силы ударила его по лицу так, что Дом даже покачнулся, а звук пощечины эхом отозвался в пустынной комнате. Анна сама поразилась своей дикой ярости. Дом облизал губы, потом коснулся подбородка. Анна только сейчас заметила, что его правая рука забинтована.

Его глаза потемнели от гнева.

— Проклятие! Ты даже не выслушала ни единого слова.

— Правильно, — процедила она сквозь зубы. — Сказано уже предостаточно. Убирайся, иначе я окончательно потеряю остатки самообладания и опозорю себя еще сильней.

— Когда Рутерфорд сообщил мне дополнительные условия дарственной, — Дом посмотрел ей в глаза, — я был взбешен и хотел покинуть Уэверли Холл и тебя — немедленно.

— Но ты этого не сделал.

— Я не мог, — признался Дом. — Не мог уехать из-за тебя.

— Нет, — возразила Анна, — ты остался, потому что понимал, как легко можешь соблазнить свою глупую жену и получить наследника для себя и Рутерфорда.

— Неправда! Я остался, потому что был страшно заинтригован, потому что я хотел тебя, потому что я уже влюбился в тебя и сгорал от стыда за прошлое.

— Тебе больше не удастся обмануть меня, — с трудом проговорила Анна.

— Ты отказываешься верить мне? Несмотря на ту страсть и то счастье, которые мы испытали в Тавалонском замке?

— Да.

Глаза Доминика потускнели.

— Значит, нашим отношениям конец?

— Да.

Несколько минут они молчали.

Ты собираешься развестись со мной? — наконец проговорил Дом каким-то странным сдавленным голосом.

— Нет. Я никогда не сделаю этого.

Он немного расслабился.

— И слава Богу. Потому что я не дам тебе развода.

— Я думаю о репутации семьи, — Анна глубоко вздохнула, — а вовсе не о том, что женщине почти невозможно самой подать на развод.

— Нет, Анна, дело не в этом, — сказал Дом после продолжительного молчания. — Мне кажется, в глубине сердца ты все еще любишь меня.

Анна зло смахнула слезы.

— Ты прав, черт тебя возьми! Ты прав, но это ничего не меняет.

Дом повернулся к ней спиной и, опустив плечи, направился к выходу.

Анна зажала рот рукой. Как ей хотелось остановить Дома!

Около двери Доминик помедлил и повернулся к жене.

— Я знаю, ты не поверишь мне, Анна, но я люблю тебя, — тихо проговорил он.

Анна вскрикнула, все еще не отнимая руки ото рта.

Мгновение, показавшееся ей вечностью, Дом смотрел Анне прямо в глаза, ожидая, что она передумает.

Но она не собиралась верить ему.

Дом повернулся и вышел.

— Эй, Сент-Джордж, подожди!

Дом скакал на одном из лучших жеребцов Рутерфорда по многочисленным дорожкам Гайд-парка; он постоянно встречал знакомых, но старался не замечать, особенно тех, кто выражал явное желание остановить его и поболтать. Неожиданное возвращение Доминика в Лондон и первое появление его жены в столице вызвали незатихающие пересуды. Дом не был сейчас настроен на легкомысленную болтовню. Он не хотел даже думать о том, какие сплетни ходят о нем, — рано или поздно в свете все равно узнают, что они с Анной по-прежнему живут раздельно.

Кто-то снова выкрикнул его имя. Узнав голос Блейка, Дом повернул коня.

Блейк подъехал к нему на своем игривом вороном жеребце. В черном костюме для верховой езды и рыжевато-коричневых бриджах Тед выглядел весьма импозантно.

— Я гонялся за тобой минут десять, старина. — Блейк внимательно взглянул на Дома. — В чем дело?

— Мне надо выпить, — сказал Дом.

— Еще утро.

— Плевать.

Блейк кивнул. Они повернули лошадей и поскакали к выходу из парка, не обращая внимания на откровенно глазеющих им вслед великосветских дам. Блейк с любопытством посматривал на Доминика, но молчал. По Оксфорд-стрит они направились к Пелл-Мэлл.

— Я думал, ты в деревне, — наконец проговорил Дом, когда они спешились перед высоким четырехэтажным зданием клуба.

— Я провел неделю, преследуя вдову Рид, — скривился Блейк, — а сейчас противен самому себе.

Дом бросил взгляд на друга, не удержавшись от улыбки.

— Ты не смог добиться успеха?!

— Она влюблена в тебя, старина, и ты прекрасно это знаешь.

— Мой интерес лежит в другой области, — тихо сказал Дом, когда они поднялись по лестнице и были препровождены лакеем внутрь здания.

— Да, заметно и постороннему глазу, — согласился Блейк.

Дом отвернулся, избегая дружелюбного взгляда Блейка. Неужели его тоска по Анне так очевидна? Блейк положил руку ему на плечо.

— Она любит тебя. Дом.

— Нет, больше нет. — Дом попытался улыбнуться, но не смог. — Я еще никогда так себя не чувствовал. Если это любовь, то… то я не знаю… какая-то сплошная мука.

— Я уверен, — улыбнулся Блейк, — ты можешь уговорить Анну простить тебя.

— На этот раз — нет.

— Значит, ты сдашься? И позволишь, чтобы Анну окрутило какое-нибудь ничтожество вроде Пата Коллинза? — Дом застыл. — Он ведь влюблен в нее, разве ты не знаешь? Вернее, он просто хочет ее, так что тут вряд ли можно говорить о любви.

— Мне это известно. Он четыре года провел около нее.

— Так говорят. Кстати, он сейчас в городе, я сам видел его сегодня утром.

Лицо Дома потемнело. Он догадывался, что привело Патрика в Лондон.

— Проклятие, — прорычал Дом. Может быть, он навсегда потерял Анну, но не позволит, чтобы ее утешал другой мужчина!

— Уже лучше, — прокомментировал Блейк, бросив довольный взгляд на друга. — Я предлагаю тебе снова влюбить в себя жену. Может быть, попробовать заставить ее ревновать тебя? В тот день в Уэверли Холл Анна была готова выцарапать Фелисити глаза.

Дом промолчал.

— Дом, — в голосе Блейка звучала тревога, — Коллинзу нельзя доверять. Придумай что-нибудь, и побыстрее.

— В этом я с тобой совершенно согласен.

Анна отпрянула от окна спальни, когда увидела, как перед особняком Рутерфорда остановился наемный экипаж. Она злилась на себя за то, что все время ждала мужа. Он уехал так давно, еще перед обедом, уже время пить чай, а он до сих пор не вернулся.

С утра Анну охватила какая-то странная апатия. Она буквально силой заставила себя встретиться с одним адвокатом, который, как только услышал, что от него требуется, тут же отказался иметь с ней дело.

Власть Рутерфорда была слишком сильна, и Анна понимала, что ей, возможно, придется очень долго искать юриста, который возьмется выступить против могущественной семьи Сент-Джорджей.

Анна уже собиралась отойти в глубь комнаты, когда увидела, что из экипажа вышел Патрик. Вздохнув, она открыла створку окна и окликнула кузена. Патрик поднял глаза и улыбнулся.

Анна выбежала из комнаты и поспешила вниз.

— Я так рада, что ты здесь, — сказала она, встречая Патрика в холле, где Калдвел уже забирал у него перчатки, трость и шляпу.

Патрик шагнул к ней, и Анна бросилась в его объятия. Она понимала, что подобное публичное проявление чувств неприлично, но Патрик был ее самым лучшим другом, к тому же Анне пришлось так много пережить за последние дни.

— Что случилось? Чем ты так расстроена? — спросил Патрик, отстраняя Анну, чтобы лучше рассмотреть ее лицо. — Почему ты так неожиданно покинула Уэверли Холл, даже не поговорив со мной?

Анна видела, что Калдвел остановился неподалеку; хотя дворецкий сделал вид, что не заметил их объятий, Анна чувствовала его неодобрение.

— Калдвел, пожалуйста, распорядись, чтобы нам принесли чай в гостиную, — попросила она, отходя подальше от Патрика.

Однако, как только они оказались одни в огромной красно-золотой гостиной, Патрик тут же взял ее руки в свои.

— Анна, милая, что произошло? Твоя записка напугала меня!

— О, я так расстроена, — призналась Анна. — Патрик, я такая дурочка.

Патрик с нежностью поглядел на нее, а затем отвел к небольшой кушетке, на которую они сели, по-прежнему держа друг друга за руки.

— Этот ублюдок снова сделал это?

— Да. — Анна опустила голову. — Да, но я виновата не меньше, чем он.

Патрик грубо выругался, сильно шокировав этим Анну, которая раньше никогда не слышала, чтобы он сквернословил. Вскочив на ноги, он принялся ходить по комнате вперед и назад, весь красный от злости.

— Ты снова покорилась ему, не так ли, Анна? Его победной улыбке, соблазняющим словам, его отличным манерам и обаянию. И он снова использовал тебя!

— Да.

— Проклятие!

— Пожалуйста, перестань, — вскричала Анна. — Мне и без того плохо.

Патрик немедленно подошел к ней и сел рядом, нежно обняв.

— Когда же ты поймешь, что я люблю тебя, что я никогда не обижу тебя и буду всегда рядом? — спросил он хрипло.

Мгновение Анна непонимающе смотрела на него, затем попыталась высвободиться, но Патрик не отпустил ее.

— Патрик, мы с тобой лучшие друзья, но, что бы ни случилось, помни: я жена Доминика. Патрик сжал зубы.

— Мне плевать на Дома, а если он все еще тебя волнует, то ты безнадежно больна, Анна.

Анна отвернулась.

— Между нами все кончено, — произнесла она тихо, — но я его жена.

— Разведись.

Анна вздрогнула. Она боялась услышать от Патрика предложение выйти за него замуж.

— Я никогда этого не сделаю, — прошептала она.

— Потому что ты все еще любишь Доминика? — Патрик встал.

— Нет. — Анна также поднялась на ноги. — Потому что я леди, и, — она покраснела, — потому что, возможно, я ношу его ребенка.

Мгновение Патрик молча разглядывал ее, затем спросил:

— Когда ты будешь знать наверняка?

— Через неделю, — Анна залилась краской. Патрик замолчал, насупившись.

— Патрик, — мягко сказала Анна, — я знаю, ты любишь меня, но, пожалуйста, ради всеобщего блага, попробуй относиться ко мне как к своей дорогой сестре.

Патрик демонстративно отвернулся.

Анна почувствовала себя еще более подавленной, чем раньше. Она испытывала чувство вины перед Домом, словно предавала его, но ей было ужасно жаль Патрика.

— Патрик, это еще не все, — сказала Анна, чтобы хоть как-то нарушить тишину. — Кто-то преследует меня. Может быть, они хотят всего лишь напугать меня, хотя я сомневаюсь в этом.

Наконец-то ей удалось перевести разговор в другое русло.

— О чем ты говоришь, Анна?

Анна рассказала ему все: о пожаре в ее спальне, обожженной розе, о яде, введенном лошади, и погнутом стремени в чемодане.

Патрик снова подвел ее к кушетке и заставил присесть.Анна так и сделала, нервно стиснув руки.

— Я думаю, кто-то последовал за мной в Шотландию, — сказала она тихо.

— Что?

Анна рассказала о всаднике на узкой горной тропе и об открытом окне в Тавалонском замке.

— Дом знает об этом?

— Он знает про окно и о том, что меня преследовали во время утренней прогулки верхом, но неясно, что он об этом думает.

— А что думаешь ты? Опустив глаза, Анна разглядывала складки своей юбки.

— Мне кажется, есть люди, которые не любят меня, — заметила она осторожно, — но было бы глупо подозревать, что кто-то из них мог решиться на убийство. — Анна подняла голову, встревоженно посмотрев на Патрика.

— Кто? — спросил он напрямик.

Анна замолчала, так как в этот момент Калдвел ввез в гостиную тележку, на которой стоял серебряный сервиз и закуски. Анна и Патрик подождали, пока дворецкий сервирует столик и выйдет.

— Кого ты подозреваешь? — шепотом спросил Патрик.

— Сначала мне показалось, что за этим стоит Кларисса, — сказала Анна, тщательно подбирая слова. Она ждала, что Патрик посмеется над этим предположением, но он молчал. — Но ведь Кларисса в последнее время не покидала Уэверли Холл, значит, она не могла поехать за нами в Шотландию.

— Возможно, преследователь — всего лишь плод твоего воображения, и тебе просто приснилось, что ты закрыла окно спальни?

— Возможно, — неуверенно согласилась Анна.

— Ты подозреваешь еще кого-нибудь?

— Да, — прошептала Анна, избегая смотреть на кузена. Наконец, набравшись мужества, она решительно взглянула ему в глаза. — Патрик, ведь Фелисити не может ненавидеть меня так сильно, чтобы решиться на преступление?

— Боже мой, конечно, нет! Ты подозреваешь мою сестру? — Анна промолчала. — Фелисити не сумасшедшая, Анна. — Патрик был очень возбужден.

— Не знаю, — смущенно призналась Анна. — Фелисити ненавидит меня, а четыре года назад пообещала, что отомстит.

— Я не уверен, что она на самом деле ненавидит тебя, Анна. Фелисити слишком радуется наследству, которое ей досталось от покойного мужа; вообще-то она устроилась не хуже, чем если бы вышла замуж за Дома. В настоящий момент Фелисити вовсю наслаждается жизнью, она стала богатой молодой вдовой со множеством поклонников.

Анна снова промолчала.

— И моя сестра не ездила за вами в Шотландию, Анна. Она осталась в поместье, что подтвердят сотни свидетелей.

Почему же он так рьяно отстаивает сестру, если, по его же собственным словам, происшествие в Шотландии могло быть лишь плодом воображения Анны? Кроме того, Фелисити была в Уэверли Холл в то утро, когда произошла история с Блайзом. Но могла ли она проникнуть в Уэверли Холл за две ночи до этого и опрокинуть свечи, чтобы начался пожар, а потом на следующий вечер пронести в спальню к Анне обугленную розу? Как она смогла подложить погнутое стремя в чемодан к Анне? Патрик внимательно наблюдал за Анной.

— Моя сестра не способна на это.

— Мне трудно представить, что вообще кто-либо в здравом уме мог вести себя с такой злобой, — нахмурившись, произнесла Анна. — Но ведь есть доказательства: Блайзу ввели вещество, которое часто используют, чтобы подстегнуть скаковых лошадей. Кто-то сознательно решил убить меня.

Анна поймала сочувственный взгляд Патрика, и ей стало неловко.

— А ты кого-нибудь подозреваешь? — спросила она кузена.

— Возможно.

— Кого?

— Кто, по-твоему, знает о скаковых лошадях больше других?

Сначала Анна не поняла, на что намекает Патрик, но затем ее грудь словно сдавили клещами, и она смертельно побледнела.

— Нет… Дом…

Патрик встал.

— Дом знает о скачках больше, чем все остальные, включая тебя, меня, Фелисити и даже моего отца.

Анна тоже вскочила на ноги. Ее руки были холодны как лед.

— Это немыслимо… Дом… у него много недостатков. Но он не… — она остановилась, не в состоянии продолжать.

— Не убийца? — закончил за нее Патрик.

— Он не способен на коварство.

— Нет? — улыбнулся Патрик. — Мне кажется, ты ошибаешься, Анна. Я думаю, ты это скоро поймешь. Никто не получил бы больше выгоды от твоей смерти, чем твой собственный муж!

Анна зажмурилась. Предположение Патрика было невероятным. Или?..