Снегурочку заказывали?!

Глава 1

— Ненавижу праздники, — бурчала я себе под нос, пытаясь грациозно лавировать между накатанными участками на тротуаре. — И зиму терпеть не могу, — выплевывая очередную снежинку изо рта, страдальчески прокряхтела, уткнувшись носом в шарф.

Вернувшись недавно из Европы, где о снеге можно только мечтать, я прямиком окунулась в настоящую русскую зиму: с морозами, заторами на дорогах, и красными счастливыми лицами детворы, что рассекала на коньках в хоккейных коробках.

Видимо, взрослая жизнь настолько затянула меня, что юношеское озорство давно покинуло душу. Поэтому окружающая действительность немного раздражала. Последней каплей этого вечера стало падение, точнее полет. Я, подобно балерине Большого театра, практически села на шпагат, может и не так виртуозно, но сути это не меняет. После чего с грацией хромоногой лани завалилась на бок, понимая, что без посторонней помощи вряд ли смогу подняться. Но, как нарочно, поблизости никого не оказалось. Прохожие, словно сговорившись, исчезли на время из поля зрения, поэтому мне пришлось изрядно попотеть, чтобы принять вертикальное положение. Кое-как поднявшись, я отряхнулась и подняла голову вверх.

До подъезда Люськи оставалось не более пятидесяти метров. И преодолеть их мне необходимо было с минимальными потерями. Каблук и без того подозрительно скрипел при каждом шаге, а кубышка была почти разорена, следовательно, рассчитывать оставалось только на удачу, ну или на погоду. При чем последняя вряд ли расщедрится на субтропические значения на градуснике.

Осторожно прошагав эти несколько десятком метров, я надавила на кнопку домофона и приготовилась ко встрече с подружкой.

Люська жила одна в съемной однокомнатной квартире в центре города, жила надо сказать неплохо весьма. Дружили мы давно, наверное, класса с седьмого. Правда дружба наша зарождалась медленно, поначалу мы беспощадно тиранили друг друга, подкладывая кнопки и намазывая стулья клеем. Потом, повзрослев и осознав, решили, что жить в мире гораздо приятнее, зарыли топор войны и уже не представляем, как могли бы быть друг без друга.

— Чего такая недовольная? — распахнула дверь квартиры Люська, давая возможно мне пройти внутрь.

— Жизнь — боль. Дворники экономят на реагентах, а вот мне похоже придется раскошелиться на новые сапоги. Каблуки дышат на ладан, — состроила я мученическую гримасу, стряхивая снег с плеч.

Протянув пуховик Люське, я поставила обувь на полку и протопала в гостиную.

На журнальном столике уже дымились чашки с чаем, а в блюдечке было клубничное варенье. Рубиновая сладость так и манила, и я без застенчивости почерпнула тягучую массу чайной ложкой.

Люська покачала головой, и отправилась на кухню, чтобы через минуту вернуться с литровой банкой варенья.

— Держи, — хихикнула она, водрузив ее на стол.

— Вот за это я тебя и люблю, — ткнула я пальцем в подружку. — Кстати, думала он гораздо больше, — произнесла, намекая на синяк, что красовался под ее глазом.

При телефонном разговоре Люська уверяла, фингал такого размера, что заметен из космоса, но на поверку оказался ничуть не больше пятирублевой монеты. Конечно, фиолетовый ей явно не к лицу, но в жизни бывают вещи и пострашнее, нежели приложиться к дверной ручки в темном подъезде.

— Ты умеешь подбодрить, — запыхтела она, усаживаясь напротив.

Рыжие пряди были аккуратно уложены в замысловатую прическу, новое платье, макияж. Только красивая линия бровей сведена к переносице, оттого я сделала вывод, что подруга чем-то озабочена помимо разукрашенного лица.

— Что на повестке дня? Ты хмурая, как небо за окном, — кивнула я, предлагая ей открыть карты и наконец-то рассказать, что так тревожит ее душу.

— Новый Год на носу, — выдохнула Люська, — а у меня это… — взмахнула она руками, угрюмо глядя перед собой.

— И? Вечеринка что ли накрывается? — никак я не могла понять куда клонит она. — Подумаешь, пропустишь в этом году. Порой полезно совершать перезагрузку. Вот я, — выпрямив спину, произнесла гордо, — в этот раз полностью, нет, частично все же, решила отказаться от традиций. Никакого накрытого стола, ломящегося от еды, оливье, холодца и прочего. Лишь шампанское, мандарины и елка.

— Поэтому тебе двадцать шесть, а ты еще замуж не ходила, — выдала подружка, заставляя меня поперхнуться. Я немного не улавливала связь между праздником и отсутствием мужа, хотя бы бывшего, оттого продолжала лупиться на нее, периодически моргая.

— Мне вообще-то через два дня на елку, — взвизгнула Люська, — а я, я… — зарычала она: — Куда с такой хохломой на лице?!

— И не смотри так на меня, — выставила я руки вперед, понимая на что она намекает. — Нет, нет и еще раз нет.

Люська сложила руки домиком и жалостливым взглядом посмотрела на меня. Варенье застряло в горле, потому что подружка умела давить на чувства, а я не могла противиться.

— Улька, — запричитала она: — Новый год, волшебство, дети ждут чуда, — сменяя просящий тон на командирский, продолжила подружка. — Всего-то хоровод поводишь и пару песенок с ними споешь. У меня костюм есть и текст, отрепетируем и все пройдет, как по маслу.

— Ты сумасшедшая, — покрутила я пальцем у виска, нервно улыбнувшись. — Какая из меня Снегурочка-то?!

— Нормальная, — подскакивая с места, прорычала Люська. — Срам свой на руке только спрячь.

— Это татуировка, — гордо прорычала в ответ, задрав свитер.

Будучи в Париже, я все-таки не выдержала и, подгоняемая бунтарским ветром, набила себе «рукав». Правда для первого раза все же выбрала хну, потому что засомневалась, смогу ли сродниться с новым рисунком на теле. Но походив с тату несколько недель все-таки пришла к выводу, что это не просто красивая картинка на коже, а состояние души. Только вот моего восторга, к сожалению, близкие не разделили. Родители посчитали это просто модным веянием, надеясь, что, когда эта ерунда смоется, я и думать забуду о новом рисунке. А Люська рассчитывала на мою трусость и болевой порог, пугая страшилками про гангрену.

— Лучше бы цветы набила или натюрморт, — насупившись, пробубнила она.

Я закатила глаза, не желая спорить. Идея ее мне не нравилась, наряжаться кем бы то ни было в мои планы не входило, к тому же я не сторонник вечеринок и маскарадов. Отягчающим обстоятельством всей этой затеи было еще то, что дело предстоит иметь с детьми. Не было во мне уверенности, что справиться с ватагой ребятишек я смогу. Но подружка была непреклонна. Людка, вообще, умела стоять на своем, и сдвинуть ее с места было непростой задачей.

Посверлив еще какое-то время друг друга взглядом, я тяжело выдохнула и, поклявшись, что это в последний раз, когда иду у нее на поводу, все-таки согласилась.

Тем более, что елка уже была наряжена, мандарины и шампанское закуплены, а телевизор настроен на нужный канал.

Примерив тулуп и блондинистый парик, я отметила, что выгляжу дико и глупо. Снегурочка с рокерской душой и тату под одеждой, предпочитающая петь в душе альтернативу — это не для слабонервных. Тулуп поначалу никак не желал застегиваться в районе груди, но под чутким руководством Люськи все же сдался. Оставалось только помнить, что дышать необходимо поверхностно и чаще, чтобы пуговицы не разлетелись в стороны.

— Красота, — выдала довольно подруга, почесывая затылок. Ее лицо сияло, как рубль, отчеканенный недавно.

— Ага, ослепнуть хочется, — покачала я головой в свою очередь, с радостью скидывая с себя бутафорские косы.

Поболтав еще некоторое время, я вынуждена была отправиться домой. Требовалось все переосмыслить и построить план. Нет, не так… Требовалось выучить этот дурацкий сценарий, потому что падать в грязь лицом, подставляя параллельно Люську, было бы чересчур. Заверив, что с директором она договорится, Люда перекрестила меня на дорожку и поцеловала в обе щеки.

Волоча пакет с реквизитом, я плелась по заснеженным улицам, разглядывая витрины с яркими огоньками. Ловя свое отражение в зеркалах, я улыбалась, заслушиваясь любимой группой, что сейчас играла в плеере. Вечер впрямь подталкивал к тому, чтобы поверить в чудеса. Волшебные деньки наступают, когда практически любое желание может сбыться. На мгновение я задумалась, а чего же мне хочется?! С работой полный порядок, крыша над головой есть, друзья, пусть и с чудинкой, тоже присутствуют. Любви только нет… Чтобы настоящей, искренней, когда забываешь, как это дышать по отдельности.

Взглянув на вывеску небольшого магазинчика, я уверенно шагнула внутрь с невинным намерением прикупить растворимый кофе. В наушниках продолжали взрываться аккорды бас-гитары, а я старалась вести себя прилично — не пританцовывать в общественном месте.

Шляясь между полками, придирчиво рассматривая товар, я совершенно не обращала внимания на окружающих. Душа подпевала знакомому голосу, что с надрывом кричал о несчастной любви, а я медленно шла вперед. Неожиданно кто-то коснулся моего плеча, заставив вытащить наушник и обернуться.

Высокий мужчина, а может парень, стоял напротив. Широкоплечий, крепкий, только вместо лица у него была заячья маска. Я готова была уже закатить глаза и рассмеяться, пока взгляд не зацепился за пистолет, что был в его руке. Открыв рот, я замерла на месте, выпуская из рук банку с кофе. Она, упав на кафельный пол, закатилась под стеллаж, а мужчина в маске наклонил голову в бок в тот момент, когда сзади к нему подошел такой же крепкий парень.

— Чего уставилась? — рявкнул второй.

Я лишь хлопнула глазами, пытаясь не упасть в обморок. Тот, что был сегодня зайчиком, повернулся на голос и застыл на миг. Они таращились друг на друга, как два самца, что не поделили территорию. И если бы я была проворнее, то юркнула бы в служебное помещение. Но, с чисто-женской заторможенностью и, наверное, любопытством продолжила пялиться на этих двоих. Тем более, что вновь подошедший был тоже в маске, только черной. Такие часто доводилось видеть в сериалах на парнях, что участвуют в криминальных разборках. Я переводила взгляд с одного на другого, понимая, что ситуация довольно-таки странная. Они тоже молча стояли, гипнотизируя друг друга взглядом, но второй все ж оказался шустрее. Достав из-за пояса оружие, стукнул "зайца" по лбу, в результате чего крепкий паренек завалился на пол, а следом за ним упала я, понимая, что это будет самым верным решением в настоящий момент.

Ощущения смешивались в тугой узел, и было непросто претворяться бесчувственной куклой. Оказалось, что изображать обморок, при этом пытаться подглядывать из-под ресниц, как бы никто не свистнул под шумок пакет с реквизитом, дело практически невыполнимое. Но мне каким-то чудом удалось это сделать. Прижав его к груди, я так и рухнула на казенный пол, обескураживая парня в маске.

Он выругался, выдохнув со свистом, и окликнул, видимо, своего напарника. Очень хотелось подсмотреть, что это за фрукт такой, но я побоялась испытывать судьбу. Которая, кстати, похоже решила поиздеваться.

— Лопоухий, — рявкнул тот, что топтался рядом.

По шарканью его ботинок, можно было сделать вывод, что парень бегает вокруг наших тел кругами.

— Лопухов, вообще-то, — раздался раздраженный бас со стороны.

— Да какая разница. Где Жора?

— Кассиршу стережет, — лениво ответил Лопухов, — выручка маленькая. Говорил я вам, что дурная это затея, — фыркнул он укоризненно.

— Дурная, — передразнил его первый, — зато здесь охраны нет.

— Ага, и дичь водится, — засмеялся второй, по-видимому, намекая на парня в заячьей маске. — Я б, конечно, предпочел сейф с золотом, но придется брать ушастого и ее, — несвежее дыхание обдало мою щеку, отчего захотелось вскочить и убежать в отдел с освежителями воздуха.

— Выкуп потребуем? — приободрился Лопухов.

— Думаешь дадут?! Этот вообще мутный, смотри, у него даже пушка игрушечная. Дилетант! — развесился первый.

Вот теперь мне действительно захотелось встать и дать деру, заодно пнув «зайца», который накликал беду. К тому же пугали слова о выкупе, вряд ли кто за меня много даст. И не потому что я человек такой паршивый, просто друзья и родители не являются богачами, относясь больше к среднему классу.

Дождавшись Жору, мужчины еще немного потолковали о перспективах, подумывая прихватить и кассиршу, но к ее радости все же идею эту отмели. Решив, что впятером и так тесно будет, и ее они чисто физически не потянут, если она надумает тоже грохнуться без чувств. Кажется, даже на расстоянии в двадцать метров я услышала радостный вздох, и крепче сжала зубы.

Жора совершенно не ласково подхватил меня с пола и, закинув на плечо, словно мешок с картошкой, потащил к выходу. Голова моя свисала и, воспользовавшись моментом, я открыла глаза, отметив, что парень является достаточно крупным. Мышцы перекатывались на руках, создавая иллюзию, что он похож на Годзиллу. Черная куртка, штаны цвета хаки, берцы на ногах. Парни явно продумывали налет на магазинчик, и, если б не этот пушистый я бы ловко затерялась среди высоких стеллажей. Кстати, парня в маске тоже сгребли за компанию, только ему повезло меньше. Лопухов волок его за ногу, совершенно не заботясь, что брат наш меньший заработает пару синяков.

— Что у нее за пакет-то такой? — поинтересовался первый. Кажется, за это время я приспособилась различать парней по голосам.

— Саш, вот возьми и проверь, — рявкнул Жора, спустив меня с плеч и приставив к чему-то железному. Ноги сами собой подкосились, и я медленно сползла, плюхнувшись попой на снег.

— Какие-то шмотки, — зашуршав целлофаном, пробубнил Лопухов. А я чуть не застонала, сжимая пальцы, боясь, что реквизит будет так безбожно утрачен.

— Глянь вцепилась-то как, может там деньги?

— Ага, и камни драгоценные, — заржал Жора, игнорируя предложение меня обыскать, что в целом очень порадовало. В свое личное пространство я абы кого не пускаю, поэтому в этот момент судьба уберегла его от травмы, по крайней мере, головы.

Послышался щелчок, и нас, словно два куля, забросили внутрь автомобиля. Я завалилась на спину, открывая глаза, и начала пялиться в темноту. Старые уазики, хвала небесам! Сверху был натянут тент, а значит, горе-похитители сидят в кабине. Рядом завозился мой друг по несчастью, и я не смогла сдержаться, чтобы не пнуть его коленом.

— Больно, — простонал он, стягивая маску.

— Сам виноват, — прошипела я, усаживаясь на пятую точку.

Машину потряхивало на каждой кочке, а их в нашем городке хватало.

— Где мы? — потерев глаза, завертел он головой.

Я-то уже привыкла к темноте, и теперь неплохо его видела. Голос, кстати, был приятным. С небольшой хрипотцой и еле уловимым акцентом. Чувствовался французский прононс, что вызвало в душе любопытство. Хотя может все проще — у парня всего лишь гайморит.

— Хороший вопрос, едем на экскурсию с плохими дядями. Они решили устроить охоту, заодно прихватили мальчика-зайчика и меня, — снова толкнула я его носком сапога.

— Прекрати пинаться, — зашипел он, стараясь ухватить меня за лодыжку.

— Между прочим, в переплет мы попали по твоей вине.

— С какой это радости? — перешел он в оборону. — Я что ли тебя насильно запихнул сюда?!

— Ты угрожал мне пистолетом.

— Ага, игрушечным, — усмехнулся он.

— Тем более, — прорычала я, подумывая запустить в него пакетом. — С чувством юмора, мон ами, у тебя проблемы. Так что думай теперь, как будем выпутываться.

— С чувством юмора у меня, как раз все в порядке, — пробормотал он: — Проблемы у тебя, — ткнул "заяц" в меня пальцем, — с коммуникабельностью, — попытался парень сменить тему.

А я отметила, что зубы заговаривать у него выходит мастерски. Осталось понять для чего он нарядился, как полный придурок. Версий у меня было несколько и все они вертелись возле его предположительного диагноза. Похоже столкнуться мне довелось с психом.

— Обоснуй, — фыркнула я, вновь отодвигаясь на безопасное расстояние.

— Я за тобой уже месяц хожу… — выдохнув, начал он.

— Ты маньяк?!

— У тебя как с фантазией? Видимо, плохо! — резюмировал парень раздражено, отвернувшись в противоположную сторону.

Автомобиль снова резко дернулся, на сей раз затормозив, и мы, словно по команде, упали ничком на пол.