Сладкая ложь

16.Пустота

Поцелуй мои слёзы губами,

Приласкай своей нежной рукой,

Обними меня крепче душою,

Оставайся навечно со мной.

¤¤¤

Холодное ощущение на губах переросло в лёгкое щекотание. Вайлети медленно открыла глаза и тут же интуитивно начала выплёвывать воду, громко кашляя. Её дрожащая рука потянулась к горлу и легонько сжала его, чувствуя неприятные ощущения где-то внутри. Зрение постепенно восстановилось, и девушка замерла в немом шоке. Перед ней сидел вампир. Его одежда насквозь промокла, а лицо выражало недовольство или даже злость. Казалось, что он вот-вот набросится на юную особу и разорвёт её на части. От этого сердцебиение ускорилось, дыхание участилось.

— Г-господин? — заикаясь, шепнула смертная. Юсфорд, не слушая и не церемонясь, прижал своей сильной рукой девушку к земле и крепко сжал её горло. С его мокрой чёлки капала вода, падая прямо на бледное и опешившее лицо.

— Что ты вытворяешь, скотинка? Решила умереть без моего разрешения?! — в обычно холодном голосе слышался азарт. Вампира забавляла эта ситуация, хоть поначалу он и злился на девицу, думая, что она добровольно решила покончить с собой.

— Я-я…

— Закрой свой рот! Я же говорил, чтобы ты даже не думала о смерти. Я — твой хозяин, и именно я решаю, что с тобой делать. А сейчас я жутко голоден! Лежи смирно, непослушный скот, — алые глаза прожигали Вай, заставляя беспрекословно подчиняться очередному эгоистичному приказу.

«Он меня спас? Сделал мне искусственное дыхание и вытащил из воды? Ха-ха, этот монстр… Это животное поцеловало меня?! Чёртов ублюдок, да чтоб я сдохла! Не могу пошевелиться… Он правда собирается выпить моей крови, видя, в каком ужасном я состоянии? Не хочу подобного! Кажется, во мне проснулась гордость. Это предел… После покушения на Тоширо я жила словно в прострации. Молох разочаровался во мне и делает всё, чтобы я мучилась. Самолюбивый идиот навязывается ко мне в друзья… А Юсфорд… Он просто выбивает из колеи. Разговаривая с вампиром, я получаю удовольствие, ведь он неплохой собеседник, но вот такое поганое к себе отношение меня злит! Да, я осознаю, что для него лишь скот… Но мне неприятна такая реальность… Странно, что это вообще волнует меня, но всё же! Почему я осталась в проклятом особняке? Почему не убила юнца? Почему общаюсь с высокомерным монстром? Отчего так противна сама мысль о том, что я лишь забавная игрушка? Ха, почему не останавливаю его?.. Почему мне так грустно?»

От непонимания и обиды сердце болезненно сжалось. Вампир приблизился к тонкой шее, манившей своей бледной кожей и пульсирующей венкой. Клыки заныли от желания вонзиться в тёплую плоть жертвы. Рукой аристократ резко смахнул мокрые серые волосы, дабы не мешали процессу, и облизнул сухие губы, предвкушая столь желанное действо.

— Мне больно, — неосознанно протянула смертная, чем заставила Юсфорда остановиться, а затем отстраниться и удивлённо посмотреть на неё.

Эрестер по-прежнему лежала и не двигалась, смотря на небо взглядом, наполненным безысходностью и болью. Зрачки Основателя расширились, он не мог оторвать своих алых глаз от девичьего лица. Монстр приоткрыл рот и глубоко вдохнул, ощущая приятный аромат. Только сейчас он был по-особенному пленительным. Кроули не мог больше терпеть, но не стал пить кровь серовласой. Мужчине хотелось притронуться к её влажной щеке, поцарапать её, но он прогнал эту мимолётную мысль и высокомерно произнёс:

— Воняет тиной. Просто отвратительно!

Клыкастый резко поднялся и молча пошёл прочь. Он вёл себя вполне обычно для вампира, но на самом деле находился в смятении. А Вайлети и вовсе пала духом, ощущая внутри себя самую настоящую опустошённость.

Пустота… Беспощадной жарой опалёно усталое сердце.

Не укрыться в тени… В зное огненном я умираю.

Нет дороги назад, след пустыня песком засыпает…

В пересохших губах крик о помощи… в тысячу герц…

— Солнце сегодня такое жаркое… Ненавижу его…

Голубоглазая медленно поднялась и, словно безжизненная кукла, направилась в сторону особняка. Слабость одолевала её, не давая здраво мыслить, ноги заплетались, и создавалось ощущение, будто Вай просто пьяна. Радовало только, что больше нет того отвратительного чувства оцепенения. Оно лишало возможности двигаться и мгновенно загоняло в тупик. Ты не можешь пошевелиться, и у тебя начинается самая настоящая паника. Хуже только состояние после того самого оцепенения: в голове будто образовывается воронка, затягивающая все мысли и оставляющая после себя лишь инстинкты. Ты словно живой мертвец идёшь по привычке куда-то, в то время как разум частично отключен. Такое состояние зачастую бывает у очень уставших людей, которые не жалея себя работают и работают, забывая обо всём на свете. Конечно же, это заканчивается плачевно…

Вайлети даже не думала о своём первом поцелуе, если можно таковым его назвать. По сути, это было лишь искусственное дыхание и не более того. Никаких чувств со стороны девушки и мужчины не было вложено в сей процесс. Всего лишь подача воздуха для спасения жалкой человеческой жизни. Правда, почему Основатель так поступил, для голубоглазой оставалось загадкой. Хотя, был один весьма очевидный вариант — у смертной вкусная кровь, и вампир находит девушку довольно забавной.

— Э-эй, Вай, ты что-то слишком паршиво выглядишь, — не зная, как реагировать на состояние коллеги, неторопливо произнёс Нит, почёсывая затылок.

— Упала. — Норай аж сглотнул от неожиданности. Голос девушки показался ему очень равнодушным, холодным и непроизвольно вызвал дрожь по всему телу.

— Ясно… Ну, ты иди, отдохни, что ли, — мужчина растерялся. Эрестер молча прошла мимо, не удостоив его даже мимолётным взглядом, и направилась в комнату. Серовласая уснула на полу, так и не добравшись до кровати…

¤¤¤

Так просто играем чувствами,

Просто от тоски.

Так просто терзаем души,

Просто от суеты.

Так просто проникаем в головы,

Просто от тишины.

Так просто теряем время,

Просто от нелюбви…

А, что же всё так сложно???

— От Пустоты!!!

¤¤¤

Следующий день. Ближе к полудню.

Сказать, что Вайлети была расстроена — ничего не сказать. Она была вынуждена прийти сегодня к аристократу, чтобы убрать его кабинет. Вампир по обыкновению сидел за своим столом и пристально наблюдал за горничной, раздражая её не на шутку. Основатель долго думал о своём поступке… задавался вопросом: «Зачем спас обычный скот?» — но не мог найти ответов, поэтому решил, что для осмысления понадобится время. Его алые глаза, казалось, пылали от нестерпимого желания выпить крови. Вчера мужчина обошёлся детской кровью, которая, по правде говоря, не удовлетворила его потребностей в полной мере. А это означает лишь то, что сейчас серовласая — мышка, находящаяся в клетке с опасным хищником.

— Я го-ло-ден, — ухмылка и лёгкий смешок вынудили Вай закрыть глаза и сжать кулаки.

Её нервы были на пределе. После вчерашнего она еле проснулась, а на завтрак съела аж две порции — одной с ней поделилась Мери, понимая, как тяжко девушке приходится в услужении вампира. Но это не помогло избавиться от слабости и вновь нахлынувших пессимистичных мыслей.

В мгновение мужчина оказался позади своей служанки и несдержанно дышал ей в спину. Да, он был безумно голоден и намеревался хорошенько откушать. Такой расклад не устраивал юную особу, и она, бросив тряпку на пол, развернулась к вампиру, холодно посмотрев в его алые глаза. Такое дерзкое поведение отчасти нравилось аристократу, хоть и было весьма неожиданным: Вай всегда подчинялась воле монстра. Влажный язык медленно прошёлся по холодным губам — Кроули играл со своей жертвой. По надменному взгляду можно было понять: ты — никто, и это бесило девушку! Да кому вообще понравится подобное отношение?

Юсфорд, ухмыльнувшись, схватил серовласую за плечо и пододвинул к себе. Такой резкий жест не понравился смертной, и она упёрлась в грудь монстру, зло смотря вглубь его лукавых глаз. Аристократ вцепился в плоть сильнее. Плечо хрустнуло и заныло, но голубоглазая не собиралась показывать, что ей больно.

— И как это понимать? — озадаченно спросил бессмертный, приблизившись к девичьему лицу.

— Я не хочу, чтобы вы пили мою кровь, когда я в таком состоянии, — ледяной тон юной особы ввёл Основателя в ступор.

«Не ожидал от меня такого, да? А что, мне вроде как нечего терять… Молох расстроиться, если умру раньше срока, ведь тогда не сможет забрать мою душу, но ничего страшного! Будет знать, как лезть ко мне и брать больше положенного. Нет, всё же наблюдать за удивлённым личиком этого ублюдка довольно забавно. Его перекошенная гримаса и глаза, выражающие абсолютное непонимание — эта картина смешит меня! Блин, хоть бы не засмеяться вслух!»

Атмосфера накалялась. В воздухе чувствовалось немое противостояние, и напряжение росло с неимоверной скоростью. Такие разные, но в то же время так близки друг к другу, они не могли отвести глаз. Их связывают лишь «рабочие» отношения и так будет всегда, но всё же: почему смертная и вампир отчаянно пытаются заглушить рвущиеся наружу чувства? Это интерес, или, какое-никакое, влечение? Возможно из-за разницы в социальном статусе или же из-за эгоизма, присущего и ей, и ему? Трудно понять…

— Никто не спрашивал твоего мнения, скотинка.

Эта фраза прозвучала не так холодно, но всё равно ударила прямиком в сердце Вай, проделывая в нём очередную дыру. Девушка стала более ранимой на последнем задании и очень переживала по этому поводу, ведь излишняя эмоциональность мешает. Вот, например, сейчас ей обидно, что именно этот монстр так прямо говорит, что Эрестер — ничтожество, лишь пища для его вида.

— Хм, я знаю, что для вас лишь источник крови… Тогда зачем вы спасли мою грошовую жизнь? Ха, только не говорите, что просто из жалости! В любой момент могли найти себе замену, но не стали… По-че-му?

Голубоглазая ехидно улыбнулась, не сдерживая своих эмоций. Да, она решила рискнуть, чтобы раз и навсегда выкинуть ту сцену из головы. Смертная не хотела больше вспоминать то холодное щекотание на губах и сильные руки на её талии, дарящие лишь запретные, но приятные ощущения. Хотелось забыть те еле слышные слова «Ну же, дыши!» и спокойно дожить остаток своей жизни.

А сердце неумолимо застучало в груди, когда она увидела помрачневшее лицо хозяина. Небрежно стянув со своей ладони зубами белоснежную перчатку, аристократ схватил юную особу за шею и прижал к стене. Непослушные пряди упали на лоб смертной, когда Юсфорд приблизился к постепенно краснеющему лицу. Из уст горничной вылетел сдавленный всхлип, когда часть воздуха покинула лёгкие.

— Не дал умереть? Ха, всё легко исправить, не так ли, Вай-ле-ти?

¤¤¤

Жестока пустота. Суровый холод…

Не нужно ничего… лучше молчи.

Дотла испепелил любовный голод,

И правды не нужны теперь ключи.

Вуаль иллюзий — словно, белый кокон

Всегда спасает только до поры.

Полет печальный бабочки из окон

Кончается задолго до зари.