Слишком много сюрпризов

Глава 12

Первую ночь нового периода своей жизни, который Лилиан мысленно окрестила «после Трейса», она провела, тупо глядя в стену. У нее не хватало сил лечь в постель, которую еще недавно она делила с Трейсом. Простыни по-прежнему хранили его запах. Лилиан была почти уверена: стоит ей коснуться подушки, как она почувствует его тепло. А если закроет глаза – снова услышит его слова, страстные, соблазняющие, нежные.

Поэтому Лилиан сидела на диване в гостиной, уставясь в стену. К утру глаза ее болели от напряжения. Чтобы хоть как-то отвлечься, она включила телевизор. Походила немного по комнате. Сварила и налила себе кофе. Обожгла язык. Ничего не помогало.

Не помог даже визит незнакомых агентов бюро расследований, допросивших ее обо всем, что случилось с того момента, как она впервые увидела Трейса Янгблада. Лилиан даже на секунду не пришла в голову мысль соврать, будто Трейс заставил ее помогать ему, на случай, если дела сложатся не в его пользу.

Ее допрашивали снова и снова. Она снова и снова рассказывала свою историю, а внутри ее нарастала чудовищная боль.

Она хотела увидеть Трейса!

Но Трейс ушел из ее жизни.

Возможно, он и зайдет разок-другой. Ведь ему все-таки не совсем на нее наплевать. Но, вернувшись в свой мир, Трейс довольно скоро забудет о ней. Он будет занят. У него не найдется времени лишний раз заехать повидаться с ней. Да, наверное, пару раз он все-таки выберется. Он, как-никак, благодарен ей за помощь. Но вместе они уже больше не будут.

Весь следующий день Лилиан провела в одиночестве, расхаживая по дому и попивая кофе, пока вдруг не услышала его имя по телевизору. Она резко обернулась, пролив кофе на безукоризненно чистый ковер и не обратив на это никакого внимания. В выпуске утренних новостей говорили о Трейсе.

Лилиан, чуть не выронив кружку, бросилась к пульту дистанционного управления, чтобы включить звук. Немного кофе пролилось на столик.

– … объявленного в розыск по всему штату, – доносилось из телевизора. – Исходя из последних событий, все обвинения против агента бюро расследований штата Трейса Янгблада сняты. Еще один сотрудник возглавляемого генеральным прокурором Лавинг подразделения по борьбе с распространением наркотиков, агент бюро расследований Дэниел Рэкли, взят под арест. Против него выдвинут ряд обвинений, включая обвинение в убийстве агента службы по борьбе с распространением наркотиков Тимоти Ингрэма. Мы будем знакомить вас с подробностями расследования.

Сработало! Лилиан откинулась на спинку дивана. Трейс чист перед законом! У нее защипало глаза. Наверняка помогла записанная ею пленка с откровениями Рэкли. Ведь если бы не запись, Трейс не мог бы представить ничего, кроме своего слова, против слова Рэкли. Значит, не зря она пережила весь этот ужас. Слава Богу!

Лилиан ненадолго заснула, положив голову на подлокотник дивана. Проснувшись около полудня, она приняла освежающий душ.

Весь день Лилиан владело чувство безнадежности, но это было ничто по сравнению с тем отчаянием, которое она испытала назавтра, так и не дождавшись вестей от Трейса. А еще через день она окончательно впала в депрессию.

Лилиан оказалась права. Она больше не нужна Трейсу. Он вернулся к прежней жизни, как она сама же ему и советовала. И в этой жизни для нее просто нет места.

Никогда в жизни сознание собственной правоты не повергало Лилиан в столь глубокое отчаяние.

А потом она увидела его лицо. Включив в воскресенье вечером десятичасовые новости, Лилиан попала на пресс-конференцию бюро расследований штата Оклахома.

Сначала выступила официальный представитель бюро Ким Кох, которая заявила: да, всем очень приятно сознавать, что честное имя агента Янгблада очищено от ложных обвинений, но теперь не менее ужасные обвинения предъявлены другому агенту. А затем мисс Кох передала микрофон герою дня – агенту Трейсу Янгбладу.

Лилиан чуть не зарыдала, увидев лицо Трейса, по-прежнему покрытое синяками и ссадинами. Последние два дня в ее доме он почти не спал. И с тех пор, судя по виду, ему тоже не удалось выспаться. Черные круги под глазами. Глубокие морщины на лбу и по обе стороны рта.

– Агент Янгблад, как вам удавалось избегать ареста все то время, что вы скрывались от полиции?

– Вы, наверное, шутите? – Трейс улыбнулся своей лукавой и в то же время усталой улыбкой. – Как бы я мог избежать ареста, когда за мной охотился весь штат? Конечно же, я прятался.

Послышался смех присутствующих в зале.

– Не скажете ли нам где? – спросил невидимый репортер.

– Простите, но это тайна. – Трейс поднял одну бровь. – Как знать, вдруг мне снова понадобится спрятаться.

– Ходят слухи, что некая женщина помогла вам спрятаться от полиции и избежать ареста. Желаете прокомментировать их?

Снова задиристая улыбка.

– А вы что, ребята, освещаете теперь слухи, а не новости?

У Лилиан вырвался громкий крик. Трейс только что процитировал Джейка Салливана. Ну что за жестокая ирония судьбы – последние слова Трейса, которые ей суждено услышать, написаны ею самой.

Но Трейс Янгблад был не вымышленным, а реальным героем. Лилиан знала его всего несколько дней, меньше недели, но уже не могла представить себе жизни без него. Без таких людей, как Трейс, готовых бороться за счастье и справедливость других, общество давно докатилось бы до хаоса и анархии. По телу Лилиан пробежала дрожь. Миру нужны такие, как Трейс Янгблад. И ей он тоже нужен, но уже по гораздо более личным причинам.

На экране появился репортер, стоящий перед зданием управления бюро расследований. Лилиан снова приготовилась разрыдаться, на сей раз по поводу того, что Трейс исчез с экрана. В комнате вдруг почему-то стало холодно. Даже Волосатик – теплый комочек, свернувшийся у нее на коленях – не мог прогнать пронизывающую дрожь.

– … пресс-конференцию. Прямой репортаж из управления бюро расследований штата Оклахома вел Гэн Митчел. А сейчас с вами снова Линда и Джек.

Некоторое время Лилиан не в состоянии была воспринимать, что происходит вокруг. Ее захлестнули воспоминания о Трейсе, о звуках его голоса, блеске его голубых глаз. Из состояния оцепенения Лилиан вывел звонок в дверь, и она вдруг поняла, что пропустила все остальные новости и прогноз погоды. Уже шли новости спорта, и это лишний раз доказывало, что она забылась – Лилиан никогда не смотрела спортивные репортажи.

Снова зазвенел звонок.

«Господи, помоги мне, – подумала она. – Только бы не мама». Родители наверняка пошли, как всегда, после церкви играть в бридж и, вероятно, не слышали выпуска новостей.

Позвонили еще настойчивее. С тяжелым вздохом Лилиан поднялась с дивана и потащилась открывать, равнодушно размышляя о том, кто же это названивает ей в дверь в воскресенье в двадцать два двадцать. Единственное, чего ей хотелось, – избавиться от непрошеных гостей и снова остаться одной.

Нервы Трейса напряженно гудели от кофеина, недосыпания и беспокойства. Он вновь надавил на кнопку звонка, уже не зная, хочет ли на самом деле, чтобы ему открыли. Ведь тогда придется решить наконец, чего же он хочет от Лилиан.

Трейс увидел, как за шторами зажегся свет. Лилиан дома. Вот она подходит к двери.

Вдруг жутко захотелось курить. Это было глупо – он ведь никогда не курил, кроме того единственного раза, когда в седьмом классе попробовал «Кэмэл» без фильтра и его потом долго тошнило за физкультурным залом.

Трейс не имел ни малейшего понятия, как поступит, когда Лилиан откроет дверь. Он уже почти привык к мысли, что любит ее. Оставалось только решить, что предпринять по этому поводу. Лучшим по отношению к Лилиан, независимо от ее собственных чувств к нему, было бы держаться от нее подальше. Они с Кэрол чуть не разрушили жизни друг друга. Конечно, Лилиан – не Кэрол, но он-то ведь остался тем же, кем был всегда. Таким же копом-трудоголиком, забывающим звонить домой, пропускающим свидания, дни рождения и вечеринки, потому что он слишком увлечен мыслями о деле, над которым работает.

Лилиан заслуживала большего. Может быть, она и продержится так какое-то время, но вряд ли ее хватит надолго. Эта женщина слишком уважает себя, чтобы позволить ему так с ней обращаться.

Но все это были лишь рассуждения. На самом деле Трейс не знал, как найти в себе силы, снова увидев Лилиан, не коснуться ее, не обнять, не поцеловать. Не хотеть ее. Так что же он тогда делает здесь, среди ночи, на ее пороге, отчаянно давя на кнопку звонка?

Кого он пытается обмануть? Последние три дня Трейс провел в пятидесяти милях от Лилиан, но хотел ее каждую минуту. На допросах он часами слушал ее голос, когда проигрывали записи разговора Лилиан с Рэкли, слышал ее рыдания, собственный голос, спрашивающий, любит ли она его, безропотно сносил понимающие похлопывания по плечу своих товарищей.

Если бы Лилиан узнала, что ее рыдания – и ее ругань – записались на пленку, она тут же схватила бы чугунную сковороду.

А впрочем, может, он напрасно беспокоится? Ведь ее поцелуй в ту ночь был прощальным.

Прошло три дня. Лилиан наверняка решила, что Трейс не вернется. Что он просто использовал ее, принял ее помощь, а потом вернулся к своим прежним делам, забыв даже сказать «спасибо». Но тогда он должен по крайней мере поблагодарить ее.

Но сможет ли он ограничиться этим? Сможет ли просто сказать Лилиан «спасибо» и уехать?

Или он хочет остаться здесь, попытаться связать с Лилиан свое будущее? Черт. При мысли об этом Трейса по-прежнему прошибал холодный пот.

Загоревшийся над дверью свет ударил прямо в глаза. Трейс заморгал, щурясь, и в этот момент дверь открылась.

Одного взгляда на Лилиан было достаточно, чтобы разрешить все его сомнения. Один взгляд в эти сине-зеленые глаза, и Трейс тут же понял, чего именно он хочет от этой женщины.

Увидев стоящего на пороге Трейса, Лилиан показалось, что у нее остановилось сердце. А потом оно быстро-быстро забилось, словно пытаясь выпрыгнуть наружу.

– Но… – пробормотала она, – тебя же только что показывали по телевизору…

– Это была запись. Могу я войти?

– Но… они сказали, что это прямой репортаж.

– Это и был прямой репортаж – когда его записывали. – Господи, он ощущал на себе ее взгляд, словно Лилиан касалась его. – Так могу я войти?

Лилиан сглотнула и отступила на шаг, подумав о том, что выглядит до невозможности глупо.

– Ну конечно. Извини.

И тут до Трейса вдруг дошло, что она только что сделала. Учитывая обстоятельства их знакомства… Он буквально закипел от гнева.

– Черт побери, Лилиан, ты даже не посмотрела, кто за дверью, прежде чем открыть ее. Ведь на моем месте мог оказаться местный маньяк-убийца.

– Нет, он уже был здесь на прошлой неделе.

Что ж, судя по шуткам, Лилиан испугана не меньше его. Трейс вошел в прихожую и закрыл за собой дверь. Он не знал, куда деть руки, боялся, что в любую секунду может превратиться в пещерного человека – схватить Лилиан в охапку и потащить в спальню. Наконец он засунул руки в карманы куртки. Потом сделал глубокий вдох, набираясь мужества, и произнес:

– Нам надо поговорить.

Сердце Лилиан снова учащенно забилось.

– Хорошо, – сказала она, понимая, что ничего хорошего в ее жизни больше не будет. Ведь Трейс наверняка пришел сказать «прощай». Он не может исчезнуть из ее жизни просто так. Только не Трейс. Он хочет поступить благородно – сам сообщить ей страшную правду.

– Как продвигается книга, над которой ты работаешь? – Трейс собирался спросить совсем о другом. И едва произнеся эти слова, почувствовал себя дураком. И трусом.

Лилиан настороженно посмотрела ему в лицо.

– Последнее время я не работала.

О'кей, итак, он оказался трусом. Теперь можно повернуться и убежать.

– Ему нужна женщина, – сказал вдруг Трейс.

Лилиан нахмурила брови.

– Что?

– Твоему герою. Ему нужна женщина, которую он мог бы назвать своей.

Трейс смотрел на нее в упор, и от этого Лилиан стало совсем не по себе. Она словно лишилась дара речи. Надо срочно придумать ответ на это заявление. Нечто такое, что разрядило бы ситуацию. Но Лилиан хватило лишь сил выдохнуть еле слышно:

– Ты действительно так думаешь?

Трейс кивнул, не замечая, как жадно всматривается в лицо Лилиан.

– Да. Такому парню, как Джейк, часто приходится не сладко. Он чувствует внутри пустоту. Если бы у него была женщина, способная понять его, принять таким, какой он есть, заполнить пустоту внутри, у Джейка не возникало бы время от времени такого чувства, словно он только подсматривает за жизнью, находясь где-то за ее пределами.

– Но где… – Лилиан облизала неожиданно пересохшие губы, – где он найдет такую женщину?

– Даже не знаю. Возможно, ему придется скрываться. А она спасет ему жизнь. Это будет решительная женщина, готовая пожертвовать для Джейка своей жизнью.

Теперь Трейс смотрел прямо в глаза Лилиан. Кроме страсти и желания, она вдруг увидела в этих глазах то, чего никогда не видела раньше. Она разглядела уязвимость, ранимость Трейса. Колени ее задрожали.

– Возможно, она будет жить за городом, – продолжал Трейс. – Пусть это будет школьная учительница. Или писательница. – Взглянув вниз, Трейс увидел Волосатика, описывающего вокруг его ног восьмерки. – У нее острый язычок и домашние животные с дурацкими именами, на которых у Джейка аллергия.

Теперь у Лилиан дрожали уже не только колени.

– Что-нибудь еще? – спросила она.

– Да. – Трейс вынул руки из карманов. – Ей придется прямо сказать, что она любит его, потому что он сходит по ней с ума, но не умеет вести себя в подобных ситуациях и не уверен, как она к нему…

Лилиан плохо различала Трейса из-за застилавших глаза слез.

– Трейс? – тихо произнесла она.

– Да?

– Я люблю тебя.

Он тут же схватил Лилиан за плечи и крепко прижал к груди. И лишь затем сделал то, о чем так давно мечтал, – впился в ее дрожащие губы и почувствовал вкус ее слез, отчего у него защемило сердце. Как приятно было снова прижимать ее к себе. Руки Трейса жадно скользили по телу Лилиан, касаясь его везде, где только можно. Сладкая дрожь охватывала Лилиан от каждого его прикосновения, и в ответ он хотел ее все сильнее.

Трейс смутно сознавал, что руки его ходят ходуном. Черт, да он весь дрожит. Он целовал Лилиан вновь и вновь, сердце его бешено колотилось в ответ на произнесенные только что слова любви.

– Ты уверена? – спросил он, ненадолго оторвавшись от ее губ. – Ты должна быть уверена.

Обвив руками Трейса за шею, Лилиан поцеловала его, вложив в поцелуй все, что могла и хотела дать.

– Никогда в жизни не была так уверена в чем-либо. – Она прижалась к Трейсу и хотела сказать что-то еще, но он уже опять завладел ее губами, а поцелуи казались сейчас важнее любых разговоров.

И подумать только – еще несколько минут назад ей было холодно, а теперь кровь словно вскипает в жилах.

Он вернулся! Он здесь, он обнимает, целует ее. Если это сон, Лилиан не хочет просыпаться. Сердце отчаянно колотилось, а пустота внутри заполнялась приятным теплом. Она давно знала, что заполнить ее может только Трейс.

Когда рука его, проникнув под футболку, сжала грудь Лилиан, она, застонав, подалась навстречу его прикосновениям.

Оторвавшись от ее губ, губы Трейса двинулись вниз – коснулась шеи, подбородка, чувствительного места над ухом.

– Черт побери, как я скучал по тебе!

– Я тоже скучала, – голос Лилиан вдруг сорвался. – Я думала, ты не приедешь. Думала…

– Прости, прости меня. – Трейс продолжал покрывать поцелуями лицо Лилиан. – Чтобы все уладить, понадобилось больше времени, чем я думал. Допросы, отчеты, снова допросы. Я извиняюсь, мисс учительница.

Реальность неожиданно напомнила о себе, прервав чудесный сон Трейса.

– Это может случиться снова, Лилиан, – сказал он. – Я опять могу потерять ощущение времени, забыть позвонить, опоздать.

– Мне все равно. Я справлюсь с чем угодно. Только бы знать, что ты любишь меня.

– Ты знаешь это. Ведь я люблю тебя так сильно, – губы их снова сомкнулись. – Я хочу тебя. – Трейс все крепче сжимал объятия. – Ты нужна мне.

Лилиан прижималась к нему, словно пытаясь слиться с ним, чтобы никто из них не чувствовал больше холода и одиночества.

– Я здесь, Трейс, я здесь.

Они ласкали друг друга, деля все, что имели: свои надежды и мечты, свои страхи, свою любовь. Руки, сплетаясь, крепко держали друг друга, словно боясь, разомкнувшись, в следующий раз поймать пустоту. Но они вновь находили друг друга, и вновь цеплялись друг за друга, как люди цепляются за жизнь.

Не отпуская Лилиан, Трейс умудрился скинуть куртку и даже расстегнул дрожащими пальцами кобуру.

Когда Лилиан расстегнула на нем рубашку и пробежалась пальцами по обнаженной груди, он застонал, почти как от боли. Потом она стала целовать его синяки.

– Что-то подсказывает мне, – хрипло произнес Трейс, проникая под футболку Лилиан, чтобы снова почувствовать тепло и нежность ее кожи, – что сегодня мы тоже не доберемся до спальни.

– Хорошо, – Лилиан быстро сняла футболку.

Хотя она отпустила его всего на несколько секунд, Трейсу показалось, что он просто не переживет этого, но наградой ему было прикосновение к его телу обнаженных грудей Лилиан. Трейс вдруг понял, что, пока Лилиан будет с ним, он никогда больше не испытает ноющего чувства пустоты.

Нагнувшись, он сжал губами ее напрягшийся сосок. Лилиан вскрикнула от удовольствия, разжигая в Трейсе пламя, грозившее поглотить его целиком. Он ласкал ее грудь, а Лилиан выгибалась, стараясь прижаться к нему поближе, почувствовать напряжение его возбужденной плоти.

Трейс быстро стянул с нее оставшуюся одежду.

Лилиан казалось, что она вот-вот сойдет с ума от сладкой муки, которую причиняют ей руки и губы Трейса.

Опустившись на колени, Трейс стал целовать живот, лаская пальцами внутренную сторону ее бедер, поднимаясь все выше и выше, ощущая, как отзывается на каждый поцелуй чувственное тело.

Огонь, полыхавший внутри Лилиан, привлекал его, как свеча привлекает мотылька, и, как мотылек, он летел на свет, готовый погибнуть в пламени, чтобы снова возродиться в объятиях любимой.

Трейс почувствовал, что Лилиан готова принять его. А она не видела ничего вокруг, для нее существовали только ласкающие ее руки Трейса.

– Трейс, – стонала она. – О, Трейс…

Губы его коснулись внутренней части ее бедра, и Лилиан сразу поняла, что он собирается сделать. От одной мысли об этом у нее чуть не подогнулись колени. Она обвила руками плечи Трейса, молча умоляя его продолжать.

Да, да, пожалуйста!

И вот он уже ласкает ее языком в тех местах, которых никто до него не касался, а Лилиан вовсе не чувствует себя испуганной и уязвимой. Они делились друг с другом любовью, воспламеняющей их тела, возбуждающей все нервные окончания. Лилиан казалось, что в каждом месте, которого коснулся язык Трейса, разгорается маленький пожар, и вскоре чувство это стало таким сильным, что она не могла больше выдержать ни секунды.

– Трейс… я… не могу..

– Иди сюда. – Нежный шепот и настойчивые руки Трейса потянули ее вниз. Они оказались на полу: Трейс снизу, Лилиан – верхом на нем. Дрожащими пальцами она пыталась расстегнуть «молнию» на его джинсах, чтобы убрать последнюю преграду, разделяющую их возбужденные тела.

Сердце Трейса бешено колотилось. Никогда еще не видел он ничего более эротичного. Грудь Лилиан вздымалась, она почти с остервенением дергала за «молнию».

Трейс снова коснулся ее самого чувствительного места.

В ответ рука Лилиан замерла, спина выгнулась, глаза закрылись. А тело открылось ему навстречу.

В следующую секунду Трейс окончательно утратил контроль над собой. С громким стоном он оттолкнул руки Лилиан и сам расстегнул «молнию», стащил с себя мешавшую одежду и с наслаждением погрузился в горячие глубины тела Лилиан.

Никогда еще не было в его жизни ничего более прекрасного. Лилиан открыла глаза и посмотрела на него. Трейсу показалось, что ему не хватает воздуха. Ее глаза были всегда холодными и спокойными, а сейчас они словно дымились, пронизанные искрами горячего пламени, грозящего поглотить его.

Собственное имя на губах Лилиан заставляло его двигаться быстрее. Он вновь и вновь проникал внутрь ее тела. Подстроившись под этот ритм, она помогала ему проникнуть еще глубже.

Трейсу захотелось вдруг двигаться помедленнее, смакуя каждую минуту их близости, но любое движение возбуждало его до такой степени, что он просто не мог остановиться, и все это продолжалось до тех пор, пока вслед за Лилиан он не унесся к пику наслаждения, освобождаясь от напряжения последних дней, проведенных вдали от нее.

Лилиан рухнула Трейсу на грудь, заливаясь слезами. Слезами восторга и удовольствия. Она прильнула к Трейсу, желая всей душой, чтобы он больше не уходил. И, когда его сильные теплые руки крепко прижали ее к себе, Лилиан поняла, что он никогда больше не оставит ее.

– Если у меня хватит сил подняться на ноги, – прошептал Трейс на ухо Лилиан, – я отнесу тебя в спальню и буду любить всю ночь. – Он тихонько сжал ее плечи. – А если ты позволишь, я буду любить тебя вечно.

– Позволю? – Лилиан улыбнулась, смахивая с глаз последние слезы. – Да я умру, если ты не будешь меня любить.

Трейс ответил на это такой лучезарной улыбкой, что у Лилиан перехватило дыхание.

– Ну, этого я не могу допустить.

– Тогда, может быть, тебе не стоит ждать и лучше снова начать любить меня прямо сейчас?

У Трейса перехватило дыхание. Сжав бедра Лилиан, он остановил ее.

– Нет уж, хватит. Господи, да ты в гроб меня вгонишь. А сама натрешь колени о ковер.

Лилиан рассмеялась.

– А ты натрешь себе что-нибудь еще.

– Это вряд ли, – сказал Трейс. – Если ты заметила, я ведь так и не успел раздеться.

Только сейчас Лилиан заметила, что действительно джинсы Трейса были едва спущены. Она закусила губу, чтобы удержаться от смеха.

– Надо же как мы торопились!

В глазах Трейса мелькнули озорные искорки.

– Да, нам в самом деле было некогда.

– Зато ты ничего себе не натер, – сказала Лилиан.

– Да, но от лежащего в кармане бумажника наверняка останется синяк.

– Хочешь, поцелую туда, и все пройдет, – предложила Лилиан.

– О, Боже, – Трейс почувствовал, как снова просыпается к жизни его мужская плоть. – Пожалуй, так мы не встанем с ковра.

Но они все-таки встали, потому что Трейсу невыносима была мысль, что на нежном теле Лилиан могут остаться синяки. Больше всего ему хотелось оставаться внутри нее, но он заставил себя медленно, дюйм за дюймом, выйти из ее мягких и теплых глубин. У них впереди еще вся ночь и такая удобная кровать с водяным матрацем.

Трейс поднял и вручил Лилиан свою кобуру с револьвером, а потом подхватил ее на руки. В коридоре было темно, но он прекрасно помнил дорогу.

Положив Лилиан на кровать, он скинул кроссовки и вытянулся рядом.

Прижавшись к Трейсу всем телом, Лилиан запустила пальцы в его волосы.

– Так на чем мы остановились? – прошептала она.

Трейс улыбнулся.

– Вы читаете мои мысли, мисс учительница.

В неясном, проникающем с улицы свете Трейс разглядел ее довольную соблазнительную улыбку, которая снова зажгла внутри его огонь.

– Не твои мысли, – прошептала Лилиан, касаясь губами его губ, – а твое тело.

– Как это, мисс учительница? – изобразил удивление Трейс.

– Ну хорошо, – выпустив волосы Трейса, Лилиан подняла кобуру, которую по-прежнему держала в руке. – Вы пришли сюда с кобурой на плече и, возможно, еще одной на щиколотке. – Она игриво прижалась к нему бедрами. – Но мне кажется, мистер коп, – подразнила его Лилиан, – что вы очень рады меня видеть.

– О, мисс учительница, вы даже представить себе не можете, как я рад, – простонал в ответ Трейс.

Опустив кобуру на пол рядом с кроватью, Лилиан снова потянулась к Трейсу. Обеими руками она притянула к себе его голову.

– Так покажите мне, – прошептала Лилиан.

Трейс едва удержался от желания слиться с Лилиан, вновь и вновь проникать в нее неистовыми движениями, пока волна оргазма не унесет их обоих. Но нет. На этот раз нет. Теперь Трейс хотел заняться с ней любовью медленно и нежно, показать Лилиан, как много она для него значит.

Но, когда она покрыла поцелуями его шею и грудь, а тонкие нежные пальцы скользнули по животу Трейса, он снова утратил контроль над собой и впился в губы Лилиан страстным поцелуем. За ним последовал еще один… Еще…

– Я люблю тебя, Лилиан, – повторял Трейс в перерывах между поцелуями. – Ты ведь знала это?

– Да, – Лилиан боролась с подступившими вдруг слезами.

В голосе ее послышалась неуверенность, от которой у Трейса вдруг болезненно сжалось сердце.

– Это правда, – чуть отстранившись, он нежно взял в ладони ее лицо. – Ты должна верить мне. Ты должна любить меня, как я люблю тебя.

– Я люблю тебя.

Трейс крепче сжал ее щеки.

– Любишь?

– Люблю.

– И ты готова повторить это перед священником?

Внутри у Лилиан все вдруг застыло. Все, кроме сердца.

– Я хочу, чтобы ты доказала свою любовь, Лилиан. Выходи за меня замуж.

О, Господи, Господи. У Лилиан вдруг пересохло во рту.

– Так ты хочешь… жениться на мне? Ты… серьезно? – никогда еще голос ее не был таким испуганным.

– Это так же серьезно, как инфаркт.

Лилиан прочла вдруг в его глазах… тревогу? Неуверенность? Господи, да неужели он мог хоть на минуту усомниться… Ну, конечно. Может быть, он сомневался не в ней, а в себе. В любом случае, Лилиан не хотела, чтобы между ними оставались какие-то сомнения.

– Ты уверен, что тебе этого хочется? – медленно произнесла она. – Ведь я по-прежнему на три года старше тебя.

– Это просто замечательно. Ты начнешь получать скидки для пенсионеров на три года раньше меня, и мы сэкономим кучу денег, ужиная в ресторанах.

Глаза Лилиан сузились.

– Скидки для пенсионеров?

Что ж, он поплатится за эти слова.

– Так ответьте же на мой вопрос, мисс учительница. Вы выйдете за меня замуж?

– Когда?

– Лилиан, – с угрозой в голосе произнес Трейс.

– Да.

– Что – да?

– Ты сказал «Лилиан», а я сказала «да». Так что ты хотел?

Трейс понимал, что его дразнят в отместку за скидки для пенсионеров. В ответ он глуповато улыбнулся.

– Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.

Лилиан заморгала, изображая наивное непонимание.

– А мы разве играем во что-то?

Трейс закинул руку за спину и быстро нашел то, что искал.

– О, да, мисс учительница. – И не успели с губ Лилиан сорваться слова протеста, как Трейс быстро пристегнул наручники к ее правой и своей левой руке.

– Мы играем в захват заложника. Ты не уйдешь отсюда, пока я не получу от тебя ответ.

Лилиан посмотрела на блестящий серебристый браслет у себя на запястье.

– А другие мужчины предлагают всего-навсего обручальное кольцо.

– У меня не было времени, понимаешь? Последние три дня я провел, отвечая на вопросы. А отчетов написал столько, что они не поместились бы даже в Библиотеке Конгресса. Черт побери, Лилиан, так ты выйдешь за меня замуж или нет?

Лилиан медленно подняла ресницы и посмотрела ему в глаза.

– Это зависит кое от чего, мистер коп.

– От чего же? – Трейс заметно нервничал.

Лилиан медленно облизала губы.

– Это зависит от того, находится ли ключ от наручников там же, где и раньше.

– Ну что ж. – Да, в эту игру действительно играют двое. Но лежащая рядом женщина никуда от него не денется – и ключи здесь ни при чем. – Это тоже зависит кое от чего.

– От чего же?

– От того, буду ли я на этот раз спать, когда ты попытаешься его достать.

Лилиан вспомнила, как реагировало тело Трейса на ее попытку достать ключ. Вот и сейчас он испытывал то же возбуждение, которое передавалось ей, и на смену игривому настроению снова приходило желание. Подвинувшись поближе к Трейсу, Лилиан прошептала:

– Если на этот раз ты заснешь хотя бы на секунду, я буду очень разочарована.

За первым поцелуем последовал второй, а третий был полон такой отчаянной нежности, что на глазах Лилиан выступили слезы.

– Попроси меня еще раз, Трейс, – прошептала она. – Пожалуйста.

Трейсу тоже расхотелось играть в кошки-мышки.

– Лилиан Робертс, – серьезно произнес он. – Ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – ответила Лилиан, глядя на него сияющими глазами.

– Слава Богу. – Трейс крепко прижал ее к груди.

– Я люблю тебя, Трейс Янгблад. Я люблю тебя.