Сорок дракошек

8. На круги своя

– Вы не понимаете! – девица тряхнула головой, и ее светлые волосы картинно взметнулись, точно как в рекламе шампуня. – Мне нужен кто-то действительно милый! Такой, чтобы… ну не знаю… чтобы мы шли, и все падали от восторга! Я мисочки купила уже. Со стразами! Знаете, какие дорогущие? И поводок! Знаете, какой поводок! Вот, смотрите! Вы можете себе представить это лохматое чудовище на таком поводке?!

Посетительница полезла в свою крохотную сумочку и извлекла оттуда поводок – тоже, разумеется, розовый, как и ее короткое платье. И сумочка. На девице вообще все было до того розовое, что, если долго на нее смотреть, во рту возникал привкус зефира, и начинало остро хотеться чаю.

При этом, как ни странно, мои душераздирающие рассказы совершенно ее не напугали.

Наверное, можно подумать, что главная задача персонала приюта для животных – впарить вам хоть кого-нибудь и избавиться от очередного четверолапого (хотя не всегда, не всегда…) беспризорника. Но на самом деле лично я каждый раз первым делом пытаюсь каждого пришедшего… отговорить от питомца. Потому что пусть он лучше прямо сейчас задумается о том, что зверь будет портить его вещи, метить углы, не давать спать по ночам… просто, если бы люди задумывались об этом до того, как заводить кого-то, брошенных зверей было бы куда меньше.

Звери в приюте – все до единого уже с тяжелой травмой на душе. Каждый из них пережил предательство или потерю хозяина. У многих из-за этого серьезно испортился характер. Тому, кто возьмет кого-то из них, нужна бездна любви и терпения.

Уж я-то знаю.

Но девушку в розовом мои мрачные рассказы абсолютно не смутили. Она не боялась ни царапин, ни испорченных туфель, и уверяла, что готова ко всему – чем и заслужила мое невольное уважение.

Вот только из наших зверей ей никто не нравился. Недавно поступившего щенка-аралеза я показала уже от отчаяния – вообще-то такая корова самим нужна. Но назвать его “лохматым чудовищем”?! Мы со щенком переглянулись и одинаково непонимающе уставились на посетительницу – Азалию Фирин, как она представилась.

– Вы знаете вообще, какого размера вырастают аралезы? – пояснила она. – Это же будет монстр не меньше вашего!

Она указала взглядом на Фердинанда, и тот кокетливо наклонил голову.

Хм… а ведь девица, как ни странно, знает, о чем говорит. Аралезы – это крылатые псы, больше всего похожие на волкодавов. И милый щеночек в самом деле вырастет в огромного пса. Мне про таких когда-то бабушка Наринэ сказки рассказывала. У них волшебная слюна – они умеют зализывать раны. Даже, говорят, смертельные. Вот поэтому-то я и думаю, что новенький приютский щенок на Лирку и останется – не подопечным, а сотрудником. Просто его еще наши ветеринары не осматривали. А как увидят, подозреваю, сами никому не отдадут. Такой помощник в ветклинике на вес золота!

Я взглянула на Азалию Фирин по-новому. Впечатление она производила совершенно несерьезное, но о животных, которых я ей показывала, знала немало. И пусть “ему не подойдет поводок в стразах” – звучит глупо, но на самом деле тот, кто берет в дом крупную собаку, должен быть действительно готов к этому.

А еще я вдруг поняла, что меня в ней раздражало – когда она в очередной раз тряхнула своими идеальными волосами и переступила бесконечными ногами на шпильках. У нее были длинные прямые светлые волосы – в точности такие же, как у меня сейчас. Только не подпаленные с одной стороны. И глаза такие же голубые. И рост примерно такой же. Невольно вспомнилось мое собственное розовое платье, безвременно почившее в первый же день… нет, оно, конечно, было не настолько душераздирающе-розовым, но… В общем, Азалия выглядела практически в точности такой безупречной красавицей, какую я из себя пыталась вылепить в магическом салоне. Только при моей работе и образе жизни оставаться всегда безупречной невозможно. А быть всего лишь чьей-то растрепанной и расхристанной копией оказалось ужасно неприятно.

Но… мне нравится моя работа и мой образ жизни!

А Азалия Фирин имеет полное право выглядеть так, как нравится ей. Зато она серьезно подходит к выбору питомца – хоть и пытается казаться глупее, чем есть.

Собственно, мы с ней обошли уже, кажется, все вольеры, где содержались некрупные животные, и дошли до распределителя. Очарована она была только когда увидела дракончиков – впрочем, сразу же сама сказала, что взрослого дракона содержать не сможет. И слава богу, иначе пришлось бы объяснять, что эти мелкие чудища ни в какие добрые руки не отдаются – они не беспризорники, а дикие звери, и должны вернуться в естественную среду обитания, как только найдутся их мамы.

Горные дракошки, как полагается, подрастали и осваились в своем вольере. Почти все. Кроме зеленого, оказавшегося, кстати, самочкой – как и бело-серебристый пересмешник. Профессор Кирреску говорит, пол у драконов очень легко определять – оказалось, в глаза надо смотреть (а вовсе не туда, куда я думала). У них рисунок на радужке разный.

Банда пересмешников, в которую вошли зеленая драконочка и мой котенок, продолжала периодически бесчинствовать, неизвестно как выбираясь из грота, и загнать их на место мог только Тим, который ругался, что нанимался вовсе не драконов пасти.

Я заглянула в комнату отдыха – Мрыхха как раз пила чай, рассеянно почесывая одной рукой пристроившуюся у нее на коленях малиновую сороконожку Марусю.

Ну как – пристроившуюся… Задняя часть Маруси оставалась на полу и немножко в воздухе, несколькими лапами она опиралась на ноги нашей работницы, а несколько передних вместе с крохотной головой и сложила, собственно, на коленях. Сколопендра довольно стрекотала, и я рассеянно отметила про себя, что уже даже практически не содрогаюсь при виде Маруси.

– Не знаешь, сегодня никто новенький в приют не поступал больше?

Огриха покачала головой.

– А здесь у вас… – Азалия выглянула из-за моей спины, заглядывая за дверь, и тихонечко застонала. Я резко развернулась, готовясь ловить падающую в обморок девицу – и остолбенела, обнаружив написанный на ее лице восторг. – О… о боги! Какая прелесть! Какая… она невероятная!!

Я перевела взгляд с нее на Мрыхху, и мы синхронно пожали плечами. Кажется, придется объяснять, что огриха тоже не отдается в добрые руки…

Тем временем Азалия сделала шаг в комнату и вдруг упала на колени. И поскребла пальцами по полу, не спуская влюбленного взгляда… с Маруси!

Сколопендра стрекотнула, окинула восторженную поклонницу оценивающим взглядом – и сдала с места назад, опускаясь всем длинным телом на пол. А потом, неторопливо перебирая суставчатыми лапками, приблизилась к Азалии. Та протянула чуть дрожащую руку и почесала сороконожку.

…Полчаса спустя все документы были оформлены, и Азалия Фирин уходила из приюта, уводя на розовом поводке со стразами малиновую сороконожку Марусю. И смотрелись они вместе как-то на диво гармонично. А я, глядя им вслед, думала о том, что надо, пожалуй, снова записаться в салон, чтобы вернуть свою настоящую внешность. Разве что стрижку чуть поменять? Впрочем, там видно будет.

*

– Ладно, пробуешь еще разок, а потом хорошим драконам пора спать!

Зеленая драконочка явственно вздохнула и окинула печальным взглядом свечу, никак не желавшую загораться.

Я ужасный педагог и эти мелкие паршивцы из меня веревки вьют. Признаю и посыпаю голову пеплом.

У большинства горных дракончиков огонь вообще-то еще не прорезался, а вот пробовать крылышки некоторые из них уже начали. И главное – никто из них совершенно не парился по этому поводу. В противопожарном вольере с драконьим детским садом царил мир и благолепие.

А вот бандиты-пересмешники уже почти все неплохо летали и освоили огонь, хотя лучшими летунами оставались белый и красный, а главной газовой горелкой – фиолетовый, пыхавший пламенем при всяком удобном и неудобном случае. Мало того – эти паршивцы побывали уже в половине вольеров приюта и переняли магию их обитателей. На то и пересмешники. Так что при случае они теперь еще плевались водой и запускали вихри, а также освоили вселяющее ужас рычание и взгляд, вызывающий неконтролируемое умиление. Нет бы чему хорошему научиться!

Бес тоже неплохо освоил планирование в воздухе, а иногда ему даже удавалось взлететь с места. А вот зеленая драконочка оставалась в бандитской компании отстающей по всем статьям. Крылышки у нее только-только начали проклевываться, а огнедышать вообще не получалось. И совершенно бесполезно было ей объяснять, что это нормально для ее вида!

Самое невероятное, что пересмешники и Бес всегда ждали толстенькую зеленую драконочку, помогали ей карабкаться и пробираться, когда надо, и никогда не бросали.

Однажды я застала “урок огнедышания”. В роли преподавателя выступал фиолетовый дракончик, который медленно вдыхал воздух, крутясь перед зеленой драконочкой и показывая, как надувается его грудь, а потом так же медленно выдыхал, чуть наклоняя голову и выпуская струю пламени. Зеленая повторяла за ним, делая все точно так же – но, увы, впустую.

Правда, меня это зрелище тогда совсем не умилило, нет. Потому что делали они это рядом с конюшнями для пегасов и единорогов! С деревянными стенами и сеном внутри! Ух, как я рассвирепела – думала, сейчас сама огнем дышать начну.

…А закончилось дело тем, что я попросила Тима загнать бандитов в их зачарованный от огня грот, а сама притащила туда набор свечей для поджигания. Пусть уж лучше под моим контролем и в безопасном месте тренируются!

Свечку я поставила на камешек, указала на нее фиолетовому дракончику, и тот осторожно выдохнул тоненькую струйку пламени. Я похвалила его, задула свечу и кивнула зеленой – пробовать.

Вот она и пробовала – уже который час. Я заглядывала в грот время от времени для проверки. Хорошая новость заключалась в том, что пока зеленая упражнялась, остальные не пытались никуда выбраться и бесились на своей территории.

Может, забрать у нее свечи? Иначе она сегодня не угомонится, а ведь дракошки еще мелкие, им надо много спать. Хотя… может, она так быстрее устанет.

Махнув рукой, я вышла из грота. Круххар, дожидавшийся меня у выхода, снова завалил вход валуном.

И кого мы обманываем? Эти паразиты все равно регулярно как-то выбираются, а камень создает сложности только для нас же.

*

В номер на первом этаже я заглянула… ну, скажем, просто проверить, как идут дела.

На самом деле вообще-то – удостовериться, что ведьма Гунилла, которая теперь заглядывает к нам “навещать питомца” буквально каждый день после своих занятий, не рыщет по острову ни в поисках принца, ни в поисках редких ингредиентов.

Идеальным номером для фамильяра ведьмы оказалась алхимическая лаборатория. Я глазам своим не поверила, когда заглянула туда в первый раз. Какие-то горелки, ряды котлов и склянок, весы и множество малопонятных непосвященному инструментов, но главное – бесконечные стеллажи с флакончиками и шкатулками. С сурком Афанасием, кажется, едва не приключился сердечный приступ, когда он все это богатство увидел. Он бегал по полкам, разглядывая содержимое баночек и скляночек, принюхиваясь к нему, восторженно закатывая глаза и издавая какие-то невнятно-булькающие звуки.

Когда следом заглянула хозяйка фамильяра, она сначала просто вытаращила глаза, а потом тоже принялась перебегать от одного стеллажа к другому.

– Это же… это… не может быть!!

Добиться от нее чего-то более внятного удалось далеко не сразу. Как оказалось, в “алхимическом” номере у нас полным-полно редких и ценных ингредиентов для приготовления зелий – всего совсем понемногу. Например, волосы из гривы единорога, перо жар-птицы, коготь грифона, чей-то выпавший зуб, те же скорлупки от драконьих яиц, даже чешуйка золотой рыбки нашлась. Сама рыбка, хоть и довольно пожилая и на редкость сварливая, ожидаемо задержалась в приюте недолго, для нее очень быстро нашлись новые хозяева. А чешуйку нашла потом Мрыхха, когда чистила аквариум.

Осмыслив открывающиеся перспективы, сурок не только перестал роптать против того, чтобы его оставляли “в этом ужасном месте”. Он, кажется, вообще забыл о матримониальных планах хозяйки, ради которых все и затевалось. Афанасий загорелся фанатичным энтузиазмом и принялся химичить. Не знаю, спал ли он вообще, и если да, то где. Когда бы я ни заглянула в номер, сурок нависал над очередным булькающим котелком.

А Гунилла стала ходить к нам буквально как на работу и подолгу задерживаться в номере своего сурка. Я не возражала – стоимость проживания фамильяра в гостинице, думается, однозначно выше стоимости аренды алхимической лаборатории. Да и все использованные ингредиенты включены в счет, хотя, если по-честному, нам-то они ничего не стоили. Радует одно: если бы на счету Гуниллы было недостаточно средств, чтобы все это оплатить, я бы получила уведомление об этом. То ли она кривила душой, когда говорила об отсутствии приданого, то ли у нее есть какой-то источник дохода.

А вот что мне не нравилось – это то, как нехорошо юная ведьмочка стала поглядывать на случайно встреченных в гостинице или на острове животных. Как будто прикидывала, на какие ценные ингредиенты можно каждого из них разделать. Дракончикам я вообще категорически запрещала показываться на глаза и ей, и сурку – у драконов все потроха считаются ценными.

В этот раз картина оказалась вполне ожидаемой – Гунилла вместе с сурком склонились над кипящим котелком, от которого поднимался нежно-сиреневый мерцающий пар, благоухающий сиренью и розами.

Дверь я открыла бесшумно, так что на меня головы никто не поднял.

Ведьмочка подняла над котлом обе руки – в одной из них блеснул нож – и…

И в этот момент с ней случился Фердинанд.

Мой пес зашел вместе со мной, бесшумно вдвинулся в комнату, подошел заглянуть в котел – и ненароком толкнул Гуниллу здоровенной лобастой башкой. Рука ведьмы дернулась – и она сама себя полоснула ножом по открытой ладони, да так, что брызги крови полетели во все стороны. Взвизгнув, девушка отскочила от котла, прижимая пораненную ладонь ко рту.

– Кто пустил животное в лабораторию?! Безобразие! – первым дар речи обрел, конечно, Афанасий. – Зелье испорчено! Нужно было ровно одну каплю крови, а кто знает, сколько их попало!

Зелье тем временем потемнело, будто доказывая, что рецептура нарушена. Запах резко потяжелел, становясь удушливым.

– Ой! – это уже я. – Простите, пожалуйста! Фердинанд, выйди сейчас же! Гунилла, покажите руку!

Ведьма, хмурясь, продемонстрировала ладонь, пересеченную порезом.

– Я этот рецепт еле достала! И настаивала на полнолуние! А теперь месяц ждать! И как я с такой рукой писать буду, мне же еще на лекции завтра! Надо теперь варить кровоостанавливающее, ранозаживляющее и…

– Минутку! – я подскочила к окну и, повозившись, распахнула створку, первым делом жадно втянув свежий воздух. А потом, вывесившись из окна, закрутила головой.

Ага, вон они!

Как я и думала, наши ветеринары, едва разглядев щенка аралеза и разобравшись, что это за зверь, решили усыновить его всем коллективом и твердо заявили, что никому этого пса не отдадут. Еще бы! Теперь мелкие раны и травмы, полученные в неизбежных между питомцами драках, не приходилось ни дезинфицировать, ни зашивать. Достаточно было позвать щенка! А совсем скоро он вырастет и сможет лечить действительно серьезные раны. Только насчет имени для него согласия в коллективе до сих пор не было, и каждый звал его по-своему.

Так что теперь дважды в день можно было наблюдать, как кто-нибудь из ветеринаров бегает по острову не только с сачком, но и с щенком.

Вот с моим котенком, правда, аралез не поладил: Бес, вполне привычный к моим собакам, почему-то крылатого пса счел буквально личным оскорблением и не упускал случая повиснуть у него на хвосте, а то и расцарапать нос. Учитывая, что у Беса была теперь нехилая драконья группа поддержки, ветеринары старались во время выгула щенка держаться подальше от грота.

Пару секунд я полюбовалась на сюрреалистичную картинку: Руперт прогуливался по лужайке, держа в одной руке огромный сачок, а в другой – поводок, а над его головой парил, расправив красивые птичьи крылья и потряхивая кудлатой головой, пес.

Я сунула два пальца в рот и заливисто свистнула. Руп встрепенулся, а щенок дернулся в воздухе, натягивая поводок. Я махнула им рукой, парень согласно кивнул и отпустил поводок – и песик рванул к моему окну.

– Еще собака?! – несколько истерично взвизгнула ведьмочка, когда щенок влетел в лабораторию и приземлился на пол, волоча за собой болтающийся поводок. – Я же сказала – никаких собак! Он сейчас все здесь разнесет!

Я вздохнула.

– Дайте раненую руку, пожалуйста.

Едва увидев открытую рану, щенок радостно подскочил. Правда, с пола он все равно до руки не доставал, так что я подняла его на руки, и аралез длинно лизнул ладонь Гуниллы.

– Ой! – девушка ошеломленно уставилась на свою руку, на которой на глазах затягивалась ранка, оставляя сначала розоватый шрам, а после – и вовсе чистую гладкую кожу. – Но… как же…

Она перевела взгляд на щенка.

– Ощипывать перья с крыльев не дам, – быстро сообщила я. – И брить шерсть тоже!

Ведьма жалобно вздохнула.

– Может, он хотя бы поплюет в баночку? Я бы алхимический анализ провела…

Я быстро шлепнула песика, указывая на окно, и умница-щенок вспорхнул в окно. Гунилла проводила его взглядом.

– А принц не появлялся? – без всякой связи с происходящим вдруг полюбопытствовала ведьмочка.

Впрочем, в этот раз она еще долго терпела. Обычно это был ее первый вопрос.

Я пожала плечами.

– Появлялся. Уже ушел.

Надо сказать, принц Лиам как будто чуял визиты Гуниллы. Он на самом деле время от времени бывал на Лирку, интересовался, как устроились и как растут дракончики, и очень радовался, что вылупились и выжили все до единого.

Ну как – очень радовался… никаких эмоций он, как обычно, не демонстрировал. Наверное, принцам не положено. Но сообщил, что счастлив и что это большая победа всего нашего коллектива.

Но вот когда в гостиницу заходила ведьмочка, одержимая идеей выйти за него замуж, Лиам Наорский не показывался никогда.

– Ужасно, – Гунилла наморщила нос. – Так дело не пойдет. У вас тут случайно нет вакансий? Только с вечерним графиком, у меня учеба!

Я яростно мотнула головой. На самом деле вакансии-то у нас всегда были – правда, волонтерские, потому что на самоокупаемость мы пока не вышли, и нанимать персонал еще не могли. Но Гуниллу с ее второй одержимостью – алхимической – я к приютским животным допускать не собиралась. Не желаю однажды утром обнаружить бритых питомцев с выбитыми зубами.

– Кстати, а что это вы такое варили? – как бы невзначай полюбопытствовала я. Было у меня одно подозрение…

– При… ээээ… прекрасное зелье! Очень редкое и сложное! А ваш пес все испортил!

Ясно. А говорила, что законопослушная ведьма. Похоже, раньше у законопослушной ведьмы просто не было надежды напоить принца нужным зельем – для этого с ним сначала надо встретиться и познакомиться.

Умница все же Фердинанд!

Я вздохнула, наблюдая в окно, как Руп подпрыгивает, пытаясь поймать болтающийся поводок, а резвящийся щенок нарезает круги вокруг его головы.

– Удивительные звери – аралезы… – задумчиво проговорила я. – В моем мире о них сохранились легенды. Мне бабушка в детстве рассказывала. Знаете, Гунилла, это очень поучительно!

– Неужели? – без энтузиазма кисло откликнулась ведьма.

– Весьма! Эти собаки жили в горах. И когда какой-нибудь отважный воин был тяжело ранен, они могли спуститься к нему и зализать раны. Некоторых даже с того света возвращали! Но запомнилась, понятное дело, единственная их неудача – когда не смогли оживить. Вечно люди все плохое запоминают! Есть такая легенда, об Аре Прекрасном. В общем, жил когда-то такой царь, Ара Прекрасный. И был он до того прекрасный, что запала на него сама царица Семирамида. Бабушка Наринэ говорила – Шамирам. Ну, это такая, в общем, знаменитая у нас царица… Так вот, Семирамида запала, а Ара ей отказал. Ну, не хотелось мужику жениться, что тут поделаешь. В общем, Шамирам расстроилась, что он своего счастья не понимает, и войной на него пошла. Резкая была тетка. Вот. А он в сражении погиб. Царица тогда приказала его в горы отнести, пока не попортился. Чтоб, значит, собачки оживили, а она его, такого оживленного, быстренько бы захомутала. Аралезы к Аре слетелись, облизали с ног до головы. Но он, наверное, жениться сильно не хотел. И оживляться не стал. Шамирам тогда, конечно, вообще обиделась, но это уже совсем другая история. Вот такая трагедия получилась. А все почему? Потому что если мужик жениться точно не хочет, все равно он найдет куда сбежать.

Ведьма помолчала.

– Да. Это ужасно! – заключила она наконец, а потом сделала неожиданный вывод. – Мужики, конечно, козлы. Даже ведь не пробовал отношения наладить! А вдруг это была его судьба?

Я поперхнулась.

– Ну, в некотором роде…

– А может, она была его идеальной парой?! – не унималась ведьма. – Хорошо, что принц Лиам не такой. Мужики, конечно, козлы, но он-то не мужик. То есть не козел. В общем, он точно вовремя все поймет.

– Думаешь? – как-то я незаметно для себя перешла на “ты”. Сложно “выкать” девчонке, которая всерьез собирается выйти замуж за звезду с плаката… ну или за принца. И не менее всерьез верит в то, что счастья можно добиться приворотным зельем.

– Куда он денется! – бодро отозвалась Гунилла и тоже посмотрела в окно. А потом продолжила совсем другим, жалобным тоном. – Ну, может хоть перышко… на анализ, а?

Я наклонила голову, внимательно ее осматривая. Дурочка она еще, конечно, но это ведь от юности в основном… вот дожила – в мои двадцать шесть восемнадцатилетняя – или сколько ей там? – девчонка совсем ребенком кажется.

А все-таки чем-то Гунилла мне была симпатична. Точнее, я даже знаю, чем. Люблю людей, всерьез увлеченных своим делом.

– А знаешь, – задумчиво выдала я наконец. – Пожалуй, у меня есть для тебя работа со свободным графиком. Правда, зарплату не обещаю – только процент от выручки.

Естественно, никого ощипывать и стричь я не дам. Но мы каждый день расчесываем гриву единорогу – и на гребне остаются волоски. Во всех птичниках по полу гуляют перья и пух. У молодых животных выпадают молочные зубы. Василиски и змеи сбрасывают шкуры в сезон, а парнокопытные – рога. Кое-кому из подопечных приходится стричь когти. И все это выбрасывается как мусор или пылится где-то в кладовых. А между тем… кое-что из этого списка и так очень ценится у зельеваров и алхимиков. Некоторые животные у нас и вовсе настолько редкие, что их свойства до конца не изучены. Конечно, у нас есть профессор Кирреску, но он – зоолог, и его интересуют сами звери, а не что можно сделать, например, с их шерстью.

Может быть, гостиница – не единственный способ добыть денег для подопечных приюта?

– Волосы единорога – несколько штук каждый день. Пегаса – по случаю. Скорлупа драконьих яиц – разовая большая партия. Сброшенные рога и шкуры – сезонно. В общем, там большой список. Неизученное – изучить, выявить свойства, установить цену. Все прочее – сбыть по рыночным ценам. Твои – пять процентов, можно брать ингредиентами. Самостоятельно по острову не шастать, ингредиенты не искать, к подопечным приюта не подходить ближе десяти метров, к постояльцам гостиницы – на пушечный выстрел.

Несколько секунд ведьма и сурок молча таращили на меня глаза, а потом одновременно так оглушительно завизжали, что мне пришлось зажать уши руками. Интересно, я не многовато ей предложила?

Надеюсь, принц действительно чует, когда приходить не стоит…

*

Уже собираясь ложиться спать, я решила все-таки напоследок еще разок заглянуть в грот к дракончикам – просто удостовериться, что они на месте и собираются спать, а не выбрались в очередной раз безобразничать в ночи.

Сонный огр отодвинул для меня валун, и на плечо мне тут же спланировал котенок. Я заглянула в грот и пару секунд умиленно разглядывала зеленую драконочку, которая, сложив лапки, умиротворенно любовалась ровно горящей свечкой.

А потом драконочка подняла голову, обнаружила меня, обрадованно подпрыгнула, тут же раскрыла пасть, набрала побольше воздуха и изо всех сил выдохнула.

Отскочить я успела. Разве что ресницы слегка припалило, возможно, да еще котенок соскользнул и повис на когтях, вонзившихся в мое плечо сквозь футболку, кажется, прямо до кости. Я со свистом втянула воздух и аккуратно отодрала Беса.

Зеленая драконочка виновато сжалась над полыхающей лужицей, в которую превратилась свечка. Пересмешники окружили ее с трех сторон, кажется, готовясь защищать от моего гнева.

– Ты умница! – сообщила наконец я. – Здорово получается!

Драконочка стеснительно шаркнула лапкой.

…Хорошо все-таки, что Бес позавидовал только умению летать. Огнедышащего кота я бы не вынесла.