Солнце мое-2

14. КРУТОЙ БИЗНЕС

ИМ ТОЛЬКО ПАЛЕЦ ДАЙ…

Халкон вскочил и забегал по кабинету туда-сюда:

— Ты понимаешь, мы всё это богатство от Светки пока ко мне в комнату перетащили.

— Она рядом, что ли, жила?

— Да через стенку! Говорю, соседи.

— И что?

— А то, что маман сказала: захламления не потерпит. И тем более, чтоб всё время проходной двор был. Срок дала до завтра. А к Рупуже в общагу тащить — ваще не вариант, там дверь картонная, вынесут всё, концов не найдёшь.

— И вы хотите всё это ко мне приволочь? — проявила чудеса сообразительности я.

— Хотя бы на время, пока мы киоск не купим, — попросил Вова. — А составить можно в том длинном коридоре. Он же у тебя всегда закрытый стоит.

— Киоск⁈ Вы с ума сошли⁈ Вы тоже хотите, чтобы вас за здорово живёшь расстреляли?

Парни в два голоса принялись убеждать меня, что они же на рынок не полезут, пристроятся где-нибудь, в районе потише, где конкурентов злобных нет.

Я подумала.

С другой стороны, у меня реально есть здоровенный и совершенно пустой коридор. Он такой неуютный — когда-то служебный выход магазина. Возможно, при Союзе эта дверь сразу в склад открывалась, потом кто-то нагородил перегородок, и стала она типа пожарным выходом, там даже слегка выгоревшая табличка рядом висела. И коридор ни к селу ни к городу — кишка семиметровая, почти в два метра шириной.

— Ну, допустим… Только его полностью загораживать нельзя. Он же, типа, пожарный.

— А посмотреть можно? — с надеждой спросил Халкон.

И мы пошли.

— Прошу! — я открыла совершенно пустой коридор и развела руками: — Собственно, смотреть тут нечего.

— А дверь на выходе тоже железная? — живо спросил Халкон.

— Ну, да. Она нам такая уже досталась. На замке, на сигнализации.

— С двух сторон железные двери! — со странным восторгом сказал Вове Халкон. — И сигналка!

— Я тебе говорил! — с той же интонацией ответил Вова.

Халкон повернулся ко мне:

— А если мы вот так вдоль стены полки сделаем и будем наше складывать, чтоб проход остался?

— Только если полки не шире, чем вот так, — показала я рукой.

— Нам хватит! — просиял он. — Сколько это будет стоить?

Я хотела сказать, что нисколько, по-свойски, а потом вспомнила где-то слышанное выражение, что бесплатное не ценится… А потом, если с Вовкой я встречаюсь, то этот Халкон мне кто?

И сказала:

— Ну, июля тут осталось-то всего ничего. Ставьте полки вдоль стены, это будет ваш арендный вклад. Если съедете — полки мне останутся. А с августа по двести пийсят тыщ в месяц. Можете и запись себе тут организовать, вон, даже розетки есть. Окон только нет. И свет тусклый.

— Это ничего! — Халкон с новым деловитым чувством прошёлся туда-сюда по коридору, поглядывая на стены и углы — полагаю, прикидывая, как он всё здесь расставит. — Лампочки поярче вкрутим. Стол письменный можно от меня припереть, да, Рупуже? И деки вот сюда.

Мне как-то не верилось:

— Вы в самом деле?.. Серьёзно собрались киоск организовывать?

— Подыскать подешевле хотим, — сурово закивал Вова, — может, с рук взять. Если у мастеров нулёвый покупать, шесть миллионов сразу надо, и это просто железная коробочка, без утепления. А в нём ещё по холоду сидеть надо.

Мысли в моей голове метлесили совершенно хаотически. Как всё неожиданно!

— Крындец. На круг-то сегодня пойдёте?

— Не, поймаем щас частника да смотаемся, привезём всё.

— Раза два, наверно, гонять придётся, — озабоченно сказал Халкон, — или три.

— Да сходите до магазина, договоритесь с Сашей! — всплеснула руками я. — В конце концов, ему также можно на бензин дать, а у него грузовой объём вон какой приличный. По-любому он уже все свои дела сделал, приехал и маму ждёт, чаи гоняет.

Ну вот, кто молодец? Я со всех сторон оказалась права, и мужики втроём помчались на «Ниссане» за наследством незадачливого Серёги.

Вдруг позвонил папа:

— Ольгуня, Вова не у тебя там?

— Нет, но через час где-то приедет, а что?

— Да я тут в новом приходе куртку нашёл джинсовую, по-моему, его размер.

— А-а! Ну, приедет — зайдём.

Вовка реально приехал через час. И Василич. А Халкон — нет.

— Мы так и этак — ну, не входит третий! — взбудораженно рассказывал Вова. — Я говорю: ладно, хрен с ним, я сам разгружу, оставайся.

Но, конечно, разгружать помогали и Саша, и я. Хорошо, машину прямо к заднему входу подогнали, впритык, считай. Коробок с кассетами упакованными, распакованными, подписанными и неподписанными реально оказалось до хрена. Да ещё умножители эти… Как их? А, деки! В общем, получился целый ряд барахла. И чуть я не забыла про куртку-то!

— Ой, Вов, там папа тебе джинсуху нашёл, зайдём?

— Зайдём, конечно! — обрадовался он. — В тот раз все мне по росту не подошли. Рукава коротки, и всё!

Я подумала, что в таком случае рано радоваться, но… опасения мои оказались напрасными! Подошла! Вовка рад был до посинения. И папа тоже, что смог устроить его встречу с курткой. Сложные вещи и сложные клиенты — те и те страдают, если не могут найти друг друга.

За удачную находку сели попить чаю, давай папе новости про музыкальный бизнес рассказывать, а он и говорит:

— Зря ты, Вова, с приятелем дело затеял. Поверь моему опыту, какие бы ни были хорошие отношения, начнутся взаимные недопонимания, потом претензии, тёрки.

— А как же вы с Аллой Алексеевной?.. — возразила я.

— Ты не видишь, что ли, что мы потихоньку разбегаемся? — папа многозначительно поднял брови.

— Ага… — только и нашлась что сказать я.

— И тебе, Вова, советую: пока не увязли, лучше поделитесь напополам. Вы же это всё вскладчину купили?

— Кассеты-то с деками? Да-а, напополам.

— И дальше хотели как?

— Ну… Киоск хотели металлический взять. У меня как раз три ляма есть, и с халтур на той неделе ещё полтора будет.

— А, то есть на твои купите?

— Н-ну да, потом он с выручки со мной рассчитается.

— А если не пойдёт у вас? — папа слегка прищурился. — Ты, получается, приличными деньгами рискуешь, а он — ничем? Прогорите — ты на бобах, а он руками разведёт, мол: «не шмогла» — знаешь такой анекдот?

— Да знаю… — кисло сказал Вовка.

— Вот и думай.

А ТАБАЧОК ВРОЗЬ

На другой день дождь разошёлся вовсе ливнем. Мне всё равно пришлось тащиться в центр — Тамара же придёт! И Вова, по случаю разверзшихся хлябей небесных оставшийся безработным, пришёл тоже. Побежал, как царь Кащей, кассетки свои рассматривать.

Зазвонил телефон, я как порядочная сказала в трубку:

— Добрый день! Центр творчества и развития «Шаман-камень».

— Ольга, привет, — ответила трубка голосом Халкона. — А Рупуже у тебя?

— Да, пришёл только что. Позвать?

— Если можно.

— Да можно, конечно!

Я позвала Вову, который обменялся с Халконом буквально парой слов.

— Чё случилось-то?

Он неопределённо пожал плечами:

— Не знаю. Странный он какой-то, как шпион. Подъехать, говорит, надо. Поговорить.

Я что-то аж испугалась, под ложечкой засосало:

— А никто не мог ему предъявить, что вы эти кассеты забрали? Может, они обещаны кому-то?

Вовка снова плечами пожал:

— Светка уверяла, что это точно Серёгины.

— А сама она где?

— Всё, уехала уже.

— Так этого парня-то ещё не похоронили?..

— Сказала, ему уж всё равно, а ей жизнь ребёнка дороже. Да и Серёга в морге лежит, в холодильнике, и неизвестно ещё, когда разрешат хоронить, следствие типа.

Что-то мне от всей этой истории стало как-то не по себе, я переложила брелок тревожной сигнализации со стола в карман. Мало ли.

Но всё оказалось куда прозаичнее.

Халкон приехал и пошёл разговаривать с Вовой. Мои керамисты как раз притихли в своём углу, и мне через приоткрытую дверь прекрасно было слышно всё, что они в гулком коридорчике говорят.

— Слуш, Рупуже, мне дико неудобно, но мне маман вчера весь мозг съела.

— А чё такое?

— Да из-за кассет этих. Я сдуру ей сказал, что мы с тобой общий бизнес будем делать, так она сразу брату позвонила, он тоже приехал и давай мне вдвоём бошку сверлить.

— А чё хотели-то? Против они или что?

Халкон тяжко покряхтел:

— Они против, чтоб я связывался хоть с кем-то, понимаешь? Олежа даже сразу нашёл тётушку, у которой на даче стоит ненужный киоск, хотели сигареты продавать, купили, и чё-то не срослось. Вот он у них в садоводстве на участке стоит, только привезти. Но условие, понимаешь? Что я ни с кем, только с роднёй. Олежа даже в кои-то веки помогать обещался.

— И чё, мать согласна теперь хламовник дома терпеть?

— Прикинь⁈ — со всей тоской еврейского народа возопил Халкон. — С утра на взводе, падает в обмороки, корвалол хлещет.

Ну и цирк, честно говоря.

Вовка помолчал.

— Знаешь что, да и не будем из-за этого ссориться, нахер! Пополам вложились — давай, делим барахло и мозги друг другу не еб… — тут он услышал отзвук детского голоса и быстро перестроился: — не компостируем.

— А ты не в претензии будешь? — расстроенно спросил Халкон.

— Да не парься! Давай лучше начнём со сложного. Деки как делить будем?

Тут вдруг входная дверь открылась и в холл, любопытно озираясь, вошла очень симпатичная и очень какая-то плавная девушка. Я сразу перестала слушать и спросила:

— Вы на керамику?

— А? Нет-нет! — она улыбнулась. — Я, знаете, увидела в окнах объявления о танцах.

— А-а, есть танцы, — в свою очередь по-продавански улыбнулась я. — Новый набор будет в конце августа, группы начнут работать в сентябре, если хотите, я запишу вас и перезвоню ближе к занятиям.

— Нет, вы знаете, я немножко по другому вопросу. Я зал ищу. Как преподаватель. Я снимала в школе, а что-то, говорят, родительский комитет возмущался, и меня… попросили, в общем.

Занятно.

— А что вы ведёте?

— Пилатес, — мило улыбнулась она. — И ещё стрип-пластику.

Я усмехнулась:

— Ну, со стрип-пластикой могу понять родительский комитет. Школа, всё-таки. А пилатес — это что?

— Это направление гимнастики. Построено не на резких движениях, а наоборот — плавно, размеренно. Подтягивает мышцы, приводит организм в тонус. После травм помогает восстанавливаться, кстати.

— Полезная тема, — похвалила я. — Что ж, пойдёмте, покажу наши апартаменты. Как вас зовут?..

Маргарита Романовна попросила называть её просто Марго. И это прям удачно было, потому что одна Рита у нас уже была — на детских танцах.

— Группы у меня небольшие, — сказала она, оценив залы и раздевалки. Я бы на маленький ориентировалась. Я тогда объявления поклею, девочек, кто занимался, обзвоню, и числа двадцатого августа подойду уже конкретно, может у меня получится и вечерние группы набрать, и выходного дня.

В общем, расстались мы взаимно довольные, обменявшись контактами. Тут и керамисты домой повалили. Я закрыла центральный вход и пошла в музыкальный склад, посмотреть, чё там делается.

Процесс раздела шёл деловито и без ругани.

— Делитесь? — уточнила я.

— Делимся, — хором ответили парни.

— Чай пить будете?

— Потом.

— Ну, давайте, я вам тогда помогать буду.

— Принеси листочек какой-нибудь? — попросил Вова. — С записью считать будем, каких сколько.

Припёрла я им листочков, и пошла булдахтерия. Понятно, что всё это надо было сделать, так или иначе, но как же муторно, блин. Провозились мы с делёжкой до самого вечера, два раза чай с печеньками пили, Халкон трагически вздыхал и жаловался на родню, а в семь приехал его братец Олежа на старом «Жигулёнке» и увёз обратно Халконовскую часть на квартиру к матушке. Салон и багажник оказались забиты битком, самого Халкона не было видно из-за дек и пакетов, которые он должен был везти в руках, а пару самых больших коробок пришлось поставить в верхний проволочный багажник.

— Вот же непостоянная женщина, — пробормотала я вслед удаляющейся машине, нагруженной как среднеазиатская арба. Это я об их маман, если вы не поняли.

— Да и ладно, — бодро сказал Вова. — Зато тёрок не будет.

— Тоже верно.

— О, Ольга, привет! — семь вечера, магазины-ателье наши закрываются, и вокруг нас непроизвольно собралась кучка родственников-знакомых, которые пошли домой и случайно увидели нас.

— Чё стоите? — с любопытством спросила тётя Валя.

— Да вот, провожали знакомого, — я кивнула вслед «Жигулёнку», который ещё не успел далеко отъехать.

— А-а, это с которым кассетами хотите торговать? — включилась Алёна.

Вышла наша парикмахерша тоже остановилась послушать.

— Хотели, — не вдаваясь в подробности ответила я, — да перехотели.

— А чё так? — они удивились хором. — Кассеты — дело неплохое. Грязи нет, берут хорошо.

— Да нет, — я слегка запуталась, — вместе решили не открываться. Его родня уговорила отдельно.

— Так-то правильно, — поддакнула тёть Валя, — делёжки потом меньше.

— Ну и вот. Теперь Вове надо свой киоск купить…

— А зачем киоск? — парикмахерша, девка страшно деловая, начала активно жестикулировать, — Вы слышали, закон какой-то приняли или как? Это, кажется, даже наши, местные. Что три метра вокруг первых этажей можно застроить типа как благоустройство. Ну и пристроили бы киоск сбоку.

— А это разве благоустройство? — удивилась я.

— А почему нет? Для людей же! Вон, на углу, где Безбокова заворачивает, видели? Несколько квартир выкупили и начали расстраиваться сбоку, на всю длину своих стен. Ресторан, вроде, делать хотят.

Все начали удивляться и обсуждать, а я вспомнила, что и в соседнем с нами доме, что на Областную больницу и остановку выходит, тоже похожая движуха началась. Расширяют магазины, ага.

Тут закрыл свой «ОДЕЖДА, ДЖИНСЫ, ОБУВЬ» папа и тоже вышел, присоединился к обсуждению. Разделение он одобрил, а мысль о пристрое его заинтересовала.

— А что, надо узнать. Так-то тема неплохая, даже если подороже встанет. Ларьки эти то сожгут, то упрут, а это, получается, часть дома будет. Ещё подумают — стоит ли жечь или лезть?

— Да мы можем, кстати, сигналку и туда тоже провести, — прикинула я. — Будем за охрану чуть дороже платить, зато спокойнее.

Тут подошла двойка, в которую быстренько залезли мы и тётя Валя — такой случай подходящий! А я на сегодня столько настоялась, пешком до дома топать не хочу.

Назавтра Вова умчался на халтуру, а мы с папой снова вместе пили чай и обсуждали: дельная ли вообще тема с этим пристроем? Он как-то тоже загорелся.

— Сдать кому угодно можно. Вон, хоть под сигареты. Приходили тут, спрашивали.

— Ага, чтоб школьникам так далеко до остановки не бегать, — саркастически согласилась я.

Если что, школа от нас в сотне метров всего.

— Ладно, пусть под что-нибудь другое.

— Мне лично вариант с аптекой нравится.

— Тоже вот, кстати, да! Ближайшая у нас где?

Я прикинула:

— На Приморском, что ли?

— Вот именно. Две остановки. Отличная тема! Да и просто мелочовку всякую. Шнурки, крем для обуви… Папа поставил кипятиться новый чайник и спросил тише, слегка наклонившись ко мне: — Ты мне лучше вот что скажи. Кто будет пристрой-то строить? Я денежки имею в виду. Потому что Вова хотел купить киоск — так это и был бы его киоск. А тут только хозяин помещения имеет право.

Я страшно озадачилась. И вечером, когда Вовка пришёл помогать мне караулить, задала ему те же вопросы.