Слуга чародея

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мне снилась женщина.

Не какая-то конкретная, из плоти и крови, с именем и биографией — скорее мечта, образ, идеал, в который ты влюблен и который неосознанно ищешь в каждой встречной красавице. Мои мечты были просты — мне снилась обычная смертная женщина, без хвоста, плавников, когтей, клыков и прочих признаков нечисти. Она лежала рядом со мной, склонив голову на грудь, и от ее прикосновений было так тепло и уютно, что просыпаться не хотелось. Но нахальный солнечный луч скользнул по лицу и забрался под ресницы, выжигая сон.

Однако ощущение теплого тела и прикосновений к груди не желало проходить. Более того — все еще находясь в полудреме, я чувствовал, что на груди лежит что-то теплое, мягкое… пушистое.

Кот! Надо же, остался со мной ночевать. Обычно он спал где приспичило, но на новом месте, очевидно, решил, что я — лучшая постель, какой можно пожелать. Машинально, протянув руку, стал поглаживать хитрюгу по спине. Сперва под моей ладонью жесткая шерсть встала дыбом, но потом разгладилась. Я пошевелил ладонью, ища ухо, за которым можно было почесать, и мне в ладонь ткнулась щетка усов.

Что?

Подавив вопль, распахнул глаза — на меня уставилась сонная крысиная морда. От изумления я даже не смог закричать. Давешний наглый крысюк или его родной брат, кто там разберет, — уютным калачиком свернулся у меня на голой груди и явно млел в непривычном тепле и покое.

— А ну-ка пшел во-он!

Пушистый голохвостый «снаряд» пролетел через всю комнату, мячиком шлепнулся под лавку и, с явной обидой смерив меня взглядом, потрусил к лазу, возле которого валялся мой булыжник, заботливо отодвинутый в сторонку.

Меня затрясло; кубарем скатился с лежанки, кинулся к ведру с водой, чтобы умыться. Не то чтобы я боялся крыс — хотя по деревенскому детству знаю, какими опасными могут быть эти хвостатые твари, — просто захотелось смыть с себя гадкое чувство страха.

Приведя себя в порядок, занялся привычными хлопотами по хозяйству, доделал то, что не успел сделать вчера, начал разбираться на кухне. Кое-какие приправы и травы я привез с собой, но большую часть продуктов нам сюда явно должны были доставлять с королевской кухни — мои новые владения отличались скромностью и даже какой-то убогостью. Либо я был прав насчет кухни, либо в прошлом мой хозяин, уже тогда бывший Самым великим магом всех времен и народов, питался гораздо скромнее и мог сутками существовать на травяных чаях и бутербродах.

Сейчас он спал, и я, по утреннему холодку пройдясь до королевской кухни, выяснил, что верно первое утверждение. Повара поднялись рано и уже разжигали печи для порции утренних булочек. Вызвавшись натаскать воды, мановением руки разжег печь, за что ко мне прониклись уважением и пообещали поделиться выпечкой. За дело взялся с энтузиазмом — у меня наконец-то возникла возможность общаться с нормальными людьми.

— СЛИЗНЯ-А-АК! — «поприветствовал» меня сонный голос, едва я переступил порог башни. Проснулся! Так рано?

— Сейчас-сейчас! — пробормотал, кидаясь на кухню. Поорет, ничего с ним не случится! Та-ак, где тут у нас мешочек с бессон-травой?.. Скорее вскипятить воду, сыпануть истолченную в порошок траву, добавить меда, размешать — и галопом, через три ступеньки, вверх, в спальню.

— СЛИЗНЯ-А-АК! Где тебя демоны носят?

— Тут я, хозяин. — Локтем отворив дверь, известный вам Слизняк протиснулся в спальню с подносом наперевес. — Вот ваша бессон-трава и свежие булочки! Только что испекли! Еще теплые! Специально за ними бегал на королевскую кухню…

Хозяин придирчиво осмотрел булочку со всех сторон, куснул ее для пробы и нахмурился:

— То есть ты хочешь сказать, что тебе вот так запросто дали булочек?

— Да, я… Ну-у…

— Помнят. — Он расплылся в самодовольной улыбке. — Вот, Слизняк, что значит слава! Великого мага Света Акосту Травозная Четвертого помнят даже спустя много лет! Учись, мальчишка!.. Так, ладно, — господин шумно отхлебнул настой, — сегодня продолжишь разбирать мои вещи, а после обеда придумаю, чем тебя занять. Это город, столица, да еще и королевский двор. Тут тебе не придется сидеть без дела!

Можно подумать, что я дома со скуки помирал!

— И перво-наперво приберись в лаборатории, приготовь мою рабочую мантию, распакуй хрустальный шар для ясновидения!.. Только смотри не разбей!

«Мою рабочую мантию!» И чего волшебники так цепляются за эти жутко неудобные одеяния? В походе длинные подолы только мешаются, во время обеда рукава так и норовят испачкаться в подливке или вине, при работе тоже… наверное… Мой учитель (я стараюсь о нем не вспоминать, потому как это очень больно), всегда ходил в обычной одежде и отличался от деревенских мужиков только широким наборным поясом и опрятным видом. Да и знаменитый Оммер-Полукровка — видел я его, своими глазами видел и даже чуть-чуть поговорил! — тоже мантии не жаловал. Но мой хозяин «работал» исключительно в них — а как же? Вдруг кто зайдет, а он в халате? А я потом отстирывал его одеяния от пятен жира, реактивов и прочего. Кстати, кроме парадной, мы взяли с собой шесть мантий, так что от стирки отвертеться не удастся…

— А-А-А-А!

Истошный вопль заставил меня споткнуться на лестнице. Развернувшись, я бросился назад.

— А-а-а-а-а!

Натянув одеяло до самого носа, хозяин орал, забившись в дальний угол постели, а на столе, свесив хвост, сидел тот же самый рыже-бурый крысюк и сосредоточенно дегустировал булочку.

— Аа-а-а-а! — Заметив меня, маг несколько убавил громкость голоса. — Аа-а-а-а! Слизняк! Убери! Убери это!

Я неловко взмахнул руками. Крысюк через плечо одарил меня возмущенно-снисходительным взглядом: «Ухожу-ухожу! И незачем так орать!» — отломил от булочки здоровенный кусман «на дорожку» и не спеша направился прочь.

— Успокойтесь, хозяин! Он ушел, — попробовал подать голос.

— Аа-а-а-а! — продолжал по инерции вопить маг. — Что это такое? Где кот?

А действительно, где?

— Мне плевать, куда он делся! — продолжал разоряться хозяин. — Мы для чего его держим? Чтобы мышей ловил! Живо отыщи его! Одна нога здесь — другая там! А то самого заставлю крыс гонять!

Я невольно поежился, вспоминая свой недавний опыт по изгнанию вредоносных существ. Да-да, тот самый первый, и единственный, мой опыт изгнания агрессивно настроенного утоплика с мельницы. Если помните, Самый великий маг всех времен и народов тогда счел ниже своего достоинства заниматься подобными мелкими делами и благополучно свалил его на вашего — и своего — покорного слугу. Правда, предварительно он снабдил меня нужным заклинанием, и я был почти совершенно уверен, что все сделал правильно, но вот эффект… Нет, утоплик действительно убрался с мельницы, но попутно собирался «прихватить» с собой и всех мельничных чертей, а когда я ему этого не позволил, поднял и увел с собой всех покойников с местного кладбища. Можете себе представить толпу скелетов и трупов разной степени разложения, которые белым днем, строем, только что не с песнями промаршировали через все село и удалились куда-то в поля! Со мной тогда селяне до-олго здоровались исключительно на почтительном расстоянии и не побили камнями по одной простой причине — я бегаю быстрее. Но с тех пор повторять подобные опыты — ни-ни! Крысы-то, может, и уйдут, но вот кого мое заклинание «прихватит» с собой в городе? Предсказать побочные эффекты местного масштаба я не берусь. А это значит, что нужно сначала пойти традиционным путем — то есть отыскать кота и сделать ему отеческое внушение, заставив заниматься своими прямыми обязанностями.

С этой мыслью я и направился в королевский парк.

Было еще утро, поднялись только слуги, а господа почти все еще изволили нежиться в постелях. Во всяком случае, сейчас на дорожках и аллеях не виднелось ни души. Перебирая в уме различные варианты начала «воспитательной беседы», я не спеша брел по одной из дорожек, когда увидел впереди знакомый рыжий силуэт. Кот направлялся как раз мне навстречу, тащил в пасти что-то большое, белое.

— Кис-кис-кис! — стараясь, чтобы мой голос звучал невинно и ласково, позвал я.

Рыжий котяра подошел и положил к моим ногам… кролика! Толстого кролика с черным носом, хвостиком и ушками, профессионально убитого укусом в горло. Освободившись от ноши, кот сел, обвил хвостом лапы и гордо выпятил грудь: «Хвали меня, любимого!»

— Ты что это притащил? — поинтересовался я, поднимая охотничий трофей за задние лапки.

— М-мф! — ответил кот. Дескать, это кролик, не видишь, что ли?

— Откуда ты его взял?

— Ум-м-м, — произнес кот. Дескать, не волнуйся, хозяин, там еще есть!

— Да ты хоть понимаешь, что натворил, пришелец? И что с нами сделают, если узнают? — Я воровато оглянулся по сторонам.

Кот только философски шевельнул хвостом. Поняв, что спорить с рыжим нахалом бесполезно, быстро содрал с себя куртку и осторожно, чтобы не запачкаться кровью, завернул в нее кроличью тушку. После чего, махнув рукой котище, направился обратно.

Обогнул угол дворца — и сразу понял, что не только мне приспичило побродить по парку в столь ранний час. Под одним из балконов, раздвинув мощным торсом кусты роз, стоял высоченный герцог Парута и, запрокинув голову, терзал лютню, завывая с полной самоотдачей и не замечая никого и ничего вокруг:

Голос у герцога был отличный — громкий. Таким голосом хорошо командовать на плацу: «Напр-раво, кру-гом! Шагом марш!» Или во время боя: «Мечи наголо! Вперед, собакины дети!» Но вот петь им серенады под окнами предмета своей страсти, пожалуй, не стоит. Трудно даже в наше неискушенное время найти ценителя столь оригинального тембра. Да и терзание беззащитной лютни трудно было назвать музыкой — скорее длилась изощренная пытка ни в чем не повинного инструмента, ибо бравый герцог использовал лютню на манер бубна.

Есть такая птица — глухарь, которая во время пения ничего не слышит вокруг себя. На гербе герцога явно должна была красоваться именно она, поскольку сэр Ларан, увлеченный пением, не только ничего не слышал, но и не увидел, как на балкон вышел заспанный предмет его страсти — леди Имирес, кутающаяся в халат и отчаянно скрывающая зевоту. Лицо у нее было при этом такое кислое, что я невольно посочувствовал герцогу Паруте.

Не-ет! Я должен это видеть! Я залег за кустами, прижав к траве кота.

— Между прочим, на дворе без пяти минут осень! — сварливо начала принцесса.

— А… у-у… Э-э… Да?! — выдал влюбленный герцог. — Но ваши глаза сияют, как два сигнальных факела, и согревают всех своим светом!

— Почему…

— А они у вас большие и, — вдохновенно перебил герцог, но леди Имирес скривилась еще больше, — и… а… ну… сияют, вот!

Я даже пожалел, что со своего места мог видеть только герцогский затылок, багровый от мысленного напряжения.

— Почему? — улучив миг, слегка повысила голос принцесса, скривившись еще больше оттого, что ее перебили.

— Большие потому, что они такие… ну как штурмовые шиты… — Сэр Ларан взмахнул руками, демонстрируя их размах. — Ну и… э-э… выразительные! Да!

— Почему, — в голосе девицы прорезался сварливый визг, — несмотря на то, что скоро осень, у меня под окном с утра пораньше длится этот кошачий концерт?

Сэр Ларан огляделся по сторонам с некоторым удивлением:

— Но помилуйте, здесь нет никаких кошек!

— Мр-ряф? — возмущенно выдал котяра. Дескать, а я-то кто тогда?

— Впрочем, — тут же родил герцог гениальную идею, — если они вас действительно раздражают, я пойду и разгоню их!

— Вот-вот! — подхватила леди Имирес. — Идите! Идите-идите в… То есть пока не переловите всех кошек, на глаза мне не показывайтесь!

Ее указующий перст уперся куда-то в горизонт, и сэр Ларан слегка поник.

— А с кошками… — робко начал он.

— А вот с кошками возвращайтесь! — отрезала принцесса.

— Сейчас! — немедленно просиял несчастный влюбленный. — Сию минуту! Вы не успеете опомниться! Это я мигом!

И он галопом, размахивая лютней, словно секирой, устремился прочь, давя кусты с энергией лося и вопя во все горло: «Кис-кис-кис, собаки!»

— Пора и нам отсюда убираться. — Я толкнул кота и задом-задом стал выбираться из кустов.

— Слизняк? Это ты? Я не ошиблась?

Вот влип!

Мне пришлось встать, опустить взгляд — ни дать ни взять, вышколенный слуга, который прекрасно знает, как надо себя вести в разговоре с благородными господами.

— Что ты здесь делаешь?

— Ничего, ваше высочество, — тяжело вздохнул. — Просто так… шел мимо…

— Он шел мимо! — фыркнула девица.

— Кота искал!

Кот рядом со мной обреченно прикрыл морду лапами.

— Кота! И ты туда же! — Принцесса вдруг расхохоталась, навалившись грудью на перила балкона. — Ох, насмешил! Надо же, какое совпадение!

Я терпеливо ждал, пока она отсмеется.

— И где он?

Я за шкирку приподнял рыжего зайце-кроликолова. Тот обвис в моих руках жалкой пушистой тряпочкой, закатив глаза и поджав лапки с самым скорбным видом — дескать, пожалейте сироту бесприютную, сами мы не местные, дом сгорел, вещи украли…

— Боже мой! — опять захихикала принцесса. — И в самом деле, кот! Настоящий! Живой!

Брошенный в мою сторону снизу вверх косой взгляд красноречиво намекнул: «Чуть живой…»

— Пожалуйста, — дождавшись, пока ее высочество отсмеется второй раз, попросил я, — отпустите меня!

— А куда? Ты что, спешишь?

— Да, ваше высочество, у меня много дел.

— И какие же у тебя могут быть дела?

Вот скажите мне на милость, она надо мной издевается или как?

— У слуги всегда много дел, — ответил я. — Надо вещи разобрать после приезда, завтрак приготовить, кота накормить…

— Мм-миа, — жалобно простонал толстый котяра, закатывая глаза с несчастным видом существа, которого не кормили вообще никогда.

— А еще? Что ты будешь делать после того, как все закончишь?

Нет, она точно издевается!

— Хозяин непременно найдет мне работу, — вынужден был признаться я. — Мне некогда сидеть сложа руки… Да и сэр герцог может вернуться…

— Нет, ну каков наглец! — произнесла леди Имирес таким тоном, что я невольно сжался в комок, приняв сие замечание на свой счет. — Распевать свои серенады под окном без пяти минут помолвленной невесты!.. Что скажет дядюшка, если узнает? Кстати, через несколько дней во дворце состоится большой бал, во время которого всем представят моего будущего жениха. Скажи, твой хозяин пойдет на бал?

— Не знаю, — замялся я.

— Пойдет, — самоуверенно ответила принцесса. — Пошлю ему приглашение, и он пойдет.

— Угу, — кивнул я, глядя в траву.

— Кстати, — помолчав, поинтересовалась леди Имирес, — а почему мои уши не слышат комплиментов?

— Каких? — опешил я.

— Ну моим уму, благосклонности, красоте и так далее!.. Дескать, стоит вам только приказать, и ради ваших прекрасных глаз я и мой хозяин готовы отправиться не только на бал, но и в Нижний мир, к демонам!

— Не сомневаюсь, что мой хозяин именно это и скажет…

— Что-что?

— Простите, ничего… Ваше высочество, может быть, мне все-таки можно уйти и приступить к своим обязанностям?

— Посмотри на меня, Слизняк! — внезапно раздался приказ.

Я не посмел ослушаться и поднял глаза.

И на несколько секунд выпал из реальности.

«Спас» меня кот. Ему наскучило висеть в моей руке рыжей тряпкой, и вредный зверь изогнулся и впился мне в ляжку когтями от всей широты своей мелкой душонки.

— Ах ты тварь!

Ругнувшись, отодрал кота от своей ляжки. Восемнадцать когтей оставили на моей ноге аналогичное количество царапин, располосовав ногу вместе со штаниной. Отброшенный в сторону, кот с отчаянным воплем ринулся бежать, а я зажал рукой разодранную ногу.

— Ой! — всплеснула руками принцесса. — У тебя кровь! Тебе больно? Тебя надо немедленно перевязать! Снимай штаны и поднимайся ко мне… То есть — она прикусила губу, — сам справишься?

— Угу, — кивнул я и, подхватив куртку с завернутым в нее кроликом, похромал прочь, на ходу изобретая всевозможные способы, которыми расправлюсь с вредным котярой, конечно, если поймаю.

Вообще-то раны были несерьезными — в Лесу Единорогов случалось получать травмы пострашнее, тем более что на мне все заживает как на собаке. Сейчас я просто сниму штаны, обработаю раны целебной мазью собственного изготовления, обмотаю чистой тряпицей — и уже завтра забуду о царапинах. Правда, сегодняшний день похромать все-таки придется.

Кстати, тот же кот в свое время уже успел меня оцарапать. Когда я вытащил его, мокрого и грязного, из разлившейся реки, уже мысленно попрощавшийся с белым светом тогда еще тощий котяра от полноты чувств так разодрал мне руки, что я потом несколько дней не мог нормально шевелить пальцами. Хозяин тогда отказался меня исцелять, аргументировав это тем, что добро должно быть наказуемо. Вот в тот раз я с отчаяния и изобрел свою целебную чудо-мазь. У меня еще остался небольшой запасец.

Уже подходя к башне, с раздражением понял, что хромать придется в прямом смысле слова, ибо у порога маялся незнакомый подросток. Охранное заклинание держало его на приличном расстоянии от дверей, хотя и подпустило достаточно близко.

Вообще-то это был юноша лет примерно семнадцати, еще по-подростковому угловатый и нескладный, с торчащими во все стороны непослушными песочно-желтыми вихрами и задорно вздернутым носом, густо усыпанным веснушками. Он казался еще нелепее в темном длинном одеянии, похожем на монашескую рясу, разве что на его груди красовался причудливый герб. Стоило увидеть этот рисунок, как у меня сразу испортилось настроение.

— Кота не видал? — хмуро поинтересовался я, подходя поближе.

— Такого рыжего? — уточнил мальчишка. — Пробегал! А что?

— Поймаю — убью сволочь! — пообещал, отстраняя незваного гостя и проходя к двери. — Ну чего встал?

— Вот у меня тут… э-э… пакет! — воскликнул мальчишка. — Для великого мага Света Акосты Травозная Четвертого!

— Давай мне, передам.

— Приказано отдать в собственные руки, — заартачился юный почтальон.

— Не хочешь отдавать — твое дело! — огрызнулся я. — А у меня и другие дела есть, кроме как бегать туда-сюда!

— Да ты хоть знаешь…

— Знаю, — окончательно разозлился я. — И боюсь, аж спасу нет! Прям поджилки трясутся…

Самое паршивое было то, что я действительно сразу узнал и одеяние этого мальчишки, и знак на его груди. Трудно было не узнать одеяние ученика мага, на груди которого красовался герб Академии магов. Этот мальчишка с нелепо взъерошенными волосами, смешными конопушками и тощей шеей, торчащей из ворота великоватой ему рясы, когда-нибудь станет магом. То есть он вхож в Академию, от которой я был отлучен, даже не успев переступить ее порог. Сейчас я срывал зло на мальчишке, прекрасно сознавая, что злюсь в первую очередь не на него, а на тех, кто виноват в случившемся.

Вообще-то Академия магов не являлась таковой в прямом смысле слова. Это не школа, а просто место, где постоянно живут многие волшебники, воспитывающие учеников. Обычно их число достигает от одного до пяти, и, обучив очередное дарование, волшебники представляют своего воспитанника к экзамену Совета со-ректоров. Сумеешь выдержать все испытания — станешь полноправным магом и со временем получишь право натаскивать своих учеников. Провалишь хоть один тест — быть тебе до конца своих дней простым деревенским знахарем: чего добру, то есть знаниям, пропадать? У этого веснушчатого мальчишки имелся шанс, а у меня его не было и не будет уже никогда.

— Ну, отдашь мне пакет или так и будешь тут стоять? — уже переступив порог, в последний раз поинтересовался я.

Подумав немного, тот сунул мне свернутый в трубочку пергамент с густо налепленными многочисленными печатями, сверкающими и переливающимися от обилия наложенных на них защитных заклинаний.

— Все, — отрезал я. — И проваливай отсюда, пока я добрый!

Мальчишка сморщил нос, надулся и уже собирался что-то сказать, но я зло захлопнул дверь перед самым его носом и щелчком активизировал защитный контур от нежити. Срывал зло на этом пацаненке, прекрасно понимая, что между нами огромная пропасть, которую мне не переступить никогда. Когда-нибудь, сдав экзамен, этот веснушчатый мальчишка станет магом, а я… навсегда останусь только слугой, незаметным и бесхребетным Слизняком, который неизменно будет подавать хозяину утренний чай, стирать грязные носки, подметать, готовить обеды и никогда… ни за что…

— СЛИЗНЯК! СЛИЗНЯ-А-АК!

О, легок на помине! Бросив куртку с завернутой в нее тушкой кролика в угол, хватаясь за перила лестницы, кое-как пополз наверх. Пергамент бы кровью не заляпать!

— Слизняк! — Хозяин, сидевший у окна с чашкой утреннего настоя бессон-травы, обратил в мою сторону недовольный взгляд. — Где тебя демоны носят? Где мой завтрак? И чем ты занимался?

— Мм, — врать было себе дороже, — кота искал…

— Что-о-о? — Маг вскочил, невольно опрокинув на себя недопитый настой. — Ты? С ума сошел? В комнатах не прибрано, вещи не до конца распакованы, завтрак не готов, я весь облился, а он кота ищет! Распустился? Забыл, кто тут хозяин?

— Вы, мой господин, — быстро наклонив голову, увернулся от брошенной чашки. Что-то в последнее время маг повадился швырять в меня чем ни попадя! Хорошо еще, что не попал! Но промах взбесил хозяина еще больше.

— Как стоишь? — чуть не завизжал он, топая ногами. — Как стоишь перед хозяином? Изволь выпрямиться, когда с тобой разговаривают! И сделай другое лицо! Что ты рожу скорчил, как будто делаешь мне одолжение?

Я скрипнул зубами и осторожно выпрямился, отнимая руку от располосованного кошаком бедра.

— Так-то лучше! А теперь живо беги готовить завтрак! Одна нога здесь, другая там! Хочу есть!

— Хозяин, вам письмо. — Я решил отвлечь его внимание от своей скромной персоны.

— Что? Где? А…

Я протянул свернутый в трубочку пергамент. Маг не пожелал стронуться с места, а сделать лишний шаг мне было больно, но пергамент вдруг вырвался из моей руки и сам подплыл к хозяину. Несколько секунд он висел в воздухе, стреляя искрами от наложенных на него охранных заклинаний, а потом спорхнул на подставленную ладонь. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы проверить, действительно ли его взял в руки адресат, после чего печати осыпались на пол разноцветной пылью (подметать которую опять-таки придется мне!).

— Узнаю Паука, — недовольно проворчал господин, разворачивая пергамент. — Не может без позерства!.. Небось с простым курьером передали?

— Ага, — кивнул я, — пацаненок какой-то прибежал.

— «Пацаненок!» — передразнил меня маг. — Совсем распустились! Забыли Света Акосту! Даже приличного заклинания переноса для меня пожалели… Ну да ничего! Я им напомню! Так про себя напомню, что у них до скончания века поджилки трястись будут!.. Ну-ка, ну-ка, что тут пишут? «Уважаемый Свет Акоста Травознай Четвертый… бла-бла-бла…» Что-о-о? «Просьба прибыть на комиссию со-ректоров для подтверждения звания архимагистра»? Да как они посмели! — Хозяин пошел разноцветными пятнами не хуже печатей. — Да что они себе позволяют? Распустились! Совсем страх потеряли! Наглецы! Дармоеды! Олухи! Быдло! Я — великий Свет Акоста Травознай Четвертый! Я — стоял у истоков создания этой самой Академии! Я — ее пожизненный со-ректор! Я — консультировал королей восемнадцати государств, в том числе и императора вампиров! Я один — одолел больше демонов Нижнего мира, чем все мои «коллеги» вместе взятые! Мои научные труды переведены на одиннадцать языков! Моими монографиями забиты четыре стеллажа в библиотеке этой самой Академии! Да я… Я — Самый великий маг всех времен и народов! Со мной даже драконы за лапу здороваются, а они меня… «на комиссию»! Как какого-то сопляка! Да я из них самих… я им покажу! Они меня запомнят!.. Так, Слизняк! Ты еще здесь?

— Ага…

— Быстро! — Снова свернутый в трубочку пергамент уперся в меня, как заряженный арбалет. — Одна нога здесь, другая… другая тоже здесь! Приготовь мою парадную мантию, новую одежду и… сам знаешь! Я им там наведу шороху! Они меня надолго запомнят… Ты еще здесь?

— Уже бегу, хозяин. — Отлепившись от косяка, за который держался, устав стоять на одной ноге, я похромал выполнять приказ.

Но легко сказать — «быстро»! На вызов в Академию мой хозяин собирался тщательнее, чем девушка на свой первый в жизни бал.

Для начала мне пришлось выложить в рядок всю его одежду, включая и шесть взятых с собой мантий, после чего маг приступил к процедуре придирчивой примерки, попутно сделав мне выговор за то, что нерадивый слуга, оказывается, ухитрился оставить дома его любимую «счастливую» рубашку голубого цвета. Ага, а кто на ней поставил пятно чернилами на самом видном месте?.. Думаете, я? В общем, пока хозяин тщательно перебирал одежду, проверяя, что с чем лучше сочетается, мне удалось сменить собственные штаны и обработать оставленные котом царапины.

Затем настал черед обуви — четырех пар башмаков и трех пар сапог, включая те самые, походно-болотные, с набором ортопедических стелек. И опять мне влетело, на этот раз за то, что в этот список не попали любимые башмаки хозяина, разношенные и со стоптанными задниками. Но, пока маг пытался самостоятельно вылезти из походно-болотных сапог, я успел распотрошить кролика и поставить его в печь тушиться, а также убрал хозяйскую постель и подмел в холле.

Напоследок господин занялся своими аксессуарами, а именно многочисленными кольцами, медальонами, подвесками и браслетами. Не стоит думать, что все маги поголовно нетрадиционной ориентации и потому так помешаны на украшениях. Просто в них часто используют драгоценные камни, которые выступают отличными накопителями магической энергии, а серебро — металл-нейтрализатор. То и другое хорошо как в бою «нападение-защита», так и просто для демонстрации своих возможностей. Иногда достаточно просто посмотреть, какие украшения носит тот или иной маг, чтобы оценить его силу. Вы спросите, откуда я знаю? Когда-то мне все это рассказывал… один очень хороший человек.

Пока хозяин копался в своих драгоценностях, я сделал последние приготовления, а именно подал завтрак и сбегал на конюшню предупредить, чтобы через полчаса подавали карету. Мне сказали, что карета будет подана через час. Отлично, значит, я успею еще и посуду помыть!

После еды маг пришел в настроение настолько благодушное, что даже соизволил заговорить со мной.

— Ты о карете договорился, Слизняк?

— Да, господин, — ответил я, собирая посуду. — Она будет подана примерно через три четверти часа.

— Прекрасно! Волшебнику такого уровня, как я, не стоит ходить пешком! Кстати, надо прихватить мою монографию по теоретической магии. Пусть им станет стыдно за то, что отрывают меня от дел!

— Я поеду с вами, хозяин?

— Конечно! Магу такого уровня, как я, не стоит появляться без сопровождающих его учеников! — важно надул щеки мой хозяин. — А поскольку учеников у меня нет, вместо них придется брать тебя.

— Простите, что спрашиваю, хозяин, — я не смотрел на мага, целиком сосредоточившись на расставленной по столу посуде. — А почему у вас нет учеников?

— «Почему-почему!» — передразнил Самый великий маг всех времен и народов. — Потому что недостойны! Кругом одни только лентяи и бездари! Нет никого, кто был бы способен воспринять и должным образом распорядиться теми крупицами драгоценного знания, которое я могу передать! Да если хочешь знать, ко мне очереди выстраиваются из желающих, но у меня нет желания уподобляться всем этим «специалистам», — он кивнул на валяющийся на подоконнике пергамент, — которые готовы взять целый десяток недорослей сразу и ежегодно выпускают по два-три недоучки!.. Ну, я готов. А ты?

— Тоже. — Я составил тарелки в стопку. — Сейчас помою их, и…

— Погоди, — прищурился хозяин, — ты хочешь сказать, что пойдешь прямо так?

— А что?

— В этом рубище? Опозорить меня хочешь, негодяй?

Я пожал плечами. Вот интересно — вчера в том же самом одеянии присутствовать при короле и всем дворе было нормально, а сегодня явиться в общество волшебников в этом уже нельзя?

— Ты меня без ножа режешь! — возопил маг. — Забыл, что я для тебя сделал? Тебе напомнить, из какого дерьма я тебя вытащил?

— Право, не знаю, Оммер, что я могу сделать! И нужно ли что-то делать!

— Я вас очень прошу, учитель!

— Ну не знаю, в самом деле… Если еще и его величество тоже…

— Да, я тоже вас прошу, магистр!

— Ну ладно-ладно! Так и быть! Я приму этого молодого человека к себе, но только в качестве слуги!

— Благодарю вас, учитель! И ты тоже благодари! Ну?

Я медленно опустился на оба колена:

— Нет, хозяин, этого я не забуду никогда!

— То-то! — мигом подобрел Самый великий маг всех времен и народов. — Помни свое место, Слизняк!.. На, — в меня полетели два золотых, выхваченных чуть ли не из воздуха, — сбегай в город и купи себе приличное платье. Да живо! Одна нога здесь, а другая… другая тоже здесь! Уже!

Коротко поклонившись, подхватил стопку грязной посуды и поспешил выскочить вон.

В столице я не был никогда и совершенно в ней не ориентировался, но хорошо подвешенный язык помог быстро добраться до квартала мастеровых. «Ремонт одежды, пошив и изготовление нарядов на заказ!» — такая надпись красовалась на вывеске под символическим гербом — перекрещивающиеся ножницы и иголка на фоне стопки свернутых рулонов ткани, поддерживаемых с одной стороны — мужским камзолом, а слева — женским платьем.

Внутри лавка казалась маленькой и тесной из-за большого количества стоявших тут и там манекенов, на каждом из которых висел готовый костюм — причем костюмы были как мужские, так и женские, и даже несколько детских. На некоторых белели приколотые таблички: «Уже продано!» От разнообразия фасонов и пестроты тканей у меня зарябило в глазах, и я не сразу заметил в глубине лавки три стола, за которыми, не поднимая голов, трудились портные. Двое, помоложе, даже не повернули головы в мою сторону, когда я наконец протиснулся к ним поближе, а третий, невысокий, плотного сложения, лысеющий старичок, проворно вскочил, отложив свою работу.

— Здравствуйте! Здравствуйте вам, молодой человек! — воскликнул он с такой искренней радостью, которая могла быть вызвана, по моему разумению, только встречей с близким родственником. — Чем мы уже можем вам помочь? Вы таки пришли сделать заказ или уже купить готовое платье?

— Э-э, — я огляделся, — мне нужен новый костюм. Я могу его здесь приобрести?

— О, у старого Мотека вы таки можете купить все что угодно! Мотек — это я! — отрекомендовался толстячок и проворным шариком обежал меня со всех сторон. — Позвольте вам уже помочь! О, — воскликнул он пару минут спустя, — вы таки великолепно сложены, молодой человек! Что вы уже желаете? У меня есть самые разнообразные костюмы!

— Что-нибудь попроще, — попросил я.

— Позвольте уже старому Мотеку судить, кому что нужно! Я таки не первый год шью наряды и лучше вас знаю, кому что идет! Вот, примерьте-ка вот это! — В меня полетела белая рубашка из тонкого полотна. — Надевайте-надевайте, не сомневайтесь! Я таки знаю, что вам нужно!.. Главное в нашем деле что? Главное — чтобы костюмчик сидел!

Пришлось подчиниться.

— Ой, — всплеснул руками портной, когда я предстал перед ним в новом наряде, — я таки был прав! Скажите уже старому Мотеку правду, — он мне подмигнул, — вы рыцарь инкогнито?

— Нет! — Я даже попятился от словоохотливого собеседника. — Простой слуга. Хозяин отправляется на важную встречу и хочет, чтобы прислуга выглядела прилично!

— Ой, — круглое морщинистое лицо избороздили улыбчивые морщинки, в которых совсем утонули глазки, — вы таки кому это рассказываете, молодой человек? Старый Мотек прекрасно умеет разбираться в людях и так же хорошо хранит тайны! Зачем мне лишний геморрой на мою седую голову?.. Да смотрите уже сами!

Я глянул на себя в зеркало — вылитый вампир. Это они, насколько можно было судить из прочитанных книг, предпочитали одеваться во все темное. То есть, конечно, не все вампиры, а только высших каст, но сейчас суть не в этом. Из высокого, в рост человека, зеркала на меня смотрел худощавый мужчина явно благородного происхождения. Длинные, рассыпавшиеся по плечам черные волосы только подчеркивали это. Откуда-то взялась даже «аристократическая бледность» — на самом деле следствие не голубой крови в жилах, а недостатка солнца. Для полного сходства с вампиром не хватало янтарно-красных раскосых глаз и торчащих из-под верхней губы клыков.

— Ну? — Портной обежал вокруг меня несколько раз. — Теперь-таки вы убедились, что старый Мотек был прав?.. Но что-то в этом костюме не то…

— В него наряжен простой деревенский парень, — пробормотал я.

— Понял! — Портной даже подпрыгнул. — Вам нужен пояс! Одну минуточку…

Он куда-то делся, а потом вернулся и ловко стянул мою талию кожаным поясом.

— Вот так! Совсем другое дело! Пояс нужен, — наставительно промолвил он. — Он подтягивает, мобилизует и… Оружие тоже надо на чем-то носить!

— Я простой слуга, мне оружие не положено!

— Ой, только не стоит переигрывать, молодой господин! — лукаво подмигнул портной. — А даже если и так — мода теперь так часто меняется… Ну так берете костюмчик?

— Беру, — вздохнув, бросил взгляд в зеркало, — сколько с меня?

— Всего-то один золотой. Пояс я вам таки дарю!

Пришлось без лишних разговоров распрощаться с половиной выданных мне денег, тем более что было ясно — иного способа расстаться со словоохотливым портным нет.

— Благодарю вас, молодой господин, — в прищуренных глазах плавали смешинки. — Но, если хотите совет, то вам таки необходима подходящая обувь! И я даже уже знаю, где вы ее найдете… Тася! — завопил он так пронзительно, что два его подмастерья одновременно подпрыгнули на месте. — Тася, золотко, позови уже Моцечку!.. Это мой любимый внук, — объяснил портной. — Такой понятливый мальчик! Это что-то! Весь в меня!.. Моцечка, — обратился он к выскочившему откуда-то такому же толстенькому мальчишке. — Моцечка, мальчик мой, беги уже к дяде Яцену и скажи, что я имею для него состоятельного клиента!.. Яцен — это мой двоюродный брат, — любезно объяснил портной, когда мальчишка убежал, — он такой сапожник!.. О, это просто песня, какой он сапожник! Вы таки пальчики оближете, когда увидите, какие он шьет башмаки и сапоги!

Я поспешил за порог, еле выслушав адрес сапожника.

Одного взгляда на мою ногу брату портного хватило, чтобы выставить на прилавок черные кожаные башмаки с серебряными пряжками.

— О, — только и сказал сапожник Яцен, — старый пройдоха Мотек был-таки прав. Вы — рыцарь инкогнито!

— Ну вот, опять, — вздохнул я. — Сколько раз вам объяснять, почтенные, что…

— Ой, — умильно сощурился сапожник, — только не надо думать, что мы уже ничего не понимаем! Инкогнито — оно на то инкогнито и есть, чтобы никто ничего не подозревал! Но кровь — она всегда кровь! Она никогда не станет водицей, как ее ни разбавляй!.. И я таки хочу дать вам совет. Покажите уже свои руки!

— А что с моими руками? — Я на всякий случай осмотрел свои ногти. Грязи вроде бы нет… — Руки как руки. Чистые!

— На этих руках нет ни одного кольца! — воскликнул сапожник. — Но вы таки не беспокойтесь, молодой господин. Я имею соседом замечательного ювелира. У него такие кольца — вы просто язык проглотите, какие у него кольца!

— Он тоже ваш брат? — у меня вырвался обреченный вздох.

— Свояк, — хихикнул сапожник и приятельски подхватил меня под руку: — Ну что? Пошли уже к ювелиру?.. Эй, посмотри уже за товаром! — крикнул он подмастерью. — А я только прогуляюсь недалеко и сразу назад!

На мое счастье, ювелирная лавка находилась недалеко — стоило только перейти улицу. В полутемной комнатушке меня перво-наперво все-таки обыскали — а ну как я таким хитрым образом пытался заставить нужных людей самих отвести меня к богатому «клиенту»? — после чего ювелир запер дверь и, шмыгнув за прилавок, вывалил передо мной целую россыпь колец и перстней всех форм и размеров.

— Ну — несколько минут спустя произнес сапожник, — мы с Мотеком были-таки правы насчет вас, благородный господин!

— Почему? — обиделся я.

— Вы так смотрите на эти кольца, — со знанием дела покачал головой сапожник. — Сразу видно настоящего ценителя!

— Ничего не… — Я подавил вздох. — Просто у моего хозяина такого количества нет…

Вернее, такого количества он не взял с собой, ведь известно, что по богатству коллекции драгоценностей иных магов уступают только драконьим сокровищницам, а некоторые даже превосходят оные. Истории известен случай с одним драконом. Этот чешуйчатый «коллекционер» похитил столько девушек благородного происхождения, что на него объявили охоту свои же сородичи — то ли из зависти, то ли чтобы отмазаться от обиженных людей и нелюдей. Как выяснилось впоследствии, девушки дракона не интересовали совершенно — он ими даже не питался, будучи строгим вегетарианцем, девиц «коллекционер» воровал исключительно ради драгоценностей, которыми были увешаны его «жертвы». Коллекцию сережек, колец, ожерелий, браслетов и диадем вывозили на восьми подводах, да еще и грузчики себе карманы набили.

— Я ничего не смыслю в украшениях, — признался ваш покорный слуга. — Мне все равно…

И потом — зачем слуге перстни? Они все равно будут мешаться, когда я стану стирать или готовить. Разве что пусть лежит, вдруг возникнет нужда в деньгах?

— Тогда позвольте помочь вам выбрать. — Ювелир, невысокого роста, коренастый, как гном, и такой же сильный, я заметил это, пока меня обыскивали, бросил взгляд на мои руки и выудил из россыпи драгоценностей одно серебряное кольцо. Смотрелось оно скромнее большинства перстней, но внешняя простота компенсировалась тонкой чеканкой: на узеньком ободке сплетала листья и побеги виноградная лоза. И на мизинец левой руки оно село как влитое.

— У меня нет таких денег, — попытался запротестовать я.

— О, это сущие пустяки! — отмахнулся ювелир. — За него надо отдать всего-навсего десять серебряных монет!

Я позвенел мелочью. После расчета с сапожником у меня осталось всего двенадцать серебрушек. Что ж, трата вполне мне по силам.

— И еще, — приняв от меня деньги, ювелир явно принял и эстафету заботы, — вам уже что-то надо делать с волосами. Просто распущенные сейчас уже никто не носит. Если молодой господин пожелает, я тут неподалеку рекомендую вам отличного цирюльника. И он…

— Нет! — Я шарахнулся к выходу, крепко прижимая свои длинные волосы к шее. — Я не хочу! Не надо!

Сапожник и ювелир обменялись недоумевающими взглядами — дескать, у богатых свои причуды, — но настаивать, хвала всем богам, не стали.