Сквозь пространство (СИ)

Глава 9

— Прости, что? — рыжеволосый доктор даже оторвался от работы, непонимающе уставившись на капитана. — Чем отличается Коллекционер от человека? Ты что, выпил просроченного молока?

Джер мотнул головой и, наклонив ампулу, погрузил в нее иглу. Набрав в шприц вакцину, доктор схватил пропитанный спиртом ватный диск и направился к мирно сидящему Малкольму.

Тот закатил глаза.

— Может, ответишь? Или мне как капитану отдать тебе приказ? — буркнул кэп, подворачивая рукав рубашки.

— Я могу рассказать только то, что мы проходили в академии. Сам я с ними не встречался, ни с бешенными, ни с теми, кто шифруется. Но, право, Кэмпбелл, к чему тебе это? Мне что, — доктор вогнал тонкую иглу в плечо начальника и надавил на поршень шприца. Кэп зашипел, — начинать переживать?

Только доктор Тудик закончил, Мэл, проклиная жгучую вакцину, прижал проспиртованный ватный диск к коже.

— Нет, Джер, просто мы поспорили с Хлоей. Девочка говорит, что они ничем от нас не отличаются, кроме двинутых мозгов, а я уверен, что они прячут много мерзости, как и вокруг себя, так и под одеждой.

— Глупый спор, — хмыкнул доктор, бросая все в урну и снимая перчатки.

— Согласен, но мы поспорили на последнюю банку консервированных ананасов. А ты знаешь, как я обожаю ананасы.

Тудик закивал, подтверждая свою осведомленность в пристрастии кэпа к сему продукту, и почесал в задумчивости подбородок. Огненные брови белокожего Джера сдвинулись, а глаза цвета стали уставились куда-то под ноги.

Мэл ухмыльнулся. Всегда так. Даже если требуется выбрать между кофе и чаем, его друг начинал изображать из себя великого мыслителя, погруженного в думы о сущном или величественном.

— Определенно на теле скрытного Коллекционера можно заметить мутации, — начал, он, продолжая все так же теребить собственный подбородок, явно вспоминая на ходу. — Мы знаем, что обычные кровожадные уроды имеют практически черный или антрацитовый цвет кожи, чем это обусловлено, выяснить так и не удалось, но все придерживаются версии, будто это космическая радиация повлияла на их кожу, так же как и на сознание. Генетический код у нас практически одинаковый, но как им удается прикидываться обычными людьми — загадка. Думаю, что где-то на теле скрытого психопата-людоеда можно найти и неестественно темные участки кожи, и характерные шрамы…ну…эти, в виде завитушек. Одна из преподавателей уверенно заявляла, что техника шрамирования пользуется у них большой популярностью. Будто бы все тела, что привозят с дальних рубежей, практически повсеместно усыпаны замысловатыми рисунками из шрамов. Это больше похоже на искусство — такие утонченные иногда попадались узоры.

Мэлу стало немного не по себе. Эти уроды настолько тащатся от боли во всех проявлениях, что полосуют сами себя, только для того, чтобы быть…красивыми? Прямо как некоторые люди-хардкорщики, так же украшающие себя тату и пирсингом. Все-таки они отдаленно похожи между собой.

Серые глаза доктора посмотрели на Мэла.

— И вообще, чего это ты спрашиваешь? Это ты у нас спец по межпланетным отношениям и психологии.

— Дело в том, что в Университете мы изучали лишь психологические параметры. Конечно, они проявляются внешне, но что делать, если Коллекционер — профи своего дела? Ведь таких простыми тестами не выявишь, исключая, естественно, нарочную провокацию, но мы оба знаем, что этих тварей провоцировать не стоит. Ладно, спасибо, пойду дальше, — задумчиво произнес Мэл, разворачивая обратно рукав рубашки.

— Что будешь делать с хулиганами, устроившими взрыв? — живо поинтересовался доктор. — Таниша предлагала вообще закрыть их всех на пару суток в каютах, а лучше до прилета на Банадае. И ты будешь просить компенсации у их компании?

— О, как ты обрадовался, — прищурился капитан, видя искру охоты до денег во взгляде Джера.

Джереми любил деньги. Ему всегда казалось, что их не хватает, несмотря на то, что он редко тратился и всегда экономил семейный бюджет. Единственное, что этот рыжеволосый медик не мог контролировать — любовь жены к оружию. Если той захотелось новую пушку или электрическую дубинку, то Танишу было не сдержать, она перла, как танк, разрезая толпу, к ближайшему магазину с оружием и боеприпасами. И попробуй тут останови ее… сразу по голове получишь. Доктор всегда скрещивал пальцы, выпрашивая у госпожи удачи, чтобы их стоянка была как можно дальше от оружейных рядов.

— Потом, по прилету на Землю, как только Илья подсчитает ущерб, — Малкольм встал с высокого стула и направился к выходу, размышляя хоть о каких-то карающих мерах. — О, Джереми, — он обернулся к доктору у самого выхода, — завтра же день обязательной вакцинации наших пассажиров перед высадкой? — доктор кивнул в ответ. — Всади-ка им еще и чего-нибудь… мм… безобидного, но побольнее.

— Экий ты, Мэл, страшный человек, — теперь уже доктору стало не по себе, а Малкольм лишь пожал плечами. — Кстати, помнишь про побочные? Ты же у нас единственный, кто хреново реагирует на «Корус». Ложись пораньше и выпей перед сном свои таблетки.

— Да-да-да, — закатил глаза капитан, выходя из медпункта, — не маленький, разберусь.

*****

Мыться после вакцинации нельзя, но никто, кроме доктора, не знал, что сегодня эта процедура запрещена капитану. Поэтому он в наглую вторгался в мужскую душевую каждый раз, как кто-то из парней заходил туда. Душевая была парная, то есть с двумя кабинками. Раньше у них на корабле была всего одна ванная комната со всеми удобствами. Команда никогда не чувствовала неудобства из-за того, что на всех всего одна комната с парой кабин. Все ходили по расписанию. В экипаже было всего две дамы: Хлоя и Таниша. Таниша обычно ходила с мужем. Все остальные по отдельности. Единственное, их пилот часто забывала, что после нее идет Шен, и могла прихорашиваться в ванной больше получаса, чем постоянно вызывала у фаната гантели приступ ворчливых ругательств. Потом он частенько бегал к Танише, которая и составляла расписание, прося воткнуть его перед девчонкой, на что получал холодный взгляд и пинок под зад.

— После тебя постоянно куча разбросанного грязного белья остается. Кому приятно лицезреть твои вонючие трусы? — говорила чернокожая и вышвыривала качка, как какую-то куклу из их с Джером каюты.

Но после того как им выпал заказ на транспортировку семи куртизанок, работавших в одной очень крупной и богатой сети публичных домов, пришлось пересмотреть количество ванных комнат, поскольку женщины с раннего вечера и до поздней ночи оккупировали помещение единственной ванной комнаты. Команда ходила злая и немытая. Как только они получили деньги, сразу же убрали одну из кают и модернизировали «Крошку».

— Эээ…капитан, — немного смущенно проговорил Джесс, полуобернувшись к неспешно раздевавшемуся Кэмпбеллу, — что это вы так на меня пялитесь?

Малкольм тут же отвел взгляд и изобразил быструю стриптизерскую деятельность, то есть разделся.

— Тебе показалось, — он как ошпаренный запрыгнул в соседнюю кабинку и закрылся. — Чего это ты там выбираешь в пакете?

Джесс зашел в ванную комнату за пять минут до того, как туда вошел кэп. Парень стоял раздетым вот уже десять минут и задумчиво рылся в черном пакете. Кроме причудливой татуировки на плече, Мэл не заметил на нем ничего подозрительного. Стало быть, не Коллекционер. Что ж, круг сужается. Хотя…кто его знает, вдруг эта тварь — настоящий мастер маскировки?

— А, это…трусы. Всегда выбираю под настроение, а оно у меня сейчас непонятное.

Из мужчин остался только Джос, но тот до сих пор настраивал оборудование вместе с Вирджинией. Странно, что остальные ученые быстро ретировались по своим каютам.

«Никакой коллективной дружественности, — фыркнул про себя Мэл, дожидаясь пока парень зайдет в кабину и включит душ. — Лишь бы девочка всех женщин умудрилась проверить».

Во внимательности Хлои кэп не сомневался, та вообще могла в приступе особого энтузиазма начать лапать других девушек. Так сказать, ощутить — человек перед ней или же жуткая жуть с повернутыми мозгами. Благо, в среде «слабого» пола это было не так странно, как если бы вдруг капитан начал приставать к мужикам с просьбой: «Дай бицуху пощупать».

Малкольм на секунду прикрыл глаза и потер переносицу, оперевшись спиной о стенку душевой кабинки. Кажется, начинается. И почему только у него одного вылезал полный комплект из списка побочных действий к простецкой вакцине, которую обязаны ставить все, кто собирается приземлиться на одной из отдаленный планет Союза. Без нее никак, ибо на периферии можно подцепить такой дряни, что до конца жизни можешь остаться слепым. Однако и с ней-то ему плохо. Голова начинала кружиться. Значит, пора идти на боковую, принять те антигистаминные таблетки, что выдавал ему Джереми, и как следует выспаться.

Как только в соседней кабинке зашумела вода, он вышел, быстро оделся и поплелся в свою каюту. С каждым шагом ему становилось все хуже. Хотя, признаться, Мэл ожидал, что все это дерьмо начнется раньше. Прошло уже пара часов, а побочные эффекты начали проявляться только сейчас.

— Хоть какой-то, мать его, прогресс, — буркнул под нос кэп, пошатываясь и открывая дверь в каюту. — Черт!

Порог, который был слегка выше положенной нормы, неожиданно врезался в ноги капитану, и Мэл, в тщетной попытке удержать равновесие, с ругательствами споткнулся, полетев на пол каюты и попутно хватая цепкими пальцами все свое добро с полок. Грациозный полет окончился звучным бряканьем костей Мэла о металлическую обшивку пола. Ковры, коврики и прочую хламиду на полу он не любил, в угоду банальной лени. Мягко говоря, Кэмпбелл не любил уборку, а коврик — лишняя нагрузка. И вообще, зачем ему мягкий ковер? Он же не дамочка какая-то, чтобы украшать свое жилище. Хотя, будь сейчас на полу хоть что-то, кроме металла, было бы не так больно.

— Консерва, — процедил Мэл сквозь зубы, поднимаясь.

Единственная отражающая поверхность — экран его планшета, выдал красную морду со стремительно опухающими веками. Долбанный «Корус» — единственная совершенная вакцина на сегодня, способная уберечь человека от опасных вирусов, которые могут подстерегать на планетах дальних рубежей: вирус Содомы, вызывающий мгновенное повышение температуры, спустя два часа лихорадку и отек гортани, в тридцати процентах случаев летален; Устения, или, как ее называют в простонародье, Кровавый кашель — название говорит само за себя; и еще куча-куча подобных. На самом деле, каждый десятый не совсем хорошо реагировал на «Корус», но аллергия на него не так страшна, как то, что можно подхватить без этого мучителя. Вроде бы ученые работают над усовершенствованием формулы, но пока…

Малкольм вздохнул, и через секунду громко чихнул.

— Где эти чертовы таблетки? — потирая слезящиеся глаза, бурчал Мэл, роясь в своей тумбе. Из носа начинало подтекать, руки чесались, а таблетки словно испарились. — Мать твою, — наконец, капитан выудил пустую пачку из-под завала чистых и небрежно сложенных носков.

Пришлось медленными перебежками (потому что кружилась голова), добираться до обители доктора Тудика. Конечно, в такой поздний час его уже не было в медотсеке. Кое-как пихнув пропускную капитанскую карту к сканеру и введя свой личный код, Малкольм пробрался внутрь. Костеря друга за вечно возводимый вокруг себя хаос, капитан рылся в каждом ящике и тумбе, пытаясь отыскать хоть что-то антигистаминное, но все было тщетно. Бонусом к «приятному» проведению вечера у Мэла онемел язык. И теперь его «Черт, где же таблетки», походило на пьяную болтовню отсталого бомжа с Земли. Где Джер, когда он так нужен?

С матом капитан вспомнил, что оставил коммуникатор в каюте и теперь придется, изображая кота после анестезии и кастрации, переться к доктору и бить по голове за разведенный на рабочем месте бардак.

Глаза слезились, лицо все сильнее распухало, а в голове все яснее, под возрастающий набат боли, крутилась его последняя кинутая доктору фраза.

«Ага, не маленький…идиот… разберусь… почему так всегда происходит? Все-таки я неисправимый дебил», — уныло ругал сам себя капитан, пока, держась за металлические стены, медленно, но верно продвигался к своей бывшей каюте.

Пару раз ему показалось, что он свернул в неверном направлении, но голову вновь сдавило тисками тупой боли, и Мэл плюнул на все. Дверь каюты четы Тудик никак не хотела поддаваться на его личный код, поэтому кэп прибегнул к грозному оружию против всех дверей и замков — капитанской пропускной карте, на секунду сознательно отодвинув мысль на счет неловкой возможности застать сцену супружеского долга. Жизнь капитана куда важнее, нежели прерванный акт.

Но как только тот уверенно шагнул внутрь, одновременно пытаясь оттереть от излишней влаги глаза и готовясь сыпать извинениями напополам с ругательствами, то понял, что ошибся…и по-крупному. Это была женская душевая! Как так можно перепутать право и лево? Как можно уйти совершенно в другое от нужной каюты место?

Душевая не пустовала. Мэл на секунду замер с выпученными глазами, понимая, чья мыльная задница сейчас перед ним мелькала.

«Мне хана», — мысленно констатировал капитан и поспешил ретироваться обратно, но дверь, как и положено, закрылась, а пальцы все хуже слушались.

Он и так, наверное, был в глазах Вирджинии этаким извращенцем и, если сейчас она застукает его прямо в ванной, то не миновать бури. Придется отделываться не только синяками, но и рассмотрением дела гражданским отделом Союза. И прощай его разрешение на транспортировку людей!

Шум в голове чуть стих и за ним Мэл расслышал мелодичный голос Джини, напевавшей всем известную песенку, которую почему-то до ужаса любили все знакомые капитаны старше сорока лет.

— …У капитана вот в штанах живет мечта.

Кэп чуть не упал, поскользнувшись, и вновь повернул голову к ученой.

«Что, правда? — на лице отразилась похабная улыбочка. — Пену-то не везде смыла…блин, замόк!»

План по быстрому побегу потерпел оглушительный провал. Вирджиния обернулась, услышав, как копошился у дверей капитан и, завидев его красную опухшую морду, закричала.

— Полотенечко? — быстро сообразил капитан, закрывая глаза и хватая ее полотенце с вешалки рядом с кабинкой. Самое ужасное, что предложение его прозвучало как «Фуошошеше?»

Чуть ли не слезные уверения капитана, что он не подглядывал, на все том же непонятном ни одному живому существу — кроме пьяных — языке встретилось гневным вскриком. Из рук Мэла выхватили треклятое полотенце и отхлестали им его по голове. В этот-то момент ему совсем стало плохо, голова поехала, ноги разъехались, и он, неуклюже взмахнув руками и с непечатным, все равно никому не понятным ругательством, брякнулся на пол, успев подумать, что Вирджиния вовсе не выглядит, как монстр.

*****

Вирджиния все еще тяжело дышала, когда Мэл свалился на пол. Опустившись на колени, она поднесла пальцы к сонной артерии на его шее.

«Жив, сволочь», — зло подумала она.

Джини переполнял гнев. Она разрывалась между желанием придушить бессознательного капитана — все же сейчас это казалось задачей куда более простой, чем когда он бодрствовал — и невыносимым стыдом, ведь этот наглец посмел пробраться в женскую душевую и простоял здесь неизвестно сколько времени. Одно она знала наверняка: Мэл слышал ее песню.

«Пропади оно все пропадом. Черт. Черт. Черт».

Ей и так было никуда не скрыться от его шуточек, так теперь и вовсе вся команда будет над ней смеяться. Поскольку в том, что Малкольм поделится пикантными подробностями ее провала с остальными, она не сомневалась. И наверняка сделает это в столовой. Так проще собрать народ.

Да и Мэлу не впервой там болтать про нее полную чушь, прикидываясь, что вовсе не имел в виду именно Вирджинию.

Вздохнув, чтобы хоть немного успокоиться, она, наконец, обернула полотенце вокруг своего тела. Не хватало еще, чтобы капитан очнулся и вновь стал на нее пялиться. Казалось, минуту назад глаза Мэла просто физически не могли сдвинуться с ее груди и бедер. Будто смотреть в глаза женщине внезапно стало дурным тоном.

Впрочем, разве хоть когда-то она подозревала его в хороших манерах?

Джини отогнала мысли, подсказавшие, что такое время действительно существовало. Придя тогда на то злополучное свидание, она сперва обманулась обаятельной улыбкой и пронзительным взглядом.

«О, Джин. Заткнись».

Нахмурившись, она стала рассматривать опухшее и покрасневшее лицо Мэла. С одной стороны, было похоже, что он значительно перебрал с выпивкой: эти его непонятные речи, красная лицо и обморок. С другой, она не видела, чтобы Кэмпбелл хоть раз пил за все время их полета. Только молоко, над чем Джини втихаря посмеивалась.

Что-то здесь было не так. Еще раз проверив пульс, она просчитала удары в минуты. Слишком много для вырубившегося алкоголика.

Вирджиния поднялась на ноги, отошла к вешалке и быстро вытерлась, натянув на себя шелковую сорочку. Было не до сушки волос, поэтому она просто замотала их в полотенце.

— У тебя на что-то аллергия, капитан Вуайерист? — цокнула она языком.

Нет, несмотря на то, что Джини хотела придушить его пару минут назад, все же брать на душу такой грех не хотела. Да и как они доберутся на Банадае без капитана?

Закатив глаза, она разблокировала дверь, и подхватила капитана под руки. Крякнув от его тяжеленного веса, она с трудом вытащила его из душа. Конечно, она могла запросто оставить его здесь. С утра бы Мэла явно кто-то нашел. Однако Вирджиния действительно опасалась, что искать здесь утром будет уже некого. Если отек, мешавший ему связно говорить, полностью перекроет гортань, Малкольм задохнется, так и не придя в сознание.

«Думай, Джини. Думай».

Решив, что врач наверняка ушел со своего рабочего места, а открыть медицинский бокс она все равно не сможет, Вирджиния закусила губу.

В ее каюте были антигистаминные таблетки. Да и ползти капитану по полу придется ближе, чем по всему кораблю с ее отчаянными криками: «Помогите, Мэл умирает!» Если, конечно, хоть кто-то откликнется глубокой ночью.

Тот факт, что капитана ей придется волочить по полу, даже не обсуждался. Поднять его она не в силах. Тащить то сложно.

Проклиная все на свете, Джини с горем пополам вписалась в поворот к коридору, ведущему в ее комнату. Ну, то есть Джини вписалась, чуть не упав на задницу, а вот капитану, которого она не смогла удержать, пришлось лететь на пол. Его голова стукнулась о твердую поверхность, и Вирджиния поморщилась.

— Надо же, — пыхтя, тихо прошептала она, вновь поудобнее беря его под руки, — звук не глухой, значит, у тебя там все же что-то есть.

Кажется, Мэл издал тихий стон, но Джини решила не обращать на это внимание.

Желала ли она, чтобы он бился головой об пол?

Непременно да!

Хотела ли, чтобы он бился об него по ее вине?

Спроси ее кто-нибудь об этом, она уверенно заявила бы: «Да!»

Однако если быть честной, ее натура противоречила подобному отношению к людям и всем живым существам.

«Что ж, будем считать, что я просто отплатила ему за подглядывание. Кажется, излишне жестоко, но все же отплатила, — подумала она и закусила губу от натуги, пятясь дальше по коридору. — Но дать ему потом капсулу от головной боли будет не лишним».

Джини казалось, что она тащит капитана целую вечность, когда, наконец, дверь в ее каюту показалась на горизонте.

— Я непременно скажу тебе завтра, какой же ты тяжелый, и как важно срочно сесть на диету, — пробурчала она, укладывая Кэмпбелла на пол перед входом в помещение. Разблокировав дверь, она дождалась, пока та отъедет на приличное расстояние, прежде чем вновь подхватить капитана.

Мэл как-то жалобно заскулил позади нее, вероятно, не оценив эффектное появление злой хозяйки. Еще бы. Ей было даже страшно представить, как она сейчас выглядит. Похоже, что ей можно было и не идти в душ, все равно она была такой же уставшей и грязной, как и до мытья. Впрочем, чувствовала Вирджиния себя даже хуже. Усталость, которую она испытывала после целого дня работы, навалилась с еще большей силой. Руки, не привыкшие таскать ничего чересчур тяжелого, протестовали.

Джини не назвала бы себя неженкой, но и силачкой она тоже, в конце концов, не была.

— Мог бы помочь, — прошипела она До, когда он выполз на середину комнаты, чуть ли не оказавшись у нее под ногами. Куст быстро юркнул к капитану и оплел веткой его шею. Судя по всему, тоже проверял пульс. — Жив твой друг. Пока жив, — после этого уточнения До весь подобрался и беспокойно зашелестел. — Да помогу я ему, — выдохнула она, с трудом подтаскивая тонну по имени «капитан Малкольм» к кровати. Джини села на постель, потянув Кэмпбелла за собой, и ухнула, когда все же он оказался на ее скромном ложе. Единственное, что ее не устроило — он оказался сверху, полностью придавив Джини к кровати и выбив из легких весь воздух. — Что ж, капитан. Сегодня ты не только меня рассматривал, но и облапал, если считать все части тела, которые сейчас касаются моей кожи.

С трудом выбравшись из-под него, она поспешила к аптечке, по пути шикнув на куст. До направился в угол, но уже, впрочем, вполне успокоенный действиями хозяйки. Вирджиния не хотела терять времени, ведь и так могла опоздать, слишком долго таща капитана по коридору. «Безлюдному, черт побери, коридору!» Однако надеялась на позитивный исход.

Достав таблетки, Джини поспешила к Мэлу, чуть не налетев на спящего Феликса. Кот обвиняюще мяукнул и отодвинулся с пути.

— Прости, малыш, — проговорила она, отходя от него.

Взяв с тумбочки небольшую бутылочку воды, Джини присела на кровать рядом с капитаном. Он чуть заметно мотнул головой, все еще находясь без сознания, и Вирджиния вздохнула.

— Мэл, открой ротик, — тихо прошептала она, приподнимая его голову. Пес в этот момент прыгнул на кровать, тыкнувшись мокрым носом в спину Джини. — Да не ты, шалопай. Пусть твой тезка хоть ради разнообразия меня послушает.

Она запихнула в рот капитана крошечные таблетки и поднесла к его губам бутылочку. Он что-то промычал и по инерции сделал глоток, а потом кашлянул и выплюнул немного себе на рубашку.

— Вот и умница, — милым голоском протянула она, вновь укладывая его на подушку и поставив воду на место.

Привстав, Джини огляделась, но в каюте волшебным образом не появилось еще одно спальное место. Посмотрев на «Мэла-младшего», который заскулил и лег в ногах капитана, Джини поморщилась. Как она только додумалась назвать такую славную собаку в его честь? Какая глупость.

Вирджиния зло выдохнула, поняв, что эта ночь обещала быть не только самой длинной и изнурительной, но и невероятно неудобной. Ведь единственное место, оставшееся для ночлега — ее же собственная кровать, которую сейчас полностью занимал капитан своим габаритным телом.

Единственное — поскольку спать на полу она отказывалась. Да и кидать туда Малкольма не представлялось возможным, как ни печально.

Джини пугало то, что она не смогла оставить его в том проклятом дýше.

Она всплеснула руками, и вновь опустилась на кровать. Места почти не осталось, поэтому, как только легла, Вирджиния постаралась спиной чуть сдвинуть капитана в сторону стены. Спустя минут пять борьбы за тонкую полоску кровати, Кэмпбелл, наконец, лег так, как ей хотелось. Обессиленно закрыв глаза, Джини хлопнула в ладоши, отключив освещение, и постаралась уснуть, даже не надеясь, что сможет выкинуть из головы рой мыслей. Вирджиния вообще редко засыпала сразу, всегда, как только она ложилась, в голове возникала тысяча и одна идея.

Однако сегодня, похоже, мозг дал отставку, потому что спустя пару секунд, ощущая под спиной тепло тела капитана, а ногами свернувшегося клубком Мэла, Джини заснула.