— А-а-а, — понимающе усмехнулась сестра Берестова. — Не рассказывал, да? Он не любит об этом рассказывать. Вроде как, — она фыркнула, — хвастаться.

— Хвастаться?..

— Ну да. Героическая история же. Это если со стороны посмотреть. А для него это была трагедия.

Варя ничего не понимала, но слушала, открыв рот. Чай давно сыпался мимо чайника.

Оля посмотрела на это безобразие, вздохнула, забрала у неё чай. Потом усадила на табурет, плюхнулась на соседний и продолжила:

— Илье тогда было семнадцать, он в последнем классе учился. Собака у него была, Джеком звали, и он с ним обычно гулял довольно-таки поздно. Пошёл гулять вечером и решил двинуться не по привычному маршруту, а по новому, мимо строящегося дома. Там чьи-то крики услышал, понял, что зовут на помощь, и побежал туда.

Варя сглотнула. Стало страшно.

— В общем, эти… четверо отморозков. Поймали девчонку, которая с курсов подготовительных возвращалась домой. Оттащили на стройку и собирались изнасиловать. Илья помешал. Но он, как ты понимаешь, не супергерой, а обычный человек. Хорошо, что Алла убежать успела, вызвала ментов, а там и скорая подтянулась… Чудо, что он тогда жив остался.

— А… что случилось? — спросила Варя глухо, ощущая, как внутри что-то сжимается от бессильной ярости и боли.

— Ну а что там могло случиться? Джека убили, зарезали, а Илью с этой самой стройки скинули вниз. Этаж шестой был примерно… Но проверять, погиб он или нет, не стали, убежали просто.

Голова у Вари кружилась, перед глазами будто туман стелился.

Господи. Что же он должен был чувствовать? Не тогда, семнадцать лет назад. Сейчас…

— Их нашли?

— Двоих да, быстро поймали. Третьего тоже нашли, он от наркоты сам помер. А четвёртый до сих пор где-то гуляет. Хотя Илья думает, что он давно в канаве, иначе проявился бы уже где-нибудь. Он из них самый матёрый был, остальные помладше, поглупее.

Варя опустила голову и потёрла ладонями щёки. Оля, глядя на неё, тяжко вздохнула.

— Не надо мне было рассказывать, наверное… Братом хотела похвастаться. Герой он у меня. — В Олином голосе звучала гордость. — А ты прям побледнела вся… Впечатлительная…

— Да, есть немного, — Варя слабо улыбнулась, выпрямляясь. — Ладно, давай чай заваривать, торты резать… А то там все заждались уже, наверное.

— Троглодиты, — фыркнула Оля.


До конца вечера она хотела, но боялась смотреть на Илью. Старательно отводила взгляд, смеялась над чьими-то шутками, не понимая их смысла, говорила что-то Дятлу, пила чай и улыбалась.

А сама была не здесь.

«Почему ты не сказал мне, глупый?


А ты бы поверила?

Нет… нет. Тогда — нет.

А сейчас?

Сейчас верю.

Почему?

Потому что знаю тебя.

Знаешь?

Знаю».

* * *

Ох и задаст он Оле. Ну точно же она что-то сказала Варежке, пока они чай делали. Иначе почему Варя весь вечер сама не своя? Вроде и на вопросы отвечает, и смеётся, но между тем явно пребывает где-то в неведомых далях.

Что же сестра могла ей брякнуть? Неужели про травму рассказала? Нет, он Оле точно задаст. Он ведь специально Варе не говорил ничего, понимая, как его сердобольная девочка будет переживать. Эх, Оля. Как там Дятел сказал? Коварство ваше имя? Вот точно.

Подарки именинница смотрела совсем поздно вечером. Она бы и забыла, наверное, если бы Дятел не напомнил. Полез к сестре зачем-то в сумочку и обнаружил там их с Варей подарок — комплект из серебряных серёг и браслета.

Уже в машине, когда уставший Кеша слегка задремал, уткнувшись Варе в плечо, Илья спросил:

— Как ты узнала, что Оля любит серебро?

— Посмотрела ей в уши, — сказала девушка тихо, не глядя на него. — И поинтересовалась, серебро это или белое золото. Сначала выбрала серьги, а потом решила разориться и на браслет. Гулять так гулять.

Илья кивнул, покосился на Дятла. Кажется, и правда спит…

— Что тебе сказала Оля?

Варя чуть вздрогнула, коротко взглянула на Берестова. И хоть в салоне было не слишком светло — время уже перевалило за девять вечера — он заметил, что на щеках её появился румянец.

— То, что должен был рассказать мне ты, — ответила Варя тихо, вновь опуская голову.

— Я не хотел, чтобы ты переживала.

— Я понимаю, — она опять посмотрела на Илью, но на этот раз не отвела взгляд. — Наверное, я поступила бы так же.

Берестов улыбнулся ей в зеркале заднего вида.

— Не бери в голову. Это старая история. И… не надо делать из меня героя.

Она тоже улыбнулась.

— Я и не собиралась.

Что-то будто бы звенело в воздухе между ними. И глаза у Вари… он никогда не видел у неё таких глаз. Он видел там ненависть, неприязнь, отвращение, страх, панику, смех, внимание, уважение, теплоту… и даже желание видел. Но в тот момент Варя смотрела на него так, как никогда раньше.

Дурак ты влюблённый, за дорогой следи…

* * *

Если бы не Кеша… она бы села рядом с Ильёй и…

И?

Страшно. Господи, как страшно.

А вдруг ему не надо это?

Варя. Ты что. Он же сам сказал — хочет.

А вдруг он передумал?

Варя!

Господи, что же делать? Он ведь не станет… не посмеет. Да и… не в машине же!

А где?..

— Варь, я провожу вас до квартиры, а то уже поздно.

Она моргнула, поднимая голову. Илья повернулся к ним с Кешей лицом, припарковавшись возле её подъезда, и теперь выжидающе смотрел на девушку.

Она кивнула и легко погладила Дятла по голове.

— Кеш… Давай, просыпайся. Приехали. Сейчас умоешься и ляжешь спать. Но до квартиры надо ножками дотопать.

— А? — ребёнок зевнул и посмотрел на сестру одним глазом. — А можно, я здесь посплю?

— Нет, нельзя. Давай, давай. Потопали. А то дядя Илья тоже спать хочет, а ему ещё домой ехать.

Сказала — и вспыхнула. Спать хочет…

Она сегодня точно не уснёт.

Кеша, вздохнув и нахохлившись, всё-таки вылез из машины. Следом вылезли и Илья с Варей, переглянулись…

— Я впереди пойду, — произнёс Берестов спокойно. — Чтобы… не смущать. Как всегда. Код только скажи, я дверь вам открою.

А она уже забыла… со всеми этими волнениями и собственным смущением… совсем забыла, что не выносит, когда он сзади.

А Илья не забыл. Интересно, забудет ли когда-нибудь?

Писк от кодового замка, лестница, лифт. Слишком тесно… близко… И хочется поднять голову, посмотреть на него, и щёки горят от этого желания, и…

И Варя всё-таки решилась. Подняла голову и посмотрела на Илью.

Он тоже смотрел на неё, тепло улыбаясь, словно понимал, что с ней происходит.

— Приехали, — воскликнул Дятел, почти сломав ту тягучую нежность, что разливалась в ту секунду между ними, и выскочил наружу.

Варя шагнула следом, ощущая слабость в ногах, и позвонила в дверь. Илья вышел на лестничную площадку, осмотрелся, улыбнулся им с Кешей и сказал:

— Я пойду. Пока, Дятел. До понедельника, Варя.

— Пока! — крикнул мальчик, и в этот момент входная дверь распахнулась. Кеша заскочил внутрь, обнял открывшую им Ирину, а Варя, не в силах говорить, просто кивнула и зашла следом.

Дверь захлопнулась, отрезая её от Берестова.

Как ножом по сердцу…

Дятел уже увлечённо рассказывал матери, что видел и кушал в гостях, а Ирина смотрела на падчерицу.

— Варь… что случилось?

Девушка улыбнулась.

— Ничего. Ирин… я ненадолго. Не волнуйтесь. Я сейчас.

Наверное, мачеха ничего не поняла из этого бессвязного бреда, но Варе было всё равно. Она выскочила на лестничную площадку — Ильи там, разумеется, уже не было — и помчалась вниз по лестнице.

Вниз, вниз, вниз…

Она догнала его на площадке второго этажа. Берестов явно услышал её топот и теперь стоял возле почтовых ящиков, глядя на Варю с удивлением.

Она остановилась в нескольких шагах от него, улыбнулась смущённо, ощущая, как горят щёки.

— Варежка… что ты? — спросил Илья потерянно. — Забыла что-то?

— Да, — прошептала Варя. Сердце её колотилось, руки слегка вспотели от волнения. — Я хочу… кое-что…

Она медленно подошла к Илье вплотную и, судорожно вздохнув, положила свои ладони ему на грудь.

Тёплый… нет, даже горячий.

— Варя? — прошептал Берестов изумлённо… а в следующую секунду мир сошёл с ума. Он потерял точку опоры, сместился, перевернулся с ног на голову, закружился и… исчез…

Варя потом так и не смогла вспомнить, как это получилось. Как она оказалась в объятиях Ильи, кто первый потянулся к губам другого, когда они успели отойти к стене и прижаться к ней?.. Она только помнила, как хорошо ей было запускать пальцы в мягкие волосы Берестова, и целовать его горячие губы, и ощущать знакомые ладони на своей талии…

И ни о чём не думать.

До тех пор, пока сверху не произнесли:

— Ну что вы как дети, ей-богу… На лестнице в подъезде… Пойдёмте лучше чай попьём.


Всё постепенно становилось на свои места. Пол, потолок, стена за Вариной спиной. И Илья, выпустивший её губы. Он так тяжело дышал, как будто только что пробежал стометровку.

А папа стоял лестничным пролётом выше… и смотрел на них с любопытством ребёнка.

Варя его понимала. Она ещё никогда не целовалась в подъезде собственного дома…

— Добрый вечер, — сказал Илья голосом хриплым, но вполне твёрдым. Выпустил Варю из объятий, взял за руку.

— Добрый-добрый, — хмыкнул папа. — И очень интересный вечер. Ты кто хоть, коварный растлитель маленьких девочек?

— Папа! — укоризненно воскликнула Варя. У её отца всегда был своеобразный юмор, и она боялась, что Берестов обидится.

Но Илья не обиделся, улыбнулся.

— Илья Берестов меня зовут. Я брат Оли, к которой Варя с Кешей сегодня ездили на день рождения.

— Ну я надеюсь, вы познакомились не на этом дне рождения, — папа показательно сурово свёл брови к переносице.

Да уж, знал бы он, при каких условиях они познакомились… Он бы Берестова не то, что кастрировал — расчленил бы…

— Нет, — Илья явно тоже вспомнил их знакомство и резко помрачнел. — Мы вместе работаем.

— Ну вот и прекрасно. Пойдёмте чай пить.

Берестов вопросительно посмотрел на Варю, словно спрашивая разрешения этим взглядом. Она улыбнулась и кивнула.

— Пойдём.

Хоть они уже и много чая сегодня выпили… Но дело ведь было вовсе не в чае…

* * *

Наверное, не нужно было соглашаться, но Илье отчаянно не хотелось расставаться с Варей.

Как она решилась? Побежала к нему, сама положила руки на грудь и…

А дальше он не помнил. Она его поцеловала — или он её?

Всё смешалось. Берестов в тот момент ни о чём не думал, только чувствовал, и впервые в жизни понял, что это такое — когда мир вокруг тебя перестаёт существовать.

Илья совершенно не боялся знакомства с семьёй Вари. Наверное, потому что для себя он уже давно всё решил. Осталось только убедить Варю…


Пока они бегали по лестницам, целовались и разговаривали, Дятел успел улечься, и его голос слышался из-за двери одной из комнат. Видимо, там же была и мачеха Вари — с кем-то ведь он должен был разговаривать?

Варин папа усадил их обоих на кухне, налил чаю, поставил поближе вазочку с конфетами. По правде говоря, есть и пить Илья уже не мог, но отказываться было как-то неловко.

— Иван Ильич, — хлопнул себя по груди мужчина, садясь по правую руку от Ильи на табурет. Варя сидела слева и нервно крутила в руках чашку с чаем, да так, что он едва не расплескивался.

— Очень приятно, — ответил Берестов вежливо и сделал маленький глоток.

Иван Ильич задумчиво рассматривал гостя, кажется, совершенно не стесняясь своего любопытства. Зато этого любопытства стеснялась Варя — ерзала на табуретке, поглядывала на отца настороженно.

— А знаешь… — Иван Ильич вдруг улыбнулся. — Ты ж не против, что я на ты?

Берестов хмыкнул. После подобных вопросов ответ «против» как-то не предусмотрен.

— Конечно.

— В общем, смотрю я на тебя, смотрю… И думаю: видел ведь где-то. А у меня зрительная память хорошая… Внимательность хромает, но если уж что-нибудь замечу, не забуду.

И сейчас вспомнил. Я тебя по телевизору видел, давно-давно… Лет… пятнадцать назад, а то и больше. Сюжет какой-то был про надежды нашего футбола. И тебя показывали с целой командой ребят. Вы там тоже за столом сидели, чай пили, поэтому я, наверное, сейчас это и вспомнил. Ты это был? Или я путаю?

Надо же, вот это память…

— Я, Иван Ильич. Не сложилось у меня с футболом, — Берестов кивнул на трость. — Сами же видите.

— Травма была?

— Бандитская пуля, — отшутился Илья, и Варин отец хмыкнул, кивая: понял, мол, не хочешь, не будем об этом.

— Футбол? — вдруг прошептала Варя растерянно, и Берестов повернулся к ней, улыбнулся, глядя в удивлённые глаза.

— Я не рассказывал тебе просто, Варежка. Я спортом занимался серьёзно до семнадцати лет. А потом уж в юристы пошёл.

Варин взгляд наполнился сочувствием, а потом она под столом осторожно погладила его по коленке. По той самой, больной.

— Варежка, значит… — Иван Ильич фыркнул. — И юрист… Надо же.

Берестов накрыл ладонью руку девушки, ласково погладил чуть дрогнувшие пальцы. Повернулся к Вариному отцу и поинтересовался:

— Почему «надо же»?

— Мне всегда казалось, что скучно это. То ли дело лингвистика! Но Вареник по моим стопам идти не захотела. И по маминым тоже. А жаль. Из тебя, дочка, хорошая учительница литературы получилась бы.

Варя покачала головой.

— Не моё это, пап. Твоё и мамино. Не моё.

— Да понял уж, — вздохнул Иван Ильич. — Ну, и чего вы чай не пьёте? А. Вот я старый дурак. Вы же после дня рождения. Там же и чай, и торт…

Варя и Илья синхронно кивнули, и тут в кухню вошёл ещё один член семьи. Женщина. Остроносая блондинка лет сорока-сорока пяти, стройная, даже худощавая на вкус Берестова.

А глаза у неё были добрые. И любопытные-е-е…

— Дятел уснул, — сообщила она всем и направилась к кухонному шкафчику за своей чашкой. — А у нас, я смотрю, гости?

— Да, Ирин, — Варя, кажется, смирилась с тем, что сегодня не только она знакомится с семьёй Берестова, но и он с её родными. — Это Илья…

И запнулась.

Да и он сам тоже растерялся. Когда пьёшь чай на кухне в половине одиннадцатого вечера, как-то негоже представляться коллегой по работе.

— Я брат Оли, к которой Варя с Кешей сегодня ездили в гости, — в конце концов он вспомнил, как назвался Ивану Ильичу, и повторил объяснение. — Добрый вечер.

— Да уж ночь почти, — ответила женщина весело. — А я Ирина, мачеха Вари и мама Кеши. Очень рада знакомству. Вы не будете против, если я тут с вами чай попью?

— Нет, Ирин.

— Нет, конечно.

— Нет, дорогая.

Они ответили синхронно, и женщина засмеялась, но тихо, чтобы не разбудить Дятла.

Илье явно было пора уходить, но он так хорошо гладил Варину ладошку под столом… И поэтому он остался.

И отвечал на самые разные вопросы, которые сыпались из Ивана Ильича и Ирины, как из рога изобилия. Улыбался Варе, когда она начинала чересчур нервничать из-за какого-нибудь вопроса, и вновь отвечал…

И только когда часы на кухне стали показывать одиннадцать, Берестов всё же решился сказать:

— Я, наверное, поеду. Поздно уже.

Рука Вари в его ладони чуть дрогнула.

— Вот именно, — Иван Ильич сделал последний глоток чая и с грохотом поставил чашку обратно на стол. — Поздно, куда ты поедешь? Оставайся.

Берестов обалдел и даже не знал, что ответить.

А Иван Ильич продолжал:

— У Вари там комната большая… и кровать тоже. Поместитесь. А мы с Ирой люди взрослые. Да, Ир?

Мачеха Вари посмотрела на мужа с иронией.

— Взрослые, взрослые. И современные.

— Точно!

Илья улыбнулся, погладил в последний раз руку Вари и встал из-за стола.

— Спасибо за приглашение, но я всё же поеду. Варь, проводишь?

Она подняла голову и посмотрела на него огромными и слегка испуганными глазами.

— Оставайся.

— Вот! — Иван Ильич развеселился. — Тебя и Вареник просит. Вы идите в её комнату… обсудите всё. А мы тут с Ирой пока… чай допьём.

* * *

— Ну ты обнаглел, — восхищённо сказала Ирина, когда молодёжь вышла из кухни. — У меня слов нет. Ты свахой в свободное от работы время не хочешь подрабатывать?

Иван Ильич фыркнул.

— Да ладно тебе, Ириш. Вареник взрослая давно, разберётся. Если она за ним вниз по лестнице рванула… в туфлях этих, которые она ненавидит… И ты бы видела, как они целовались. Как будто война была, и он с неё вернулся.

Ирина вздохнула.

— Целовались… Боюсь я, Вань. Сегодня поцелуи, а завтра…

— Всё хорошо будет. Доверься моей интуиции. Она меня никогда не подводила.

— Ну дай бог…

* * *

У Вари внутри всё дрожало одновременно от страха и предвкушения. И когда они с Ильёй вошли в её комнату, она не стала ничего говорить — просто положила руки ему на грудь, как тогда, и подняла голову.

— Ты уверена, что мы не торопимся? — спросил он серьёзно. — Я не хочу, чтобы ты испугалась.

— Я не испугаюсь. Оставайся. Я не испугаюсь.

— Я просто не могу сказать тебе «нет», Варежка. Никогда не мог.

Илья, улыбаясь, перехватил её руки, поцеловал ладони.

— Я только умоюсь, — прошептала Варя смущённо. — Умоюсь и приду…

— Да мне бы тоже умыться, я за сегодняшний день изрядно пропылился.

— Я… тебе какая-нибудь одежда нужна?

— Нет, Варежка, — засмеялся Илья. — Я же не девочка, в ночных рубашках не сплю. — Он медленно наклонился, поцеловал девушку в висок и прошептал: — И тебе сегодня тоже не дам спать в ночной рубашке.

В груди стало жарко, и Варя, высвободившись из объятий, улыбнулась и убежала в ванную.

Папа и Ирина до сих пор тихо разговаривали на кухне, и она прошмыгнула мимо них, в очередной раз вспыхнув при воспоминании о том, как папа сказал про большую кровать. Нет, только её отец способен на подобные вещи…

В ванной Варя довольно долго принимала душ, чистила зубы, смывала макияж. Она старалась не думать о том, что будет дальше, боясь, что может накрыть паникой. Варя не хотела, чтобы Илья переживал из-за этого.

А когда она вышла из ванной, возле двери её ждала Ирина.

— Держи, — мачеха вложила в Варину руку что-то небольшое, квадратное. Девушка опустила голову… и сразу же покраснела с ног до головы.

— Ирин…

— Да перестань, — женщина поморщилась. — Как будто я не понимаю ничего. Вы же не планировали, что вечер так закончится, не подготовились. А это… из наших с папой запасов. От сердца отрываю.

— Ирин! — Варя засмеялась и обняла мачеху в порыве чувств.

— Ладно-ладно, — притворно ворчливо пробурчала та, похлопав падчерицу по спине. — Иди, он там небось заждался.

Да… Варя тоже заждалась.


Но пришлось подождать ещё. Сначала Варя провожала Илью в ванную, потом расстилала постель, потом просто сидела в кресле и ждала, пока он вернётся.

Он вернулся. Закрыл дверь, внимательно поглядел на неё и спросил:

— Она запирается?

— Нет.

— Плохо. Давай чем-нибудь подопрём. Не хотелось бы посреди ночи обнаружить в твоей комнате Кешу.

— Посреди ночи вряд ли, — фыркнула Варя, вставая. — А вот с утра обязательно. Креслом можно прижать, оно тяжёлое.

Илья кивнул, подошёл и перетащил кресло к двери. Выпрямился, осмотрел хорошенько получившуюся конструкцию и повернулся к Варе лицом.

— Пойдёт, я думаю.

В комнате горел только ночник — она зажгла его, вернувшись из ванной, — и Илья покосился на него.

— Тебе проще… со светом? Или без?

— Я не знаю, — ответила Варя немного нервно. — А тебе… как?

— Я бы хотел видеть тебя, Варежка. Но если тебе будет неуютно, скажи, я выключу.

Берестов подошёл ближе, поднял руку и погладил её по волосам. Она распустила их ещё в ванной, и теперь они каскадом спускались чуть ниже ключиц, блестящие и золотые.

— Не бойся, пожалуйста, — прошептал Илья, поднимая вторую руку и ласково касаясь Вариной щеки. — Я не сделаю тебе больно. Говори, если тебя что-то испугает, хорошо? Не молчи.

— Хорошо.

Берестов медленно наклонился и поцеловал её в губы. Сначала коротко, осторожно. Поднял глаза, посмотрел испытующе, словно боялся чего-то, и когда Варя улыбнулась, вновь поцеловал, но уже смелее.

Губы у него были одновременно и мягкие, и твёрдые, и пахли они её зубной пастой. Вкусно… и возбуждающе.

И на этот раз поцелуй был совсем другой, не такой, как на лестнице. Медленный и тягучий, и мир вокруг не исчез, а пульсировал… в такт с её сердцебиением.

И удержаться от стона оказалось невозможно.

Илья замер, услышав этот стон. Улыбнулся Варе в губы, а потом переключился на щёку, спустился к шее и осыпал поцелуями уже её.

Варя откинула голову, чтобы Илье было удобнее, погладила его по напряжённым плечам, зарылась пальцами в волосы, и охнула, когда Берестов лизнул её шею.

— Варежка, — прошептал он, перемещая ладони с талии девушки на грудь, — я прошу тебя, сними платье сама. Иначе я… могу порвать.

Варе с трудом удалось уловить смысл фразы — она наслаждалась ощущением больших ладоней Ильи на своей груди, поэтому не сразу поняла, что он от неё хочет. А когда поняла, кивнула и сделала шаг назад, одновременно расстегивая платье.

Берестов тяжело дышал, ни на секунду не отрывая взгляда от Вари, следил за каждым её движением. И когда платье упало на пол, прошептал:

— Господи… Какая ты красивая…

— А бельё… тоже снимать? — проговорила девушка дрожащим голосом и вздохнула с облегчением, когда Илья покачал головой.

— Нет. Я сам.

Он подошёл ближе, несколько секунд любовался на большую Варину грудь в бирюзовом лифчике, а потом завёл руки ей за спину и расстегнул застёжку.

Бюстгальтер упал к ногам девушки, и странно — груди должно было стать прохладнее, а стало жарче. Настолько хотелось, чтобы Илья прикоснулся…

И когда он наконец положил обе свои ладони туда, куда Варе так хотелось, она даже задрожала от наслаждения.

— Неприятно? — спросил Берестов с беспокойством, и Варя мотнула головой.

— Приятно.

Он вздохнул и начал медленно сжимать сразу оба соска. Всё сильнее и сильнее… пока девушка не захныкала, с трудом удерживаясь на ногах — настолько было сладко-больно…

— Варя, ложись. Ложись на кровать, — прошептал Илья, поглаживая её ноющую от наслаждения грудь. — Вот так, на спину. Не бойся…

— Я не боюсь…

Как можно было бояться, когда он с таким трепетом гладил её? Всё тело ласкал, не только грудь, но и ноги, и руки. Встал на одно колено перед кроватью, взял в ладони одну из Вариных ножек — и принялся массировать.

— Я же обещал тебе массаж, — сказал Илья с улыбкой, когда Варя удивлённо посмотрела на него. — Лежи, Варежка. Я всё сделаю…

И она лежала и наслаждалась. Берестов растирал ей ступни, массировал пальцы, поглаживал пятку… Сначала одну ногу, потом вторую…

Он даже целовал их, и Варя каждый раз вздрагивала от жаркой волны смущения.

Она настолько расслабилась во время этого массажа, что не сразу поняла — Илья уже не стоит на коленях возле кровати, а находится рядом с ней, ласково поглаживая её кожу на животе возле резинки трусиков.

— Варежка… Если тебе страшно, давай оставим их? — спросил он тихо, чуть отгибая край. — Я могу сделать тебе приятно и так.

— Нет-нет… Снимай…

И Варя с удивлением наблюдала за тем, как Илья дрожащими от нетерпения пальцами стягивает с неё эту полоску ткани. Ещё никто не раздевал её с подобным трепетом и волнением…

Но она не успела подумать об этом как следует.

— Раздвинь ноги чуть шире, — попросил Берестов, и когда она выполнила просьбу, наклонился и начал играть языком с её клитором, одновременно лаская пальцами чуть ниже.

В этот момент пространство вокруг Вари почему-то приобрело небывалую остроту. Она остро чувствовала запах мужчины, исходящий от Ильи, видела, как качаются их тени на потолке. Ощущала его горячий язык на себе и пальцы… да, уже внутри себя. Они медленно растягивали её, и с каждым движением по телу Вари проходила дрожь, оставаясь солёными каплями на ресницах.

Илья уже использовал не только язык, а весь рот, втянув чувствительный бугорок внутрь и лаская его и языком, и губами, и даже чуть покусывая. И пальцы стали требовательнее и быстрее, и Варя не выдержала — застонала чуть громче, чем могла себе позволить, и забила по кровати руками и ногами. Девушке показалось, что она горит, причём пламя исходит из лона, сжигая на своём пути её всю, но вместо боли приносит невозможное, невероятное удовольствие…

Варя не помнила, сколько лежала так, дрожа от остаточных волн наслаждения. А когда опомнилась, обнаружила, что Илья лежит рядом, лицом к ней, поглаживая её ладонями по груди и животу. И он был по-прежнему полностью одет.

Ей стало неловко.

— А… ты?

Берестов придвинулся чуть ближе, прижался виском к её щеке.

— Варя… Не обижайся на меня. Я очень тебя хочу, и в этом всё дело. Я так давно и сильно сдерживаюсь, что боюсь, когда я в тебя войду, сдерживаться больше не смогу. И ты испугаешься.

— Не испугаюсь, — упрямо сказала Варя, и Илья улыбнулся.

— Ты просто не понимаешь, как сильно я тебя хочу.

— Понимаю. Раздевайся.

— Варежка…

— Раздевайся, — повторила она с нажимом. — А то правда обижусь!

Берестов явно был недоволен, и ей стало смешно. Первый раз в жизни Варя уговаривала мужчину на секс!

Илья скинул рубашку и брюки, но трусы снимать не стал. Так и лёг на кровать в них, хотя ему наверняка было не очень удобно — ткань там была натянута до предела.

— Ложись на спину, — сказала Варя ехидно. Илья хмуро посмотрел на неё, но просьбу всё же выполнил.

Вот тут она и растеряла всю свою браваду. Он лежал рядом, большой и горячий, почти голый, как тогда…

Варя зажмурилась на секунду, переживая краткий укол паники. Только бы не заметил. Только бы не понял…

Она почти сразу распахнула глаза, наклонилась и решительно стянула с Берестова трусы. Слишком резко, наверное — он вздрогнул и едва слышно зашипел.

— Прости, — повинилась Варя и замерла, глядя на член Ильи. — Большой-то какой…

— Не надо, не ломай себя. Я перетерплю.

— Ещё не хватало…

Она решительно наклонилась ещё ниже и поцеловала головку. Берестов вздрогнул, и Варя заметила, как он вцепился всеми пальцами в кровать, явно сдерживая себя.

Тогда она лизнула уздечку. Илья задрожал. Прошлась языком по вздувшимся венам, и он застонал. И уже хотела взять его член в рот, как вдруг поняла — нет, не надо так. Она хочет иначе.

Где там был этот заветный конвертик Ирины…

— Варя? — Илья приподнялся на локтях, глядя, как она вприпрыжку бежит к столу.

— Подожди, сейчас…

Треск разрываемой упаковки — и назад в кровать, чтобы тут же нацепить презерватив на Берестова.

— Откуда это?

— Дед Мороз принёс.

— Какой де… Господи…

Варя решила не мешкать и, перекинув одну ногу через Илью, села на него верхом. Но не до конца — настолько он был большой, что она не решилась опускаться сразу целиком.

Илья дышал через рот, на лбу его от напряжения вздулась вена, и Варе стало стыдно, что она так его мучает.

— Я боюсь целиком, — призналась она негромко. — Ты… помоги, пожалуйста, Илюш…

Это имя вырвалось как-то само собой… И Варя даже не поняла, заметил ли его Берестов.

Он положил руки девушке на талию и начал медленно приподниматься, входя всё глубже в неё. Ощущения были невероятные, и Варя тихонько постанывала, пока Илья хрипло дышал и старался не причинить ей боли.

И когда он наконец оказался в ней целиком, Варя уже ничего не соображала. Наклонилась и обняла Берестова за шею, а Илья сжал её ягодицы и задвигался, не в силах больше сдерживаться.

И в тот момент окружающий мир опять исчез. Только на этот раз он взорвался, усыпав своими осколками всё вокруг, и ничего не осталось, кроме них двоих и этих быстрых движений, приносящих невероятное по силе удовольствие…

Варя не помнила, что было потом. Не помнила, как Илья стягивал с себя использованный презерватив и судорожно метался по комнате, не зная, куда его деть, и в конце концов завязал и бросил на пол под кроватью. Не помнила, как он ложился обратно в постель и нежно обнимал её, шепча «спасибо».

Она уже спала, и ей было так хорошо, как бывает только с теми, кого очень любят.

* * *

Под утро пошёл дождь, застучав в стекло, и в окно влетел прохладный ветер, действительно пахнущий осенью. Илья проснулся, вздохнул, открыл глаза — и на секунду онемел, вспомнив события вчерашнего вечера и ночи.

Варя спала рядом, прижав одну руку ко лбу, и её распущенные светлые волосы покрывали подушку мягким золотым ковром. Одеяло чуть сползло, обнажая грудь с нежно-розовыми ореолами сосков, и Берестов с удовольствием любовался на эту картину.

Ему страшно хотелось откинуть одеяло, раздвинуть Варе ноги и ещё раз увидеть тот нежный цветок, что так поразил Илью тогда, когда он… Нет, лучше не вспоминать. Только расстраиваться.

Вчера он больше чувствовал, чем видел, а теперь, когда комнату заливал приятный утренний свет, хотелось любоваться женщиной, что лежала рядом. И если бы он не боялся её испугать…

Впрочем… есть один способ.

Илья осторожно залез под одеяло, спустился ниже, на уровень Вариных щиколоток, и начал их целовать, одновременно с этим массируя ступни и пальцы ног. Услышал тихий довольный вздох, улыбнулся — и двинулся выше, лаская икры, коленки и чувствительное местечко под ними, переключился на бёдра…

Варя уже сама раздвигала ноги, ему оставалось только гладить нежную кожу, целовать её и чуть покусывать, вызывая дрожь в теле девушки.

И когда Илья ощутил, что она готова — отбросил одеяло в сторону.

От неожиданности Варя пискнула, глядя на него огромными испуганными глазами, но он улыбнулся и поцеловал её бедро — там, где оно уже почти переходило в сокровенное местечко, куда Берестов так стремился.

— Всё хорошо? — спросил он тихо, старательно сдерживая собственную страсть, и выдохнул, когда Варя кивнула. И сам едва не застонал, посмотрев на её лоно.

Нежно-розовые лепестки, блестевшие от влаги, и над ними — гораздо более тёмный пульсирующий бугорок, такой притягательный, что Илья не удержался — поцеловал его, а потом втянул в рот и пососал, лаская языком.

Варя чуть слышно вскрикнула и задрожала, приподнимаясь на постели и тяжело дыша. Берестов прикусил клитор, при этом продолжая терзать его языком, и почувствовал, как мышцы девушки сократились, а под его губами стало ещё более влажно.

— Это не конец, Варежка, — прошептал Илья, выпуская изо рта дрожащий от наслаждения бугорок, теперь уже ярко-бордового оттенка от прилившей к нему крови. — Ты мне доверяешь?

Наверное, это был глупый вопрос. Но Берестову оказалось важно услышать ответ.

— Да, — сказала Варя слабым голосом. — Доверяю, Илюш…

От радости даже в глазах помутилось.

— Тогда прижми ноги к груди. Не поняла? Вот так. — Он осторожно, чтобы не напугать, задрал девушке ноги и прижал их к её груди. — Не зажимайся только.

Илья медленно сполз вниз, дурея от того, что она лежит перед ним в подобной позе и тяжело дышит от нетерпения.

Прямо под его лицом оказалось её лоно, истекающее соками, а если спуститься ещё ниже, то можно будет и попку разглядеть… Но Берестов не стал этого делать.

Дотронулся до влажных лепестков, растирая эту влагу, улыбнулся, когда Варя застонала, наклонился — и проник в неё одновременно пальцем и языком.

— А-а-а, — она захныкала, но расслабилась и раскрылась сильнее, позволяя Илье больше, и задышала громко и тяжело, когда он начал двигаться.

К среднему пальцу присоединился указательный, и Берестов стал растягивать ими Варю, уже зная, насколько ей это нравится. И не прекращал движений языком, стараясь проникать как можно глубже…

Тяжёлое дыхание сменилось тихими краткими стонами, потом всхлипами, затем молчаливой дрожью — и в конце концов, когда Илья второй ладонью стал тереть девушке клитор, она забилась, дёргая ногами, приподнялась на постели, прижала голову Берестова к себе — и откинулась на подушку. Словно он Варю застрелил…

Илья в последний раз провёл языком по чувствительному бугорку, вызвав этим очередную дрожь в теле девушки, и хотел лечь рядом — но Варя вдруг будто очнулась, обняла его обеими руками и буквально уложила на себя. Да так снайперски, что он моментально оказался внутри.

— Варежка, я же не собирался… Презерватива-то нет… — простонал он, начиная сходить с ума от того, насколько там оказалось жарко и тесно.

— Плевать, — прохрипела Варя. — Илья, пожалуйста…

Берестов действительно потерял все мозги, пока ласкал её. Никогда и ни при каких условиях он не позволил бы себе заниматься сексом без защиты, но… «Плевать» — сказала Варя, и Илье окончательно снесло крышу.

Он двигался в ней, как безумный, лаская грудь с остро торчащими сосками, целуя сладкие губы, нежную шею и красные щёки, и от ярких волн наслаждения, проходящих по телу одна за одной, совсем ничего не соображал.

И только когда всё напряжение собралось в одном месте и покинуло тело Ильи, он вспомнил и сообразил, что именно сделали они с Варей.

* * *

Никогда в жизни у неё такого секса не было. И Стас, и Семён — оба думали в основном о себе, и Варя даже не подозревала, что бывает иначе.

Илья же ласкал её с такой самоотдачей и с таким трепетом, что бояться или впадать в панику оказалось невозможно.

Да, вот только это не причина терять голову и забывать про презерватив!

Но Варе так хотелось сделать Берестову приятное… и почувствовать его в себе. Без преграды, голой кожей. Невероятное ощущение…

Дура! А если ты забеременеешь? Зачем ты ему нужна-то? Хотеть и любить — вещи разные. Тебе Семён со Стасом это хорошо так доказали, качественно…

А Илья тебя ещё и жалеет… Потрахает с месяцок, а потом всё — гуляй, Варя. Страх мы твой вылечили? Вылечили. Ну и всё, какие претензии? Я пошёл шлюх заказывать.

Подумав об этом, Варя чуть не разрыдалась. А Илья, и не ведая про её мысли, лежал на ней и тяжело дышал, уткнувшись девушке в шею.

Он ещё до сих пор из неё не вышел, да Варе и не хотелось, чтобы выходил. Ей ужасно нравилось лежать вот так, словно сливаясь с его горячим и большим телом.

— Прости, — прошептал Илья, целуя Варю в ключицу. — Мне мозг вынесло глобально… Варя, если ты забеременеешь…

— Давай решать проблемы по мере их поступления, — сказала она напряжённо. — Ты думаешь, забеременеть так легко? Один выстрел — и в цель? Ага, щаз. Светка вон, которая жена Юрьевского, пять лет не могла, хотя они с мужем не предохранялись.

— Я понимаю, Варежка. Я говорю — если. Но ты права…

— И вообще, — перебила она Берестова, — таблетки есть специальные. Пойду, куплю и выпью, и всё будет в порядке.

Нет уж, фигли, как говорит папа. Ей двадцать восемь, не девятнадцать. Может, это последний шанс забеременеть, кто знает? А ребёнка она и одна вырастит.

Росла же Варя без матери. Значит, и без отца можно вырасти.

Внутри от подобных рассуждений что-то скрючивалось, словно поражённое ядом. И Варе было противно от самой себя.

— Как хочешь, — Илья вдруг напрягся и покинул её тело. Сразу стало холодно, пусто и почему-то немного обидно. — Подожди, не двигайся, надо вытереть. Есть у тебя что-нибудь?

— На столе салфетки лежат.

Берестов встал с кровати, подошёл к столу, нашёл пачку с салфетками. Варя наблюдала за ним с замирающим сердцем.

Такой красивый, сильный, с рельефным телом. И теперь совсем не страшный. Наоборот — ей хотелось прикасаться к Илье, обнимать его и целовать.

Но что с ней будет, если они приедут в его квартиру? Сможет ли она там находиться?

Ох, даже проверять не хочется… Но надо.

Берестов осторожно промокнул салфетками между Вариных ног, и она внезапно вспыхнула от смущения, вдруг осознав, как должна выглядеть со стороны — голая, с раздвинутыми бёдрами и вытекающей наружу спермой.

Варя всегда стеснялась после секса, застеснялась и на этот раз. Перехватила салфетки и села, сжав ноги и постаравшись прикрыться одеялом.

Берестов улыбнулся, присаживаясь рядом на постель.

— Ты такая смешная, Варежка. Ну что я там не видел-то? Я даже на вкус тебя пробовал.

Она покраснела ещё сильнее и мстительно сказала:

— Значит, кормить тебя уже не надо.

Илья засмеялся.

— Вообще я хотел уехать до завтрака, чтобы тебя лишний раз не смущать. Но как ты скажешь, так и будет.

Варя вздохнула, опустила голову и, поглядев на Илью исподлобья, пробормотала:

— Останься… пожалуйста.

Берестов наклонился и нежно поцеловал её в губы, обхватив ладонями лицо. А за дверью в это время что-то громко протопало в туалет… Точнее, кто-то.

— Надо встать и одеться, пока Дятел не опомнился…

— Ещё минутку, Варежка. Ещё минутку…

И Варя, кивнув и обнимая Илью крепче, вдруг вспомнила любимое мамино стихотворение.

И полусонным стрелкам лень


Ворочаться на циферблате,

И дольше века длится день

И не кончается объятье.*

(*последнее четверостишие стихотворения Бориса Пастернака «Единственные дни»)

* * *

Илье самому себе не хотелось в этом признаваться, но он действительно немного боялся. Боялся, что утром, когда комнату будет заливать яркий свет, Варя испугается его. Одно дело — днём на работе и одетый, и совсем другое — голый и в её комнате.

Но она не боялась, и он тихо радовался этому факту.

И совместного утра Илья тоже опасался. Но уже не из-за Вари. Он опасался каких-нибудь пошлых шуточек со стороны её отца или мачехи, которые могут расстроить девушку, или резко отрицательной реакции Дятла.

Но ничего этого не случилось. Ирина и Иван Ильич вели себя спокойно и даже деликатно, старательно делая вид, что не замечают ярко-алых щёк Вари, а с Кешей, видимо, кто-то из них провёл разъяснительную работу — мальчик отреагировал на появление Берестова скорее положительно, нежели отрицательно. Во всяком случае ревнивых взглядов не кидал и дурацких вопросов не задавал.

И позавтракали хорошо, весело болтая об отвлечённом. Только Иван Ильич иногда смотрел на Берестова слишком уж изучающе, но Илья его понимал и не злился.

А потом они с Варей долго-долго прощались в коридоре, целуясь, как безумные. И никак не могли отлипнуть друг от друга.

Берестов хотел предложить ей встретиться в воскресенье, но подумал, что им обоим хорошо бы остыть…

— До понедельника, — прошептал он, с трудом отрываясь от нежных и сладких губ девушки.

— До понедельника, — повторила Варя эхом и вздохнула, погладив Илью ладонью по уже начинающей колоться щеке.

* * *

— Вааарь…. Ну Ваааарь…

— А? — она с трудом очнулась и посмотрела на брата расфокусированным взглядом.

После ухода Берестова Варе с трудом удалось собрать себя по кусочкам, но иногда она всё же выпадала из реальности, замечтавшись, вспоминая прошедшие утро и ночь.

Вот и сейчас — они с Дятлом сели смотреть мультфильм, и Варя никак не могла сосредоточиться на сюжете. Всё вспоминала… Как Илья целовался… И ласкал её… И как двигался в ней…

— Ваааарь! Ну Варь! — Кеша от нетерпения уже начинал прыгать по дивану.

— Да-да, — девушка попыталась скинуть с себя ту сладкую томность, которая охватывала её тело, стоило только вспомнить Берестова.

— Папа попросил меня утром не задавать дяде Илье глупых вопросов, — протянул Дятел с тоской. — Я спросил, каких таких — глупых? Он сказал — любых. Можно, я тебе теперь задам? А то меня щас порвёт.

Етижи пассатижи…

— Ну задавай.

— А дядя Илья на тебе женится?

Бам!

Что это упало? Аааа, пульт от телевизора. А Варе показалось — потолок…

— С чего ты решил, Кеш?

— Ну как же! — брат вытаращил глаза. — В кино же показывают!

Она даже побоялась спрашивать, что именно Дятлу в кино показывают.

— Кеш, я не знаю. Мы не думали об этом.

— А ты подумай! Мне он нравится!

— Кто?

Воистину, она сегодня плохо соображает.

— Дядя Илья!

— Да? — Варя удивилась. — А почему?

Странно, Дятел же ревнует обычно…

— Ну-у-у… Понимаешь, ты всё равно меня не дождёшься. Пока я вырасту… Значит, надо тебя женить на ком-то хорошем. Так мама говорит. У Вари должен быть хороший муж, а не какой-то удод.

— Кеша!

— Что? — возмутился ребёнок. — Удод — это птица! Я знаю, я гуглил. Только мне показалось, мама хотела сказать какое-то другое слово. Но я её смутил.

— Может быть, — фыркнула Варя, сдерживая смех. — Так, и что? Илья, значит, не удод?

— Нет. Он мне нравится. И Алина мне нравится.

— Ах, Алина, значит… Понятно.

Дятел чуть покраснел.

— А что? Тебе можно, а мне нельзя? Она тоже хорошая!

— Хорошая, конечно.

— Ну вот. — Кеша чуть подумал, а потом добавил: — А знаешь, что мне больше всего понравилось? Мы завтракали, а дядя Илья тебя за руку держал.

Вот же… глазастый!

— Это значит, что он с тобой расставаться не хочет. Вот!

Варю затопило теплом, и она вновь чуть не улетела, вспоминая, как Берестов поглаживал её пальцы под столом.

— Только обещай, что ты меня не разлюбишь, когда поженишься, — сказал Дятел серьёзно и ткнулся лбом сестре в плечо. — Ладно?

— Дурачок ты. Как же можно тебя разлюбить? — умилилась Варя, и Кеша важно кивнул.

— Да. Именно!


Она думала, что время до понедельника будет тянуться, но на самом деле оно пролетело довольно-таки быстро. Папа и Ирина не давали Варе скучать, а уж Дятел так тем более.

На работу она пришла первой. Села на своё место, включила компьютер, но делать ничего не могла — только и косилась, что на дверь, ожидая Илью.

Он вошёл в офис минут через десять и сразу заметил взгляд Вари, направленный на него. Тепло улыбнулся и пошёл вперёд, как обычно, опираясь на трость и чуть прихрамывая.

А Варя зачем-то вскочила с места — наверное, чтобы было удобнее смотреть Илье в глаза, пока он шёл по офису — и ждала его с колотящимся сердцем.

— Привет, Варежка, — сказал Берестов тихо, подходя к перегородке. — Как ты?

— Н-нормально, — ответила она, заикаясь от сладкого волнения, что охватило всё её тело. — А… ты?

Господи, что за дурацкий разговор?

А как иначе, если хочется броситься на шею, но нельзя?!

— Соскучился, — прошептал Илья и улыбнулся её вспыхнувшим щекам. — Жду вечера. Очень.

— И я… — призналась Варя, опуская голову.

Они разошлись по своим местам и каждый занялся работой, но оба периодически смотрели друг на друга. И взгляды эти были и жаркими, и жадными, и тоскливыми, и требовательными… Они волновали сердце и душу и безбожно отвлекали от работы.

Берестов кому-то звонил, отходил к Юрьевскому, изучал какие-то документы. И Варя тоже старательно занималась проектами, но при этом ни на секунду не забывала об Илье. Он словно всё время присутствовал рядом с ней, провожая взглядом каждое её движение. Даже когда Берестова здесь не было — Варя его чувствовала…

И в один прекрасный момент, возвращаясь из туалета по коридору, она заметила Илью возле бухгалтерии с каким-то листочком. Он поднял голову, увидел Варю — и застыл.

Она никогда не думала, что так бывает. Когда люди смотрят друг на друга — и понимают мысли партнёра. Когда воздух вокруг дрожит от напряжения и кажется густым, словно не воздух, а мёд. И всё готов отдать, лишь бы… прикоснуться…

Илья сильнее сжал челюсти, сложил листочек и засунул его в карман рубашки, а затем подошёл к Варе и взял её за руку.

— Пойдём, — сказал он, и голос его звучал глухо.

Впрочем, она понимала, почему. Сама Варя вообще не могла говорить.

Неподалёку располагался вход на служебную лестницу, соединяющую их этаж с верхним и нижним. Раньше там была курилка. Тогда можно было спуститься или подняться на другой этаж, но теперь там всё было перекрыто и запрещено из-за пожарной безопасности. Однако саму дверь почему-то не закрыли, и Варя знала, что некоторые сотрудники иногда ходят туда покурить несмотря на запрет или просто пообщаться.

Они с Ильёй вошли на служебную лестницу и спустились на пролёт ниже, туда, где было маленькое окно с широким подоконником. Варя, увидев этот подоконник, задрожала от предвкушения. И сама села на него, как только они с Берестовым подошли ближе.

— Варежка… — с нетерпением почти прорычал Илья, целуя её губы и лаская призывно раскрытые бёдра. — Я так соскучился… Я напугаю тебя сейчас…

— Не напугаешь…

Варя поняла, почему он медлил. Она сегодня была в юбке, как тогда. Пусть в другой юбке, но… в юбке. Её нужно было задрать. Тоже как тогда.

Варя улыбнулась и сделала это сама, заткнув подол за пояс, чтобы Илье было удобнее. Сняла трусики и положила их на подоконник рядом с собой, а потом схватила Берестова за руку и прижала его ладонь между своих ног.

— Какая ты нежная… — прошептал Илья и провёл пальцем по складочкам. — Но я не хочу так… Сиди, Варежка.

Варя охнула, когда Берестов опустился на одно колено и начал ласкать её языком между ног, то играя с клитором, то погружаясь во влажную глубину лона.

— Ты это… так любишь… — всхлипнула Варя, откидываясь назад и сильнее разводя бёдра.

— Только с тобой, Варежка… — сказал Илья, и от его дыхания, коснувшегося самого чувствительного местечка на теле, она чуть не кончила. Схватила Берестова за волосы на затылке и прижала его голову к себе плотнее, почти мечтая насадиться на жаркий и требовательный язык…

А Илья целовал, и лизал, и посасывал, и покусывал, и Варя стонала всё громче и громче, уже не заботясь, может их кто-нибудь услышать или нет. Плевать…

Зубы, сжавшие её бугорок почти до боли, и ласковый язык, превращающий эту боль в желанную, и требовательные пальцы, не оставившие Варе ни малейшего шанса на спасение…

Мир вокруг вспыхнул, цвета стали необычайно яркими, а тело — расслабленным. На лбу выступила испарина, и девушка разжала руки, позволяя Илье встать на ноги.

Грудь его тяжело вздымалась, и смотрел он на Варю глазами, полными страсти и желания.

— Иди ко мне, — прошептала она, удивляясь, как смогла говорить, и призывно провела пальцем по лону — чтобы не сомневался, не передумал.

Берестов достал из кармана презерватив, нетерпеливо спустил штаны и бельё, разорвал упаковку.

— Подготовился…

— Молчи, Варежка… А то я сейчас взорвусь… — прохрипел он, растягивая тонкий латекс по возбуждённому до предела члену, и Варя улыбнулась. Оказывается, когда тебя настолько хотят — это приятно…

Он ворвался в её тело одним движением и тут же остановился, испугавшись.

— Не больно?

— Нет…

Какое-то время Илья пытался не спешить, Варя чувствовала это. Он ласкал её бёдра и грудь, нежно целовал губы, но когда она обняла Берестова сзади ногами и впилась пальцами в его спину, не выдержал и сорвался на бешеный темп.

В этот момент Варе почудилось, что наверху, над ними с Ильёй, кто-то открыл дверь. Мелькнула какая-то тень, но она расплывалась из-за слёз, дрожащих на ресницах, а потом Варя моргнула — и всё исчезло. Показалось?..

Но думать об этом она не могла. Только сильнее впилась ногтями в спину Берестова, ощущая его резкие движения внутри себя….

И звёзды взрывались в глазах… И между ног всё уже горело… И хотелось кричать, но подсознание предупреждало — нельзя, и Варя только стонала, закатывая глаза от наслаждения…

… И это самое наслаждение накрыло их с головой одновременно, укрыв от всего мира вместе с его проблемами. Оно оставило позади и их собственные проблемы, подарив на несколько мгновений иллюзию того, что всё хорошо.

Пока это действительно была лишь иллюзия…

* * *

За свой уже почти пятнадцатилетний трудовой стаж Илья никогда в жизни не занимался сексом на работе. И скажи ему кто-то полгода назад, что он будет, теряя голову, любить девушку на служебной лестнице, Берестов заржал бы, как конь. Зачем рисковать, если можно подождать до вечера?

Вот только с Варей ждать вечера бесполезно. Конечно, Илья его всё равно ждал — чтобы просто поцеловать и обнять. Но везти её в любом случае некуда.

Видимо, поэтому Берестова и сорвало. От безнадёжности. Ну и от любви, конечно.

А презерватив он захватил с собой утром как-то спонтанно. Подумал — а вдруг? И сам усмехнулся своим мыслям.

До конца дня работалось ещё хуже, чем раньше. Они постоянно многозначительно пересматривались с Варей, и смеялись, когда случайно встречались взглядами.

Теперь Илья понял, почему его бывший начальник никогда не брал на работу семейные пары. Он об этом раньше не задумывался, а тут как-то резко осознал. Невозможно же работать!

Но была и ещё одна причина, по которой Берестову плохо работалось, и он решил сходить с этой причиной к Юрьевскому.

— Слушай, Максим, — сказал Илья, заходя в кабинет генерального ближе к вечеру. Они с Юрьевским перешли на «ты» после того случая, когда Берестов набухался и не пришёл в офис, и работать стало как-то веселее. — Я, конечно, всё понимаю, но ещё немного — и я лопну.

— От любопытства? — фыркнул генеральный.

— Нет. Это ты у нас от любопытства можешь лопнуть, а я — только от работы. Невозможно впихнуть невпихуемое!

— Так-так. И что ты предлагаешь?

— Выдели мне кого-нибудь, кто будет хотя бы тупую работу за меня делать. Договоры типовые составлять, документацию вести и сортировать. А то невозможно. Я два дня в неделю трачу на эту рутину, в результате остальное стоит на месте.

— Я понял, — кивнул Юрьевский. — Какие-нибудь требования будут?

— Только наличие мозга и рук, — фыркнул Берестов. — Всё остальное я в процессе силой пришью.

— Хорошо. Будет тебе помощник.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Илья и вышел из кабинета.

* * *

Сразу после Берестова к Максиму зашёл грустный-прегрустный Сергей Мишин. Плюхнулся перед ним на стул и не менее грустно вздохнул.

— Ты чего такой траурный? — поинтересовался Юрьевский, с любопытством глядя на своего креативного директора и по совместительству друга.

Мишин ещё раз вздохнул.

— Эх, Макс… Жалко, что ты больше не куришь.

— Чего это? — изумился генеральный.

— Да так… Ты давно порнуху смотрел?

Юрьевский изумился ещё больше.

— Ну у тебя и вопросики…

За неимением сигарет Сергей начал грызть карандаш. Максим, нахмурившись, отобрал у него письменную принадлежность и пробурчал:

— Если ты сейчас же не расскажешь, в чём дело, я тебя тресну.

— Чем? — фыркнул Мишин, немного развеселившись.

— Найду, чем. Главное — задаться целью.

— Понимаешь… Увидел я кое-что. И теперь думаю, как бы мне это развидеть? А главное, чего я вообще туда попёрся…

— Нет. Я тебя не тресну. Я тебя придушу.

— Короче, Макс… Сработал наш беременный стул.

Юрьевский крякнул.

— Почему наш? Он общий.

— Да пофиг, хоть Мао Цзэдуна. Сработал же. Хоть я — и это ещё один повод тебе меня придушить — оставил его под Берестовым, не стал менять.

— Это почему? — возмутился Макс.

— Эксперимент решил провести.

— Какой ещё эксперимент?!

— Ну как. Если на беременном стуле сидит не девушка, а мужчина, который чисто теоретически сможет её «опылить»… Сработает ли стул?

Юрьевский закатил глаза.

— Креативщик…

— Вот теперь я знаю — сработает, — продолжил Мишин голосом триумфатора. — Хотя Варя ещё не беременная, но учитывая рвение Берестова, ей недолго осталось… Опять менеджера придётся искать. Эх.

— Ты не беги впереди паровоза-то, — сказал Максим серьёзно. — Один раз не пи… сам знаешь кто. Посмотрим, что дальше будет. Слушай, — он вдруг развеселился, — а где они умудрились этим заняться?

— Да на служебной лестнице…

— А-а-а… А я уж грешным делом подумал, что на рабочем месте под столом.

Мишин вздрогнул.

— Окстись. Подобного зрелища даже я не выдержу.

— Ты, друг мой ситный, всё выдержишь, не скромничай. А за то, что не послушался меня и не поменял им стулья, я тебе ещё отомщу.

— Страшно?

— А то!

* * *

— Давай сегодня поедем к тебе, — заявила Варя, как только они с Берестовым сели в машину, и сама испугалась своего предложения.

Она думала об этом весь день, понимая — когда-нибудь нужно будет это сделать. Так почему не сейчас?

— Что? — Илья нахмурился, пристёгиваясь. — В смысле — ко мне?

— Ну… в квартиру. К тебе.

Берестов удивлённо посмотрел на Варю.

— Ты… хочешь поехать… туда?

Нет, она не хотела. Но было нужно поехать.

— Хочу.

— Варежка… — Илья покачал головой. — Я только-только начинаю привыкать к тому, что не пугаю тебя больше. И опять всё сначала? Прости, я не вынесу.

— Вынесешь, — сказала Варя твёрдо. — Мне нужно это перебороть. И только ты можешь мне помочь. Пожалуйста, Илюш!

Он хмуро смотрел на неё, сжав зубы.

— Пожалуйста…

Берестов застонал.

— Женщина, что ты со мной делаешь… Ладно, хорошо. Поедем. Но если тебе станет там плохо, я тебя на руках вынесу и отвезу домой.

Она улыбнулась, представив себе эту картину. Увы, Варя была довольно тяжёленькая, поэтому её никто и никогда не носил на руках. А Илья и подавно не сможет — с его-то ногой…

Но всё равно приятно.


Сказать всегда проще, чем сделать. Варя знала это, как знала она и то, что ей будет страшно. Вот только насколько страшно — не представляла.

По дороге девушка ещё и разговаривала, и смеялась, и шутила. Но потом, когда Илья подъехал к знакомому ей дому и припарковался…

Тошнота подкатила к горлу, и все инстинкты просто завопили: бежать, бежать отсюда. Бежать, скорее, бежаааааать…

Варя затряслась, сжимая ладони в кулаки. И вдруг ощутила тёплое, большое тело Ильи, который прижал девушку к себе и ласково погладил по голове.

— Ну всё, всё. Сейчас уедем.

— Нет, — прошептала Варя. — Поцелуй меня, Илюш.

Его горячие губы утешали и успокаивали. И Варя, уже успевшая малодушно подумать — может, действительно уехать?.. — окончательно решила: нет, нельзя.

Если хочешь победить — иди до конца. Она хотела.

— Пойдём.

— Варя…

— Илюш, я прошу. Просто будь рядом. Я справлюсь.

Берестов вздохнул, застонал с безнадёжностью — упрямая женщина! — но всё же вышел из машины и помог выйти Варе.

Тот самый дом вставал над ней, как, наверное, дворец Снежной королевы вставал над Гердой.

Нет-нет, неправда, Варя, не думай так. Здесь нет никаких снежных королев, здесь есть только Илья, который всё делает ради тебя.

Сделай это ради него. Давай…

Варя медленно пошла по дорожке к дому, опираясь на твёрдую руку мрачного Берестова. Шаг за шагом, шаг за шагом… Не обращая внимания на страх и ломоту во всём теле, игнорируя желание немедленно убежать и сосредотачиваясь на одном: на своих шагах. Раз, два, три… двенадцать… двадцать… тридцать…

Подъездная дверь, и Илья, уже почти умоляющий:

— Варежка, давай уедем? Не надо, я же вижу, как тебе плохо…

— Надо, — шептала она, крепче сжимая его руку — и шла вперёд.

Лестница, лифт. Берестов, обсыпающий лихорадочными поцелуями лицо Вари, мутное зеркало, в котором отражалось это лицо — бледное, с испариной на лбу…

Та самая лестничная площадка, и дверь… И паника, заложившая уши — как будто это была не паника, а резкий звук, взрывающий барабанные перепонки. Илья, открывший дверь дрожащими руками. Тёмная прихожая…

Берестов зажёг свет, и Варя заморгала. Огляделась — и стиснула зубы. Дурочка, ты думала, что до сих пор тебе было страшно? Глупая, вот где настоящий страх. Страх, сжигающий все внутренности, абсолютный страх…

… И в этот момент Варя вдруг посмотрела на Илью. Он стоял посреди коридора и глядел на неё с отчаянием человека, на глазах у которого рушится его жизнь.

И вместо того, чтобы вспомнить, как он насиловал её, Варя вспомнила совсем другое.

Как он нёс на руках Алину, когда они гуляли в зоопарке. Как утешал её тогда, на мосту. Как помог с клиентками из «Белой орхидеи». Как целовал её. И с каким трепетом ласкал.

Разве это всё — и многое, многое другое — можно сравнить с тем несчастным утром?! Разве оно стоит того, чтобы бояться? Разве оно стоит того, чтобы терять этого человека? Человека, которого Варя с таким трудом приобрела.

Паника и страх выливались из неё вместе со слезами. И Варя не выдержала — села на пол, размазывая по лицу солёную влагу.

Илья опустился рядом, но не трогал её. Наверное, боялся испугать.

— Знаешь, на что это похоже? — спросила она, поднимая голову и улыбаясь ему сквозь слёзы. — На чудовище под кроватью. Ты знаешь, что на самом деле никакого чудовища нет, но всё равно боишься.

— Варя…

— Тс-с-с, — прошептала девушка, приподнимаясь и обнимая Илью. — Всё хорошо. Я победила своё чудовище.

— Победила? — переспросил Берестов тихо, и его руки на её талии чуть дрогнули. — Ты уверена?

— Уверена.

Варя не стала говорить ему, что есть кое-то намного сильнее страха. Намного сильнее всего на свете.

Слово «люблю» было не готово сорваться с её губ, но это оказалось единственным, к чему Варя не была готова.


Она не нашла в гостиной стола с ремнями. И этот факт Варю так поразил, что она на какое-то время потеряла способность двигаться и говорить.

— Выкинул я его, — ответил Илья на её невысказанный вопрос. — Смотреть на него не мог даже. Не волнуйся, Варежка, я не буду тебя привязывать.

— Тебе же это нравится… — прошептала она, и Берестов усмехнулся.

— Нравилось. Сейчас я уже в этом не уверен. С тех пор не практиковал. Да и вообще… у меня после того случая не было женщин.

— Да? — вот этого Варя не ожидала. — Не было секса?

— Не было.

— У меня тоже не было…

— Ну, это я и так понимаю, — засмеялся Илья. — Чаю хочешь?

— Хочу…

На кухне ей совсем полегчало. Кухня у Берестова была уютная, деревянная, с салатовыми занавесками, Варя даже удивилась.

— Ты сам обставлял? Обычно у мужчин не бывает стиля «кантри», а это явно он…

— Сам. А тебе не нравится?

— Наоборот, нравится.

— Ну и хорошо. Мне тоже. Кухня, на мой взгляд, не должна быть похожа на офис. А все эти модерны и хайтеки… Тьфу, такое впечатление, что ты не дома, а на работе до сих пор. Оля и Полина тоже всё удивлялись, когда увидели, говорили, что во мне умерла женщина. На что я им ответил: «Ключевое слово — умерла».

Варя хихикнула и взяла из вазочки сушку.

— Здорово это, наверное — квартира своя. Интерьер придумывать, обставлять… Интересно. Только денег надо…

— Это точно…

Минут через пятнадцать, когда в Варю уже не влезал ни чай, ни сушки, она тихо предложила Илье переместиться в спальню.

— Ты уверена? — спросил он с беспокойством. — Я могу отвезти тебя домой.

— Нет, я хочу остаться. И папу с Ириной я предупредила, послала смс, написала, что сегодня у тебя переночую.

— Это когда ты успела? — удивился Берестов.

— Ещё в офисе, перед уходом с работы.

— Смелое заявление… Впрочем, ты вообще у меня смелая.

«У меня». Интересно, он сам слышал, что сказал?..


И спальня оказалась под стать кухне — с большой высокой кроватью, огромным окном и балконной дверью, которую Илья сразу открыл, чтобы впустить больше воздуха. Лёгкий полупрозрачный тюль с орнаментом, напоминающим снежинки, сразу заколыхался, задвигался, как будто задышал.

Телевизора в спальне не было, зато была большая картина с бушующим морем и кораблём, и шторы были тёмно-синие, как то море. А на светло-бежевом дощатом полу — такой же тёмно-синий ковёр с длинным и густым ворсом, увидев который, Варя моментально скинула тапочки.

— Замечательно! — восхитилась она. — Мне здесь очень нравится!

— Я рад, — Илья улыбался, глядя на неё с очень счастливой улыбкой. — Тогда давай умываться… и спать?

Варя на секунду замешкалась.

— Я хотела попросить тебя кое о чём…

— О чём? — улыбка Берестова моментально погасла. Он явно понял, что она опять задумала очередную «терапию».

— Я хочу, чтобы ты взял меня… сзади.

Илья помрачнел ещё больше.

— Ты решила сегодня весь план выполнить? Пятилетку за три года? — пошутил он, но в голосе звучала горечь.

— Нет, — ответила Варя серьёзно. — Я просто всегда любила сзади. Больше всего. И я хочу тебя так.

Илья вздохнул и почему-то отвёл глаза.

— Хорошо. Давай попробуем. Получится, значит, получится, а не получится… не получится.

— Получится, — сказала девушка твёрдо, желая подбодрить Берестова. Сама она вовсе не была в этом уверена, но собиралась сделать всё, чтобы достичь желаемого.


Умывались они по отдельности — сначала Варя, потом Илья. И к его приходу девушка полностью скинула с себя всю одежду и сложила её в кресло у окна.

Наверное, именно поэтому Берестов, войдя в спальню после ванной, остолбенел. Варя на секунду смутилась, особенно когда заметила, как меняется его лицо, становясь из спокойного… очень даже неспокойным. Страстным.

И она не стала медлить. Отвернулась, залезла на кровать, встав на колени, и широко развела ноги в стороны.

Кольнуло страхом, когда Варя услышала позади себя шаги Берестова. Но страх этот провалился в никуда, как только Илья приблизился и начал целовать её ягодицы.

С каждым поцелуем Варя вздрагивала, смущаясь от необычности происходящего. Попу ей обычно шлёпали… целовали крайне редко. И точно не так — буквально каждый миллиметр, то легко и почти не ощутимо, трепетно, то властно и сильно, до впившихся в нежную кожу зубов.

Это были невероятные ощущения. Какой страх?.. Варя сходила с ума от желания и дрожала от собственной беззащитности раскрытого и выставленного напоказ тела, при этом понимая, какую власть это тело имеет над Ильёй.

Горячим и влажным языком он коснулся колечка сжатых мышц, и Варя вздрогнула от неожиданности. Но Берестов там не задержался — только на миг проник внутрь языком, отчего девушке стало жарко, и почти сразу спустился вниз, к половым губам, уже давно пульсирующим от нетерпения.

Погладил их обеими руками, раздвинул пальцами, обнажая вход, и вонзился туда языком, вырвав у Вари какой-то дикий полубезумный крик.

А потом она закричала ещё громче, когда Берестов каким-то образом умудрился нащупать клитор — и начал нажимать на него, как на кнопочку, одним пальцем. Моментально стало очень жарко всему телу, и соски напряглись так, что Варе казалось — ещё чуть-чуть, и они будут настолько острыми, что Илья уколется, если вздумает их ласкать…

А внизу разливалось сладкое, неудержимое наслаждение…

— Не могу больше, — вдруг прошептал Берестов, отпуская девушку. Варя повернула голову — он лихорадочно скидывал одежду, натягивая на себя заранее приготовленный презерватив. Затем встал возле кровати, притянул Варю за ноги чуть ближе к краю — и начал водить головкой члена по её половым губам, иногда неглубоко входя в неё.

— Илюш… — прошептала девушка, подаваясь назад, и Илья понял — перестал играть с ней и вошёл на всю длину, глухо что-то простонав.

Варя дрожала от ощущения небывалой наполненности. Берестов растягивал её так, что это было почти больно, но боль терялась в ярких вспышках страсти и желания. И потерялась окончательно, когда Илья начал двигаться… Быстро, стремительно и безумно глубоко.

И вдруг остановился.

— Варежка… тебе хорошо? — прохрипел он, сжимая её бёдра. Побоялся, что терпит ради него?

— Очень. Ещё, — с трудом простонала Варя и содрогнулась от сладкого спазма — Илья продолжил движения.

Остро… Горячо… Хорошо до невозможности. Невозможно, как хорошо.

Варя уже не могла стоять на коленях — повалилась на кровать, и Берестов лёг на неё сверху, не прекращая вонзаться в нежное тело девушки. Только теперь она сильнее чувствовала его всего — ощущала жар и влажность кожи, слышала пряно-солёный запах мужчины — и от этого возбуждалась ещё больше.

— Варежка… — шепнул Илья, наклоняясь и кусая её за ухо. Варя застонала, выгибаясь от волны колоссального удовольствия, и Берестов воспользовался случаем — переместил ладони с талии на грудь девушки, сжал соски, и когда она закричала, тоже кончил, в последний раз вонзившись внутрь Вари.

Минут пять они лежали, не двигаясь, только иногда вздрагивая от остаточных уколов наслаждения. Потом Илья откатился в сторону и тихо сказал:

— После такого… надо опять умываться.

— Надо, — согласилась Варя. — Но лень.

— И мне лень… Спать?

— Спать.

* * *

На работу они, конечно, опоздали. Попробуй не опоздай, если к паху прижимается тёплая девичья попка…

Правда, опоздали всего минут на пятнадцать, но всё-таки опоздали, при этом хихикая, как дураки, пробираясь на свои рабочие места по отдельности.

И Илья, наверное, был бы счастлив до одури, если бы его не покидали гадостные мысли о том, что Варя просто играет с ним в психотерапевта. Он ей очень сочувствовал, но для него это всё-таки было гораздо больше, чем просто игра. Намного больше.

И это Варино стремление поскорее избавиться от страхов… И её слова о таблетках в то утро, когда они забыли про презерватив, укрепляли Берестова в мыслях о том, что для Вари это лишь лечение.

Хотя он понимал, что нравится ей. Но Илье этого было мало.

Но ничего, он подождёт. Варе просто нужно время, гораздо больше времени, чем понадобилось ему для того, чтобы осознать — он не хочет жить без этой женщины.

И не может, по правде говоря.


Во вторник ближе к вечеру к Берестову подошёл Сергей Мишин и позвал его на разговор в малую переговорную. Плотно закрыл дверь, огляделся и чуть ли не под стол заглянул — словно боялся, что подслушают.

А потом сел за стол напротив Ильи, вздохнул и сказал:

— Я, знаешь, вчера шёл-шёл по коридору… Думаю — позвоню-ка жене. А чтобы никому не мешать и мне никто не мешал, решил на служебную лестницу выйти…

Берестов похолодел даже.

— Ты такое лицо-то не делай, я всё понимаю. И я за Варю рад. А то у неё из мужиков только брат был. Она даже когда к нему отпрашивалась, так и говорила: «Сергей, я сегодня на свидание. Отпустишь?» — и хихикала. Но я отвлёкся… Ты просто представь, что на лестницу вышел бы не я, а кто-нибудь другой. Всем, знаешь, рот не заткнёшь, тут и Юрьевский не всесилен. Так что… не надо это на работе делать. Договорились?

Илья кивнул.

— Я понял, Сергей. Больше не повторится.

— Надеюсь, — он усмехнулся. — Хотя мне понравилось. Жаль, не заснял… Чего ты на меня так смотришь? Шучу я. Я толком и не увидел ничего, сразу ушёл.

— Спасибо, — поблагодарил Берестов.

— За то, что ушёл? Или что не заснял?

— За всё сразу. И что предупредил по-хорошему.

— Рад стараться, — хмыкнул Мишин.


А в среду Илью ждал сюрприз в виде долгожданной помощницы.

Это оказалось девочка. Молодая до безобразия, всего-то двадцать лет, и хорошенькая, как и почти любая девочка в этом возрасте. Правда, было у неё существенное достоинство, которое очень привлекло Илью — она совершенно не понимала, что хорошенькая, и поэтому не строила никому глазки. Наоборот, она эти самые глазки вытаращивала, если к ней пытались клеиться, и сразу становилась похожей на беззащитную лань.

Девочку звали Наташей. Она была студенткой юридического факультета и мечтала получить на работе бесценный опыт. Неопытная, но неглупая, старательная, но наивная до безобразия. У Берестова даже возникло ощущение, что он взял на работу свою младшую сестру.

Наташа поначалу его немного боялась. Впрочем, она боялась всех мужчин, как будто росла в цветнике, где были одни женщины. Но уже на третий день, кажется, поняла, что бояться нечего, и даже начала смеяться над шутками Ильи. Правда, после этого Наташа стала бояться Варю, которая смотрела на девочку волком, как только та приходила к Берестову по какой-либо причине. Илья недоумевал: неужели ревность? Ну не к Наташе же!

Но вечером, когда Илья подвозил Варю до её дома — или к себе, в зависимости от планов, — она ничего не говорила по этому поводу, и вообще они общались как обычно.

Так продолжалось ровно полторы недели…

* * *

Ох уж эти молодые финтифлюшки… Да ещё и влюблённые…

Варя прекрасно видела, как помощница Ильи смотрит на него, когда он отворачивается, с какой преданностью внимает каждому его слову, и от отчаянной ревности у неё даже в глазах темнело.

Зачем Берестову Варя, если вот — молоденькая, хорошенькая — намного симпатичнее её! — и без лишних страхов.

Ситуацию усугубляло то, что всю последнюю неделю у Вари были месячные, поэтому им с Ильёй приходилось ограничиваться поцелуями. И отвозил он её домой, а не к себе, да и вообще не предлагал к себе отвезти.

Ещё Варе начало казаться, что Берестов к ней как-то охладел… Особенно на работе — не взглянет лишний раз, не улыбнётся.

И она со страхом ждала, когда Илья переключится на Наташу… и дождалась.

В пятницу примерно в полдень помощница Берестова примчалась к их перегородке с вытаращенными глазами и дрожащим голосом пробормотала:

— Извините… Илья, можно вас на минуточку…

Берестов кивнул, и они с Наташей куда-то ушли.

Не было их минут пятнадцать, а потом Илья вернулся, схватил со стола свой мобильный телефон и буркнул:

— Варь, я отлучусь. Мне Наташу надо кое-куда отвезти. Юрьевский в курсе, часа через три вернусь.

И не успела она оглянуться, как Берестов похромал по направлению к выходу, где его ждала, как Варе показалось, торжествующая Наташа.

Илья вернулся не через три, а через четыре часа, и за это время Варя вся извелась.

Куда они поехали?

Почему вдвоем?

Что же так долго-то?!

Почему он ничего не объяснил?

А должен? Ты ему кто вообще? Подумаешь, подстилка… Такая же подстилка, какой ты была для Стаса и Семёна, только с той разницей, что Илья тебя жалеет и вину свою чувствует.

И какие претензии? Он тебе ничего не обещал, имеет право развлекаться хоть с Наташей, хоть с кем-то другим.

И как Юрьевский его отпустил?!

… В общем, на тот момент, когда Илья появился в офисе, Варя себя донельзя накрутила. Она и сама осознавала, что пребывает в неадекватном состоянии, но ничего не могла с собой поделать.

А когда Берестов сел на место, Варя рассердилась ещё больше, хотя казалось, что больше уже некуда. Но она ожидала, что он ей объяснит своё отсутствие, а может, даже извинится… Наивная! Илья сначала просто мрачно молчал, затем ушёл к генеральному, а вернувшись, продолжал мрачно молчать.

И только в конце рабочего дня заговорил.

— Варь, собирайся, поедем.

— Ещё десять минут.

— Плевать. Голова трещит, не могу уже на экран смотреть. В понедельник лучше приду пораньше, доделаю всё, что сегодня не успел.

Голова у него, значит, трещит… Интересно, от чего? От мозговыносительного секса с молодухой, может?

Варю затошнило. И от злости на себя, и от обиды на Илью. А уж когда она представила их с Наташей вместе…

Господи, за что же ей это, а?!

* * *

Голова у Ильи раскалывалась примерно с того момента, как они с Наташей приехали в больницу.

Больницы он с семнадцати лет не любил. Эти коридоры, характерный запах и общая атмосфера какой-то безысходности навевали на Берестова тоску и портили ему настроение. Да ещё и рыдающая Наташа… Оптимизма это не добавляло.

Девочка, как оказалось, действительно выросла в цветнике — мама, бабушка, старшая сестра, опекавшая Наташу похлеще фюрера. Из всех этих женщин она больше всего любила бабушку, которую с утра отвезли по скорой в больницу с инфарктом.

Всю дорогу до больницы девчонка тряслась и плакала, Берестов утешал её, как мог. Уже тогда он почувствовал, как что-то сжимает виски, а стоило им приехать…

Три рыдающие женщины на одного Илью — это, пожалуй, слишком. Хотя он очень им сочувствовал, принёс воды, отдал Наташе свой платок. И только хотел уйти, как выяснилось, что бабушка умерла во время операции.

Последовал новый поток слёз и рыданий, и Илья решил ещё немного задержаться, пока схлынет первое горе. Сидел в коридоре почти в обнимку со своей плачущей помощницей и чувствовал себя святым.

Но потом всё-таки сдал на руки родственникам окончательно, обещал поговорить с Юрьевским насчёт отпуска за Наташин счёт, и наконец уехал.

Настроение было отвратительным, и даже Варя его не улучшила, тем более что выглядела она мрачной и злой. Но у Ильи не было никакого желания выяснять отношения, особенно после подобного «восхитительного» дня.

Однако, по-видимому, это желание имелось у Вари…

— Может, тебе массаж сделать? — спросила она с абсолютно не свойственным ей агрессивным ехидством. — Ты, как я понимаю, любитель. Или тебе уже сделали?

Илья как раз выруливал на проспект, и чуть было не нажал на тормоз от неожиданности.

— Ты о чём? — спросил он, нахмурившись.

— Ну как. Четырёх-то часов должно было хватить вам с ней на «массаж»? Или она настолько ненасытна?

— Кто? — Илья поначалу отказывался верить в то, что правильно понял слова Вари.

— Наташа твоя.

— Она не моя.

— Ну конечно. Ты думаешь, я ничего не вижу?!

У Берестова от злости в глазах туман поплыл. Так, надо остановить машину, а то он сейчас во что-нибудь врежется.

Илья, с трудом сдерживаясь, остановился на обочине дороги и только тогда повернулся к Варе.

Лицо у девушки было не то, что красное — багровое, в глазах дрожали слёзы обиды.

— И что ты видишь? — поинтересовался Берестов, немного смягчаясь.

— А сам не догадываешься? — съязвила Варя.

— Нет.

— Да влюблена она в тебя по уши. Смотрит, открыв рот, а ты и рад стараться, да?! Уехал куда-то сегодня с ней на четыре часа!! И какой лапши ты навешал Максиму?!

Илья сжал зубы.

— Варя, перестань нести бред. У Наташиной бабушки был инфаркт. Я отвёз девочку в больницу.

— Девочку! — передразнила его Варя. — Вот как ты заговорил!

— А она кто, по-твоему? Девчонка совсем.

— Девчонка, ну конечно. С такой-то грудью!

— Да при чём здесь её грудь?! — вспылил Илья. — Ты слышала, что я сказал?!

— Слышала. Бабушка, больница… Это она придумала или ты сам?!

— Варя!

— Что?! Ну, бабушка! Ну, инфаркт! На такси нельзя было доехать?!

— Можно.

— И чего ж тогда…

— Трясло её всю, — процедил Берестов, чувствуя, что начинает терять терпение. Ну что за бред! — Я её отвёл к Максиму, хотел, чтобы он ей коньяка немного дал, у него бар в кабинете есть. Ты же знаешь Юрьевского, он сразу сказал, что Наташу одну никуда отпускать нельзя в таком состоянии, и попросил меня её отвезти.

— Ещё и Макса приплёл! — фыркнула Варя, и Берестов не выдержал.

— Дура! — заорал он и хрястнул ладонью по рулю так, что наверняка все пальцы себе отбил. — Что за хрень у тебя в голове?! Видит она. Да ни х** ты не видишь. Я тебя люблю!!! Тебя одну!!! И никто мне больше не нужен, ни Наташи, ни Маши, никто. Только ты!

Илья хотел поцеловать Варю, но она словно ничего не слышала. Отбивалась от него руками, чуть не попав Берестову в глаз, и плакала, задыхаясь. Испугалась?..

Илья неуверенно отодвинулся, не понимая, в чём дело, но когда Варя, вытерев слёзы и в последний раз всхлипнув, вывалилась из машины и побежала прочь, понял, в чём.

Она впервые видела Илью в гневе. В настоящем гневе, срывающем крышу. И испугалась — его крика, бешеных глаз, удара ладонью по рулю.

Да уж, Берестов. Наверное, этот страх всегда будет жить в ней, что бы вы ни делали. Подсознательно Варя всегда будет ждать насилия с его стороны.

Мерзко, как же мерзко…

* * *

Какое-то время она шла, не разбирая дороги — как тогда, после изнасилования, и плакала от страха и злости на себя.

Как такое может быть? Как можно одновременно бояться до ужаса — и любить до ужаса? Понимая, что бояться-то нечего, а любить есть за что.

Илья правильно сказал — она дура. И не надо оправдываться, придумывать, обвинять кого-то другого, только не себя. На этот раз она сама виновата.

Варя поняла это почти сразу, как выскочила из машины Берестова. Его слова «Я тебя люблю! Тебя одну!» — что-то переломили в ней, переключили сознание с бесполезного гнева на рассуждения.

Неужели правда?

Правда. Конечно, правда! И прав Илья, крича, что ни х** она не видит. Смотрит — и не видит. Как можно было не рассмотреть отношение Берестова к ней? Как можно было называть его жалостью? Жалость — это совсем другое.

И Илья, наверное, тоже думает, что она его жалеет. Конечно, думает. А ещё он наверняка думает, что Варя никогда не перестанет его бояться.


Дома оказалась только Ирина. Папа с Кешей ушли гулять.

Мачеха внимательно поглядела на Варю, покачала головой и усадила девушку за кухонный стол почти силой. Налила чай, достала из шкафа «коровки». И просто села рядом, ничего не говоря.

Она будто бы ждала, что Варю саму прорвёт. И её прорвало.

— Ирин… А что делать, когда любишь, но боишься?

— Чего боишься?

— Не чего, а кого. Его… боюсь. Иногда. Совершенно иррационально. Сегодня начал кричать, по рулю ударил, и я испугалась.

— А чего это он кричал?

— По делу, — Варя поморщилась. — Я себя очень глупо повела. Приревновала его… на пустом месте.

— А. Ну, это бывает, — Ирина улыбнулась. — Значит, говоришь, страх…

— Да…

Мачеха задумалась.

— Интересно. А ты его больше любишь или боишься?

Варе подобный вопрос в голову не приходил, поэтому она нахмурилась.

— Я… не знаю даже…

— Ну ты подумай. Хорошенько подумай. Просто, понимаешь… В жизни довольно-таки часто бывает страшно. И иррационально в том числе. Думаешь, актёрам не страшно выходить на сцену? Врачам не страшно проводить операции? А военным не страшно воевать? Дело в том, что сильнее, Варь. Твой страх или что-то другое.

В этот момент Варя вспомнила, как её накрывало паникой в квартире Ильи… и как она справилась со своей паникой, посмотрев на Берестова.

Кажется, она уже ответила на вопрос Ирины…

Не словами — самой жизнью.


Все выходные Варя думала позвонить Илье, но постеснялась. И побоялась, что он до сих пор не остыл, будет огрызаться по телефону — как потом на работу идти?

Лучше в понедельник лично с ним поговорить. Может, вообще затащить Берестова на служебную лестницу и…

… И Варя густо краснела, думая об этом.

Но в понедельник утром Ильи на работе не оказалось. И Наташи, кстати, тоже. Варя отметала от себя глупые мысли о том, что они где-то вместе зажигают — не могло этого быть. Просто не могло, и всё.

А часов в двенадцать к ней подошёл Сергей Мишин.

— Слушай, Варь, я тебя попросить хочу, — сказал начальник, покосившись на офисные часы. — Позвони-ка Берестову.

— Почему я? — удивилась девушка.

— Да Вика болеет, а Максу там надо узнать, как у него дела. Илья по его поручению сегодня в суд поехал. Позвонишь, ладно? У меня встреча сейчас. А ты позвони, а потом сообщи всё Юрьевскому, он ждёт.

— Хорошо, — вздохнула Варя, и Мишин ушёл.

Минут пять она мялась, думая — может, попросить позвонить кого-нибудь другого? Сергею же всё равно, кто будет звонить, а Максу тем более. Просто повесили это на неё, потому что они с Ильёй рядом сидят. А может, и ещё по какой-то причине…

Но всё же Варя набрала номер Берестова. Слишком уж ей хотелось услышать его голос…

— Алло.

Судя по звукам, доносящимся из динамика, Илья где-то ехал.

— Это Варя. Меня Юрьевский попросил позвонить…

— А-а-а, — голос Берестова чуть похолодел. — Ты передай Максу, что всё в порядке, подробности расскажу, как доберусь. Через полчаса… Ты куда прёшь, б***!!!

Визг тормозов, какой-то адский грохот, звон, треск — и в трубке раздались гудки.

У Вари похолодели руки. Она набрала номер Ильи ещё раз.

«Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее».

Ещё раз.

«Абонент не отвечает».

Ещё.

«… временно недоступен».

Ещё.

«…позвонить позднее».

Ещё, ещё, ещё…

Она даже не замечала, что рыдает и трясётся, тыкая в кнопки служебного телефона. Холодными пальцами набирала номер бесконечное количество раз, словно надеясь на чудо.

С лица её схлынули все краски, губы посинели, тошнота подходила к горлу. И страх… страх совсем другой, рациональный, как память о том, что бывает, когда умирает тот, кого любишь. Липкий, вязкий, отвратительный, он охватывал тело Вари словно железным обручем, сдавливая грудь, заставляя задыхаться.

— Варя?

Она подняла голову. Над ней стоял обеспокоенный Мишин.

— Что с тобой?

Но она не могла говорить. Только тряслась, открывая рот, и вместо слов оттуда вырывался хрип.

— А ну-ка, пойдём… — Мишин обошёл перегородку, помог Варе встать и куда-то её потащил. — Пойдём, красавица… Давай-давай…

Ноги заплетались, слёзы застилали глаза, и она ничего не видела. И почти ничего не слышала.

Она молилась.

«Господи, пожалуйста».

Чья-то дверь и знакомый голос:

— Варя?.. Сергей, что случилось?

— Да б**, не знаю!

«Господи, пожалуйста. Только бы он был жив».

— Садись, Варя, садись… Ну, детка, что же это такое… Серёж, налей ей коньяка. Быстро!

«Господи, пожалуйста. Не отнимай его у меня. Возьми лучше мою жизнь. Только не его. Он такой… я так его люблю…»

— Выпей. Давай, открывай ротик. Вот так, молодец…

Что-то огненное полилось в желудок. В глазах чуть прояснилось, и Варя словно очнулась.

Она сидела на стуле, а рядом с ней на коленях стоял Юрьевский со стаканом в руках.

— Максим, — прохрипела Варя, вцепляясь пальцами в его пиджак. — Максим…

— Ну-ну, — Юрьевский обнял её и начал растирать девушке спину. — Приходи в себя. Хочешь ещё выпить?

— Нет, — у Вари вдруг задрожали губы, и она разрыдалась. — Понимаешь… Я люблю его…

— Понимаю, понимаю. — Максим продолжал растирать ей спину. — Серёж, налей.

— Люблю… Никого так не любила… А там… авария…

Генеральный застыл.

— Авария?

— Да… Илья… такой грохот… и не дозвониться… А вдруг он погиб?!

— Тааааак… Понятно. На, выпей.

— Не…

— Надо, Варя. Пей, тебе говорят.

Вновь что-то обжигающее полилось в желудок, и она закашлялась.

— Сергей… слышал?

— Угу.

— Иди, узнай, что случилось.

— Как я тебе это узнаю?

— Как хочешь! Ты же креативщик! Скреативь мне что-нибудь!

— Я креативщик, а не волшебник!

— Сергей!

— Да иду я, иду…

Хлопнула дверь.

— Варя, — Юрьевский чуть похлопал девушку по щекам, — ну-ка, приходи в себя. Ты же разумная девочка. Я уверен, с Ильёй всё в порядке. Вот увидишь, через пару часов на работу явится.

— А вдруг…

— Нет, — отрезал Максим, — никаких «вдруг». Всё нормально. Мы ещё на вашей свадьбе должны погулять.

Варя задохнулась, и Юрьевский улыбнулся.

— А давай с тобой поспорим? А, Варюш?

— Поспорим?

— Ага. Я ставлю на то, что Берестов сегодня придёт на работу, и если так и будет, ты… Ну допустим, ответишь «да» на первый же его вопрос, независимо от того, каким он будет.

Варя вздохнула и чуть улыбнулась. Максиму было невозможно не улыбнуться. Даже несмотря на то, что изнутри её раздирала горечь.

— Я и так ему отвечу «да». Без всяких споров… И на любой вопрос.

* * *

Илья два часа проторчал на этой грёбаной дороге, сначала дожидаясь ментов, потом отвечая на вопросы, как свидетель. С ним самим всё было в порядке, только телефон разбил и бровь с носом, ну и вмятину на капот заработал. Другим водителям повезло не так. Ещё бы… когда на встречку вылетает пьяный придурок, удивительно, что все живы остались.

Через три часа Илья всё же добрался до офиса. И был крайне поражён тому, что все смотрят на него почти как на привидение. Он же сообщил, что всё нормально! Минут через двадцать, когда сxлынули пeрвые стрaсти, вытряс телефон у одного из водил и позвонил в приёмную Юрьевского. Немного удивился, услышaв не Вику, а другую девушку, и пoпросил eё передать, что вcё благополучно и он скоpо вернётся в офис.

Но это оказались не все сюрпризы на сегодня.

Когда Илья уже прошёл половину пути до своего рабочего места, из-за перегородки вдруг выскочила Варя и, пролетев оставшиеся между ними метры, как реактивный самолёт, повисла на шее Берестова, заливаясь рыданиями.

И весь офис с любопытством наблюдал за тем, как Илья гладит её по голове, крепко обнимая, а она целует его, наплевав на зрителей, и шепчет:

— Прости меня, я правда дура… Я тебя тоже люблю… Очень люблю, Илюш…

А Берестов улыбается до ужаса счастливой улыбкой — такой, какая бывает у людей, которым подарили мечту.

* * *

— А я ведь тебе кое-что не отдал.

— Что?

— Ну… что ты у меня оставила?

— А-а-а… Помню. Надо это выбросить, Илюш. Не хочу вспоминать. Я буду хранить в своём сердце совсем другие воспоминания.

— Я тоже, Варежка.

— Хотя теперь я уже могу смеяться… Особенно когда вспоминаю твой вопрос.

— Какой?

— «Сколько ты стоишь?» И пятьсот долларов… Неужели я правда тяну на такие дикие деньги?

Смех.

— Дурочка ты… Ты бесценна.

* * *

Я никогда не смогу рассказать нашим детям, как мы встретились. И не только им. Вообще никому не смогу рассказать.


Иногда мне жаль, но… зато я смогу рассказать многое другое.

Теперь я знаю — любовь сильнее страха. И не только страха. Она сильнее всего на свете, и если бы с её помощью можно было двигать горы и поворачивать реки, то человек смог бы и это

Нам не посылают испытаний, которые у нас не получилось бы преодолеть. И каждый раз, когда мы выигрываем очередную битву с самим собой, где-то на небе улыбается кто-то из ушедших.

Кто-то из тех, кто тебя очень любит, и кого очень любишь ты.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги