Сокол - птица гордая

77

— Поедем ко мне с ответным визитом? — любимый заманивает к себе.

Мне как дозу дали, от которой отупела. Не могу от него отлипнуть ни на секунду. Я пойду с ним, куда скажет… хоть в пекло. Когда выходили из подъезда, Федор напрягся и сжал мою руку. Окинул взглядом площадку у дома и двинулся к своей машине. Шла рядом, перебирая ногами, жалась к нему ближе.

— Заходи, хозяюшка — подталкивает меня в открытые двери.

Большое пространство. Мужская берлога. Рассматриваю все. Хочу знать о нем все. Переоделся после душа, сбрил уже проросшую щетину. Нежно глажу подбородок, тянусь сама…

— Девочка моя, я совсем тебя заездил. Не болит ничего? — легко отстраняет и смотрит в глаза.

Мотаю головой. Если не поцелую сейчас — умру. Со стоном мы погружаемся друг в друга. С разбега, с головой. Не напиться. Наши имена на губах… иногда шепотом, иногда в крике. Дурею. НЕ разрывая объятий, покачивает, словно на волнах.

— Люблю!

— Я тебя больше!

Кто бы мне раньше сказал, что докачусь до розовых единорогов? Будет вот так — на разрыв. Глубоко, охренительно сладко. Мы сидели в гостиной и пили кофе. На мне рубашка Феди, едва закрывающая бедра. Глаза скоро выпадут от его обнаженного торса. Звонок. Мы переглянулись. Мой мужчина пошел открывать.

— Ты почему на звонки не отвечаешь? — залетает мужчина в растегнутом пальто, со стильным шарфом на шее.

Тормозит и таращится на меня. Закусив губу, одергиваю края рубашки, чтобы прикрыть ноги насколько возможно.

— Отец, ты не вовремя! — шипит Федор и огибая мужчину, встает загораживая меня.

— Это она, да?! — прет мужчина на сына.

— Не подходи! — в голосе Федора угроза.

Рывком, отец хотел отбросить магистра. Они сцепились. Повалисиль, опрокидывая небольшой столик. Стеклянная столешница разбивается, осколки отлетают в разные стороны. Выставила руки вперед, пытаясь закрыться.

— Сука, убью! — рвется ко мне мужчина.

Я кричу от вида крови на теле любимого. Подскакиваю, не чувствуя боли, ползу по стеклу к вцепившимся мужчинам.

— Прекратите! — ору так, что сама глохну.

Две пары синих глаз останавливаются на мне.

— Сокол, ты поранилась? — парень отпускает горло отца.

Тянется ко мне. Сгребает в объятья. Мы щупаем друг друга на предмет повреждений.

— Где болит? Скажи, где болит? — хрипит, размазывая мои слезы и кровь по лицу.

— Я не знаю — мотаю головой.

Правда ничего не чувствую, от страха за него.

— Вы рехнулись, оба?! — подает голос отец.

Встает и отряхивает стекла с одежды. Поднимает и осматривает свои руки в порезах.

— Где у вас тут аптечка? — озирается батя, скидывая пальто.

— В ванной — говорит Федор, не оборачиваясь.

Стекла убрали. Пока мы обрабатываем порезы друг друга, отец нашел бутылку коньяка и отпил прямо из горла. Потом достал небольшие стаканы… три. Разливает. На третьем завис.

— Беременна? — смотрит на меня.

Расширяю глаза, аж дыхание сперло. Никто из нас о предохранении не думал. Сглатываю ком. Кошусь на любимого.

— Ясно! Будет пацан — Стасом назовем — сальтует и опрокибывает в себя янтарную жидкость.

— Можете не провожать — подбирает пальто и уходит. Хлопок двери.

— Я… — пытаюсь сформулировать мысль — мы не предохранялись.

— Тшшш — закрывает поцелуем, наваливается сверху.

— Я не против детей — глаза в глаза.

Выгибаюсь навстречу. В голове снова шум.