Солнце

«Почему они не подождали нас?» — проворчала я в сознании Ревика.

«Прежде чем скрыться в стене с Касс, Балидор сказал мне, что они проверят всё там. Разведают обстановку. Они должны были послать нам сигнал, когда будет безопасно заходить, или вернуться за нами, если не смогут связаться с нами через стены и ту конструкцию, что может ждать внутри».

Я фыркнула, бросив на него раздражённый взгляд. «Ну вообще логично. Давайте оставим позади двух прекрасно натренированных телекинетиков».

Ревик слегка пожал одним плечом.

«Он этого не говорил, но я подозреваю, что это была идея Касс».

Я прикусила губу. «Кто бы мог подумать».

И снова это лёгкое пожатие плечом от Ревика.

«Может быть, — послал он. — Я уловил от 'Дори легкое впечатление, что она пытается проявить себя. Принести какую-то пользу группе, — он поколебался. — Точнее, именно тебе. Это единственная область, в которой у неё объективно больше опыта, чем у кого-либо в нашей группе. Только она и Балидор сталкивались с чем-то подобным прежде».

Я не ответила сразу же.

В итоге я вообще не ответила на его комментарий про Касс.

«Так почему ты всё равно пошёл за ними сюда? Разве Балидор не сказал ждать? — я просканировала коридор перед нами, не замедляя шага. — Почему ты не сказал мне это снаружи?»

«Мне было холодно, — сказал он, улыбаясь через свой свет и сжимая мои пальцы. — Моей жене было холодно. И вообще, я не видел смысла. Мы сказали, что сделаем это вместе. Я бы так и ответил Балидору, но он прошёл через стену прежде, чем я успел что-то сказать».

Я кивнула, прикусив губу.

Я поколебалась, пытаясь решить, сказать ли это.

Затем я всё равно послала эти слова.

«Почему ты благосклонен к ней? — я посмотрела на него, взглянула в его прозрачные глаза, отражавшие золотистый свет. — К Касс? Я думала, ты ненавидишь её ещё сильнее, чем я».

Удивление рябью пронеслось по свету Ревика.

«Я не "благосклонен" к ней, жена, — послал он, и то удивление по-прежнему жило в его свете. — Но за счёт того, что ты сделала для меня в резервуаре, ты дала мне шанс измениться. Ты дала мне шанс быть другим без Дренгов. Вся наша команда дала мне шанс… даже Балидор, хотя у него больше всех причин ненавидеть меня, учитывая то, что я сделал с ним в течение войны, и что я сделал с тобой. В итоге даже он простил меня за то, кем я был прежде. Даже пока ты была в Пекине, он принял меня. Чёрт, да он и Вэш сделали меня главным, когда осознали, что мой свет действительно изменился».

Его мысли сделались ворчливыми, когда он помедлил и добавил:

«Я посчитал, что я в долгу перед ним. Перед Балидором».

Я удивлённо посмотрела на него.

Я и не осознавала, что для него эта ситуация будет сводиться к Балидору, но чем дольше я об этом думала, тем более логичным это казалось. Вспомнив, как сильно мне приходилось спорить с Балидором из-за Ревика в то время, и как я опешила, когда они приехали за мной в Пекин и вели себя уже как друзья… я поначалу не ответила.

Затем, подумав о Касс, о том, как я лежала на кровати в доме моей матери, я ощутила глубинную боль в нутре — достаточно резкую, чтобы я прикусила язык.

«А как же я? — послала я. — Мне ты ничего не должен, муж? Лили ты ничего не должен?»

Свет Ревика сделался раздражённым, но в то же время смягчился.

«Она теперь другая. Я это чувствую. И ты тоже… хоть и не хочешь знать. Хоть ты и не хочешь верить тому, что чувствуешь. Она не та, кем была с Тенью. Она уже не та, кто поступил так с тобой, Элли».

Когда я обернулась и наградила его изумлённым взглядом, его губы поджались.

«Я не говорю, что всё прощено, — послал он. — Не говорю, ясно, бл*дь Но каким лицемером мне надо быть, чтобы не допускать возможность такой перемены? Она защищала меня. И она, и Джон. А тогда я не отличался от неё…»

«Ты был другим», — перебила я, бросив на него предостерегающий взгляд.

«С тобой — да, я был другим, — его мысли сделались более жёсткими, но в то же время более терпеливыми. — Я любил тебя. Бл*дь. Я обожал тебя до безумия, жена, даже тогда. Я был охеренно зол на тебя, но каким бы преданным я ни чувствовал себя, я никогда не забывал, кем ты мне приходишься. Я сосредоточил большую часть своей ненависти на Балидоре».

Он слегка фыркнул.

«В то время он чертовски упростил мне задачу».

Когда я глянула на него, он посмотрел на меня в упор.

«Так что да, я не навредил тебе так, как Касс… но бл*дь, я был массовым убийцей, жена. Про Касс такое нельзя сказать, как бы сильно она ни ранила лично нас. Её проблемы в отношении тебя были личными. Менлим подогревал их, искажал. Он связал это всё с травмой и насилием, которое она пережила в детстве. Он использовал это, чтобы обратить нас друг против друга. Но она не совершала того, что совершил я. Она даже близко не подошла к масштабам моих деяний».

«Бл*дь, она наслаждалась этим, — рявкнула я, бросив на него холодный взгляд. — Она наслаждалась этим, Ревик. Она не сделала это ради какой-то высшей цели, как ты. Она не верила в пророчества, которые якобы направляли её. Она ловила кайф, делая это со мной…»

Он прищёлкнул языком, перебив меня своими мыслями.

«Элли, ты знаешь, как работают Дренги. Менлим сломал её. Он убедил её, что она страдала ради высшей цели, что всё в её жизни случилось ради какой-то цели. Он дал ей нечто, чего она, наверное, хотела всю жизнь — бл*дское предназначение. Причину, по которой её родители так с ней обращались. Причину, по которой никто не любил её в детстве. Он превратил всё это в благодетель, в признак её превосходства. Он убедил её, что она даст Лили лучшую жизнь. Он льстил ей, говорил те вещи, которые она, наверное, хотела услышать с детства».

Поколебавшись, Ревик добавил:

«Всё то время, что вы росли, она считала себя куском говна, какой-то тёмной силой в твоей жизни. Менлим извратил всю эту историю. Она впервые почувствовала себя отмщённой. Она почувствовала, будто пришло её время выйти на свет».

Я стиснула зубы. «Ну да, конечно, это всё оправдывает…»

«Я этого не говорил, — раздражённо послал он. — Я говорю, что всё это не столько злонамеренно, сколько грустно. Балидор говорил, что самой сильной помехой в работе с ней была её ненависть к самой себе. Её абсолютная убеждённость в том, что если она посчитает слова Менлима ложью, то опять станет ничем. Опять станет куском дерьма».

Я не ответила.

Я знала это свойство Касс. Я знала его с детства.

Я пыталась изменить эту её убежденность. И Джон тоже.

Толку было как от козла молока.

Подумав о Лили, я ещё сильнее стиснула зубы, но не потрудилась озвучивать это вслух. Я знала, что он скажет. Я даже была согласна с ним… в теории.

Я всё равно не могла простить её за похищение моего ребёнка.

Он сжал мою ладонь так крепко, что это причиняло боль.

«Я это понимаю, детка, — мягко послал он. — Gaos, я понимаю. Правда, правда понимаю. И я не пытаюсь указывать тебе, что делать или чувствовать. Я просто говорю тебе, почему я сам пытаюсь примириться с этим. Ради Балидора. И ради тебя».

Когда я продолжила шагать по коридору, кусая губу, Ревик крепче сжал мои пальцы.

«Ты всё ещё любишь её, — мягко послал он. — Ты всё ещё очень сильно любишь её, жена».

На это я тоже ничего не ответила.

И всё же от его слов в горле встал ком, и я даже не пыталась ни о чём думать, пока мы не прошли шагов десять.

К тому времени мы подходили как будто к тупику.

Я посмотрела вниз. Мокрые следы ног заканчивались прямо перед ним.

А может, не заканчивались… но они не развернулись и не пошли в обратном направлении. Перед стеной было место, где они помедлили, и следы накладывались друг на друга. А потом они просто исчезли.

Ревик уже ощупывал камень ладонью.

— Здесь, — сказал он, найдя проём.

Я наблюдала, как его пальцы исчезли, а потом он снова отдёрнул их. Он повернулся, взглядом оценивая моё лицо, и его тонкие губы слегка поджались.

— Ты готова? — спросил Ревик.

Почувствовав, что его свет осторожно наблюдает за моим и пытается определить, не перегнул ли он палку с Касс, я выдохнула. К тому времени все собрались вокруг нас.

Глянув на остальных, я взяла Иллег за руку, поскольку она стояла ближе всех.

— Возьмите друг друга за руки, — сказала я.

Переведя взгляд на Ревика, я сглотнула и один раз кивнула.

— …Мы идём внутрь.

Глава 33. Первая дверь

Я проскользнула сквозь каменную стену следом за Ревиком, ахнув, когда материя перестроилась вокруг меня. Другой рукой я сжимала пальцы Иллег, утягивая её за собой.

Затем я прошла на другую сторону.

Последовала краткая пауза, пока я осматривалась в хорошо освещённой пещере…

Затем возникло такое чувство, будто мне врезали кулаком в живот.

Боль и шок были столь интенсивными, что я согнулась пополам, хватая ртом воздух.

И всё же я знала, что ощущения не физические.

Вскинув руку, я воспротивилась резкому удару по моему aleimi, резкому, внезапному осушению моего света, которое этому сопутствовало. Я подняла щит, и тут же мой разум заполнился злым, полным ужаса криком, который был таким громким, таким безумно звучащим, что заставил вскрикнуть и меня. Звук оглушал меня, будто кто-то истерично орал прямо мне в ухо.

Хуже того, я знала этот голос. Я знала его тембр, низкие интонации, хоть никогда и не слышала, чтобы он звучал вот так.

Я знала этот голос лучше, чем свой собственный.

Паника переполнила мой свет. Слёзы текли по щекам от боли, звучавшей в голосе в моей голове, от удушающей конструкции, опустившейся на мой свет. Я старалась видеть сквозь неё, найти его.

Каждой унцией своей силы я искала Ревика.

К счастью, мне не пришлось искать долго.

Он стоял всего в нескольких шагах от меня, хватая ртом воздух и подняв руки, словно защищаясь от тех же звуков, тех же ударов, что и я. По его выражению и вздымающейся груди я сразу поняла, что крики исходят не от него. Он вздрагивал от той же боли и эмоций, что и я. Его кожа под загаром сделалась бледной как мел, скорее всего, из-за того же осушения в его живом свете и конструкции, обернувшейся вокруг нас.

Подумав о видении Кали, я вспомнила.

Я вспомнила, почему голоса звучали как голос Ревика.

Отвернувшись от Ревика, я просканировала внутренности пещеры своими глазами, наполненными светом, стараясь увидеть их, определить местоположение телекинетиков, которые должны быть здесь. Я искала существ, которые выглядели как Ревик, но ничто из увиденного не вписывалось в картину, которой я ожидала.

Быстро сощурившись и посмотрев по сторонам своим физическим зрением, я увидела, что наши люди тут одни. Касс. Балидор. Фигран. Позади себя я видела и чувствовала больше.

Я не видела ничего, похожего на Ревика, кроме самого Ревика.

Судя по звукам, их должно быть много.

Я не могла определить местоположение ни одного из тел. Я не могла их видеть.

Я постаралась вспомнить видение Кали, как выглядели эти существа, кричащие в ночи, и я осознала, что в её видении я тоже не видела их по-настоящему. Я их слышала. Я чувствовала их разумы, их свет. Я чувствовала их ужас, их панику, их отчаяние, пока они раздирали на куски солнце, разламывали его, осушали для Дренгов.

Всё в них казалось чужеродным, связанным с Ревиком лишь через его голос.

Их масса, казалось, исходила откуда-то над моей головой, но я чувствовала их всюду вокруг меня, подо мной, внутри меня. Это было подобно утопанию в улье жидких разумов. Их биология сливала их воедино, силилась вырваться, проникнуть в мой свет; они кричали в унисон, словно ничего не могли с собой поделать.

— В стене! — крикнул Ревик. Он показал рукой, и его голос был едва различим. — В стене, Элли!

Когда я попыталась проследить за его показывающим пальцем, перед глазами всё во второй раз побелело.

Я не могла видеть. Я не могла чувствовать или слышать что-то помимо криков.

Моя рука оставалась поднятой. Я продолжала прикрывать лицо и хватать воздух ртом, словно отгораживаясь от атаки. Я утратила всякое осознание Ревика, того, где я находилась и была ли я вообще одна.

К тому времени, когда я достаточно оправилась, чтобы видеть, я прижималась спиной к каменной стене.

Вокруг меня видящие вцепились в меня, вцепились в Ревика, который по-прежнему стоял в нескольких шагах от меня. Передо мной оказались исказившиеся лица, широко раскрытые от страха глаза. Губы указывали на то, что они орали, пытались достучаться до меня, добиться, чтобы я ответила на их слова.

Глядя на них, я осознала.

Это не влияло на них. Они понятия не имели, что с нами не так. Что бы я ни слышала, что бы ни заставило Ревика пошатнуться в пещере передо мной, остальные видящие этого не слышали и не чувствовали.

И всё же их света как-то стабилизировали меня, позволили мне дышать.

Я посмотрела мимо них и наконец-то увидела, на что показывал Ревик.

Передо мной находился подрагивающий круг сине-зелёного света, который пульсировал вокруг тёмного зеленоватого проёма в скале. Я никогда прежде не видела металл, насыщенный таким количеством органического материала. По проёму прокатывалась рябь, напоминавшая живую плоть под гладящими пальцами. Это походило скорее на животное, нежели на пещеру, будто кто-то разрезал животное, и я видела, как пульсируют его органы, как сердце и лёгкие расширяются и сжимаются, как отверстия открываются и смыкаются.

Я наблюдала, как проём расширился, затем стал более узким.

Он расширялся сильнее, подобно пульсирующему сердцу или, может, глотающему горлу.

Я чувствовала там тягу. Я ахнула, когда тяга усилилась, и ощутила тошноту в животе.

Я осознала, что крик исходил из той расщелины в скале.

Чем бы ни было это существо, куда бы ни вела дверь, она была живой.

При этой мысли она потянула меня сильнее. Я ахнула, схватившись рукой за живот; мне казалось, будто меня подцепили невидимым тросом, крепившимся прямо над моим пупком. В моём свете возникла тошнота. Я противилась тяге, подавляя подступившую к горлу желчь. Затем я ощутила эту тягу в Ревике, и он тут же упал коленями на камень, упираясь руками, чтобы удержаться на месте.

Недалеко от Ревика, буквально в нескольких метрах от того пульсирующего проёма в скале, Касс уже лежала на каменном полу и хватала ртом воздух. Кровь из носа стекала по её лицу. Её глаза выпучились от ужаса, губы шевелились, пока она визжала что-то Балидору.

Балидо был с ней, обхватил её руками, стиснул ладонями до побеления костяшек.

Лицо Балидора выражало ещё больше ужаса, чем её лицо.

Он тянул её со всей своей силой, его мышцы напрягались под бронированной рубашкой, стараясь оттащить её назад, подальше от проёма в стене. Его антигравитационные ботинки упирались в камень, и он своим всем весом удерживал её за талию и грудь. Я видела, как напряглись мышцы на его шее, как взбугрились мускулистые руки и плечи, когда он потянул ещё сильнее.

Поначалу мне показалось, что она противится ему, пытается вырваться.

Затем я осознала, что она изо всех сил цепляется за Балидора и вопит, прося его о помощи. Что-то отдирало её руки от него, но она снова хваталась за него, держалась, как только могла, и по её лицу катились слёзы.

Несмотря на все вопли и визг Касс, тот низкий, более мужской крик всё равно заглушал её, отчего её крики казались далёкими, словно доносившимися из-под воды или через несколько футов искажённого стекла. Мне приходилось напрячься, чтобы вообще её услышать.

Она скатилась на несколько метров ближе к проёму в камне, утащив Балидора за собой, и я встревоженно вскрикнула. То же, что тянуло меня, притягивало и её, но намного сильнее.

— Касс, — прохрипела я, пытаясь обратиться к видящим вокруг меня, но не слыша собственного голоса. — Хватайте Касс… помогите ей… помогите Балидору. Оставьте меня и помогите им!

Я оттолкнула от себя руки, когда эта мысль окрепла. Я толкала их, пытаясь заставить посмотреть не на меня, а туда, пойти за ней, помочь Балидору.

Я силилась найти своим светом Ревика.

«КАСС! ОНИ ПЫТАЮТСЯ ЗАБРАТЬ КАСС!»

Ревик резко повернул голову. Он смотрел на меня с каменного пола, тяжело дыша, и его лицо исказилось от боли. Судя по его глазам, по отрешённости и свету, который я там видела, он толком не слышал меня, но почувствовал, что я его притягиваю. Он почувствовал отчаяние и ужас в моём свете.

Я показала на Касс, на то, как она вцепилась в шею Балидора.

Затем я увидела Фиграна.

Он съёжился в углу пещеры, справа от меня, и его рот раскрылся в беззвучном крике, а ладони зажимали уши. Его янтарные глаза встретились с моими, умоляя помочь, и они словно смотрели сквозь меня на нечто вне моей видимости.

Я видела, что Стэнли встал перед ним на колени, пытался говорить с ним, сжимал его руки. Мужчина старался сделать так, чтобы Фигран посмотрел на него, услышал его, но Фигран лишь смотрел на меня, ещё сильнее зажимая уши ладонями.

«ПОМОГИ! — закричал он в моём сознании, снова издалека, так далеко, что это походило на шёпот в темноте. Лишь его паника говорила мне о том, как громко он кричал. — ПОМОГИ МНЕ! ЗАСТАВЬ ПЛОХИХ ЛЮДЕЙ ОСТАНОВИТЬСЯ! МОСТ! ТОЛЬКО ТЫ МОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ ЭТО! ТОЛЬКО ТЫ МОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ ЭТО! ОТКРОЙ ДВЕРЬ! ОТКРОЙ ДВЕРЬ!»

Страх в моём сознании достиг крещендо, когда я поняла, что понятия не имею, что делать.

Образы мелькали и проносились в моём сознании, и я осознала, что они тоже пришли от Фиграна.

Я увидела, как невидимая сила схватила Касс и потащила её прочь от 'Дори, пока он кричал. Она тянула её по камню, сквозь ту сине-зелёную ауру света, в пульсирующую пещеру за ней. Я увидела, как она потом схватила Ревика, оторвав его от скалы, поглотив его. Когда Ревик исчез, она схватила Фиграна… затем меня.

Образ был слишком ярким. Слишком реальным.

Он также вывел меня из транса.

Полыхнув всем своим оставшимся светом, я со всей силы ударила вверх и наружу, прорвавшись сквозь конструкцию, душившую мою голову. Потянувшись к структурам над моей головой, я использовала их, чтобы найти источник света, дернуть связь с самым высоким источником, который я могла найти в эти доли секунды.

Свет хлынул на меня сверху.

Нормально вдохнув впервые с тех пор, как прошла через ту стену, я притянула ещё больше, используя свет и ту верхнюю связь как щит против более тёмного света внизу. Зная, что мне это удалось, я повернулась лицом к остальной пещере.

Я не нацелила этот свет на Ревика, хотя сложно было этого не делать.

Я нацелила его на Касс.

«КАСС! — завопила я ей, бездумно бросая ей свой свет и вспоминая ту связь, что мы образовали в туннеле. — КАСС! СЮДА! СЮДА!»

Её глаза резко дрогнули и вспыхнули, когда наши взгляды встретились.

Её бледно-золотистые радужки резко засветились, пока она стояла коленями на камне, и это сделало её зловеще прекрасной, напоминая мне о том, насколько она опасна. В то же время, глядя на неё, я невольно воспринимала её как родственное существо.

Появилась золотистая линия света, связывавшая меня с ней, светившаяся в темноте. Вместо того чтобы крепиться к моему или её животу, как свет из органической машины, эта линия связывала нас через центр груди, сердце к сердцу.

Я крепко держалась за неё. Затем я стала подпитывать эту линию своим светом.

Как только я это сделала, соединение заискрило и разделилось, связав всех нас четверых. Эти ответвления на моих глазах вспыхнули, испуская золотистые, зелёные, красные и синие искры.

Линии света полыхали всё ярче, пуская корни. Я видела те же символы и узоры, что видела в туннеле, те же золотистые и зелёные, меняющиеся, искажающиеся геометрические узоры, словно я находилась в гигантском телескопе. Они изменялись у меня на глазах, искря в тех связях между нами, усиливая их, превращая их в свою собственную структуру.

Линия, удерживающая меня с Касс, усилилась.

И не только та, что между нами — все они усилились, связывая меня, Касс, Фиграна и Ревика своеобразным многомерным щитом из света.

Я почувствовала каждого члена Четвёрки. Я инстинктивно вплеталась в них, без колебаний, без мыслей, даже без какого-то плана.

Используя эту связь, я глубже вплетала свой живой свет в Касс. Я чувствовала, как она отчаянно схватилась за меня в ответ, вцепилась так крепко, что я почти чувствовала её руки, сжимавшие мои, её пальцы на моих руках, её объятия на моей шее и плечах.

В моём сознании внезапно промелькнул образ того, как мы вдвоём пошли потанцевать в Сан-Франциско. На сей раз это было не видение и не картинка из чужого разума.

Это было воспоминание.

Удары кулаками. Опьянение, вкус крови, ощущение проступавших и темневших синяков, но почему-то никакого желания уходить. Мы держали друг друга под руки, использовали наш общий вес, чтобы толкать и пинать людей вокруг. Касс хохотала в голос, пока драка бушевала, хоть мы по сути стали её причиной.

Мы были в «Гекконе».

Тогда там выступало много панковских и метал-групп, что привлекало дилеров мета и кокаина, много людей, которые таким интересовались, людей, которые с такими людьми встречались, людей, которые жаждали драки или движухи, людей, которые сами пели или играли в группах, прихлебников, политиканов, недобайкеров, которые просто имели байк и любили бывать в таких местах, студентов, местных, знакомых с участниками групп, скучающих хипстеров, жуликов.

Это была одна из настоящих кулачных драк, в которые я ввязалась в то время.

Касс бросила Джека в четвёртый раз, который оказался последним.

После ссоры с криками из-за украденных денег, принудительного минета и просто мудачества с его стороны, она перетащила все свои вещи в нашу с Джейденом квартиру. Мы с ней пошли праздновать и соболезновать вместе, поскольку Джейден разозлился из-за того, что она пришла, а я разрешила ей остаться.

И Джона с нами не было.

Джон был на свидании. Поэтому, когда Джек заявился в «Геккон» примерно в час ночи со своими дружками (обдолбанными в хлам, и не только алкоголем), при нас не оказалось нашего обычного кунг-фу телохранителя.

Джек даже не пытался поговорить с Касс. Он просто подошёл к ней, схватил за талию и понёс из клуба так, будто она принадлежала ему.

Я нагнала их примерно посередине танцпола.

Я не думала — возможно, именно поэтому мне сошло это с рук.

Я не помедлила, чтобы подумать, а не пострадаем ли мы из-за этого. Были лишь я и она. Никто здесь нам не помог бы. Копы нам не помогли бы и вообще не приехали бы вовремя. Джон тоже не добрался бы сюда вовремя.

Той ночью она тоже смотрела на меня с ужасом.

Она смотрела на меня, чтобы я спасла её.

В то время я не знала, откуда мне известно, как это делается. Я никогда ничего подобного не проворачивала. На тот момент Джон едва показал мне основы кунг-фу.

Используя руку и плечо Джека для опоры, я забралась на него спереди. Он так опешил, и я двигалась так быстро, что у него даже не было времени воспротивиться. Бросившись на него всем своим весом, я врезала ему кулаком по лицу, и он издал сдавленный изумлённый крик, после чего уронил Касс, и мы трое грохнулись на танцпол.

Я не уверена, что случилось после этого.

Следующее, что я помню — весь танцпол охвачен дракой.

Мы с Касс оказались спина к спине, отталкивая парней.

Я всё ещё помню, как Касс смеялась. Она хохотала на протяжении всей драки. Я видела, как она врезала по лицу одному из дружков Джека, затем рассмеялась, когда он ударил её в ответ.

К тому моменту, когда вмешались копы и вышибалы, у нас обеих были разбитые носы и фингалы, и половина наших тел покрылась синяками. Джейден был в ярости. В три часа ночи мы с Касс слушали тираду про то, что Касс оказывает дурное влияние, и она будет втягивать меня в проблемы до тех пор, пока мне «хватает дурости общаться с ней».

Я помнила, что всё то время, пока он говорил, Касс смеялась.

Я помнила нас на танцполе. Я помнила, что когда какой-то парень сграбастал меня, она схватила меня за руку, развернулась вокруг меня и пнула его по лицу.

Я помнила, как гадала, почему это так весело.

Думаю, из лекции Джейдена я услышала лишь горстку слов. Мы с Касс просто улыбались друг другу с противоположных концов дивана и периодически смеялись, пока Джейден расхаживал перед нами и бесился из-за того, что мы не воспринимаем его всерьёз.

Всё это пронеслось в моём сознании быстрой вспышкой.

Затем я схватила её телекинезом.

Подхватив её под руки, обхватив её грудь своим светом, я оплетала её и вплеталась в неё так сильно, что почувствовала её всюду вокруг себя. Убедившись, что держу её, я без раздумий дёрнула её назад, протащив по каменному полу.

В процессе я потащила вместе с ней Балидора.

При этом крики в моём сознании сделались более громкими, более злыми.

Голоса нарастали, пытаясь привлечь мое внимание, пытаясь увлечь её от меня. Теперь те сознания ощущались более близкими, и я осознала, что не все голоса кричат. Крики были самыми громкими. Крики сильнее всего заставляли меня вздрагивать и отшатываться, но другие голоса как будто тревожили ещё сильнее. Они шептали, угрожали, уговаривали, убеждали, обещали, лгали.

Я узнала этот убаюкивающий, уговаривающий голос, так сильно похожий на Ревика.

Я почувствовала тянущие пальцы света, тот трос в моём животе, отчего мне стало сложнее оставаться у стен. Те крики становились громче, вызывая резкую ослепительную боль в голове, но шепотки пробирались в моё сознание, пытаясь уговорить меня отпустить Касс, отпустить Ревика, отпустить Фиграна, отпустить их всех, пойти с ними.

Я уже вплелась в свет Ревика, почти сама того не зная. Я удерживала его на месте, дёрнув Касс назад и разделив свой свет достаточно, чтобы крепко держать их обоих, будто от этого зависела моя жизнь.

Третьей частью своего света я удерживала Фиграна у каменной стены.

Ревик оправился первым, почти в то же мгновение, когда почувствовал в себе мой свет.

Я ощутила, как он осознаёт некий элемент происходящего.

Как только он понял, что я держу его, его свет вспыхнул, нацелившись на саму дверь, на ауру холодного голубого и зелёного света. Я почувствовала, как он борется с тем присутствием, что жило за той дверью.

Притягивать к себе Касс сразу стало легче.

Удерживать тело Ревика на месте также стало проще. Я подтянула его поближе к себе, дёрнув по каменному полу так, чтобы он распластался недалеко от места, где стояла я.

Боль в моей голове несколько отступила, и я смогла думать.

Я чувствовала, что Ревик борется. Я чувствовала, что ему больно. Он помог нам обоим, отвлекая то, что мне противилось, то, что затаскивало Касс в ту открытую, обрамленную органикой дверь. Теперь он хватал воздух ртом, ослепнув, и его голова раскалывалась от боли.

Разделив своё сознание в четвёртый раз, как только я подтянула Касс прямо к своим ногам и поближе к остальным, я послала сигнал Стэнли, Иллег, Далай, Холо.

«Ловите её! Не отпускайте её! Привяжите её к бл*дской скале, если придётся. Сделайте то же самое с Ревиком, если можете. Ни за что не подпускайте их обоих к тому проёму в стене».

Я не дожидалась их ответа.

Убрав большую часть своего света от Касс, я сосредоточилась на Ревике.

Он всё ещё стоял коленями на камне, недалеко от того места, где Иллег и Холо буквально пригвоздили Балидора и Касс к полу.

Кровь из носа текла по лицу Ревика.

Он издал болезненный хрип, ослабив часть своей концентрации теперь, когда я помогала ему. Боль резко пронзила мою голову и шею, пульсируя в висках и затылке. И всё же я ощутила лишь облегчение, когда почувствовала благодарность Ревика.

Я осознала, что он едва держался.

Теперь, когда я помогала ему, его структуры вновь включились в работу, окружив мои и укрепив нас вместе. Прежде чем я успела перевести дыхание, aleimi Касс вплёлся в наш с Ревиком свет. Я едва передохнула и тут же почувствовала свет Фиграна, укреплявший мандалу света, которая до сих пор формировалась над нашими головами.

Затем телекинетические структуры Касс вспыхнули над её головой подобно газовому пламени.

Через считанные секунды, даже меньше, чем через секунду, кран света в моём свете вновь открылся. Я едва замечала, насколько я опустошилась; но теперь свет вновь заполнил каждую часть моего aleimi.

Хрипло вздохнув, я ударила своим светом наружу, в тот проём в стене пещеры.

На сей раз существа полностью отпустили Ревика, заставив его шумно ахнуть, и он повалился назад, упёршись ладонями в каменный пол.

Как только он освободился, я притянула ещё больше света, используя всё, что я могла найти, любой источник вокруг нас четверых.

Сделав это, я ударила по живому существу в той пещере. Я не сдерживалась.

Я ни капельки не сдерживалась.

Используя свет, привлечённый нами четверыми, я ударила как можно сильнее, метя в тот пульсирующий и дышащий проём в камне. Я швырнула туда ещё больше себя, чем в момент сражения с Драконом. Я швырнула туда даже больше, чем считала возможным.

Я ударила с силой. Возможно, даже слишком сильно.

Крики стали громче, наполнились болью.

Последовала яркая вспышка…

Затем на мой свет опустилось странное телескопическое чувство, подобное падению в чёрную дыру. Это почти напоминало то чувство, когда я применяла телекинез, но всё же не в точности оно. Но оно было знакомым. Таким знакомым. Мой свет рефлекторно открылся, капитулируя, без колебаний, без раздумий сдаваясь этому чувству.

В то же время мощь этого ужасала меня.

Однако это угасало. Что бы я ни сделала, это не продлилось долго. Я уже чувствовала, как то телескопическое ощущение складывается обратно. Я осознала, что это каким-то образом было вызвано приливом света. Весь этот свет породил данную реакцию, но для её поддержания света не хватало.

Проём уже закрывался.

Он уже сужался, удлиняясь в другом направлении.

Я вскинула щит, сначала окружив им Ревика, инстинктивно защитив его белым и золотистым светом. После чего я окружила этим щитом Касс и Фиграна, затем остальную группу. Я держала свой свет разделённым, наблюдая за дверью и пытаясь решить, стоит ли снова ударить её нашим объединённым светом, или это только подвергнет нас опасности.

Моё тело всё ещё ощущалось согнувшимся пополам, но теперь мой кулак упирался в камень. Я нависала над Касс, мой свет укрывал Ревика и Фиграна плотной бело-золотистой сеткой, напитанной теми символами и многомерными геометрическими фигурами.

Я чувствовала себя рычащей матерью-волчицей, заслонившей собой волчат.

Но это заканчивалось. Я чувствовала. Когда то свечение сделалось ослепительно ярким, боль в моей голове уже начала отступать.

Дверь продолжала закрываться, извергая облака рассеивающегося света.

Та тяжёлая конструкция, которую я ощущала с тех пор, как вошла в пещеру, начала рассеиваться, позволяя мне вновь мыслить более-менее связно.

Я вновь смогла видеть, когда свет померк.

Первым делом я глянула на Ревика.

Я повернула голову, ища Фиграна. Мой свет скользнул назад, во второй раз проверив Касс и Ревика, затем снова Фиграна, затем опять Ревика, затем Касс. Что бы ни стискивало наши тела и света, это теперь отпустило нас.

Выдохнув, я только тогда повернулась к остальной группе.

— Все в порядке? — спросила я.

Все посмотрели на меня так, будто я пробудила их от транса. Увидев моё лицо, они кивнули — все, кроме Ревика, который до сих пор вытирал лицо и хрипел от боли.

Хмуро покосившись в его сторону, я посмотрела на всех остальных.

— Предложения есть? — спросила я, всё ещё говоря громко и резко.

Никто не ответил. Я осознала, что все в нашей группе до сих пор пребывали в шоке. Некоторые из них тупо смотрели на меня, а другие снова уставились на расщелину в стене, на сине-зелёное пламя, на пульсирующий и дышащий проём в стене.

Тот свет начал медленно гаснуть и отступать.

Постепенно светящаяся аура вокруг дверного проёма стала меркнуть.

Я увидела, как аура замигала, пульсируя то темнее, то ярче и как будто переживая короткое замыкание. Я наблюдала, как кожа органической машины пульсирует подобно последним ударам умирающего сердца.

Что ещё тревожнее, я наблюдала, как тёмная зелень металлического проёма начинает менять цвет.

Эта тёмная зелень начала уходить. Поверхность металла становилась странно светлой, из тёмно-зелёного как лес становясь ярко-зелёным оттенком молодой листвы. Она на моих глазах продолжала светлеть, вообще теряя цвет по мере того, как металл становился всё более и более инертным.

Что бы там ни было, чем бы ни было это присутствие, я ощущала его уход.

Они уходили. Может, они уже ушли.

Крики, которые я слышала, бормотание, стоны, уговоры, соблазнение, всё это отступало во тьму. Шёпот обещаний и угроз, их попытки образумить меня, уговорить отдать Касс и остальных, всё это отступало. Я почувствовала, как присутствие становится всё меньше, исчезая как будто в длинной матрице света с множеством ответвлений.

Я наблюдала, как этот цвет трепещет и пульсирует, становясь всё слабее.

Я почувствовала, как свет утягивается за ними по мере их ухода.

Прежде чем я успела осмыслить это, всё в той стене сделалось безмолвным.

Все остальные звуки в той пещере сделались поразительно громкими. Я слышала хрип своих лёгких, гулкий стук своего сердца в груди. Я чувствовала пот на своей коже, боль в ладонях, упиравшихся в камень, пульсацию в ногах и руках от того, как сильно я напрягала мышцы.

Холо одной рукой держал моё запястье. Наполовину присев передо мной, он другой рукой сжимал руку Касс. Он тоже хватал воздух ртом, потея вопреки прохладе.

Балидор обнимал Касс, и его волосы прилипли к вспотевшей шее сзади, руки дрожали. Иллег и Далай держали его и Касс, чуть ли не усевшись на них. Ревик всё ещё наполовину распластался по каменному полу, тяжело дыша, но теперь он вытирал кровь с лица и носа, пытаясь подняться обратно на колени, наверное, чтобы потом встать на ноги.

Стэнли стоял прямо за Фиграном, держа его за плечо и глядя на теперь уже тёмный проём в скале. Его сердце билось так громко, что я готова была поклясться — я слышала его через всю пещеру. Он стоял зловеще неподвижно, выражение лица застыло, словно он не мог поверить, что он только что увидел, что только что случилось со всеми нами.

Иллег и Далай теперь ощупывали Касс и Балидора, словно убеждаясь, что они действительно здесь, что они реальны, что их не затащит обратно в дверь. Далай сжимала рукой ногу Касс, не отпуская, тогда как Иллег держала её за плечо, стоя передо мной на коленях, словно пытаясь одновременно защитить и удержать нас обеих.

— Все в порядке? — повторила я. — Со всеми всё нормально?

Никто мне не ответил.

Никто даже не посмотрел на меня в тот момент.

Балидор гладил ладонью лицо Касс, облегчение виднелось в его взгляде и на лице, а его размытые радужки говорили мне, что они говорят друг с другом в Барьере. На моих глазах он ласково убрал её волосы с глаз, поцеловал в щёку, прислонился к её лбу своим вспотевшим лбом, и я даже здесь чувствовала его облегчение.

Только тогда я осознала, что Касс одной рукой стискивала мою лодыжку.

Она даже сейчас крепко сжимала её, улыбаясь Балидору. Она подняла другую руку, чтобы дотронуться до его лица в ответ, затем поцеловала его в губы. Когда они углубили поцелуй, я отвернулась, внезапно осознав, что пялюсь, сама того не замечая.

Окинув взглядом маленькую, теперь уже тихую и тускло освещённую пещеру, я впервые осознала, что кое-кого не хватает.

— Где Варлан? — спросила я.

Мои слова прозвучали резко, натужно в гулкой акустике пещеры.

— Где брат Варлан? — повторила я громче. — Почему он не здесь?

Опять-таки, никто ничего не сказал.

Лишь Фигран повернулся, отведя взгляд от двери, которая теперь казалась мёртвой.

Не сказав ни слова, он показал на проём в стене.

Глава 34. Серебряная бомба

Мы вернулись на шлюпку.

Я сидела рядом с Ревиком, втиснувшись вместе со всеми остальными, но на сей раз он не был в числе видящих, тянувших шлюпку по верёвке. И меня среди них тоже не было.

Он держал меня за руку, как будто не желая отпускать даже на несколько секунд. Несмотря на это, я изо всех сил старалась стереть остатки крови с его лица с помощью своей рубашки и воды из озера.

Мне тоже было сложно не прикасаться к нему.

Теперь, когда мой свет не пребывал в режиме активной паники от попыток защитить его и всех остальных в нашей небольшой группе, часть меня хотела убедиться, что он в порядке, что с ним ничего не случилось.

Та же часть меня хотела снять с него всю одежду и полностью осмотреть его, но я знала, что мои импульсы были сбитыми с курса, и это ещё мягко сказано.

Они также не лучшим образом смешивались с рядом других факторов — например, с тем фактом, что мы едва не умерли, а столкновение со смертью даже в благополучные времена вызывало у видящих желание делить свет. Это вызывало желание открыть свой свет, прикасаться, делиться привязанностью, трахаться… даже у тех видящих, у которых не было проблем с этим в данный момент.

Вместо этого я постаралась сосредоточиться на том, чтобы сохранить нам всем жизнь.

К этому времени мы практически ожидали, что окажемся не одни. Мы вернулись в основную пещеру, держа наготове две единицы работающего оружия и передвигаясь армейским строем.

Ревик вёл нас вперёд.

И даже так, Касс, Балидор и я следовали прямо за ним.

Мой свет до сих пор оставался в режиме боевой готовности, и я чувствовала, что свет Ревика в том же режиме. Даже теперь он смотрел на воду, пока я оттирала его кожу, а его глаза слегка светились изнутри, пока он сканировал каждый дюйм пещеры.

Я знала, что наша команда до сих пор пребывала в шоке, и не только мы четверо, которых едва не затянуло в тот органический проём в стене.

Когда всё стихло и стало ясно, что дверь и органическая машина нейтрализованы, вся команда на мгновение превратилась в паникующий хаос.

Спешные желания убраться оттуда нахер, но в то же время найти Варлана, определить, что с ним случилось, схлестнулись и сбивали с толку всех.

Мы были уверены, что Миферы настигнут нас в любую секунду.

Балидор, Иллег и Далай искали в пещере признаки газа, Барьерных полей и конструкций, камер наблюдения, ОБЭ-поля, всего, что могло представлять угрозу или заточить нас внутри. Тот факт, что мы ничего не нашли, не особенно успокоил нас.

Это лишь чертовски усилило спешку убраться отсюда поскорее.

Осознание того, что если мы окажемся в ловушке, они не станут держать нас в плену, а просто пустят пулю в башку каждого из нас, тоже не помогало.

Как не помогало и то, что если мы умрём (то есть, я, Ревик, Касс и Фигран), то каждое живое существо на Земле наверняка погибнет или будет порабощено Дренгами, и мы выпустим Дренгов в бесчисленное множество других миров.

Вид той двери в действии заставил меня осознать это так, как я не чувствовала это до сих пор. Теперь я активно переживала за свою жизнь, возможно, впервые с тех пор, как Ревик вытащил меня из Сан-Франциско.

Я была в ужасе от того, что случится, если я умру… если Ревик умрёт.

Как только я достаточно успокоилась, чтобы убрать щит, я высвободила лодыжку из хватки Касс и прошла к месту, где Ревик всё ещё стоял коленями на каменном полу. Он запрокинул голову, хватая воздух ртом и пытаясь рукой и рубашкой остановить кровотечение из носа.

Это было примерно тридцать минут назад.

Если не считать моего гипер-усиленного желания защитить Ревика, я замёрзла, испытывала голод, почти злость и измождение. Я чувствовала, что мой свет был опустошён.

Больше всего на свете я хотела выбраться отсюда.

Я не просто хотела покинуть те подземные пещеры, или Рим, или даже Италию — я хотела вообще покинуть Европу и Азию.

У меня не было никаких рациональных причин думать об Америке в таком смысле, но я всё равно думала так в какой-то части своей психики — я хотела отправиться домой.

Я хотела домой, бл*дь, обратно на земли Соединённых Штатов, даже если самих Соединённых Штатов уже не было. Может, это потому что большинство наших людей уже находились там — Джон, Врег, Лили, Тарси, мои родители, Мэйгар, Викрам, Локи, Данте, Юми. Может, это было желание оказаться именно в том месте, ибо я знала, что конец близок, и хотела находиться на знакомой территории, смотреть на землю, которая всё ещё вызывала во мне отклик.

Я знала, что это чувство иррационально.

По той же причине я не потрудилась озвучивать его вслух.

Варлан пропал. Сначала надо сосредоточиться на этом.

Мы все откуда-то знали, что он не вернётся. Никто из нас не хотел озвучивать это вслух, но я чувствовала это в каждом видящем в пещере.

И всё же просто уйти отсюда и от него было непросто.

Я не так уж хорошо знала Варлана, но он пробыл с нами больше года. Он стал одним из нас, интегральной частью нашей извращённой и своеобразной семьи. Я невольно гадала, как Фигран адаптируется к тому, что его «друг» пропал… и отложилось ли это вообще в его странно структурированном разуме.

Варлан также был одним из лучших наших разведчиков.

Его имя было в Списке.

Как только мы заметили его отсутствие, Касс, Ревик и я проголосовали за то, чтобы отправиться внутрь расщелины.

Остальные не разделяли наш энтузиазм.

Балидор хотел немедленно уйти.

Он напомнил нам, что органика была компьютером, несмотря на безумное количество живого материала и света. Он подчеркнул вероятность того, что она как-то связана с системой безопасности Миферов, и если так, то вероятно, они уже знали, что мы здесь. Раз мы, похоже, «сломали» их машину-питомца, с точки зрения Балидора, нам здесь вовсе не становилось безопаснее; это означало, что над землёй ревут сигналы тревоги.

В его словах был смысл.

Правда такова: что бы мы сейчас ни сделали, мы рисковали нарваться на настоящее телекинетическое сражение под Римом, чтобы вырваться наружу.

Но эта чёртова штука забрала Варлана. Она едва не забрала Касс, Ревика… и меня.

Я не собиралась уходить, хотя бы не взглянув на эту штуку.

Холо, Стэнли и Иллег громко жаловались, поддерживая позицию Балидора.

Далай мало что говорила, но оставалась у каменной стены вместе с остальными, держась как можно дальше от проёма в стене пещеры.

В итоге ещё до того, как мы закончили спорить, Фигран забрёл в тот проём, как будто не замечая нашу дискуссию. Наблюдая, как посредник небрежно заходит в ту мёртвую с виду расщелину, держа руки в карманах и разглядывая металлические стены, Касс, Ревик, Балидор и я переглянулись.

Затем, не сказав ни слова, мы последовали за ним.

Холо и Стэнли не отходили от противоположной стены ни на секунду.

Далай и Иллег тоже решили остаться снаружи, но они целились в проём из пистолета и винтовки, пока мы пошли внутрь. Я не совсем понимала, что там можно пристрелить, кроме нас, но жест оценила.

В любом случае, всё оказалось тщётным.

Пещера пустовала.

Она не просто пустовала, но и оказалась полностью мёртвой внутри. Осталось лишь безликое помещение с серебряными стенами из явно мёртвого металла.

— Они прежде были зелёными, — пробормотал Балидор, глядя по сторонам. — Они были тёмно-зелёными… я никогда прежде не видел столько органического металла в машине. Я никогда не чувствовал столь живой машины, — глянув на меня и Ревика, он нахмурился. — Я же не вообразил это, нет?

Я наблюдала, как он хмуро смотрит на зеркальную панель цельного металла.

Он стискивал руку Касс до побеления костяшек, словно до сих пор волновался, что что-то может выдернуть её из его хватки. Я старалась не замечать это, а также то, как Касс прислонялась к нему, держа его руку обеими ладонями и словно успокаивая.

Вместо этого я проследила за его взглядом.

Я видела то, что видел он. Цвет пропал, оставив лишь серебристые зеркальные панели. Я не видела швов; ничто не нарушало это расплавленную панель металла. Казалось, она покрывала не только стены, но и потолок с полом.

Мёртвый металл не выглядел вот так. Мёртвый металл не ощущался вот так.

Такой бывала лишь органика.

Но пульсация прекратилась. Свет, который я ощущала вокруг входа, исчез. Даже не используя свой свет, я знала, что он абсолютно умер.

В некоторых местах казалось, будто оно умерло на середине движения. Большая часть металлической поверхности была относительно тонкой, всего несколько дюймов покрывало скалу, которую я чувствовала под ней. Но в некоторых местах металл выгибался наружу, его толщина доходила до нескольких футов, перекатывалась волнами, словно в момент смерти она двигалась и перестраивалась.

— Ты это не вообразил, — сказал Ревик, запоздало отвечая Балидору и сканируя взглядом стены. — Они были зелёными. Тёмно-зелёными, как ты и сказал. Полностью сознательными. С телекинезом.

Он хмуро смотрел на выстеленную металлом утробу, и его взгляд скользнул к серебряному потолку, затем вниз к полу. По лёгкому размытию его радужек я понимала, что он пользуется своим светом видящего.

— Я никогда не видел ничего подобного, брат, — сказал Ревик мгновение спустя. — А ты?

Балидор покачал головой.

— Нет.

— Я тоже не видел, — вклинился Фигран.

Ревик бросил на другого элерианца взгляд, затем посмотрел обратно на Балидора.

— Живая часть машин… она просто исчезла, — он покачал головой, хмурясь. — Не умерла. А была извлечена. Словно живую ткань полностью вырвали из мёртвого металла.

Балидор повернул голову, бросив на Ревика жёсткий взгляд.

Затем он посмотрел туда же, куда и Ревик. То жёсткое выражение в его глазах проступало всё отчётливее.

— Такое возможно? — сказал он. — Как такое возможно?

Он глянул на меня, словно ожидал ответа.

У меня его не было.

Ревик продолжал сканировать стены.

— Это сознание, этот крик… то, что мы почувствовали, когда вошли во внешнюю пещеру, — он продолжал поворачиваться в разные стороны, продолжая поиски своим светом. — Это звучало идентично телекинетикам, которых нам показала Кали. Это звучало в точности как они. Это ощущалось в точности как они. Машина явно сделана из частей тела тех мёртвых видящих-телекинетиков и была каким-то образом напитана их aleimi-структурами. Сама машина обладала телекинетическими способностями.

Балидор кивнул, и в его глазах читалась нервозность.

— Знаю. Пугающее ощущение, брат.

Ревик глянул на него, затем на меня, вскинув бровь.

— Но Кали говорила так, будто они не могут сами открыть дверь. Так как они открыли эту? — он крепче сжал мою руку. — Есть идеи? Если они уже могут открывать двери, у нас определённо проблемы.

Воцарилось молчание.

Затем я стиснула зубы.

— Я не думаю, что они это сделали, — прямо сказала я. — Не думаю, что это они открыли дверь.

Ревик повернулся, уставившись на меня.

— Тогда кто это сделал?

Я поджала губы, посмотрев на него в ответ.

— Мы, — сказала я. — Мы открыли дверь. На короткий период, — добавила я, подняв ладонь, когда увидела, что Балидор хочет заговорить. — Она не осталась открытой. Чтобы сделать это или стабилизировать проём, было всё равно недостаточно света. Но я думаю, что я — мы — открыли её. После того, как Четвёрка во второй раз соединила свой свет, я ударила по двери, используя связи всех нас и структуры, которые мы построили меж собой. Я практически уверена, что именно тогда она и открылась.

Глянув на Ревика, я добавила:

— Органические части машины не совсем ушли. Их засосало в дверь, как ты и сказал.

Я осмотрелась по сторонам, замечая побледневшие лица и широко раскрытые глаза у всех, кроме Фиграна, который, кажется, пребывал в своём собственном мире на другом конце пещеры.

— Может, двери транспортируют лишь живую материю, — сказала я, размышляя вслух. — А может, поскольку мы не видим здесь одежду Варлана, они не могут транспортировать именно мёртвый металл. Может, это дверь отделила живую часть от металла.

После моих слов воцарилось молчание.

Затем Фигран поднял что-то и показал мне, улыбаясь.

— Мёртвый металл, — сказал он. — Да. Мёртвый металл остаётся здесь. Он остаётся позади. Да, да… очень умно. Очень умно, сестра Элли. Очень умно.

Я глянула на него, затем на предмет, который он держал в руке.

Это был изогнутый узорный нож. Я узнала его — он принадлежал Варлану.

— Это было на полу? — Балидор пошёл к Фиграну, ведя за собой Касс за руку. — Где? Где ты его нашёл?

— Да, да, — сказал Фигран, улыбаясь. Он показал в угол возле самой толстой части серебряного метала. — Там. Там это было. На полу. Я нашёл.

Балидор протянул руку к ножу, но Фигран отдёрнул его назад и поджал губы.

— Моё, — сказал он. — Кто нашёл, берёт себе. Теперь моё. Мой друг. Мой нож. Блестящий. Я его хочу. Ты его не получишь, жадный, жадный Адипан.

— Я не заберу его навсегда, — раздражённо сказал Балидор. — Я просто хочу посмотреть на него.

— Дай ему нож, Фиг, — сказала Касс. — Я прослежу, чтобы его вернули тебе. Обещаю.

Фигран настороженно передал изогнутый нож и наблюдал за Балидором так, будто ожидал, что другой видящий развернётся и убежит из пещеры вместе с ним.

Отвернувшись от этих троих, я нахмурилась, продолжая размышлять.

— То есть, дверь забрала и Варлана тоже, — пробормотала я. — Но почему он вообще находился здесь? Почему машина забрала его? Она посчитала его угрозой из-за его высокого ранга видящего или…?

— Он пытался помочь Касс, — перебил Балидор, посмотрев на меня.

Он передал нож обратно Фиграну, который выхватил клинок из его пальцев и стиснул обеими руками, прижав к груди. Проигнорировав его, Балидор подошёл ближе к нам.

Его тон сделался мрачным.

— Варлан первым из нас уловил угрозу машины. Он увидел, что с Касс что-то не то, что это влияет на неё сильнее, чем на остальных, — он глянул на Касс, сжал её пальцы, затем посмотрел обратно на меня. — Когда она начала кричать, он попытался вывести её обратно из пещеры, через стену и в коридор.

Нахмурившись, Балидор показал неопределённый жест ладонью.

— …Машине это не понравилось. Она дёрнула его в проём. И это был последний раз, когда мы его видели. Я не знаю, был ли он жив в тот момент, когда открылась дверь. Наверное, нет, но будем надеяться, что он был жив. Будем надеяться, что он выжил.

Сглотнув, я кивнула. Посмотрев на них двоих, я нахмурилась.

— Почему она не атаковала тебя, 'Дори? За помощь Касс?

— Она его атаковала, — сказала Касс, всё ещё сжимая ладонь Балидора обеими руками.

Посмотрев на нас, она издала невесёлый смешок.

— После случившегося с Варланом я смогла среагировать быстрее. До того момента мы не знали, что машина была телекинетиком, — она посмотрела на меня в упор. — Мне приходилось закрывать его щитом. Всё это время. Вот почему я не могла помешать машине затащить меня в проём. Я не могла делать и то, и другое, но я знала, что если опущу щит, она определённо убьёт его.

Глянув на Балидора, она пожала плечом, прикусив губу.

— В результате мой свет иссякал. Если бы вы, ребята, не подоспели в тот самый момент, мы бы оба погибли.

Всё ещё кусая губу, она посмотрела на Балидора. Он ответил на её взгляд, погладив её щёку пальцами.

Когда они уставились друг на друга, я отвела взгляд и кивнула, снова принявшись рассматривать стены. Я глянула на Ревика, который наблюдал за мной с неподвижным выражением лица.

— Ты открыла дверь, — сказал он. — Ты знала, как это сделать.

Посмотрев на него в ответ, я покачала головой. Затем, подумав, я поколебалась и показала жест более-менее.

— Ну то есть, да… думаю, я её открыла, — сказала я. — Но это было не совсем намеренно, и я понятия не имела, что делаю, пока это не случилось, — бросив на него более серьёзный взгляд, я добавила: — Мне определённо была нужна Четвёрка. Все мы, имею в виду.

Я посмотрела на Фиграна, затем на Ревика.

— Наверное, это полезные сведения, но это не решает проблему с питанием, из-за которой дверь так быстро закрылась. Если мы всерьёз собираемся использовать двери, чтобы уйти в какой-то другой, более новый мир, это немаленькая деталь. Я не смогла долго держать её открытой, и там успела бы пройти лишь горстка людей. Это несоизмеримо с количеством Списочников, не говоря уж о беженцах и всех остальных. Так что в плане использования дверей мы не очень-то продвинулись.

Тут Балидор повернулся и посмотрел на нас.

Хмуро посмотрев на меня проницательными глазами, он покачал головой.

— Напротив, Высокочтимый Мост, — сказал он. — Из этой ситуации мы узнали довольно многое. Во-первых, никакого металла, — он показал на Фиграна, который всё ещё прижимал к груди свой коротенький меч.

Посмотрев обратно на меня, Балидор добавил:

— Во-вторых, оказывается, ты можешь открыть одну из этих дверей, при этом не спровоцировав автоматическое разрушение мира. Это немало.

Глянув на Ревика, он стиснул зубы.

— В-третьих, похоже, каждая отдельная дверь открывается лишь раз. По крайней мере, те двери, что оснащены телекинетическими машинами. Возможно, здесь есть какое-то живое вещество помимо машины, которое требуется для управления дверью. А может, Менлим и его люди как-то навредили дверям, покрыв их органическими машинами. В любом случае, данная дверь теперь кажется мёртвой. Вы оба согласны?

Посмотрев по сторонам и нахмурившись, я кивнула.

— Согласна, — сказала я.

Ревик тоже кивнул, прищёлкнув языком.

— Согласен.

— Согласен! — сказал Фигран у стены, подняв одну руку.

Продолжая хмуриться, Балидор глянул на Касс, после чего добавил:

— Сегодня мы узнали кое-что ещё, Высокочтимый Мост. Учитывая то, что мы пережили здесь, я подозреваю, что нам будет практически невозможно пройти через двери, которые Менлим извратил этими машинами… по крайней мере, в значимой манере, не потеряв много людей, — он мрачно посмотрел на серебряный металл. — Как ты и сказала, если мы пошлём через дверь много людей, это станет проблемой.

Ревик тоже посмотрел на меня.

Встретившись с ним взглядом, я осознала, что он пришёл к тому же выводу, что и Балидор.

Страх и беспокойство сияли в его бледных радужках и его свете.

Оба чувства безошибочно адресовались мне. Посмотрев на него, я осознала, что он даже сейчас борется с гиперсильным желанием защитить. Беспокойство за меня, беспокойство за ребёнка в моей утробе, беспокойство, что это мне пришлось вытаскивать их из этого хаоса с органической машиной.

Беспокойство из-за того, что я, возможно, единственная из ныне живущих, кто мог контролировать Барьерные двери, а значит, я буду подвергаться риску при каждой попытке.

Беспокойство из-за того, что Менлим, возможно, уже перехитрил нас.

Я видела страх в выражении его лица.

Прежде чем я успела подвинуться к нему ближе, Ревик взял меня за руку и подтянул к своему боку. Я ощутила в нём некоторое смущение, но он не отпустил и крепче сжал мои пальцы.

Прочистив горло, Балидор указал на серебряные стены.

— Я никогда бы не поверил, что можно вытянуть саму жизнь из органически созданного металла, — сказал он. — Я бы сказал, что такое невозможно.

Нахмурившись, я подумала над его словами.

— Но разве Дракон не сделал нечто подобное? — я повернулась, посмотрев на Ревика. — Ты же сказал, что он тоже опустошил машину? В Пекине?

Покачав головой, Ревик бросил на меня беглый взляд.

— Нет. Он этого не делал. После ухода Дракона живая часть той машины осталась нетронутой. Исчезло лишь сознание… разумная её часть.

Слегка задрожав, он крепче сжал мою ладонь.

— Эта штука была злобной, бл*дь, — сказал он, поморщившись. — В то время я просто испытал облегчение от того, что Дракон её убил. Именно конкретную личность органики, имею в виду, ту часть, которая была такой живой. Осталось лишь примитивное живое вещество. Он как будто стёр разум этой штуки, оставив лишь органическое вещество, бесструктурный aleimi и сам металл.

Нахмурившись, будто только что осознал кое-что, он наградил меня долгим взглядом.

— На самом деле, та дверь может всё ещё работать, жена. При условии, что это дверь, а не просто комната, заполненная органической машиной.

— Ты думаешь, он открыл дверь? — спросила я. — Дракон. Вот как он исчез?

Ревик нахмурился, словно размышляя. Он медленно покачал головой.

— Я честно не знаю, — ответил он. — Говорят, Дракон скорее сродни богу, нежели обычному посреднику. В то время я подумал, что он просто превратил себя в чистую энергию. Я подумал, что он закончил с материальным существованием и потому решил уйти.

Посмотрев на меня, он нахмурился, и его задумчивый взгляд сделался отрешённым. Я не читала его, но поймала себя на мысли, что понимаю, что он имел в виду.

— Ты думаешь, нам стоит попытаться получить доступ к той двери, — сказала я. — В Пекине.

Он нахмурился, но не покачал головой.

— Такая вероятность есть, верно? — сказал он мгновение спустя. — На той двери больше нет разумной машины, жена. Возможно, ты сумеешь её открыть, — потянув меня за руку, он добавил: — Ты слышала, что сказал Балидор. Мы не сумеем получить доступ через двери, охраняемые телекинетическими машинами. Они убьют половину наших людей, даже если ты сумеешь открыть дверь и как-то её стабилизировать.

Нахмурившись, я просто уставилась на него.

Затем, мягко прищёлкнув языком, я покачала головой.

— Как нам вообще попасть туда, Ревик? — спросила я. — Большинство из нас погибнет ещё при попытках пробраться туда, учитывая уровень радиации и то, во что сейчас превратился Пекин. Нам придётся везти с собой сотни людей, надеясь, что костюмы смогут защитить от радиации, и они не умрут до того, как мы проведём их внутрь. Мы заполним подземные помещения радиацией, если оставим вход открытым достаточно долго, чтобы все прошли, — прищёлкнув языком, я добавила: — Мне говорили, что пройдут годы до тех пор, как можно будет безопасно открыть дверь того бункера.

Подумав над этим, я помрачнела.

— …Возможно, отчасти поэтому Менлим разбомбил Пекин. Может, для этого и нужны бункеры. Чтобы отрезать доступ к дверям.

Я глянула на Ревика, когда он вытер нос и посмотрел на пальцы, проверяя, что кровотечение остановилось. Посмотрев на остальных, я увидела, что Балидор наблюдает за мной и Ревиком, настороженно переводя взгляд между нами. Очевидно, он уловил некоторый элемент гиперактивного желания Ревика защитить меня.

Его также, похоже, обеспокоил наш разговор.

Словно услышав меня, он кивнул, глянув на меня.

— Тут я согласен с Мостом, — осторожно сказал он, бросив на Ревика извиняющийся взгляд. — Прости. Я не считаю Пекин разумным вариантом в данное время, брат. По крайней мере, пока мы не изучили другие вероятности.

— Какие такие вероятности, брат? — Ревик нахмурился в ответ. — Есть ли такие, которые не убьют мою жену? Вместе со всеми остальными?

Губы Балидора поджались, но он не ответил.

После небольшой паузы, показавшейся неловкой, он посмотрел на меня.

— Что нам делать теперь, Высокочтимая Сестра? — спросил Балидор сдержанным тоном. — Куда нам отправляться после этого? В другие города Тени? Мы всё равно попытаемся получить доступ к другим дверям, рискуя с машинами? Ты, похоже, обладаешь наибольшими сведениями об этом. Похоже, ты наш единственный источник сведений, не считая видения Кали. Что нам делать дальше?

Последовало очередное молчание.

В это время свет Ревика ожесточился. Его пальцы стиснули мою руку, словно защищая.

Не глядя на меня, он чуточку шагнул вперёд, вставая передо мной, между мной и Балидором, и наградил Балидора отнюдь не деликатным предостерегающим взглядом. Он также стиснул зубы, как будто сдерживаясь, чтобы не сказать что-то неприличное.

Я чувствовала, как желание защитить вспыхнуло в нём и на сей раз сделалось излишне агрессивным.

Он боялся за меня.

Он боялся, что в следующий раз я окажусь одна.

Послав тепло и свет в руки Ревика, я перевела взгляд на Балидора.

— Думаю, нам надо найти дверь, которую Менлим не заполнил органической машиной, — сказала я будничным тоном. — Если такое возможно.

Тут я ощутила, будто какое-то напряжение в комнате сдулось.

Думаю, раз я не сказала, что нам надо отправиться прямиком в Дубай — или в Гонконг, или в Цюрих, или в Нью-Дели, или в Лхасу, или в Сингапур — и в одиночку столкнуться с армией Миферов или Дренгов, этого оказалось достаточно, чтобы ослабить часть бдительности в свете Ревика.

Я бросила на него беглый взгляд, осознавая наэлектризованный заряд в его aleimi.

— Я не думаю, что мы в следующий раз сможем рассчитывать на фактор неожиданности, — сказала я, снова посмотрев на Балидора. — Подозреваю, что машины общаются меж собой… включая и эту до того, как мы её убили. Они будут знать, что мы придём. Даже если не брать в расчёт машины, нам будет почти невозможно попасть к более усиленно охраняемым дверям в крупных городах Тени. Нам придётся привести с собой армию, и если мы пойдём таким путём, потери будут большими. Нам стоит ожидать, что Миферы усилят охрану, узнав, на что мы нацелились.

Выдохнув, я провела пальцами по волосам, продолжая размышлять вслух.

— Тень не просто приставил телекинетиков для охраны дверей. Он слил их с дверьми. Они были соединены с ней в некой манере, скорее всего, через какое-то живое существо в самой двери. Если 'Дори прав, и двери тоже живые, то вероятно, что все они тоже связаны. Не через машины, имею в виду. Как сеть.

Положив руки на бёдра, я нахмурилась.

— Честно говоря, я согласна с Балидором. Я не представляю, что мы можем сделать с дверьми, которые усиленно охраняются Дренгами. Возможно, у нас не останется выбора, и придётся попытаться, но я предлагаю сначала отправиться в место, где шансы на успех выше. Ну хотя бы где шансы не приравниваются к самоубийству.

— Например, куда? — ворчливо спросил Ревик.

Я подняла взгляд и увидела беспокойство в его глазах.

— Денвер, — тут же ответила я. — Может, даже Солт-Лейк. Какое-нибудь место, где Миферы ещё не захватили контроль и не начали миллионами сгонять людей и видящих. Какое-нибудь место, которое не убьёт нас радиацией. Какое-нибудь место, где мы сумеем урезонить органическую машину, охраняющую дверь. С помощью, скажем, Данте. Или Вика. Или Джема. Или всех троих.

Балидор скрестил руки на груди, нахмурившись и переглянувшись с Касс.

Он отпустил её ладонь, но она по-прежнему обнимала его рукой за пояс.

После того, как между ними явно состоялся какой-то обмен репликами, Касс заговорила.

— Я согласна с Элли, — сказала она. — Это кажется наиболее логичным. Наши люди всё равно уже в Штатах. Нам стоит отправиться к ним. Сила в численности. Так у нас в одном месте будут все необходимые наборы навыков.

Я слегка нахмурилась, может, из-за удивления, что Касс первая со мной согласилась.

— Я тоже согласен, — сказал Балидор. — Я всё равно чувствовал, что нам надо отправиться туда.

Посмотрев на него, я выдохнула, сама не осознавая, что задержала дыхание.

Глянув на Ревика, я увидела, что он тоже кивает.

Я также увидела облегчение в его глазах.

— Да, жена, — сказал он, поднося мою руку к своим губам для поцелуя. — Я согласен.

Когда в следующие несколько секунд никто ничего не сказал, я глянула на Фиграна, который как будто не замечал всего этого обсуждения. Он убрёл к дальней части похожей на утробу пещеры и гладил серебряные стены кончиками своих длинных пальцев. Другой рукой он всё ещё держал рукоятку короткого меча Варлана и прижимал её к груди.

Почувствовав на себе мой взгляд, он повернулся в мою сторону и улыбнулся.

— Я тоже согласен, прекрасная сестра.

Вздохнув, я посмотрела обратно на Балидора и Касс.

После паузы, показавшейся затянувшейся, я прочистила горло.

— У нас есть ещё один вопрос, на который придётся когда-нибудь дать ответ, — сказала я. — Хотя я первая скажу, что сейчас определённо не время.

Балидор нахмурился.

— Что это за вопрос, Высокочтимый Мост?

Я сухо усмехнулась.

— Вопрос на миллион долларов, естественно. Куда они все ушли?

Когда остальные непонимающе уставились на меня, я жестом указала на серебристый металл.

— Телекинетики. Дракон. Возможно, Варлан. То существо, которым была эта дверь. Где они теперь? Что с ними стало?

Всё ещё сжимая ладонь Ревика, я положила другую руку на кобуру.

— Мы же по-прежнему предполагаем, что они отправились в другой мир, верно? — сказала я. — Или в другое измерение? В другое время? Мы предполагаем, что они все отправились в одно место? Или в разные места? Может, пятьдесят на пятьдесят, поскольку разные двери ведут в разные места?

Посмотрев на всех них, я поджала губы.

— Откуда нам знать, какая дверь подходящая? — добавила я.

Ревик нахмурился, переглянувшись с Балидором.

Я чувствовала, что они оба обдумывают мои слова. Мы все посмотрели на серебряную пещеру, вспомнив, что мы почувствовали, когда присутствие тех существ начало отступать.

В итоге Балидор выдохнул и озвучил то, что все мы наверняка думали.

— В конце может ждать некое подобие смерти, Высокочтимый Мост, — сказал он. — Мы можем и не узнать, пока не пройдём через дверь сами.

Я выгнула бровь.

— Весьма фаталистично, 'Дор, — сказала я, слегка улыбнувшись. — Даже по твоим меркам.

Проигнорировав мою шутку, он ответил мне серьёзно.

— Я имею в виду… — поколебавшись, он глянул на Касс. Взяв её за руку, он сжал её пальцы. — В итоге это может оказаться актом веры. Для всех нас.

Через несколько секунд мы вышли из похожего на утробу проёма.

Далай и Иллег продолжали стоять на страже возле этой небольшой расщелины в скале, держа оружие поднятым. Стэнли и Холо ждали нас у каменной стены. Когда мы сказали им, что уходим, они выглядели облегчёнными. Когда я сообщила, что мы отправимся в Соединённые Штаты, чтобы встретиться с остальной нашей командой, они готовы были разразиться ликующими воплями.

За последние несколько недель я ни разу не видела у них такой радости и облегчения.

Что ещё лучше, к нам пока не заявилось никаких Миферов. Никто не ждал нас, когда мы вышли в пещеру… или в каменный коридор за ней.

Водопад по-прежнему спадал сверху, ничего не ведая.

Никто из нас ничего не видел своим светом, не улавливал присутствия кого-то новых.

И всё же я остро чувствовала отсутствие света Варлана, пока все мы забирались в шлюпку.

Теперь мы снова подтягивали себя по верёвке через озеро. Я стёрла последние следы крови с лица Ревика, а он держал меня за руку. Никто из нас почти ничего не говорил с тех пор, как мы забрались в шлюпку. Стэнли, Иллег и Холо проделывали большую часть работы, перевозя нас через озеро. Далай сидела впереди, наша работающая винтовка была приподнята к её плечу и нацелена вперед.

Через свет Ревика я видела, что Балидор и Касс заняты практически тем же, что и мы с Ревиком: Балидор очищал царапины и порезы на теле Касс, которые она получила тогда, когда мне пришлось протащить её по полу пещеры, а Касс ощупывала его на предмет травм в темноте, и её пальцы осторожно шарили по его лицу и груди.

Опять-таки, я не заметила, что пялюсь на них, пока кто-то не нарушил молчание.

— Куда мы отправляемся теперь? — спросил Холо, слегка запыхавшись. Он не переставал тянуть за верёвку, подтягивая нас к берегу, и говорил отрывистым тоном. — Я не про Америку. Я имею в виду прямо сейчас. Будем искать Атвара и его людей? Или просто найдём лодку или самолёт и уберёмся отсюда нахер?

Помедлив, я почувствовала, что он смотрит на меня и Ревика в темноте.

— Нам ведь больше не нужно оставаться здесь, нет? — сказал он. — Ну то есть, что толку от разведданных по Миферам? Мы уже знаем, чего они хотят. Они хотят нашей смерти. Они пытаются организовать конец света. Они хотят убить всех, кто не является частью их фанатичной религии.

Через свет Ревика я видела, как напрягались мышцы Холо, пока он дёргал верёвку.

Я уже заметила, что мы направляемся к другому концу озера намного быстрее, чем плыли в обратном направлении. Холо, Иллег и Стэнли определённо были мотивированы.

Ощутив проблески клаустрофобии, прокравшейся обратно в свет Ревика, я знала, что они не одни такие. Честно говоря, нам всем хотелось убраться отсюда подальше.

Но это не совсем отвечало на вопрос Холо.

Я посмотрела на Ревика во тьме, чувствуя, как он хмурится и обдумывает слова Холо. Я чувствовала, как он пытается отделить свой более аналитический от ум от того, что ему хотелось сделать — немедленно убраться к чёртовой матери из Рима и отправиться на поиски нашей дочери и его сына в Америке.

Я всё ещё смотрела на него, когда заговорил Балидор.

— Мы не можем уйти, — сказал лидер Адипана, обращаясь ко всем нам, но главным образом ко мне и Ревику. — Я знаю, что мы все этого хотим. Я этого хочу.

Я почувствовала, что он крепче стиснул Касс, затем посмотрел на меня в темноте.

— Но мы не можем, — просто сказал он. — Пока не узнаем, кто у них тут в тюрьмах. Если они убивают Списочников в других городах Миферов, как сказал Локи, и они делают это на публичном ритуале, тогда они наверняка убивают их и здесь. Мы должны хотя бы проверить. Мы не можем находиться так близко и просто бросить их.

Я нахмурилась, всё ещё удерживая взгляд Ревика в темноте.

Осознав правоту Балидора, я один раз кивнула.

— Да, — сказала я, увидев в своём сознании проблески видения Кали. — Мы никого не бросаем. Если можем что-то предпринять.

Ощутив импульс эмоций от Ревика, я прижалась щекой к его груди и закрыла глаза, хотя и с открытыми глазами было так же темно.

Он крепче стиснул мои пальцы.

— Да, — просто сказал он. — Я согласен.

Мне была ненавистна идея остаться. Я знала, что Ревик испытывает то же самое.

Но Балидор прав. Мы не могли бросить ещё больше наших людей.

Я только подняла голову с его груди, и тут внезапно…

Включилось освещение.

И это не было постепенным освещением.

Прожекторы включились с громким щелчком, омыв пещеру светом, озарив тёмную воду, шлюпку, все наши лица, водопад, скалистые образования и стену позади нас. Все мы вздрогнули и подняли руки, защищая глаза, щурясь и моргая от ослепительного света.

Мой взгляд непроизвольно метнулся к берегу.

Звук и свет исходили оттуда.

Прежде чем я успела увидеть что-то за округлыми лучами ослепительного сине-белого света, который как будто озарял весь каменистый пляж, к которому мы направлялись, я уже активировала телекинетические структуры над головой. Я почувствовала, что Ревик сделал то же самое.

Из громкоговорителя раздался голос, эхом разнёсшийся над водой.

Он говорил по-английски с сильным итальянским акцентом.

— Стоять, враги и осквернители Единственного Бога, — произнес он. — Вы и ваш отряд арестованы по приказу Святой Троицы Республики Рим.

Глава 35. Военное решение

Я смотрела на примерно двадцать метров воды между нами и каменистым берегом. В свете прожекторов вода выглядела зловеще чистой и синей, словно она лилась прямиком из тающего ледника, а не под городом, история которого насчитывала тринадцать сотен лет.

Теперь, когда мои глаза адаптировались, я видела, что ждало нас на том берегу.

Люди полностью заполонили всё пространство.

По сути, мы смотрели на почти-армию, должно быть, из тысяч солдат в чёрной броне с символом трискеля (три спирали), вышитым на каждом бело-чёрном нарукавнике, который я видела на руке каждого солдата.

Они держали автоматические винтовки.

Я заметила, что на некоторых видящих имелись те кровоточащие ошейники, а выражения их лиц были пустыми и неподвижными.

Должно быть, сильное aleimi-поле отделяло нас от того берега. И всё же я опешила от того, что так много человек могли находиться в такой близости, и никто в нашей команде не почувствовал, не услышал и не увидел их… даже Балидор и Ревик.

Я снова сосредоточилась на видящих с кровавыми ошейниками.

Вот зачем они здесь. Насколько я могла сказать, Миферы не использовали видящих в сражениях, может, потому что тогда пришлось бы дать им оружие. Они использовали видящих для защиты от других видящих. Они строили конструкции, щиты, иллюзии.

Я глянула на Ревика, который бесстрастно каталогизировал факты своими глазами и светом.

Я уже чувствовала, что его разум находился в том высоком месте и прогонял сценарии.

Я ощущала за этим интенсивность и стиснула зубы.

Мы не могли допустить, чтобы нас захватили живыми. Не могли.

Он глянул на меня, и его прозрачные глаза были жёсткими как стекло.

Ревик это знал. Он знал это даже лучше, чем я.

Дело сводилось уже не только к нам.

Мои глаза нашли того, кто обратился к нам через громкоговоритель. Человеческий мужчина стоял примерно в центре солдатского строя и немного впереди, возле накатывающей на берег озёрной воды. В отличие от солдат с чёрными униформами, нарукавниками и оружием, он был одет в тёмное монашеское одеяние с капюшоном.

Он также казался безоружным. Символ трёх спиралей сплетался белой нитью на передней части халата.

Затем я заметила того, кто стоял рядом с ним.

Атвар стоял там, положив руки на бёдра, и не сводил глаз с нашей шлюпки. Рядом с ним находился его супруг Джусеф, и Калаши, та бывшая воительница Адипана, которая так волновала Касс.

Голос из громкоговорителя сделался громче.

— Вас обвиняют в преступлениях против превосходящей расы, — монотонно произнес похожий на монаха человек. — Вас обвиняют в преступлениях против Бога и в необратимом уроне священной Римской Империи… чья власть устанавливается верховными мудрецами нашего ордена.

Он помедлил, пока эхо его слов разносилось над водой.

Повысив голос, он отчеканил следующие слова.

— Довожу до вашего сведения, что мы можем нейтрализовать ваши противоестественные и нелегальные силы. Прошу не предпринимать никаких угрожающих или агрессивных действий, иначе мы убьём каждого в вашем отряде. Прежде чем вы решите, что это невозможно, или что вы сумеете нас пересилить, мы можем подтвердить свои слова.

И снова многозначительная пауза.

— Мы предлагаем… демонстрацию.

Прежде чем мой разум сумел переварить его слова, позади меня раздался душераздирающий крик. Я резко повернула голову, узнав голос.

Касс закричала снова, ещё громче.

Извиваясь в агонии, она сползла на дно шлюпки, царапая ногтями собственную голову.

Балидор повалился на неё, оседлав и схватив за запястья.

Её крики становились отчаянными, паникующими, как у животного, угодившего в силки. Она билась в хватке Балидора, выгибаясь и содрогаясь всем телом. Её лицо исказилось от такого количества боли, которое я ни у кого и никогда не видела… по крайней мере, вне Барьера. Её свет полыхнул, и она снова закричала, её глаза закатились.

Балидор беспомощно смотрел на неё, и его свет паниковал, выплёскиваясь из него жаркими импульсами ужаса. Он удерживал её, пытался успокоить, но было очевидно, что толку нет.

Он бросил на меня лихорадочный взгляд.

— Элли! Помоги ей! Помоги ей, чёрт возьми!

Я уставилась на него, затем на неё.

— ЭЛЛИ! — закричал он. — ЭЛЛИ, СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!

Мой свет зазмеился наружу, ища источник боли.

Я чувствовала, что нечто застряло в её голове — нечто, что ощущалось органическим. Оно ярко полыхало во тьме её черепа и мозга, сверкая ярко-красными, как будто электрическими импульсами. Это было маленьким, таким маленьким, что я легко понимала, как наши техники это пропустили.

Это было размером с божью коровку… или даже с клеща.

И это определённо была органика. Я могла бы посчитать это частью Касс, пока это не активировалось.

Менлим. Должно быть, он поместил это в неё.

Может, это его подстраховка на случай, если она взбунтуется.

Я посмотрела на Ревика, ощутив тёмную вспышку страха. Менлим сделал то же самое с ним? Он больше месяца фактически являлся его марионеткой в Пекине.

— ЭЛЛИ! — закричал Балидор. — Она нужна тебе! Она нужна всем нам!

Я знала, что он прав.

И всё же мне сложно было думать, решить, что делать. Если я попытаюсь сломать ту штуку в ней, это может убить её. Я недостаточно много знала об органических машинах. В ней мог иметься некий взрывной элемент, и тогда она окажется в реальной заднице.

Я всё ещё беспомощно смотрела на неё…

Когда Ревик медленно поднялся на ноги.

От его роста и веса шлюпка покачнулась, отчего Холо и Стэнли пришлось схватиться за органический трос, чтобы мы перестали раскачиваться. Они зажали трос подмышками, уставившись на Ревика с разинутыми ртами.

Я проследила за их взглядами.

Радужки Ревика пульсировали светом. Я ощутила проблеск страха из-за его физической уязвимости, когда он стоял вот так, затем я осознала, что это не имело значения. Учитывая количество солдат, целившихся в нас из оружия, они могли убить всех нас в темноте задолго до того, как мы вообще почувствовали их присутствие.

Они явно намеревались захватить нас живыми.

Вероятно, для того, чтобы потом убить нас как можно более публично.

Я всё ещё смотрела на него снизу вверх, когда осознала, что именно он собрался сделать.

Мой разум включился в работу, обретя ясность, которой не было прежде.

— Балидор! — рявкнула я, поворачиваясь к нему. — Свет! Дай ему свет… СЕЙЧАС ЖЕ! Как можно больше!

Он озадаченно уставился на меня.

— Что? Элли, Касс…

— Дай ему свет, чёрт возьми, иначе она труп!

Не дожидаясь реакции, я дёрнула структуры над своей головой и как можно быстрее накрыла щитом шлюпку.

Я лишь наполовину справилась с этой задачей, когда первый взрыв сотряс берег.

«У нас не было выбора», — говорила я себе.

Мы не могли допустить, чтобы они взяли нас живыми.

Эта мысль повторялась эхом.

Время компромиссов прошло. Это финальная битва для всех нас. Мы не могли допустить, чтобы кто-то из Миферов или их приспешников захватили нас живыми.

Ревик понимал это лучше, чем кто-либо из нас.

Я держала щит над ним, над всеми нами, наблюдая за его работой с благоговением и страхом и повторяя это понимание в своём мозгу.

Не знаю, ради кого я пыталась оправдать эти вещи. Полагаю, на деле это не имело значения. В этот момент мы с Ревиком работали как единый организм

И всё же, наблюдая за ним сейчас, я осознала, что на самом деле вообще не знала своего мужа.

Он делал вещи, которые я не считала возможными. Он делал вещи, которые не делал ни один другой видящий из всех, что я видела, даже в тех немногих воспоминаниях о войне, которые он мне показывал. Я осознала, что он очень многое мне не показывал — то ли из страха перед моей реакцией, то ли из страха, что я буду осуждать, начну бояться его, а может, с его стороны это было какое-то извращённое чувство скромности.

О некоторых из этих вещей я читала в школьных учебниках истории, даже тогда наполовину веря, а наполовину не веря.

Познакомившись с видящими и познакомившись с Ревиком, я считала, что многие истории были преувеличены: из-за расизма, по политическим причинам, или потому что люди склонны преувеличивать всё, что касалось видящих. Истории о том, как он обрушивал огненный дождь, испарял людей, просто посмотрев на них, создавал гигантских монстров, сделанных из света… я посчитала, что всего этого на самом деле не было. Большая часть должна была оказаться бредовыми россказнями.

Теперь я наблюдала за ним и осознавала, что те истории были правдой.

Ревик воспламенил воздух.

Вьющееся, зелёное, искрящее, выглядящее живым пламя взорвалось в пещере словно дыхание дракона из сказки. Он в мгновение ока воспламенил строй людей. Я смотрела, как они превратились в пепел прежде, чем я своими глазами и светом успела сообразить, что он вообще делает.

Я ахнула, когда почувствовала, как атомы вокруг него трещат, и ещё один завиток того живого света выходит из него.

Я почувствовала, как Балидор подпитывает его светом, посылает ему стабильный, пусть и уменьшающийся поток aleimi от тех самых людей, которых он убивал. Затем Ревик взорвал один из прожекторов облаком сине-белого пламени, убив людей вокруг того места.

Касс всё ещё кричала и извивалась на дне шлюпки.

Я понятия не имела, сколько времени прошло.

Казалось, будто время полностью остановилось.

Я изо всех сил держала щит над нами, делая его наиболее плотным вокруг Ревика, который продолжал стоять в шлюпке и работать. Я отводила пули, нацеленные в его голову и сердце, не рассчитывая, что щит выдержит, хотя я пропустила несколько пуль, и щит выстоял. Они палили по нему так быстро и сильно, что я не могла уловить их все, и в итоге я влила большую часть своего света в щит.

Через несколько секунд я взорвала нечто более крупное, вылетевшее из ствола какого-то более крупного артиллерийского орудия. Что бы это ни было — ракета или граната, при детонации это спровоцировало фейерверки белых и оранжевых вспышек над прозрачной голубой водой.

Ревик даже не вздрогнул. Я не была уверена, что он вообще осознавал мои действия.

Мой свет метнулся вокруг шлюпки, проверяя остальную нашу команду.

Я чувствовала, что Иллег и Холо помогают Балидору направлять свет, черпая его из города, чтобы заменить тех людей, которые погибли на берегу. Стэнли стоял на коленях возле Касс и делал что-то с её светом — ну, хотя бы пытался.

Фигран сидел на другом конце шлюпки, наблюдая за Ревиком и слегка подпрыгивая на сиденье с широкой улыбкой на лице. Он не смотрел на берег и даже на лицо Ревика. Он смотрел в место над головой Ревика, и его глаза выражали восторг.

Далай лежала в шлюпке возле меня. Она целилась из винтовки в берег и устраняла видящих группы Миферов, чтобы обрушить щиты.

Затем я увидела, как она попала в лоб первому видящему с кровавым ошейником на шее. Она не медлила, а прошлась по всему строю, отбрасывая гильзы и вставляя новые пули, продолжая убирать их одного за другим.

Постепенно Барьерное поле над берегом дрогнуло… затем пало.

Я больше не видела Атвара, Джусефа или Калаши.

Как только щит пал, я почувствовала, что Далай, Стэнли и Холо тоже присоединились к сражению, используя свой свет на рядах человеческих солдат. Где-то в верхних структурах своего света я чувствовала, как они давят на людей, заставляя их стрелять друг в друга, наводить оружие на своих.

Это заставило меня вздрогнуть, но я знала, что тут ничего не поделаешь.

Мы пошли ва-банк.

Я подпрыгнула и повернулась, когда с другой стороны пещеры прогремел взрыв.

Через свет Ревика я почувствовала, что он нашёл скопление газа. Он использовал его, чтобы вынести одну сторону пещеры, и теперь камни и булыжники посыпались на ту часть группы, заставляя их полностью отвлечься от нас. Я смотрела, как они бегут, крича и падая под обломками обрушившейся стены пещеры. Из проёма, созданного Ревиком, хлынула вода, и я впервые вспомнила про водопад и про тот факт, что мы находились прямо под каким-то массивным слоем воды, а то и под частью реки.

Я с неверием и почти страхом смотрела, как Ревик извлёк длинное струящееся облако того газа из проёма в пещере. Собрав его в плотно упакованный шар, он воспламенил его и развернул как хлыст или огнемёт, направленный на бегущих солдат.

Их крики сделались оглушительными, пока они спасались бегством, ломанувшись в стену пещеры, ища выход, любую возможность сбежать.

Идти было некуда.

Ревик извлёк ещё больше газа, пока горела первая группа.

За считанные секунды он разделался с преимущественной частью оставшихся солдат.

Монах, который предостерегал нас ранее, уже лежал ничком на земле.

Как только я осознала, что сражение завершилось, мой взгляд по какой-то причине вернулся к нему.

Он лежал на тёмных мокрых камнях на берегу озера. Часть его одеяния у ног горела. Его лысая голова обнажилась, когда спал капюшон, и и её форма в ярком освещении выглядела неестественно исказившейся. Его шея и часть лица были заметно забрызганы кровью. Я видела странную форму его черепа, контраст крови и бледной белой кожи рук и ладоней.

Я видела, как Ревик сокрушил его череп в те первые секунды своей атаки.

Балидор закричал на него, когда он сделал это.

— НЕТ! — голос лидера Адипана дрожал от ужаса. — НЕТ, проклятье! Как, чёрт возьми, нам остановить то, что он с ней сделал? Бл*дь, ты только что убил её, Ненз! Ты убил её, бл*дь!

Ревик даже не повернул голову.

Если слова Балидора потревожили его, я не ощутила в его свете даже проблеска.

Опять-таки, я не была уверена, что Ревик всё ещё полностью с нами. Стоявший там мужчина, который вёл войну на берегу с помощью каждого инструмента в своём распоряжении, на сто процентов был Syrimne d’Gaos.

Я наблюдала, как он разделался с последней группой людей, которые пытались протиснуться мимо двух обломков тёмного камня, которые блокировали единственный вход в пещеру и выход из неё. В начале сражения Ревик оторвал эти куски камня от стен и заблокировал туннель, чтобы не дать им сбежать.

Вспыхнуло последнее облако газа. Ревик швырнул его в группу у входа в туннель, воспламенив последних оставшихся людей. Как только он отпустил это облако, я услышала меньшие взрывы, когда он стал систематически взрывать винтовки, которые в основном были обычными — как та, из которой Далай всё ещё целилась в берег, устраняя беглецов.

Крики сделались громче, эхом разносясь над водой.

И всё же теперь их стало намного меньше.

Я смотрела, как они горят. Я заставила себя смотреть… не позволяла отвернуться.

Всё закончилось через несколько секунд.

Затем единственными криками остались вопли Касс.

Ревик повернулся ко мне, почувствовав, как умер последний человек.

До меня дошло, что я тоже ощутила это теперь, когда щит Миферов рухнул.

— Всё закончилось, — прямо сказал он. — Опусти щит, Элли. Побереги свой свет.

Я без раздумий и колебаний сделала так, как он сказал.

Ревик едва бросил на меня беглый взгляд. Он не медлил, а перебрался по шлюпке туда, где Балидор и Касс лежали на дне лодки.

— Тащите нас к берегу, — сказала я Холо, следуя за Ревиком по шлюпке.

Как и я, Холо и Иллег не колебались. Они схватились за органический трос и начали со всей силы тянуть нас к берегу. Два из изначальных восьми или около того прожекторов на берегу всё ещё работали, так что теперь мы могли видеть всё.

Я также чувствовала запах горящих тел.

Ревик опустился на колени возле Касс.

Балидор сердито посмотрел на него, его лицо покраснело и исказилось от злости.

— Бл*дь, ты убил её, — прорычал он. — Почему, бл*дь, ты сначала не завладел его разумом? Не заставил отключить эту чёртову штуку?

Ревик едва бросил на него беглый взгляд.

— Они закрывали его щитами, — сказал он.

— Тогда видящие! — сердито начал Балидор. — Почему, бл*дь, ты не…

— Не было времени, — сказал Ревик, и его тон был предостерегающим, но в то же время пренебрежительным. — Держи её. Удерживай на месте. Ты тоже, — добавил он, на мгновение повернувшись к Стэнли. Посмотрев на меня, он кивнул в сторону её ног. — Ты тоже держи её, жена.

Я стиснула лодыжки Касс, снова без раздумий подчинившись ему.

Я почувствовала, как его свет устремился в Касс.

Он действовал аккуратно, скользя завитками своего aleimi в её череп. Я почувствовала, как те похожие на пряди нити оборачиваются вокруг крошечного органического объекта, который я почувствовала в ней ранее. Затем он стал экспериментировать с объектом с помощью телекинеза. Поначалу я подумала, что он пытается выключить эту штуку.

Внезапно Касс закричала ещё громче. Она забилась в нашей коллективной хватке и заорала так, будто её облили кислотой.

Я думала, что прежде её крики были громкими.

Теперь она реально орала так, будто умирала.

Она не могла дышать достаточно глубоко, чтобы справиться с болью. Она втягивала вдохи, всё её тело изгибалось в неестественных позах, пока мы силились пригвоздить её к дну, удержать неподвижно. Сначала я держала её руками, но теперь стала давить коленями, руками и всем своим весом на её лодыжки, и всё равно не могла удержать. Когда Касс едва не сбросила меня пинком, Далай подоспела на помощь и буквально улеглась на её правую ногу, тогда как я занялась левой.

Я осознала, что Ревик пытается извлечь органику из её черепа.

Должно быть, Балидор осознал то же самое.

— Нет! — закричал Балидор. — Проклятье! Ты убьёшь её!

— Заткнись нахер, — прорычал Ревик.

Даже тогда он едва удостоил лидера Адипана взглядом.

Я почувствовала, как усилилась его сосредоточенность, и я окружила его своим светом, защищая от нестабильных эмоций Балидора и криков Касс, давая ему наполненный светом пузырь, в котором можно работать. Не знаю, заметил ли он, учитывая степень его сосредоточенности, но я ощутила, как его свет стабилизировался, и ещё больше света хлынуло в него от людей в городе над нами.

Наблюдая за его работой, я с потрясением осознала, насколько иным всё стало после того, как пропала сеть Тени. Даже будучи слепой в некоторых аспектах, даже здесь, в Риме, городе Миферов, даже в присутствии такого количества мёртвого света людей после того, что сделал Ревик… Барьерное пространство ощущалось на удивление чистым, как вода по сравнению с маслом.

Я с пугающей детальностью могла видеть, как Ревик двигал крошечную мигающую органику через мозг Касс. Он двигал её мучительно медленно, вытаскивая похожий на камешек объект из места над её бровями почти по прямой линии к её носовой полости.

Я ахнула и вздрогнула, наблюдая, как он делает это, и испытывая сочувственную боль, даже если не считать волн агонии из света Касс.

Казалось, это длилось вечно.

В итоге все мы, кроме Фиграна, молча собрались возле неё, пригвождая разные части её тела к дну лодки, пока она извивалась и кричала, пытаясь вырваться. Даже Балидор перестал фокусироваться на Ревике. Пока Ревик работал, Балидор полностью сосредоточился на Касс и бормотал что-то то ли ей, то ли богам. По его щекам катились слёзы.

Он всё ещё сидел верхом на ней, удерживая одну её руку и плечо, пока Стэнли прижимал другую её руку и плечо к органическому коврику в шлюпке.

Молчание затянулось.

Я стиснула зубы, наблюдая, как Ревик двигает крошечную штучку…

И внезапно всё закончилось.

Я почувствовала, как этот объект покинул её мозг.

Затем Касс закашлялась, выгибаясь на дне лодки и хватая ртом воздух. Мы все слезли с неё, давая ей свободу — даже Балидор, хотя лидер Адипана оставался рядом, наблюдая за ней и держа руку на её спине, пока её тело содрогалось в приступах кашля.

Через несколько секунд маленькая тёмно-зелёная бусинка выпала на её ладонь, покрытая кровью. Я поморщилась, отвернувшись, а Касс зажала свой рот, и всё её тело содрогнулось, словно она подавляла рвотный позыв.

Прежде чем кто-то успел заговорить, она швырнула эту штуку в озеро.

Затем Балидор обхватил её обеими руками, и она разрыдалась.

Откинувшись назад, я полностью выпустила её ногу, и Далай сделала то же самое.

Холо и Иллег, которые, как я только сейчас осознала, перестали тащить нас к берегу, снова двигали шлюпку быстрыми рывками, подводя нас ближе к запаху горящих тел и крови.

Я ещё несколько секунд смотрела на Касс и Балидора, пока он гладил её по волосам и лицу, прижимал к своему плечу, а она обхватила руками его спину.

Ревик взглянул на меня, и я впервые осознала, что он побледнел.

Он очень сильно побледнел.

Он выглядел совершенно осушенным.

И всё же его разум был абсолютно ясным, когда он мысленно заговорил со мной.

«Жена, как только они немного отправятся от эмоциональной части, посмотри, сможешь ли ты что-то сделать для неё. Исцеление тебе даётся лучше, чем мне. Её ждёт несколько дней адской головной боли, если ты не восстановишь нервные окончания».

Я кивнула, обхватив ладонью его руку.

Дотронувшись до него, я начала подпитывать его своим светом.

Его глаза закрылись на несколько секунд. Повернувшись, Ревик бросил на меня благодарный взгляд и привалился обратно к борту шлюпки. Снова закрыв глаза на какое-то время, он затем посмотрел на меня и слегка улыбнулся.

Его пальцы переплелись с моими.

Мы вдвоём просто лежали на дне шлюпки, пока Иллег и Холо тащили нас к берегу.

Глава 36. Хлеба и зрелищ

— Ты начал чёртову войну, — огрызнулся Балидор, сердито жестикулируя рукой и быстро шагая по каменному коридору рядом с Ревиком. — …Не говоря уж о военном преступлении, которое ты только что совершил в колоссальных масштабах. Ты серьёзно утверждаешь, что это был самый взвешенный способ справиться с ситуацией?

Ревик бросил на него холодный взгляд.

— Это единственный способ, которым мы могли с этим справиться, брат, — сказал он.

Ревик глянул на меня, и его свет скользнул по моему, оценивая моё тело и свет, после чего отключился. Не медля, он снова убрал в кобуру неорганический пистолет, подобранный у мёртвого человеческого солдата у озера, и помрачнел.

— Тебе надо трезво посмотреть на ситуацию, в которой мы сейчас оказались, брат, — Ревик наградил Балидора жёстким взглядом, не замедляя шага. — Они вот-вот организуют конец света. Это означает конец для всех. Для людей и для видящих. Более того, если мы позволим им преуспеть, Дренги сумеют пройти через эти двери. Они в теории могут уничтожить следующий цикл людей и видящих. Или исказить его до неузнаваемости прежде, чем ему представится шанс развиться.

Он бросил на меня очередной беглый взгляд, и его тон сделался ворчливым.

— Элли — единственная известная нам персона, у которой есть хоть какие-то шансы остановить это. Нам может понадобиться вся Четвёрка просто для спасения горстки людей и видящих — при условии, что мы вообще хоть кого-то сумеем спасти, — он бросил на Балидора ещё один взгляд. — Сейчас мы должны быть реалистами, чёрт возьми. Мы не можем позволить себе играть по старым правилам. Мы также не можем рисковать, позволяя им захватить кого-то из нас живым или мёртвым.

Продолжая хмуриться, он посмотрел вперёд по коридору.

— Наше время также на исходе, — прорычал он. — Эти мудаки Миферы систематично убивают всех Списочников, которых им удаётся найти. Они сгоняют всех остальных к этим воротам. Если видение Кали верно, они попытаются открыть двери сразу же, как только получат то количество живого света, которое посчитают достаточным. Они могут получить его через несколько недель… или даже дней. Если мы потерпим провал, все погибнут. Понял? Включая и тех придурков с промытыми мозгами, которых я только что убил.

Он сердито смотрел в туннель перед собой, крепко держа меня за руку, затем зашагал быстрее.

— Ну, если только ты не считаешь видение Кали ерундой, — сердито пробормотал он. — В таком случае мы просто прём вслепую, и все наши действия сомнительны.

— Все наши действия? — парировал Балидор. — Ты только что совершил массовое убийство!

— И спас твою бл*дскую жизнь, — прорычал Ревик, поворачиваясь к нему, но не замедляясь. — Или ты забыл, что эти придурки сделали с нашими людьми в Каире? Ты тоже в Списке, брат Балидор, — он мотнул подбородком в сторону Касс. — И твоя бл*дская подружка. И Холо. И Стэнли. И Иллег. И Далай. И моя жена.

Я вздрогнула, стискивая зубы от злости, исходившей из его света.

Я знала, что на деле это адресовалось не Балидору.

Отчасти дело в том, что на самом деле ему не нравилось убивать, что бы он ни говорил. Ему никогда не нравилось убивать, хоть телекинезом, хоть оружием… и неважно, насколько он был хорош и в том, и в другом.

К тому времени я утратила счёт тому, как долго мы шли.

Я также утратила счёт тому, как долго спорили Балидор и Ревик.

С другой стороны, эти две вещи продолжались практически параллельно. Балидор спорил с ним даже тогда, когда мы пересекали подземные реки, и перекрикивал шум воды. Он спорил с ним, когда мы использовали органические верёвки, чтобы перебраться через тот рушащийся выступ, когда мы вброд переходили застоявшуюся воду одного из подземных прудов, которые пахли смертью.

Я могла бы отследить по своим внутренним часам и предположить, какую часть туннеля мы преодолели к тому моменту, но я не утруждалась. Важно то, насколько мы близки к поверхности. Моему свету казалось, будто мы прошли всего тридцать минут от той подземной реки, где мы оставили лодку.

Одно было ясно точно: направляясь вверх, мы шли намного быстрее, чем вниз.

У того озера мы также почти не тратили время впустую.

Как только мы добрались до берега, мы с Ревиком использовали телекинез, чтобы расчистить нам дорогу в туннель.

Сначала мы убрали те каменистые барьеры, которые он обрушил на входе в туннель, затем убрали мёртвые тела, чтобы расчистить путь. Мы сделали ровно столько, чтобы наша команда могла пройти, но я вымоталась к тому времени, когда мы закончили.

Я даже не могла представить, как чувствовал себя Ревик.

Остальная наша группа тем временем искала работающие электрические факелы, оружие, полные магазины, даже дополнительные предметы вроде наполненных фляжек, сигнальных ракет, комплекта из двух работающих раций, настроенных на каналы Миферов, аптечки, мешка с протеиновыми пайками.

Никто из нас почти ничего не говорил, пока мы не пошли в обратный путь.

С тех пор наш единственный «разговор» сводился к спору Балидора и Ревика.

Я знала, что Балидор до сих пор переживал эмоциональные последствия, ведь он думал, что смотрел, как Касс умирала на его глазах. Я знала, что на нём тяжело сказалось то, что ему пришлось увидеть её в таких муках боли и не иметь возможности что-либо предпринять.

Я также понимала, что Балидор в некотором отношении прав — или был бы прав, если бы мы жили в другом мире или в другое время.

А так я была целиком и полностью на стороне Ревика.

Я также невольно раздражалась на него из-за того, что он орёт на Ревика, хотя Ревик вытащил нас из того бардака, не говоря уж о том, что он единолично спас жизнь Касс.

Касс, надо отдать ей должное, оставалась невероятно тихой.

Думаю, она и пары слов не сказала с тех пор, как мы сошли с той шлюпки.

Хоть частью своего разума я и слушала Балидора с Ревиком, большая часть моего внимания сосредоточилась на том, что ждало впереди. Я чертовски надеялась, что у реки нас не подстерегает ещё одна встречающая делегация, но я знала, что мы сделаем, если она там окажется.

В связи с этим я изо всех сил старалась влить в Ревика как можно света, тайком вытягивая его из людей, которых я чувствовала в городе над нашими головами.

Я знала, что это тоже рискованно, учитывая, что над городом имелась какая-то конструкция, и неважно, насколько скудной она была в сравнении с тем, что мы привыкли видеть в городах Тени. Высока вероятность, что эти кровоточащие рабы-видящие как-то присматривали за конструкцией. Также высока вероятность, что какой-то общий сигнал тревоги сообщил о том, что мы в Риме.

С другой стороны, похоже, Атвар заключил сделку с Миферами либо до, либо после того, как мы сюда пробрались, так что они, возможно, с самого начала знали, что мы здесь.

Признаюсь, ситуация с Атваром до сих пор беспокоила меня.

Несмотря на его высокомерие и грандиозность, он мне нравился. Джусеф мне нравился ещё больше, поскольку в их паре он определённо был весёлой половинкой.

Более того, я ему поверила. Я поверила Атвару, когда он рассказал нам историю об его брате, которого поработили в Нью-Дели. Я поверила, что он искренне хотел помочь нам остановить Миферов и не допустить конца света. Я поверила в его злость и горе, в его желание защитить людей и видящих от вторгающихся фанатиков с запада.

Более того, печально было видеть, что видящие до сих пор обращаются против других видящих, даже теперь, в свете того, что Миферы, похоже, делали с нашим видом. Мне сложно было принять, что он мог так убедительно сказать нам подобные вещи с одной лишь целью привести нас сюда.

Какой бы ни была его настоящая история, полагаю, теперь это не имело значения.

Нам нужно найти Списочников. Затем нам надо убраться отсюда к чёртовой бабушке.

Это всё, что сейчас имело значение.

Несмотря на все риски, я, как и Ревик с Балидором, не могла заставить себя оставить Списочников позади, и не только потому, что в таком случае их ждала уродливая смерть. Если мы правда могли послать через те Барьерные двери только Списочников, то мы не могли бросить ни одного из них.

Тень и Миферы и так убили слишком многих.

И всё же я бы соврала, если бы сказала, что эта идея не пугала меня до усрачки. Что бы ни служило тюрьмой в этом городе, я знала, что это будет кошмар в плане мер безопасности, и это здание наверняка охраняется теми видящими с пустыми глазами и кровавыми ошейниками.

Я так сосредоточилась на этих мыслях, используя другую часть своего сознания, чтобы стягивать свет от людей в Риме и восполнять запасы Ревика, что даже не заметила, когда Касс подошла ко мне с другой стороны. Прежде чем я полностью осознала, что она приближается ко мне, она наклонилась и заговорила тихим голосом, вероятно, чтобы не отвлекать Ревика и Балидора.

— Есть прогресс в их поисках? — спросила она.

Осознав, что она услышала часть моих мыслей, я нахмурилась.

Затем, подумав над самим её вопросом, я осознала, что вопрос-то хороший. Я пока не искала Списочников, а должна была искать — или приказать кому-нибудь другому. Всё ещё раздумывая над этим, я бросила на неё беглый взгляд, затем выдохнула с поражением.

Мне пора отбросить своё дерьмо. Я не могла и дальше дуться на неё, учитывая всё происходящее и только что случившееся. Только не сейчас.

— Ты можешь поискать? — попросила я, глядя вперёд в коридор. — Мой свет всё ещё в полной жопе из-за беременности.

Когда Касс промолчала, я невольно снова покосилась на неё.

Её глаза раскрылись шире, словно она не могла поверить моим словам.

Затем, поджав свои полные губы, она кивнула.

Я заворожённо наблюдала, как её радужки расфокусировались.

Я невольно таращилась на неё.

Я никогда не видела Касс как видящую. Она была у Менлима всё то время, что проходила трансформацию из моей человеческой лучшей подруги в Сан-Франциско в Грозную Войну, бич свободного мира и ручную собачку Дренгов. А после этого мы постоянно держали её в ошейнике и в отделении резервуара.

С начала этой вылазки я то тут, то там дозами ощущала её свет, но всё равно странно было видеть, как она действует как полноценная видящая.

Через несколько секунд её глаза сфокусировались обратно.

Касс взглянула на меня, нахмурившись.

— Ты их нашла? — спросила я.

Она один раз кивнула.

— Ага, — слегка помрачнев, она посмотрела мимо меня.

Поначалу я подумала, что она смотрит на Ревика, но потом осознала, что она уставилась на Балидора.

— Он это возненавидит, — кисло добавила она, выдохнув и сдув со лба прямую чёлку.

— Нах*й этих бл*дских дерьмовых свиноё*ов, — едва слышно пробормотал рядом со мной Холо.

Я перевела взгляд, вскинув бровь.

Холо не потрудился ответить на мой взгляд.

Он также не смотрел на Касс по другую сторону от меня, которая тоже покосилась на него. Пальцы Холо до побеления костяшек сжимали каменную скамейку, на которой мы сидели, пока он смотрел на земляной пол арены под нами. Он мрачно уставился на движущиеся там фигуры, и его губы поджимались всё сильнее.

Я прекрасно понимала, что он чувствует.

Но, честно говоря, я не могла позволить себе поддаться этому.

Мы примерно два часа назад вышли из подземных пещер.

Слава богам, никто не ждал нас возле лодки.

Возле устья той подземной реки нас тоже никто не ждал, когда мы выбрались из-под того же опустевшего здания вдоль берега Тибра.

Все мы были на нервах, несмотря на наш спонтанный и определённо рискованный операционный план, придуманный главным образом Ревиком с помощью Балидора и моей, а также Иллег и Далай. Мы посвятили подготовительной работе примерно час, избегая отрядов на улицах и оттачивая свой подход, в том числе готовя маскировки и походки, которые не совпадали с псевдонимами, подготовленными для нас Атваром.

Затем мы разделили команду.

Мне достались Холо, Касс и Фигран.

Я честно изумилась, что Ревик позволил мне пойти куда-то без него, особенно теперь. Я ещё сильнее поразилась тому, что он позволил мне прийти сюда практически в одиночку. Если не считать Холо, я практически охраняла остальную половину Четвёрки.

Касс, сидевшая рядом со мной на каменной скамейке, фыркнула.

Нахмурившись от осознания, что она услышала мои мысли, я повернула голову. Это раздражало меня, хотя я и понимала, что это иррационально. Сидя так близко ко мне, она наверняка невольно подслушивала меня, если только я не закрывалась от неё активным щитом.

— Что? — спросила я.

— Ты. И Ревик. Вы оба — те ещё кадры, — выдохнув, она вскинула подрисованную карандашом бровь и изогнула полные красные губы. — Он не оставил тебя одну. Я твой телохранитель, Эл… нравится тебе это или нет. Твой муженёк предельно ясно дал это понять.

Я сама фыркнула в ответ.

— Ну конечно.

Ревик доверил бы Касс мою охрану примерно в тот момент, когда ад замёрзнет.

Касс закатила глаза в манере видящих.

— Он не то чтобы давал право выбора, — фыркнула она. — Он сказал, что если я тебя не защищу, он сломает шею Балидору, — нахмурившись, когда я резко глянула в её сторону, она отвернулась и пробормотала: — Кажется, дословно он сказал: «Мы проведём небольшой эксперимент над этой вашей зарождающейся связью света. Посмотрим, умрёшь ли ты вместе с ним».

Повернув голову, она наградила меня бесстрастным взглядом.

— Так что да… практически уверена, что «доверие» тут не играет никакой роли, Эл.

Я разинула рот, не сумев ничего с собой поделать.

Ревик не убил бы Балидора. Никогда. Ни по какой причине.

Касс снова фыркнула, на сей раз ещё громче.

— Потому что он такой рассудительный, когда дело касается тебя? Ну конечно, Эл. Продолжай твердить себе это. Не то чтобы ты вышла замуж за массового убийцу или типа того.

Опустив на глаза розоватые солнцезащитные очки, она откинулась на широкую каменную скамейку, опираясь на локти и свесив ноги с края.

На сей раз она не потрудилась отвечать на мой взгляд.

Продолжая хмуриться, я заставила себя отвести от неё глаза и посмотрела на покрытую песком арену ниже уровня наших мест.

Благодаря нашей охоте на маскировку ранее, я обзавелась толстовкой, густым макияжем глаз, сапогами на высоком каблуке и несколькими примитивными лицевыми протезами, чтобы изменить костную структуру моего лица. Мы с Ревиком захватили несколько запасных протезов, подумав, что они могут пригодиться, если наше прикрытие будет разоблачено, ведь мы с большей вероятностью засветимся на охранных каналах, чем остальные члены нашей группы.

Некоторые из тех протезов я наложила на лицо Касс в туннелях под Римом, поскольку существовала вероятность, что её личность к этому времени тоже просочилась в сеть.

Ревик сделал то же самое с Фиграном.

Благодаря этому и кровяным патчам, мы хотя бы позаботились о Четвёрке.

Остальные члены нашей команды пользовались более базовыми средствами — краска для лица, контактные линзы с виртуальной реальностью, парики и местная одежда. Все эти вещи мы смогли купить или выбить из местных торговцев, как только добрались до одного из торговых районов в центре Рима. Ревик также надавил на одного из торговцев, заставив продать нам новые гарнитуры вместе с нелегальной виртуальной программой, которая должна помочь замаскировать наши внутренние органы, походки и скелеты достаточно, чтобы одурачить большинство сканеров в флаерах.

Похоже, чёрный рынок жил и здравствовал в столице Миферов.

Холо даже без протезов едва можно было узнать.

Он носил парик со светлыми и чёрными прядями, контактные линзы цвета индиго под голубыми зеркальными солнцезащитными очками, макияж на глазах и губах, а также тёмно-синий костюм с металлическим отливом. В целом создавался образ, в котором я никогда прежде не видела Холо.

Всё это настолько не походило на видящего, что я невольно таращилась.

Он выглядел как молодой хипстер-биржевик или технарь-предприниматель, особенно учитывая дорогой наладонник на запястье, новенькую гарнитуру, несколько золотых колец в ушах и пурпурные кожаные итальянские туфли с ярко-голубыми носками.

Я скорее походила на великовозрастную любительницу катания на роликовых коньках, которая на досуге раздвигала ноги за деньги.

Касс замаскировалась в схожем, но более клубном и дорогом стиле — туфли на высоком каблуке, брюки из красной кожи, тёмный кружевной топ и укороченная кожаная куртка. Она надела светлый парик и огромные серьги-кольца вдобавок к органическому браслету, который обвивал её руку ниже локтя.

Фигран в сравнении с нами странно напоминал старомодного итальянца.

Он также выглядел странно нормальным.

Может, в противовес его безумию Балидор и остальные одели его более консервативно — тёмно-коричневый костюм, красные кожаные туфли, бриллиантовая булавка для галстука, коричневые носки, кремовая рубашка и тёмно-красный галстук. Его волосы покрасили в чёрный цвет каким-то спреем, который нашёл Ревик, и уложили назад, а в дополнение к булавке для галстука он носил бриллиантовую сережку в ухе.

Никто не наложил ему макияж, если не считать лицевых протезов.

Только теперь до меня дошло, что Касс мониторила его свет, а также мой, Холо и свой собственный. Я не могла спорить, поскольку не могла достаточно хорошо видеть сама, но я также не находила это успокаивающим, сколько бы угроз ни озвучил Ревик в её адрес.

Я всё ещё не знала, как именно и насколько хорошо обучена Касс.