Сокровища сердца

Глава 13

Кэсси устало раскинулась на земле. Она лежала с каким-то отсутствующим, мечтательным выражением на лице, и лунный свет мерцал в ее разметавшихся волосах. Прохладный ветерок приятно освежал разгоряченное тело. Губы Кэсси припухли и горели от поцелуев Коуди. Каждая клеточка тела, казалось, все еще была полна им. Какая-то необъяснимая радость билась в глубине ее затуманенного разума. Она вспоминала только что пережитые счастливые мгновения, свои и его движения, слова, которые они произносили в минуты любви и от которых она теперь краснела…

— Ты замерзла?

Коуди приподнялся на одном локте, восхищенно глядя на нее. Он положил руку на ее грудь и с радостью убедился, что Кэсси приняла нежность его ласки, что ее снова потянуло к нему.

«Что со мной происходит? — в смятении думала Кэсси. — Я веду себя как самая распутная из девиц. Я все время хочу Коуди, я испытываю к нему такую дикую страсть, что она даже пугает меня. Я хочу прикасаться к нему, ласкать его, дарить ему наслаждение, чувствовать его… К чему все это приведет? Ведь я прекрасно понимаю, что он не любит меня, а просто стремится мною обладать…»

— Нам лучше одеться. Пойдем, я отвезу тебя домой, — прервал ее размышления Коуди.

Кэсси взглянула на него, и сердце ее глухо стукнуло в груди. Куда только подевались его ласковые слова и нежность? Он получил свое и ясно хочет поскорее от нее избавиться. До тех пор, пока снова не захочет получить удовольствие, используя ее тело. Правильно ей говорили: мужчины, удовлетворив свою страсть, становятся грубыми и холодными… Если бы они только что не занимались любовью, если бы ее тело не продолжало испытывать необыкновенную, пьянящую легкость и все еще не подрагивало от возбуждения, Кэсси могла бы поклясться, что никогда больше не позволит ему к себе прикоснуться. Но… «Я умру, если он ко мне больше не прикоснется», — подумала она. Но обида, горьким клубком свернувшаяся в сердце, заставила ее сжать губы. Кэсси оттолкнула Коуди, поднялась на ноги и стала быстро собирать разбросанную одежду.

Заметив раздражение Кэсси, Коуди нахмурился. Почему у нее так резко переменилось настроение? — Ты на меня сердишься? — спросил он. Интересно, за что? — фыркнула она.

Коуди улыбнулся, и его глаза вспыхнули такой страстью, что Кэсси покраснела под этим взглядом. Почувствовав необъяснимое смущение, она потупила глаза, припоминая все восхитительные моменты любви, которые они только что пережили, слившись воедино, их стопы, шепот, нежные слова, мольбы, вскрики… У нее сразу подогнулись колени, и она едва не упала, но Коуди вовремя подхватил ее.

— У тебя же нет никаких причин сердиться на меня, Кэсси. Мы хотим друг друга, это так просто! Почему мы не можем позволить себе удовольствие? Ведь ты же уже не девственница.

Глаза Кэсси сверкнули.

— Если бы не ты, я продолжала бы ею оставаться! И это было бы намного лучше, чем то, во что ты меня превратил! — От волнения она даже начала заикаться.

Коуди пожал плечами, наклонился, поднял рубашку и просунул руки в рукава.

В глубине души Кэсси понимала, что не совсем права. В конце концов, не он один виноват в том, что она потеряла невинность, и в том, что теперь он вызывает у нее такое же сильное желание, как и она у него. «К сожалению, не только желание, — призналась себе Кэсси. — Видимо, в этом все дело, поэтому я и чувствую обиду и злость…»

— Если ты помнишь, я предлагал тебе выйти за меня замуж.

В его устах это прозвучало так, словно он сделал то свое предложение по обязанности, а не потому, что любит ее. Как же он не понимает, что решение быть навсегда вместе — самое важное в жизни любого человека!

Кэсси отрывисто спросила:

— А ты любил мать своих детей? Предпочитая не вдаваться в длинную и запутанную историю того, как Эми и Брэди избрали его своим отцом, Коуди кратко ответил:

— Я никогда в жизни не любил ни одну женщину. То, что он испытывал когда-то к Лайзе, вряд ли можно было назвать любовью. Сейчас он прекрасно понимал, что это было не более чем временное ослепление ума.

— О Господи! — выдохнула Кэсси.

Да он просто бессердечная скотина, и всеми его словами и поступками движет только одно — похоть. Выйти за него замуж? Зачем? Чтобы изуродовать себе жизнь, которая до сих пор и без того не баловала ее? Ей и за грош не нужна та малая часть Коуди, которую он с готовностью ей предлагает.

Услышав тяжкий вздох Кэсси, Картер смутился: он осознал, как грубо прозвучали его слова. И Коуди вознамерился исправить свою ошибку еще до того, как они возвратятся домой. Ему было не по себе от мысли, что Кэсси может посчитать его тупым животным без каких-либо человеческих чувств.

— Я не хотел тебя расстраивать, Кэсси, — робко заговорил он. — Бог свидетель, ты даешь мне наслаждение, какого я не испытывал за всю жизнь. И я не вижу причин, по которым мы должны все время спорить. Допустим, ты не желаешь выходить за меня замуж; но это вовсе не значит, что мы не можем продолжать доставлять друг другу радость. Если же придет такое время, когда нам все-таки нужно будет соединить наши жизни — скажем, ты забеременеешь от меня, — то я всегда готов повторить свое предложение, хотя ты сейчас и отказываешь мне. Мы уже делим с тобой ранчо, и было бы полезно, равно как и желательно, объединить наши усилия и нашу собственность.

— Полезно! Желательно! — взорвалась Кэсси. — У тебя кусок льда вместо сердца! Я уже говорила тебе, что единственным непременным условием для замужества считаю любовь. — Она бросила на него убийственный взгляд: — Ты любишь меня, Коуди?

Коуди напрягся. Разве он только что не сказал ей, что никогда в жизни не любил ни одной женщины? Почему Кэсси не может оставить его в покое со своим дурацким вопросом? Зачем ей понадобилось все время его изводить? С тех пор, как он с ней встретился, в его мыслях и чувствах постоянно царил полный сумбур. Иногда он даже жалел, что она не оказалась шлюхой, как он раньше думал. Ему нужно время, чтобы во всем разобраться. Он всегда чувствовал себя свободнее с проститутками, нежели с честными женщинами. Единственной причиной, по которой он предложил Кэсси выйти за него замуж после того, как взял ее девственность, как раз и была ее принадлежность к так называемым порядочным женщинам, от которых он всегда старался держаться подальше. Но раз уж так получилось… У него были свои принципы на этот счет: предложив Кэсси стать его женой, он хотел таким способом загладить свою вину перед ней.

«Ты только поэтому сделал ей предложение?» — ехидно прошептал где-то в самом отдаленном уголке его сознания внутренний голос. Коуди потряс головой, отгоняя непрошеного маленького демона; его так и подмывало заорать: «Да, только поэтому. И заткнись!» Коуди никогда не стремился к женитьбе. Более того: даже мысль о ней делала его больным… Он чувствовал, что Кэсси продолжает пристально смотреть на него.

— Любовь — сложная вещь, — ответил он медленно, тщательно подбирая слова. — Я тебя хочу. Когда я нахожусь рядом с тобой, то ощущаю… радость, силу, непобедимость в конце концов. Ты такая красивая, живая и… и такая чертовски упрямая, что временами я готов тебя придушить. Я… испытываю к тебе интерес.

— Интерес не равнозначен любви.

— Возможно. Спорить не стану. Но я стараюсь изо всех сил делать так, чтобы тебе было хорошо. — Немного помолчав, он резко скомандовал: — Ну хватит разговоров, пора ехать!

— Подожди, Коуди.

Он недовольно обернулся. От ее настойчивости он чувствовал себя неуютно.

— Я не могу отрицать того, что нас тянет друг к Другу и что я испытываю наслаждение, когда мы занимаемся любовью. Но я не выйду за тебя замуж, — сказала Кэсси. — Я буду изо всех сил стараться побороть это влечение, но если не смогу удержаться, то даже беременность не заставит меня стать твоей женой. Я сдержу свое слово и выйду замуж только по любви. За человека, который будет любить меня так же, как я его. Удивленная улыбка проступила на лице Коуди.

— Тем самым ты хочешь сказать, что любишь меня? За всю его жизнь ни одна женщина не признавалась ему в любви.

— Я имею в виду, что, возможно, полюблю тебя. Во всяком случае, я уже люблю твоих детей.

Коуди шумно выдохнул. Ее слова привели его в замешательство, он не знал, что и отвечать. Впрочем, в этом не было нужды: Кэсси уже вскочила на лошадь.

Когда они въехали во двор, вокруг царила тишина. Из окон гостиной и верхнего холла по-прежнему лился свет. Все выглядело мирно и спокойно, но по спине Коуди отчего-то пробежали мурашки, и он ощутил необъяснимое беспокойство. Коуди огляделся.

— А где же Реб?

— Реб? — удивилась Кэсси. — Спит, наверное.

— Сегодня ночью он должен охранять дом. Ты не видела его, когда выезжала?

— Нет.

Кэсси охватил страх. В сердце ее тоже закралась непонятная тревога.

— Ты думаешь, что-то могло произойти?

— Скоро увидим.

Лицо Коуди стало жестким и напряженным.

— Реб! — громко позвал он.

Если бы Лоуренс был поблизости, он услышал бы голоса. Но вокруг по-прежнему стояла тишина.

— Куда он мог запропаститься? А я-то полагался на этого бродягу!

— Пойду в дом, может быть, Ирен знает, где он. Коуди кивнул.

— Аи загляну во флигель — может, Ребу наскучило сторожить и он залег спать.

Кэсси бросилась в дом. В прихожей никого, на кухне тоже пусто. Схватив лампу, стоящую на столике в гостиной, она поднялась на второй этаж, чувствуя, как колотится сердце. Произошло что-то нехорошее. Она ощущала это всей кожей. Так и есть: дверь в детскую распахнута настежь. Кэсси вошла внутрь, высоко подняв над головой лампу. Кровати были пусты. Крик застрял у нее в горле, но вырвался наружу с леденящей кровь силой, когда она увидела неподвижно лежащую на полу Ирен.

Через несколько секунд на лестнице послышался топот, и в комнату, бешено сверкая глазами, ворвался Коуди, готовый растерзать любого, кто посмел угрожать Кэсси.

— Что с ней? — с трудом переводя дыхание, спросил он, увидев Ирен, которая казалась бездыханной.

— Дети… — пробормотала Кэсси. Дальнейшие объяснения были не нужны, так как Коуди заметил пустые детские постели.

— Подлая свинья! Я распну этого проклятого Реба на заборе, когда доберусь до него! Услышав стон Ирен, Коуди бросился рядом с ней на колени.

— Ирен, что произошло? Где Эми и Брэди? Ирен приоткрыла глаза, полные боли.

— О-о-о… моя голова!.. Меня кто-то ударил.

— Ты не разглядела кто? — спросил Коуди резче, чем ему хотелось. — Сколько их было? Кэсси помогла Ирен сесть.

— Я никого не видела. В детской раздался какой-то шум, и я зашла посмотреть, что происходит. Кто-то обхватил меня сзади, и потом… потом я не помню.

— Проклятие! — выругался Коуди, поднимаясь на ноги. — Я обещал охранять детей, я отвечал за их безопасность, а сам… валял дурака и роще, как какое-то дикое животное, учуявшее запах самки!

Красные пятна медленно проступили на шее Кэсси. Виноват не только Коуди. Она вела себя еще хуже, полеживая на травке и вовсю получая удовольствие. «Идиотка! Кретинка! Дура безответственная!» — казня себя, мысленно кричала Кэсси.

— От кого их нужно было охранять, Коуди? — спросила она, немного успокоившись. — Почему ты мне ничего не рассказал? Я ведь потому и поехала сегодня вечером за тобой, чтобы узнать, что ты скрываешь. Мне надоело блуждать в потемках. Ведь я тоже люблю ребят!

— Ты права, Кэсси, — ответил Коуди. — Ты должна знать, что происходит. Помоги Ирен добраться до постели и уложи ее. Потом заходи ко мне, и я все тебе расскажу, пока буду паковать вещи. Я собираюсь искать детей.

— Один?

— Естественно. Только так. Я опытный военный разведчик и хорошо знаю: нельзя выследить человека, если за тобой тащится хвост. Ты уж меня прости.

— Я поеду с тобой.

— Нет, не поедешь! — отрезал Коуди, и его глаза приобрели холодный, стальной оттенок. — Проводи Ирен. Мы поговорим позже.

Он повернулся и вышел из комнаты.

— Тупоголовый кретин! — пробормотала Кэсси, помогая Ирен встать.

Коуди ей не муж и не отец. У него нет никаких прав командовать ею!..

Когда Кэсси вошла в комнату Картера, он уже переоделся и торопливо укладывал дорожные сумки. На нем были знакомые Кэсси брюки из оленьей кожи, обтягивающие его как перчатка. Коуди наклонился, пристегивая шпоры, и Кэсси быстро отвела глаза в сторону.

— У меня мало времени, Кэсси, — промолвил Коуди, не замечая произведенного им впечатления. — Задавай свои вопросы.

Усилием воли Кэсси заставила себя посмотреть ему в лицо.

— Расскажи мне об Эми и Брэди. Кто их преследует, почему? — Первое и главное: ты должна поверить, что это не мои дети. Я не врал, когда говорил, что у меня нет своих детей. Эти ребята привязались ко мне в Сент-Луисе, после того как я помог им выпутаться из одной передряги. Я был поражен не меньше твоего, когда в поезде они вдруг объявили меня своим отцом.

— «Объявили»! Да это было очевидно для каждого! — парировала Кэсси.

— Я не мог просто взять и бросить их в пути, понимаешь? Поэтому я решил поддержать их маленькую игру, вместо того чтобы затевать скандал. По приезде в Додж-Сити я не нашел места, куда их можно было бы пристроить, и поэтому привез на ранчо. Все это чистая правда.

— Но они называют тебя папой! — не сдавалась Кэсси. Рассказ выглядел слишком неправдоподобным, и она все еще не верила Коуди. — Чьи же они тогда, если не твои?

— Это уже другая длинная история. Я думаю, они очень сильно переживают смерть своих родителей и, называя меня отцом, находят в этом некоторое утешение.

И Коуди выложил все, что узнал из рассказа ребят, не утаив ни одной детали.

— Клянусь, что еще несколько дней назад я и сам обо всем этом ничего не знал, — сказал он, завершая рассказ.

Кэсси была поражена.

— Как может кто-то желать смерти невинным детям? Ты говоришь, этот Джулиан Мастерс — какой-то их дальний родственник? Что же он за человек?

— По словам детей, Мастерс — их дядя. Он слишком жаден и стремится заграбастать их наследство.

— Мы должны обратиться в полицию. Это чудовище заслуживает самой страшной кары!

— Я думал об этом, но вынужден был согласиться с ребятами. Ведь нет никаких прямых доказательств того, что Мастерс пытался с ними расправиться. Закон наверняка поверит опекуну. Дядюшка может заявить, что дети убежали потому, что не желали подчиняться дисциплине. Но как только они опять попадут к нему в руки, Мастерс наверняка придумает способ добиться своего.

— Так ты думаешь, что Эми и Брэди выкрали люди, связанные с Мастерсом? Он их нанял? — испуганно спросила Кэсси.

— Сначала мне казалось, что за этим делом стоит Уэйн, но ребята направили меня на верную дорогу. Разумеется, я нисколько не сомневаюсь в том, что мой братец спит и видит, чтобы мы все подохли и ранчо перешло к нему, однако Брэди и Эми опознали парней, которые пытались их утопить, как подручных своего дядюшки. Те преследовали их еще в Сент-Луисе. Полагаю, именно эта парочка подонков и похитила ребятишек.

— Мы должны отыскать их! — выкрикнула Кэсси, охваченная паникой.

— Я и собираюсь это сделать. Один!

— Пожалуйста, Коуди, возьми меня с собой! — взмолилась Кэсси.

Он смерил ее выразительным взглядом:

— Если ты будешь рядом, я не смогу сосредоточиться на деле. А мне необходима полная концентрация внимания. Оставайся дома и позаботься о ранчо — ради нас обоих. Не беспокойся, я найду ребят и верну их домой.

Кэсси спросила себя, осознает ли он смысл только что сказанного. Означает ли это, что он решил взять на себя полную ответственность за детей и усыновить их? Хотя Коуди и не родной им по крови, но чувствует и действует он сейчас, как настоящий отец… Однако если он полагает, что она будет сидеть на месте, когда он отправится на поиски Эми и Брэди, то глубоко заблуждается.

— Когда ты намерен выехать?

— С рассветом. Надеюсь, что мне удастся выследить негодяев без особого труда. Скорее всего эти парни — люди неопытные и далеко от Сент-Луиса не бывали. Вряд ли они достаточно хитры, чтобы запутать следы по-настоящему.

Они стояли друг против друга, ощущая растущее напряжение. В каком-то озарении Коуди вдруг понял, что если у него когда-нибудь будут дети, он хотел бы, чтобы их матерью стала Кэсси. Он решил отвернуться от ее настойчивых изумрудных глаз — от греха подальше, но непреодолимое желание поцеловать ее победило: обняв Кэсси за талию, он с силой прижал ее к себе, наклонился и захватил а плен ее губы. Их поцелуй мог бы продолжаться вечность, но Коуди вовремя сообразил, к чему это может привести, и оттолкнул Кэсси. Он не рассчитал силы, и она отлетела чуть ли не к двери.

— Иди к себе, Кэсси. Мне сейчас не до развлечений…

С этими словами он выпроводил ее из комнаты.

Кэсси злыми глазами посмотрела на закрытую дверь и поспешила к себе, на чем свет стоит ругая этих упрямых глупцов, которые считают, что могут сами разобраться в любой ситуации только потому, что носят брюки. Ну уж нет, она не собирается отсиживаться на ранчо, когда Коуди будет идти по следам детей и их похитителей!

Коуди вышел из дома, едва восточный край неба начал окрашиваться в розовато-лиловый цвет. Широкополая шляпа скрывала грозное выражение его глаз. На плече висели седельные сумки, набитые необходимыми принадлежностями и запасом еды, а под мышкой он нес скатку с дорожной постелью. Из окна кухни Кэсси наблюдала, как он направился к конюшне. Ее собственные седельные сумки тоже были давно уложены и только ожидали момента, когда хозяйка приторочит их к бокам Леди. Кэсси перезарядила винтовку; запасные патроны уже лежали в одной из сумок. Она успела переговорить с Ирен и теперь ожидала лишь отъезда Коуди, чтобы незаметно последовать за ним, — разумеется, на безопасной дистанции.

Первое, что увидел Коуди, зайдя в конюшню, — безвольное тело Реба, громко храпящего на разбросанной соломе. К груди он прижимал бутылку из-под виски. Тяжелый запах перегара волнами разносился в воздухе при каждом его выдохе.

Сбросив наземь свою поклажу, Картер в два прыжка оказался около пьянчуги. Губы Коуди сложились в жесткую линию, глаза стали холодными, как лед. Он испытывал бешенство, какого у него еще не вызывал ни один человек. Грубо ухватив Реба за воротник рубахи, Коуди рывком поднял его на ноги.

— Проснись, скотина! Где ты был этой ночью? — рявкнул он.

— А? Что?..

Качаясь на нетвердых ногах, Реб мутным, ничего не понимающим взглядом смотрел на Коуди. В голове у Реба гудело, глаза были красные и заплывшие, во рту стоял тошнотворный привкус… Господи!.. Он хотел глотнуть всего лишь один стаканчик, но за первым последовал второй, потом — третий, а затем кто-то сунул Ребу целую бутылку, и он в конце концов прикончил ее всю. Если бы лошадь сама не нашла дорогу домой, он вряд ли в эту ночь вообще добрался бы до ранчо.

— Я требую ответа, и немедленно! Где ты был этой ночью, когда должен был охранять дом?

— Мне… мне нужно было выпить, Коуди.

— И ты выпил. Судя по твоему виду, целое море. Мерзавец! Пока ты объяснялся в любви бутылке виски, кто-то забрался в дом и похитил детей! Их украли из-за тебя!

— Что, ребятишки пропали? — промямлил Реб. Коуди зло сплюнул. Разговаривая с этим пьяницей, он только теряет драгоценное время. Напоследок яростно встряхнув Реба, Коуди отшвырнул его в сторону.

Реб, перевернувшись через голову, пролетел несколько ярдов, пока не уткнулся в ограждение одного из денников.

С колотящимся сердцем он наблюдал, как Коуди выводит из стойла своего жеребца по кличке Дьявол.

— Я помогу тебе отыскать ребят, Коуди, честно! Я их тоже люблю. Дай мне еще один шанс, — умоляюще сказал Реб, наконец обретая нормальный дар речи.

— Ты уже использовал все возможные шансы. Других у тебя больше не будет. Я старался сделать все, что в моих силах, но видно, тебя уже не вытащить: слишком далеко ты зашел. Хватит с меня того, что на моей шее сидят двое сирот-бродяжек и грязная дворняга. Возиться еще и с одноруким алкоголиком — это уж слишком! — гневно бросил Коуди. Разумеется, ничего подобного он о детях не думал, но его буквально ослепила бушевавшая в нем ярость. Если с Эми и Брэди случится что-нибудь плохое, он вытрясет из Реба душу!

Реб с трудом поднялся с пола. Он чувствовал себя виноватым в страшном происшествии и поэтому даже не обиделся на Коуди за его слова. Он очень хотел помочь Картеру в розысках, но понимал, что отныне тот ему ни в чем не доверится.

— Я найду их, Коуди! Клянусь, что найду, — все же рискнул сказать Реб.

Сидя на широком крупе Дьявола, Коуди бросил на него презрительный взгляд.

— Мне не нужно от тебя никакой помощи! И мой тебе совет: держись от меня подальше.

Реб вспомнил, что минувшей ночью Ирен находилась вместе с детьми, и его вдруг охватил страх за нее.

— Коуди, а что с Ирен? С ней все нормально?

— Ее чуть не убили. У нее на голове шишка размером с гору.

— Боже мой… Прости меня!.. — тихо вымолвил Реб, низко опустив голову.

Коуди молча тронул поводья и пришпорил коня…

Как только Картер выехал со двора, Кэсси поспешила к конюшне и очень удивилась, увидев выходящего оттуда Реба. Он медленно побрел к флигелю, очевидно, не заметив ее. Кэсси быстро оседлала Леди и отправилась вслед за Коуди, моментально выбросив Лоуренса из головы.

Четверть часа спустя в конюшне опять появился Реб. Он успел переодеться и собрать все необходимое. Оседлав ту же самую лошадь, на которой ездил НОЧРТО В ДОДЖ-СИТИ, он двинулся за Коуди и Кэсси, твердо вознамерившись искупить свои грехи. Картер был единственным человеком, кто попытался вернуть Ребу уважение к себе, кто позаботился о нем впервые с тех пор, как он возвратился с войны — униженный поражением однорукий инвалид. А он отплатил Коуди черной неблагодарностью, бросив доверенный ему пост и напившись в стельку!

А все это проклятое виски! Чертов напиток! Покидая ранчо, Реб дал себе слово, которое намеревался твердо держать. Он поклялся больше никогда, ни под каким видом не прикасаться к спиртному.