Случайный наследник

Часть 6. Мария

Я покидаю дом Воронцова, понимая, что пока должна буду играть по его правилам. Он показал, что ему плевать даже на собственного ребёнка, поэтому он вряд ли станет жалеть меня, девушку, которая никогда и ничего не значила для него. Мне важно собраться, а потом уже думать, как поступить с ним. Я бы могла попытаться сбежать, но что это даст? Со своими деньгами он легко найдет меня, и что дальше? Посадит в клетку, пока я не рожу, а он не отнимет у меня ребёнка?

— Зачем вашему боссу нужен ребёнок? — спрашиваю у Якова, когда он останавливает машину на красный сигнал светофора.

— Нужен, — сухо отвечает мужчина.

Ну просто настоящий ящер. Словно я и без этих слов не знала, что нужен, но для каких целей нужен?

— Не хотите говорить? А если я избавлюсь от ребёнка? — Яков зло смотрит на меня, но так как светофор мигает жёлтым, он возвращает всё внимание к дороге.

Решаю, что говорить дальше нет смысла, поэтому просто отворачиваюсь в окно и в тишине еду до дома.

Думала ли я, что в свои двадцать окажусь беременной, но даже не успею познать, что даёт близость с мужчиной?

Думала ли, что отцом ребёнка окажется моя первая любовь?

Да и последняя пока.

Я так и не смогла кого-то полюбить после расставания с Воронцовым…

Не смогла кому-то довериться, раскрыть душу.

Яков останавливается около моего подъезда и несколько секунд сверлит меня взглядом, словно пытается понять, насколько откровенна я была в своём предположении, что могу избавиться от ребёнка.

— Не забывай, что завтра тебе нужно будет пройти обследование. Утром ничего не ешь и не пей.

Ничего не говорю ему в ответ, просто выхожу из машины и спешу спрятаться от зоркого взгляда за подъездной дверью. Открываю дверь в квартиру и тут же сталкиваюсь взглядами с мамой. Она стоит в коридоре, скрестив руки на груди, и принимается осматривать меня.

— Маша, где ты была? Почему не предупредила, что задерживаешься? А что с твоим телефоном? Почему он был недоступен?

Наверное, Яков выключил его?

Вспоминаю, что он должен был позвонить с него Никите, но не сделал этого, и представляю ярость своего бывшего. Ему не составит труда заполучить мой номер, он найдет его легко, если захочет, но всё равно чувствую маленькую победу — хоть что-то вышло не по его.

— Мам, ты только не нервничай, ладно? Пойдём на кухню, я тебе всё расскажу.

Мы уходим на кухню.

Отец пока на работе, поэтому я могу спокойно поговорить с мамой. Не уверена, что стоит и отца посвящать во все детали, ведь тогда он совершит необдуманный поступок, за который окажется в тюрьме. В том, что Воронцов упрячет его туда, я даже не сомневаюсь.

Присаживаюсь за стол и пытаюсь собрать мысли в кучу.

У мамы проблемы с давлением, поэтому нужно преподнести все новости осторожно, чтобы не случился приступ.

Вот только как сделать это мягко?

Сама ситуация к этому не располагает.

Я тяжело вздыхаю и пытаюсь начать, но язык не поворачивается. У нас с мамой никогда не было секретов друг от друга. Она всегда была моим единственным другом, человеком, который всегда мог выслушать, поддержать и помочь советом.

Вот только я оказалась в чересчур сложной ситуации.

Имела ли я право вмешивать во всё это маму?

Если она узнает правду о Воронцове, то не сможет спокойно спать ночами, что негативно скажется на её здоровье.

Начинаю жалеть, что заикнулась о разговоре, потому что понимаю, что сейчас мне выкручиваться нужно самой. Воронцов не тронет моих родителей, пока они не знают правду.

— Мам, я встретила Вальку с курсов по аэробике. Помнишь, я рассказывала тебе про неё? Мы встретились в больнице и решили немного погулять, а телефон что-то тормозить начал, — выдаю на одном дыхании, чувствуя себя омерзительно. Ради чего я вру родному человеку? Почему говорю ей неправду?

— Вальку? Что-то не припоминаю, — хмурится мама. — Это Валька подвезла тебя на дорогой машине?

Мама и это видела!

— Мам… — замираю ненадолго и понимаю, что шило в мешке долго не утаить. — Выяснилась правда о моей беременности. По ошибке меня оплодотворили чужим семенем. Этого не должно было произойти, мужчина вообще выбрал суррогатную мать и донора женской клетки, как я поняла, но провели совсем не ту процедуру. Этот мужчина вышел на меня. Он оказался счастлив узнать, что беременность всё-таки случилась. — Снова нагло вру, ведь Воронцов не светился от счастья, он, напротив, выглядел недовольным. — Он попросил меня сохранить беременность.

— Бесстыжий, — вспыхивает мама. — Как у него хватило наглости о чём-то просить тебя? Они тебе всю жизнь сломали! Ну ничего, милая, ничего! Мы справимся. Вчера мы говорили с отцом и решили, как будет правильным поступить в этой ситуации.

Я начинаю дрожать от страха, потому что ложиться под нож — или какие там используют инструменты? — и избавляться от малыша я не собиралась.

— И что же вы решили? — заикаясь, спрашиваю я.

— Помогать тебе поднимать на ноги нашего внука или внучку, конечно же, а если этот мужик попытается сунуть свои щупальца и лишить тебя ребёнка, мы его засудим. Пусть не думает, что всё в этом мире покупается.

На глаза наворачиваются слёзы. Я встаю из-за стола, подхожу к маме и обнимаю её. Они с папой всегда понимали и поддерживали меня.

Вот только я пока так и не понимаю сама, чего хочу, и как мне избавиться от сетей Воронцова.

Мама ведь пока даже не знает имя биологического отца ребёнка.