Сказания Чёрного Ворона

Глава 1

Тени метались по комнате. Сгустки черного и белого дыма прыгали из угла в угол. Они парили в воздухе, то отскакивая друг от друга, то переплетаясь воедино.

— С-сегодня… — прошипел один из них, сверкая крошечными желтыми глазами. — Это случится с-сегодня…

Он бросился к бледному лицу, но путь преградила жемчужная дымка.

— Хоз-зяйка сказала лишь присмотреть з-за ней.

Темные шары нависли над кроватью. Бесформенные, дышащие жизнью, закружились, образуя спираль.

— Пора! С-сейчас! — наперебой зашептали они. — Мы ждали с-слишком долго.

Дымки лунного цвета соединились в один большой пульсирующий клубок, поглощая спираль.

— Нельз-зя! Хозяйка сама обратит ее…

Жемчужный шар мгновенно раздулся, увеличившись в два раза, а затем лопнул. Родившийся от него порыв ветра сдернул крючки с карниза. Плотная штора резко сдвинулась в сторону, запуская в спальню солнечные лучи. Темная спираль, сжавшаяся до сантиметра в диаметре, испарилась, как вода в жаркий летний день.

Василиса проснулась в холодном поту. Страх, боль, манящие ожидание неизвестного, необъяснимая уверенность; шквал эмоций смешались воедино из-за сна, который она не могла вспомнить. Смазанные лица, смутно знакомые очертания стремительно ускользали от нее. Ощущение создалось такое, словно в том месте, где она находилась, осталось нечто очень важное.

Взгляд упал на электронные часы. В спутанный клубок мыслей о сне протиснулась новая. Будильник не сработал, хотя точно был заведен прошлым вечером. Зазвонивший телефон немного привел в чувства. На экране высветилась фотография улыбающегося студента.

— Я на месте. Ты скоро будешь? — голос Артема Высоцкого звучал чересчур бодро. В прочем, самое то для полудня.

— Опоздаю немного. Я проспала.

Василиса сбросила вызов и стала собираться в дорогу. Наспех одеться, умыться, наполнить сумку нужными вещами: чем больше действий она совершала, тем быстрее стиралось воспоминание о сне. Стоило ступить за порог съемной квартиры, оно окончательно растворилось, ничего не оставив после себя.

Опаздывать никогда не входило в привычки Василисы. Родители приучили ее рассчитывать время заранее, что она и делала. Почему именно в этот день все пошло наперекосяк? Сначала не сработал будильник, затем она поскользнулась на мокрой ступеньке подземного перехода и подвернула ногу. Очередь на эскалатор начиналась практически с улицы, поезд в метро ехал непростительно медленно. Людей в вагоне было так много, что она всю дорогу дышала чьими-то компотными духами, не имея возможности отодвинуться.

Свежий воздух обрадовал на короткие пару мгновений. Как только толпа подтолкнула Василису к проезжей части, она вспомнила, почему предпочитала сторониться Невского проспекта в обеденное время. Если бы Артем слезно не умолял ее встретиться в центре города, она бы отправилась в более спокойное место, где они обычно встречались.

Уютное кафе «Два лимона» располагалось в пяти минутах ходьбы от университета, в котором они оба учились. Артем заканчивал первый курс, Василиса — последний в магистратуре. В свободное от учебы время она подрабатывала репетиторством. Обычно занималась со школьниками, готовящимися к экзаменам, но иногда попадались и студенты. Ее фотография давно висела на доске почета, а слухи об успехах распространились по всему университету, так что она совсем не удивилась, когда Артем попросил ее о помощи с проектом.

Их объединяла учеба на филологическом факультете. Изучение старославянской литературы, в особенности множественные самостоятельные переводы, давались студентам с большим трудом. Василиса же щелкала все предметы, как щелкунчик орешки. Эта способность не делала ее суперчеловеком, лишь помогала быстрее усваивать изучаемый материал. А еще доступно делиться им с учениками. Мобильник снова зазвонил, и она зарылась в сумку, чтобы достать его.

На светофоре, наконец, загорелся зеленый. Два плотных пешеходных потока, направляющихся навстречу друг другу, смешались. Кто-то врезался в плечо Василисы, разворачивая ее на девяносто градусов. Она успела разглядеть полы бежевого плаща, прежде чем поняла, что выронила телефон из рук. Поднять его оказалось непросто. В глазах потемнело, как только она наклонилась. Нескончаемая вереница ног, перевернутые здания, яркие полосы зебры… Мир закружился, дезориентируя в пространстве. Череп словно сдавило в тиски, тянущая боль отразилась в затылке.

Василиса прищурилась и тут же отшатнулась назад. Свет автомобильных фар ослепил ее. Раздался визг скользящих по асфальту шин. Кожа на позвоночнике засаднила, посылая мозгу сигнал о том, что его обладательница упала. Она попыталась подняться, опираясь рукой, но в запястье стрельнуло, оно подвернулось, и с побледневших губ сорвался стон.

Коричневые лакированные ботинки замерли в нескольких сантиметрах от ее лица.

— Девушка, вы в порядке? — низкий голос прорвался сквозь гудящий шум в голове. — Вы выскочили так неожиданно. Клянусь, еще секунду назад вас тут не было!

— Ч-что… — язык заплетался. Понадобилось приложить усилия, чтобы договорить. — Что случилось?

— Вы чуть не устроили аварию, — говорящий зазвучал грубее. — Бросились под колеса, как будто не видели светофор.

Василисе захотелось оправдать себя: сказать, что до конца перехода оставалось секунд пятнадцать, что она не нарушала дорожные правила и уж точно не собиралась попадать под машину, но на прошлую фразу ушли все силы. Впечатление создавалось такое, будто бы кто-то выкачал из нее энергию до последней капли.

Она кое-как присела. Здоровой рукой убрала волосы с лица, неожиданно обнаружив на лбу испарину.

— Встать можете? — голос послышался совсем рядом. — Сколько пальцев?

Перед лицом появилась широкая ладонь. Три пальца сложились, оставляя знак «мир».

— Два.

— Отлично. Все не так плохо, как я думал. Давайте.

Василиса не успела понять, что именно должна была дать водителю едва не сбившей ее машины, как крепкие руки обхватили ее, осторожно поднимая на ноги.

— У меня нет времени ждать скорую. Я сам отвезу вас в больницу.

Голова все еще кружилась, поэтому Василиса не сопротивлялась, когда ее сажали на переднее пассажирское сидение и пристегивали ремнем безопасности. Перед глазами плясали серые пятна, мешая разглядеть улицу за лобовым стеклом и водителя.

— Здесь рядом платная. Я оплачу осмотр.

Дальнейшую дорогу Василиса не запомнила. Она не могла сказать наверняка, сколько они ехали, куда сворачивали, и почему так быстро оказались в помещении с белыми плитками на полу. Разговор между тем, кто вез ее, медсестрой и врачом, слились воедино, превратившись в словесную кашу. В какой-то момент ее усадили на кушетку и протянули стакан с водой.

Василиса осушила его почти залпом. Взгляд прояснился. Она увидела улыбающегося в усы старика в белом халате.

— Так гораздо лучше, правда? Как вы себя чувствуете?

— Голова кружится.

— Мутит?

— Нет. — Василиса постаралась прислушаться к своему телу. Постепенно ей становилось легче. — Уже получше. Только рука болит.

Доктор посветил в ее глаза пальчиковым фонариком, задал еще несколько вопросов, внимательно осмотрел запястье и вынес вердикт:

— Удара головой не было, давление в порядке. Думаю, сотрясения нет, но лучше понаблюдать за состоянием в течение дня. В случае ухудшения — немедленно обратиться в больницу. — Он обработал ссадину на раненой руке, замотал ее эластичным бинтом. — Небольшой ушиб. Мажьте этим гелем на ночь и старайтесь не напрягать руку.

Врач положил на стол желтый тюбик, и Василиса убрала его в рюкзак. Подняться самостоятельно не получилось, — ее снова подняли и вывели в коридор. Чувствуя, что может сама держать равновесие, она отступила на шаг. Теперь у нее, наконец, появилась возможность разглядеть лицо человека, все это время сопровождающего ее.

Светлые волосы, аккуратно выбритые у висков, плавно переходили в уложенные наверх и вбок более длинные пряди. Голубые глаза, грубая челюсть с щетиной. Широкие плечи обрамлял синий пиджак, на белой рубашке виднелся галстук. Молодой мужчина на вид лет двадцати восьми оказался выше Василисы, и он безусловно был очень красивым.

— У меня голова закружилась. Я не прыгала под колеса, честно. — Она криво улыбнулась. Оправдание вышло так себе.

Густые брови сдвинулись к переносице. Другой на его месте обругал бы ее на чем свет стоит, однако мужчина лишь тяжело вздохнул.

— Послушайте, я очень спешу. Мне нужно быть в аэропорту через пятнадцать минут. Если у вас нет ко мне никаких претензий, давайте напишем расписку, и я поеду?

Не ожидая такого поворота событий, Василиса удивленно кивнула.

— Ладно.

На стойке регистрации им любезно предоставили два бумажных листа и ручки. Расписки она никогда не составляла, поэтому просто повторила все слово в слово за мужчиной. Она решила, что согласно его громоздкому виду почерк у него будет таким же размашистым, а он оказался мелким и ровным. Внимание Василисы привлекли два продолговатых шрама на его правой руке. Они начинались на фалангах большого и указательного пальцев и терялись где-то на запястье. Закончив, Громов Ярослав Ратимирович, как гласила запись, поменял их листы местами, и поспешил на выход. Необычное отчество.

Василиса проводила Ярослава задумчивым взглядом. Он шагал уверенно и, видимо, действительно торопился. Несколько секунд после его ухода в воздухе держался аромат одеколона. Хвойный и свежий, как утро в лесу. Терпкий и приятный одновременно. Когда мужчина скрылся за стеклянными дверьми, Василиса почувствовала едва уловимое разочарование. Задним числом она вдруг осознала, что была бы не против, если бы Ярослав задержался рядом с ней еще на пару минут. Она держала в руках данные его паспорта и теперь знала, что он жил в Москве. Наверное, он приехал в Питер по работе, а теперь, к ее великому сожалению, опаздывал на самолет.

Выпив еще стакан воды из кулера, Василиса покинула больницу. Прямо у входа притормозило желтое такси, выпуская пассажира, и она быстро юркнула на его место.

— К ближайшему метро, пожалуйста.

Откинувшись на заднее сидение, она прикрыла глаза. От стресса клонило в сон, и она почти задремала. В какой-то момент таксист потормошил ее за плечо.

— Приехали.

Василиса вышла на свежий воздух и потянулась. Все еще сонная направилась к лестнице. Зашла в метро, достала студенческий проездной, приложила его к пропускному автомату. Неожиданно тот запищал, приводя ее в чувства. Она приложила карточку еще раз, потом еще, но та все равно не сработала.

Василиса направилась к кассам.

— Посмотрите, что с проездным? Там должно быть достаточно денег.

Крупная женщина с бордовыми волосами взяла проездной, повертела его в руках и со странным выражением лица уставилась на Василису.

— Вы шутите?

— Почему?

— Он же питерский. — Кассир изогнула серую бровь — последствие неудачного татуажа — так, словно Василиса над ней издевалась. — Вы не проедете. Будете покупать жетоны?

— Подождите, зачем? — искренне недоумевала она. — У меня же есть карта.

— Девушка, если вы продолжите, я вызову полицию, — и до того не самый приятный голос сделался жестче. — Не собираетесь ничего покупать — освободите место следующему.

— Простите, но, может быть, вы объясните, почему не работает мой проездной? Я оплатила его неделю назад.

— Наверное, в вашем метро он и работает, но в нашем нет, — отчеканила кассир, порядком разозлившись из-за ее вопросов.

— В каком «вашем»-то?

— В московском!

Василисе эта ситуация тоже не нравилась. Шестой год она жила рядом с метро «Московская» и знала наверняка, как оно выглядело изнутри. Именно по этой причине слова уставшей от работы женщины, глядящей на нее из кассового окошка, как на сумасшедшую, казались полным абсурдом.

— Я ничего не понимаю, — сдалась Василиса.

Женщина сжала накрашенные морковной помадой губы в тонкую линию. Помолчала несколько секунд, словно собиралась с духом, а потом выдала, громче положенного:

— Девушка, вы в Москве! Следующий!

Старичок в рабочем комбинезоне отодвинул Василису в сторону. Он недовольно пробурчал что-то вроде: «Ну и молодежь пошла», всучил ей студенческий проездной и бросил в металлическую приемную чашечку красную карту. Надпись на ней гласила: «Московский транспорт. Единый билет».

Решив, что это какой-то дурацкий розыгрыш, Василиса вышла из очереди и стала искать глазами карту метрополитена. На стене висела белая табличка с указанием цветных веток, которых оказалось чересчур много для питерского метро. Более того, она была шире, а центральные ветки соединялись в круг.

— Ерунда какая-то.

Василиса бросилась на выход. Оказавшись на улице, она первым делом развернулась лицом к зданию и прочитала вывеску: «Московский метрополитен». Ниже была указана станция, о которой она никогда не слышала, а вокруг высились совершенно незнакомые здания. По коже побежали мурашки. Странное чувство поселилось в ее груди. Василиса принялась разглядывать прохожих. Когда она вышла из дома на небе собирался дождь. Люди ходили в куртках, тонких плащах, теплых толстовках. Здесь же каждый второй человек был одет в футболку, шорты или легкую рубашку.

— Не может быть. — Василиса отказывалась верить в происходящее.

Она подбежала к автобусной остановке, надеясь увидеть знакомые номера автобусов на информационной табличке, однако ни их, ни известной карты местности она не нашла. Схема сообщала о перемещениях наземного транспорта центра Москвы.

— Что? — Василиса нервно затеребила край кофты, в которой ей, между прочим, успело сделаться жарко. — Простите, — обратилась она к сидящей на скамейке бабушке, — где я нахожусь? — Сойти за сумасшедшую не хотелось, поэтому она придумала более-менее подходящее объяснение своему вопросу: — Я неместная просто, потерялась.

Бабушка расплылась в морщинистой улыбке. Ее маленькие глаза превратились в щелочки.

— Улица Никольская, милая.

— Спасибо.

Василиса отошла в сторону и с опасением раскрыла сумку. Ей было просто жизненно необходимо средство связи, которое она выронила на асфальт какое-то время назад. Сердце застучало в груди сильнее, пока она рылась среди вещей, и замедлило темп, когда получилось отыскать мобильник. Вероятно, она на автомате засунула его в сумку перед тем, как сесть в машину Ярослава. Спокойствие длилось недолго. Как только она разблокировала телефон, геолокация заставила ее нервничать еще сильнее.

— Москва. Улица Никольская, — медленно прочитала она.

Василиса ущипнула себя за руку, сильно зажмурилась. Ничего не изменилось. Она огляделась. Люди сновали туда-сюда, садились в автобусы, гуляли по тротуару. Школьницы весело хихикали, мужчина в спортивных штанах через дорогу громко чихнул. Жизнь шла своим чередом, и ни один человек не подозревал о том, что она совершенно необъяснимым образом вдруг оказалась в Москве.

Из груди вырвался нервный смех. Мило беседовавшая возле остановки парочка смерила ее недоуменными взглядами. Наверное, она все-таки сильно ударилась об асфальт и сейчас находилась без сознания. Только вот, все было чересчур реальным, чтобы оказаться сном. Неужели она сошла с ума?

На глаза навернулись слезы. Василиса смахнула их с лица, запрещая себе плакать. Сейчас не время и не место. Если она в самом деле находилась в другом городе, ей нужно было вернуться домой. Она залезла в интернет, нашла, где находился Ленинградский железнодорожный вокзал и поехала туда.

Василиса старалась вести себя нормально, чтобы не привлекать внимание, хотя изнутри ее буквально трясло. Она ужасно нервничала, проходя через металлоискатели, как будто полицейские могли понять, что она нелегальным образом оказалась в Москве. Это даже мысленно звучало ужасно глупо, а о том, чтобы озвучить это кому-нибудь даже речи не шло. Василиса отстояла небольшую очередь и запросила в кассе билет до Санкт-Петербурга. До оплаты оставалось всего ничего, но продавец потребовала паспорт.

Пытаясь придумать отговорку, Василиса стала «искать» документ в сумке. Она знала, что не взяла его с собой. Нужные данные в расписке она заполняла по памяти, однако теперь этого оказалось мало. Пришлось делать озабоченное лицо.

— Кажется, я забыла его дома. Может быть, фотография паспорта подойдет?

— Простите, мы принимаем только оригинал. — Работница кассы вокзала звучала куда учтивее служащей в метро.

— Как же так? — Василиса облизнула губы, оттягивая момент на придумывание чего-нибудь правдоподобного. — Завтра утром у меня студенческая конференция, и я уже оплатила номер в отеле. Мне очень-очень нужно попасть сегодня в Питер.

Белокурая красавица грустно улыбнулась и заговорила чуть тише:

— Даже если я продам вам билет по фотографии, в поезд без оригинала вас не пустят.

— Может быть, можно все-таки что-нибудь сделать? — Василиса применила все свои актерские навыки, полученные в школьном театральном кружке, чтобы изобразить страдания. Хотя и изображать особо не требовалось — переживания были настоящими, просто по иной причине.

Продавщица покачала головой.

— Простите, мне очень жаль, но вам придется вернуться домой за паспортом.

Последняя надежда рассыпалась в пух и прах. Василиса бездумно побрела по вокзалу. Она вышла на улицу, долго шла в неизвестном направлении, затем села за дальним столиком в уличном кафе. От стресса пропал аппетит, но она заставила себя немного поесть, чтобы думалось лучше.

И что ей делать? Вариант звонить родителям сразу отпадал. Как она объяснит свое внезапное появление в Москве маме? Она ведь сразу сорвется к ней, и если ее удастся задержать и уговорить сначала отыскать паспорт дочери в съемной квартире, вопросы никуда не денутся. Папе тоже станет интересно, каким образом Василиса оказалась в другом городе без собранных вещей, чемодана, наметок на поездку и, самое главное, документов. Конечно, можно сказать, что она напилась и добралась до Москвы на попутке, но мама знает ее, как облупленную, и ни за что не поверит в это. Про перемещение в пространстве даже заикаться не стоило. Мама решит, что она издевается, ей станет плохо, и папа будет ее успокаивать. Может быть, даже понадобится врач.

Позвонить подруге, попросить проделать все то же самое, скинуть деньги на билет? Можно, но от вопросов убежать не получится. И все же лучше, чем пугать родителей. Прежде чем Василиса успела совершить звонок, телефон внезапно затрезвонил. Она сжала его в руке, раздумывая над тем, отвечать ли на вызов в таком подвешенном эмоциональном состоянии, в котором она находилась. Артем смотрел на нее с экрана сверкающими на снимке карими глазами. В правом верхнем углу высветилось время. Полтора часа назад они должны были встретиться.

Авария выбила из головы мысли о встрече, а перемещение в пространстве стерло их в порошок.

— Я сильно опоздала, да? — нервно хмыкнула Василиса, прижав мобильник ухом к плечу, и необдуманно занялась разрыванием салфетки на кусочки. Нужно было выплеснуть стресс.

— У тебя что-то случилось? — Артем звучал взволнованно. На заднем фоне послышался треск и приглушенное шипение.

— Только не говори, что ты до сих пор ждешь меня?

Совесть обмотала нервы вокруг бьющегося в тревоге сердца прочнее прежнего. Неужели он все это время прождал ее в кафетерии, терпеливо не набирая номер, чтобы не помешать?

— Нет… — двухсекундная пауза противоречиво ответила за него. — Нет.

— Обычно со мной такого не случается, прости. Я почти приехала, но меня чуть не сбила машина.

— Машина? — переспросил Артем, и звуки на фоне стали значительно тише. В его голосе сквозило то ли удивление, то ли испуг. — Ты цела?

— Да, все в порядке. Точнее, почти в порядке. — Василиса взглянула на то, что осталось от салфетки, и поняла, насколько же сильно она ошибалась в своих словах. Рваные клочки бумаги окружили чашку с блюдцем, как взорвавшееся облако. — В общем, сегодня я не приду.

— Хорошо, конечно! Обязательно обратись к врачу.

Если бы врач мог решить эту проблему вселенского масштаба, было бы неплохо.

— Я напишу тебе, когда смогу встретиться. Помню, что у тебя скоро защита проекта, — добавила она с сожалением и отключилась.

Разговор с Артемом вернул ее на полтора часа назад. Вспышка яркого света, шум в голове, петляющая дорога и яркие голубые глаза, внимательно глядящие на нее в больнице. Сознание подбросило Василисе недавние образы, точно кадры из ленты кинопленки. Впервые лицо малознакомого мужчины, к которому она по какой-то неясной для себя причине не испытывала злобы, отпечаталось в памяти так ясно, что даже спустя время она смогла представить его себе, как наяву. Лазурные глаза закрепились в голове чересчур отчетливо, а шрамы на руке, при первом взгляде просто удивившие ее, теперь казались странными. Кем они были оставлены? Зверем? Вдобавок ко всему прочему, создалось впечатление, что она уже видела Ярослава. Иначе объяснить чувство дежавю при воспоминании об их встрече объяснить не вышло.

Думая о событиях второй половины дня, Василиса пыталась понять, в какой момент произошло ее «перемещение», если она, конечно, находилась в здравом уме. Со сто процентной вероятностью она могла сказать, что переходила дорогу по пешеходному переходу на Невском проспекте. Там же в нее кто-то врезался, она выронила телефон, наклонилась за ним. Потом ей стало плохо, ее ослепило фарами, из машины выбежал Ярослав. Он же привез ее в больницу, которая, судя по всему, уже находилась в Москве. Значит, перемещение произошло между двумя событиями — плохим самочувствием и аварией.

От размышлений загудела голова. Василиса просидела за столиком еще какое-то время, но боль усилилась. Она решила пройтись, свернула в теневой переулок и прислонилась спиной к стене серого здания. Собиралась отдышаться, а потом набрать подругу, но не успела. В ушах запищало, как бывает, когда лопаются крошечные сосуды; перед глазами заплясали пятна. Голова потяжелела, словно наливаясь свинцом, задрожали губы и пальцы. Ситуация, случившаяся на зебре в другом городе, повторялась. Ощущения были похожими. Василиса скатилась по стене вниз и обняла себя руками, как будто это помогло бы ей избавиться от боли. Не удержав равновесие, она завалилась на бок и зажмурилась.

Холодный ветер обдул шею и руки. Василиса вздрогнула и разлепила глаза. На улице стало темнее, словно кто-то выключил солнце. Боль постепенно унималась, и вскоре получилось подняться на ноги. От в миг изменившегося фасада здания стало не по себе, к горлу подступил неприятный ком. Вместо узкого переулка между домами она обнаружила себя в незнакомом дворе. После всего увиденного ранее внезапная смена местности не удивила ее, однако вселила надежду.

Василиса бросилась бежать прочь со двора. Она неслась наугад, несколько раз сворачивая в разных направлениях, пока не оказалась на тротуаре возле широкой дороги. Сердце скакало в груди, точно напуганный заяц. Поверить своим глазам с первого раза не вышло. Прямо через проезжую часть располагались гранитные ограждения, за ними — Нева, а вдалеке виднелся позолоченный шпиль Петропавловской крепости.

Василиса ударила себя по плечу, проверяя, реально ли это, и оно заболело. Неужели она снова дома? Неужели ей не придется никому звонить и пытаться убедить в том, что она не безумна? Желание вцепиться в гранит руками, проверить его на ощупь, убедиться, что это не мираж, заиграло под ребрами так сильно, что Василиса бросилась на проезжую часть, ничего не замечая на своем пути.

Справа раздался гудок автомобиля. Заскрипели шины, стираясь об асфальт от резкого торможения. Где-то вдалеке грянул гром. Мелкие капли дождя торопливо стали оседать на лицо и плечи. Только тогда Василиса пришла в себя. Она замерла на месте, как вкопанная. На дорогу выскочил низкорослый водитель такси, ругаясь на незнакомом языке. Сердце бешено колотилось в груди. Второй раз за день ее чуть не сбила машина. И почему она так просто забыла о правилах безопасности, когда увидела Неву? Стоило бы убраться скорее с дороги, но перед глазами появилась мутная пелена. Страх остаться в чужом городе без документов и помощи, дикая радость от возвращения домой, ужас от второй чуть не случившейся аварии смешались воедино. Эмоции, так долго удерживаемые внутри, вырвались наружу. Василиса заплакала, не в силах остановить поток горячих слез. Хлопнула дверца автомобиля.

— Вы меня преследуете?

— Что? — в попытке разглядеть лицо говорящего Василиса принялась судорожно вытирать слезы с щек.

Рядом с ней остановился Ярослав Громов. Хмурое выражение лица выдавало его напряжение. Какой бы сильной всю свою жизнь Василиса себя ни считала, в этот момент ноги у нее подкосились. Она чуть не упала. Ярослав выглядел столько же шокированным, сколько и она. Только самообладания у него оказалось побольше.

— Если вы будете там стоять, кто-нибудь вызовет полицию. За нами уже хвост.

Его голос звучал громче, чем в первый раз, и тверже. Пока Василиса пыталась сообразить, не спала ли она долгим и безумным сном, у Ярослава закончилось терпение. Он сделал несколько больших шагов, схватил ее за руку и потащил к машине.

— Садитесь, — сказал он, открывая заднюю дверцу.

Василиса послушно села. Громов просверлил ее тяжелым взглядом, и она поняла, что ей нужно подвинуться. Он опустился на соседнее сидение и сказал таксисту трогаться. Вставшие за ними в пробку водители недовольно загудели.