И только когда Илья встретился с родителями, обнял сестёр и подержал на руках обеих племянниц, ему наконец стало немного легче. И улыбка Алины, прижимающей к себе нового плюшевого динозавра, которого он для неё выбрал, будто бы растопила часть его замороженной души.

— А хочешь, я её завтра отведу в зоопарк? — спросил он у Оли, и сестра, услышав это предложение, вытаращила глаза и восторженно кивнула. — Может, и Танюшку с собой взять? — Илья обернулся к Полине, но она покачала головой.

— Нет, вы с ней с ума сойдёте. Это надо мне тогда тоже идти, а я завтра не могу. Поэтому в следующий раз.

— А динозавры там будут? — вдруг подала голос Алина. Это было её последнее увлечение, только она пока никак не могла осознать, что значит «вымерли».

— Нет, Алечка, — ответил Берестов. — Зато будут крокодилы, белые медведи и тигры. И много других животных, которых твои любимые динозавры с удовольствием бы слопали. А ещё там сладкую вату продают…

— Илья! — засмеялась Оля, смотря на брата с лёгкой укоризной во взгляде. А Алинка уже восторженно прыгала по комнате, визжа от радости. — Ладно уж… Только не объедайтесь!

— Постараемся.

* * *

По-хорошему, Варя даже толком не могла вспомнить, в какой момент жизни её лучшим другом стал Дятел.

Так бывает — люди, дружившие в детстве или юности, в дальнейшем могут разбежаться без всяких ссор. И девочки, с которыми Варя коротала время в школе и институте, вышли замуж, нарожали детей, и теперь у них не имелось времени общаться со своей незамужней подругой.

Но был и ещё один фактор. Все эти многочисленные подруги почему-то смотрели на Варю немного свысока, будто то, что она до сих пор не вышла замуж, ставило их как минимум на ступеньку выше. Некоторые старались скрыть подобное отношение, но Варя всё равно его замечала. Она всегда была довольно проницательна.

Нет, Варя, конечно, продолжала общаться со своими подругами, но случалось это настолько редко, что девушка даже не могла назвать это полноценным общением.

Последние несколько лет Варя больше общалась со своей бывшей коллегой по работе — Светкой Крыловой, а ныне Светкой Юрьевской — женой их генерального директора. Поначалу, приходя в дом к своему, по сути, работодателю, Варя страшно смущалась, краснела и мямлила, особенно когда к ней обращалась не Света, а Максим. Но смущение это продлилось недолго. Когда с двух сторон на тебя напрыгивают милые маленькие дворняжки, под ногами шныряют коты, подруга улыбается во весь рот, а генеральный директор ведёт себя не как генеральный директор, а как очень счастливый семейный мужчина, как-то не до стеснений.

Но даже Свете Варя не стала ничего рассказывать, когда в субботу ходила к ней в гости. Та, конечно, заметила, что с подругой не всё ладно, но лезть в душу не стала — поняла, что Варя не хочет объяснять. Напоила чаем, накормила вкусным медовиком и, смеясь, посетовала на то, что Макс хочет взять ещё одну собаку и ещё одного кота. Для равного счёта — трое детей, три собаки, три кота…

— Тогда надо ещё двух черепашек и двух же попугаев, — фыркнула Варя. — А если по рыбкам вашим считать в аквариуме, эдак вообще сначала необходимо ещё с десяток детей завести…

Света поперхнулась и, вытаращив глаза, прошептала:

— Только ты Максу этого не говори! Он же всерьёз может о таком задуматься!

— А я всё слышал! — крикнул из соседней комнаты муж Светы и по совместительству Варин генеральный директор. — Но, боюсь, тогда тебя заодно придётся пилить на десять маленьких Светиков… А мне гарем ни к чему!

— Я тебе дам гарем! — воскликнула Света, потрясая кулаком в сторону стены, за которой скрывался Максим. — Никаких гаремов! Я знаешь, какая ревнивая?!

— Да уж знаю!

… И всё равно — у них в гостях Варе стало немного легче. А потом она пришла домой, повозилась с Дятлом — и совсем расслабилась.

— А пойдём завтра в зоопарк? — предложил Кеша, прыгая по дивану. — Ты давноооо обещала, а всё никак!

— Пойдём, — кивнула Варя.

— А сладкой ваты купим?

— Купим. Какой же зоопарк без сладкой ваты? Это святое, Дятел!

— Ура! — взвизгнул брат и полез к Варе на шею — обниматься.

* * *

Погода в воскресенье была замечательно летняя — очень тепло, но не жарко, и ветерок приятный. Не очень типично для июля, но Илье нравилось так гораздо больше, чем изнуряющая жара, во время которой даже вылезать из дома не хотелось.

С утра пораньше он заехал за Алиной, и счастливая Оля отдала дочку брату, явно предвкушая собственный отдых.

— Надеюсь, вы вернётесь нескоро, — заявила она напоследок, по-деловому оглядывая красные бантики в косичках Алины, и Берестов понимающе усмехнулся.

— Не переживай. Пока не съедим всю вату, домой не отправимся.

Племянница захихикала, а сестра грозно сдвинула брови.

— Не объедаться!

— Не будем, не будем, — успокоил Олю Илья, взял Алинку за руку и вышел из квартиры. И она тут же спросила громким шёпотом, делая большие глаза и оглядываясь на дверь:

— Дядя Илья, а попкорна купишь? Я так люблю, а мама не разрешает!

— Так попкорна или ваты?

— А можно… и то и то?

Берестов засмеялся.

— А ты не лопнешь, деточка?

— Не-е-е, — замотала головой Алинка. — Я же не шарик! Чего это я вдруг лопну?

Действительно…


Илья решил зайти в зоопарк не с главного входа, а с противоположного, где располагается так называемый «детский зоопарк» — с курицами, козлами, баранами и прочей домашней живностью. На его взгляд, это был отличный способ «раскачать» ребёнка, нежели сразу водить его по берегу большого пруда с кучей хоть и красивых, но не слишком знакомых птиц.

План сработал — Алинка восторженно пищала и умилялась на кроликов, мышек, гусей и прочих обыкновенных животных. Илья ходил следом, вполголоса рассказывая что-нибудь интересное про того или иного зверька, сам всё больше умиляясь на племянницу и окружавших её детей, нежели на обитателей зоопарка.

Потом они купили аппетитно пахнущую сахарную вату нежно-розового цвета, и направились дальше — к террариуму.

Вот возле здания террариума Илья и увидел Варю. Он так много думал о ней в последнее время, что даже не слишком удивился. Поначалу решил, что она ему только кажется — галлюцинации, так сказать. Моргнул, потом ещё раз моргнул — но Варя не исчезала.

Она искала что-то в сумке с очень расстроенным видом. А рядом стоял не менее расстроенный мальчик лет восьми-девяти, похожий на Варю настолько, насколько может быть похож мальчик на взрослую девушку. Светловолосый, голубоглазый, и с совершенно таким же носом.

Сын? Неужели у неё есть сын?..

А почему, собственно, ты думал иначе? Ты ведь ничего не знаешь про Варю.

Между тем девушка опустила сумку и, громко выдохнув, сказала:

— Нету!

— Ну как же так! — воскликнул мальчик, и настолько горестно, что Илья не выдержал — шагнул вперёд и спросил:

— Что у вас случилось?

Он почти сразу пожалел о своём поступке. Надо было промолчать и по-тихому пойти дальше, дабы не портить Варе выходной. Но… почему-то у него опять отключились мозги.

Варя вздрогнула и даже почти подпрыгнула, оглядываясь. Посмотрела на Илью очень испуганными глазами и сделала шаг назад. Мальчик же просто нахмурился, оглядывая Берестова и Алину не слишком дружелюбно.

И только Илья открыл рот, чтобы извиниться, как его племянница вдруг воскликнула:

— Привет! А я тебя видела в нашей школе танцев! Ты из группы Анны Викторовны? А я у Антона занимаюсь, в соседнем зале! Меня зовут Алина, а тебя?

И племяшка, размахивая палочкой с ватой, подошла поближе к собеседнику. А следом за ней подошёл и Берестов.

— Я Кеша, — ответил ребёнок осторожно, но гораздо более дружелюбно, чем до этого смотрел на Илью. — А это Варя, моя сестра. — И он взял вышеупомянутую сестру за руку, кинув при этом грозный взгляд на Берестова. И «моя» произнёс так… по-деловому.

Сестра, значит… Не мама. И почему ему настолько легче? Даже если бы это был сын, какая разница…

— Алина! А это мой дядя Илья! А ты лису с журавлём видел?..

Пока дети переговаривались, Берестов очень тихо, одними губами, сказал Варе:

— Извини. Мы сейчас уйдём.

Она явно чувствовала себя неловко. Смотрела на него исподлобья и напряжена была очень сильно. Илье даже сразу расхотелось есть свою вату.

— И всё-таки… что у вас случилось? — он попытался переключить и себя, и Варю.

— Да ерунда. Фотоаппарат забыла… — пробормотала она, отводя взгляд.

— Это тебе ерунда! — вскинулся вдруг Кеша. — А я хотел пофоткать!

— Пофоткаешь мобильником…

— Там качество — гавно! — надулся мальчик, и Варя вспыхнула:

— Так! Чтобы я подобных слов больше не слышала! Ты как выражаешься при девочке?! Никакой сладкой ваты!

Кеша надулся, скрестив руки на груди.

— Ну и пожалуйста!

Пока Варя возмущённо дышала, а Илья пытался придумать, как бы теперь уйти, всё решила Алина.

— А у нас есть фотоаппарат! — сказала она. — Да, дядя Илья? И сладкой ватой я с тобой поделюсь, Кеш! Только ты больше плохих слов не говори, а то я запомню, и меня потом мама ругать будет!

Варя рассмеялась, чуть расслабляясь.

— А ещё мы можем вместе ходить и снимать! А потом фотки вам кинем! Да, дядя Илья?

Берестов честно хотел отказаться. Но Кеша тоже посмотрел на него глазами кота из Шрека…

— Варь?.. — обратился Илья к девушке, готовый к любому ответу, кроме того, что она произнесла.

— Хорошо, — вздохнула Варя, старательно не глядя на Илью. — Вместе так вместе. Вместе… веселее.

— Ура! — завопил Кеша, подпрыгнул и обнял сестру. Только после этого Варя улыбнулась.

Неужели настолько любит брата, что готова ради него терпеть присутствие Берестова? По-видимому, да…

* * *

Кажется, это называется «расстроенные чувства». Варя пребывала именно в этих самых чувствах, как только они с Дятлом встретили Илью с племянницей. Очень милая и непосредственная девочка, ещё и оказавшаяся ученицей в той же школе танцев, что и Кеша. А сам Берестов…

Может, это стокгольмский синдром так проявляется?.. Варя ничего не могла понять в собственных расстроенных чувствах. С одной стороны, Илья был ей физически неприятен, она старалась избегать его прикосновений, взглядов и даже присутствия рядом. А с другой стороны…

Ей хотелось, чтобы всё было иначе. Варя не была слепой или дурой, поэтому она видела — Берестов не такой плохой, как она поначалу о нём думала. Он был ей любопытен. И да — с одной стороны ей хотелось узнать о нём побольше, а с другой — совершенно не хотелось даже видеть его. Ну как так? Столько противоречий…

Подсознательно Илья пугал Варю. Особенно такой, как сейчас. В офисе он ходил в костюмах, а здесь, в зоопарке — в джинсах и светлой рубашке. И джинсы, кажется, были те самые… или просто очень похожи.

Паника вспыхивала в девушке, как только Берестов подходил слишком близко, или смотрел на неё пристально, или делал какое-то резкое движение. Спасало то, что Илья явно старался не делать резких движений и не подходить близко, но вот не смотреть у него не получалось.

У Вари от его взгляда чесалась кожа. Такой навязчивый неприятный зуд, как после разделки курицы или рыбы. И хоть во взгляде Берестова не было ничего неприличного, Варе всё равно хотелось, чтобы он отвернулся и не смотрел.

Кеша тоже относился к новому знакомому настороженно, но тут виновата была, скорее всего, ревность. Дятел с пелёнок ревновал сестру к мужчинам любого возраста, и чем младше был этот «мужчина», тем сильнее оказывалась ревность. Один раз Варя при Кеше немного поговорила на улице с одним пятилетним мальчиком, так Дятел потом полчаса на неё дулся…

Так что дело было не в личности Ильи, а просто в самом факте его присутствия рядом с Варей. Дятел всеми своими словами и действиями показывал — моя, не отдам. Брал за руку, кидал грозные взгляды… ну прям собственник и альфа-самец. И в кого он такой ревнивый?..

Берестов всё-таки отдал свою сладкую вату Кеше, правда, только после того, как тот пообещал больше не говорить плохих слов, особенно при девочках. Дятел пообещал и, схватив вату, восторженно побежал дальше — к вольеру с обезьянами.

Они с Алиной неплохо так спелись. Что-то постоянно обсуждали, щёлкали фотоаппаратом — дорогим, кстати, и довольно тяжёлым, — смеялись и размахивали руками.

На самом деле даже хорошо, что они с Кешей встретили эту девочку. Конечно, Дятел ходил на разные занятия, но всё же общения со сверстниками ему явно не хватало. И каким хорошим другом ни была Варя, она всё-таки уже давно не ребёнок. А детям нужны дети.

— А почему ты не съел свою вату? — спросила она вдруг у Ильи, сама от себя не ожидая, что будет у него что-то спрашивать. Тем более про какую-то дурацкую вату.

— Расхотелось, — Берестов пожал плечами. — Извини, что испортил тебе выходной. Я не знал, что ты придёшь сюда с братом.

— Угу. И то, что я работаю именно в той конторе, куда ты устраиваешься на работу, ты тоже не подозревал.

— Не подозревал. Но ты, наверное, не поверишь. Это просто совпадение… Хотя я и пытался тебя найти.

Внизу небольшая мохнатая обезьянка сосредоточенно очищала банан. И в этой своей сосредоточенности она напоминала Кешу, который делает домашнее задание по математике.

— Найти? — пробормотала Варя, глядя на то, как Дятел с Алиной фотографируют процесс очищения банана. — Каким образом?

— По записи с видеокамеры подъезда. Отдал её своему другу, который работает в органах, но тот так и не смог тебя отыскать.

— Понятное дело, — фыркнула девушка. — Хорошо хоть фоторобот не додумался на меня составить…

— Почему не додумался? Додумался.

Варя изумлённо оглянулась на Илью. Он стоял слишком близко, и она сделала шаг назад, натыкаясь на бортик вольера. Берестов шагнул за ней и взял её за локоть, но почти сразу отпустил.

— Извини, мне показалось, что ты падаешь.

— Нет. — Варя чувствовала себя неловко, почти касаясь своей грудью его рубашки. — Я просто… от неожиданности. Зачем… фоторобот?

Илья усмехнулся, чуть отходя назад, чтобы она могла спокойно вздохнуть.

— От отчаяния. Не знал, что ещё придумать.

— И как… похоже получилось?

— Очень.

— Покажешь? — неуверенно протянула Варя, но Берестов не успел ответить — рядом загомонили Алина и Кеша, требуя идти дальше.

И попкорн…


Возле вольера с белыми медведями дети особенно долго зависли. Наблюдали за возней медведицы и медвежонка и тихонько переговаривались.

— А я думала, белые медведи белее… А они не белые, а жёлтые…

— Может, они просто не мытые? А потом их помоют — и побелеют…

Илья рядом с Варей затрясся от смеха.

— А чем их моют? — задумчиво протянула Алина и повернулась ко взрослым. — Дядь Илья? Скажи, чем моют медведей? У них шампунь специальный есть, да? И они от него белеют и становятся красивые?

— Мама говорила, что отбеливает хлорка, — вставил свои пять копеек Дятел. — Только она вонючая-я-я…

— От хлорки белые медведи, пожалуй, превратятся в очень белых, но совершенно мёртвых медведей, — сказал Илья, явно изо всех сил стараясь не смеяться. — Хлорка — она не для живых существ.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Кеша. — Мама льёт её в унитаз!

— Вот-вот. В унитазе как раз живые существа не нужны. А медведи… честно говоря, я не знаю, моют их или нет. Но в любом случае они от этого мытья не побелеют. Они вот такие и есть.

— Но они же не белые! — воскликнула Алина. — Они жёлтые!

— Это в сравнении со снегом, — вмешалась Варя. — А если поставить такого мишку рядом с бурым медведем, сразу станет понятно, кто из них белый.

Дети рассмеялись, и Илья тоже. Хорошо хоть смеха она его не боится…

Неподалеку располагалась палатка с попкорном, о котором давно мечтали Дятел с Алиной, и как только они увидели вожделенное, сразу возбуждённо загомонили, выпрашивая вкусность. При этом Кеша хотел солёный попкорн, а Аля — сладкий.

— Дядя Илья, а из чего делают попкорн? — вдруг спросила племянница Берестова, когда они с Дятлом уже получили желаемое и аппетитно им захрустели.

— Из пенопласта, — ответил Илья, и Варя посмотрела на него с изумлением.

Совершенно невозмутимый Берестов хапнул попкорна из стаканчика Алины, испуганно вытаращившей глаза, и не менее невозмутимо продолжил:

— Да-да. А ты думаешь, зря мама тебе его есть запрещает? Вот слушай внимательно. Ты же буквы у нас выучила уже. Пе — это значит, первая буква «п». Потом «но» — это «о». И наконец — пласт — ещё одна «п». Вот и получается «поп». А «корн» — кормовой, значит. Попкорн. И вреден он, потому что впитывает воду, разбухает… и можно лопнуть, как воздушный шарик, если его слишком сильно надуть.

Варя хихикнула, а Дятел фыркнул:

— Врёшь! Попкорн — это кукуруза!

— Да? — Илья многозначительно покосился на ведёрко в руках Кеши. — И где тут кукуруза? Правда же, больше похоже на пенопласт?

Дятел хмурился, пытаясь найти аргументы, но с процессом изготовления попкорна он не был знаком, поэтому молчал.

— Дядя Илья… — Алина обиженно шмыгнула носом. — Это что же, я могу лопнуть?

— Нет, — Берестов успокаивающе погладил племяшку по голове. — Не можешь. Тут совсем немного. А вот если объесться попкорном, то можно и лопнуть, так что много не ешь. И обязательно делись с добрым дядей Ильёй!

Алина энергично закивала, пихая коварному дяде ведёрко с попкорном прямо в бок. И Дятел, задумчиво почесав макушку, тоже предложил Варе угощаться.

Покачав головой, она с иронией обратилась к Берестову:

— Ты прирождённый педагог!

— Стараюсь, — согласился Илья, и улыбнулся, глядя на Варю такими необыкновенно тёплыми глазами, что ей стало безумно неловко. И она опустила голову, чувствуя почему-то волну не обычной и привычной паники, а смущения.

Наверное, примерно так же чувствовала себя Бэлль, выяснив, что у страшного Чудовища в его страшном-престрашном замке есть прекрасная библиотека со стеллажами до небес.

* * *

Дольше всего дети стояли возле вольера с морским котиком, который забавно кувыркался в воде и прыгал прямо перед носом у наблюдающих, будто его только что доставили из цирка. Восторженно визжали, подпрыгивали и щёлкали фотоаппаратом. Фотографии получались смазанные, но дело ведь не в них, а в процессе.

А потом настало время перебраться на старую территорию зоопарка по небольшому мосту. Дети бежали чуть впереди, Варя и Илья шли следом, но не некотором расстоянии друг от друга. Берестов даже усмехнулся про себя, осознав вдруг, что начинает привычно выдерживать совершенно определенную дистанцию между собой и Варей. Он давно заметил: она начинает паниковать, если он подходит к ней ближе, чем на расстояние в один метр.

Но в этот раз соблюдать эту дистанцию не получилось. Пробегающий мимо Вари незнакомый мальчик вдруг налетел на неё и непременно сбил бы с ног, если бы Берестов не обхватил девушку за талию и не прижал к себе.

Он почти сразу ощутил, как Варя напряглась. У неё словно все мышцы свело. Илья, поняв это, отпустил её, но она не двигалась, продолжая стоять посреди моста, как будто он её в статую превратил.

— Варя? — Илья развернул девушку и с тревогой вгляделся в побелевшее лицо, распахнутые глаза с расширенными, как от шока, зрачками, и выругался про себя. Оттеснил её к стене и заговорил очень тихо и быстро, поднимая руки вверх: — Всё хорошо, слышишь? Я не трогаю тебя. Не трогаю. Всё хорошо. Дыши, Варя. Пожалуйста.

Она и правда не дышала. И словно ничего не слышала…

— Варь? Варя-я-я? — вдруг заверещал где-то возле них Кеша. — Чего с тобой такое, Варь?

Мальчик взял сестру за руку и энергично её затряс. А испуганная Алина прижалась к Берестову, и он бережно погладил племянницу по голове, успокаивая.

— Всё… нормально, — сказала вдруг Варя, смаргивая паническую муть в своих глазах. Потёрла ладонями щёки, улыбнулась Кеше, потом Алине. На Илью она так и не посмотрела. — Просто дыхание перехватило. А давайте мороженого купим?

Хороший ход. Берестов тоже хотел предложить нечто подобное, чтобы разрядить обстановку. Варе, конечно, вряд ли поможет мороженое, но хоть дети развеселятся, а то испугались не меньше, чем он.

— Да! Давай! — энергично закивали Кеша и Алина, и девушка, взяв их обоих за руки, повела дальше по мосту.

— Дядь Илья, не отставай! — крикнула племяшка, но, по правде говоря, Берестову сейчас вовсе не хотелось идти следом.

Больше всего на свете ему хотелось побиться головой о стену этого моста…

* * *

Варе было стыдно.

Вот это чувство она легко могла отличить среди прочих, и оно было самым сильным. Паника, смущение, злость, досада и даже толика тошноты — да, но сильнее всего был стыд.

Она ведь прекрасно понимала умом, что Илья не собирался её насиловать прям на этом мосту. И тем не менее — испугалась так, что не могла пошевелиться.

Это какой-то бред. Так нельзя. Он не заслуживает подобного отношения. Удержал её от падения, а она…

Но что делать? Варя не могла это контролировать. Паника и отвращение к Илье просто накатывали — и всё.

Свою роль ещё сыграл тот факт, что Берестов в тот момент находился сзади. Как тогда, трахая её, привязанную к столу.

Варю всегда нервировало, когда он шёл сзади. Но шёл ещё ладно, это она могла терпеть. А сейчас он не шёл, а прижимал её к себе…

Угу. Прижимал. Да Варю в метро вчера так прижимали! Илья даже рядом не стоял. Несправедливо!

Поэтому она на него толком и не смотрела теперь. Он наверняка думал, что из-за неприязни, но нет. Свою неприязнь Варя уже научилась забивать поглубже, и она по крайней мере не мешала ей просто смотреть на Илью.

А вот стыд — мешал.

И пока Алина и Дятел весело прыгали вокруг вольера со знаменитым жирафом Самсоном, Варя тихо сказала Берестову:

— Извини за мою реакцию. Я не нарочно.

Самсон величественно вышагивал туда-сюда и глядел на присутствующих здесь посетителей в буквальном смысле свысока.

Особенно на них с Берестовым. У Вари даже возникло какое-то странное параноидальное чувство, будто он про них всё-всё знает.

— Ничего. Я понимаю, — ответил Илья спокойно, не отрываясь от созерцания прекрасного животного. — Не нужно извиняться. Я сам виноват.

— Я тоже виновата, — шепнула Варя. — Надо было сразу тебе сказать, с порога. А я…

— Женщины, — Берестов, кажется, закатил глаза. — Всегда найдёте, в чём себя обвинить. Нет уж, Варя. В этом виноват только я.

— Но…

— Никаких «но». Пойдём лучше «ночной мир» посмотрим. Мой любимый павильон.

— Почему?

— Понятия не имею. Может, потому что я сам — «сова»?

Варя хихикнула. Вдруг стало легче. Наверное, от слов Ильи. «В этом виноват только я».

Хотя казалось бы — абсурд. Насильник не винит свою жертву, и ей от этого легче!

Но ёксель-моксель… Какой из него насильник…


Ещё часа через два устали даже дети. Устали есть вкусное, прыгать, бегать, разговаривать, визжать и даже фотографировать.

— Всё, — заявил Кеша, садясь на лавочку. — У меня сели батарейки. Варь, пойдём домой? И вообще я хочу суп.

— Суп? — удивлённо переспросила Варя.

— Ага. Ты же вчера вечером варила сырный. Я хочу!

— Вот что с детьми делает попкорн и сладкая вата, — усмехнулся Берестов, поправляя бантики в Алинкиных косичках. — Они начинают хотеть сырные супы…

— А я не хочу суп! — заявила Алина, мотнув головой так, что Илья чуть не развязал ей один из бантиков. — Я хочу котлету!

— И я! — воскликнул Дятел.

— Повторюшка дядя хрюшка!

— Ничего подобного! — возмутился Кеша и даже носом шмыгнул от обиды. — Сама такая!

— Да ладно вам, — сказал Берестов, выпрямляясь. — Я тоже хочу и сырный суп, и котлету. Но я не повторюшка дядя хрюшка, а повторюшка дядя Илья. Согласны?

Дети хором захихикали, разом забыв свои разногласия. И Варя тоже улыбнулась, почему-то подумав о том, что Илья-то как раз наверняка не получит ни того, ни другого.

Хотя… может, у него девушка есть? Или к сестре в гости напросится… На котлеты с супом…

— А вы нам фотки когда пришлёте? — спросил Дятел у Берестова по-деловому, держась за руку Вари и вышагивая по направлению к выходу из зоопарка.

— Сегодня и пришлю, — ответил Илья. Алина попросилась к нему на ручки, и теперь он тащил её, немного сильнее прихрамывая, чем обычно. Варя молчала, уговаривая себя, что это совершенно не её дело и не нужно его жалеть.

Хотя она всё равно поражалась, что Берестов за время их прогулки ни разу не пожаловался, не сказал, что хочет присесть. Даже она устала, а у него словно и не было больной ноги. И пусть передвигаться Илье помогала трость, всё равно — неужели ему не хочется отдохнуть?

А он вместо этого самого отдыха взял на руки племяшку и понёс её к выходу.

— Здорово! А куда? На почту?

— Могу и на почту, — кивнул Берестов. — Варь, дашь адрес?

— Дам, — ответила она и полезла в сумочку за ручкой и листочком.

* * *

То, что он переборщил, Илья понял почти сразу.

Так много ходить ему всё же вредно. И носить на руках милых шестилетних девочек, объевшихся попкорном, мороженым и сладкой ватой — тоже. Но увы, у него не всегда получалось себя остановить. Хотя правильнее было бы сказать — никогда не получалось.

На работу завтра лучше поехать при помощи такси. Вряд ли он сможет адекватно вести машину.

Запикал компьютер, распознавая подключённый к нему фотоаппарат. Илья скопировал фотографии в созданную прямо на рабочем столе папку, а потом скинул их в хранилище, загрузил почту и написал письмо Варе на тот адрес, что она указала на бумажке.

Полюбовался на некоторые фотографии, где Варя получилась особенно хорошо, хоть таких и было мало — всё же из Алины с Кешей танцоры явно будут получше, чем фотографы. Потом нашёл её в соцсетях и некоторое время тупо пялился на аватарку, где улыбающаяся Варя сидела в обнимку с таким же счастливым Кешей над большим-пребольшим тортом с цифрой 8.

Илья тоже улыбнулся, закрыл соцсеть, а затем привычно открыл сайт одного ресторана и принялся заказывать себе то ли обед, то ли ужин. Не хотелось стоять возле плиты, особенно ради того, чтобы сварить пельмени.

А после ужина Берестов почти сразу заснул — слишком уж устал за сегодня. И снилась ему Варя, которая вместо того, чтобы вырываться из объятий Ильи и пинать его ногой в пах, громко смеялась и гладила его по голове.


В понедельник утром на работу Илья немного опоздал. Попал в пробку, образовавшуюся из-за крупной аварии с участием трёх машин, и когда наконец добрался до офиса, на часах было почти одиннадцать, и возле стола Берестова уже выстроилась целая очередь из сотрудников по разным срочным вопросам.

До часу дня Илья отвечал на эти вопросы, куда-то ходил, кучу всего просмотрел. И только в час, вернувшись на своё место после пятнадцатиминутного разговора с генеральным директором, смог вздохнуть. Основное разгрёб, можно пару минут отдохнуть.

— Спасибо за фотографии, — сказала Варя из-за своей баррикады, и Илья вздрогнул от неожиданности. — Хотя больше половины ушли в корзину, оставшаяся половина очень даже ничего.

— Ничего, — кивнул Берестов, покосившись на Варину «перегородку» из папок и прочего офисного ассортимента. Там, между двумя папками, была крошечная щель, в которую он мог видеть девушку. Точнее, её маленький кусочек. — Я в их возрасте так фотографировал, что вместо людей получалось одно только небо или асфальт. А у них вполне прилично… Даже можно понять, это белый медведь на фотографии или какая-нибудь выдра. У меня в шесть-восемь лет и тот, и другой были бы на одно лицо. Точнее, на одну морду.

Варя тихонько захихикала.

— У меня тоже. Тогда ещё в моду полароиды вошли, помнишь? Сфотографировал, положил фотку лицом вниз — и минут через пятнадцать она проявляется. Родители давали мне баловаться. У меня ничего толком не получалось и я расстраивалась.

— Я думаю, современные дети просто немного другие, — фыркнул Илья, щёлкая мышкой по файлу с очередным договором. — Они привыкли к гаджетам, к планшетам. Для меня фотоаппарат был… ну не знаю, как для них сейчас, наверное, ламповый телевизор. Они, наверное, и не поняли бы даже, что это именно телевизор, а не так, просто какая-то хрень.

— Да-а-а, — протянула Варя мечтательно. — А фильмы на таком телевизоре иначе смотрятся, романтичнее, что ли. Даже ужастики. До сих пор помню, как я смотрела «Кошмар на улице Вязов» и пряталась от Фредди под одеялом. А потом боялась спать.

— А я не видел «Кошмар на улице Вязов». Ни одной части.

— Да ладно? — удивилась Варя. — Я думала, таких людей не существует…

— Ну почему? — усмехнулся Илья. — Я знаю одну девушку, которая не видела «Иронию судьбы» Рязанова. Специально не смотрит — это у неё такой личный рекорд. И всем хвастается. Нравится ей, как собеседник вытаращивает глаза. А я просто никогда не любил ужастики. Не мой жанр. Зато я смотрел все части «Звёздных войн». Кроме современных экранизаций. Их я побаиваюсь.

— Правильно побаиваешься, — Варя за перегородкой явно поморщилась. — Фигня на постном масле, как говорит мой папа. Мы с Дятлом на них в кино ходили.

— С Дятлом? — не понял Илья. — С каким таким Дятлом?

— Да это я так брата называю, — засмеялась Варя. — Дятел. За систематическую долбёжку.

— Ах вот оно что… Оригинально. А сестра Алину называет куклой. Но это только среди взрослых.

— А…

Варя, кажется, хотела ещё что-то спросить, но у Ильи зазвонил внутренний телефон. Секундой спустя оказалось, что вновь вызывает Юрьевский, и Берестов поспешил на ковёр, извинившись перед девушкой.

Хорошо поговорили… Удивительно, как на Варю действует её баррикада. Видимо, за этими глупыми папками она чувствует себя защищённой. Хотя казалось бы — бред… Но нет, не бред. Психология.

А психология — это наука…


Илья думал, Юрьевский будет говорить о работе, но генеральный выбрал другую тему для разговора.

— Вы не передумали увольняться? — спросил он, кивая Берестову на стул напротив себя. Илья сел и честно ответил:

— Нет, не передумал.

— Вы говорили на эту тему с Варей?

Одно мгновение он колебался, стоит ли отвечать правду.

— Нет, не говорил.

— Так поговорите. А то, возможно, она-то как раз передумала.

— Вряд ли, — покачал головой Илья.

— Но вы всё же поговорите, мало ли. А если не передумали, то прошу вас доработать эту неделю и следующую. Чуть больше месяца получится. Согласны?

— Хорошо.

— Но с Варей поговорите. И если не придёте к консенсусу, то принесёте Вике заявление на увольнение. Я подпишу.

Выходя из кабинета генерального, Илья сразу решил: не будет он ни о чём говорить с Варей. Она сердобольная, конечно, скажет — не увольняйся, я переживу. Если она тогда так сказала, хотя ещё ничего о нём не знала, то теперь уж тем более скажет.

Поэтому… нет. Он и так ей испортил всё, что только можно было испортить. Хватит.

* * *

Из кабинета генерального Илья вернулся какой-то замороченный, но Варя не стала в это вникать. У них с Юрьевским куча дел по юридической части, о которых она не знает, да и не должна знать. Вместо этого Варя сказала, когда Берестов уже сел на своё место и скрылся за кучей офисного мусора:

— А ты обещал мне фоторобот показать.

Несколько секунд Илья молчал, словно вспоминая, о чём она говорит.

— А, да. Фоторобот. Сейчас на почту кину.

Минуты через три Варя ошеломлённо разглядывала почти точный свой «портрет». Ей всегда казалось, что фоторобот — это нечто очень абстрактное, и по нему никогда в жизни никого не найдёшь. Однако по этому фотороботу найти Варю было вполне возможно…

— Как это у тебя так получилось?

— Я просто очень хорошо тебя запомнил. У меня неплохая зрительная память. Это очень помогало, когда я учился на юриста. Стоило один только раз заглянуть в закон — и я потом мог его процитировать, закрыв глаза. Сейчас уже так не получается, надо какое-то время потратить на изучение документов. Видимо, много лишнего в голове скопилось…

— Ты, наверное, был отличником?

— Вовсе нет. Наоборот даже, в школе учился на тройки-четвёрки. А в институте просто был хорошистом, не гнался за красным дипломом. Зато гнался за практикой и работать пошёл рано, чтобы опыта набраться. В жизни это важнее, чем дурацкие цифры в табеле об успеваемости.

Варя кивнула, забыв о том, что Берестов её не видит. А вспомнив, сказала:

— Согласна. Я Кеше так всегда и говорю. Учиться, мол, надо для себя, а не для оценок.

— Он хороший мальчик у тебя. Вы, кстати, очень похожи. Я даже поначалу подумал, что он твой сын.

Варя засмеялась.

— Нет. Просто мы оба в папу пошли, а он светлый и голубоглазый. Да и у меня мама была светленькая, и Ирина, мама Кеши, тоже не армянка.

— Мачеха?

— Ага.

Илья замолчал, а через какое-то время застучал по клавиатуре. Потом начал кому-то звонить и разговаривать с собеседником уже знакомым Варе голосом профессионального юриста. А когда Берестов положил трубку, она тихо спросила:

— Илья… а что ты собирался делать с фотороботом?

За баррикадой раздалось шуршание.

— Я не успел придумать. Встретил тебя. — Илья встал из-за стола, сжимая в руке какой-то листочек, взял трость. — Я на обед. — И похромал, но почему-то не к выходу, а к кабинету генерального.

Варю вдруг что-то кольнуло, но она так и не поняла, что именно. Поэтому просто вздохнула и продолжила работать.


Ближе к концу рабочего дня к их перегородке подошёл Сергей Мишин. Он был настолько задумчив, что Варя не выдержала и поинтересовалась:

— Как там твоя собака?

— О-о-о, — протянул начальник, облокотившись на перегородку. — Она-то как раз цветёт и пахнет, а вот я… Вставать теперь надо раньше минут на сорок, чтобы успевать выгулять и лапы помыть…

— Кому? — Варя ещё не отошла от очередного нового заказа, поэтому не сразу сообразила, и Сергей взглянул на неё с укоризной.

— Да Радке. Хотя и мне тоже…

— О, вы всё-таки взяли имя, которое я придумала!

— Угу. Она на него даже откликается теперь. Так вот… Утром выгулять, днём тоже, и перед сном вывести… Ромашка днём выводит, но утром и на ночь — моя забота. И знаешь, я всё время думаю… Как Макс-то живёт? У него же две собаки! Две! Я с одной-то с ума схожу.

— Он ещё и третью хочет, — заявила Варя с гордостью. — И кота. Тоже третьего.

— Безумец.

— Дон Кихот, — вдруг сказал Илья, и Мишин с Варей посмотрели на него с удивлением. Точнее, это Сергей посмотрел, а Варя только наткнулась взглядом на собственноручно выстроенную баррикаду.

— Почему Дон Кихот? — спросил Мишин.

— Фильм такой был — «Дети Дон Кихота». Не помните? Там Папанов в главной роли. Вот есть у него с Юрьевским что-то общее.

— Да-а-а, — протянул Сергей. — А я как-то раньше и не думал… Но ты прав. Общее есть. А я вот самый обычный человек, точно не Дон Кихот, максимум Санчо Панса. И я страдаю. От того, что надо раньше вставать, перед сном гулять… А скоро Ритка родит, и я, наверное, совсем с ума сойду. Начну на людей бросаться.

— Да ладно тебе, — фыркнула Варя. — Привыкнешь! Ещё потом во вкус войдёшь и будешь, как Макс, собак и кошек домой таскать…

Мишин показательно скривился.

— Если начну — разрешаю тебе меня стукнуть. Хотя нет, лучше ты, Илья, меня стукни. Тростью по голове. Сразу мозги обратно на место встанут…

— Договорились, — невозмутимо согласился Берестов. — Только перед этим оформим одну юридическую бумаженцию, чтобы ты меня потом не мог обвинить в преднамеренном нападении и избиении тростью. А то мало ли.


Минут через пятнадцать Илья засобирался домой, и Варя привычно ждала, пока он свалит, чтобы тоже убежать. А когда Берестов, попрощавшись, ушёл, из своего кабинета вновь вышел Сергей и, подойдя к её рабочему месту, протянул:

— Жестокая ты женщина, Варя.

Если бы она в этот момент стояла, она бы села. Но Варя сидела.

— Это почему?

— Ну как, — Мишин усмехнулся. — Принципиальная и непрощающая. Это насколько Берестов накосячил, что ты даже не хочешь, чтобы он у нас работал?

Варя несколько секунд озадаченно молчала.

Она уже успела забыть об их с Ильёй договорённости. А вот он, видимо, не забыл.

— Я… Сергей, я просто…

— Ты извини меня, Варь, — Мишин слегка покачал головой. — Но мне кажется, это нехорошо. Я за вами наблюдал и ни разу не видел, чтобы Илья тебя хоть как-то оскорбил или чем-то обидел. Я понимаю, может, там когда-то был какой-то адский косяк с его стороны. Но это не причина заставлять человека увольняться. В конце концов, это непрофессионально.

Сергей говорил спокойно, но Варя почти физически чувствовала его осуждение. Конечно, он ведь не знал, что сделал Берестов, а узнал бы… сам бы его выгнал. И пинок под зад бы дал…

— Это его решение, — сказала Варя. — Он сам…

— Макс его сегодня просил поговорить с тобой, — перебил её Мишин. — И после разговора либо написать заявление об уходе, либо не написать. Он, как ты понимаешь, написал.

— Но со мной не разговаривал, — пробормотала Варя. В принципе, она понимала Илью: чего ему было с ней разговаривать? Они ведь ещё тогда договорились.

— Я так и сказал Максу, когда он меня к себе вызвал, злой как чёрт. Ему нравится Берестов. Поэтому я хочу спросить тебя, Варя… Ему так необходимо увольняться? Его присутствия ты не переживёшь?

Звучало это совершенно ужасно. Как будто Варя — не взрослый человек, а капризный ребёнок.

— Я поговорю с Ильёй, — выдавила она из себя с большим трудом. — Но, Сергей, я не обещаю, что будет результат… Берестов довольно упрям.

— Постарайся, Варь. В конце концов, если тебе так необходимо его проучить, подсыпь ему пургену в чай, что ли. Или кнопку на стул подложи. Или суперклеем дно мышки намажь. Но увольняться… Кстати. Может, его пересадить? Я так подумал… К дизайнерам можно. У них сейчас в одном месте нет стола, зато есть кадка с каким-то фикусом.

— Это пальма.

— Неважно. Кадку долой, а Берестова за шкирку — и туда. Что думаешь?

— Я думаю, — Варя вздохнула, — что сначала надо в принципе уговорить его остаться. А потом уже поглядим… с переездами.

— Ладно. Только не откладывай. А то у Макса там уже вовсю бомбит.

— Не буду, обещаю.


Вечером, когда Варя в одиночестве ела на кухне суп, к ней заглянул Дятел. Плюхнулся на соседнюю табуретку и поинтересовался:

— А чего ты такая грустная?

Варя подула на ложку с супом и ответила:

— С чего ты взял, что я грустная? Я задумчивая.

— И о чём ты думаешь?

— Да так. О скучном.

Кеша поёрзал на своей табуретке.

— Ты влюбилась, что ли?

От удивления Варя резко клацнула зубами об ложку.

— Эм… нет. А почему ты так решил?

— Мама говорила, что девочки, когда влюбляются, становятся задумчивыми, а мальчики — дураками. И когда мы вчера гуляли по зоопарку, ты была очень задумчивой, Варь. Тебе нравится этот… дядя Илья? — закончил Дятел весьма ревнивым голосом, и она засмеялась.

— Нет, Кеш. Он просто знакомый, и всё. А думаю я о том, как бывает сложно сделать что-то, что необходимо сделать, но от чего тебе самому будет очень плохо.

Дятел задумался.

— Это как укол, что ли?

— Какой укол?

— Любой. Когда болеешь, назначают уколы. Больно, а надо.

Варя положила ложку в суп. Улыбнулась и потёрла ладонями щёки.

— Больно, а надо… Да, Кеш. Именно так. Спасибо тебе.

— А мне-то за что?

— Просто. За компанию.

— А-а-а…

* * *

На следующий день Илья пришёл на работу попозже, к обеду — с утра ездил в одно место по поручению Юрьевского. Приехал — и сразу пошёл к генеральному рассказывать о результатах. Вышел из кабинета часа через два, голодный и немного злой. А когда собирался на обед, Варя вдруг сказала:

— Мне надо с тобой поговорить.

Илья даже не подумал, что она могла вспомнить про его увольнение. Он вообще ничего не подумал, настолько устал. Пожал плечами, захватил трость и спросил:

— Сейчас? Или после обеда?

Она немного поколебалась.

— Я могу пойти с тобой. Ты куда ходишь? В столовую внизу?

— Да, туда.

— Ладно, — Варя встала из-за стола, но к Берестову не приблизилась, как обычно. — Я готова.

— Слушай, — он поморщился, — охота тебе аппетит портить? Я вернусь через полчаса — и поговорим.

— Почему портить? — удивилась Варя, но он решил не уточнять, что она сама говорила про «не подходи близко, а то меня может стошнить».

— Подожди лучше тут, — продолжал уговаривать девушку Илья. — Не надо из-за меня… — он мучительно подбирал слово, — … мучиться.

— Я не мучаюсь, — сказала Варя упрямо. — Просто мне надо с тобой поговорить, а в офисе неудобно. Тебе то звонят, то генеральный вызывает. На обеде лучше всего. И людей полно вокруг…

— А, — усмехнулся Илья. Ему было больно слышать подобное. — Да, это важно. Ладно, пойдём.

В лифте Берестов старался держаться на необходимом расстоянии от Вари. Он понимал, как ей трудно, поэтому ничего не говорил и не дёргался. Но всё равно видел лёгкую испарину на её трогательном лбу.

В столовой Варя взяла только салат, а вот Илья стесняться не собирался — есть очень хотелось. Поэтому поставил на поднос и салат, и суп, и второе, и компот. Расплатился, сел за стол — Варя села напротив, — и вопросительно посмотрел на девушку.

Она явно чувствовала себя неловко.

— О чём ты хотела поговорить?

Вздох.

— Почему ты не сказал про увольнение?

Ах, вот оно что. Интересно, это её Юрьевский просветил? Нет, вряд ли. Может, сама заявление на столе у Вики увидела?

— Я говорил. Ещё тогда, в свой первый рабочий день.

Она покачала головой.

— Нет. Максим тебя вчера вызывал и просил поговорить со мной. А ты не поговорил.

— А зачем?

С тех пор, как Варя села напротив, она так и не посмотрела Илье в глаза. Уткнулась в салат и ковыряла его вилкой, но в рот ничего не отправляла.

Только когда он спросил, зачем, на секунду подняла голову, и Берестов увидел, какие у неё красные щёки.

— Мы договорились с тобой обо всём ещё тогда, — сказал он как можно мягче. — Смысл был тебя тревожить? Я просто написал заявление. Следующая пятница — мой последний рабочий день.

Варя покраснела сильнее.

— Не надо увольняться, — пробормотала она, вновь пытаясь посмотреть на Илью, но опять не выдержала и опустила взгляд. — Это несправедливо. Ты прекрасный специалист и…

— Вот именно. Прекрасный специалист, который легко найдёт себе работу. И не говори про справедливость. По справедливости я должен сейчас в тюрьме сидеть сама знаешь за что.

— Нет! — Варя окончательно зарделась. Подняла голову и на этот раз выдержала взгляд Ильи. — Это называется не «по справедливости», а «по закону»!

— Да? — он усмехнулся, глядя в её тревожные глаза. — Тогда что со мной нужно сделать по справедливости? Кастрировать, может?

— Может, — выдавила она. — Но точно не увольнять.

— Варя, перестань. Я от этого не умру. Что за склонность к мазохизму? Тебе же самой будет легче.

— Не будет!

Илья запнулся и, нахмурившись, посмотрел на решительную девушку.

— Что значит — не будет?

— То и значит. Я же сказала — это несправедливо. И я потом буду всё время об этом думать. Что ты из-за меня уволился, из-за моих… проблем. Кроме того… — она выдохнула и вновь опустила глаза. — Ты разве не хочешь… чтобы у меня это прекратилось? Быть может, если ты будешь присутствовать рядом… просто присутствовать… через какое-то время я перестану паниковать и вспоминать?

Это предположение поразило Илью и слегка выбило его из колеи.

Он ведь уже принял решение — уволиться. А тут вдруг…

«Ты разве не хочешь, чтобы у меня это прекратилось?»

Конечно, он хочет!

— Ты думаешь… это сработает? Если я просто буду рядом?

— Уверена, — ответила Варя твёрдо. — Мне уже легче, честное слово. До идеала ещё далеко, конечно, но легче намного. Видишь, я даже сижу напротив тебя.

— Да-а-а, — иронично протянул Илья. — Только ты на меня не смотришь.

— Не всё сразу. Москва тоже не сразу строилась.

— Москва… ладно. Хорошо. Уговорила.

И тут Варя на самом деле посмотрела на Илью. И даже чуть улыбнулась. Совсем немного, но радостно, будто для неё это тоже было важно.

Хорошо бы так. Потому что сам Берестов давно понял, что безнадёжно пропал…

* * *

Кеша был прав — как укол. Больно, а надо.

На самом деле Варе не так уж и сильно хотелось, чтобы Илья уволился. Ей просто хотелось, чтобы это прекратилось. Любым способом. Конечно, способ «с глаз долой — из сердца вон» вернее, зато он неправильный.

Может, это действительно сработает? Она потихоньку привыкнет к Илье, перестанет дёргаться и застывать в приступе паники? Ведь поначалу как сильно она нервничала. Сейчас уже совсем не так. И голос его, раздражавший в первые дни, теперь не раздражал вовсе. Ей даже иногда нравилось слушать, как Илья разговаривает по телефону. Не только из-за тона самого голоса, скорее, из-за манеры держать себя вежливо и с достоинством.

Насколько же это было не похоже на его хрипло-пошловатое «Такая хорошенькая киска — и такая сухая…»

Вот когда она вспоминала те слова, её слегка тошнило. А иногда и не слегка — под настроение. Порой вспоминались только слова, но если ещё и действия… И тогда мутило будь здоров как.

Но Варя старалась не вспоминать. Просто работала, сидела рядом, задавала вопросы «через стенку». Илья был безукоризненно вежлив и корректен, но самое главное — он практически никогда не начинал диалог первым. Если только по работе было необходимо, но просто так — никогда.

И Варя не могла понять, радует её это или… нет, не огорчает — смущает. Ведь если она старалась пережить то, что с ними случилось, то Илья, по-видимому, продолжал вариться в той ситуации, бесконечно укоряя себя. Для него самого ничего не изменилось. Ну, не уволился — да. А всё остальное по-прежнему.

И Варя не знала, как ему помочь. У неё с трудом получалось помогать себе, какой уж тут Илья?.. Она всё-таки не ангел…


Через неделю должен был состояться день рождения Сергея Мишина, и Варя всю голову себе сломала, думая о том, что бы ему подарить. Так у них в отделе повелось — конвертики конвертиками, это святое, но каждому сотруднику «от своих» дарили что-нибудь ещё. Обычно полезное и нужное, хотя и не всегда. Бывало, что прикалывались. Светке, жене Юрьевского — хотя тогда она не была его женой — однажды подарили прыгающий будильник. Так она через недельку на вопрос «ну как там твой будильник?» ответила, сверкая кристально честными глазами, что будильник пропрыгал до подоконника и покончил жизнь самоубийством, выпрыгнув в окно.

Мишин на Светку потом полдня дулся — это же была его креативная идея…

Но на сей раз никаких прыгающих будильников. И вообще никаких будильников. Сергей, хронически не высыпающийся последние несколько недель после появления в семье собаки, будильником может и в лоб зашвырнуть по доброте душевной.

Поэтому нужно что-то более адекватное…

Варя тяжко вздохнула. Будь на месте Ильи Светка, она бы уже спросила, в чём дело, но Берестов молчал.

— Слушай, Илья…

Из-за баррикады, как говорит Дятел, угукнули.

— У Сергея скоро день рождения… Как думаешь, что ему подарить?

— У Сергея? А-а-а, у Мишина. Знаешь, я бы мог подсказать, что подарить шестилетней или трёхлетней девочке, а вот насчёт взрослых мужиков у меня, пожалуй, идей нет.

Варя вновь вздохнула.

— Вот у меня тоже.

Илья помолчал. Шуршание бумаг прекратилось. Видимо, задумался.

— А у него кто родится-то? Мальчик или девочка?

— Девочка вроде.

— Тогда подарите ему платье.

Варя рассмеялась.

— Свадебное?

— Почему? Просто платьице, для будущей девочки. Хотя… нет. Надо ему ложку купить, вот что.

Варя удивилась ещё больше.

— Ложку?!

— Ну да. Серебряную. Дарят обычно на первый зуб или на крестины, насколько я помню.

— Так это ещё рано…

— Ничего, полежит, не протухнет же. Посмотри в интернете, там наверняка много симпатичных.

Варя послушно полезла в интернет и вскоре утонула во всевозможных ложках. Совсем маленькие, побольше, без камушков, с камушками, именные и нет…

— Спасибо, Илья, — искренне поблагодарила она, в конце концов определившись. — Сама бы я ни за что в жизни до такого не додумалась.

— Не за что. Хотя это скорее подарок ребёнку, нежели Сергею, но я думаю, в ближайшие года три он и его ребёнок будут неотделимы. По крайней мере у моих сестёр так было.

Несколько секунд Варя сидела, нервно ёрзая на стуле, но затем всё же решилась на вопрос.

— А ты… не был женат?

За баррикадой что-то грохнулось.

— Что это?

— Да так, стаканчик с ручками уронил… Был я женат. По молодости. И глупости…

— Почему по глупости?

— А ты в девятнадцать лет очень умной была?

Варя усмехнулась.

— Нет. Мягко говоря.

— Ну вот и я тоже. Потом поняли, что ошиблись, и разбежались. Тихо-мирно и где-то спустя год. Алла лет через пять вновь замуж вышла, родила, у неё сын. Ему… лет восемь, наверное. Ровесник твоему Дятлу.

Варе было ужасно любопытно спросить, а почему «поняли, что ошиблись», но она не решилась. Не её всё-таки дело…

И вместо этого начала заказывать доставку серебряной ложки в офис.

* * *

Лето — время отпусков, и незадолго до дня рождения Мишина в эти самые отпуска ушли несколько Вариных коллег. Илье-то хорошо — работы хоть ненамного, но меньше, — а вот сама Варя вынуждена была временно подхватить их проекты, поэтому совершенно зашивалась.

Она почти не ходила на обед, не улыбалась, даже в туалет толком не бегала. Ответственная девочка…

Илья беспокоился. И вроде не его дело, а всё равно хотелось вмешаться, подойти к Мишину и заявить: что же ты, гад, Варю гробишь?..

А она ещё и подарок ему покупала…

В пятницу Илья не выдержал. Во время обеда купил Варе пирожок и шоколадку, принёс и положил ей на стол — сама девушка отсутствовала. А когда вернулась и села на место, сказал из-за своей баррикады:

— Не пугайся, Варь, это я тебе купил. А то ты крутишься, как белка в колесе, совсем ничего не ешь.

Варя молчала, и Берестов грешным делом начал думать, что сейчас она станет швыряться в него кусочками пирожка и дольками шоколадки, но нет.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю что?

— Что я больше всего люблю пирожки с капустой. И горький шоколад.

Илья улыбнулся. Тоже мне, налоговый кодекс Российской Федерации…

— Так ты сколько раз при мне приносила пирожок с капустой и горький шоколад. Я понял, что любишь, не идиот же.

Варя опять помолчала.

— Спасибо, — выдохнула наконец. — Сколько я тебе должна?

— Нисколько.

— Но…

Узнать, что «но», Илья не успел. К их перегородке подошёл бледнющий Сергей Мишин.

— Варь, — начал он, облокотившись на перегородку, и Берестов увидел, что в руке Сергей держит мобильный телефон, — у меня там Ритку по скорой в больницу повезли. Вроде как роды начались.

— Роды?.. Так…

— Да я знаю, что преждевременно… Короче, я поехал. А то я тут сейчас сам рожу от волнения.

— Ладно, — Варя поднялась со своего места, и Илья теперь мог видеть её взъерошенную голову и испуганно вытаращенные глаза, — поезжай, конечно. Надеюсь, всё пройдёт удачно…

— Я тоже надеюсь. Но дело не только в этом… Через час сюда приедут дамочки из ресторана «Белая орхидея». Отменить встречу сложновато, поэтому я хочу попросить вас с Ильёй её провести. Я вам на почту все документы скинул, изучите вместе. Если что — звони.

— А…

Но Мишин не дослушал, махнул рукой — и буквально побежал к выходу. Варя несколько мгновений ошарашенно смотрела ему вслед, а потом повернулась к Илье.

— П**дец, — выругалась она совершенно искренне. — Я про этих орхидей не знаю ничего толком, Риткин был проект, а потом Сергей перехватил. А встреча через час. И чего я им там буду рассказывать?..

— Ты погоди паниковать, — покачал головой Илья. — Час — не пять минут, успеем. Вот, я уже загрузил письмо Сергея, смотрю… Ты тоже прогляди всё, а потом обсудим. Уверен, там нет ничего такого, что ты не знаешь.

Варе, кажется, полегчало. Она чуть порозовела и плюхнулась обратно на стул.

Илью же беспокоило другое. Там, в переговорной, нет никаких баррикад из папок и прочего офисного хлама. Варе придётся сидеть рядом с ним.

Сможет ли она в принципе говорить при таких условиях работы?..

* * *

За последние семь рабочих лет Варя не помнила ни одного случая, когда бы она так волновалась. Она была крайне ответственной девочкой и всегда могла ответить на любой вопрос клиента. Но о каком таком «любом вопросе» может идти речь, если Варя почти ничего не знает о проекте и изучала его один час?!

Ей ужасно не хотелось подставлять Сергея в такой важный для него момент в жизни. И она пыталась вникнуть в суть — честно, пыталась — но от волнения темнело в глазах и тошнило.

И не только из-за незнакомого проекта. Но ещё и из-за того, что придётся работать в связке с Берестовым. Раньше Варя была довольно непривередлива и могла сработаться с любым человеком — с кем-то контакт был больше, с кем-то меньше, но всё равно он был. А Илья… Одно дело — разговаривать с ним через баррикаду, не видя, или идти рядом в зоопарке на расстоянии в метр, и совсем другое — сидеть на соседних стульях и вместе вести беседу с клиентом. Может, попросить его хотя бы отсесть подальше?..

Глупость какая. Но что, если её накроет паникой прямо там, в переговорной?.. Да её уже накрывает, стоит только подумать об этом!

— Варя, ты слышишь меня?

Илья что-то повторял, и кажется, уже в третий раз.

— Да, слышу.

— Я изучил все юридические аспекты. Запомнил. Там несложно. Ты как? Посмотрела креативную часть?

Варе очень хотелось сказать «да», но увы.

— Смотрю.

Берестов немного помолчал.

— Я сейчас тоже посмотрю. На всякий случай. Одна голова хорошо, а две — лучше.

— Угу…

Только Варя боялась, что голову на этой встрече сможет сохранить только Илья.

Но она честно просмотрела всё, что прислал Сергей. Необходимое распечатала, что могла — запомнила. Вот только её уже начинало накрывать паникой.

И к тому моменту, когда Вика, секретарь генерального, подвела к их с Берестовым столам двоих женщин, Варе казалось, что под ней разверзлась бездна, и она падает туда на полной скорости.

Титаническим усилием воли девушке удалось взять под контроль свои эмоции. Она встала, привычно растягивая на лице профессиональную улыбку, вежливо поздоровалась, представилась и сказала:

— Прошу прощения, но сегодняшнюю встречу буду проводить я. Сергей очень извиняется, у него непредвиденные семейные обстоятельства. Жена рожает, — и Варя развела руками под понимающее «о-о-о» клиенток. — Также к нам с вами сегодня присоединится Илья Берестов, наш юрист.

Илья встал рядом с Варей, улыбаясь скорее спокойно, нежели радостно, кивнул обеим женщинам. Лица у них сразу же стали по-настоящему заинтересованными в процессе, словно Варя им не юриста представила, а как минимум принца Уэльского.

Почему-то захотелось нервно рассмеяться.

Женщины, кстати, обе были молодые. Одной чуть за сорок, другой поменьше, около тридцати. Жгучие брюнетки с карими глазами, чуть смуглой кожей и пухлыми губами, накрашенными ярко-алой помадой. Если Варя так накрасится, она будет похожа на шлюху…

Сердце кольнуло обидой. В тот день Варя была не накрашена, в наглухо застёгнутой блузке и юбке в пол. А Илья всё равно увидел в ней шлюху. Видимо, где-то в ней эта самая шлюха прячется, раз он её увидел.

Дура, о чём ты вообще думаешь?..

— Прошу, пройдёмте в переговорную.

Дамочки засеменили следом за Варей, по пути уже о чём-то спрашивая Берестова и кокетливо хихикая при этом. Он отвечал спокойно и вежливо, только чуть-чуть надменно, словно старался держать дистанцию. А может, и правда старался?

Они дошли до малой переговорной, расселись за столом. Варя с Ильей, естественно, по одну сторону, клиентки — по другую.

Почти насильно подавив в себе желание немедленно встать и убежать прочь, Варя поинтересовалась, хотят ли они чаю или кофе, и пока женщины вежливо отказывалась, краем глаза заметила, как Илья осторожно отодвигает свой стул, чтобы оказаться как можно дальше от неё.

Странно, но почему-то именно в этот момент, когда Варя почувствовала его молчаливую поддержку и понимание, с неё вдруг слетело это неадекватное паническое состояние, оставив только небольшой холодок привычного в подобной ситуации волнения и лёгкую досаду на себя.

Смогла бы она так же, как он, терпеть такое поведение? Маловероятно. А Берестов терпел. Да ещё и изо всех сил старался сделать всё, чтобы Варе было легче. И не упрекнул её ни разу.

И сейчас… заметив, что Варя немного растерялась, Илья осторожно подтолкнул её:

— С чего начнём? С творческой части или с юридической?

Девушка выдохнула, подавив в себе желание поблагодарить Берестова. Потом… всё потом.

— С моей. Сначала о частностях. Сергей оставил мне эскизы логотипа вашего ресторана, вот распечатка, посмотрите. Здесь пять вариантов. К ним же пять вариантов рекламных лозунгов. И ещё…

Постепенно, пока Варя говорила, ей становилось легче. В принципе, ничего сложного ведь и не было. Клиентки хотели посмотреть, что было сделано по нынешнему контракту с их фирмой, и заключить новый — уже на более серьёзную рекламу. Видимо, понравилось сотрудничать, решили приобрести «дополнительный пакет услуг».

И с первой частью — что было сделано — Варя справилась довольно-таки легко. А вот дальше начались проблемы…

За час запомнить все детали и тонкости нового контракта непросто, а уж когда тебя трясёт от приступов паники — тем более. И Варя совершенно глупо уткнулась в распечатанные бумажки, стараясь уловить суть рекламной концепции, разработанной ещё Ритой, женой Мишина.

Но сделать это быстро не получалось. Варя перебирала бумажки, пытаясь ухватить основную мысль за хвост, а в итоге только рассыпала их по полу.

— Сиди, я сам, — сказал Берестов, опустился на одно колено — на здоровое, конечно, — и принялся собирать рассыпанное. И продолжил — так же невозмутимо, как и раньше: — В принципе, будет правильнее, если я вам объясню основные вехи нового контракта, а Варя затем дополнит. В прошлом договоре в услуги входило создание логотипа, лозунга и плаката, но при этом там не было условий реализации — только создание. Сейчас же в новый договор у нас с вами входит создание рекламной концепции по некоторым спектрам услуг. Билборды, журнальная реклама, раздаточные материалы, интернет-реклама, пиар в соцсетях, создание сайта. Всё это — с реализацией через нашу фирму плюс фирмы наших партнеров.

Это должна была рассказывать, конечно, Варя, а задача Ильи была только в обсуждении условий договора. В том числе и финансовых. Впрочем, последнее можно было оставить и на совесть Сергея, если бы возникли какие-то непримиримые разногласия.

А Берестов совершенно спокойно, собирая рассыпанные Варей листочки, начал рассказывать её креативную часть, давая возможность девушке прийти в себя и всё вспомнить.

А потом сел на свой стул и осторожно придвинул к ней бумаги, словно опасаясь очередного приступа паники.

Всё это подействовало на Варю совершенно слёзовыжимательным образом. И она, таки доведя встречу до конца и распрощавшись с клиентками, кидающими на Илью вожделенные взгляды, помчалась в туалет, где заперлась в кабинке и долго сидела, вытирая слёзы туалетной бумагой.

Насколько было бы проще ненавидеть Берестова… Но она не могла.

* * *

Желание пойти и немедленно уволиться к чертям собачьим, кажется, проникло в каждую клеточку его тела.

Но как же надоело. Он ведь не святой. Ему тоже может быть… неприятно.

Илья, конечно, понимал Варю, но, как живой человек, не мог не реагировать. Что он ещё должен сделать, чтобы её перестало перекорёживать в его присутствии? Что?! Из окна выпрыгнуть?! Один раз он уже летал, и вряд ли второй окажется столь же удачным.

В общем, Илье было тошно. Тошно настолько, что пока Варя отсутствовала, он позвонил генеральному директору и отпросился на вечер. Быстро собрал вещи и поспешил к выходу.

Впереди выходные, и пусть Варя хорошенько отдохнёт от него. На этот раз никаких зоопарков, и соответственно, встреч.

Может, действительно уволиться?!


В выходные Илья позволил себе побездельничать. Гулял в парке, ел в кафешках, смотрел фильмы, и за два дня умудрился даже проглотить одну книжку — дурацкий детектив. А всё для того, чтобы не думать.

Но в понедельник вновь пришлось задуматься.

Берестов по обыкновению не собирался заговаривать с Варей сам. Но она решила начать диалог первой, как только он сел на своё место и скрылся за баррикадами.

— Спасибо тебе за помощь в пятницу. Я не успела поблагодарить…

— Ерунда, не за что.

Илья загрузил почту и уткнулся в рабочую переписку, но Варя продолжала.

— Есть за что. Без тебя я бы не справилась. Я настолько растерялась…

— Ты и растерялась из-за меня, в общем-то. Так что… баш на баш.

Она вздохнула.

— Извини. Я очень стараюсь преодолеть это… Но сразу не получается.

— Я понимаю, — ответил Илья терпеливо. — Чудо уже то, что ты со мной работаешь и разговариваешь. Варь, всё нормально.

— Честно?

— Честно, — соврал Берестов.

Нормально, конечно, ни хрена не было. Какое «нормально», когда девушка, которую ты… хотя лучше об этом даже не думать. Только хуже будет.

— Как там жена Мишина? Родила?

— Ага, — Варя явно обрадовалась его неуклюжей попытке сменить тему. — Родила. В одиннадцать вечера. Девочка, 52 сантиметра, два с половиной килограмма. Назвали Евой!

Илью передёрнуло.

— Евой…

— Ага. Чудно, но красиво. Ева Сергеевна Мишина будет. — Варя хихикнула. — Рыженькая, как мама.

— А жена у Сергея рыжая, что ли?

— Ну, почти. Тёмно-рыжие волосы, медные такие. Очень красивые. И сама Рита… очень красивая. Она так ходит плавно, как вот у Пушкина — «словно пава» — и осанка хорошая, и фигура. Я бы сама влюбилась, будь я мужиком.

Илья фыркнул и опять замолчал. Думал, Варя тоже будет молчать, но она вновь начала диалог.

— Мы с Дятлом, кстати, в субботу на танцах встретили Алину с мамой. Оля, да?

— Да.

Вот ещё не хватало, чтобы Оля про эту историю с изнасилованием узнала. Она брата, конечно, и оправдает, и простит, но стыдно будет так, что хоть вешайся.

Впрочем, как она может узнать? Сам он не скажет, даже если много выпьет. Хотя Берестов никогда не пил много.

А Варя уж тем более будет молчать.

— Дятел с Алинкой прям сдружились. Болтали без умолку. А твоя сестра пригласила нас с Кешей в гости… В субботу, через две недели.

В субботу, через две недели, день рождения у самой Оли. И Берестов уже почти видел, как Варю за него сватают… А иначе для чего её было звать?

Конечно, Оля сразу просекла, что не мог Илья целый день гулять с девушкой, которая ему не нравится. И отдать её брату свой драгоценный фотоаппарат.

Но честно — Илья Варе что угодно бы отдал, лишь бы она забыла ту его ошибку.

— Ну приходите, если ты не боишься большого количества людей. Плюс я там буду, так что подумай.

— Да, я сказала, что подумаю, — ответила Варя немного смущённо. — Просто…

— Я понимаю. Если очень хочешь, я могу не приходить, скажу Оле, что плохо себя чувствую. Она простит.

Несколько секунд Варя молчала, словно не могла до конца осмыслить сказанное Берестовым.

— Нет, это чересчур. Это же твоя семья…

— Я просто предложил. Если вдруг надумаешь, скажи, я тогда останусь дома. Мне не сложно, а тебе спокойнее.

Варя опять какое-то время ничего не говорила.

— Ладно, — произнесла в конце концов с явной неохотой, словно выдавила из себя это слово. И всё-таки замолчала, погрузившись в работу.

* * *

Варя не знала, смеяться ей или плакать, когда в пятницу, вернувшись из туалета на своё рабочее место, не обнаружила по соседству ни Ильи, ни его трости. Поначалу подумала, что отошёл на обед, но потом поняла — нет, просто ушёл, с концами. Точнее, до понедельника ушёл.

Она хотела поблагодарить, извиниться, повиниться… Но Илья ушёл. И в глубине души Варя понимала, почему.

Все выходные девушка не могла думать ни о чём другом. Анализировала, уговаривала себя, потом отговаривала, затем снова уговаривала… И никак не могла решиться.

Увидела в понедельник Берестова — и замерла, как кролик перед удавом. Опять накрыло страхом. Пусть не таким сильным, но всё же достаточным для того, чтобы сразу передумать.

Варя! Побудь немного эгоисткой. Не думай про Илью, думай про себя.

Ага. Только беда в том, что не могла она думать про себя, при этом не думая про Илью. Хотя бы потому, что мучилась из-за своего к нему отношения, панических атак и баррикады, возведённой между их столами. Да ещё и его сочувствие, понимание и помощь…

Конечно, было бы проще ненавидеть Берестова. Но увы — ненависти не было, а было желание всё исправить. Хоть как-то.

Однако от собственной идеи, как именно это надо сделать, Варя приходила в тот же панический ужас, забивалась в уголок своей скорлупы и молча сидела там, боясь вымолвить хоть слово.

Всё решила одна крошечная случайность…


В понедельник Сергея Мишина ещё на работе не было, а во вторник уже явился. Слегка помятый, обалдевший, но счастливый и сияющий.

Варя тогда подумала, что даже если бы она сильно облажалась с этими клиентками из «Белой орхидеи», он бы её всё равно простил. Потому что Сергею вообще не до работы было.

К тому же, коллеги требовали отпраздновать сразу два дня рождения — и собственно Мишина, который случился в субботу, и его новорожденной дочки. Двойной повод для праздника! Грех не использовать такой шаг расслабиться.

Так что все встречи отменили, а большую переговорную превратили в «поляну», накрыв там столы так обильно, словно это был Новый год или Девятое мая.

Варе абсолютно не работалось. И проходя мимо Ильи, она заметила, что ему тоже. Берестов всё так же втыкал в открытый на экране компьютера договор, причём минут двадцать уже не перелистывал страницу.

И вот вроде никогда она за ним особо не следила… Но откуда-то знает, как он хмурится, вчитываясь в то, что ему не нравится. С каким стуком захлопывает папку, когда что-то ищет. Как смеётся из вежливости, а как — искренне.

Впрочем… почему это её так напрягает? Вот про Светку или про Ритку Варя тоже знает нечто подобное. И как ходили, и что ели, и с каким звуком чихали. И не казалось это чем-то запретным, тайным знанием про врага.

Тьфу, Варя! Про какого такого врага? Ну что за глупости тебе в голову лезут…

А Берестов между тем поднял взгляд от экрана и вопросительно посмотрел на Варю. Заметил, что она уже с минуту стоит возле своего стола. Обычно же сразу плюхается, скрываясь за баррикадой…

— Что-то случилось?

— Нет, — буркнула Варя, старательно отворачиваясь. — Просто… сейчас бухать позовут.

— Бухать? — Илья, кажется, улыбнулся. — Ну бухать так бухать. Всё равно работать не могу. Ощущение, что я пришёл на работу в воскресенье. И все остальные тоже. И теперь мы пытаемся понять, какого рожна сюда припёрлись, если можно было поспать подольше, а потом заняться своими делами.

Стало смешно, и Варя окончательно смутилась. Таки плюхнулась на своё место и сразу расслабилась. Бред, но за баррикадой слушать Илью действительно было намного легче.

— У меня было нечто подобное пару лет назад. Я проснулась, как обычно, в семь по будильнику, умылась, позавтракала, оделась… И тут из спальни вышел сонный такой папа. Поглядел на меня одним глазом и поинтересовался, куда это я так спешу в восемь утра в субботу.

Берестов рассмеялся.

— Да, и со мной бывало. Только не в субботу, а на какое-то 23 февраля, когда он приходился на середину недели. Будильник-то у меня запрограммирован на пять дней в неделю, вот и зазвонил. Но только я, в отличие от тебя, успел на улицу выйти, и даже какое-то время поудивлялся, почему так мало народу.

— Сам вспомнил или подсказал кто? — хихикнула Варя.

— Сам.

— А у нас тут где-то год назад был забавный случай. Дизайнера нового взяли. Так он пришёл с утра, походил, со всеми познакомился, а потом ушёл на обед — и не вернулся. Максим тогда смеялся — мол, так у нас плохо, что народ только до обеда выдерживает, а потом на волю выходит и решает: а ну его нафиг!

Варя думала, что Илья вновь засмеётся, но он только задумчиво хмыкнул. Помолчал немного, а затем спросил:

— А почему ты нашего гендира на «ты» называешь? Я давно хотел спросить. Это как-то… странно.

— На твоём месте раньше Светка сидела, жена его. Только тогда она ею не была. Ну и до их свадьбы я, конечно, Юрьевского на «вы» называла и «Максим Иванович». И потом долго стеснялась… но привыкла уже. А ты подумал, у меня с ним что-то было?

— Ничего я не подумал, — ответил Берестов напряжённо. — Просто удивился. Значит… у них со Светой был служебный роман?

— Угу. И у Мишина с Ритой. А ты сидишь на беременном стуле.

— Что?.. — Илья, кажется, подпрыгнул.

— На беременном стуле сидишь. Светка с Риткой с него в декрет ушли, и потом ещё одна женщина села — и узнала через неделю, что беременна. Не от стула, конечно, от мужа. Вот так.

За перегородкой послышался такой звук, будто Берестов старательно сдерживал рвущийся наружу хохот.

— Мда… Ну надеюсь, я не забеременею.

— Я бы на твоём месте надеялась, что забеременеешь. Там вроде какой-то миллионер оставил кучу бабла первому беременному мужику…

— Нет уж, спасибо. Я как-нибудь обойдусь без беременностей. И без миллионов. Целее буду…

* * *

Бухать их действительно позвали примерно через полчаса, и Илья, увидев накрытый в переговорной стол, просто обалдел. Размах был колоссальный. Они же и половины не съедят…

Но Берестов ошибся. Народу у них в конторе было много, в том числе и голодных мужиков, так что смели всё подчистую. К тому же этот самый народ, предчувствуя пьянку-гулянку, обедать не ходил.

Юрьевский, правда, следил за тем, чтобы много никому не наливали, в том числе и имениннику. А последнему норовил налить не то, что каждый второй — каждый первый…

И тосты были, и смех, и анекдоты. И Илья даже чуть расслабился. Он специально отошёл подальше от Вари и встал так, чтобы она его не видела. Перебегающий туда-сюда народ, конечно, то и дело «обнажал» Берестова, но всё же другой конец переговорной — не соседний стул.

— Хочу всем напомнить, — сказал генеральный, когда еда почти закончилась (а выпивка закончилась ещё раньше — не так много её было), — что завтра у нас рабочий день. И если кто решит продолжить праздновать и завтра не явится на работу, получит от меня персональный пендель.

Народ впечатлился. Кто-то, конечно, хихикнул, но, наткнувшись на суровый взгляд Юрьевского, принял понимающий вид.

Ушёл генеральный, убежал, извинившись, сам виновник торжества, торопясь домой — как он сказал, хорошенько убрать квартиру, ведь на следующий день жену и дочь Мишина должны были выписать из роддома. И остальные тоже начали потихоньку пытаться сматывать удочки, чтобы не дай бог не оказаться в последних рядах. Всем известно — кто последний, тот убирает тарелки.

И Илья под шумок тоже выскользнул из переговорной. Варя пришла чуть позже него, и Берестов заторопился, чтобы у них не получилось уйти с работы одновременно. Попрощался с ней и похромал к лифту.

Илья вызвал лифт вместе с ещё тремя сотрудниками, и когда он раскрылся, спокойно вошёл внутрь. Он уже готовился к быстрой и стремительной поездке скоростного лифта вниз, но туда заходили всё новые и новые сотрудники. Смеялись, шутили, переходили туда-сюда…

Илья, задумавшись, толком не понял, как перед ним вдруг оказалась Варя. Она, наверное, изначально встала в другое место, но сдвинулась, чтобы пропустить вперёд одну из женщин, которой захотелось заговорить со своей коллегой.

Берестов замер, боясь пошевелиться. Между ними сейчас было сантиметров десять, наверное, и стоит Варе оглянуться…

А она словно почувствовала, о чём он подумал, и действительно посмотрела назад.

Румянец от выпитого вина немедленно исчез с её щёк, и даже губы, казалось, побледнели. Зрачки расширились, и задышала она чаще, явно пытаясь справиться с накатившей паникой.

— А ну-ка, ребята, подвиньтесь! — раздался от дверей громовой голос Аркадия Васильевича, одного из бухгалтеров — крупного мужчины с большим животом. Кто-то весело взвизгнул, и Варю со всего размаха прижало к Берестову.

Весело им, значит… А вот Варе было не до веселья.

Илья от неожиданности, дёрнувшись, положил руку девушке на талию, но сразу же опомнился и убрал ладонь. Варя замерла, застыв каменным изваянием. Она действительно показалась Берестову похожей на камень, настолько напряглась.

Лифт тронулся, и всех чуть качнуло, в том числе и Илью с Варей. Их тела потёрлись друг о друга, и девушка сначала вздрогнула, а потом просто задрожала мелкой дрожью.

Наверное, в другой ситуации Берестов бы возбудился. У Вари была такая мягкая, но в то же время упругая попа, которая сейчас прижималась к его паху. Но Илья не возбудился. Он думал только о том, чтобы всё поскорее закончилось.

Лифт ехал секунд десять, но это время показалось Берестову вечностью. И когда двери наконец открылись, он вздохнул с облегчением.

Варя медленно отлипла от него и на негнущихся ногах побрела к выходу. Илья пошёл следом, но старался держаться чуть в стороне, ругая и себя, и эту дурацкую ситуацию. Возле турникетов они практически поравнялись, и он вдруг заметил, что Варя плачет.

Вздохнул, достал пропуск, приложил к турникету, и уже когда прошёл через открывшиеся двери, сказал, обращаясь к девушке, что шла чуть впереди:

— Не плачь. Я завтра уволюсь.

Варя запнулась, остановилась и повернулась к Илье лицом. Оно у неё действительно было всё влажное от слёз. И когда только успела…

— Не надо.

— Варь, я не ангел, — сказал Берестов, усилием воли подавив в себе порыв подойти к ней поближе и вытереть мокрые щёки. — Но я и не законченный мудак. Мне совсем не нравится постоянно чувствовать себя последним чмом. Да и ты мучаешься. К чему всё это?

Она вздохнула, опустила голову. Достала из сумочки бумажные платочки, вытащила один из пачки и вытерла лицо.

— Мне нужно с тобой поговорить, — произнесла Варя чуть дрожащим голосом. — Только не здесь. Середина холла бизнес-центра не очень удачное место для подобных разговоров…

— Давай отойдём в угол.

— Нет. А… ты на машине сегодня?

— Ну на машине.

— Давай… в машине поговорим?

Илья несколько секунд смотрел на Варю с недоумением.

— В машине. Поговорим. Ты хочешь сказать, что сможешь сесть со мной в одну машину?

— Смогу.

Берестов покачал головой.

— Ладно, давай попробуем. Если у тебя не получится, в кафе поговорим. Там всё-таки столик есть и люди ходят, — он не удержался от горькой шпильки, и тут же сам пожалел, потому что Варя вновь заморгала, сдерживая слёзы. — Извини. Пойдём.

Интересно, о чём она хочет поговорить? О чём им вообще разговаривать? Увольняться ему надо. Он и так перед ней виноват, а теперь ещё больше мучает, совершая ошибку за ошибкой.

Мудак. Может, и не законченный, но точно мудак…

* * *

В лифте Варе показалось, что она сейчас умрёт от разрыва сердца, так сильно оно колотилось.

Дурь, глупость, абсурд. Лифт, полный людей, и Берестов, который даже не пошевелился, если не считать короткого прикосновения к её талии, но оно было без всякого умысла — просто от неожиданности.

Почему же так страшно-то, господи?! Никакой фильм ужасов не сравнится с этим иррациональным страхом, которым абсолютно невозможно управлять. И стоит Илье оказаться позади неё или просто слишком близко, как Варя готова умереть от ужаса.

И заплакала она не только из-за этого самого ужаса, но и от досады на себя. Опять она не сдержалась… и Берестов вновь хочет уволиться.

Нельзя больше откладывать этот разговор, нельзя. Бери себя в руки, дура истеричная.

Поэтому Варя предложила поговорить в машине. В конце концов, когда-то же надо начинать…

Она думала, это будет сложно. Всё-таки замкнутое пространство, да ещё и ремни… хотя Илья их проигнорировал, просто сел на водительское сиденье и, внимательно поглядев на Варю, предложил подвезти её до дома.

— А ты пока расскажешь, о чём хочешь поговорить.

— Нет, так не пойдёт, — она покачала головой. — Давай здесь. Сейчас… я соберусь только с мыслями.

Да уж, соберись…

В машине было прохладно — Илья, слава богу, ставил её на подземную стоянку, и за восемь рабочих часов она не превратилась в раскалённую на летнем солнце консервную банку. Берестов ещё и окно открыл, и в небольшую щелочку оттуда на Варю дул приятный ветерок.

Да, это оказалось совсем несложно — сесть в машину. Интересно, почему? Рассуждая логически, Илья ведь может и тут её изнасиловать. Легко и просто…

Но Варин страх, кажется, действительно был иррациональным и анализу поддаваться не хотел. Сзади — страшно. Прикасаться — страшно. Смотреть прямо — страшно. А вот просто сидеть рядом — неприятно, но не страшно. Она и баррикаду-то выстроила именно из-за этой неприязни…

— Может, воды хочешь? Бардачок тогда открой, там есть бутылка.

— Нет, спасибо.

Они ещё немного помолчали. Илья терпеливо сидел рядом, чуть постукивая пальцами по рулю, и только этот жест выдавал его волнение.

— Мне не нравится то, что со мной происходит, — в конце концов выдавила из себя Варя. — Я не хочу этого чувствовать. Ты предлагаешь увольнение, но это не выход. Проблема не в том, что я ощущаю страх к мужчинам, проблема в том, что я ощущаю его именно к тебе.

Берестов явно напрягся.

— Я понимаю, Варь. Сейчас тебе тоже страшно? Может, тебе пересесть на заднее сиденье?

— Нет. Не страшно и не пересяду. Илья… я не дура. Я довольно легко разбираюсь в людях… лет эдак с девятнадцати. Я знаю, что такое мужчина-мудак. Ты — не мудак.

— Спасибо, — он усмехнулся.

— Не за что. Может, ты и не идеал, и не образец для подражания в плане шлюх… но это меня не касается… Просто я не считаю, что ты заслуживаешь подобного отношения с моей стороны. И я хочу от него избавиться… нет, я хочу нас обоих от него избавить.

Ффух. Почти сказала…

— Я бы тоже хотел, Варя. Но как?

— У меня есть предложение. Можно больше контактировать друг с другом.

Несколько секунд Берестов удивлённо молчал. Он по-прежнему не смотрел на Варю, только вперёд, и она почему-то ощущала, как сильно ему хотелось повернуться.

— Контактировать?.. О чём ты говоришь?

— Ну, например… Я уберу с перегородки папки и книги. Потом… можешь иногда подвозить меня докуда-нибудь на своей машине. И прикасаться… немножко. Только предупреждай.

Илья вдруг застонал и упал на руль головой.

— Варя-я-я… Опять этот мазохизм. Ну не хочу я тебя мучить. Ты думаешь, я садист, что ли?!

Он поднял голову и впервые за разговор посмотрел на Варю. Она вздрогнула, и Берестов улыбнулся с горечью.

— Видишь? Ты даже посмотреть на меня нормально толком не можешь. Какие, к чертям, прикосновения? Хочешь от инфаркта умереть во цвете лет?

Позднее, вспоминая этот момент, Варя осознала — если бы Илья тогда сразу согласился, она бы, наверное, так и не решилась ни на что. Да ещё подумала бы, что он специально ждал её первого шага и теперь хочет им воспользоваться.

Однако Берестов начал её отговаривать, и Варя только укрепилась в собственном мнении.

— Я не умру. Наоборот, постепенно переборю свой страх. Илья, пожалуйста. Давай попробуем.

Он продолжал мрачно смотреть на неё, и девушка изо всех сил не отводила взгляд.

Нельзя. Не сейчас…

— Тогда давай проведём эксперимент, — сказал Илья в конце концов не менее мрачно. — Я сейчас к тебе прикоснусь. К левой руке. Длиться это прикосновение будет… минуту. Вот если выдержишь — не убежишь, не расплачешься, не затрясёшься в панике — тогда я согласен попробовать.

— Хорошо, — кивнула Варя, сама протягивая Берестову свою левую руку. — Только я глаза закрою. Так… проще.

— Как угодно.

Осторожное касание. Пальцы, ладонь, запястье… Едва ощутимо и совсем не страшно.

Потом Илья взял её руку обеими своими ладонями, погладил, и Варю чуть затошнило. Но она не успела сосредоточиться на этом чувстве — Берестов начал массировать ей руку. Сначала один палец, потом другой, затем ладонь… запястье…

И Варя вздрогнула, но не от страха или тошноты. Ей было… приятно. Особенно когда Илья круговыми движениями массировал запястье. Там, очевидно, были какие-то нервные окончания — Варя чувствовала, как по руке расходятся иголочки удовольствия.

И минута прошла незаметно. А когда Илья прервал контакт между ними, Варя улыбнулась.

У неё получилось… Получилось!

— Тебе… понравилось? — спросил Берестов очень тихо. И очень удивлённо. Кажется, он ожидал, что она в панике вывалится из машины.

— Да.

Он молчал, и Варя открыла глаза.

Илья смотрел на неё, слегка хмурясь.

— Хорошо, я согласен. Давай попробуем. Но я внесу свои коррективы. Во-первых, баррикаду оставь пока. Если станет легче — уберёшь. Во-вторых, подвозить тебя до дома буду каждый день. И в-третьих, в качестве прикосновений выступит массаж. Руки, ноги, голова, шея, плечи — постепенно.

— Ноги?.. — переспросила Варя с изумлением.

— Ноги. Их тоже массируют, если ты не знаешь. Но это постепенно, только когда будешь готова… Точнее — если будешь готова. А пока пристёгивайся, поедем.

— А ты…

— Нет, — отрезал Илья довольно жёстко, застёгивая ремень. — Сегодня больше прикасаться не буду. На сегодня нам, по моему скромному мнению, уже достаточно новых впечатлений.

Варя в глубине души тоже так считала, поэтому просто кивнула и пристегнулась.

Хорошо, что Берестов согласился. И пусть немного страшно… но она справится.

В конце концов, в её жизни случались вещи и пострашнее.

* * *

Однажды Оля, сестра Ильи, сказала, что бывает очень сложно отказать человеку, которого любишь, особенно если ему пять лет.

Варе было не пять, а уже двадцать восемь, но у Берестова не получилось ей отказать. Хотя он не очень понимал, зачем ей это в принципе надо. Даже если она поняла, что он не мерзавец, вполне могла оставить это знание при себе и позволить ему уволиться. Так ведь было бы проще. Ей, конечно, не ему.

А теперь… а что теперь? Илья был более чем уверен — не выдержит она. Пара дней, несколько прикосновений — и новый приступ паники. И вот тогда он уговорит её, объяснит, что всё бесполезно, и видимо, остроту негативных эмоций способно сгладить только время.

Самому бы только не сорваться и не напугать Варю ещё больше. Тогда уж точно можно будет сразу идти вешаться…


Когда Илья в среду пришёл на работу, Варя уже сидела за своей баррикадой. Он с ней поздоровался, замечая, как напряглась её спина при его появлении непосредственно сзади, сел на своё место, чтобы лишний раз не нервировать, и поинтересовался:

— Не передумала?

— Нет, — ответила Варя, и так твёрдо, что Берестов даже удивился. — Я, знаешь, в отличие от многих других женщин, свои решения каждый день на противоположные не меняю.

Илья усмехнулся, вспомнив бывшую жену. Алла действительно постоянно меняла свои решения, причём не специально — просто меняла, и всё. Но она вообще была немножко чудачкой.

— Интересно, после вчерашней гулянки все на работу вернулись или кто-то решил бросить вызов Максиму? — задумчиво протянула Варя, щёлкая мышкой.

— Думаю, все. Кто же захочет бросать вызов генеральному директору? Хотя… у меня на прошлой работе был один товарищ, который если не пил — ничего, нормально. Но когда начинал, никак не мог остановиться. Вплоть до белой горячки, скорой помощи, больницы и кодирования. Так что на работе все знали, в случае чего — Витьку не наливать.

— Бедный.

Илья фыркнул.

— Сердобольная ты, Варь. А я вот таких людей не жалею. Это же элементарная вещь — если знаешь про себя, что пить нельзя, не пей. А он регулярно в запой уходил, мучая этим и работодателя, и свою семью.

— А чего не увольняли?

— Блатной был.

— А-а-а. — Варя немного помолчала, а потом добавила ехидным голосом: — У каждого свои недостатки. Кто в запой уходит, а кто шлюх заказывает.

Илья поморщился.

— Варя…

— Зачем это надо, я не пойму? Что, нельзя… — начала она раздражённо, но закончить не успела: к перегородке подошла Люда, очень приятная девушка из бухгалтерии, которая Берестову особенно нравилась по причине того, что не строила ему глазки.

И выглядела она настолько грустной, что Варя немедленно спросила:

— Случилось чего?

Люда очень громко вздохнула.

— Угу. Катастрофа. Не знаю даже, как быть. Понимаешь… Я же платье на свадьбу купила три месяца назад, в салоне рядом с домом, там скидки были большие как раз. И за три этих месяца я каким-то образом умудрилась поправиться… Теперь оно на мне по швам трещит, представляешь?!

Илья с трудом удержался от смеха. Но голос Люды был наполнен искренним и неподдельным горем, поэтому он изо всех сил сжал челюсти.

— Да-а-а, беда… — протянула Варя сочувственно. — А вернуть платье нельзя?

— Нет, — вновь вздохнула Люда. — Оно было по акции с условием невозврата. А на новое платье у меня денег нет. Мы же с Пашей все расходы расписали… Эдак в трубу вылетим… А свадьба через три недели!

— Надо на диету садиться, — сказал Илья, и Люда посмотрела на него, вытаращив глаза. — Ну да. Платье сдать нельзя, новое купить невозможно, значит, надо похудеть.

— Логично, — хмыкнула из-за баррикады Варя. — За три недели, если постараться, можно чуть скинуть. А пройдёт свадьба, нагонишь.

— Я никогда в жизни не сидела на диетах, — призналась Люда. — Даже не представляю, с чем их едят… Точнее, что там надо есть…

— А я сейчас тебе в интернете найду! — с воодушевлением сказала Варя и принялась стучать по клавиатуре. — Та-а-ак… Ага. Ух ты, даже по алфавиту список есть! Ананасовая диета, английская диета, ароматическая ди… Какая-какая? Ща заглянем… Берём кусочек банана, ломтик яблока, по щепотке мяты и ванили, всё это прогреваем на растительном масле и вдыхаем пары при первом ощущении голода. Так можно похудеть на 2 килограмма за месяц…

— Хм… — Люда задумалась. — Ну допустим… А сама диета-то где? А то, может, я при этом шоколадки буду трескать, как не в себе… Не пойдёт.

— Бразильская диета, голландская диета, голливудская диета…

— О, давай голливудскую.

— Ага. Первый день. Обед — 1 яйцо, 1 помидор, черный кофе…

— А где завтрак?

— Ну видимо, в Голливуде встают так поздно, что обед — он же завтрак. Итак, обед. 1 яйцо, 1 помидор, чёрный кофе. Ужин — 1 яйцо, зелёный салат, грейпфрут. Мда…

Девчонки задумчиво молчали, поэтому Илья рискнул сам прокомментировать прочитанное.

— Это не голливудская, а гастритная диета. Просто мечта для любого гастроэнтеролога. Зачем вообще морочиться? Лучше сразу выпить уксуса. Эффект будет такой же.

Люда вздохнула.

— А ещё что-нибудь есть, Варь?

— Ну… диета Ларисы Долиной. Это уже не Голливуд, может, потянет… Так. После 18.00 не есть. Первый день — 5 отварных картофелин в мундире, 0,5 кефира. Второй день — 200 грамм сметаны, 0,5 кефира. Третий день — 200 грамм творога, 0,5 кефира. Сплошной кефир… И на шестой день только кефир, а на седьмой — литр минералки.

Илья всё-таки не выдержал и заржал.

— Там внизу телефона ритуальных услуг нет? Самая нужная вещь после подобных экзекуций.

Варя хихикнула.

— Читаю дальше. Молочная диета. Каждый день выпивать 1 литр молока по стакану каждые два-три часа. Э-э-э, и всё, что ли? Так недолго и копыта отбросить.

— Это всё какой-то неадекват, — Люда поморщилась. — Извращённые способы самоубийства. А мне надо не самоубиться, а просто платье надеть!

— Кстати, — Берестов еле удержался от хлопанья самого себя по лбу, — у меня же младшая сестра после родов на какой-то диете сидела. Сейчас я позвоню, спрошу. Может, её способ окажется более адекватным, чем эти интернетовские голодательные ужасы.

— Голодные игры, — фыркнула Варя, и они хором засмеялись.

* * *

Пока Илья разговаривал по телефону, Варя вспоминала собственную встречу с Олей, старшей сестрой Берестова.

Она сразу поняла, в чём дело. Конечно, Алина рассказала маме про то, как они ходили по зоопарку с мальчиком, который тоже посещает её танцы, и с ними была ещё и «тётя Варя».

Когда она разговаривала с Олей, то физически ощущала уровень её любопытства — по стобалльной шкале Варя поставила бы ему девяносто девять. Нет, конечно, сестра Берестова была вежлива и ни о чём личном её не спрашивала, кроме одного — откуда Варя знает Илью. Ответ «коллега по работе» Оле не слишком понравился, это было заметно.

Но Варя её понимала. Если бы Дятел был старше, она бы тоже хотела его сосватать какой-нибудь хорошей девушке. Хотя… с Кешиной харизмой он и сам себя сосватает.

В общем, Варя Олю разочаровала. Однако их с Дятлом всё равно пригласили в гости. Видимо, не теряя надежды…

А пока она рассуждала, Илья положил трубку, и почти сразу к их перегородке подбежала совершенно счастливая Люда.

— А я решила проблему! — закричала она ещё в процессе бега. — Точнее, Паша решил. Позвонил в ателье, спросил, могут ли они расшить платье. Могут! А я даже не знала. Я же шить не умею!

— Здорово, — с искренней радостью выдохнула Варя. — И я вот не умею. Даже не подумала…

— Но диету всё же возьми, — сказал Илья, вставая с места и протягивая Люде листочек с какими-то рекомендациями. — На мой взгляд, вполне себе съедобно. Диетолог составлял. Вдруг пригодится.

— Спасибо, — поблагодарила его Люда и убежала на своё рабочее место.

— А ларчик просто открывался, — прокомментировала Варя, когда Берестов сел и застучал по клавиатуре.

— Угу. И я тоже что-то не подумал.

— Тебе простительно. Ты же мужчина.

— И что?

— Мужчины должны разбираться во всяких винтиках, шпунтиках, гайках и шурупах. Перешив платьев — не их дело.

— Да? Есть у меня знакомая, которая всю мебель в своей квартире сама собирала. И знакомый, который любит вязать…

— Это частности. Хотя я немножко завидую. Для меня в этой сфере существует только гвоздь… и всё остальное. Примерно как: «Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса» — «Варя, это гвоздь. Гвоздь…»

— И тут гвоздь такой: я не гвоздь, я шуруп.

— Вот-вот.

— Или винт. Или болт. Или дюбель.

— Дюбель? — изумлённо повторила Варя. — Это что за бабуйня, как говорит мой папа. Я знаю только слово «дебил». Ну ещё «дембель».

— Это такая штуковина, которая забивается в дырку, например, в стене, а потом туда вставляется что-то другое. Дюбель нужен, чтобы стена не раскрошилась. А что, папа у тебя поклонник «Теории большого взрыва»?

— Ага. «Это что за бабуйня» и «етижи пассатижи» я от него слышу постоянно… не при Дятле, конечно.

— А мне больше нравится «Да мне по бую!»

— Во, и это тоже. — Варя вздохнула. — Жаль, нельзя так клиентам сказать. Не поймут…

— Ну почему же нельзя? Можно. Если они хотят, чтобы мы рекламировали их буи… Морские или речные…

От смеха она чуть под стол не уползла. А отсмеявшись, выдавила из себя:

— Нет, таких клиентов я за семь лет ни разу не встречала…


Вечером Илья должен был подвести Варю до дома, как они и договаривались. Она немного волновалась, но не из-за него — из-за себя. Не хотелось сорваться и всё испортить.

Хоть бы она действительно смогла перебороть свой страх…

Сесть в машину опять оказалось довольно-таки легко. Только Варя чувствовала, как напряжён Илья — словно струна натянутая. Он специально шёл чуть впереди, чтобы она не волновалась, и Варя могла наблюдать его широкую спину, которая казалась ей сделанной из камня. И тёмные волосы на затылке были чуть влажными, словно он вспотел от волнения.

— Может, сядешь сзади? — спросил Берестов, открывая дверь. Варя покачала головой.

— Нет. Заднее сиденье сработает как баррикада у нас на работе. То есть это не чистый… эксперимент.

— Ну так, может, и не надо чистый?

— Надо-надо.

— Ладно, как хочешь.

Варя села в машину и попыталась расслабиться. Пока всё было хорошо, страха она не ощущала, тошнотой тоже не накрывало, и даже просто присутствие рядом Ильи не казалось неприятным. Она ощущала только лёгкий, как говорил её папа, мандраж.

— Музыку включить?

— Давай.

Илья включил аудиосистему, и в Варю сразу ударила волна тяжёлого рока.

— Ой, — она вздрогнула и поморщилась.

— Извини, — Илья что-то нажал, и музыка стала обычной, лёгкой и ненавязчивой. — Люблю громкий шум. Помогает расслабляться, как ни странно.

— Ну каждому своё. У меня от такой музыки мозги через нос вытекают.

— Понимаю, — усмехнулся Берестов, трогаясь с места.

Какое-то время Варя наблюдала за дорогой, а потом вздохнула и закрыла глаза. Так было проще. Хотя немного отвлекали от умиротворения движения Ильи, а также запах его туалетной воды. Вот только Варе он даже немного нравился. Наверное, потому что тогда, в тот день, Берестов ею не пах. Он ведь только-только из ванны вылез…

Зря она вспомнила. Стало не по себе. И чтобы отвлечься, Варя спросила первое, что пришло в голову:

— А ты говорил, у тебя была собака. А сейчас нет животных?

— Нет.

— А почему?

Несколько секунд Илья молчал, и Варя даже начала думать, что он не расслышал её вопроса.

— Сначала очень переживал смерть Джека, потом учился, и было не до животных. А когда стал жить отдельно от родителей, дома появлялся настолько редко… Заводить в таких условиях собаку — только мучить.

— А кошку?

— Да я как-то не любитель. Нет, в гостях могу потискать и на фотки поумиляться, но самому заводить… Не понимаю я их. Для чего они нужны? Ну, погладить там, на ручки взять. И ещё не каждая кошка дастся. А собаку дрессировать можно, брать с собой повсюду… Собака — друг, а кошка — сосед по жилплощади.

— Интересная теория, — пробормотала Варя. — А у Максима другая.

— У Юрьевского?

— Да. Он говорит, что у всех животных свой характер, как у людей. У собак, у кошек. И бывает же, когда люди живут душа в душу, а бывает, что всю жизнь как соседи, потому что не твой это человек. И с животными так же. Надо ещё своё найти.

— А как искать, Максим инструкцию не написал? — кажется, Берестов развеселился.

— Ты зря смеёшься, ему мы со Светой то же самое сказали. Большинство людей домашнего питомца себе по внешности выбирают. Хочу сфинкса, хаски, йоркширского терьера… Макс знаешь, как говорит? «Как будто это не живое существо, а картинка, которую они собираются на стенку повесить».

— Дон Кихот он всё-таки.

— Угу.

Варя усмехнулась, вспоминая, как после этой своей фразы Юрьевский обычно начинал с горечью вещать о том, что люди через какое-то время начинают понимать: а картинка-то, оказывается, кушает много… И болеет иногда… А если уж совсем не повезло, то эта картинка может, например, писаться в постель или драть обои в коридоре. Непорядок. И картинку выкидывают на улицу.

А ещё Макс часто и с большой горечью рассказывал Варе историю о том, как его знакомые волонтёры нашли на улице белого кота с рыжим хвостом. Нашли — и вспомнили, что пару недель назад видели о нём объявление. Мол, потерян, ищем. Позвонили, и им ответили: уже не ищем — купили себе нового кота. А «старого» можете забирать — не нужен.

У Вари, как и у Макса, это в голове не укладывалось. А Юрьевский потом ещё добивал её рассказами про выброшенных на мороз сфинксов — наверное, чтобы она окончательно разочаровалась в человечестве.

— Варь… а можно, теперь я спрошу?

Хорошо, что Илья заговорил, а то она, вспомнив истории их генерального директора, впала в пессимизм.

— Можно.

— Почему ты живёшь с отцом, мачехой и братом?

— А где я должна жить? — она слегка удивилась, по-прежнему не открывая глаз.

— Ну… квартиру снять, например. Или комнату. Не все хотят жить с родителями, тем более у тебя там даже не мама, а мачеха.

— А-а-а, вот ты о чём, — протянула Варя. — На самом деле я собиралась съехать. Когда мне было девятнадцать и отец только познакомил меня с Ириной. Но не сложилось. А потом родился Кеша, я его увидела и поняла, что не могу и не хочу уезжать. Мне всегда страшно нравилось с ним тетешкаться. Хотя лет пять назад я думала, что всё же покину отчий дом. Но вновь не сложилось.

— Почему ты говоришь «не сложилось»?

— Так правильнее. Но объяснять не хочу. Неприятно вспоминать.

Илья молчал, и Варя неожиданно для самой себя вдруг поняла, о чём он подумал.

«Ещё неприятнее, чем обо мне?»

И ответила она на этот невысказанный вопрос так же неожиданно для самой себя:

— Знаешь… то, что сделал ты… Это, конечно, очень плохо и больно. Но ты для меня тогда был незнакомым человеком. А когда тебя предают родные и близкие, люди, которым ты веришь — это гораздо хуже.

Илья всё молчал. Варя рискнула открыть глаза — и увидела, что он сжимает руль до побелевших костяшек на пальцах рук.

Сердце зашлось в страхе. Она сразу вспомнила, как эти руки сжимали её саму, какими они были безжалостными. Закусила губу, закрыла глаза и отвернулась, изо всех сил стараясь не разреветься.

Через несколько секунд Илья остановил машину.

— Я испугал тебя чем-то? — спросил он тихо. — Я не знаю, чем, но извини. Ты только скажи — и прекратим этот… дурацкий эксперимент.

— Нет, — с трудом выдавила из себя Варя. — Всё нормально.

— Может, мне выйти из машины? Чтобы ты пришла в себя?

— Нет. Всё хорошо, правда. Это так… от неожиданности.

Илья еле слышно вздохнул.

— Ладно. Потерпи ещё немного, мы уже почти приехали.

Они действительно уже почти приехали. Берестов снова остановился буквально спустя пять минут. И сразу же сказал:

— Я думаю, сегодня без прикосновений обойдёмся. Иди, Варь.

— Нет уж, дудки, — возмутилась девушка и протянула руку куда-то в сторону Ильи. — Держи мою лапу. Сделай просто… как вчера.

Какое-то время Варина рука болталась в пространстве, но потом Берестов всё же принял её. Погладил обеими своими ладонями, посжимал пальцы, помассировал запястье.

— Нормально? — спросил он почти сразу с явным беспокойством в голосе.

— Да. Всё хорошо… продолжай.

Варя чувствовала, что он осторожничал. Но ей всё равно было невыносимо приятно, она даже едва сдержала стон. Удивительно, но она никогда не думала, что массаж руки может быть… таким.

А потом Берестов перевернул её ладонь тыльной стороной вверх, погладил очень нежно — и секундой после Варя почувствовала прикосновение его губ к своему запястью. Вздрогнула — и Берестов сразу же отстранился.

— Прости.

Она едва могла говорить, почему-то страшно смутившись. И внутри всё дрожало… но это был не страх. Что-то другое.

— Ещё, — попросила Варя шёпотом, и Илья после её слов какое-то время молчал, будто бы озадаченно. Затем вновь погладил запястье… и поцеловал его. Только теперь крепче.

Поднялся выше и поцеловал ладонь. А потом — каждый палец. И снова запястье…

Губы у него были мягкие и тёплые. И совсем не страшные. И Варя почти растаяла, растеклась по сиденью машины, особенно когда Илья начал бережно осыпать поцелуями её запястье. И чуть выше… и выше…

По телу девушки прошла чувственная дрожь, и Варя, внезапно испугавшись, выдернула руку. Прижала ладонь к губам, сдерживая стон.

Что это? Как же это…

— Я напугал тебя? — в голосе Берестова она услышала сожаление. — Извини. Я просто подумал… а, неважно. Варя, честное слово, я не сделаю ничего против твоей воли. Обещаю.

Она по-прежнему не могла на него посмотреть. Но на этот раз по другой причине. Боялась, что Илья поймёт…

Но она сама ещё не поняла…

— Я верю. Хорошего тебе вечера… Я пойду.

— До завтра, Варя.

* * *

Вообще-то Илья никогда не относил себя к мазохистам. Видимо, он ошибался.

Это оказалось колоссально сложно — сидеть рядом с Варей, прикасаться к ней, зная, что она это просто… терпит.

Казалось бы, чего тут такого? Те шлюxи, которых он заказывал, тожe в общем-то терпят. Но то шлюхи, это их рaботa. И сoвсeм другое дело — Варя.

Илье очень хотелоcь бы, чтобы она посмотpела на него, а не сидела, отвернувшись и слегка дрожа, как в лихорадке. И улыбнулась, и поцеловала бы его… сама.

Мечтай, дурак, мечтай. Хорошо, если Варю удастся от страха и неприязни излечить, а ты тут про «поцеловать сама» рассуждаешь. Психолог грёбаный. Нет, даже не так. Психолох. От слова «лох».

Однако если он всё-таки сможет «вылечить» Варю… И не сорвётся, не накинется на неё с объятиями и поцелуями… Тут не то, что памятник — тут мемориал надо будет поставить.

И возможно, он даже вновь научится себя уважать…


На следующий день Варя была какой-то задумчивой. И даже Сергей Мишин, пришедший к их перегородке, чтобы посетовать на тяжёлую отцовскую судьбину, не смог её толком развеселить.

Варя просто молча сидела за баррикадой, не общаясь с Берестовым, и поэтому Илья рискнул начать говорить сам.

— У тебя сегодня опять голова болит?

Вздох.

— Нет. Просто настроение какое-то дурацкое. Ничего не хочется.

— Хочется в отпуск?

Она фыркнула.

— А как ты догадался?

— Обычное дело летом. Погода-то хорошая, а мы тут за компами чахнем. Ты сходи погуляй, Варь. Там в торговом центре кафешку открыли новую, я слышал, что мороженое у них вкусное. Зайди туда, поешь мороженого, легче станет.

Она задумчиво молчала, и Илья решил предложить другой вариант.

— Или, если хочешь, я схожу вниз, куплю рожок или эскимо. Что ты больше любишь?

Опять вздох.

— Рожок. И шоколадное мороженое.

— Ну, сходить?

Варя молчала, и Берестов начал подниматься с места.

— Стой! — она резко вскочила, чуть не повалив свою баррикаду. — Не надо. Ещё не хватало, чтобы ты мне за мороженым ходил с этой своей больной ногой. Я сама могу!

Илью словно ледяным душем окатило.

«Со своей больной ногой». Ну да, конечно. Он ведь ни на что не годный инвалид.

— Как скажешь.

Берестов сел обратно. Перед глазами от обиды и ярости аж потемнело.

Он давно научился не обращать внимания на подобные высказывания, понимая, что делаются они не со зла. Но от Вари услышать такое оказалось почему-то вдвойне обидно.

Она тоже села и какое-то время просто пыхтела за баррикадой. Потом сказала:

— Извини, я… это было грубо.

Разговаривать Илье уже совсем не хотелось, поэтому он просто буркнул:

— Ничего, — и зло щёлкнул мышкой по экрану. Куда-то попал. Кажется, что-то случайно удалилось…

— Хочешь… сходим в кафе? Вместе.

Варя выдавила это из себя явно с очень большим трудом, и Берестов разозлился ещё сильнее.

— Нет. Спасибо. Много работы.

Она озадаченно замолчала, затем зашуршала бумажками. Но слава богу, больше с ним не заговаривала. Илья не чувствовал в себе сил отвечать вежливо, но хамить тоже не хотелось. Лучше просто молчать, пока не схлынет…

Вот только не схлынуло даже до конца дня.

* * *

Варю вновь разрывало от совершенно противоречивых ощущений.

С одной стороны, ей было досадно за свою несдержанность — она ведь ясно видела, что Илья обиделся.

С другой — она не имела в виду ничего плохого, так почему ей должно быть досадно?

С третьей — с чего это она вдруг беспокоится о переживаниях Берестова? Он её вообще изнасиловал!

С четвёртой… а, так можно до бесконечности перечислять, столько всего смешалось в голове у Вари. Ей хотелось одновременно и извиниться, и запульнуть чем-нибудь в Илью. А потом расплакаться.

Варе вообще с самого утра в этот день хотелось плакать. Реветь во весь голос и швыряться предметами… Лучше колюще-режущими.

Но на работе нельзя ни плакать, ни швыряться. Поэтому Варя просто весь день молчала и дулась. Корпела над проектами, но при этом постоянно слышала, как Илья копошится за баррикадой. И слушала, как он разговаривает с клиентами. Берестов вообще всегда был жёстким в подобных разговорах, хоть и вежливым, но в этот день по уровню жёсткости превзошёл сам себя. По краю ходил, ещё бы чуть-чуть — и уехал в откровенные угрозы.

Разозлила она его, да.

Вот же блин… неженка какая. Прям слова ему ни скажи. Что она такого сказала-то? Да ничего особенного!

Но сама тоже дура. Не надо вообще Берестову напоминать про его ногу. У него, кажется, с ней большие комплексы связаны.

Хотя с чего Варя вдруг должна щадить его чувства?

Нет, ну нельзя же так…

Да почему нельзя-то?! Что она его, била? Насиловала? Не захотела просто, чтобы за мороженым шёл! Тоже мне, преступление! А он вообще насильник!

Но он же не специально…

Ага. Шикарное оправдание. Так любой косяк можно оправдать. А уж для йггдгз изнасилования подобное оправдание — просто великолепно!

Вот именно! Да! Илья её за шлюху принял, а она ещё должна тут плясать перед ним, что ли?! Нет уж, дудки!

… Так весь день и продолжалось. Варя мысленно ругалась сама с собой, то злясь, то расстраиваясь. И не представляла, как поедет с Берестовым в одной машине.

Но когда в конце рабочего дня он спросил, вставая с места: «Поедешь на метро?» — Варя закусила губу и замотала головой. Илья посмотрел на неё недовольно, вздохнул, но ничего больше не сказал — молча направился к выходу. А она, как обычно, посеменила за ним.

Они всегда так ходили — Илья спереди, Варя сзади. Система в обратном порядке работала со сбоями.

В машине она впервые пристегнулась без напоминания, не иначе, со злости. Хотя обычно ремни и Берестов в её сознании сочетались очень плохо.

Илья завёл автомобиль, начал выруливать со стоянки. Врубил аудиосистему, и на Варю опять загрохотало и забумкало нечто, совсем с её точки зрения не похожее на музыку. Она поморщилась, и Берестов вновь включил обычный инструментал.

— Кошмар, — буркнула Варя. — Как ты вообще это слушаешь.

— Обыкновенно, — процедил Илья, набирая скорость. — Как все люди. Ушами.

Варя надулась.

— А я в тебе в принципе многого не понимаю. Шлюхи тебе зачем? Ты красивый, бери любую, и так все стелятся. Зачем шлюх заказывать?

Она не смотрела в этот момент на Берестова, но чувствовала, как он напрягся.

— Тебе реально хочется это знать?

— Да, хочется. Мне хочется знать, что во мне похоже на б***. Где ты разглядел во мне шлюху?! А то, может, мне отрезать чего-нибудь нужно? Лишнее у меня что-то? Так ты скажи, я пойду, пластическую операцию себе сделаю! Или…

Варя не договорила — Илья вдруг резко затормозил, остановившись совершенно на неположенном месте. Выдохнула только возмущённо и почти сразу испуганно задрыгалась, когда Берестов навис над ней злой и очень грозный — но только навис, руками не трогал.

— Прекрати истерику, — сказал он пугающе ледяным тоном. — Если тебе так не нравится сидеть рядом со мной, выходи, я тебя не держу. Ты думаешь, мне очень приятно осознавать, что ты терпишь моё присутствие, мои прикосновения? Думаешь, приятно ощущать себя насильником? Ошибаешься. Я презираю себя настолько, как тебе и не снилось. Я очень стараюсь сделать так, чтобы ты меня не боялась, Варя. Но я не могу прыгнуть выше головы.

Поначалу она честно старалась слушать Берестова, но отключилась на слове «насильник».

Паника накрыла Варю, захлестнула целиком, и к концу его монолога она просто затряслась и, толкнув Илью в грудь обеими ладонями, разрыдалась, уткнувшись лбом себе в колени.

Страх скрутил её в узел, заставив сжаться, страх завладел её сознанием почти полностью. Но всё-таки Варя смогла услышать, как громко чертыхнулся Илья.

— Дебил, какой же я дебил…

И после этих его слов, сказанных с огромной горечью, страх схлынул, оставив только странную опустошённость.

Но плакать хотелось по-прежнему. И Варя плакала, заливая слезами свои руки и юбку…

— Варя. Ну пожалуйста. Что мне сделать? Скажи. Я всё для тебя сделаю, только не плачь. Хочешь, я из машины выйду? Мороженого тебе куплю? Хочешь, уволюсь завтра, и не увидишь меня никогда больше?

Варя всхлипнула и, подняв заплаканное лицо, провыла:

— «Хочешь сладких апельсинов… Хочешь вслух рассказов длинных»…

— Варь, это не смешно, — сказал Илья сурово, нахмурившись.

— Угу. Ни капли.

Она вытерла слёзы и выпрямилась.

— Ладно, поехали. А то тебя сейчас оштрафуют, стоишь посреди дороги, всем мешаешь.

Берестов несколько секунд молчал, но потом всё же вернулся к вождению машины. А Варя, вздохнув пару раз поглубже и хорошенько высморкавшись в бумажный платок, заговорила.

— Давай начистоту. Мне не неприятно находиться рядом с тобой. Это первое. И ничего я не терплю. Это второе. Меня только иногда накрывает непроизвольным страхом, но я очень хочу от него избавиться. Это третье. Я понимаю, что тебе неприятно ощущать себя насильником со всеми вытекающими последствиями для постоянных душевных терзаний. Именно поэтому я и предложила… то, что предложила. Это четвёртое. Так, что ещё… А. Извини за сегодняшнее. Я не хотела тебя обидеть.

С каждым Вариным словом Илья чуть расслаблялся, да и ей самой становилось легче.

— Теперь твоя очередь.

— Моя?

— Угу. Винись давай.

Берестов усмехнулся.

— Я и так только и делаю, что винюсь… Ладно, Варь. С чего начать, подскажи.

Она вздохнула.

— Со шлюх.

— Как хочешь. С определённого момента меня начало жутко бесить то, как ко мне относятся женщины. Ты ведь и сама знаешь, наверняка на работе обсуждают, какой я бедненький-несчастненький. И я вижу это в их глазах. А шлюх это не колышет.

— А привязывать зачем? Это даёт… особые ощущения?

— Да, Варь, — ответил Илья спокойно. — Даёт. Но так было не всегда. Лет… семь назад я встречался с одной девушкой, которая увлекалась — и увлекается до сих пор, насколько я знаю — темой бдсм. Поначалу я смеялся, но выполнял её просьбы, а потом и самому понравилось.

Варя промолчала. Берестов, конечно, про инвалидность не упомянул, но она и так поняла, что именно ему понравилось.

Он мог доминировать хотя бы в постели. С Вариной точки зрения это был бред — подумаешь, хромота… Тогда зачем она сегодня остановила Илью, когда он хотел пойти за мороженым?

Вот-вот…

— Я ответил на все твои вопросы?

— Нет. Ты не ответил, что во мне похоже на шлюху.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги