Снегурочку заказывали?!

Глава 5

— Дашка? — переспросила я у Оливье, когда Райка бодрым шагом потащила Сашку вперед.

— Ну, может корова или свинья. Не думаю, что хозяйка держит в рабстве людей.

Я лишь пожала плечами, немного с опаской заглядывая в сарай. Но войдя внутрь даже удивилась слегка, среди тюков сена и дачного инвентаря в стойле находилась лошадь. Она топнула копытом и принялась хрустеть овощами, что лежали в тазу рядом с ней. Мне так хотелось протянуть руку и погладить ухоженную гриву этого гнедого красавца, но конь фыркнул, и я с перепугу отшатнулась назад.

— Обалденный, — засмотрелся Оливье на животное.

— А то, кормилец в семье, — выдала Райка, гордо вскинув голову. — Ребятки полежат тут пусть пока, авось тепло.

Я обернулась, взглянув на троицу. Они мирно посапывали, уткнувшись лицами друг в дружку. Райка соорудила им мягкую постель из соломы, а сверху укрыла куском брезента. Да и в хлеву надо сказать было относительно тепло и светло. Лампочка, висящая под потолком, создавала уют, заливая сарай мягким светом.

— Федька их постережет, — махнула она рукой, и только сейчас я заметила в углу лохматого пса.

Он рассматривал нас с интересом, но голоса не подавал, чем удивил. И впрямь не деревня, а параллельный мир какой-то со своими порядками и жизненным укладом. Но самое забавное, что убираться отсюда прочь не хотелось. Все было интересным настолько, что я почувствовала себя ребенком, который попал в комнату с кривыми зеркалами. Желание все потрогать, посмотреть, узнать, бурлило внутри меня, и, кажется, Оливье тоже в этот раз разделил мой восторг. Конечно, вряд ли он в своем Париже видел подобное. Теперь-то историй ему на всю жизнь хватит, другое дело — поверит ли кто?!

— Ну, что? — хлопнула Райка в ладоши, — давайте в дом, в ногах правды нет, а вы, наверное, устали, к тому же на востоке заря зарделась.

Оливье молча кивнул, а я только сейчас ощутила усталость, понимая, что о сне похоже можно лишь мечтать. Прошлепав в дом, который под стать хозяйки тоже смог удивить, я плюхнулась на лавку.

Внутри было светло и чисто, пахло выпечкой и пряжей. В углу стояло веретено, а на окнах висели накрахмаленные занавески с вышивкой. В центре комнаты был огромный стол, на котором были разложены схемы для вязания. В общем Райка зимние вечера предпочитала коротать, не только присматривая за порядком, но и отдаваясь хобби.

Неординарная женщина что-то увлекательно рассказывала Оливье, тот улыбался и кивал, местами вздыхая и охая. К разговору я не прислушивалась, потому что все больше зевала и, кажется, дремала с открытыми глазами. Да и когда очутилась на мягкой перине тоже помню смутно. Проснулась только от того, что под окном орал петух. Сначала я подумала правда, что у меня галлюцинации. В комнате был полумрак, сквозь закрытые ставни просачивался луч дневного света, позволяя рассмотреть очертание комнаты.

Рядом мирно спал Оливье, обнимая меня одной рукой, захотелось прижаться к нему сильнее и никуда не торопиться. Но вспомнив о вчерашних приключениях и о том, что пакет с реквизитом был оставлен в коморке парней, я закатила глаза, тяжело вздохнув. Похоже придется топать туда вновь. Перевернувшись на другой бок, я положила голову Оливье на грудь, прижимаясь теснее. В голове были тысячи мыслей. Я не знала, что будет завтра, как быть, рассказывать ли о том, что произошло, писать ли заявление в полицию. А самое главное, пожалуй, совершенно не догадывалась, как поступить с милым французом. Оливье спортсмен, подчинен режиму и во главе угла стоит дисциплина. Вряд ли в его жизни есть место мне. А это значит, что, скорее всего, мы больше не увидимся. Вот так все складывается парадоксально в моей жизни: за сутки я успела прикипеть к нему, понятно, что ни о какой любви речь и не шла. Да и сомнения были: притремся ли мы вообще друг к другу, но честно — хотелось попробовать. Этот парень вызывал симпатию, да и внешне был в моем вкусе. И пусть я хорохорилась поначалу, заявляя, что он вредный тип и зануда, но я б с радостью провела еще несколько суток с ним в одном помещении наедине.

— Проснулась? — погладил он меня по плечу.

— Конечно, этот потенциальный куриный суп не дал поспать. Хорошо, что не лето сейчас, я даже боюсь представить во сколько он начинает орать, — прошипела я, поднимая на него глаза.

— Это все прелести деревенской жизни, — улыбнулся он, чмокнув меня в лоб.

— Оливье, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Например? — уселся он на кровати, немного насторожившись.

— Ты таскался за мной месяц. И чем я больше об этом думаю, тем больше меня беспокоит вот что. Либо ты двадцать четыре часа наблюдал, находясь рядом, либо кто-то тебе помогал.

Парень стушевался, и почесал переносицу. Видно было, что подобного он не ожидал, и легенды подходящей у него сейчас в запасе нет. Но тем лучше, значит выложит все начистоту, не став врать и выдумывать.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком дотошная? — покачал он головой, погрустнев разом.

— Не темни, Оливье, я хочу знать правду. Кто наглым образом все это время меня сдавал?

— Ты обещаешь, что не будешь сердиться? — поинтересовался он, отходя на безопасное расстояние.

А мне хотелось сказать, что это глупо. Во-первых, здесь нет ничего подходящего, чем можно в него запустить в случае, если мне не понравится его ответ. А, во-вторых, я вроде и не изверг.

— Выкладывай, — рыкнула я, — пожалуйста, — добавила, как можно ласковее.

— В общем, увидел я тебя в мае на концерте, ты находилась через ряд от меня. Да и сложно остаться было в стороне, когда рядом такая зажигательная девчонка. Твоя энергия выплескивалась за края, наверное, поэтому я и обратил внимание. Вместо того, чтобы смотреть на сцену — таращился на тебя. Аж голова затекла через полтора часа. Когда все закончилось, и народ стал расходиться, я вышел со стадиона и пошел в метро, и вот надо же свезло. В вагоне я оказался рядом с твоей подругой.

Я почесывала макушку, слушая его рассказ. Пока что все сходилось, но, когда он упомянул про подругу, я заскрипела зубами. Ну, Люська, ну зараза! Еще не услышав продолжения, я уже пришла к выводу, что подружка приложила руку, но как оказалось, мнение мое о Люське было даже слишком хорошим. Оставалось лишь открывать рот, периодически моргая, потому что слов приличных найти было архисложно.

— Мы разговорились, — продолжил рассказ Оливье, — она оказывается тоже приметила меня и поэтому разговор потек в данном русле. Мы болтали о музыки, вечере, и прочем. И тут я подумал, что это мой шанс. Раз уж вы были вместе, значит, неплохо друг друга знаете. По крайней мере, Люде известен твой номер телефона. Я осторожно перевел разговор в данную плоскость, кажется, она даже не удивилась. Наоборот с радостью поделилась подробностями твоей жизни.

— Какими? — почувствовав, как разом заныли все зубы, пробурчала я.

Что там могла насочинять эта фантазерка представить было страшно. Воображение у нее отличное, и приукрасить что-то Людке труда не составит.

— Сообщила, что ты одинока, собираешься ехать во Францию на стажировку. Любишь искусство, рок, гоняешь на мотоцикле и собираешься набить тату.

— Ты сразу не сбежал после ее слов? — нервно хихикнула я, поражаясь тому с какой легкостью подружка выдала всю информацию постороннему человеку. Это повезло, что Оливье можно сказать так с чувствами подошел к этому вопросу, а если на его месте оказался бы жулик, тогда неприятностей не избежать.

— Нет, мне стало еще интереснее. Такой азарт разгорелся, тогда я понял твердо: ты мне нужна. Просто необходима. И я все сделаю лишь бы познакомиться с тобой.

— Ты точно маньяк.

— Зря ты так говоришь, Ульяна, просто я верю в любовь с первого взгляда.

Я вопросительно взглянула на него, поражаясь, что в двадцать первом веке есть еще мужчины романтики.

— Ну, ладно, — поднял он руки вверх, — не в любовь, но что-то все равно внутри щелкнуло. Я ехал до конечной, а подруга твоя должна была выходить через две станции, но лишь махнула рукой и поехала дальше, не переставая нахваливать тебя.

— Спасибо за рекламу, удружила Люська, — фыркая, запустила я в Оливье подушкой. Он ловко ее поймал и вернул на законное место.

— Я тоже готов сказать ей «спасибо». Ты уехала во Францию, а через несколько дней у нас там намечались сборы, так что я благополучно отбыл следом. К тому моменту я уже знал твой приблизительный распорядок дня, но подойти все не решался. Только в Париже, видимо, под впечатлением от города один раз подошел, столкнувшись с тобой на Елисейских полях.

Я почесала бровь, пытаясь припомнить кого-то, но в голове было пусто. В Париже я мало с кем общалась, тем более, русского парня бы я точно запомнила.

— У меня не было бороды, — усмехнулся он, — и заговорил я с тобой на французском. Ты недоверчиво посмотрела и поплелась дальше, напевая себе под нос.

— Что совсем не обратила на тебя внимание? — сдерживая смешок, промолвила я.

— Продинамила, — выдохнул он. — Наверное, заслужено.

— В магазине ты тоже решил, что пора забрасывать удочку? Кстати, маска была дурацкая.

— Нууу, — протянул он: — Там я действовал наудачу, план был несколько иным, предполагалось, что ты пойдешь домой, а вот в подъезде все и свершится.

— Что свершится? Ты наберешься смелости и сделаешь первый шаг?

— Почти, — прикусив губу, замялся Оливье, — у нас с Людой был отличный план, просто фееричный.

— Что ж такого вы придумали? — сгорала я от любопытства.

Кажется, даже злости уже и не осталось на эту парочку, а вот история вышла занимательная.

— Я должен бы тебя похитить, — выдохнув, произнес Оливье. — Погоди, не злись, — пискнул он, замечая, как мои глаза наливаются кровью

— Что ты должен был сделать?! — шагнула я к нему.

— Похитить, — повторил он робко, — в экстремальной ситуации люди проникаются симпатией либо к спасителям, либо к темной стороне.

— Ага, стокгольмский синдром, слышали о подобном. И ты, — ткнула я пальцем его в грудь, — решил все проверить на практике. Ну, спасибо большое.

— А что мне еще оставалось делать? — как-то виновато произнес он.

— Например, сделать все по-человечески, как миллионы знакомятся. Нет, меня обязательно надо было довести до бешенства, заставив едва ли не поседеть. Ты чего вообще добивался? Что я упаду к твоим ногам после всего? Или спать перестану по ночам, кусая локти, что такой герой помог мне избавиться от груза проблем?!

— Ульяна, я понимаю, поступок мой не подлежит оправданию. Но я из лучших же побуждений, — попытался Оливье оправдаться.

Внутри у меня всего горело от ярости, хотелось разорвать его на клочки, ну заодно и Люську. Умники, мать их! И как теперь быть, эмоции, конечно, заслоняли ясную картину мира. И, наверное, стоило сесть, а может просто подождать пару дней, чтобы все улеглось, но сейчас я готова была вцепиться в этого парня.

Задыхаясь от ярости, я наступала на него, молотя в грудь кулачками, Оливье в какой-то миг перехватил мои руки. Мы смотрели в глаза друг друга, мне хотелось плакать и одновременно нервно смеяться, что хотелось ему — я не знала.

— Прости меня, — прошептал он, стирая большим пальцем слезу, что прокатилась по моей щеке. — Ты мне действительно дорога. Знаю, что виноват, и, если не простишь, постараюсь понять.

Я шмыгнула носом и уткнулась в его плечо. Оливье обнял крепко меня, а я потянулась к его губам, отдавая себе отчет, что уже ничего исправить нельзя.

— Прости, — промолвил он мне в губы, обдавая жарким дыханием.

— Молчи лучше, пока еще чем-нибудь не испортил себе карму, — шикнула я, притянув его к себе.

Руки Оливье забрались мне под свитер, когда я и так практически потеряла голову от его поцелуев. Он так трепетно и нежно обращался со мной, будто я могла в любой момент убежать. Только давать заднюю я не собиралась, но ему об этом знать совсем не обязательно.

Стянув с него пуловер, я прикоснулась губами к ключицам, и тут на секунду обернулась на дверь комнаты.

— Райки нет, — шепнул он: — Сказала, что поедет в город, вернется только к вечеру.

Его губы ласкали мою кожу, обжигая каждым прикосновением. Дурманили, играли, дразнили. Борода только немного щекотала, но это пограничное состояние между блаженством и толикой неудобства, создавало какую-то поразительную картину удовольствия.

— Хочу тебя, — прикусив мочку уха, прорычал Оливье.

Я лишь кивнула, хотя, кажется, уже мало соображала, просто отдавалась ощущениям. Сбросив свой свитер, я обвила его шею руками, желая быть ближе, чувствовать тепло, его дыхание. Когда он прикоснулся к груди, я вскрикнула, Оливье довольно улыбнулся и припал к ней губами, лаская языком. Постепенно он проложил дорожку из поцелуев вниз, обводя языком пупок, а я замерла. Нет, не передумала, как могло показаться на мгновение, просто хотелось доставить и ему удовольствие. Выбравшись из-под него, я облизнулась. Уселась сверху на Оливье, расстегивая ремень на его брюках. Пальцы дрожали и отказывались слушаться, он было хотел помочь, но я ударила ладошкой его по рукам, призывая расслабиться. Мне нравился запах его тела, такой терпкий, мужской. Нравилось касаться его кожи, дразня языком, играя на грани фола. Когда брюки вместе с боксерами оказались на полу, я осторожно, сама волнуясь не меньше его, прикоснулась губами к мужскому возбуждению. Оливье гулко выдохнул вздрогнув. А я, подняв на него хитрые глаза, улыбнулась. Избавившись наконец от одежды, устроилась на нем сверху, сделав несколько круговых движений.

Оливье обхватил ладонями мою грудь и чуть потянул за соски. Было ужасно приятно, и снова эти ощущения, когда боль топчется рядом с негой. Он заставлял мое тело взрываться яркими огнями, распаляя и осушая его, как бокал с вином. В его умелых руках я таяла и расцветала, ныряла на дно, доставая руками до золотистого песка и снова оказывалась на поверхности, ловя солнечные лучи.

— Не отпускай меня, — на пике удовольствия прошептала я, точнее прохрипела, выгибаясь дугой.

— Не отпущу, никуда, слышишь, малышка?! — прерывисто ответил он, ловя мои губы.

Дорогие мои, осталось совсем чуточку и рассказ будет завершен. Буквально половинка главы, и мы узнаем остались ли герои вместе, смогла ли Ульяна понять Оливье, и какие планы у парня на будущее. А еще поверит ли снова она Люське, ну и встретят ли они Новый Год вместе?! Ведь кто-то точно заказал снегурочку)

За окном стало совсем темно, когда мы все-таки выбрались из постели. К тому времени вернулась и Рая, и теперь отчаянно гремела посудой за стеной. Заблудившись в ласках Оливье, я совершенно забыла, что пора бы возвращаться домой. Кажется, мы оба с ним выпали из жизни на несколько часов. Не скрою, было немного страшно. Неизвестно что ждет нас за порогом, получится ли у нас построить отношения, оставив за спиной приключения. Поймем ли мы друг друга, сумеем ли сохранить то хрупкое, что зародилось между нами.

В его объятиях в этой маленькой комнатке я казалась себе безумно счастливой, воздушной, нужной. И все внутри болезненно сжималось от одной мысли, что возможно мы разбежимся по разным тропкам. Конечно, все можно пережить, тем более, для Оливье изначально это было больше игрой, азартом, попыткой доказать себе, что он сможет добиться, сломить, поймать в силок глупую птаху.

— Молодежь, — услышали мы голос Раи, наслаждаясь друг другом. Оливье нехотя выпустил меня из своих рук, дав возможность одеться.

— Идем, — крикнула я в ответ, — сейчас вещи только соберем.

Одевшись, и заправив кровать, мы вышли в сени. Райка, потирая ладони, смотрела на нас с улыбкой. Не знаю, что она там успела подумать, но сейчас мне было все равно. К тому же она вроде как считала нас семейной парой, так что можно вообще не заморачиваться по этому поводу.

— Как пленники? — поинтересовался Оливье.

— Напоены, накормлены, — выдала Рая, зевнув.

— Вы не боитесь оставлять их там? — поежившись, все-таки спросила я. Одолевали меня сомнения по этому поводу, да и за хозяйку все же я беспокоилась, мало ли что придет в голову этой троице. Если уж ума хватило ограбить магазин, то они могут пойти на более серьезное преступление. А Райка, между прочим, женщина, хоть и ведет себя похлеще Рэмбо.

— Нет, — покачала она головой, кажется, искренне удивившись моему вопросу. — Чего бояться. Завтра Новый Год, Демьян приедет.

Мы переглянулись с Оливье, не особо понимая связь.

— Это мой второй супруг, — внесла хозяйка ясность. — Он бывший военный, так что… — взмахнула Раиса рукой, — грех бояться супостатов. Ребятки еще сутки посидят, а там если муж будет в хорошем расположении духа, то прочтет лекции, да и решит, как быть. Но вы не волнуйтесь, не в первой. Кстати, это, наверное, ваше? — протянула она мне пакет с костюмом. — Заглянула к ним домой, а там подпол нараспашку. Ну я и не утерпела, слазила. Вряд ли эти вещи им принадлежат, подумала, что твои.

Я взяла пакет, поблагодарив наблюдательную Раю. Мы еще поболтали немножко и приняли решение, что в гостях хорошо, но надо и честь знать. Раиса напутствовала нас на дорожку и, расцеловав, проводила до остановки.

Оливье всю дорогу домой держал мою ладонь, словно отпустив ее он потеряет и меня. Только вот теряться я не собиралась, и отпускать его тоже. Ни на секунду, ни на мгновение.

— Может быть останешься? — смахивая с его плеч снежинки, произнесла я, чувствуя, как бешено колотится сердце.

— Не сегодня, — улыбнулся он, — завтра же Новый Год, а у меня еще не все подарки куплены. Но обещаю, мы встретим праздник вместе.

— Я боюсь, — честно призналась ему, — боюсь, что мы больше не увидимся.

— Брось, — поцеловал он меня в нос, — куда делась та боевая Ульяна?

— Кажется, пропала, — пожала я плечами, пряча смущенный взгляд.

— Пропала… — повторил за мной Оливье… — вот значит какая ты, когда становишься ручной.

— То есть тебе по душе, когда я выпускаю иголки? Ну ты наглец, мон ами. По-хорошему надо обидеться на тебя, и вообще задать вам трепку на пару с Люськой, а я вместо этого…

— Что ты?

— Прыгнула к тебе в постель.

— Еще скажи, что тебе не понравилось?! — хмыкнул он.

— Нуу, — протянула я, выводя его на эмоции. Оливье не дал мне ничего больше сказать, а притянув ближе, поцеловал. Я на поцелуй, конечно же, ответила, но зарубку себе сделала, пообещав, что еще припомню этой парочке.

Снег попадал за ворот, таял и стекал по спине, заставляя морщиться. Но его поцелуи кружили голову, заставляя улетать мыслями в сказку, заставляя верить в чудеса.

С Люськой мы увиделись на следующий день. Она шмыгала носом, виновато поглядывая на меня сидя за накрытым столом. Я ковыряла вилкой в салате и ждала, когда часы пробьют двенадцать. Синяк под ее глазом приобрел желтый оттенок за эти дни, и я подумала, что зря она отменила поход на вечеринку. Это поначалу б все на нее таращились, а потом… Потом в бликах гирлянды там бы уже никто б и не разглядел.

Оливье не звонил целый день, оттого настроение мое медленно, но верно скатывалось к нулевой отметке. И даже разноцветные шары на живой ели никак не могли внести в мою душу безмятежность. Я поглядывала на часы, ерзая на стуле.

— Прекрати нервничать, — пискнула Люся, косо взглянув на меня.

Я лишь насупилась, нервно перекладывая столовые приборы.

— Как у тебя вообще фантазия дошла до того, чтобы впутать меня в такую историю?! — прошипела я, скроив недовольную гримасу.

— Само как-то, — опустив плечи, протараторила она: — Он одинок, у тебя нормальных парней отродясь не было. Вот я и решила почему бы и не познакомиться вам. Но так как к тебе на хромой козе не подъехать, пришлось подключать резервы.

— Книжек бы ты читала меньше, — в который раз поправляя салфетку, пробубнила я. — Это только в романах «жили они долго и счастливо», а в реальности, — щелкнула я пальцами перед ее носом.

— Не психуй, — шикнула подружка, — придет он. И вообще, чем тебе не нравится реальность. Кажется, все сложилось так, как и должно быть. Я в парнях редко ошибаюсь. А Оливье не похож на проходимца. Он даже тату сделал такую же, как у тебя.

— Стоп, — едва не подавившись листом салата, произнесла я, грозно зыркнув на подругу. — Откуда ты знаешь про татуировку? Ты видела его обнаженным? У вас что-то было?

— Уймись, ревнивая женщина, — встав из-за стола, улыбнулась Люська. — Поведал он мне сам об этом. Интересы у вас одинаковые и похоже вы из той категории, когда два психа нашли друг друга.

— Иди ты, — махнула я рукой, уже понимая, что Оливье точно не придет.

Обида заскребла в душе, и слезы подступили, намереваясь скатиться горохом по щекам. Чем больше я смотрела на часы, словно гипнотизируя стрелки, тем быстрее оно бежало. До полуночи оставалось не более пяти минут, и я, встав со своего места, натянула тулуп Снегурочки поверх платья. Люська прыснула в кулак, отмечая, что внученька из меня так себе, и в образ войти у меня получается плохо. Я лишь хмыкнула, повернувшись к окну.

Снег пушистыми хлопьями летел сверху, создавая по истине чудесную атмосферу праздника. Такого настоящего, красивого, сказочного. Именно такого, который отложился в памяти, когда все рядом, когда вместо имитации снега на елке вата, когда с утра находишь в подарках плюшевого зайца, о котором мечтала. Стол ломится от всевозможных салатов, и ты понимаешь, что в ближайшие дни дом будет похож на проходной двор из-за потока гостей, но та радость, что разливалась внутри потоком, она была неподдельной, живой, искренней.

Внезапно что-то брякнуло, соприкоснувшись с оконным стеклом. Мы переглянулись с Люськой и она кивнула, подталкивая меня ближе к проему.

Распахнув створку, я перегнулась через подоконник и глазам своим не поверила. Внизу с огромным красным мешком стоял Дед Мороз.

— Надеюсь ты хорошо вела себя в этом году? — крикнул он, разрывая предновогоднюю тишину своим французским прононсом.

— Очень, — закивала я, расплываясь в улыбке.

— Ну раз так, то ты заслужила подарок.

Я ринулась к двери, путаясь в полах тулупа. Люська лупилась на меня во все глаза, задорно улыбаясь.

— Ну вот, — крикнула она в спину, — а говорила зачем эти традиции, только шампанское и мандарины.

— Все именно так, — пробубнила я, в тот момент, когда Оливье возник на лестничной площадке.

— Все, да не так, — ответила Люська.

Я бросилась к нему, повиснув на шее. Уткнулась носом в накладную бороду, беззастенчиво стягивая ее вниз. Все же его настоящая мне нравилась больше.

— Ты вовремя, — целуя его в губы, произнесла я ласково.

— Ну, я же заказывал Снегурочку. Вот и пришел, чтобы забрать ее навсегда.

— Я согласна, — прошептала я в ответ, даже сама, толком не понимая к чему это произнесла.

Оливье обнял меня, прижимая к своей груди.

— Я же говорила тебе, Ульянка, что без оливье Новый Год не получится. Нельзя изменять традициям, — бросила Люська, махнув моему любимому в знак приветствия.

Конец