Сладкое наваждение

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующий день, как только спустились сумерки, Люк и Келси вынесли пару коробок к машине девушки. Люк вдохнул колючий сухой воздух. Не лучший январь, подумал мужчина, пробираясь по талому снегу. Осторожно придерживая ношу, он открыл багажник, подождал, пока Келси положит туда коробку, а потом добавил и свою.

— Спасибо, — поблагодарила девушка, устроившись на водительском сиденье.

Когда она отряхивала ноги от снега, ее бесформенная юбка задралась, обнажив ноги. Великолепные ноги, заключил Люк с внезапным интересом. Затем Келси поправила юбку, продемонстрировав изящное запястье. Не в первый раз Люк оценил ее румянец, который придавал девушке особенную пикантность.

Он с трудом поборол желание снять с Келси эти ужасные очки.

— Увидимся завтра.

Келси пробормотала себе поднос что-то невнятное, завела мотор и уехала. Пора возвращаться в город, размышлял Люк, раз у меня уже возникают сексуальные фантазии об этой нескладной мисс Норд.

Может, переправить коробки в пентхаус и пересмотреть их в свободное время? Так Люк смог бы обедать в «Циско» с кем-нибудь, вроде Кларисс или Линдсей.

Ни у одной из них не было вздорного характера. Такого, как у Келси. Нет, Кларисс и Линдсей не рискнули бы потерять его миллионы.

Люк поднимался к себе в комнату. У него раскалывалась голова. Келси нашла свидетельство о рождении Розмари Гриффин, а он — счет из дорогой клиники, где родилась его мать.

И тогда Люк понял: хотя Келси и занимает первое место в списке самых дурно одевающихся людей Америки, эта девушка знает свое дело.

Люк заставил себя просмотреть еще одну коробку. Он сел за стол и уже начал было работать, как вдруг понял, что не может больше оставаться один в этом доме, хранящем столько секретов своей покойной владелицы.

Мужчина быстро переоделся в свитер и джинсы, взял ключи от машины и вышел на улицу.

Люк знал, что Келси всю жизнь прожила в Хадли. Но дальше этого их разговоры не заходили. Он потратил сорок пять минут, чтобы найти ее дом. Люк остановил машину и вышел. Почти во всех окнах горел свет. Он одним прыжком преодолел три ступеньки и позвонил в дверь.

Из дома слышалось пение Дженис Джоплин. Люк снова позвонил, но никто не ответил. Тогда он повернул ручку и обнаружил, что дверь не заперта. Петли скрипели. Вниз по лестнице спускалась женщина. Увидев Люка, она замерла на четвертой ступеньке. Ее каштановые кудряшки рассыпались во все стороны, темные карие глаза блестели. Она была худенькой и изящной.

Оранжевая футболка обтягивала упругую грудь; джинсы демонстрировали округлые бедра. А ногти на ногах были покрыты красным лаком.

Эти губы… Люк не мог отвести глаз. Ее губы блестели от персикового блеска. Вот это красотка, подумал он.

— О… я ищу Келси Норд. Наверное, ошибся адресом. Простите, что побеспокоил вас…

— Очень смешно, — глубоким контральто отозвалась девушка.

— Келси?

— Разве ты не меня искал?

— Я… эмм… ты переоделась… — промямлил Люк, дивясь, куда подевалась его знаменитая уверенность в себе — ведь он встречался со всеми знаменитыми красавицами от Манхэттена до Милана.

Келси тем временем спустилась в холл и встала перед ним, скрестив руки на груди.

— Мне не нужны больше коробки, — холодно заявила она. — А если ты заблудился, я могу помочь тебе проехать, куда захочешь.

Она пахла великолепно. Та, другая Келси, завернутая в ужасный твид, пахла странным мылом. Сглотнув, Люк произнес:

— Ты уже обедала?

— Нет. Я просматривала документы, которые забрала из поместья.

— Хорошо. — Он показал на пакет, который захватил с собой. — Я привез еды. Из бистро.

— Ты принес обед, чтобы поесть со мной?

— Да, — невинно улыбнулся Люк. — Я не мог больше оставаться один в том доме.

— Может, я чего-то не понимаю, — осторожно начала Келси. — Я, конечно, из деревни, но, мне казалось, везде сначала принято спрашивать девушку, хочет ли она пообедать в той или иной компании.

— Если бы я позвонил, ты бы согласилась?

— Нет, разумеется.

— Почему «разумеется»? Я не люблю отказов, — снова улыбнулся Люк. — Поэтому просто приехал.

— Могу поклясться, тебе уже давно никто не отказывал.

— С тех самых пор, как я заработал свой первый миллион, — хмыкнул Люк.

— Бедный маленький богатей.

— Точно. Что ты собиралась готовить на обед?

— Яичницу.

— Могу предложить борщ, рис с овощами и ежевичный мусс. Под бутылочку «мерло».

Келси едва сдержала слюнки. Из-за голода, заключила она, а не потому, что в ее холле стоит потрясающе красивый мужчина.

— Не могу пригласить тебя войти, ведь ты уже здесь. Столовая прямо по коридору, а я пока принесу из кухни приборы и бокалы.

Люк пошел в указанном направлении, скоро оказавшись в небольшой комнате. Из мебели самым примечательным оказался дубовый стол и четыре стула вокруг. Рядом, очевидно, располагалась гостиная. Люк с любопытством заглянул туда, удивившись царившему там беспорядку. Картонные ящики, книги, одежда и спортивное снаряжение… Мужское снаряжение — для футбола и хоккея. Интересно.

Выглядит так, будто Келси только недавно выставила мужа из дома, а его вещи последуют за ним при первой же возможности.

Люк ощутил, как в нем разгорается любопытство. Келси не носила обручальное кольцо; он всегда первым делом обращал внимание на эту маленькую деталь. Замужние женщины были для него слишком сложны.

Люк вернулся в столовую и поставил пакет на стол. Келси скоро появилась с бокалами и приборами. Серебро, отметил Люк.

— Достану салфетки.

Келси двигалась с грацией кошки. Ее бедра плавно покачивались, оставляя простор для фантазии. Неожиданно для самого себя Люк произнес:

— Почему коричневый твидовый костюм? Его, по-моему, стоит выбросить в ближайшее мусорное ведро.

— Открывай пакет, Люк. Давай поедим.

— Не меняй тему. Мне интересно.

— Это вещи моей мамы, — призналась Келси, усевшись напротив. — У нее был консервативный стиль одежды. Ммм… борщ великолепен.

— Положи немного сметаны. Станет еще вкуснее. Ты всегда так одеваешься на работу?

— Нет, только когда иду к мужчине с подобной репутацией.

— Так значит, по деревне ходят слухи и обо мне?

— В твоем случае они подтверждаются фактами.

— Я люблю женщин, что с того?

— Их слишком много.

— Я никогда не встречался больше чем с одной… какое-то время.

— Серийная верность?

— Что-то не так?

Келси пожала плечами, а Люку вдруг захотелось поцеловать ее, ощутить вкус ее губ, вдохнуть аромат волос, проверить, так же нежна ее кожа на ощупь, как и на взгляд.

Проклятье! — мысленно выругался Люк.

— Такая верность очень удобна, — нарушила его мысли Келси. — Для тебя.

— Женщины, с которыми я встречаюсь, прекрасно знают мои правила. Я сразу обозначаю границы. Если их что-то не устраивает, им не обязательно соглашаться.

— Может, сменим тему? — предложила Келси. Она не собиралась слушать рассказы о личной жизни Люка Гриффина.

— Хорошо. Так ты наденешь тот же коричневый костюм завтра?

— Нет, наверное, джинсы, раз уж ты все равно видел меня. А что ты делал в Гонконге?

Они немного поговорили о его незапланированном путешествии в Китай и Камбоджу, а потом Келси пошла в кухню за тарелками для второго, а Люк решил посмотреть картину, висевшую на стене.

— Кто это рисовал? — поинтересовался он, как только Келси вернулась в столовую.

— Я.

— Ты?

— Обед стынет, Люк.

— Недавно?

— Полгода назад.

Все больше и больше Люк убеждался в существовании загадочного мужа.

— У тебя есть еще?

— Несколько. О, смотри-ка, спаржа. Обожаю ее. И рис выглядит замечательно.

Кларисс и Линдсей никогда не ели с таким аппетитом, заключил Люк, наблюдая, с каким удовольствием Келси доедает мусс.

— Чудесный обед. Бистро открылось прошлым летом, и я еще не успела зайти туда. Спасибо тебе, Люк.

— Не за что. Можно посмотреть остальные твои картины?

— Еще три висят в гостиной. Я пока принесу кофе.

Люк пробрался к стене, перешагивая через мячи и клюшки, и изучил другие полотна. Несомненно, Келси обладала талантом.

Позабыв о том, что на полу лежат вещи, Люк наткнулся на кучу учебников. Они были подписаны неаккуратным мужским почерком: Дуэйн Норд.

Муж Келси.

Люк прошел в кухню.

— Что с мужем?

— Мужем? — Келси удивленно уставилась на него. — Чьим мужем?

— Твоим. Хозяином футбольной формы.

— У меня нет, и никогда не было мужа, — рассмеялась Келси. — Как и жениха или постоянного любовника.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать восемь.

— Тогда парень, чьи учебники лежат в гостиной, не может оказаться твоим сыном.

— О, ты хорошо считаешь. Наверное, удобная привычка.

— Ты должна как-то развивать свой талант художника. Чего ты ждешь? — сменил тему Люк. — Не понимаю, почему ты занималась уборкой домов для обеспеченных людей, когда у тебя такой дар.

— Не знаю, почему тебе так понравились мои картины. Ничего особенного. Кофе готов. Можем выпить здесь или вернуться в столовую.

— Что у тебя за жизнь, Келси? Чьи это форма и учебники?

Люк только что угостил ее чудесным обедом. У Келси не было причин скрывать от него правду.

— Моего брата Дуэйна. Он на первом курсе медицинской школы. Двадцать один год.

— Я даже не подумал, что у тебя может быть брат.

— Не один. Глену двадцать, он изучает компьютерные технологии; хоккейная форма — его. Кирку восемнадцать, недавно он поступил в колледж, специализирующийся на лесоводстве. Свои спортивные принадлежности он забрал с собой. — Келси взглянула на Люка. Тот был удивлен. — Я вырастила их. Я — эксперт по подростковой психологии и бургерам. Как видишь, у меня не было времени посещать художественную школу. Мне нужно было кормить семью.

— Они все жили с тобой?

— Конечно. Я как раз начала приводить в порядок комнату Кирка, когда ты предложил мне работу. Пять непарных носков под кроватью, обгрызенные куски пиццы и шесть журналов «Плейбой». Я старалась, чтобы они росли цивилизованными людьми, но тщетно. И вот они уехали.

Самое странное, что Келси скучала по братьям, хотя и считала дни до того момента, когда станет свободной.

— А родители?

— Погибли при крушении поезда, когда мне было восемнадцать. У нас нет больше родственников. Так что воспитание мальчишек легло на мои плечи.

— А это родительский дом?

— Ну вот, теперь ты знаешь, что мои картины висят на моих собственных стенах.

— Ты пожертвовала десятью годами жизни ради братьев?

— Я не жертвовала! Хотя… разве у меня был выбор?

— И много. Ты могла бы просто уехать.

— Мы только что потеряли обоих родителей. Я не смогла бы простить себе, если бы бросила братьев.

— Но как вышло, что все трое уже покинули стены этого дома, а ты все еще здесь?

— Мне нужно время. Кирк уехал только на прошлой неделе. Первый шаг — это привести дом в порядок. Потом я продам его.

— А потом?

— Поступлю в школу искусств. Денег за дом и тех, что заплатишь ты, должно хватить на первый год.

— Мое предложение удвоить плату все еще в силе.

— Мне не нужна благотворительность.

— Считай это поддержкой новой талантливой художницы. Кстати, нашла что-нибудь в коробках, которые привезла сюда?

— Да, совсем забыла! — Келси хлопнула себя по лбу. — Конверт с фотографиями. Что с ним делать?

Внутри у Люка что-то заныло. У него сохранился всего один снимок матери. Келси тем временем принесла выцветший конверт и протянула ему. Конверт был вскрыт.

— Мне пришлось взглянуть, чтобы понять, что там, — пояснила девушка.

Люку не понравилось, что Келси первой увидела фотографии. Он не удержался и вынул один снимок. Милая маленькая девочка стояла под цветущей яблоней и смеялась, прижимая книжку к груди. Его мама. Розмари Гриффин.

Келси занялась сервировкой кофе. Тишина начинала тяготить ее. Девушка подвинула Люку сливки, наблюдая, как он убирает фото обратно в конверт.

— Мне нужно идти.

— А как же кофе?

— Попью где-нибудь по дороге, если не возражаешь. Я должен вернуться домой и разобрать еще пару коробок.

— Люк… — осторожно заговорила Келси. — Я бы хотела знать, почему это так важно для тебя. Зачем ты платишь мне такие деньги за то, чтобы я нашла информацию о твоей матери?

— Тебе не обязательно знать причины! — рявкнул он, сжимая конверт в руке. — Просто ищи все, что с ней связано, и держи язык за зубами!

— Я не сплетница… — побледнела Келси. Люку следовало извиниться, но он не стал этого делать. Вместо извинений он бросил конверт на стол и, в одно мгновение оказавшись рядом, завладел ее губами.