Служебный роман для богини любви (СИ)

19

Когда я добралась наконец-то до своего кабинета, умудрившись даже при наличии плана заблудиться в устрашающих коридорах, купидоны успешно собрались снаружи, сгрудились прямо под окном. Хоть я и плохо знала их по именам, нисколечко не сомневалась в том, что это именно те, которым я выдавала стрелы.

Был и Димитрий. Он стоял у двери с какой-то крохотной тележкой, закрытой импровизированной крышкой, примотанной цепями.

— Чтобы не было недостачи, — прокомментировал купидон. — Мне не доверяют! Ты можешь себе такое представить? Сколько лет я тружусь на эту контору…

Перехватив мой уничижительный взгляд, Димитрий, очевидно, понял, что сболтнул лишнего, и поспешил умолкнуть.

— Да-да, Димитрий. Как ты только смог прожить столько времени? Весь в трудах, весь в трудах… — язвительно протянула я. — Давно б уже сгорел на работе…

Купидон вперил взгляд в пол и сделал вид, что он невероятно смущен. Я, конечно, отнюдь не проявила желаемую доверчивость и просто кивком велела Димитрию заходить в кабинет. Нечего мне делать — тратить время на пустые разговоры с купидоном, мягко говоря, не слишком ответственным.

Возможно, Димитрий собирался пообщаться об архиве, но я и так видела, что там происходит. Сейчас было огромное количество других проблем, с которыми следовало разобраться как можно скорее…

Как минимум — собравшиеся под окнами купидоны, которые ждали свежих разнарядок.

Я открыла настежь окно и уперлась руками в подоконник, используя его как временную трибуну. Понимала, что если выберусь наружу, то придется вновь обходить здание и плутать по коридорам, а мне этого бесценного опыта уже с головой хватило.

— Всем доброго здоровья! — поприветствовала я парней. — Надеюсь, то, что сегодня вы тут собрались все, означает, что вы готовы порадовать меня своими результатами?

Купидоны согласно загалдели. Расслышать хоть что-нибудь в этом гуле было практически невозможно, и мне пришлось ударить ладонью по подоконнику.

— Тише! — прикрикнула я и стыдливо кашлянула, почувствовав, как купидоны в один миг все уставились на меня. — Попрошу вас выстроиться в очередь и сдавать мне свои амулеты. В соответствии с этим буду выдавать вам свежие стрелы. И разнарядки тоже подготовьте… Димитрий, подвези ту тележку сюда поближе. Ключ есть?

Димитрий отрицательно покачал головой.

— Георг сказал, ты знаешь, как это открыть.

Я с трудом вспомнила, что Георг — бог огня, кузнец, занимавшийся изготовлением разнообразного оружия, в том числе и стрел. Как открыть без ключа замок, повешенный на толстую цепь, я понятия не имела, только, действуя интуитивно, потянулась к нему. Взвесила в руке, чувствуя невероятную тяжесть металла и его холод. Казалось, от цепи веяло такой энергетикой, что испугать могло кого угодно.

Однако, моя магия отозвалась сама по себе. Как и в прошлый раз, со стрелой, предмет в моей руке засветился. Зеленое свечение скользнуло в скважину, как тот ключ. Раздался скрип, и замок с тихим щелчком открылся. Загремела, падая на землю, цепь.

— Ты настолько хорошо владеешь магией? — тихо спросил Димитрий. — Но ты никогда прежде не говорила, что у тебя такая сила…

Да, не говорила. Потому что у моей предшественницы никакой силы толком не было. Я до сих пор не понимала, как ей, не обладающей положенным даром, удалось выдернуть меня из своего мира и перебросить сюда.

Наверняка ей кто-то помог. Вопрос только в том, кто именно…

— Как видишь, — протянула я, — теперь я могу довольно многое…

Откинув крышку, я скривилась. Мне показалось, что стрел было ещё меньше, чем в прошлый раз. Однако, я решила все же, что это может быть обман зрения, и принялась за работу. Забирая разнарядки, к счастью, помеченные как выполненные, и светлые, чистые амулеты, свидетельствовавшие о том, что стрела добралась до цели, я передавала купидонам следующие стрелы и прикрепляла к ним разнарядки, коих, благодаря стараниям Рене, у меня было огромное количество. С таким количеством стрел все бумаги я не разберу и за несколько месяцев, не говоря уж о нескольких днях.

А ведь поступают и свежие…

Я велела себе пока что об этом не думать — ровно до того момента, пока, потянувшись за стрелами, не обнаружила, что внутри совершенно пусто. Несколько купидонов осталось и вовсе без стрел, и они растерянно смотрели на своих коллег.

— Но мы ведь все сделали! — запротестовал один из мужчин. — Почему нам не выдают стрелы? Неужели это означает, что у нас не будет шансов исправиться?

— Я поделюсь своими, — вскинул руку молодой паренек, тот самый, у которого ещё были яркие, незапятнанные крылья. — Но это все равно странно…

Странно, да.

Я помрачнела. Купидоны могли разнести даже больше, чем успели за прошедшие сутки. И что? Теперь стрел стало ещё меньше!

— Сегодня будет так, — решительно заявила я. — Так что можете улетать. А завтра… Пойдем-ка, Димитрий. Завезем тележку Георгу… И заодно пообщаемся с ним.

Судя по тому, как выразительно скривился Димитрий, встреча с Георгом точно не была пределом его мечтаний, и ни на какие душещипательные беседы он тоже не рассчитывал. Тем не менее, слово начальства — мое, то есть, — оказалось достаточно авторитетным, чтобы купидон кивнул и, покорно понурив голову, поплелся следом за мной. Я пропустила его вперед, сделав вид, что всего лишь из-за тележки, чтобы он случайно на меня не налетел. На самом же деле просто подумала, что идти, уткнувшись носом в путанный план коридоров, пока Димитрий следует за мной — не лучшая идея. У купидона и так было огромное количество поводов заподозрить, что со мной что-то не так, так зачем предоставлять ему ещё один?

— Он не станет тебя слушать, — и без того заныл Димитрий. — Это же Георг! Он упрямее Истинных! Если решил, что будет выдавать столько стрел, значит, у него на то есть определенные причины…

Как бы ни так… Тут у всех есть определенные причины недолюбливать Эдиту, но это совсем не значит, что я должна сидеть, сложа руки, и просто ждать, пока любовь в этом мире попросту будет оставлена на произвол судьбы.

Оно-то, конечно, можно и так, но я понимала: если сдамся, не продолжу свою борьбу, то сделаю только хуже. Раз уж я ввязалась во все это, то обязательно должна со всем разобраться.

Димитрий охал, ахал, останавливался несколько раз, почти падая на собственную тележку, и упорно делал вид, что он не в силах больше сделать ни шагу. Я оставалась непреклонна. Мой уверенный вид, очевидно, вдохновлял его на новые подвиги актерского мастерства, но без толку.

— Откуда только в тебе взялось это рвение? Столько желания работать? — ворчал он, не желая униматься. — Я одного не понимаю: ты же раньше была вполне нормальной. Эдита, какая муха тебя укусила?

— Не муха, а бог смерти, — решила найти я наиболее логичное объяснение своим разительным переменам. — Ты не слышал? Любовь меняет людей. В лучшую сторону.

— Но не так же радикально!

— Моя любовь слишком долго зрела, а теперь наконец-то пошла в рост, — отрезала я. — И вообще, что тебя не устраивает? Я всего лишь хочу полноценно восстановить функционирование Канцелярии Любви. У нас невесть что творится! Или ты считаешь, что после всего того, что натворил, ещё имеешь право на собственное мнение?

— Ну так а куда мне это мнение деть?

— Можешь проглотить его и медленно переваривать. Вдруг желудочный сок разъест твое мнение до такой степени, что с него слезет вся шелуха из корысти и желания ничего не делать?

Не знаю, как у Димитрия сложилось дело с проглатыванием собственных мыслей, но он таки изволил умолкнуть и просто молча толкать тележку. Терпения и тишины хватило, впрочем, ненадолго. Он остановился у нужной двери, на которой висела намертво прибитая табличка с надписью «бог огня и кузни, Георг», и решительно заявил:

— Все, не пойду дальше! Я уже его сегодня видел, с ним разговаривал, больше повторять это не хочу. У нас плохие отношения!

— Ты тоже подстрелил его, ещё и чужой стрелой? — язвительно поинтересовалась я.

— Какое это имеет значение? — вскинулся Димитрий. — Просто не желаю влезать в это, да и все… И… Я пойду. Мне ещё работать надо. Там архив недоубран! Наверняка кусачий вазон по нам соскучился. И… Удачи!

Поспешное бегство Димитрия меня не порадовало. В архиве, конечно, ещё было над чем поработать, но мне не понравилось то, с какой завидной скоростью он убежал прочь, явно рассчитывая скрыться до того, как я все-таки постучу в дверь и вызову этого самого Георга.

Это свидетельствовало только об одном — там, внутри, меня не ждало ничего хорошего.

Был, конечно, замечательный вариант заставить Димитрия вернуться, причем немедленно, но я почему-то решила немного обождать. Ничего страшного не случится, если я поговорю с Георгом сама. Не убьет же он меня, в самом деле! Если даже любовный патруль не убил, то этот и подавно…

Тяжело вздохнув, я набралась смелости и решительно постучалась.

Открыли не сразу. Мне пришлось повторить стук, должно быть, раза четыре, прежде чем дверь наконец-то со скрипом приоткрылась, и оттуда мрачно поинтересовались:

— Кто? Что надо?

— Это Эдита, — я постаралась говорить спокойно, игнорируя громогласный бас, — богиня любви. Пришла поговорить по поводу стрел…

— Убирайся!

Я не сдвинулась с места.

— Это важно. И я не уйду отсюда, пока мы не поговорим.

Дверь спешно рванули обратно, но я клещом уцепилась в дверную ручку и не позволила богу огня скрыться с глаз моих.

— Это, в конце концов, не мужской поступок, — возмутилась я, — оставлять девушку снаружи и заставлять её ждать, да ещё и звать кого-то на помощь!

— Ну и кого ты приведешь? — язвительно поинтересовался Георг. — Купидонов своих?

— Себастьяна, — выпалила я, не подумав. — Или Рене…

Дверь отворилась так стремительно, что едва не сшибла меня с ног. Георг вырос на пороге.

— Что надо? — мрачно, но уже с намеком на приветливость поинтересовался он.

Выглядел мужчина пугающе — и это только мягко говоря. Высокий, широкоплечий, он больше напоминал мне некого медведя, чем живого человека. Карие глаза буквально горели огнем ненависти; он щурил их, всматриваясь в мое лицо, и как будто нарочно пытался испугать сильнее.

Я не позволила себе испугаться. Ну, мужчина. Ну, с бородой. Ну, высокий, страшный на вид. Так и что с того? Позволить делу всей своей жизни провалиться, потому что испугалась какого-то там бога огня? И что он мне сделает? Ну не убьет же!

Хотелось бы в это верить…

— Стрелы надо, — отозвалась я, не позволяя ни единой нотке сомнений закрасться в собственный голос. — Почему сегодня выдали ещё меньше, чем вчера?

— А ты их что, считала?

— Считала, — кивнула я. — И не досчиталась аж семь штук. Притом, что мои купидоны отработали идеально. Я могу сдать все амулеты.

Не давая Георгу возразить, я буквально втолкнула его в помещение тележкой. Уже оказавшись внутри и все ещё не закрыв дверь — чтобы не лишать себя путей к отступлению, — уверенно открыла её и продемонстрировала контролирующие амулеты.

— Это случайность, что в кои-то веки обошлось без оплошностей, — пожал плечами бог огня. — Я все равно не имею ни малейшего повода тебе доверять.

— Это не случайность, — твердо заявила я. — Это повод выдать как минимум столько же стрел, сколько лежит здесь.

— Я уменьшаю нормы…

— По какому праву? Почему ты не уменьшал их прежде, когда работа купидонов была далека от идеала?

— Я уменьшал!

— Да? И скажешь, что по семь штук каждый день? — я пошла в наступление, уверенно толкая вперед свою тележку.

Моя предшественница, по словам Себастьяна, была достаточно наглой особой, потому ничего удивительного, если богиня любви Эдита внезапно пойдет напролом.

Кажется, Георг был потрясен, когда его затолкали в помещение его же тележкой. Не менее удивленно он уставился и на амулеты — несомненно, указывавшие на то, что стрел было больше, но все они долетели до своей цели.

— Я требую, — с нажимом промолвила я, — чтобы моему отделу выдавали больше стрел. Или хотя бы столько же! По каким причинам была уменьшена суточная норма? Если они есть, то я желаю их услышать. А если их нет, то это, получается, наглое самоуправство? В таком случае, считаю, что имею полное право подать жалобу…

Георг скривился.

— Вчера, — сообщил он, — на склады поступили сломанные стрелы в огромном количестве…

— Конечно! Потому что я активизировала своих купидонов, и мы с ними разобрали завалы в архиве, — решительно заявила я. — О том, что творилось в архивах, всем прекрасно было известно… — по крайней мере, мне казалось, что да. — А значит, причиной отказа это быть не могло. Или ты хочешь сказать мне, что я буду получать меньше стрел из-за того, что пытаюсь наладить работу отдела?

Судя по всему, именно это Георг сказать и хотел. Он прищурился ещё сильнее, темные глаза, и так не радовавшие своим огромным размером, теперь превратились в узенькие щелочки. Он сделал шаг в моем направлении, выдал какой-то странный звук, больше напоминающий рык, и заявил:

— Больше стрел не будет. Материалов у меня нет. Довольствуйся тем, что я выдаю, или можешь подавать в отставку. Если найдешь дуру, которая согласится после всего того, что ты нам натворила, разгребать завалы!..

— Я свои завалы разгребу сама, — не сдавалась я. — Если мне предоставят все необходимое! У меня есть люди, готовые выполнять разнарядки. И разнарядок тоже хватает! Но у меня нет стрел! По какому праву ты ограничиваешь возможность народа обрести любовь?

— Уходи, сказал! — решительно заявил Георг, указывая мне на дверь. — В этом разговоре нет ни малейшего смысла.

— Но…

— Прочь!

Я нахмурилась. То, с какой уверенностью мужчина меня изгонял, наводило на определенные мысли, лишенные радостного смысла.

— Нет, — уперлась я. — Никуда не уйду, пока ты не объяснишь мне, почему стрел внезапно стало меньше. Я говорила с Себастьяном, и он сказал, что после разбора архива материалов для изготовления станет гораздо больше. Разве это не должно способствовать изготовлению стрел в большем количестве?

Очевидно, логика Себастьяна, и до того не слишком стойкая, после этих слов вообще дала сбой. Он выщерился, глядя на меня так, словно я только что обвинила его в чем-то ужасом, и схватил со стола железные щипцы.

Такими можно и убить, подумалось мне.

Нас разделяла всего лишь тележка, и я как-то запоздало осознала, что этого довольно мало для защиты. А Георг, зло щерясь, уверенно наступал на меня. И что-то мне подсказывало, что простым побегом дело не исправишь.

— Эй, я не понял, — донеслось вдруг из дверного проема, — это что тут такое происходит?!