Сломанная нота

7.

КАДЕНС

Жизнь с матерью — это кошмар, от которого я отчаянно хочу проснуться.

Сегодня рано утром она танцевала голая в гостиной и включала музыку так громко, что кому-то из квартиры под нами пришлось стучать веником по потолку.

В ванной воняло дешевой травкой — где она взяла деньги на ее покупку, я даже не знаю.

Когда ее одолевали приступы голода, мама устраивала беспорядок на кухне. Липкая яичная скорлупа. Следы от муки. Грязные кастрюли и сковородки. Это было бы вполне приемлемо, если бы завтрак был съедобным, но это было не так.

Это уже второй раз, когда мне приходится выбрасывать еду.

А это значит, что мне пришлось выбросить чертовски хорошие продукты.

А это значит, что я, по сути, выбросила деньги.

И угадайте, кому пришлось убирать кухню после всего этого?

Мало того, что мама умудрилась испортить мне все утро в первый день своего возвращения, она еще и перевернула вверх дном мою спальню.

Я на цыпочках зашла за формой и обнаружила на полу всю свою одежду, грязную и помятую. Простыни были вырваны из матраса. Под моей кроватью все было перерыто. Мама утверждала, что искала свое обручальное кольцо — как будто я не знала, что она давно заложила папино кольцо.

Поскольку вся моя одежда была выброшена, единственной чистой формой, которую я смогла найти, была старая, сложенная в дальнем ящике.

Я крепче сжимаю ремень сумки с учебниками и стискиваю зубы.

Почему мама должна была вернуться? Зачем?

— Осторожно. — Говорит глубокий голос.

Мгновением позже я врезаюсь в чью-то ладонь.

Очнувшись от ступора, я вновь ощущаю окружающую обстановку. Переполненный коридор. Студенты перешептываются и наблюдают за нами. Плакаты на стене. Открытый шкафчик в двух сантиметрах от моего лица. Что? Почему я так близко к шкафчику? Я моргаю, но шкафчик все еще там. Открыт. Острый как бритва. Только рука Датча, закрывающая мой лоб, не дала мне врезаться в металл и разбить себе голову.

Ошеломленная, я оборачиваюсь.

Датч стоит у меня за спиной, лицо каменное.

Он скрещивает чернильные руки над жилеткой из свитера Redwood Prep и смотрит на меня своими хищными глазами.

Янтарный мед.

Как у льва.

Не совсем золотые, но достаточно близкие.

Особенно когда он стоит в лучах солнца, как сейчас.

Эта школьная форма ему не идет. Он просто чудовище. Монстр, на несколько дюймов выше шести футов, с двумя темными бровями и ртом,который как чистая угроза в нижней части его пугающе привлекательного лица. С такой точеной костью и такой темной аурой его светлые, как пшеница, волосы не смотрятся. И все же это делает его еще более привлекательным.

Свет и тени.

Зверь и человек.

И то, и другое одновременно.

— О чем, черт возьми, ты думаешь, что даже не можешь идти прямо? — Рычит Датч, наклоняясь ближе, так что его мятное дыхание омывает мое лицо.

Мое тело вздрагивает, испытывая потребность в нем.

И это меня злит.

Моя жизнь сейчас — сплошное дерьмо, да еще и с мамой. У меня в голове нет места для еще одной проблемы.

А Датч Кросс, с его жестоким присутствием и руками, которые могут заставить меня видеть звезды, — это определение сложности.

Я поднимаю на него взгляд и попадаю в глаза такого золотистого цвета, что они могут оказаться бесконечными лужами меда.

— Почему ты преследуешь меня?

— Преследую тебя? — Он мрачно усмехается. — Похоже, мне больше нечем заняться, Брамс?

— Похоже, ты меня преследуешь.

Его брови подергиваются. Внезапно он ударяет кулаком по открытому шкафчику, и тот ударяет меня по уху.

Я отпрыгиваю, но прежде чем я успеваю его обругать, его пальцы смыкаются вокруг моего запястья, и он толкает меня назад, впечатывая в шкафчик. Он не прикладывает особой силы, но я все равно чувствую, как дыхание вырывается из моих легких, когда он "наступает" на меня.

Я жду, что он закричит или ударит по шкафчику возле моего уха.

Что-нибудь.

Но он этого не делает.

— Что случилось? — Его голос низкий, ласковый. Неожиданно мягкий. — Ты выглядишь так, будто плохо спала прошлой ночью, и сегодня утром ты совершенно не в себе.

Я моргаю в шоке.

— Вы с Вай снова поссорились?

Я смотрю, как его спелый рот хмурится, и мой разум замирает.

Перестань биться так быстро, глупое сердце. Это не так уж и важно.

— Кейди.

В том, как он произносит это имя, есть что-то иное, чем когда он называет меня «Брамс».

Что-то более мягкое. Что-то более важное. Мое сердце набирает скорость, несмотря на мои указания.

Мне хочется обхватить его за шею, уткнуться в его грудь и рассказать ему обо всем. Не обязательно потому что я хочу, чтобы он все исправил, но потому, что я хочу, чтобы кто-то заверил меня, что я не одна. Что все наладится. Что мама не превратит мою жизнь в ад заново.

Но я этого не сделаю.

Я отдала Датчу то, чего не было ни у кого — свою девственность.

И это сделало меня ближе к нему.

Но и он чувствуется еще дальше.

Мой мир так далек от его.

Моя сумасшедшая мама. Полуночное убийство. Убийца, который знает ее в лицо, который знает нашу семью.

Мне так много нужно понять, и я не смогу этого сделать, если Датч разобьет меня на куски и заберет все себе.

Его пальцы проводят по моей щеке, и он убирает мои волосы за ухо, как в ту ночь в переулке. Он такой нежный, что на глаза наворачиваются слезы.

— Скажи мне, что не так. — Шепчет Датч.

Я хочу.

Но не могу.

Этот мир научил меня одному: доверять кому-то, кроме себя, — ошибка. А ведь не так давно Датч отчаянно пытался выгнать меня из Redwood. Кто скажет, что он изменился? Кто скажет, что он снова не нацелится на меня?

Я укрепляю свою позицию и толкаю его.

Он не сдвигается с места.

— У меня Литература через десять минут, и мне нужно в туалет. — Бормочу я.

Технически это не ложь.

Его глаза изучают мое лицо, как будто он хочет прочитать каждую мою мысль. В конце концов, он отходит.

Я спешу по коридору, обращая внимание на толпу, которая расступается передо мной. Неважно, что Датч больше не стоит у меня за спиной. Судя по тому, как он себя ведет, все думают, что мы встречаемся. Как только они видят меня, они видят Датча — правителя Redwood Prep, парня, который настолько безумен, что может вышвырнуть кого-то со стула, на котором он уже сидел.

Сумасшедший ублюдок.

В отчаянии я ныряю в ближайшую уборную, опускаю руку под прохладную воду из раковины и брызгаю на лицо.

Я слишком остро чувствую его. Слишком захвачена его чарами.

— Соберись, Кейди. — Я шлепаю себя по щеке. В ванной раздается звук мокрых ладоней, шлепающих по коже. — Соберись.

Дверь со скрипом открывается.

Я занимаюсь своими делами и хватаюсь за край раковины, наклонив голову вниз. Вода стекает по носу и попадает в раковину.

— Ну, если это не шлюха Датча Кросса. — Царапает мне уши высокий голос.

В отражении зеркала вокруг меня кружатся Пэрис и ее фаворитки из группы поддержки. Загорелая кожа. Пышные волосы. Дорогие блики. Наложенный макияж. Идея Redwood о совершенстве.

Воздух дрожит от опасности, и я выпрямляюсь, не сводя глаз с Пэрис. Она ухмыляется перед зеркалом, обнажая яркие белые зубы. Виниры. Они слишком идеальны, чтобы принадлежать ей от природы.

Я бросаю на нее взгляд.

Пэрис идет вперед, покачивая бедрами в своей крошечной юбке. Она останавливается у раковины, достает модную косметичку и роется в нем в поисках тюбика блеска для губ.

Я не хочу стоять и смотреть на нее, но двое ее приспешников прижимаются ко мне и становятся позади меня, фиксируя меня на месте.

Пэрис размазывает блеск по губам и противно чмокает.

— Знаешь, — бормочет она, любуясь собой в бокале, — Джинкс сегодня написала о тебе пост.

При упоминании Джинкс мое сознание переключается на то туманное сообщение, которое она прислала мне вчера вечером.

У меня есть для тебя сделка. Она включает в себя то, чего ты хочешь, и то, чего ты не хочешь.

Зачем Джинкс понадобилось заключать со мной сделку именно сейчас?

Я отмахнулся от любопытства.

Джинкс — последнее, о чем я сейчас беспокоюсь.

— Она сказала, что ты держишь Датча на поводке. — Неверящий смех вырывается изо рта Пэрис. В нем нет ни тепла, ни радости. — Но мы обе знаем, что тот, кто держит поводок, — это он, не так ли, Брамс?

Она кладет блеск для губ в свою открытую косметичку и поворачивается ко мне. У нее темные глаза. Холодные. Полны злобы, когда они опускаются на мою старую форму.

— Несмотря ни на что, ты не сможешь избавиться от вони нищеты на своей коже и не сможешь изменить тот факт, что ты — благотворительная организация. Ты никогда не будешь достаточно хороша для него.

Я качаю головой. — Ты права.

В ее глазах отражается шок.

Я делаю жест в ее сторону. — Раз уж я так ниже его, почему бы тебе не забрать его у меня?

Ее глаза расширяются.

— Серьезно. Я умоляю тебя. — Я хватаю ее за руку. — Покажи своё нутро. Пообещай свою безграничную преданность. Ну, давай.

Ее ресницы вздрагивают, и она отдергивает руку.

— Ты думаешь, я шучу?

— Я уже несколько месяцев пытаюсь уехать от Датча Кросса. Я буду очень благодарна, если ты сможешь сделать то, что не могу я. — Мой взгляд скользит по ее платью. Я вздергиваю бровь. — Но... советую, поменьше отчаяния. Может, я и бедна, но ты, Криста 2.0, — делаю шаг к ней, — ты просто дешевка.

Глаза Пэрис сужаются. Ее рот жестоко искривляется, и она поднимает руку, чтобы дать мне пощечину.

Я хватаю ее за запястье прежде, чем она успевает это сделать, и впечатываю ее в стену возле зеркала. Она вскрикивает и пытается схватить меня за волосы. Я изо всех сил пытаюсь удержать ее от того, чтобы она не царапнула меня по глазам.

Она удивительно сильная, но я сильнее.

И в ярости.

Я сжимаю обе ее руки, тяжело дыша.

— Мусор с южной стороны

Пэрис плюет мне в лицо.

Мое терпение ломается, как ветка, и все разочарование, которое клокотало в моей груди, вырывается наружу.

— Послушай, ты, кусок дерьма, — огрызается мой голос, — моя жизнь, это такой круговорот, что эта мелкая школьная драма для меня буквально ничего не значит. Твой мозг размером с виноградину, поэтому я буду говорить медленно. У меня есть заботы поважнее, чем то, что ты обиделась из-за того, что Датч не выбрал тебя королевой бала.

У Пэрис перекосило рот.

— Я предлагаю тебе убрать свою неуверенную в себе морду с глаз моих долой, пока я не показала тебе, как мы деремся на южной стороне.

Пэрис кричит своим подручным:

— Ребята, она только что угрожала мне! Что вы делаете? Взять ее!

— Попробуй. — Я кручусь вокруг и пригвождаю их обоих острым взглядом. — Могу пообещать, что я побывала в большем количестве драк, чем вы все вместе взятые, и у меня остались шрамы.

Девушки колеблются и испуганно смотрят друг на друга. Видимо, они решили, что Пэрис не стоит постоянных повреждений, и поспешно вышли из ванной.

— Милая беседа. — Я отхожу, но оборачиваюсь, чтобы сказать: — О, и не забудьте сообщить мне, когда найдешь план, как увести у меня Датча. Я могу дать тебе несколько советов.

Пэрис топает ногой, ее лицо становится краснее пламени, и она издает вопль разочарования.

Слегка улыбаясь, я выхожу из ванной и спешу за угол. Я опоздаю на литературу, но, по крайней мере, мне удалось поставить Пэрис на место.

Это было приятно, даже несмотря на то, что у меня болят руки.

Проклятье. Должно быть, она раскошелилась на шикарный маникюр, потому что ее ногти, словно когти, впились в мою кожу.

Когда раздается музыкальный звон, я замираю. Возле класса мисс Джеймисон стоит, прислонившись к стене, татуированный гитарист. Датч облокотился на стену и сложил обе руки на груди.

— Я думал, ты прогуляешь урок без меня, Брамс.

Он выпрямляется.

Я останавливаюсь и прячу руки за спину.

— Датч.

Он замечает это, выражение его лица сразу же темнеет. Он хватает меня за руку и тащит на себя. Я шиплю от боли, когда его большой палец сжимает одну из линий царапин.

— Что это, черт возьми, такое? — Кричит он, поднимая мою руку к солнечному свету и разглядывая царапины, которые в некоторых местах налились кровью.

Я отворачиваюсь. — Ничего.

— Ничего?

Его голос низкий и тугой, как гитарная струна.

Ты недостаточно хороша для него. Я отворачиваюсь.

— Я просто... подралась с противным котом. Тебе не о чем беспокоиться.

— Где кошка?

— Она уже ушла. — Я отдергиваю руку. — Я с ней справилась.

— Датч, Каденс. — Мисс Джеймисон обращается к нам. — Есть причина, по которой вы не сидите и не готовы к уроку?

Датч напрягается. Из всех учителей в Redwood, братья Кросс больше всего уважают мисс Джеймисон. Возможно, это потому что она самый привлекательный учитель в Redwood — стройная и фигуристая, со смуглой кожей и вьющимися волосами. А может, и по другим причинам. Кто знает, о чем думают братья Кросс.

— Мы сейчас придем.

— Нет, не придем. — Мышцы на челюсти Датча сжимаются. — Каденс пострадала.

— Ты?

Мисс Джеймисон покидает свой класс и спешит к нам.

Я краснею, заметив, как на нас смотрят сидящие внутри ученики.

— Ничего страшного.

Янтарные глаза Датча впиваются в мои, и я клянусь, в его взгляде сверкает молния.

— У тебя кровь.

— Видел бы ты кошку. — Хрипло шучу я.

Датч переворачивает мое запястье и осматривает кожу на нижней стороне руки. Он не выглядит весёлым.

— Датч, отведи ее в медпункт. И Каденс. — Мисс Джеймисон останавливает меня с обеспокоенным видом. — После уроков мне нужно поговорить с тобой, это всего на несколько минут.

Я бормочу согласие и позволяю Датчу увести меня.

Он вышагивает по кабинету медсестры, как будущий отец, и не останавливается, даже когда медик говорит ему, что ей нужна палата.

— Он и тогда был таким. — Бормочет медсестра, бросая на него сердитый взгляд. — Он принес тебя из бассейна и стоял у меня над душой. Бредил от беспокойства. Это мешало работать.

Мое сердце ударяется о ребра. Он?

Трудно представить, чтобы Датч беспокоился обо мне. В тот день, когда Криста столкнула меня в бассейн, мы были в состоянии войны друг с другом.

Медсестра бросает еще один ругательный взгляд через плечо.

— С вашей девушкой все в порядке, молодой человек.

— Я не его девушка. — Говорю я.

И медсестра, и Датч не обращают на меня внимания.

— Эй?

Я машу рукой.

— Вы обработали порезы антисептиком? Она не должна заразиться. — Говорит Датч.

— Вы указываете мне, как делать мою работу?

— Я сказала, что я не его девушка. — Повторяю я про себя.

— Если бы вы делали свою работу правильно, то сейчас бы так не защищались. — Говорит Датч.

Медсестра сужает глаза.

Поскольку заставить их слушать меня не удается, я встаю.

Датч подбегает ко мне.

— Кейди, успокойся.

— Я же сказала, что с ней все в порядке. — Настаивает медсестра.

Датч открывает рот.

Я говорю, прежде чем он успевает сказать какую-нибудь глупость.

— Я возвращаюсь в класс. Я не хочу пропустить контрольную.

Медсестра дает мне инструкции по очистке царапин. После этого Датч провожает меня на литературу. Он слишком занят, чтобы беспокоить меня во время урока, и я спокойно сдаю контрольную.

Раздается звон колокольчиков, и мисс Джеймисон жестом просит меня задержаться.

— Я подожду тебя снаружи. — Говорит Датч.

— Ты не должен...

Его ответный взгляд настолько мрачен, что я просто закрываю рот.

Мисс Джеймисон бросает на меня забавный взгляд, когда я приближаюсь к ее столику. Она не выглядит такой уставшей, как несколько дней назад, но в ней все еще есть что-то тяжелое. Что-то, чего не было раньше.

Я задаюсь вопросом, все ли в порядке.

— Вы с Датчем встречаетесь?

Она складывает руки на груди и прислоняется к столу, ее темные губы приподнимаются в уголках.

— Нет, не встречаемся. — Решительно заявляю я. — Я не его девушка. Мы не вместе. Этого не может быть.

Ее губы дрожат, но она не смеется надо мной.

— Понятно.

— О чем вы хотели со мной поговорить?

Я переминаюсь с ноги на ногу. Мои царапины начинают гореть из-за антисептика, и трудно не почесаться.

— О Серене.

Меня тут же охватывает чувство вины, и я опускаю взгляд на пол. Когда я заподозрила, что Датч и его братья виновны в пожаре, из-за которого мою подругу выгнали из школы, я полностью разрушила их тренировочный зал.

А потом Датч пришел ко мне домой, чтобы противостоять мне.

А потом появилась мама, чтобы доказать, что она не умерла.

И у меня не было времени подумать о Серене или навестить ее.

Считайте меня худшей подругой на свете.

— Я поговорила еще с несколькими охранниками. Я пыталась найти больше информации о человеке, который покинул тренировочный зал The Kings в самом начале пожара. — Мисс Джеймисон постукивает наманикюренным ногтем по столу. — Оказалось, что этим человеком была их личная уборщица Мартина.

Я хмурюсь.

— Они отправили ее убираться рано утром?

— Она сама выбрала это время. Она сказала, что так удобнее.

Как человек, который работает на службе рано утром, чтобы избежать людей, я не могу с этим поспорить.

— И она ничего не видела?

Мисс Джеймисон качает головой.

— Я зашла в тупик.

— Без доказательств мы не сможем вернуть Серену в школу. — Я пожевала нижнюю губу, мой желудок забурлил. — Я просила ее не рассказывать маме о том, что ее исключили. Я обещала ей, что верну ее.

Что, если я обнадежила ее, а потом разочаровала? Как мне теперь смотреть в глаза Серене?

— И мы это сделаем. Не волнуйся. — Мисс Джеймисон сжимает мое плечо. — Я все еще выступаю за то, чтобы директор Харрис дал ей еще один шанс.

— Он не сделает этого, если мы не найдем настоящего виновника пожара.

— Есть что-то еще.

Мисс Джеймисон сдвигается с места.

Я напрягаюсь.

— У Серены была временная стипендия. Хотя школа не будет взыскивать с нее ущерб, причиненный пожаром, совет решил подать в суд на деньги, которые они в нее вложили.

Мое сердце падает на пятки.

— Сколько?

Мисс Джеймисон называет цифру, от которой у меня взрывается голова.

— Они не могут себе этого позволить! Мама Серены лечится от рака, и они едва справляются с больничными счетами. Судебный иск разорит их.

— Это уже происходит.

— Когда?

— У нас есть около недели. — Говорит мисс Джеймисон. — Если мы не найдем виновного...

— Серена будет уничтожена.

— Я не верю, что это конец. Я знаю, что мы найдем выход. Нужно только хорошенько поискать.

Ее слова должны дать мне надежду, но все, что я чувствую, — это тьма. Я едва держу голову над водой, а теперь еще и Серена рассчитывает на меня.

Мама, Виола, Серена — все это кажется непосильным.

Я шаркаю по коридору, мое зрение расплывается.

Тишина наступает, когда я вхожу в другой коридор.

Все смотрят, разглядывают, следят за каждым моим шагом. Я — ходячий экспонат. Шоу для их собственного извращенного удовольствия.

Это сюрреалистично.

Раздражает.

Одиноко.

Я всегда относилась к Redwood Prep с мрачным уважением, только потому, что знаю, какое это жестокое место.

Но сейчас?

Теперь я ненавижу его со страстью.

Притворство. Слепая жадность. Негласное соперничество.

Я знаю, почему они смотрят. Не потому, что заботятся обо мне. А потому, что они не хотят пропустить момент, когда я потерплю неудачу. Они хотят быть там, чтобы смеяться. Чтобы показывать на меня пальцем. Чтобы разорвать меня на части, пока ничего не останется.

Долгое время я иду одна.

И тут теплая рука ложится на мою.

Когда я поднимаю голову, то вижу лицо Датча. Острые линии. Разрушительные углы. Чистая поэзия в форме и симметрии.

А потом глаза.

Когда Датч смотрит на меня янтарными глазами, я чувствую странное покалывание во всем теле. Это напоминает мне тот случай, когда я попробовала прокатиться на перевернутых американских горках и почувствовала, как кровь приливает к макушке. Как будто мой мир, все, чем я была и что знала, превратилось в нечто новое, иное и неконтролируемое.

— Голодна? — Спрашивает Датч.

Его тон спокоен. Для него это нормально. Быть выставленным на всеобщее обозрение. Быть под прицелом их глаз, даже в самые уязвимые моменты.

Мне почти жаль его. Какие тяжелые уроки ему пришлось выучить, чтобы стать таким черствым? Какую часть своего сердца ему пришлось избить, пока оно не перестало волноваться?

Он ведет меня в кафетерий. Там длинная очередь, но мы не стоим в самом конце. Вместо этого Датч ведет меня прямо к входу. Все освобождают место, бросают свои подносы и отбегают назад, как будто вокруг него есть орбита, которую нельзя трогать.

Работницы кафетерия улыбаются. Они ставят на наши подносы горячие миски. Я окидываю взглядом разложенную за стеклянными куполами еду и понимаю, что в сегодняшнем меню нет супа.

Я с подозрением смотрю на Датча.

— Ты попросил их приготовить это?

Он ничего не говорит.

Но мои подозрения подтверждаются, когда хозяйка обеда хватает меня за запястье и сжимает.

— Надеюсь, тебе лучше, милая.

— Спасибо.

— Сюда. — Ворчит Датч.

Я следую за ним без споров.

Он ведет меня к столику, за которым я обычно сижу с Сереной.

Мое сердце болезненно замирает.

Датч внимательно следит за моим лицом и говорит:

— Мы можем сесть в другом месте.

— Нет. Я хочу остаться здесь.

Я не хочу забывать Серену только потому, что ее больше нет в школе. Я хочу чувствовать этот укус. Это чувство вины. Мне нужно напоминание, потому что я не хочу забывать ее никогда.

Датч ставит оба подноса на стол и берет ложку.

Я жду, что он будет есть, но вместо этого он подносит мне ложку с супом.

Мои глаза расширяются.

— Что ты делаешь?

— У тебя руки поранены.

— Это всего лишь царапина. Это не похоже на перелом.

— Я видел, как ты вздрогнула.

— Нет, не вздрогнула.

— Когда ты двигаешь рукой вперед-назад, она трется о край рубашки и раздражает кожу. Я видел это, Кейди.

Кто он? КРИМИНАЛИСТ?

Датч упрямо тычет в меня ложкой. Я ерзаю, замечая мобильные телефоны, которые достают, чтобы шпионить за нами. Судя по тому, что Пэрис сказала в уборной, мы с Датчем все еще горячие темы в приложении Джинкс. То, что он так себя ведет, не поможет слухам о том, что мы вместе.

— Открой рот, Каденс. — Рявкает он.

Я открываю.

Датч подает мне суп, и хотя я собиралась выплюнуть его обратно, чтобы проучить его, я этого не делаю.

Взрыв вкуса танцует на моем языке.

Я закрываю рот и глотаю.

— Этот суп потрясающий. Боже мой, как он может быть таким вкусным?

Датч не улыбается. Он даже не моргает.

Я неловко хватаю свою бутылку апельсинового сока.

— Что?

— Когда ты начнешь мне доверять? — Задумчиво шепчет он.

— Доверять тебе?

Мышцы спины сжимаются.

Он роняет ложку, и она падает обратно в суп.

— Тебя правда сегодня грызла кошка?

— Конечно, да. Зачем мне врать об этом?

Я отвожу взгляд.

Он откидывается назад и смотрит на меня своим холодным темным взглядом. Он просто ужасает. Без усилий. Без какого-либо напряжения с его стороны.

Я переключаю свое внимание на суп, чтобы снять напряжение в воздухе.

— Ты моя. Я ясно дал это понять. Если кто-то причинит тебе боль, он причинит боль мне.

— Я принадлежу себе. Не тебе. Я сама могу разобраться со своими делами.

Он смотрит на меня долгим, изучающим взглядом. Изображение королевской особы с его светлыми волосами диснеевского принца, янтарными глазами и покрытым чернилами телом. Пэрис была права, даже если она и раздражает. Датч Кросс определенно не выглядит так, будто ему место с кем-то вроде меня, и я не могу воспринимать его всерьез. Я не могу позволить себе поверить, что все это реально.

— Каденс...

— Кто ты, черт возьми, такой? — Шиплю я.

Он смотрит на меня, выражение лица снова становится пустым.

Я впиваюсь пальцами в поднос.

— Ты неделями делал меня несчастной. Ты сделал все, чтобы выгнать меня из школы. Ты разрушил жизнь моего учителя. Ты давил на меня, издевался и смеялся надо мной. И теперь ты хочешь, чтобы я тебе доверяла? Ты думаешь, я глупая? — Слова щелкают с яростью резинки, вылетающей из рогатки. — Ты не можешь в один прекрасный день решить, что ненавидишь меня, а потом случайно переключиться на то, что я тебе нравлюсь. Так не бывает.

— Думаешь, я этого хотел? — Шипит он. — Думаешь, я проснулся в один прекрасный день и решил, что хочу, чтобы какая-то девчонка украла моё сердце?

У меня перехватывает дыхание.

— У меня не было выбора, Каденс. Как только ты вошла в мою жизнь, вся моя вселенная уменьшилась до размера одной точки, и я больше ничего не видел. — Он поднимается и смотрит на меня сверху вниз. — Так что да, продолжай чувствовать себя чертовски некомфортно. Потому что я чувствую, черт возьми, тоже самое.

— Датч! — Кричу я.

Гнев заставляет меня трястись, и если бы ложка была у меня в руках, я бы, наверное, швырнула ее в его несносную голову.

Он поднимается со скамейки со своим подносом, в глазах — гневная буря.

— Доверяешь ты мне или нет, это не изменит того факта, что ты принадлежишь мне. — Он наклоняет подбородок вверх. — А я всегда забочусь о своей собственности.

В ярости я поднимаю ложку и бросаю ее в него, но Датч уже уходит.

Джинкс: У Redwood Prep может появиться новый владелец

Оказывается, не только у нашего Принца были острые зубы. Глава Помпонов получила по заднице от Золушки с клыками. Оказывается, не стоит шутить с королевой в ее собственном королевстве. Этот урок мисс Помпомс пришлось усвоить с большим трудом. Иначе зачем бы она выбежала из ванной со слезами на глазах и растрепанными волосами?

А награда за доблестную борьбу Золушки? Прекрасный принц кормит ее с руки во дворе.

Эти два голубка сиропно сладки, но день еще не закончился, и Золушке и Прекрасному Принцу предстоит сразить еще несколько чудовищ, прежде чем они унесутся в закат.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.

— Джинкс.