Соблазн

Тот, что слева — которого я узнала — переместился в сторону Найлы. Это был тактический ход — попытаться обезоружить ее, полагая, что она самая маленькая, и, как следствие, самая слабая.

Огромная ошибка.

Найла подпустила его как можно ближе к тому месту, где находилась, затем с невероятной скоростью она развернулась и подпрыгнула. В прыжке ее кинжал точно попал в верхнюю часть бедра изгнанника. Это не убило его. Но инстинкт говорил мне, что если бы она хотела, то сделала бы это. Легко.

Изгнанник упал на землю, схватившись за бедро, когда Найла просто потянулась вниз и вырвала кинжал из его ноги, в то время как он кричал.

— Двинешься снова, и он вонзится в твое сердце.

Два других изгнанника потрясенно моргали. Я чувствовала, что они ищут лазейку в моей защите. Как будто двигают все ручки и дергают окна в поисках входа.

Гриффин продолжал говорить с ними, требовать информацию. Они продолжали отказываться, поглядывая на меня. Я была целью — именно в мой разум они пытались проникнуть.

Я уловила мимолетные видения. И отбила вторжение, изо всех сил стараясь сохранить концентрацию, удержать стены, но все еще видела обрывки снимков, картинки, пролетающие перед глазами, как расплывчатое пятно. Они были внутри.

Сначала я увидела то, что навсегда засело в моей памяти. Учитель, который напал на меня, бросил на деревянный стол и разорвал мою одежду, впиваясь своими грубыми мозолистыми пальцами в мои руки.

Я ненавидела то, что он был сейчас частью моего внутреннего состояния, которую я не могла оторвать от себя и выкинуть из своей памяти. Его лицо пронеслось передо мной — как мимолетная вспышка. Но и вспышки было достаточно.

Мои руки потянулись к голове, хотя физически я старалась держать себя в руках. Но потом… видение сложилось в одну картинку.

Я видела ни только его, но и себя.

О, нет.

Я знала, к чему это вело.

Я вернулась в пустыню, вновь переживая тот момент, когда я наложила его лицо к образу, который должна убить со слов моего темного ангела. Теперь я наблюдала, как снова развиваются те события, но каким-то образом отдельно от меня, в другом месте. Я увидела себя плачущей. Как я держала кинжал в руке, готовая нанести удар. А затем увидела, как фигура приобрела новую форму — меня — прямо, когда я вонзила кинжал в сердце.

Было три меня: теперешняя я, наблюдающая эту картину, я — убийца с кинжалом в руке, и мертвая я в луже крови.

Я смутно чувствовала, как что-то горело у ног, но не могла сосредоточиться. Ведь я не должна была быть здесь, видеть это… Я потянулась и неистово заработала, пытаясь поднять щиты. Это начало действовать, а затем, внезапно, когда появились мои барьеры, закрыв изображения прошлого и пустыни, что-то ударило меня по лицу.

Я открыла глаза — передо мной все еще небольшой сельский дом. Я стояла на коленях на камнях и битом стекле посреди лужи крови.

Найла нависла надо мной, со страшным боевым взглядом. Гриффин присел рядом, выглядя крайне обеспокоенным.

Он встал и протянул руку.

— Ты в порядке?

— Да, — сказала я, чувствуя кровь во рту. Я, должно быть, прикусила в какой-то момент язык. — Они… они были оба… мне жаль, я просто не была готова, — сказала я, смутившись, что не могла их остановить.

— Они были сильны, Вайолет. Слишком сильны… двух сразу невозможно сдержать для любого из нас. Они не преследовали нас, только тебя… — Сказал Редьярд, когда Гриффин поднял меня.

— Что произошло? — спросила я, озираясь. Двое изгнанников ушли.

— Мы их освободили. У нас не было выбора… страх мог убить тебя, — сказал Гриффин.

Ох.

— А как насчет другого? — спросила я, посмотрев туда, где Найла возвышалась над менее мощным изгнанником.

— Вот поэтому я ударил тебя… прости. Мне нужна твоя помощь с этим, — сказал Гриффин.

Девушка кивнула мне.

— Все хорошо? — она казалась настолько не похожей на себя обычную, в полной боевой готовности.

— Да.

Гриффин присел около изгнанника, чья нога теперь была исцелена.

— Ты видишь ее? — спросил он, кивнув в мою сторону. — Чувствуешь ее силу?

Изгнанник посмотрел на меня, а затем уставился на землю.

— Ты слышал том, что она может делать? — продолжил Гриффин, усмехаясь. — Могу поспорить, что да. Она может лишить тебя всего… сделать человеком; гниющей, прогорклой плотью без возможности питаться эмоциями… И не важно, каким будет твой выбор.

Я открыла рот, слушая Гриффина, пытающего этого изгнанника, но Найла взглядом приказала мне не перебивать. Я знала, что она была права, но все же… Боже.

— Где Священное Писание Грегори? Мы знаем, что ты знаешь. Скажи мне, или я попрошу ее, — он снова глянул на меня, — подойти и устроить немного возмездия. Понял?

Изгнанник не поднял голову, но кивнул.

Матерь Божья.

— Где? — надавил Гриффин.

— Я не могу назвать конкретное место… только… как найти его и все. Но вы должны отпустить меня, — произнес изгнанник.

— Расскажи мне все, что знаешь, и я отпущу тебя, — сказал Гриффин, и я почувствовала, что он сказал правду.

— Ладно, — произнес изгнанник, вставая.

Мы сделали шаг назад, держа расстояние для удара.

— Священное Писание — это Правила, — сказал он, небольшая улыбка разбавила кислую мину.

— Что? — спросила я.

— Оттуда идут все Правила. Изначально. Правила — для трех, существовавших на Земле. Добро или нет — есть правила и другие… инструкции. Найдете место Правил, найдете потерянное Писание.

Я прошла вперед. Гриффин положил руку, останавливая меня, но я оттолкнула его. Я стояла ближе к изгнаннику, чем было разумно. Но надеялась, что он был достаточно ошеломлен тем, что я могла сделать с ним, и не собирался глупить.

— Я задам еще один вопрос. Гррифин узнает, говоришь ли ты правду. Если скажешь, то сможешь уйти. Если нет…

Изгнанник посмотрел на нас. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, как на него посмотрели… Они прикрывали мне спину.

— Что? — прорычал он.

Я говорила медленно. Знала, что собиралась сказать важные вещи. Мне было нужно, чтобы голос был спокойным.

— Ты сказал, что есть правила для трех. Ты сказал, что Писание не Писание. Что еще с Писанием Грегори?

Он улыбнулся.

— Он ждет, что ты поймешь.

— Кто? — рявкнула я.

— Ты сказала один вопрос… на какой отвечать?

Я с трудом сглотнула.

— На первый.

— Люди нашли свои Правила около трех с половиной тысячи лет назад. Другие, одни для Грегори и одни для Изгнанников, остаются в их изначальном месте, — вздохнул он, — они лежат там очень давно, — он склонил голову, затем посмотрел на Гриффина.

— Это все, что он знает, Вайолет, — подтвердил Гриффин.

— Я сам по себе, — сказал он и очень быстро рванул прочь. Все мы ошеломленно смотрели ему в след.

— Да поможет нам Бог, — тихо произнес Гриффин. — Мы должны найти то Священное Писание до них. Особенно теперь.

— Начнем с того, что отчистим Вайолет, — сказала Найла, обнимая меня, когда мы отправились к тому месту, где оставили машину.

До настоящего момента я не обращала на себя внимания, но на моих ногах были глубокие порезы, колени начали опухать.

Дорога назад была тихой. Было много всего, о чем нужно поговорить, но прямо сейчас я не могла этого сделать.

Я набрала Стеф, чтобы сообщить ей, что еду домой.

— Не беспокойся, — сказала она. — Я вернулась к тебе на случай, если позвонит твой отец. Звонка еще не было, но вдруг. Я просто скажу, что в душе или еще где.

— Спасибо. Буду через полчаса, — сказала я.

— Все в порядке? Ты какая-то вялая, — сказала Стеф. В ее голосе нарастало беспокойство.

— Да. Просто устала.

Как только я положила трубку, ко мне повернулся Гриффин.

— Не хочешь вернуться к Линкольну? Вылечить коленки?

— Оу…, - я взглянула на свои колени. Кровь почти перестала идти. Завтра они будут адски болеть, но это будет на выходных. А на сегодня с меня уже хватит. — Нет. Тут лишь пара царапин. Сами заживут.

— Как скажешь, — ответил он, не поверив, но и не настаивая.

Когда мы подъехали к моей улице, Найла наклонилась ко мне и тихо сказала:

— Вайолет, хочешь поговорить о том, что случилось?

Я знала, о чем она спрашивает. Но даже признаться в том страхе, который внушали изгнанники, было чем-то большим, с чем я могла сейчас справиться.

— Нет, — ответила я, усиленно пытаясь ни на чем не сосредотачивать свое внимание. — На сегодня достаточно воспоминаний.

— Хорошо, — сказала она, понимая, что я не из тех девушек, которые готовы всем делиться, но все равно протягивала мне руку.

Еще один квартал, и я свободна!

Прежде чем попасть домой, мне нужно было подождать какое-то время. Парень из охраны должен был пройти дальше, чтобы я могла проскользнуть незамеченной.

Когда я, наконец, пробралась в свою комнату, то, как обычно, закрыла дверь и заперла засов. Я собрала остатки сил и открыла дверь в спальню. Там в моей постели спала Стеф.

— Стеф, — прошептала я, проверяя, точно ли она спит.

Она не проснулась.

Я на автомате пошла в гостиную, тихо включила телевизор, чтобы заглушить тишину, и сползла на пол, вытирая текущие из глаз слезы. Я подтянула больные и опухшие колени к груди и крепко сжала их руками.

Я долго плакала молча, и кричала внутри.

Глава 15

«Самое ужасное в поисках правды — это ее найти».

Реми де Гурмонт

Я проснулась утром онемевшая, с болью и опухшими глазами, скрюченная в углу дивана, под пристальным взглядом Стеф.

— Я не будила тебя настолько долго, сколько смогла, но Ви… тебе нужен душ, — она протянула мне кофе. — …и это.

Я благодарно взяла чашку. Стеф должно быть было очень сложно справиться с кофейным автоматом. Я села и сделала глоток.

— Бурная ночь. Который час? — я не знала, сколько проспала.

Мне снился яркий, почти реальный сон. Когда я открыла глаза, мне все еще казалось, что можно протянуть руку и прикоснуться к видению, перенести его в явь, но с каждым мгновением это ощущение уносилось все дальше.

Сейчас я не могла вспомнить сон, ни одну деталь. Кроме странного чувства — потери.

— Десять. Я бы оставила тебя поспать, но мы планировали попасть к Ониксу. И я подумала, что мы должны сделать это, прежде, чем ты пойдешь на уроки.

Я устало вздохнула, вспоминая, что согласилась позаниматься с Нилой и Редьярдом в выходные с полудня.

— Что случилось? — спросила Стеф, осматривая мои все еще грязные и окровавленные ноги.

— Я упала.

Она слегка рассмеялась:

— И я должна в это поверить?

— Да. Меня мучили два изгнанника, которые специализируется на страхе. Но я действительно упала.

— Плохо было? — добавила Стеф, неуверенная в своем вопросе.

Я встала и быстро схватилась за диван чтобы не упасть, вручая ей кружку другой рукой.

— Плохо. Пойду, помоюсь.

***

Когда я вернулась в гостиную, Стеф там немного прибралась. Я ничего не сказала, не поблагодарила. Я знала, что она этого не хотела бы. Я просто стояла у двери на балкон в самой мягкой и самой мешковатой толстовке, которую только смогла откопать. Я раздвинула занавески и открыла дверь. Не закрыто. Опять.

Я впустила утренний бриз в открытую дверь и закрыла глаза, позволяя ему скользить по лицу и развевать пряди волос. Я пропиталась этим обещанием нового дня и в порыве эгоизма позволила ему обмануть себя, прежде чем закрыла дверь, признавая, что сегодня вряд ли что-то изменится.

Мы отправились в клуб. Сначала я настояла на прогулке, хотя мои ноги болели сильнее, чем можно было вытерпеть. После первого квартала Стеф вызвала такси.

Днем заведение выглядело довольно респектабельно. Большинство немолодых посетителей заняты бизнес-ланчем. Даппер, должно быть, хороший бизнесмен, если удается привлечь сюда таких людей.

Алые вельветовые занавески были откинуты назад, что позволяло осветить помещение и подарить золотое сияние мерцающим на свету люстрам. Сочетание белоснежных скатертей и хрустящих рубашек официантов в целом создавало ощущение свежести.

Стеф и я искали Даппера, и нам указали на подвал. Вы вошли через служебную дверь и спустились вниз.

— Пошли вон! — прокричал Даппер, когда мы приблизились.

— Хорошо, — вдруг сказала я робко, опасаясь, что мы сделали что-то не так. Мы быстро развернулись и начали подниматься обратно наверх.

— Погодите, погодите. Вайолет, это ты? — спросил он, приблизившись.

Я остановилась на полпути наверх и ответила:

— Да. Извини, бармен сказал, что мы можем сюда спуститься.

— Да, да, спускайтесь. Я думал — это Оникс. Он всегда пытается пробраться сюда и стащить что-нибудь.

— Видимо, он это может, — сказала мне Стеф, спускаясь.

Я ничего не сказала.

— Что вы здесь делаете? — спросил Даппер, когда открыл ящик с вином и стал выставлять бутылки на полки стеллажа высотой до потолка.

— У нас есть рубашка и бритва для Оникса, — сказала я, все еще раздражаясь, что за ту информацию мне придется ему еще и заплатить.

— Ну, здесь внизу ты его не найдешь. Проверь наверху.

— На самом деле, — начала я.

Даппер поставил бутылки, что были в его руках, и посмотрел на меня.

— Дайте угадаю, хотите, чтобы я был доносчиком?

— Ну же, Даппер, посмотри на нее. Она с трудом спустилась по этой лестнице, ты правда собрался отправить ее на поиски? — спросила Стеф, как всегда заступаясь за меня.

Даппер посмотрел на мои ноги, будто мог увидеть травмы сквозь мою одежду.

— Ты нашла проблемы побольше, не так ли?

— Немного.

— Где же твой рыцарь в сияющих доспехах?

— А?

Даппер кивнул на меня.

— Линкольн? Тот тип, что может наколдовать, и все будет как новенькое.

— Ой. — Спасибо, что напомнил. — Я не знаю. Послушай, ты берешься за дело или нет?

Спросила я, уже порядком устав от того, что приходится каждому все объяснять.

Даппер протянул руку.

— Дай сюда.

Стеф передала сумку.

К этому времени я уже была на полпути наверх. Сегодня я была без сил. Она нагнала меня и поблагодарила Даппера. Ничего больше она не сказала.

Она знала, что сейчас я не могу об этом говорить.

***

Ко времени нашего прибытия все уже были у Линкольна. Чувство разочарования поглотило меня. Было хорошо, что рядом все, у меня не так уж и много друзей, но в то же время я не привыкла к постоянным вечеринкам. Ощущение, как будто куда бы я не повернулась, кто-то был там. Я едва могла побыть в одиночестве. Это все было слишком.

Я влилась в толпу, разговаривая, когда это было необходимо. В основном, разговор вращался вокруг прошлой ночи — пересказывали историю или задавали вопросы. К счастью для меня, казалось, никто не посвящен в глубину той роли, которую я сыграла.

Я заметила, что Линкольн сидел рядом с Магдой за обеденным столом. С одной стороны, я собиралась подойти к нему, но он, увидев, что я иду, отвернулся. Так что я жалко продолжала идти мимо них к кофейному автомату. Спенс изучал холодильник, очевидно, не обрадованный его содержимым.

— Есть молоко? — спросила я, взяв чашку.

— Молоко — да. Закуски — нет, — ответил он, доставая только молоко. Он протянул мне упаковку и, наверно, заметил слезы, появившиеся у меня на глазах.

— Эй, ты в порядке? — он положил руку на моем плече, но что-то заметив, опустил ее. — Ой, черт, я должен… — пробормотал он и ушел.

Я обернулась и увидела Линкольна со скрещенными на груди руками, наблюдающего, как Спенс двигается к дивану. Он даже не посмотрел на меня.

Я заняла место возле стены, желая просто проскользнуть за простыню, закрывавшую ее, и исчезнуть. Каждый раз, когда я смотрела в сторону Линкольна, Магда шептала ему что-то на ухо, потом посылала ленивые ухмылки. Она была такой элегантной, сидя там, в идеально белых джинсах и карамельном свитере.

Ее одежда была всегда безукоризненно чистой, она носила те марки, которые были доступны только Стеф. Магда рассеянно играла со своим сапфировым ожерельем, которое носила с тех пор, как вернулась с тех выходных, очевидно, какая-то редкость и очень дорогой драгоценный камень, если судить по выводам Стеф, которая знала толк в этих вещах.

Все болтали в ожидании Гриффина, последнего, кто должен был прийти. Я разговаривала с Найлой какое-то время, но ускользнула, когда смогла. В ногах отдавала пульсирующая боль, и я почувствовала, как кровь впитывается в мои штаны.

Я надеялась, что ткань не прилипнет к ранам, когда высохнет кровь.

Когда Гриффин приехал, он поприветствовал Нилу и Редьярда и потом направился туда, где сидели Магда и Линкольн. Магда встала, кротко его обняв и тихо что-то ему говоря. Я придвинулась ближе, но не смогла услышать много, — что-то о том, что она уходит и о том, что было что-то, с чем ей нужно разобраться — хотя казалось, пару минут назад она и не собиралась уходить. Она резко отвернулась от Гриффина и в следующий момент быстро — и раздражающе — поцеловала Линкольна в щеку, прежде чем практически вылететь в дверь. Видимо ее быстрый уход был причиной, почему она даже не попыталась сказать «до свидания» мне.

Ага, конечно.

— Ну что ж, все здесь? — спросил Гриффин, привлекая внимание всей комнаты.

Мы все кивнули. Он назначил это собрание. Из-за информации, которую мы получили прошлой ночью. Сейчас было еще более важным найти те Писания. Он собирался рассказать нам что происходит. Проблема была в том, что Гриффин не обладал всей информацией.

— Ладно, подойдите и присядьте, — продолжил он, готовясь начать речь лидера. Я была рада, что он у нас есть. Ноша, которую он нес, огромна. Я была истощена всего лишь от недели общения с этими людьми, не могла представить, как сложно для него это постоянно.

Все просто придвинулись ближе к диванам, садясь вместе. Стеф, казалось, уютно расположилась возле Сальватора. Я улыбнулась ей, замечая, что она тоже смотрела на меня с волнением на лице. Линкольн тоже придвинулся ближе, но удерживал легкую дистанцию ото всех, устраиваясь в конце кухонного стола. Это могло быть из-за того, что в комнате не осталось диванов, но я уверена, что было что-то большее.

Что-то связанное с тем, чтобы держаться подальше от меня!

Гриффин удобно расположился в главном кресле, и так как не осталось места для меня, я просто села на полу, что тоже мне подходило. Мои ноги горели, выпрямив их, по крайней мере, я не привлекала внимания.

— Ладно, я знаю, вы все планировали сегодня тренироваться, но вместо этого — нам нужно понять, что делать с новой информацией, которая у нас есть, — начал Гриффин.

Шоу началось.

Я слегка подняла руку.

— Вообще-то, прежде чем ты сделаешь это, мне нужно кое-что вам рассказать, — призналась я, делая глубокий вдох.

— Что ты имеешь в виду, Вайолет? — спросил Гриффин.

— Я имею в виду. Что есть еще информация. Я… я знаю, кто охотится за Писанием.

Я видела, как Линкольн сделал крошечный шаг ко мне, а потом назад на свое место, как будто не был уверен, что делал, или что он хотел сделать.

Я укусила свою губу. Призывая себя быть сильной.

— Феникс вернулся.

— Что?! — воскликнул Линкольн. Его глаза сузились и остановились на мне.

Я знала, что это большая новость, но видеть, как он смотрит на меня таким образом, все еще было шоком.

— Он был в клубе прошлой ночью. Когда мы были там, — я покачала головой, злясь на себя, что позволила этому всему произойти. — Я смогла ощутить изгнанника. Я проверила его, он не причинял никаких проблем, а Даппер напомнил мне, что мы пообещали не драться в его клубе. Изгнанник, который был прошлой ночью — тот который сбежал — тоже был в клубе, работает на Феникса.

— Ты уверена? Как ты узнала? — потребовал Гриффин.

— Он использовал свои способности на мне… и на Спенсе, — я посмотрела вниз. — Он…

— Он заставил тебя поцеловать Спенса, — ответил Линкольн за меня. Я подняла взгляд и смогла увидеть, злость ушла, когда понимание отразилось на его лице. — Вайолет, Феникс это сделал?

— Ты действительно думаешь, что я кинусь на нее так быстро? — взвился Спенс с мнимой обидой, пытаясь сгладить момент, который не должен был произойти.

Зои стукнула его в плечо.

Взгляд Линкольна не изменился. Его зеленые глаза искрились, когда он продолжал смотреть на меня с другой стороны комнаты. Я смогла увидеть агонию в них. И страх. Но сейчас было не время.

У меня еще было, что рассказать.

— Он хотел показать мне, какого его влияние на мои эмоции и эмоции другого Грегори. Он показывал, насколько он силен на самом деле. Когда я противостояла ему, он показал мне кое-что еще.

— Ты разговаривала с ним? — спросил Линкольн, делая напряженный шаг в мою сторону.

Я заставила себя сказать это.

— У него все еще есть некая власть надо мной.

— Ты хочешь, чтобы я объяснил? — предложил Спенс, ощущая напряжение в комнате, а Линкольн послал Спенсу взгляд из-под нахмуренных бровей. Спенс, казалось, съежился.

— Нет. Даже ты не знаешь всего, — ответила я, продолжая сосредотачиваться на Гриффине. Так было проще. — Когда Феникс исцелил меня, он связал наши жизни силами. В ту ночь, он… он забрал исцеление. Как будто Оникс снова пронзил меня.

— Он открыл старые раны? — спросила Найла.

Линкольн ничего не сказал, и когда я быстро посмотрела на него — он выглядел мертвенно-бледным.

— Это очень серьезно, Вайолет.

— Ты мог бы и не говорить этого, Гриффин — отрезала я.

Гриффин кивнул.

— Ты права. Но у Феникса есть способности, о которых мы еще не знаем.

Он повернулся ко всем.

— Для просвещения тех, кто не знает, Феникс — аномалия. Он сын древней темной изгнанницы Лилит, и так же… — он опустил взгляд, — он сын человека.

— В результате таких союзов чаще всего рождаются обычные люди. Лишь иногда нечто большее, но не настолько сильные, как изгнанники — сказала Зои. — Обычно такие не высовываются и не представляют угрозы.

Гриффин закрыл глаза.

— Нет. Феникс был зачат в первородном грехе, до смертности. Когда он был зачат, мужчина был похож силой на ангела. Он не знал об ангелах и существовал в их реальности, прежде чем был изгнан. Так что Феникс может практически полностью отключать свои эмоции и имеет возможность управлять эмоциями других, — Гриффин жестко посмотрел на меня. — Ты должна была сказать мне, когда он появился.

Я кивнула, понимая, что подвела его.

— Это было действительно ужасно. Кровь повсюду. Мы все решили, что она собирается… ну вы знаете… прямо там, на полу, — проинформировала Зои. Она говорила так перевозбуждено, что тяжело хватала воздух ртом. Найла посмотрела на нее, останавливая от последующих объяснений.

— Когда он ушел, я исцелилась… но… Феникс связан со мной физически. Если мы вернем его… — я еще раз вздохнула, пытаясь сказать главное, — если его физическая форма умрет…

— Это убьет и тебя тоже, — сказал Линкольн, побледнев.

— Да.

Комната затихла. Каждый что-то хотел спросить, что-то сказать, но никто не решался. Все взгляды метались между мной и Линкольном. Они могли чувствовать, как энергия перемещалась между нами двумя.

— Я думаю, что знаю, где он… где все они, — в итоге сказала я.

— Где? — одновременно спросили Гриффин и Найла.

— Аэропорт, — я передвинула ногу, и боль откликнулась в моей талии. Я постаралась скрыть резкий вдох и задалась вопросом, остались ли какие-то осколки в ране. — Не спрашивайте, откуда. Я просто знаю.

— Это то, что ты пыталась ощутить вчера ночью? — спросил Редьярд.

— И почему ты солгала об этом, — завершил Гриффин, менее впечатленный.

Я просто кивнула им двоим.

— Что-то вроде того. Я почувствовала что-то в аэропорту в тот день, что я не могла объяснить — я просто знала, это был не изгнанник, которого мы позже… допрашивали, — я попыталась и провалила попытку не возвращаться к воспоминаниям. — Он был в клубе той ночью, прямо перед Фениксом. Он, должно быть, сказал Фениксу, что я была там. В любом случае, после того, как я видела его у фермерского дома, я поняла — это было очень удобно, если бы они были возле аэропорта. Феникс, должно быть, прятался там. Я думаю, поэтому они и выбрали целью меня.

— Что ты имеешь в виду под «выбрали целью» тебя? — спросил Линкольн, все больше и больше расстроенный своей неосведомленностью.

Я почувствовала, что собираюсь оправдываться, и хотела ответить что-то, но Гриффин ответил первым.

— Я пытался позвонить тебе прошлой ночью, Линк, но ты не отвечал, — Гриффин не ждал его ответа и вместо этого повернулся ко мне, обдумывая все, что я рассказала им. — Это имеет смысл. Он, должно быть, сказал им попытаться сыграть на твоих страхах. Вайолет, нам нужно знать, что они показали тебе? Это все как-то завязано на страхе, который у тебя есть?

Я размышляла над вопросом. Хотя на самом деле мне хотелось просто свернуться в клубок. Но он был прав — все было связано.

Но как они могли знать мой самый сокровенный страх, если даже я полностью его не знала, пока он не проявился?

— Нет. Это была только игра, это не было основано на реальном страхе, — сказала я как можно более убедительно.

— Вон! — сказал громким Линкольн, практически безумным, пронизывающим всю комнату голосом. Он гневно пробежался руками по своим волосам, когда все посмотрели на него, застыв.

— Уходите! — он промаршировал к двери и резко ее открыл. — Это мой дом, и я рад принимать вас тут, но прямо сейчас… Вон!

Гриффин и я, которые знали Линкольна лучше всего, встали. Гриффин жестами показал всем сделать то же самое. Один за другим люди вставали с диванов и шли к двери.

Гриффин остановился, когда проходил мимо Линкольна.

— Используй столько времени, сколько тебе нужно, Линк. Но нам нужна стратегия. Ты нужен нам на борту. Мы продолжим собрание сегодня в шесть в клубе. Приходи и присоединяйся к нам, когда будешь готов.

Я прошла к двери после того, как Гриффин ушел.

— Не ты! — резко сказал Линкольн. Когда я вздрогнула, он быстро извинился. — Прости. Мне жаль,

— сказал он, понижая тон, его рука повисла в воздухе, как будто он хотел дотянуться до меня. — Я не это имел в виду… нам нужно поговорить.

Я кивнула. Я слишком устала, чтобы спорить, так что я плюхнулась прямо на диван и выпрямила пульсирующие от боли ноги. Если он собирался кричать на меня, то мне хотя бы должно быть удобно.

Линкольн закрыл дверь, после того как я кивнула Стеф, и направился на кухню. Я даже не подумала вставать.

Он вернулся несколькими минутами спустя с миской воды и какой-то одеждой, которую он положил на пол, а мне протянул стакан воды.

— Спасибо, — сказала я, не зная, что еще сказать.

Я немного приподнялась, и он, воспользовавшись этим, подложил несколько подушек под мою голову, чтобы поддержать меня.

— Где болит? — он уставился на мои ноги, не глядя мне в глаза. Я думала, что проделала отличную работу, скрывая боль. До этого момента я не думала, что он заметил.

Я показала на колени. Линкольн начал с конца моих мешковатых спортивок, подкручивая их.

— Так нормально? — проверил он, все еще не смотря на меня.

— Да.

Как только он достиг моих колен, я попыталась скрыть тяжелый вздох боли. Он замедлился, осторожно удерживая ткань, открывая раны.

— Другое тоже? — спросил он, глядя на другую ногу.

Я слегка кивнула. Он тяжело выдохнул и проделал ту же работу, убирая штанину с моей ноги, пока вся рана не была раскрыта. Когда его рука достигла моего бедра, его пальцы слегка проскользили по коже, заставляя мой желудок сжаться.

Было ли неправильно, что я все еще позволяла ему так влиять на меня в любой ситуации? Возможно.

— Почему ты не пришла ко мне? — спросил он.

— Было поздно, и я так устала, Линк.

— Слишком устала, чтобы иметь дело со мной? Это поэтому ты не сказала мне о Фениксе?

— Я сказала бы тебе, если бы видела тебя, я пыталась вчера, но ты был с Магдой, опять. Тебя больше никогда нет рядом, — сказала я, пытаясь сдержать слезы.

— Просто расслабься, пока я исправлю это — сказал он, когда начал концентрироваться на своей исцеляющей силе.

Он не предложил попытались сделать это вместе.

Не удивительно. Но все-таки неприятно.

Я закрыла глаза и откинулась на мягкие подушки.

Сила Линкольна проходила сквозь меня в поисках проблемы и нашла ее в ногах. Его теплые руки были одновременно сильными и нежными, когда он медленно двигал их от щиколотки вверх по ноге и остановился у колена. Все во мне трепетало.

Я почувствовала, что опухоль спала, а раны затянулись. Я вздохнула от мгновенного облегчения, будто его исцеление каким-то образом погрузило мое тело в ванну с теплым, тягучим медом, и мне хотелось погрузиться в него целиком.

Закончив работать с моими ногами, сила Линкольна решила пройти через меня снова, в поисках других повреждений, которые нужно вылечить. Я чувствовала, как она проходит по моему телу и, прежде чем исчезнуть, окутала мое сердце.

Могла ли эта сила почувствовать боль в моем сердце? А он?

Мои глаза были все еще закрыты, я чувствовала, как теплые руки Линкольна оставляют мои ноги, и позже его пальцы убирают волосы с моего лба и опускаются по щеке. Они дрожали, пока не коснулись моего лица. Я не хотела открывать глаза. И согласилась бы остаться так навечно, ощущая, как его ладони прижаты к моему лицу. Одним таким касанием он сказал мне больше, чем когда-либо произнес вслух.

Но я должна была открыть глаза и увидеть его. Он был так близко, что мое сердце, кажется, пропустило несколько ударов.

— Лучше? — спросил он. Казалось, его зеленые глаза сияли, завладев моим взглядом. Было непонятно — это я тону в его глазах, или он в моих? В любом случае, отвести от него взгляд было мучением.

Я прочистила горло.

— Да. Спасибо.

Он немного отошел назад. Я противилась желанию потянуться к нему вместо того, чтобы посмотреть на свои колени. Раны все еще были, но выглядели так, будто им уже несколько недель. Теперь эти травмы не были столь ужасными — он почти полностью исцелил меня.

— Меня не было рядом с тобой. Я должен был бы знать, что ты не стала бы….

Он потянулся к чашке около своих колен, смочил ткань и выжал ее, прежде чем мягко пройтись ею по моим ногам, очищая кровь. Вода была идеальной температуры.

— Когда я увидел тебя на танцполе со Спенсом, это выглядело так… — он покачал головой.

— Я просто не видеть, как кто-то еще… снова.

Я не знала, что сказать. Все, о чем я могла думать, что Оникс был прав. Я никогда не смогу исцелить травму, нанесенную мной Линкольну, проводя время с Фениксом.

— Знаешь, я чувствую себя намного лучше, — сказала я, неловко вставая. — Пока только ты и я здесь сейчас, как насчет

подготовки? — я немного улыбнулась. — Веришь или нет, со всей дополнительной помощью я чувствую, что в эти дни тренируюсь все меньше, — продолжила я, отчаянно пытаясь переключится на что-нибудь другое вместо этого разговора.

Линкольн видимо почувствовал это мое желание.

— Ты уверена, что справишься?

Я кивнула, подпрыгнув несколько раз, проверив свои ноги.

— Да, уверена.

— Тогда хорошо.

Мы перешли на открытое пространство, включили музыку Зои для спарринга и начали тренировку. Наблюдая за движениями Спенса, мне удалось перенять некоторые приемы, я попробовала применить несколько шагов, которым Линкольн меня не учил. Этим я фактически застала его врасплох пару раз.

— Новые трюки, — сказал он.

Но, как и все спортсмены, он не оставил это просто так. И тут же напомнил, насколько он силен и быстр на самом деле, на что он способен в любой схватке.

— Ты должна замахиваться выше для такого удара, делай его от бедра, — сказал он мне, показывая движение.

Я кивнула и попробовала тот же маневр, на этот раз вышло лучше.

Он немного кивнул в одобрение, и мы продолжили, оба в своей стихии. Бои и тренировки… с этим мы управлялись хорошо. Я наслаждалась.

Линкольн двигался как Найла, выверено и четко. В ближайшие годы он станет таким воином-мастером, что ни одному изгнаннику не удастся бросить ему вызов. Я была рада этому. Рада за меня… опечалена за меня.

Тут другие мысли начали преодолевать барьер. Как я могла ожидать, что он всерьез будет изучать возможность нам быть вместе? Если я могла стать причиной ослабления его силы, а то и ее потери. Как он мог пойти на такой риск?

В то время как я погрузилась в свои мысли, Линкольн подставил подножку и мягко уронил меня. Он протянул руку.

— Давай, Ви. Если ты хочешь тренироваться, тренируйся в полную силу. Ты сражаешься так же, как со Спенсом на днях. В чем проблема?

То, как он это сказал… нет, то, как он смотрел на меня, когда это сказал! Будто я жалкая, будто мои усилия смешны.

Когда он поднял меня, я воспользовалась хваткой и притянула его ближе, присела и сделала подсечку. Он упал на спину, а я прижала руку ко рту. Он упал сильнее, чем я планировала.

— Очко засчитано, — сказал Линкольн, улыбаясь и протягивая руку, чтобы я помогла ему встать.

Я подхватила его, и он уронил меня обратно на пол. Это выбило из меня воздух, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов.

— Хороший трюк заслуживает ответа, — сказал он. Его глаза смотрели на меня так, как не должны были, так, как я всегда хотела. Наполовину лежа на нем, вместо того, чтобы улыбнуться в ответ или ответить стебом, я выпалила:

— Ты влюблен в Магду?

Глаза Линкольна расширились и потом он отвернулся. Он явно о чем-то думал. Я отвернулась от него.

— Вот почему ты последовала… — его голова повернулась в мою сторону. — Ох, в гостиницу. Это, должно быть, выглядело… и я был так зол на тебя. Вайолет, — он присел.

— Все нормально — сказала я быстро, тоже садясь. — Если ты влюблен, я имею в виду. Я ведь не имею никакого права на тебя. Я не могу… мы не можем… так что ты можешь… мне просто нужно знать.

— Вайолет, все не так. Магда помогала мне с… кое-чем, — сказал он.

— Ну, есть причина, по которой ты доверяешь ей, хочешь видеть ее рядом с собой, а не меня. Я не идиотка, и я… я слышала ваш разговор в твоей комнате, когда она впервые вернулась. Ты сказал, что не хочешь, чтобы я знала, это может ранить меня. Она беременна?

Что со мной такое — словесный понос?

Линкольн на момент затих. Я не смогла даже посмотреть на него, но потом почувствовала, как он трясется, и, посмотрев, увидела, что он заливается от смеха и качается по полу.

— Ох. Я рада, что ты находишь это таким веселым! — сказал я, теперь полностью раздраженная. Я хотела подняться, но он быстро повернулся ко мне и обнял меня за талию, удерживая на месте.

— Подожди. Прости. Это просто — все не так с Магдой. И если она и беременна, в чем я лично очень сомневаюсь, то не от меня. Это физически невозможно, Ви! — пытался он, но не смог сдержать еще пару последних смешков.

Да, да, невероятно смешно.

— Эй! — хлопнул он, отрезвляя. — Это поэтому ты вышла из игры на тренировках, из-за этого Спенс так быстро тебя победил?

— Не так уж и быстро, — сказала я, все еще чувствуя боль.

— Что доказывает мою точку зрения, — сказал он.

— Что это значит?

— Ничего. Просто не хочу, чтобы ты на меня отвлекалась.

***

Казалось, что он из другого мира, когда говорил так спокойно. В последнее время он был замкнут. Это было на него не похоже.

— Что ж, — продолжила я, стараясь не придавать большого значения его словам. — Тогда, о чем вы говорили с Магдой?

Я не собиралась сдаваться.

Линкольн сел на пол, скрестив ноги, и я сделала так же. Какое-то время он смотрел на меня изучающим взглядом, а после, наконец, вздохнул.

— За время своего отсутствия она натолкнулась на маленькую группу изгнанников, дух которых постепенно освобождала. Один из них был телепатом, и она смогла рассмотреть некоторые его мысли. Оказалось, он работал на изгнанника по имени Нахилиас.

— И рассказал тебе об этом тот самый изгнанник-качок, который убил всех бездомных людей. Ты же говорил, что о нем можно не беспокоиться, — я не скрывала подозрения в голосе.

— Так и будет, скоро, — он опустил голову и когда заговорил снова, его голос звучал по-другому. — Нахилиас был изгнанником, преследовавшим мою мать. Магда заставила изгнанника сказать ей, где находится Нахилиас. Когда вернулась, именно это она мне рассказала.

— Тогда почему ты не мог рассказать этого мне? — спросила я, все еще не готовая расстаться со своей болью.

— Потому что если рак не убил бы мою маму, то он бы это сделал. Он разрушал ее, Ви, разрушал последние месяцы жизни, забрал все, над чем она работала, и я не смог спасти ее. Я поклялся, что он заплатит за это и пообещал себе, что никто из близких больше не пострадает из-за него, — он замолчал, будто и так уже сказал слишком много.

— Но ты позволил Магде помочь тебе.

— Да.

— Потому что доверял ей? — добавила я, не обращая внимания на комок в горле. Доверие — это основа любви. Будоражила ужасная мысль, что он, возможно, и не понимал, что влюблен в нее.

Он покачал головой.

— Да, но это не то, что тебе могло показаться. В любом случае…

Он снова остановился на полуслове.

Тишина между нами объяснила все.

И это не важно, потому что все равно мы не сможем быть вместе.

Мое сердце упало, и я хотела убежать. Но вместо этого глубоко вздохнула и постаралась смотреть на него.

— Тогда расскажи мне все. Что ты знаешь о Нахилиусе? Где он? — спросила я, надеясь, что, по крайней мере, мы наконец-то общаемся.

Линкольн оглядел комнату, а затем повернулся ко мне. Я буквально видела, как он закрывался… и я ничего не могла поделать.

— Я уже близко. Это все, что тебе нужно знать.

И я решилась попробовать.

Я двинулась вперед, пока мы не оказались в нескольких дюймах друг от друга. Я положила свою руку на его, но он быстро ее отбросил.

— Линк, не закрывайся от меня. Пожалуйста. Я знаю, что ты хочешь остановить Нахилиуса и защитить всех одновременно, но ты должен позволить мне помочь, — и тогда я не смогла остановиться, моя рука потянулась к его лицу. Когда я коснулась его, то почувствовала энергию между нами, и жгучий жар желания поглотил меня.

Я была так близко, что почувствовала его запах — мыло вперемешку с легким потом. От него шло тепло, и я хотела, чтобы меня крепко обняли его руки. Но сидя рядом с ним, я увидела, что он уже поставил стены.

И, в конце концов, я должна была поступить так же.

Я опустила глаза и позволила руке отстраниться от его лица. Но перед тем, как последний палец оторвался от его щеки, он поймал мою руку и удержал ее… нет, прижал к своей щеке. Я посмотрела вверх, наши взгляды встретились, и на одну короткую минуту, прежде чем он отпустил, прежде чем моя рука упала, я была уверена…

Конечно, без всяких сомнений.

Он был моим «другим».

Глава 16

«Путь истинной любви никогда не был гладким».

Уильям Шекспир

Знание о том, что в этом мире у тебя есть истинный смысл жизни, не пустяк. Трудно держать голову высоко и не задыхаться, когда все внутри тебя взрывается от новой правды. Еще тяжелее по-прежнему смотреть на человека, на свою идеальную вторую половинку, зная, что он не может быть твоим, и ты не можешь просить его об этом. Никогда.

Линкольн исчез, чтобы принять душ и переодеться. Я была уверена, что главная причина — это убраться подальше от меня. Я не виню его. Иногда воздух между нами казался настолько густым, что едва можно было дышать.

Стена, которую Линкольн отдал мне под рисование, была покрыта огромной простыней.

Я работала над ней время от времени. И там не было ничего кроме двойного слоя грунтовки и широкой несуразной полосы зеленого цвета, которую мне, вероятно, следует снова закрасить белым. Прежде чем он, наконец, позволил мне покрасить стену, все было по-другому. Я была человеком, начнем с этого. Я была собой, просто девчонкой. А сейчас все изменилось. Я не знаю, что осталось от этого человека — или кто занял ее место.

Я просто смотрела на стену и решила, что не коснусь ее до тех пор, пока не буду уверена, что именно здесь должно быть. Пока не узнаю, кто рисовал на стене.

Телефон Линкольна жужжал на кухонном столе.

Я подошла, взяла телефон и позвала его.

Нет ответа.

Посмотрела на экран, и на нем высветилось новое сообщение. Я не собиралась его читать, но часть была видна. Я увидела, от кого оно.

«Есть новости. Городская коммерческая недвижимость. Если мы не возьмем сейчас, они…» -

На этом сообщение обрывается. Чтобы увидеть полностью, надо его открыть, но тогда Линкольн узнал бы, что я шпионю. С чего бы Магде связываться с агентством по недвижимости?

Характерный щелчок двери в ванного напугал меня. Я быстро вернула телефон на то же место, где он и был, немного повернув к краю стола, и помчалась к моей стене, притворившись, что поправляю покрывало. Я слышала, как он спустился в зал и остановился около свободной спальни. Комната с вещами, принадлежавшими его матери, заперта. Он никогда туда не заходит, но и не может расстаться с несчастными вещами, которые лишь напоминают ему о том, чего больше нет.

— Привет, — сказал он, проходя в гостиную, а затем за барную стойку. Он открыл холодильник.

Я все еще неловко дергалась с простыней, боясь посмотреть на него.

— Ты голодна?

— Нет. Я в порядке. Я… Я думаю, звонил твой телефон.

Я услышала, как он закрыл холодильник, подошел к своему телефону и нажал пару кнопок. Я повернулась к нему лицом именно в тот момент, когда он положил телефон в карман.

Он наиграно потянулся и посмотрел на свои часы.

— Я и не подозревал, что уже так поздно. Мне пора идти, — сказал он, копаясь в вещах и собирая их, — он больше не хотел со мной говорить. Линкольн схватил свои ключи и бумажник. Это был всего лишь предлог, чтобы отправится к Магде.

Казалось все, что только что произошло между нами, больше не имеет никакого значения. Мы не достигли какого-то понимания, хоть я и была уверена в том, что он тоже почувствовал связь между нами.

И где-то среди этих мыслей было мое разочарование и гнев.

Почему каждый раз, когда узнаю о себе что-то новое, это новое все усложняет?

— Что у тебя за дела, Линк? — спросила я, и по моему тону было понятно, какое у меня настроении.

Я положила ладони на барную стойку с противоположной стороны и посмотрела на него.

— Куда ты направляешься?

— Есть дело, затеянное мной ранее, — взгляд Линкольна блуждал по комнате.

— Ты избегаешь разговора со мной? Думаю, я имею право знать, что происходит, — и это было правдой.

Сначала Линкольн меня проигнорировал, и я подумала, он нагрубит в ответ, но он просто опустил голову.

— Я дал тебе обещание, так что не собираюсь врать, но мне нужно идти, и хочу, чтобы с тобой было все в порядке.

— А что, если этого не будет? — дерзко ответила я. И ничего не могла с этим поделать, мне было ненавистно, что он опять вместо меня выбрал Магду.

— Мне следовало доверять тебе раньше, Вайолет.

Если он зовет меня полным именем — быть беде. Я пристально смотрела на свои ноги.

— Я мог бы задать вопросы, на которые тебе было бы трудно ответить, — он продолжал давить, — но, когда ты думаешь, что мы должны что-то обсудить, ты всегда мне об этом говоришь, и я уважаю это.

Он все ходил вокруг да около, пытаясь что-то сказать, и я почувствовала, как мой гнев сменяется паникой.

— Что ж, я не ограничиваю тебя. Скажи все, что хочешь. И спроси, что хочешь.

Он чуть моргнул, но так, будто не может контролировать веки, будто не может выдержать моего взгляда, а после закрыл глаза. Когда заговорил, казалось, что его голос слышится откуда-то издалека.

— Ты рада, что Феникс вернулся?

Мое горло будто сдавило. Я чувствовала, как начинаю заливаться румянцем, который отчаянно хотела согнать. Я немного прикусила нижнюю губу с внутренней стороны.

— Нет, — сказала я слишком тихо. — Конечно, нет, — добавила я в попытке самоутвердиться.

Линкольн вздрогнул и отошел от меня на несколько шагов.

— Это можно было бы понять, если вы… ну, вы двое были… близки.

— Он контролировал мои эмоции, — сказала я тихо сквозь сжатые зубы. Мы действительно об этом говорим? Сейчас?

Он вздохнул.

— Да, у него все под контролем. Даже сейчас. Он может ранить тебя, как бы я не был силен, я не могу… — он остановился.

Мы растеряно стояли, пока он не тряхнул головой, вымучено посмеялся и захватил один из оставшихся стаканов с водой, только чтобы разбить об пол.

— Он всегда будет здесь! Феникс часть тебя, и я никогда не смогу этого изменить! — он сжал кулаки, и я видела, что он старается успокоиться.

Я чувствовала, что дрожу от страха. Но боюсь не его, а за него. Моя нижняя губа дрожала, и я старалась взять себя в руки, пока смотрела, как он исключительно спокойным образом разрушается.

— Это не похоже на тебя. Ты слышишь, что говоришь? — спросила я.

Казалось, будто кто-то наполнил его всеми этими новыми мыслями в дополнение к уже имеющимся благодаря Ониксу. Держу пари, я знаю, кто это. Магда любую ситуацию обратит в свою пользу.

Линкольн посмотрел на наручные часы и подвигал челюстью.

— Я должен идти, Ви. Есть кое-что, требующее моего внимания, и я не могу опаздывать на встречу с Магдой.

— Значит, встреча с Магдой, — сказала я ненавязчиво, насколько это было возможно.

— Ты брала мой телефон, — сказал он, смирившись, но немного злости в голосе я уловила.

— Нет, — ответила я равнодушно. Хотя довольно высоким голосом. Я сморщилась, не зная, куда себя деть. Из меня ужасный лгун.

Он чуть улыбнулся, вновь становясь собой.

— Да, я встречаюсь с Магдой.

Поскольку спор с ним ничего не даст, я успокоила дыхание, стараясь разрядить обстановку.

— Нахилиас?

Он кивнул, но больше не хотел ничего говорить. По крайней мере, он не врал.

— Ты просто хочешь пойти к Магде?

— Было бы замечательно, — сказал он спокойно, дабы не затеять ссору, но можно сказать, он был встревожен перед выходом.

Мне хотелось уговорить его остаться или хотя бы взять меня с собой. У меня скрутило живот, пока я боролась с мыслями, которые почти толкали меня вперед к нему. Но я не сдвинулась. Я хотела, чтобы он верил мне также, как и Магде.

Для тебя я сделаю все.

Почему-то эта мысль напомнила мне, что… Я ни о чем не смею его просить. Он не был моим, и не думаю, что он рискнет своей силой Грегори, лишь бы быть со мной. Не важно, что я бы сделала это ради него без раздумий.

— Я думала, мы партнеры, — сказала я, стараясь удержать тон.

— Так и есть. Просто… В данный момент я не могу в полную силу бороться с тобой, — Линкольн провел пальцами по волосам и снова посмотрел на дверь. После такого ответа, побег мне показался еще более эпичным.

— Тогда ладно, — пробормотала я, уперевшись подбородком в свое плечо.

Его черты лица смягчились.

— Пожалуйста, постарайся понять, все это скоро закончится, и ты будешь… Однажды, когда все это закончится, я стану лучше — лучше для тебя… как твой партнер.

Я опустила взгляд и подумала собрать разбросанные по полу кусочки стекла.

— Хорошо, Линк. Я не буду вмешиваться.

— Спасибо, — сказал он, изумленно. Он подошел к двери и надел пальто. — Не беспокойся об этом. Я позже приберу.

— Если ты не против, я буду рада остаться и приберусь.

Его плечи облегченно опустились. Для него я это сделаю с легкостью.

— Конечно. Ты знаешь, где запасной ключ. Только закрой, прежде чем уйти.

Он схватил рюкзак и открыл дверь.

— Линкольн! — позвала я. — А что насчет встречи в клубе с Гриффином и остальными?

— Мы с вами встретимся там, если сможем. Если нет, Магда все узнает у Гриффина.

Я посмотрела на него с недоверием.

Он действительно так зациклен, что готов упустить шанс поохотится за Фениксом?

Он улыбнулся.

— Не переживай. Гриффин не последует за ними сегодня. Для начала он захочет понаблюдать, — сказал он, будто прочитав мои мысли.

Прежде чем закрыть дверь, он посмотрел мне в глаза. Красивые зеленые глаза и стальной взгляд.

Раньше я не видела их такими. Будто все эмоции под крепким замком.

Я уже отчаялась дотянутся до него, но сейчас он был дальше, чем когда-либо.

Я долго смотрела на дверь, после его ухода. Как мы к этому пришли? Линкольн управлял мной. У нас достаточно причин, по которым напряжение не было для нас чем-то незнакомым, но это другое.

Он просто закрылся, оставив меня снаружи. Он был холоден и держался на расстоянии, будто все произошедшее, все, что было между нами, наша дружба — больше не имеет значения. Он в таком отчаянии, желая отомстить Нахилиасу, что остальное было неважно. Я начала думать, что он уже готов заплатить любую цену, ради этого.

— Что ж, но не я, — произнесла я громко.

Я сказала Линкольну, что не буду вмешиваться, но распознавать ложь он так и не научился. Все его просьбы побыть в стороне сводятся к одному вопросу: если бы это была я, смог бы Линкольн отпустить меня в какую-нибудь партизанскую миссию, будучи полностью уверен, что я вляпаюсь в неприятности?

Даже не думай!

И я бы не стала.

Когда дела идут плохо, когда мне нужен кто-то рядом — этим человеком всегда был Линкольн. До недавнего времени было не важно, чем это было — тренировка, защита, помощь. Он был человеком, с которым можно поговорить, и который умеет поддержать.

Он был всем для меня.

И будь я проклята, если буду сидеть и терпеть все это. Все, связанное с Нахилиасом, ему хорошенько подпортило кровь. С тех пор как Магда вернулась с отдыха, Линкольн меняется — он теряет себя.

Мне нужен кофеин. Остается час или около того, до нашей встречи в клубе. Я сделала кофе, села за барную стойку и медленно его пила, пока анализировала все произошедшее за последнюю неделю. К тому времени, когда я взялась уже за третью чашку, у меня появилось несколько теорий, и одно я знала точно — мне нужна помощь.

***

Стеф прибыла спустя полчаса.

— Привет, — поздоровалась она, как только вошла и увидела, что я здесь одна. С утра она преобразилась, ее волосы уложены в модную прическу, на ней были узкие джинсы и винтажный зеленый топ. Она явно планировала что-то более интересное, чем зависнуть со мной. Я чувствовала себя виноватой, что не смогу все провернуть без нее.

— Ты выглядишь лучше, — заметила она, увидев, что я не хромаю. — К чему такая срочность? Мы с Сальваторе были в торговом центре. Ему нужны новые джинсы.

— Джинсы могут подождать. Мне нужны твои мозги.

— И ты только сейчас это поняла, — улыбнулась девушка. — В чем дело?

Я закатила глаза, а потом разъяснила ей все произошедшее, и то, почему Линкольн так ужасно себя вел, с тех пор как взялся преследовать Нахилиуса.

Она удивилась, услышав, что Нахилиус проник в компанию его матери, и я была рада, что это заинтересовало ее, поскольку чем сильнее она заинтригована, тем больше вероятность, что мой план сработает.

— Так что корнями все это тянется к Нахилиасу, и к тому, что случилось с его матерью, — резюмировала я.

— Я услышала тебя. Вселенское зло. Но что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Линк не хочет, чтобы я в это ввязывалась. По каким-то глупым причинам он доверяет только Магде, и я сказала ему, что не буду вмешиваться, но…

— Но ты все равно думаешь засунуть туда свой нос?

— Да, черт возьми, — сказала я, рухнув на стул. — Если мы сможем найти Нахилиуса быстрее них, то я смогу действительно помочь Линку покончить с этим. Боюсь, если он найдет Нахилиуса с Магдой… он может сделать что-то, о чем потом пожалеет.

Стеф подошла к холодильнику и взяла оттуда колу. Она неторопливо обдумывала все, что я ей рассказывала. Она оказалась передо мной за обеденным столом и сделала глоток, потом подняла глаза и сморщилась.

— Что? — удивилась я, машинально защищаясь.

— Без обид, но о чем он может пожалеть? У вас, ребята, вряд ли найдется лицензия агента 007 на убийство изгнанников, так?

— Я не об этом, Стеф! — вспылила я. — Прости, просто… есть разница между развязать борьбу с изгоем и предоставить им выбор, и гнаться за ними ради мести, имея на руках только план А. Мы должны дать им шанс, Стеф, и, по словам Линкольна…

— Поняла. С чего мне начать? — уже без шуток спросила Стеф. Нервный узел у меня в животе ослабел, и я сделала несколько тяжелых вздохов, прежде чем объяснить ей, что мне нужно — вся суть состояла в том, чтобы прилепить Стеф к компьютеру и библиотеке на ближайшие несколько дней.

— Хорошо. Я дам тебе знать, когда что-то найду, — ответила она, пытливо заглядывая в кухонные шкафчики. — Ты понимаешь, что он слишком чистоплотный для парня? — спросила она, указав на полку со специями.

Я немного улыбнулась.

— Спасибо Стеф. Не знаю, где бы я была без тебя.

— Ты бы нуждалась в маникюре, находясь в большом бардаке.

— Если это тебя утешит, думаю, Сальваторе тоже пока будет очень занят, — сказала я.

В любом случае, для него будет лучше оставаться с Зои без лишнего груза в моем лице.

— А точнее лучше для тебя.

Она пожала плечами, одарив меня коварной усмешкой, которая тут же добавила лицу мрачности.

— Вы ребята охотитесь на Феникса, верно?

— Думаю, это именно то, чего хочет Гриффин. Хотя, если верить Линкольну, сегодня ничего не будет.

— Тогда тебе лучше идти. Сал именно туда и собирался, когда я оставила его.

— Я посмотрела на свои часы. Черт, опаздываю.

Я промчалась к выходу, выключая свет.

— Спасибо Стеф, я твоя должница, — сказала я, когда мы уходили от Линкольна. — Набери меня, если найдешь что-то.

— Не обещаю. Никогда прежде мне не доводилось искать что-то о потусторонних созданиях в интернете. Это может не сработать.

— Знаю, — вздохнула я, — но попытка не пытка.

— Будь осторожна, хорошо? — попросила она, посмотрев на меня серьезно.

— Буду.

— Сальваторе сказал, что он везде может почувствовать ложь — только не может увидеть, от кого она исходит.

— Вероятно, от меня.

— Ты можешь обещать, что Зои не будет вести себя как стерва по отношению к Сальваторе?

— Серьезно? — спросила я, приподняв одну бровь.

Стеф передумала.

— Нет. Позволь ей остаться стервой, — сказала она, подмигнув.

— Вот это моя девочка.

Стеф не возражала, если Зои и Сальваторе станут ближе, она была бы рада за него, но в глубине души мы чувствовали одно и то же — не надо подпускать других девушек к своему парню.

Вперед.

В общем, я была довольна собой. Мне надоело пускать все на самотёк, а потом разгребать последствия. Мне хотелось быть на шаг впереди перемен, и было ощущение, что мой полугений очень сильно поможет. К тому же есть еще одно преимущество. Стеф с нами в команде и помогает, так что она далеко от линии огня… пока.

Когда я бодренько шла в клуб, моя рука тянулась к карману, где лежал запасной ключ Линкольна. Почему-то я знала, что нужно держать его при себе. В доме что-то заставило меня задержаться и взять ключ. Это не столь важно, но пока шла, думала: может я и не смогу помочь, но интересно, вмешался ли в это кто-то еще?

А затем появилось продолжение этой мысли — свет или тьма?

Глава 17

«Решение избегать зла работает до тех пор,

пока зло не продвигается вперед настолько,

что уклонение уже невозможно».

Томас Хардли

Встреча проходила спокойно, как и ожидалось. Все мы собрались за большим столом в дальней части ресторана. Найла и Редьярд заказали много еды, до которой никому из нас не было дела — за исключением Спенса и Сальваторе.

Даппер не был таким сердитым, как обычно. Он был более спокойным, хоть и на грани.

Гриффин привел с собой полдюжины людей Грегори. За последний месяц я постепенно узнавала о них. Его люди есть в каждой части города. В основном они были сами по себе, отслеживали изгнанников и искали для него информацию. Гриффин выступал в качестве центрального узла. Некоторые Грегори получали лакомые кусочки информации от изгнанников, которых они возвращали, чтобы раскрыть следующую группу. Они передавали эту информацию Гриффину, который затем выделял ближайшего Грегори для этой задачи.

До сих пор Линкольну и мне не была выделена территория. Отчасти потому, что мы были слишком заняты поисками Священных Писаний, отчасти потому, что я думала, Гриффину нравилось работать в тесном контакте с Линкольном, а отчасти… вероятно… Гриффин все еще не доверял мне.

И он был прав.

Пока не могла доказать, что я не была обузой… другими словами, пока не могла вытащить кинжал и использовать его без сожалений… я не была готова. Гриффин объединил всех — пары с парами. Найла и Редьярд отправились с Сэмюэлем и Кейтлин. Пока они искали больше информации по Писаниям, мы могли бы найти Феникса. У меня возникло такое чувство, что это была грязная работа из-за того, что сказал Гриффин…

или не сказал. Они преследовали небольшую стаю изгнанников на участке Сэмюэля и Кейтлин — смесь света и тьмы, которые, по их мнению, находились под командованием Феникса.

Теперь они пришли к общему мнению, что Феникс занял место, где остановились Джоэл и Оникс, что означало, что летучие группы смешанных изгнанников, светлых и темных, теперь были под его опекой, благодаря помощи двух особенно сильных изгнанников, Грессиля и Оливье. Сложно представить, что он сделал для того, чтобы получить контроль над ними.

Зои и Сальваторе послали с двумя Грегори, которых я никогда раньше не встречала — Арчером и Бет.

Но пока мы ждали Гриффина, чтобы начать, они немного поговорили со мной. Я попыталась вежливо кивнуть после того, как сказала им, что я художник, и они ответили, что встретились с Микеланджело. Они жили во Флоренции, когда он начал работу над новой статуей, которая позже была названа Давидом. Давид, изваянный Микеланджело в начале шестнадцатого века!

Внезапно я очень разнервничалась. Каково это — разговаривать с людьми, которые прожили более пятисот лет? Особенно, если внешне они не выглядели и на тридцать.

Зои невозмутимо влезла в разговор, особо не стараясь поддержать тему беседы. И судя по взглядам Арчера и Бет, они не были удивлены. Думаю, когда ты никогда не стареешь, то просто учишься идти в ногу со временем.

Гриффин велел, чтобы они пошли в сельский дом и разведали столько, сколько могли, не попадая в диапазон аэропорта, что было нелегко. Он не хотел предупреждать Феникса, что мы знаем его местонахождение. Гриффин планировал очень хорошо подготовиться.

Он получил известие от Магды, и последующая резкость Гриффина показала, что Магда и Линкольн пропали на всю ночь.

Наконец, нас со Спенсом отправили на разведку другого рода. Так как аэропорт был в настоящее время вне зоны досягаемости, Гриффин хотел, чтобы мы отправились на авиазавод. Он надеялся, что я смогу почувствовать там что-то, что поможет напасть на след Феникса. Мы знали по моей реакции в аэропорту, что есть хороший шанс, что он может скрываться на самолете, и я согласилась, что стоит попробовать. Спенса это, очевидно, задело.

— Отлично. Так что пока все остальные занимаются разведкой, посмотрим, сможем ли мы почувствовать самолет. Отлично, — проворчал он.

Насколько я могла судить, все получилось идеально. Мы не были в паре с кем-то еще, и теперь единственным человеком, с которым мне приходилось иметь дело, был Спенс.

Когда мы все начали выходить, Гриффин посмотрел на меня и сказал, что знает, что я что-то замышляю. Но потом, видимо, он решил, что я имею право на несколько секретов. Он перекинулся несколькими словами с Даппером и ушел.

— Значит, у нас с тобой сегодня выходной? — сказал Спенс, его голос все еще звучал кисло, когда он наблюдал, как последний из Грегори проходит через главные двери на улицу.

— Не совсем, — сказала я, бросая на него виноватый взгляд.

Лицо Спенса загорелось, и он одарил меня зубастой улыбкой.

— Ни минуты покоя с тобой, Эден. Не знаю, как я вообще жил без тебя.

Я не смогла скрыть тревогу.

— Не льсти себе, — сказал он, ухмыляясь, словно мог видеть меня насквозь. — Сейчас меня интересует только боевые действия. Я думал, мы все правильно поняли.

— Прости… я просто…

— Не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное представление. Забудь об этом, Эден… Просто для информации — я однолюб, и мне это нравится так же, как и тебе. Как бы мне не хотелось закрутить интрижку с тобой, я не собираюсь вставать в очередь и чего-то ждать.

— Ладно, ладно. Давай, просто забудем, — сказала я, ежась.

Спенс улыбнулся, он выиграл этот раунд, но я все еще не была полностью убеждена. Я знала по опыту — попадание в эмоциональную колею Феникса может иметь последствия.

— Ну, — я улыбнулась, отодвинув в сторону свои опасения, — если ты ищешь что-то необычное… я — твоя девушка, — сказала я.

— Рассчитывайте на меня, — без колебаний сказал Спенс.

— Ты даже не хочешь узнать подробности?

— Нет. Я в деле.

— Отлично, — сказала я, хлопая его по спине. Потом достала немного наличных и передала их Спенсу. — Тебе понадобится гламур… и держись подальше от Даппера, он все видит насквозь.

— Да… хитрый мерзавец, не так ли?

Я кивнула:

— Просто оставайся на другом конце бара. Нам нужен бурбон. Тот, что любит Оникс.

От волнения он потерял самообладание.

— Я надеялся больше на пытки, чем на подкуп.

— Тебе придется сначала подучиться этому у Найлы. Только пытка с Ониксом не сработает.

И я не хочу никого мучить, никогда!

Спенс любезно направился к бару. Я знала, что у него не будет особых проблем, когда заметила, что Даппер деловито болтает с клиентами на одном из диванов. Спенс вернулся через несколько минут с двумя бутылками бурбона в руках.

Он подмигнул мне, а затем подергал бровями.

— Уверена, что не хочешь просто так погулять по городу?

— Абсолютно, — ответила я, уже направляясь к лестнице. Что-то подсказывало мне, что Оникс был ключом ко всему этому.

Дверь к Ониксу была приоткрыта. Я была удивлена, увидев, что студия теперь в относительно хорошем состоянии.

Сам Оникс выглядел намного чище, чем, когда мы впервые увидели его на улице. Сидя на диване, положив ноги на маленький стеклянный журнальный столик и, без сомнения, надев одну из рубашек, за которые я заплатила, а Стеф выбрала, он напомнил мне, как он выглядел… когда был совершенно безумным и, о да, злым, как черт.

— Значит, все еще жива? — заметил Оникс, когда мы вошли, едва подняв глаза. Он смотрел телевизор.

— Смотришь «Сплетницу», а? — спросила я, заметив его выбор.

— Да. Чак очень интересный человек. Сначала я был уверен, что он изгнанник, но ему не хватает продолжения. Полагаю, что шоу каким-то образом вдохновлено изгнанием, — сказал он, совершенно спокойно, несмотря на абсурдность разговора. Его глаза вспыхнули, он глянул на меня, а затем на Спенса, который стоял рядом. Без сомнения, он увидел две бутылки бурбона. Оникс взял пульт и выключил телевизор.

— Ты принесла мне подарок.

— Когда получу информацию, то отдам тебе все, — сказала я, скрестив руки на груди и придав жестокости в голосе.

Оникс широко развел руки.

— Ну, что ты хочешь знать? Должен признать, даже я заинтригован тем, куда ведут твои маленькие приключения. Кто бы мог подумать, что ты будешь так заинтересована в знаниях, с тех пор как я в последний раз дал их тебе… ну, это было не совсем весело, не так ли?

Я старалась игнорировать его, признание заслуг Оникса не сыграет мне на руку.

— Я хочу знать о том, кого изгнанники называют Нахилиус?

— Нахилиус. Да. Я знаю о нем. Захудалый Бессмертный, был Херувимом света, — скривил губы он. — Почему ты хочешь знать о нем? У тебя наверняка есть рыбка покрупнее? — намекнул он. Оникс знал, что я не нуждаюсь в напоминании, что меня преследует всемогущий изгнанник.

— Забавно, я забыла, — сказала я, как раздражительный подросток. — Не твое дело почему! Если ты хочешь бурбон, просто скажи мне.

Спенс подтолкнул меня сзади и прошептал:

— Может быть, мы должны показать ему, что мы настроены серьезно.

Я развернулась и уставилась на него.

— Ладно, прости, что перебил, — сказал он.

Я повернулась обратно к Ониксу.

— Итак?

— Итак, маленькая радуга, все очень просто. Ты ужасно ведешь переговоры… я мучил, калечил, убивал за меньшее и наслаждался этим. Было время, когда больше старался не убивать. Ты стоишь передо мной, и у меня не осталось сил, но вижу ту же отчаянную человеческую потребность, что и у тебя — это жалко и даже без сверхъестественного усиления. А у меня все еще больше «напастей», чем у тебя. Если ты хочешь знать, то скажешь мне, зачем.

— Ты придурок.

— Спасибо, становление заняло целую вечность.

Я повернулась, решив уйти, но остановилась и обернулась прежде, чем сделала хоть шаг.

Оникс что-то знал, и этот шанс надо использовать.

В конце концов, ты спрыгнула с обрыва и отдала свою жизнь за Линкольна…Неужели ты не можешь вынести хулигана?

Я уставилась в потолок и сделала несколько глубоких вдохов.

— Ладно, — сказала я, оглядываясь на Оникса, стараясь не обращать внимания на слишком самодовольное выражение его лица. Потом прошла в центр комнаты и села в кресло напротив него. Будь я проклята, если меня оставят неловко стоять в дверном проеме. Оникс был прав, я должна перестать позволять другим людям управлять мной. Спенс, следуя моему примеру, занял место на единственном другом стуле, расположенном между кухней и гостиной — нейтральная территория. Он выглядел нелепо.

— Нахилиус ранил мать Линкольна несколько лет назад. Линкольн услышал, что он вернулся в город и идет за ним. Я хочу помочь, — я старалась оставаться незаинтересованной, не выдавать слишком многого в своем тоне, нервно хватаясь за руки, выкручивая пальцы.

— Все еще спасаешь того, кого любишь, маленькая радуга? Что, тебя больше всего беспокоит, что он никогда не найдет Нахилиуса и не положит конец этой мести? Или что найдет его?

Я уставила на свои руки.

— Вижу. Ты хочешь попасть туда первой. И каков твой план, если ты найдешь его первой? Ты убьешь его ради своего Линкольна? Ты можешь это сделать?

Спенс соскочил со стула позади меня.

— Хватит этого дерьма!

Прежде чем я успела остановить его, он кинулся на Оникса, стащил его с дивана и бросил лицом вниз на землю. Оникс бессильно упал, как перьевая подушка. Он не мог оказать Спенсу никакого сопротивления.

— Я все прекрасно понял. Я наблюдал, как ты рассказываешь свои истории, задаешь глупые вопросы, и знаешь, что? Ты можешь не заботиться о Вайолет или о ком-то еще, но я не куплюсь на дерьмо о том, что ты не заботишься о себе. Эгоизм, как у тебя, исходит только из одного места — собственной чертовой любви к себе!

— Спенс! — закричала я, беспокоясь, что потеряю свой единственный шанс.

— Я понял, Ви, — ответил он, быстро улыбнувшись.

Спенсер дернул Оникса за руку. Я была уверена, что она вот-вот сломается. Лицо Оникса расплылось в густых волосах, щеки надулись, а колено Спенса уперлось между лопатками бывшего изгнанника. Я видела, как его лицо покраснело, когда он закрыл глаза от боли и застонал.

Я сделала шаг вперед, чтобы вмешаться, в то же время Оникс вскрикнул.

— Хорошо! Слезь с меня, — выдавил он из себя.

— Ты расскажешь ей то, что нужно? — спросил Спенс совершенно спокойно. Контролируя себя.

Оникс не ответил. Спенс надавил сильнее, и я вздрогнула, разрываясь между тем, чтобы оставаться на месте и узнать информацию, в которой я так нуждалась, и вмешаться. Потребность перевесила мое чувство добра и зла.

Наконец, Оникс прогнулся.

— Да, да. Отвали!

Спенс посмотрел на меня. В поиске благодарности или разрешения… я не была уверена. Я кивнула. Он отпустил Оникс, в последний раз ударив коленом. Я просто наблюдала, как он перешел и снова опустился на стул. Оникс осторожно поднялся.

Спенс помог мне. Так же, как и у Найлы, у него была способность просто делать работу. В данном случае это сработало в мою пользу. Оникс стоял к нам спиной, поправляя рубашку и расчесывая пальцами растрепанные волосы. Повернувшись ко мне лицом, прихрамывая, направился назад к дивану, пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство.

Он проигнорировал Спенса.

После неловкого молчания он откашлялся.

— Нахилиус — это оружие. В одиночку его не стоит бояться. Это не его ты должна искать, — Оникс не смотрел на меня, не изучал мою реакцию.

Я заправила несколько прядей волос за ухо.

— Оникс… по-английски, пожалуйста.

— Оружие неэффективно без владельца.

Я тупо уставилась на него.

— Честно говоря, не могу поверить, что кто-то, настолько дремучий временами, был достаточно сообразителен, чтобы нокаутировать меня, — он покачал головой, бормоча что-то еще. Очевидно, не все безумие покинуло его, когда он стал человеком.

— Он наемный убийца. Нахилиус не знает, как действовать в одиночку, даже если бы захотел. Он один из искушенных. В царстве есть ангелы, которые доминируют над другими.

Есть разделение между светлыми и темными, как есть разделение между политическими партиями или расами. Естественно, есть лидеры и те, кто следует за ними, есть те, кто убеждает, и те, кого убеждают. Ведомыми можно управлять, чтобы добиться нужных целей.

— Даже изгнанниками? — спросила я, начиная понимать, к чему это может привести. Я заметила коробку с салфетками и встала, чтобы достать их.

— Да. Наконец-то до тебя начинает доходить. Убежденные ангелы чаще всего подчиняются искушению. Ангела, как Нахилиус, заманили и заставили служить другому ангела. Когда ангел решил отправиться в изгнание, он завербовал Нахилиуса, искушал его материальным богатством, и он выбрал изгнание, чтобы служить его целям на Земле.

Я предложила салфетки Ониксу, который резко выхватил их из моих рук и начал вытирать свой окровавленный нос.

— Так на кого же он работает?

— Ну, это очень интересная часть. Нахилиус — современный изгнанник, предпочитающий использовать технологии и финансовые структуры, чтобы прятаться. У него инстинктивные способности к выживанию.

— Его лидер был убит одним из ваших полвека назад. С тех пор Нахилиус стал своего рода предпринимателем.

Оникс оживился. Он возвращался в круговорот событий.

— Он фрилансер. Работает на того, кто больше заплатит, и не только на изгнанников. Я не знаю, на кого он работает, но могу догадаться, — он практически пропел последние слова.

Вот оно.

— Послушай, Оникс, мне нужно его найти. Как ты любезно отметил, у меня есть и другие проблемы, с которыми нужно разобраться, и было бы здорово, если бы Линкольн вернулся ко мне. Хорошо, если тебе приятно это слышать, тогда, да, я признаю, что хочу остановить его, прежде чем он совершит огромную ошибку, так скажи мне, сколько это будет стоить. Я куплю тебе еще бурбона, рубашки, что угодно. Но ты скажешь мне, — я посмотрела на Спенса, — или я скажу Спенсу, что он может поговорить с тобой, и, честно говоря, не нужно быть телепатом, чтобы знать, что у него не будет с этих проблем.

Я повернулась к Ониксу, чей взгляд теперь был прикован к Спенсу. Спенс был прав, Оникс начал заботиться о своей жизни, даже человеческой.

— Ты должна думать так же, как и мы, — сказал Оникс, махнув рукой, а затем слегка хмурясь.

— Как они, — поправил он. — Сейчас у тебя большие проблемы. Вместо того, чтобы думать о проблемах, сосредоточься на том, откуда они начинаются… Обычно это срабатывает.

Моя главная проблема была проста. Феникс собирался найти Священные Писания до меня, и когда он это сделает, я ничего не смогу с этим поделать, потому что у него была сила убить меня.

— Феникс.

Оникс кивнул.

— Представляю эту маленькую проблему. Линкольн хорошо поработал, чтобы отвлечь его внимание от Священных Писаний… и от тебя.

Когда он заговорил, я поняла, что он был первым, от кого я услышала ссылки на Священные Писания во множественном числе.

Он всегда знал, что их несколько.

— Это прекрасно, — продолжил Оникс. — Линкольн отправился мстить, вместо того, чтобы помогать тебе искать способ остановить Феникса. Это отвлекает тебя почти так же, как и его, и лучше всего, отделяет вас как физически, так и эмоционально. Линкольн — твой лучший шанс попытаться исцелиться, если Феникс откроет твои раны… — он остановился, обдумывая что-то. — Я должен сказать, что это не есть хорошо для тебя. Я задавался вопросом. В конце концов, Феникс действительно был готов уничтожить тебя? Его любовь к тебе казалась реальной, но, похоже, тебе удалось полностью разрушить это, и в ответ он, по-видимому, готов гарантировать, что, когда он победит тебя, это будет…

— Навсегда, — закончила я.

Оникс улыбнулся, но на этот раз я не думала, что это было сердечно. Он был слишком занят, вытирая кровоточащий нос и наблюдая за Спенсом краем глаза.

Он был прав. Как только изгнанник это сказал, все стало понятно. Конечно, это был Феникс, и, конечно, он хотел вбить клин между мной и Линкольном. Ослабить нас.

И мы попались на эту удочку!

Он, должно быть, так смеялся над тем, как легко было разлучить нас, как легко я просто позволила Линкольну уйти на эти миссии ренегатов вместо того, чтобы сосредоточиться на Писании, как легко Линкольн был сбит с пути и отвернулся от своих обязанностей.

Этот изгнанник, который причинил боль его матери, был единственным, что могло так его испортить, заставить его отказаться от своих обязательств. У Линкольна было оправдание — он был ослеплен любовью к своей маме и жаждой мести — но что, черт возьми, было со мной? Я должна была это предвидеть.

— А теперь, если вы не возражаете, не могла бы ты попросить своего вышибалу передать мне оплату и уйти?

— Спенс, отдай ему бурбон. Спасибо тебе, Оникс, — я кивнула ему, и он отвернулся.

Спенс поставил бутылки на кофейный столик, и я могла сказать, что он был даже довольнее, чем я, что платит ему за информацию.

Когда мы вышли, Оникс снова заговорил:

— Я знаю кое-кого, кто может знать, где он. Я сообщу тебе, если что-то выясню.

Я не обернулась, просто остановилась в дверях:

— Спасибо.

Мы со Спенсом ушли из клуба, не разговаривая, после того, как я остановилась, чтобы сообщить Дапперу, что Ониксу не помешает пакет со льдом. Когда мы оказались на тротуаре, Спенс был весь как на иголках.

— Как думаешь, он пришлет адрес сегодня вечером? — спросил он.

В темноте ночной воздух был прохладным и заставлял меня чувствовать себя незащищенной и одинокой, несмотря на компанию. Я осторожно взглянула на Спенса.

— Не сегодня. Мне нужно домой, пока папа не позвонил, и я слишком устала для всего остального. Если получу адрес, мы сможем поехать завтра.

Плечи Спенса подались вперед.

— Обещаю, дам тебе знать. Я не пойду без тебя, — заверила я его.

Он улыбнулся. Спенс пока не просил рассказать о Нахилиусе. Меня беспокоило, что его это не волновало. Пока существовал шанс ввязаться в драку, он был в деле.

— Эм, Спенс, мы можем пока никому не рассказывать про это все?

— Я никому ничего не скажу, — сказал он. И я знала, что он не стал бы. Спенс не стал бы рисковать.

Еще одна хорошая штука, чтобы запомнить!

Глава 18

«Гнев и ревность так же плохо выносят отсутствии

своего предмета, как и любовь».

Джордж Эллиот

Когда я открыла дверь, зазвонил телефон.

— Алло? Алло? — прокричала я после того, как бросилась к телефону, чтобы успеть до того, как на другом конце положат трубку.

— Алло? — сказала я снова.

— Ви, это я. Где ты пропадала?

— О, привет, папа. Я встречалась со Спе… Стеф. Мы были в библиотеке.

— О, ну да.

— Папа, серьезно. Если ты мне не веришь, позвони Стеф… она, наверное, все еще там, — врала я не слишком хорошо, поэтому тот факт, что я все-таки что-то выдала в данный момент и оказалась чертовски неплоха — беспокоило. По какой бы то ни было причине для любого человека, это никогда не кажется правильным. Я чувствовала это всю свою жизнь, всегда думала, что это то, что я унаследовала от матери. Пока не обнаружила, что она самая большая лгунья из всех!

— Ладно, ладно… значит, ты была в библиотеке. Дорогая, я волновался за тебя. Я звонил сегодня в квартиру несколько раз, а тебя не было дома. Я пытался прошлой ночью, но тебя там не было. Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Что, например?

— Я не знаю. Как там Линкольн? — спросил папа, пробуя задать вопрос.

— Он в порядке. Все как всегда.

— Вы двое все еще… друзья? — спросил он с лиловым оттенком в голосе.

— Да, — невозмутимо ответила я.

— Просто друзья?

— Папа, — предупредила я.

— Ладно. Но у вас все хорошо?

— Все в порядке. Как твоя поездка?

— Как всегда, дорогая. Каким-то образом Кэролайн удалось организовать встречи почти с каждым клиентом компании, — под очевидной усталостью я заметила что-то, что звучало очень похоже на нежность. Если бы я не знала отца так хорошо, то подумала бы, что между ними что-то происходит. Папа вздохнул. — Я скучаю по тебе, пытаюсь изменить расписание, если повезет, увидимся через несколько дней.

Разговаривая с папой, у меня появилась идея — воспоминание о снах, которые мне снились. До сих пор они казались такими нереальными, что я просто отмахивалась от них как от странных. Но из-за происходящего я впервые поняла, что, возможно, они были ключом, в котором я нуждалась.

— Конечно. Пап?

— Да.

— Когда ты встретил маму, когда жил в Нью-Йорке, она никогда не упоминала о своих друзьях? Она когда-нибудь упоминала чье-нибудь имя… например, Найлу или Редьярда?

— Нет, не то чтобы я помнил. У твоей мамы было не много знакомых, когда мы встретились. Она только недавно переехала из маленького городка в Нью-Йорк. А что?

Видишь! Моя мама — самая большая лгунья.

— Ничего, я просто встретила эту милую старую пару на днях… они были из Нью-Йорка и сказали, что я похожа на их знакомую. Я подумала, может, они узнали маму.

— О, — я слышала, как папа задыхается. Люди всегда говорили мне, как я похожа на маму.

Кроме карих глаз отца, я, должно быть, была очень похожа на нее.

— Ну… сомневаюсь, что они ее знали.

— Да, я уверена, что ты прав. Счастливого путешествия.

— Конечно, дорогая. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится и помни — в квартире никого, кроме Стеф, и если тебе что-нибудь понадобится…

— Знаю, знаю… Ричардсоны совсем рядом.

Когда папа повесил трубку, я остановилась, держа телефон, отчаянно пытаясь вспомнить сон. Каждый раз, когда я просыпалась после сна, то была уверена, что он реален. В первый раз я дрожала и болела, будто ледяной дождь пробрал меня до костей и оставил синяки на коже. В другой раз, чувствуя, как сон и его содержание ускользают из моей хватки, осталось ощущение затяжной грусти и чувств бремени. Я была уверена, что мой создатель ангелов показал мне сны, но потом, как и многие другие, я почувствовала, что забываю. До сих пор. Я не могла вспомнить всего, но слышала его слова. Его предупреждение.

— Предатель, — прошептала я.

***

Отчаявшись вытряхнуть все из головы, я приняла ванну и отмокала целую вечность. Пришлось спустить остывшую воду три раза, чтобы пополнить более горячей. Было приятно лежать и спокойно думать. Я не могла вспомнить, когда в последний раз делала это. Я распустила волосы из хвоста, окунула их в воду и скользнула назад.

Длинные пряди исследовали воду, обвиваясь вокруг шеи и груди. Когда тепло воды проникло через мою кожу и внутрь, я почувствовала, что какая-то часть меня — часть, которой я не позволяла всплыть в течение долгого времени — проснулась. Из моих глаз потекли тихие слезы. Это были не слезы паники или даже отчаяния — просто слезы, слезы тишины, слезы по мне.

В конце концов, я позволила своей голове скользнуть обратно в ванну. Мои распущенные волосы плавали в теплой воде. Я задержала дыхание и слегка приоткрыла губы, чтобы почувствовать движение воды во рту. Я ждала и ждала. Я ждала острой потребности в воздухе. Но быть Грегори означало, что все процессы замедляются. Теперь я могла задерживать дыхание намного дольше.

Это было облегчение — быть одной. Даже если я плакала и погружалась в воду, я все равно чувствовала мирное спокойствие.

Мои руки скользнули по керамике ванны, а затем к месту на животе, где Оникс пронзил меня серебряным мечом. Я пыталась… но мои мысли снова обратились к нему. Я не могла остановить воспоминания. Как бы ни хотела это отрицать, часть меня была навсегда связана с Фениксом, и это не имело никакого отношения к его физической власти надо мной.

Всплеск эмоций захлестнул меня, когда легкие начали гореть обжигающим льдом, и когда утро и вечер вспыхнули под моими закрытыми веками, я знала, что горение в легких было не от нехватки кислорода. Это было повсюду. Я вскочила на ноги, хватая ртом воздух, взгляд отчаянно метался, когда порыв леденящего ветра ударил меня по лицу.

— Сукин сын! — я выскочила из ванны и обернула полотенце вокруг, когда вышла из ванной.

— Феникс! — прокричала я в пустую квартиру. — Я знаю, что это ты!

Хуже всего то, что я почувствовала взрыв его сильных эмоций перед тем, как он ушел, я знала, что это было результатом его первоначальных чувств ко мне.

Я заперла квартиру так плотно, как только могла, и снова обнаружила, что раздвижная дверь на балкон не заперта. Я проверила все, потянув за предохранители на главной двери и проверив засовы на всех окнах.

Как будто это могло остановить его.

Я хотела позвонить Стеф, но ее мать приказала ей вернуться домой на ночь. И что она будет делать, если Феникс все равно вернется? Я была сильнее и без необходимости защищать ее. Я уже таскала Стеф в этот мир чаще, чем стоило бы.

Я хотела позвонить Линкольну, но могла представить этот разговор. Да, Феникс был в моей квартире, пока я была в ванной и думала о нем. Я уверена, что он чувствовал все, что чувствовала я. Как ты думаешь, ты не мог бы побыть моим защитником?

Не стоило этого делать, определенно.

Не к кому было обратиться, я вытащила свое огромное одеяло на диван и уснула в гостиной.

Феникс ушел, но недалеко.

Теперь я поняла, что его тут никогда не было.

Я не чувствовала его так же легко, как других изгнанников. Его человеческая часть дала ему хорошую маскировку, поэтому он мог скрывать свое присутствие. Не знаю, была ли я более разочарована или смущена тем, что отказывалась признавать правду, но, несмотря на его скрытность, я определенно чувствовала его.

Как он наблюдал. Ожидал.

Теперь у меня не было сомнений. Я почувствовала его силу в этом порыве эмоций, его отчаянную потребность уничтожить меня. Любой проблеск надежды, который мог когда-то быть там — что каким-то образом Феникс изменится, будет тем парнем, которого я впервые узнала — исчез.

Феникс убьет меня.

Или я убью его.

Глава 19

«Казалось, приближалась ночь темных намерений,

и не только ночь, но и век.

Кто-то должен быть готов к ярости…»

Роберт Фрост

Спенс и я ходили вокруг авиационного завода несколькj часов. Не так я хотела провести субботу. До сих пор не было ничего, что напоминало бы необычное ощущение, которое было в аэропорту. Не удивительно. Несмотря на ворчание Спенса, он был прав, когда сказал, что мы не металлоискатели. Органы чувств предназначены для обнаружения изгнанников, а не авианосцев.

Я уже собиралась схватить Спенса, который решил использовать экскурсию по-максимуму и теперь великолепно проводил время, проверяя всю технику, когда ощутила это.

Вкус яблок просачивался через щеки на язык. Утро и вечер — необузданная красота их силы скользила в моем видении, когда я ощущала букет сиропообразных вкусов, приторных, как концентрированная жимолость.

Эти чувства теперь были частью меня, я могла их использовать. Я слышала, как яростно хлопают крылья, словно пытаясь дотянуться до меня, прежде чем врезаться в деревья. Из всех чувств именно это вызывало во мне больше всего эмоций.

Линкольн объяснил мне, что звук крыльев олицетворяет битву за жизнь, непрекращающиеся усилия, необходимые любой силе, чтобы выжить. Столкновение ветвей и листьев символизирует «все», с чем нужно столкнуться и победить, если живая сила должна идти дальше. Это выбор, чтобы двигаться вперед.

Последнее ощущение — жужжащая энергия тепла — прошло по всему моему телу, путешествуя и распространяясь. Оно окутало меня, а затем отпустило так же гладко. Я приняла все чувства и позволила им течь через меня, выполнять свою работу, позволила им идти. Это было намного проще, чем когда-то, и каждый раз, когда их чувствовала, то больше контролировала.

Я посмотрела на Спенса, который еще не почувствовал изгнанника. Даже если бы он почувствовал намек, я бы не удивилась, если бы он его пропустил. Ведь он был мужчиной, причем в авиационном ангаре. Он был в состоянии ребенка в детском магазине.

— Спенс, — сказала я. Он отвернулся от увлекательного разговора с одним из механиков и посмотрел на меня безучастно.

— Э, Спенсер, думаю, нам стоит пойти посмотреть вон туда, — сказала я, пытаясь дать ему понять, что у нас проблемы. Он полностью пропустил это мимо ушей.

— О, ладно. Буду через минуту, — сказал он, отмахиваясь от меня и заставляя механика улыбнуться.

Отлично.

Я широко улыбнулась механику, который явно получал удовольствие от шоу, а потом повернулась к Спенсу.

— Давай, Спенси. Почему бы тебе не подойти, и я дам тебе яблоко за то, что ты такой хороший мальчик. — Сказала я с сарказмом.

Глаза Спенса расширились, когда он понял, что я сказала. Его взгляд метался между мной и механиком, как у дурака. Если бы я не пыталась сосредоточиться на поиске нашей проблемы, я бы посмеялась над ним.

Он запнулся на прощальной речи, которая только показала механику, что он был у меня под каблуком. Мужчина поддразнил его, когда Спенс споткнулся, догоняя меня.

— Мило, — сказала я, когда он пошел в ногу со мной. — А теперь сконцентрируйся. Не хочу, чтобы на меня напала дюжина изгнанников.

— Дюжина! Правда?

Я закатила глаза, конечно, мысль о дюжине изгнанников заставила Спенса чуть не подпрыгнуть от радости.

— Нет. Не совсем… я могу чувствовать только одного… но это не значит… все странно, и когда дело доходит до Феникса… я не могу быть уверена ни в чем.

Кроме того, что он хочет моей смерти.

— Понял, — сказал Спенс, насмешливо отдавая мне честь. Я надеялась, что это был его способ закончить игры и стать серьезным.

Мы обошли сзади небольшой пассажирский самолет и присели под крылом.

В этой области не было механиков, но и изгнанников тоже.

— Там, — сказал Спенс, кивнув в сторону следующей комнаты для персонала.

Во рту пересохло. У меня появилось плохое предчувствие, и мне не нравилось охотиться без Линкольна.

— Ладно, — прошептала я.

Я думала рассказать Спенсу, объяснить ему, какие проблемы у меня были с кинжалом. Трудно признать свои недостатки, особенно те, которые даже я не понимала до конца.

Мы оба знали, если по ту сторону стены будет изгнанник, это приведет к драке. Могу ли я действительно попросить Спенса пойти туда со мной, после того, как сказала ему, что не уверена, что, когда дело дойдет до вытаскивания моего кинжала, я не смогу?

— Пошли, — сказала я, принимая решение и двигаясь вперед. В другой раз постараюсь стать лучше.

Спенс двигался как профи. Наверное, это преимущество — жить в Академии и каждый день тренироваться, чтобы стать Грегори. Я была более неловкой, забывая всегда оглядываться назад и искать хорошие оборонительные позиции. Но я наблюдала за Спенсом и пыталась следовать его шпионской тактике.

Мы спрятались на нашей стороне дверного проема, который вел в огромную зону военных самолетов.

Везде стояли коммерческие самолеты или частные. Этот ангар был заполнен самолетами зеленого цвета, а некоторые даже имели пятнистый камуфляжный дизайн.

Парень ходил вокруг самого большого из самолетов, делал пометки в тетради. У него были рыжеватые волосы, которые спускались до плеч и делали его молодым… слишком молодым.

Все остальные на фабрике выглядели как минимум на тридцать. Вероятно, все были здешними рабочими. У большинства были бы какие-то инженерные степени, а их получение требовало времени. Этот парень, который выглядел на восемнадцать или девятнадцать лет, был в белом лабораторном халате, он осматривал внешний блок управления самолета, будто действительно знал, что делает.

Спенс понимающе посмотрел на меня, и я кивнула. Это был наш парень. Я была готова поспорить, что для любого другого он выглядел иначе, старше и менее ярким, но мы могли видеть за иллюзией, Спенс повернулся ко мне и произнес:

— Только один?

Я уже собиралась кивнуть, когда почувствовала что-то еще. Что-то слабое и не понятное, будто приглушенное. Я подняла руку в воздух, чтобы остановить Спенса. Он нетерпеливо посмотрел на меня. Я умоляюще подняла палец. Он кивнул.

Пока мы смотрели, как изгнанник нажимает еще несколько кнопок, передняя часть самолета начала открываться. Глаза Спенса загорелись восторгом — это произвело на него впечатление.

— Вау! — я ахнула, не сдержавшись. Чувства ударили меня так сильно, что мне пришлось опереться рукой на стену. Я посмотрела на Спенса и поняла, что он тоже это чувствует. Мы оглянулись на самолет. Оттуда вышел еще один изгнанник. Высокий, как и многие из них, очень стройный, с гладкими черными волосами. Он выглядел как типичный долговязый злодей.

Двое изгнанников заговорили.

— Все готово, — сказал лабораторный халат.

— Да. Эта сработает… титан на месте. Мы можем отправить его, как только загрузим припасы. Куда это он собрался?

Первый пожал плечами.

— Пока не знаю. Они не скажут нам до последней минуты, ты же знаешь.

Высокий изгнанник хмыкнул.

— Да, конечно. Закончим в этом месяце, чтобы мы могли приступить к следующему делу.

— Это не проблема. Механики здесь не знают, что делают. Они просто привозят военные самолеты, делают работу в оцепенении, а потом уходят. Мы даже используем их для своего ремонта, они ничего не помнят! Сюда никто не войдет. Идиоты, они даже не знают, что этот ангар существует! Идеальное место! — Сказал изгнанник, злобно смеясь.

В ужасе я посмотрела на Спенса. Поправка, я посмотрела туда, где должен был быть Спенс! И не увидела его! Мой взгляд лихорадочно метался, пока я не нашла его, скорчившегося под хвостом ближайшего самолета. Он помахал мне рукой.

Это хорошим не кончится.

Я побежала, пригнувшись так низко, как только могла, отчаянно пытаясь не шуметь. Похоже, пока они нас не чувствуют. На самом деле, я была этому удивлена.

Я остановилась рядом со Спенсом, который почти смеялся над моими потугами а-ля коммандос.

— Заткнись, — прошептала я. — Зачем мы прячемся под этим уродливым самолетом?

Это не было укрытием, просто другая точка наблюдения на том же расстоянии.

Он посмотрел на меня как на идиотку.

— Тут обзор лучше. Мы можем подойти к ним сзади отсюда. И, кстати, это бомбардировщик B1, ты должна относиться к нему с уважением.

— Ах, Спенс… мне не хочется разочаровывать тебя, но эта штука, похоже, не умеет летать.

— А, Ви! У него еще нет крыльев. Когда этот малыш будет собран до конца, это будет самая улетная вещь в небе, — прошептал Спенс, положив почтительно руку на нижнюю часть самолета и склонив голову в похвале.

Дайте мне передохнуть!

— Окей, приветствую бескрылый самолет. Пошли.

Зная, что у нас остались считанные секунды до того, как изгнанники почувствуют нас, не было смысла пытаться заставить их врасплох.

Я встала и начала двигаться в их сторону. Спенс последовал за мной. Я была рада, что не полагалась исключительно на элемент неожиданности, когда мой телефон запищал от сообщения. Оба изгнанника развернулись с невероятной скоростью.

— Боже! — сказала я с сарказмом. — Я думала, вы никогда нас не заметите.

Отлично, Ви. Разозли и без того психически неуравновешенных изгнанников!

— А я думал, что сегодня будет скучно, — сказал высокий изгнанник, бросаясь ко мне.

Я знала, что он это сделает. Их основная черта — они не колеблются. Хотя, я была сбита с толку скоростью натиска.

Спенс накинулся на рыжеволосого парня. Звуки ударов и тычков эхом разнеслись по всей большой цементной комнате, а также скрип и визг резиновых подошв на окрашенном цементном полу.

Высокий изгнанник сделал несколько быстрых ударов, когда я была застигнута врасплох, но мне не потребовалось много времени, чтобы найти хороший ритм. Возможно, у меня были проблемы с добиванием, но одолеть и вообще победить их в драке было мне под силу.

Я убедила изгнанника, что он берет надо мной верх. Для этого пришлось принять несколько сильных ударов в живот и один по лицу, но я поглотила их, он становился безрассудным. И как только он перестал нормально защищаться, я увидела возможность для и моментально среагировала. Моя нога оказалось в воздухе быстрее, чем я успела подумать об этом, и нанесла ему сильный удар в грудь.

Когда я была человеком, то некогда бы не смогла сделать удар такой силы.

Изгнанник упал, но это ненадолго.

Это мой шанс.

Моя рука потянулась к спрятанному оружию. Сегодня настал этот день. Изгнанник посмотрел на меня, и его глаза широко распахнулись, а ноздри расширились. Что-то было не так, совсем не так, он испугался.

Я остановилась в замешательстве. Изгнанники не пугаются, во всяком случае, не так. Они сражались зубами и когтями до самого последнего момента. Он бы не испугался, решив, что я победила его только потому, что я потянулась за своим кинжалом.

Меня накрыл шок, и наше обоюдное удивление дало ему достаточно времени, чтобы вскочить на ноги и отступить назад. Его взгляд был прикован ко мне, он метался с одного запястья на другое.

Я улыбнулась. Жестко.

— Ты знаешь, кто я, не так ли?

— Я знаю достаточно, чтобы понимать, что ты мертва, — сказал он, все еще отступая.

— Да ладно… не говори мне, что ты боишься, — поддразнила я.

Я заметила, что другой изгнанник бросил на нас взгляд… он, очевидно, тоже не ожидал такого поворота событий. Спенс использовал все свое преимущество и бросился на него чрезмерно драматичным, но эффективным движением, которое становилось чем-то типа личного подчерка для Спенса.

Я ухмыльнулась своей цели и подняла брови, бросая ему вызов.

Уголок его рта дернулся. Я могла сказать, что он хотел пойти в атаку, но сдерживался, отступая с каждым шагом, который я делала к нему.

За моей спиной я почувствовала сияние силы Спенса и услышала, как он выкрикивал обычное заклинание… предлагая изгнаннику выбор. Неудивительно, что изгнанник послал его на фиг.

Высокий изгнанник передо мной был на виду, и я могла сказать, что его главное желание — мстить. Он не очень заботился о другом изгнаннике, но ему нравилась идея причинить нам боль. Это было очевидно.

Мой телефон снова запищал. Я отвлеклась на секунду, а потом… оказалась в тумане, будто вся память на мгновение выпала из моего разума, и я не могла вспомнить, кем я была. Прошла секунда, потом все двери в моей голове снова открылись, и я снова стала собой. Но этого было достаточно. Изгнанник исчез.

— Эй, почему ты его отпустила? — спросил Спенс, стоя рядом со мной.

— Я… этого не делала. Должно быть, он использовал какую-то магию против меня. В одну секунду я его видела, а в следующую я… я не знаю. А потом он исчез, а ты оказался рядом со мной.

— Заклинание памяти?

— Думаю, да. Он только на мгновение прорвался сквозь мою защиту… я не контролировала себя, — сказала я, теперь рассердившись на себя. Я должна была быть лучше подготовлена, но сосредоточилась на физическом, а не на внутреннем.

Ошибка новичка, Ви.

— Не кори себя, ты сделала все правильно, если он убегал.

Но в том-то и дело, что я этого не сделала. И еще одна вещь, которую я поняла, это не первый изгнанник, которого я видела убегающим. В меньшинстве или нет, изгнанник с фермы тоже сбежал. Хотя просто не было возможности сбежать.

— Хммм, — сказала я, сейчас было не до разговоров со Спенсом. Вместо этого я вытащила телефон из кармана. Оникс будет в восторге, когда узнает, что его сообщение доставило мне столько хлопот. — Он прислал адрес Нахилиуса.

— Этот день становится все лучше и лучше.

— Спенс… тебе нужно хобби.

Я прокрутила к следующему сообщению. Оно было от Гриффина.

«У нас есть зацепка по Священным Писаниям. Не могу найти Линкольна или Магду, дай им знать, если увидишь. Все в клуб, сейчас же!»

— Черт, — сказала я себе под нос.

— Плохие новости?

— Нет, может быть, и хорошие. Просто не вовремя. Мы должны вернуться в «Гадес», — сказала я, направляясь к самолету, из которого вышел изгнанник. У нас было мало времени, а впереди еще так много дел.

— Но что насчет Нахилиуса? — настаивал Спенс.

Я развернулась.

— Ты думаешь, что я не хочу отправиться за Нахилиусом? Думаешь, я не хочу помочь Линкольну? Я не могу быть везде одновременно, Спенс! — прокричала я.

Спенс опустил взгляд и не ответил. Я снова развернулась и направилась к носу самолета, возвращаясь к делу.

Отбрось это в сторону, Ви. Помни… не сдаваться!

— Каким-то образом, пока изгнанник был здесь, я не могла его почувствовать.

Вот почему я не могла почувствовать их в аэропорту.

— Да, я его совсем не чувствовал, — признался Спенс, немного сдувшись.

— Что это за самолет такой? — спросила я Спенса.

— Этот самолет? О, Вайолет, как ты можешь не знать, что это такое? В смысле, это не самолет, это произведение искусства. Это шедевр своего времени, экстремальный аппарат, который будет…

— Спенс! — прервала я его.

— Тебя ничем не удивишь, — сказал он, теперь мрачно. — Это крупнейший военно-транспортный самолет в мире. Если тебе быстро нужен танк, это он! — он подчеркивал каждое слово жестами.

— Тебе нужно побыть наедине с самолетом? — спросила я, на грани того, чтобы сорваться.

— Эмм… нет. Все в порядке, — сказал он. Думаю, он действительно решил, что я серьезно.

Мы вошли в салон. Внутренняя оболочка была покрыта серебряными металлическими панелями.

— Это что-то новенькое, — сказал Спенс, осматривая панель. — Это повсюду. — Он исчез в кабине пилота. — Даже здесь! — прокричал он. — И иллюминаторы тоже закрываются.

— Это то, о чем они говорили… — сказала я, присоединяясь к нему. — Это титан. Каким-то образом он искажает чувства. Вот почему я не могла отчетливо почувствовать их в аэропорту, и вот почему этот изгнанник появился из ниоткуда. Они должны быть в одном из этих самолетов.

— Ну, это значительно сужает круг. Таких самолетов немного, и они далеко отсюда. Я был бы удивлен, если бы в аэропорту было больше одного, хотя… — замолчал он.

— Что?

— Это военный самолет, значит, это запретная зона. Это будет непросто.

— К счастью, у меня есть кто-то, кто скрывается под гламуром, — сказала я.

— Это верно, Эден, — подмигнул Спенс.

Я отправила Спенса встретиться со всеми в «Гадесе», сказав ему, что сначала мне нужно забежать домой перед встречей с остальными.

Как только оказалась одна, позвонила Стеф, она была в библиотеке, поэтому я прыгнула в такси.

И обнаружила ее сидящей за одним из больших общих столов, хотя заметила, что никто больше не сидел там. Она была завалена книгами, которые окружали ее ноутбук. Стеф заняла всю территорию.

Для меня это было кучей бумаг, фотокопий и газетных вырезок, которые нагоняли тоску. Казалось, будет трудно разобраться в материале и невозможно добраться до чего-то полезного во всем этом. Оставалось только верить. Ведь Стеф, в конце концов, своего рода гений. Не говоря уже о ее супер-удобной фотографической памяти, которую она никогда не выставляет напоказ.

— Можно спросить? — нервно сказала я, боясь, что она на меня набросится. Эта работа определенно вышла за рамки обычной дружеской просьбы.

Стеф едва оторвалась от газетной вырезки, которую читала.

— Ну, это как сказать, что у парня нет страницы в Фейсбуке. Дело не в том, что это сложно, так как нет ни одной существенной информации о нем. Только несколько слов здесь и там. Мне пришлось выслеживать его через других людей. Думаю, что он делал так же с другими жертвами.

— Ничего себе, я бы никогда не додумалась сделать это.

— Суть в следующем: я не очень далеко продвинулась. Все, что я могу тебе сказать, это то, что он был вовлечен в работу целой кучи чрезвычайно прибыльных компаний. И к тому времени, когда он исчезал, они прогорали. Всегда случался какой-то скандал с владельцем или крупным финансовым контролером — Скайсом, Конрадом Блэком; он был везде. Всегда был виноват кто-то другой. А когда шумиха утихала — происходило много таинственных смертей. Один парень даже спрыгнул с задней части яхты — Максвелл, кажется, или что-то в этом роде. Это, как то, что ты видишь по телевизору, когда нечистоплотного бизнесмена обвиняют в переплате самому себе и в воровстве денег на стороне, но, когда доходит до дела, концов никогда не найти — где он спрятал деньги? И через полгода ты слышишь, что он внезапного умер от инфаркта или чего-то похожего.

— О, Боже, — сказала я.

— Да. И хотя всегда есть козел отпущения, думаю, что единственный, кому сошли с рук исчезнувшие деньги, это…

— Нахилиус, — закончила я за нее.

— И? — надавила Стеф.

— И поэтому он не хотел, чтобы я вмешивалась, — сказала я, пытаясь успокоить сердце, которое сейчас колотилось. Частично от ужаса, частично от возбуждения.

— Почему?

— Потому что… он заботится обо мне больше всех.

— Потому что он любит твою задницу в эпическом смысле! — сказала Стеф, похлопав меня по спине. Это было правдой.

— Верно, — сказала она, вставая и начиная убирать книги. — В чем заключается план?

Глава 20

«И как только он приблизился к лагерю… гнев Моисея разгорелся,

и он выбросил скрижали из рук своих и разбил их у подножия горы.»

Исход 32:19

Отряд Бога, в то время как Стеф все еще рылась в бумагах, сидел за столом, который уже считали своим в «Гадесе».

Когда я вошла, то была удивлена, увидев в баре Оникса. Он был вымыт, выбрит и одет в брюки и черную рубашку. Он потягивал из стакана напиток, бурбон скорее всего, но пьяным не был. Каждый раз, когда я видела его в последнее время, он выглядел более… человечным. Все еще испорченным во многих отношениях, но менее безумным и зловещим. Хотя я и не горела желанием проверять границы. Теперь он был просто злым.

Когда я проходила мимо, он бросил на меня ледяной взгляд и посмотрел сверху вниз.

— Ха, неудивительно, что ты теперь без партнера. Прикид не очень, особенно когда твое лицо выглядит так, — он щелкнул пальцами у меня перед лицом.

— Иди к черту, Оникс, — сказала я, не останавливаясь.

— Уже там, благодаря тебе, — крикнул он мне вслед. Я проигнорировала его.

Когда я подошла, Гриффин увлеченно беседовал с Найлой и Редьярдом. По выражению его лица я поняла, что меня не пригласили участвовать в тайном шепоте. Ни Зои, ни Спенс, ни Сальваторе… все они сидели на дальнем конце стола и играли с подставками. Я почти уверена, что это была игра на выпивку.

Однажды ночью мы со Стеф попробовали, но так и не смогли пройти дальше первой попытки. Вероятно, это была не лучшая игра, когда мы уже слишком много выпили и не знали, что делаем. Кончилось все истерическим смехом. Стеф, которая вообще не могла удержать в себе алкоголь, свалилась со стула и оставалась под столом, смеясь, пока нас не вышвырнули из захудалого маленького бара, где несовершеннолетние могли спокойно пить. Я даже не помню, как мы его открыли, но Стеф сделала это место знаменитым в нашей школе, и теперь там все тусовались.

Кроме нас. Мы застряли в «Гадесе».

Я почувствовала укол вины. Я так много просила у Стеф. То, что я была привязана к этой жизни, не означало, что она должна быть привязана. Не удивлюсь, если подруга возненавидит меня. Мысленно пометила сделать что-нибудь действительно продуманное, чтобы она сказала спасибо.

Какой подарок на самом деле скажет: «Спасибо за выслеживание безумного изгнанного ангела, который мучает Линкольна»?

— Привет, — сказала я, выдвигая стул рядом с Зои.

Зои и Сальваторе обменялись взглядами, когда увидели меня.

— Что? Что теперь? — спросила я, но уже знала, что это не хорошие новости. Они смотрели друг на друга, словно ожидая, кто вытащит короткую соломинку. Зои дернула плечом и положила руки на стол. Ее браслеты издали глухой звук.

— Мы пошли на ферму с Бет и Арчером, и все было чисто. Мы не могли ничего почувствовать, но определенно почувствовали что-то странное, когда приблизились к аэропорту. Как бы то ни было, больше мы ничего не могли сделать, не предупредив их, поэтому мы вернулись рано и решили посмотреть, сможем ли вписаться в тренировку Линкольна…

Зои нервно опустила взгляд.

— И что? — подсказала я, страшась того, к чему это может привести.

— Ну, когда мы туда пришли, дверь была открыта, так что мы просто вошли и не подумали постучать.

Сальваторе громко кашлянул. Зои закатила глаза.

— Я не подумала постучать, — поправила она, бросив на Сальваторе холодный взгляд. — Я имею в виду, все просто приходили и уходили оттуда, поэтому я не постучала…

О нет, пожалуйста, Боже, не делай этого со мной.

Спенс заерзал на стуле… он боялся того же, что и я, он знал, как мне будет больно. Я сильно прикусила внутреннюю сторону щеки и уставилась на пятно за плечом Зои.

— Он был с Магдой?

— Да, — сказала она, но потом, увидев выражение моего лица и трепет Спенса, выпрямилась в кресле и начала махать рукой в воздухе.

— О… стоп… я не имею в виду… фу! Я не видела их голыми или что-то в этом роде… фу! Теперь у меня будут ночные кошмары всю ночь!

— Тогда что? — спросили мы со Спенсом одновременно.

— Они загружались, — сказала Зои, пожав плечами, будто по сравнению с альтернативой это было понятно.

Я понятия не имела, что она имела в виду, и оглянулась на остальных. Сальваторе придвинулся ближе.

— Они вооружались. Настоящим оружием, — сказал он на своем итальянском английском.

О чем только думала Магда? Неужели она так отчаянно хочет вцепиться в Линкольна, что готова довести его до убийства?

— Вы… — я сглотнула внезапную сухость во рту. — Ребята, вы знаете, что происходит с изгнанниками, если их расстреливают?

— Они пули не возвращают, это я знаю, — сказал Спенс.

— Думаю, это причиняет адскую боль, а не убивает их, это своего рода пытка, — предположила Зои.

— Некоторые Грегори используют оружие, чтобы одержать верх, но на это смотрят неодобрительно.

— Трусость, — сказал Сальваторе.

Я бросила на него свирепый взгляд.

— Прости, Вайолет. Возможно, это была неправильная формулировка.

И все же у меня было чувство, что именно это он и имел в виду. Как бы я ни хотела защитить Линкольна, я не могла.

Гриффин, Найла и Редьярд выбрали этот момент, чтобы спуститься туда, где мы сидели.

— Извините, что заставил вас ждать. Мы просто пытались перепроверить наши исследования. Мы верим, что знаем, где находятся Священные Писания, — Гриффин посмотрел на меня. — Ты в порядке? Спенс ввел нас в курс дела.

— Да, я в порядке, — солгала я, зная, что он позволит.

Даже когда ты можешь сказать, что кто-то врет, ты должен выбрать время и решить, когда хочешь это применить. Это был один из вариантов.

— Известно ли, что титан защищает изгнанников от наших ощущений? — спросила я, смущенная тем, что не знаю больше.

Гриффин сел рядом со мной.

— Нет, это не общеизвестно, и мы понятия не имели, что это можно использовать таким образом.

— Так вы знали об этом? — спросила я, гадая, сколько еще вещей не было «общеизвестным».

Гриффин покрутил в руке стакан с колой.

— Я знал. Но до сегодняшнего дня мы верили, что единственными, кто знал, были лидеры Грегори.

— Так как же Феникс догадался? — вмешался Спенс, прежде чем я успела спросить.

— Я не уверен, — просто ответил Гриффин. Затем он огляделся, и выражение его лица стало насмешливым. — Где Линкольн и Магда?

Я пожала плечами и постаралась сохранять спокойствие.

— Ваше предположение столь же хорошее, как мое, босс. — Это было самое близкое к истине, что я могла сказать.

— Ну, мы не можем их ждать, — сказал Гриффин, качая головой, но не очень удивляясь.

— Вернемся к Священным Писаниям, — нетерпеливо напомнила Зои. — Где они?

Найла, Редьярд и Гриффин переглянулись, а потом снова посмотрели на нас.

— Иордания, — сказала Найла.

— Иордания?

— Страна? — уточнил Спенс.

Гриффин кивнул и жестом попросил Редьярда говорить.

Редьярд откашлялся.

— Да, в Иордании. Мы считаем, что Правила изгнанника, про которые мы узнали на ферме — это Десять Заповедей.

У меня не единственной отвисла челюсть.

Редьярд улыбнулся, явно взволнованный реакцией на происходящее.

— Знаю, что это слишком, чтобы принять. Мы считаем, что Моисей более трех тысяч лет назад получил два набора из трех каменных скрижалей. На одной из них были Десять Заповедей в том виде, в каком мы их знаем, вторая предназначалась для Грегори, а третья — для изгнанников. Когда Моисей понял, что люди не единственные обитатели Земли, и что ангелы-изгнанники существуют, и, что еще более важно, ангелы существуют в царстве ангелов как в светлом, так и в темном качестве, он пришел в ярость. Он разбил полный набор табличек и не взял ничего, кроме Десяти Заповедей для людей. То, что осталось, было спрятано для сохранности и, в конечном счете, переведено в Священные Писания, которые должны найти только те, кому они предназначены. Мы полагаем, что Писания для Грегори и изгнанников находятся в том же самом месте, скрытые, и ждут, чтобы их обнаружили.

— И это в Иордании? — снова спросила Зои.

— Да, мы думаем, Священные Писания были помещены в гробницу Моисея. Пророк Иеремия был послан в ангельский поход с Ковчегом Завета, в котором сокрыто Писание. Иеремии было поручено доставить Ковчег и его содержимое обратно первоначальному владельцу. Если наша информация верна, он отвез Ковчег в Иорданию.

— Это очень старая легенда, о которой мало кто знает. Со временем легенда была почти полностью потеряна, — добавил Гриффин.

— Да, — согласился Редьярд, кладя на стол древнюю книгу в кожаном переплете и открывая пожелтевшую страницу. — Мне нужно прочесть небольшой отрывок из второй книги Маккавеев, — откашлялся он.