Снегурочка без определенного места жительства (СИ)

8. Первый поцелуй

1 января 2019 года

Кира

Я вышла из детской комнаты, где забылся сладким сном усталый мальчик, и увидела в прихожей перед зеркалом Брагина. Он уже избавился от костюма деда Мороза, и, кривясь от неприятных ощущений, заканчивал отдирать накладную бороду. Заслышав наши с Кариной шаги, мужчина обернулся. Его глаза пробежались по мне и вспыхнули, выдавая, что Никите Алексеевичу очень нравится то, что он видит. Или та. То есть я.

Он без грима на лице и безразмерной красной шубы тоже выглядел отлично, даже потрясающе! Высокий рост: на голову выше моего. Сильные плечи. Отличная фигура без малейшего намека на лишний вес. Проступающий под обтягивающей водолазкой рельеф выпуклых мускулов. Лицо с правильными, чуть резкими чертами, желтые, как у тигра, внимательные глаза и густая темно-каштановая шевелюра без намека на залысины. «Ему бы не агентством управлять, а на обложках глянцевых журналов красоваться», — подумалось ненароком.

И этот шикарный мужчина смотрит на меня с явно недетским интересом? На меня, бедную студентку, Снегурку с нарисованными черными бровями, румяными щеками и смешной шапочкой с помпоном на голове? Верилось с трудом.

Еще труднее было поверить Никите, когда он принялся убеждать меня, что не хочет никуда отпускать и готов взвалить на свои широкие плечи все мои неприятности. Но… он умел уговаривать. Я и сама не заметила, как проболталась о том, что мне негде жить. После этого признания гордо уходить в ночь смысла уже не было, и я приняла приглашение вернуться за стол и задержаться в гостях.

Получив согласие, Брагин шагнул ко мне — большой, теплый, надежный. Водрузил на плечи горячие ладони, вроде как для того чтобы помочь избавиться от верхней одежды. А потом склонился вдруг, заглянул в глаза, словно отыскивая в них ответ на незаданный вопрос… и — поцеловал!

Наверное, если бы он действовал более напористо и жестко — я бы оттолкнула его, попыталась вырваться, может, даже залепила бы пощечину. Но Никита просто прижался губами к моему сомкнутому рту и остановился.

Его пальцы едва ощутимо дрожали на моих плечах. Он тяжело дышал, словно пробежал стометровку. И — ждал, оставляя мне возможность самой решить, быть или не быть этому поцелую, этому внезапному сближению. Его способность сделать решительный шаг и тут же остановиться, давая свободу выбора, сбивала с толку. Околдовывала. Лишала сил и желания сопротивляться.

Я почувствовала, как резко ослабли и начали подгибаться коленки. Казалось, еще чуть-чуть — и я просто сползу по его телу на пол, растекусь по светлому ламинату бесформенной лужицей. Все, что я могла сделать, чтобы не упасть — это уцепиться руками за сильную шею мужчины. И я подняла руки. Закинула их ему на плечи. Обняла ладошками затылок, с восторгом ощущая под пальцами рассыпчатые жестковатые завитки чуть длинноватых волос, от которых пахло сгоревшими бенгальскими свечами, свежими мандаринами и, почему-то, зимним лесом.

Мой дед Мороз, оказавшийся вовсе не дедом, а молодым притягательным мужчиной, отозвался на это движение хриплым вдохом. Его губы дрогнули, раскрылись и втянули сразу обе моих губы. Это было странно, непривычно, но очень приятно. Я расслабилась, разжала зубы, давая понять, что хочу продолжения, и тут на меня обрушилась цунами из поцелуев, и каждый из них был особенным, незнакомым и казался неповторимым. Так страстно и умело меня еще никто и никогда не целовал.

Если быть честной, то меня вообще до сих пор целовал только один парень — мой одноклассник Валера. Но это были неумелые и неловкие попытки двух подростков, решивших то ли поиграть во влюбленность, то ли попробовать, как это — быть взрослыми и заниматься тем самым, запретным… С Валерой у нас вообще все было в первый раз — свидания, поцелуи, первая близость, во время которой мы больше смущались и хихикали, чем занимались делом.

Сейчас, с Никитой Алексеевичем, все было по-настоящему. По-взрослому. Без шуток. Да, мы познакомились всего пару часов назад, но я знала, ощущала внезапно пробудившейся женской интуицией, что он не настроен на кратковременный и легкомысленный флирт. Что он ищет и видит во мне больше, чем подружку на одну ночь.

Смелости мне добавило и то, что целовались мы в прихожей, в доме сестры Брагина. Если даже у этих поцелуев будет продолжение — случится оно не здесь и не сейчас. Потом, позже. Когда мы оба отдышимся, когда схлынет этот водопад эмоций, а на смену ему придет уверенность в том, что мы оба готовы сделать следующий шаг.

Отдавшись новым чувствам, погрузившись в них, я потеряла счет времени, и, наверное, сама никогда не решилась бы оттолкнуть мужчину. Брагин сумел остановиться первым. Замедлился. Чмокнул нежно в нос, потом прижал мою голову к своей груди так, что его подбородок лег мне на маковку. Протянул длинно:

— Ки-и-ира… Ты — мое сумасшествие.

Помолчал еще немного, затем все-таки снял с меня снегуркину шубку и повесил в шкаф на плечики. Краем глаза я уловила свое отражение в зеркале и ужаснулась: грим размазался, брови потеряли форму, тушь осыпалась и легла пеплом на скулы.

— Мне нужно умыться! — пискнула, пытаясь спрятать лицо от Никиты Алексеевича.

— А вот с этим не поспоришь! Ты сейчас скорее на трубочиста похожа, чем на девочку из снега, — Брагин провел меня в ванную, на ходу махнув в сторону зала:

— Мы ждем тебя. Не задерживайся слишком, ладно?

— Ладно, — я с облегчением закрылась в ванной, высмотрела среди тюбиков и флакончиков пенку для умывания и с ее помощью полностью сняла с лица косметику.

Вышла и обнаружила, что Никита Алексеевич дожидается меня прямо под дверью. Мы вместе направились в зал.

Завидев нас вдвоем, Карина очень обрадовалась, шепнула тихонько «йес!», а Макс многозначительно повел бровями, но уже через мгновение они оба расплылись в улыбках:

— А вот и Дед Мороз со Снегурочкой вернулись, значит, праздник продолжается!

— Да, — подтвердил Никита Алексеевич. — Мы решили: будем гулять, пока хозяева нас не выгонят!

— Этак вы рискуете у нас на неделю поселиться, — поддела брата Карина. — Раньше Рождества можем и не отпустить!

Так, под смешки и шутки, я вновь оказалась за праздничным столом. Никита и его родственники потребовали, чтобы я обращалась ко всем на «ты» и по очереди выпили со мной шампанского «на брудершафт», чтобы, как они выразились, узаконить такое обращение.

Я думала, что мы, все четверо, так и будем сидеть у стола, жевать потихоньку закуски и смотреть новогодний концерт. Вот только Брагина и его родню такие развлечения не устраивали. Уже через несколько минут они уговорили меня принять участие в игре, суть которой состояла в том, чтобы угадать слово, написанное на бумажке, которую ты сам не видел, но которую прикрепили тебе на лоб. Сыграли два круга, один раз победил Никита, второй раз — его сестра.

— Не огорчайся, Кира, — Макс оказался тем еще любителем подтрунивать над окружающими. — Брагины оба такие: любят побеждать и настаивать на своем. Диктаторы!

Никита и Карина на его шутку не обиделись и предложили включить караоке.

— Но Алекс же спит! — удивилась я.

— Он крепко спит, — успокоила меня хозяйка дома. — А мы громко петь не будем. Кстати, голос у тебя хороший, училась где-то?

— Да, в музыкальной школе по классу вокала, — призналась я.

— Тогда тем более порадуй нас своим исполнением, а мы подпоем, как умеем, — присоединился к уговорам сестры Никита.

И понеслось: популярные песни, старые песни о главном, романсы… Где-то через час я отложила микрофон в сторону и заявила твердо:

— Все! Больше ни куплета! Мне еще днем два утренника отработать предстоит!

— Тогда, думаю, пора нам всем прилечь и хоть немного поспать. Скоро четыре часа утра, а у нашей Снегурочки, оказывается, рабочий день впереди. — Карина даже не стала спрашивать, согласна ли я заночевать у них, просто взяла за руку и повела куда-то. — Вот, тут у нас гостевая спальня, располагайся, устраивайся, а я тебе сейчас чистую ночную рубашку, халат и полотенце принесу. Надеюсь, не откажешься воспользоваться?

— Не откажусь, хотя мне ужасно неудобно!

— Неудобно на потолке спать — одеяло сваливается, — Карина решительно пресекла мои попытки отказаться от излишней заботы и умчалась за обещанными одежками.

— А Никита? — все же поинтересовалась я вдогонку.

— Никита в гостиной ляжет, на диване. Ему не впервой, — сестра, похоже, особенного трепета перед старшим братом не испытывала, несмотря на его известность.

Через полчаса я, умытая, свежая, лежала, кутаясь в легкое и теплое одеяло, и думала о том, что ради такой невероятной новогодней ночи стоило остаться без съемного жилья и даже подвернуть ногу.