Спасая тебя (ЛП)

— Ладно, мы пойдем, — бросает он.

Мои руки сжимаются в кулаки.

Правда, кажется, Софи испугалась его соглашения без особого энтузиазма.

— Конечно, мы пойдём. Так и должно быть, — удовлетворённо говорит она. — Мы можем

разделить лимузин с Келли и Джейком. Я сегодня же возьму билеты. Мы так повеселимся, — она

звучит легкомысленно.

— Мне нужно добраться до класса, — заявляет Лукас. Затем я слышу эхо его шагов вдоль холла.

Моментом позже, слышу, что Софи направляется в противоположном направлении.

Я прижимаю книги к груди, когда горло сжалось. Софи лживо манипулировала, чтобы Лукас взял

её на выпускной, и это сработало. Он думает, что я ответила бы «да», если бы Чад пригласил на

балл. Не имею никакого права сердиться на него. Я знаю это. Вчера вечером я не поддержала его.

И чего я ожидала? Но я знаю ответ. Я - идиотка, потому что ждала, что он продолжит пробовать, и, в конечном счёте, ожидала от себя, что начну доверять ему и сдамся. Что я понимаю так это то, что

Лукас не должен продолжать стараться завоёвывать меня, когда у него есть множество других

вариантов, и, по крайней мере, одна из них готова играть грязно.

Когда я зашла в класс, то получила тяжёлую улыбку от Лукаса, пока садилась рядом с ним. Если

бы я не подслушала его разговор, то, вероятно, подвергла бы себя пыткам, задаваясь вопросом, почему он снова кажется таким уж сдержанным этим утром. Мы ходим между классами вместе, и

я принимаю осознанное решение просто быть нормальной рядом с ним, а не хандрить или

сообщить Лукасу, что я не иду на выпускной бал с Чадом.

— Я вот думаю, — начинаю я, прежде чем мы достигнем истории, над которой до сих пор кипит

жизнь, — Ты дал мне кое-какие сведения, чтобы расспросить Кайла. Если я хочу выяснить, что он

знает, то я должна сказать то, что ты сказал мне, о том, что раньше вытворяла моя бабушка, а потом

посмотреть, что он ответит. Но я не могу упомянуть его, не выдавая тот факт, что моя бабушка

рассказала мне все сама.

Лукас останавливает меня, взяв за руку. Моя кожа нагрелась там, где он коснулся её. Когда его

глаза встречаются с моими, моя реакция на него мгновенно срабатывает, и я надеюсь, что мое лицо

не пылает так, как чувствуется. Мои надежды разбиваются, когда его ноздри трепещут в ответ. Он

откашливается и убирает руку.

— Думаю, мы должны поговорить с Джарвисом, прежде чем ты сделаешь это.

Чтобы переварить его слова ушла минута.

— Зачем?

— Если Кайл нанял его, то сначала мы должны все узнать.

Я склоняю голову от беспокойства на его лице.

Студенты двигаются на нас, собираясь разойтись по классам, и Лукас ждет, чтобы они разошлись.

— Давай позже поговорим об этом, ладно?

Я неохотно соглашаюсь, и мы направляемся внутрь. Я вхожу класс, думая о том, что сказал Лукас.

Он волнуется о моём разговоре с Кайлом. Но какие у него подозрения? И в чём заинтересован

Кайл? Если Кайл уже знает, что я могу делать, и он думает, что я взялась за дело бабушки там, где

она закончила? Лукас боится, что Кайл попытается использовать меня в чем-то или разоблачить?

Прежде чем я понимаю это, звенит звонок, а я потратила урок лишь на то, чтобы погрузиться в

раздумья.

После урока Лукас приступает к делам.

— Скажешь Чаду, что ты хочешь посмотреть на репетицию группы. Когда узнаешь где и когда

репетиция, то скажешь ему, что встретишь его там, и я пойду с тобой. Тогда мы и поговорим с

Джарвисом.

Последнее, что я хочу сделать – просить Чада посмотреть на репетицию группы и дать ему

ложную надежду. Естественно, Лукас не знает, что я не регулярно общаюсь с Чадом. Но

соглашаюсь на это, потому что это неплохая идея, и часть меня сердится на него из-за того, что он

согласился пойти на выпускной с Софи.

Пока мы приближаемся к моему шкафчику, я вижу Гвен, ожидающую меня. Лукас дарит мне

взгляд, саркастично отсалютировав, и кивает Гвен, продолжая идти по холлу.

— Что произошло с его гипсом? Я думала, что он сломал руку, — говорит Гвен.

— Не думаю, — бормочу я.

— Ну, так, вы, ребята, снова вместе? — спрашивает она. — Я не могу отслеживать.

— Нет, мы друзья, я так думаю, — я отворачиваюсь от гипнотизирующего вида его удаляющейся

спины и открываю свой шкафчик.

— Мхм, — скептически произносит она. Затем ударяет меня кулачком по руке, — И чего это ты не

сказала мне, что Чад пригласил тебя на выпускной?

— Потому что он не приглашал, — я закатываю глаза, забрасывая книги в шкафчик, и захлопываю

его.

— Не приглашал? — её лоб хмурится, — Но Шэрон сказала мне, что позвал.

Я поворачиваюсь к ней лицом.

— Кто, черт возьми, эта Шэрон?

— Ты не знаешь Шэрон? Она выпускница. Работает со мной в офисе. Она услышала это от Хейли.

Я шарюсь в сумке, пытаясь найти свой ланч.

— Харрикейн Хейли? Она пустила слушок?

— Я не знаю. Она дружит с Софи и Келли. Короче, думаю, что такое возможно. Тогда это просто

слух? — кажется, она разочарована.

Я трясу головой не в силах сдержать улыбку.

— Какую же запутанную паутину я плету.

— Так если он не приглашал тебя, то почему все болтают, что он сделал это?

— Думаю, Софи пустила слух, потому что хочет идти на выпускной с Лукасом, а он нет. По

крайней мере, так и было, пока она не сказала ему, что я якобы иду с Чадом

Улыбка озаряет лицо Гвен.

— Лукас хочет пригласить тебя на бал?

Я вздохнула.

— Ты чего-то недопонимаешь. Лукас берёт Софи.

— Не возьмёт, если ты скажешь ему, что она, сучка, нагнала ему. Тогда он захочет взять тебя, —

просто говорит она.

Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю.

— Но если она не участвовала в запуске слуха, то тогда она не лгала, — я качаю головой. — Во

всяком случае, не хочу в этом участвовать. Слишком много драмы для меня.

Она кладёт на меня руку.

— Ты хочешь идти с ним, не так ли?

— Я же говорила тебе. Не люблю танцы, — отвечаю я, хотя в голове ору «естественно, я хочу идти

с ним!». Но в реальности я не представляла, какого это идти на выпускной с парнем, на которого

конкретно запала, а он увлечен в ответ.

Это не моя жизнь. Она никогда не предназначалась для меня.

Она надувает губки, словно разочарованная школьная учительница.

— Это ты всё попутала, Райли.

Я снова закатываю глаза.

— Скажи мне, чего я не знаю.

— Я не виню тебя за то, что ты струсила после того, как он относился к тебе. Но не давай своей

гордости стоять на вашем пути, если он достаточно унизился и захотел ещё один шанс.

Я прыскаю смехом и качаю головой.

— Что? — спрашивает она.

— Он точно не унижался. Но, правда, он уже принёс извинения, и думаю, что ему все еще

интересно.

— Тогда чего же, черт подери, ты ждешь? Иди, поговори с ним, — говорит она, теперь её голос

серьёзен. Я украдкой смотрю в пол, зная, что у меня не хватит мужества сделать это.

— Я подумаю об этом.

— Безнадёжно, — она тычет пальцем на меня.

— Что безнадежно? — спрашивает Майлз, появляясь рядом с Гвен. Я слегка качаю ей головой,

мои глаза молят молчать.

— Ты, — заявляет она, взглянув на него, — О чём же ты думал этим утром, когда надевал эту

футболку с этими брюками?

На этом я выдыхаю. Мне, правда, не нужно больше голосов, присоединяющихся к «Дай же Лукасу

ещё один шанс» хору.

Майлз следит за мной с беспокойством, и не удивлюсь, если Лукас сказал ему, что происходит

между нами или то, что он тоже слышал слушок про выпускной. Зная себя, я могу быть более

непринуждённой за обеденным столом, так что решаю, что сейчас отличное время, чтобы

поговорить с Чадом.

— Ребята, вы знаете, где обедает Чад? — спрашиваю я, так как никогда не видела его в столовой.

Их реакция на мой вопрос смешит. Гвен щурит на меня глаза, когда брови Майлза взлетают вверх.

— Зачем тебе это знать? — спрашивает он.

— Я должна с ним поговорить.

— Так это правда? На счёт выпускного, — говорит он с очевидным неодобрением.

— Неправда, — говорит Гвен ему за меня, — Не вижу, что разговор с ним решит что-либо, но он

сидит за зданием «А». Там есть кое-какие столы для пикника.

— Спасибо, — я избегаю зрительного контакта с Майлзом, не тратя время попусту, и направляюсь

в том направлении. Несмотря на календарь, указывающий на то, что сейчас весна, днём стоит

холод, и мне хочется надеть пальто. Кажется, Нью-Йорк не может решить, в каком сезоне он хочет

участвовать. Я качаю головой на здешнюю погоду, упускающую умеренный климат южной

Калифорнии.

Я легко замечаю ряд столов для пикника, повидавшие лучшие дни, которые стоят в тени здания

«А». Очевидно, вот где студенты, думающие, что чёрный основной цвет, любят обедать. Я быстро

нахожу лысую голову Чада за самым переполненным столом. Он окружен девчонками, похоже,

поклонницы нахлынули на него. Один из них смотрит на меня и хмурится, пока предупреждает о

моём приходе остальную часть группы.

Голова Чада мгновенно поднимается, и он встаёт. Пока я направляюсь к столу, игнорирую

неодобрительные взгляды. Я подошла и не свожу с него глаз.

— Мы можем поговорить минутку? — спрашиваю я.

Он кивнул.

— Туда, — он дёргает подбородком на пустой стол в конце ряда.

Как только мы садимся друг напротив друга, он говорит:

— В общем, я слышала, что иду с тобой на выпускной.

Он насмешливо ухмыляется.

— Тоже слыхал.

Он кладет руки на стол.

— Ты распустила слух, что я типа позвал тебя?

Я упорно работаю над тем, чтобы не впиться в него взглядом.

— Нет, Чад. Я не распускала. Я думала, что возможно это сделал ты.

— Не, — он качает головой. — Балы не моё. Но мы ещё можем оттянуться.

Моя рука лежит на столе передо мной, и я понимаю, что он тянет свои пальцы к моим. Я

мгновенно отдёргиваю руку и наблюдаю, как он изменяется от самодовольного до любопытного. Я

утруждаю себя улыбнуться, задаваясь вопросом: какого же черта я делаю здесь.

— Выпускной бал для меня тоже не такое уж грандиозное дело, — говорю я и наблюдаю, как его

глаза путешествуют до моей груди, где они грубо останавливаются.

Моя челюсть напрягается, и я скрестила руки перед грудью.

— Но мне правда нравится твоя музыка, — я снова наштукатуриваю свою ухмылку, — Мне вот

интересно, могу ли я немножко посмотреть на репетицию твоей группы?

Он трёт рукой по потрепанному подбородку и небрежно пожимает плечами.

— Конечно, на наши репетиции постоянно приходят фанатки. Мы встречаемся в доме Десмонда

вечером по четвергам.

— Это же сегодня, — говорю я, типа зная, кто такой Десмонд.

Он кивает. Затем подозрительно косится на меня.

— Чёрт, да ты замёрзла. Возьми мою куртку.

К моему чрезвычайному удивлению он встаёт, снимая кожанку, и протягивает её мне.

— Нет, всё нормуль, — протестую я. Но он накидывает мне на плечи и садится на скамью около

меня, — Да ладно. Просунь руки в рукава.

Я делаю это, потому что так ошеломлена от его неожиданного беспокойства.

— У тебя есть ручка? Я черкану адресок для сегодняшней ночи, — его лицо до неловкости

близко к моему, и не нравится мне, как его глаза блуждают по моим губам.

— Я просто забью его в телефон, — затем я излишне медленно отстраняюсь от него, чтобы

достать телефон из кармана. Забиваю адрес и время, что он дал мне. Когда смотрю вверх, то

понимаю, что он снова придвинулся ближе. Уголком глаза я вижу, что у нас есть увлеченная

аудитория. — Эм, Чад, я действительно не интересуюсь отхватить что-нибудь прямо сейчас, —

неловко говорю я, понизив голос до низкого. По некоторым причинам я не хочу смутить его.

Он хихикает.

— Случится именно то, что мне любопытно сделать.

Я понимаю, что он наклоняется, чтобы поцеловать меня.

— А ещё, я - лесбиянка, — выбалтываю я.

Это приостановило его.

— Горячо, — выдыхает он.

Снова я медленно отодвигаюсь от него и понимаю, что мое нежелание наконец-таки доходит до

него.

— Серьезно? — спрашивает он, уставившись на меня, словно не верит.

Я пытаюсь не съежиться, пока лгу, кивнув головой.

— Хера. Я никогда прежде не встречал лесбиянку. Круто, — он пожимает плечами. — Это

имеет смысл, — затем он хитро улыбается, — Приводи своих друзей сегодня ночью. Ладненько?

— Естественно, — я выбираюсь из его куртки, задаваясь вопросом, почему он думает, что это

имеет смысл. Потом понимаю, что он, вероятно, отнёсся к тому факту, что я продолжаю отказывать

ему. Что за эгоист. И я планирую привести друга. Просто не того, кого он ожидает, — Короче, увидимся, — говорю я, вставая, и вижу, как его глаза шарят по мне.

— Ага. Позже, — соглашается он, пятясь к своему столу.

Как только отдаляюсь на хорошее расстояние, я оборачиваюсь через плечо и замечаю, как его

дружки любопытно таращатся на меня. Точно знаю, что он только что наплёл им. Я смеюсь про

себя. Просто добавляю ещё один слушок в кучу, и мне стало интересно, сколько времени займёт на

то, чтобы оно дошло до меня.

Сегодня вечером мне нужно работать в Скрупе, но я позвонила и спросила Стейси, знает ли она

того, кто будет готов поменяться со мной сменой. Оказывается, есть Джасинда, и она предлагает

поменяться, если я выйду за неё завтра. Так что я работаю в пятницу вечером, в один из самых

оживлённых вечеров, и Джасинда сказала мне, что почти еле подавила визг от того, что я взяла её

смену.

Я отправляю Лукасу смску, сказав, где и когда репетиция. Несколько минут спустя он отвечает, сообщив мне, что заберет меня в восемь.

На ужине этим вечером, Кайл не счастлив, когда я говорю ему, что пойду с Лукасом.

— Это – школьный вечер, — заявляет он. — А ты ходила с ним лишь только вчера

вечером. Я думаю, что эта штука слишком быстро движется.

— Ничего не происходит. Мы просто друзья.

Он бросает на меня скептический взгляд.

— Я не лгу тебе, Кайл, — заявляю я, ощущая гнев от его недоверия даже при том, что его

инстинкты не совсем неточны. Тот факт, что ничего не происходит, не означает, что Лукас, и я не

хотим этого.

Видимо это поставило его на место.

— Я знаю, что ты не лжешь, — говорит он.

— У тебя вырастит нос, если будешь лгать точно так же, как и Пиноккио. — Пенелопа

указывает на мой нос.

— Правильно. Врать очень плохо, — говорю я.

Она серьёзно кивает мне.

— Доедай свой ужин, — Хлоя инструктирует Пенелопу, помогая ей подцепить еду на вилку.

— Возвращайся к десяти, — заявляет Кайл.

Я киваю и тороплюсь расправиться со своим ужином

Я несусь наружу, когда Лукас останавливается, и уже положила руку на ручку двери машины,

когда он появился около меня.

— Я собирался сделать это за тебя, — говорит он. Низкий, рокочущий звук его голоса бросает

меня в дрожь.

Он одет в черный пуловер с длинными рукавами, который заканчивается чуть выше джинс, низко

сидящих на его талии. Я же надела черный свитер с высоким воротом и тоже синие джинсы. Я

усмехаюсь, скользя глазами по его одежде и останавливаясь на его сильной линии челюсти и

спутанных волосах.

— Сегодня вечером мы на одной волне, — говорю я, жестикулируя на наши соответствующие

одеяние.

Он дарит мне жесткую улыбку.

— Это было бы хорошей переменой.

Я изучаю его и задаюсь вопросом, сказал ли ему Майлз правду о Чаде и не состоявшемся

выпускном. Если это так, то думаю, что он поубавит отношение.

Я забираюсь в грузовик и позволяю ему закрыть за мной дверь, чувствуя себя слишком усталой, чтобы играть с ним в «Угадай-ка моё переменчивое настроение» сегодня вечером.

— Ты знаешь, кто такой Десмонд? — спрашиваю я, как только мы двигаемся.

— Барабанщик. Он раньше ходил в нашу школу. Думаю, что его отчислили.

После этого поездка продолжается в тишине. Я поворачиваюсь, чтобы понаблюдать, как центр

города мелькает за окном.

— Сегодня меня много спрашивали о моем пропавшем гипсе, — говорит он, заставив мои глаза

приземлиться на его подтянутое предплечье.

— И что ты сказал? — я позволяю глазам переместиться на его удивительное лицо, настолько

красивое в профиле.

Он поглядывает на меня.

— То, что врачи попутали, и она не была сломана.

— Как ты избавился от гипса?

— Я воспользовался отцовскими электроприборами, в основном циркулярной пилой. Лиам помог

мне.

От волнения у меня расширяются глаза, что он использовал пилу на себе, но его превосходно

выглядящие руки остановили меня от комментария.

Его рука сжимается и разжимается на руле.

— Я могу кое о чём спросить тебя?

Я сразу же напряглась. Когда он спрашивает разрешения задать вопрос - плохой знак. Несмотря на

моё беспокойство, я киваю.

— На что похоже, когда ты исцеляешь кого-то? Это причиняет боль?

Узел сформировался в моем животе. После израсходования моей жизни, не говоря ни с кем кроме

моей матери, появляется неприятное ощущение, и не хочется говорить об этом сейчас. Но

слишком поздно, чтобы повернуть время вспять. Он уже знает мою тайну, а я его. В глубине души

я рада. Больше не могу в одиночку тягаться с этим, и, по некоторым причинам, я доверяю Лукасу, даже если не уверена, что смогу доверить ему сердце.

— Боль не заживает, — наконец отвечаю я.

Он морщит лоб, пока пытается долго смотреть на меня.

— Когда ты нашёл меня на лестнице в тот день, я просто задела кого-то, кто был довольно-таки в

плохой форме. Думаю, что это, мог быть тот студент, Дерек. Потому что я не использовала свою

силу, чтобы помочь ему, и, держала её в себе, и почувствовала себя плохо.

— Плохо? Да ты тряслась как осиновый лист и едва могла стоять на ногах, — подчеркивает он.

Я киваю головой.

— Такое происходит каждый раз, когда ты не исцеляешь больного человека, с которым

контактируешь? — его недоверчивый вопрос понятен. Я не могла бы жить своей жизнью, если бы

оно именно так работало.

— Я не подцепляю все болезни. Если чья-то болезнь не прогрессировала достаточно, чтобы

затронуть их здоровье, то я не почувствую его. Но если я рядом с реальным больным человеком, тем, кто страдает, такое может произойти, если ослаблю бдительность. Я знаю, как это

блокировать большую часть времени так, чтобы я не стала наполненной или переполненной. Но

когда я расстроена или в напряжённом состоянии, то штуки могут иногда и проникнуть в меня.

Он с минуту моргает, словно что-то обрабатывает.

— Иисусе, вот почему Крис был покрыт кровью той ночью, но парамедики так и не смогли найти

царапинки на нем. Ты оттащила его через дорогу подальше от машины, и излечила его.

— Это было непреднамеренно, но да, я исцелила.

Он проводит рукой по щеке и смотрит на меня. Я могу ощутить его нерешительность.

— Что? — спрашиваю я.

— Почему ты не помогла Грэйди? Он был в намного худшей форме, чем Крис.

Я едва ли понимаю свои собственные способности. Трудно найти правильные слова, чтобы

объяснить ему.

— Есть правила, — говорю я.

Он продолжает поглядывать на меня, пока ведёт машину, ожидая от меня разъяснений.

— Правило номер один, не трахайся со смертью.

Лукас выпучил глаза, на сей раз, смотря на меня слишком долго, и вырулил в последнюю минуту, чтобы остаться на дороге. Он выругался себе под нос и свернул на обочину, остановив грузовик у

парка.

— Нам нужно попасть на репетицию, — протестую я, многозначительно глянув на часы

приборной панели.

— Есть время, — Лукас поворачивается к мне лицом, — Что ты имеешь в виду под «не трахайся со

смертью»?

Мои ладони начинают потеть от его полного внимания. Я ёрзаю на месте.

— Я не исцеляю никого, кому предназначено умереть, потому что смерть неизбежна. Я не могу

попытаться полностью изменить это.

— Почему? Что произошло бы? Они умерли бы в любом случае?

— Нет. Я могу спасти их, но смерть найдет кого-то ещё близкого к ним, обычно члена семьи,

кровного родственника. Я видела, что это произошло с моей мамой, и затем моя бабушка тоже об

этом сказала. Той ночью я почувствовала, как Грэйди был близок к смерти. Я знала, что не могу

касаться его. Если я вернула бы его с края или что-там, смерть нашла вместо него кого-нибудь ещё.

Я не могу рисковать с этим.

Лукас медленно качает головой, и я не совсем уверена, о чём он думает.

— Ты говоришь, что смерть в любом случае перепрыгнула бы на другого?

— Знаю, что это звучит безумно, но это так и работает, — я тру влажные ладони о джинсы.

Он смещается в мою сторону.

— Ты должна побольше разузнать об этом, Рэй. Ты должна узнать, откуда это исходит, так что ты

сможешь понять, почему оно работает так. Это не может быть только проклятьем. Должно же быть

на это какое-нибудь объяснение, какая-то высшая цель.

Я смотрю вниз на руки и качаю головой.

— Ты, правда, думаешь, что моя бабушка предназначена для высшей цели?

Он мягко тянет меня за руку, заставляя меня посмотреть на него.

— Люди все время злоупотребляют силой. Это не значит, что сама сила зло, а ее владелец.

Я улыбаюсь ему, такому умному и рассудительному, несмотря на всё, что сказала ему.

— Это не имеет значения, — говорю я. — Больше нет иного способа узнать. Мама ушла, и я не

планирую говорить с бабушкой снова.

Я замечаю, как он изучает меня взглядом.

— Но Кайл может знать хоть что-то, и всегда есть твой отец. Мы можем попытаться узнать о нём

больше

Я сразу же чувствую неприязнь от этой идеи и качаю головой.

— Разве ты не хочешь знать больше? — спрашивает он.

— Я не хочу ворошить этот муравейник. Моя мать предупреждала меня держаться подальше от

всего этого по одной причине, — я чувствую, как слезы разочарования горят за глазами, и

пресекаю их. Я, правда, не хочу реветь перед ним снова.

— Уверен, что она пыталась защитить тебя, но всё же оставила тебя в темноте. Там ты и хочешь

оставаться? — его голос такой спокойный, в то время как моё давление в крови взлетает, и я не

могу отделаться от ощущения раздражения.

Я отворачиваюсь к окну, чтобы смотреть в ночь. Он выражает словами все крошечные, шепчущие

мысли, которые уже находятся в моей голове. Не трудно проигнорировать все, чего не знаю о

своих способностях.

Я делаю так всегда. Труднее игнорировать тот факт, что я практически ничего не знаю о своем

отце.

Моя бабушка противоречит тому, что моя мама рассказала мне и солгала о многих вещах. Кто

знает, где правда? Существует возможность, что мой отец жив, что у него есть такие же

способности и, возможно, кое-какие ответы тоже.

— Рэй, извини, — мягко говорит он. — Я просто пытаюсь помочь.

— Я знаю.

— Ты так и не ответила на мой первый вопрос, — сказал Лукас. — На что похоже, когда ты кого-

то исцеляешь?

Я поворачиваюсь к нему и глубоко вздыхаю, поскольку в голове всплывают, в основном,

неадекватные слова.

— Это невероятное ощущение. Похоже на острые ощущения от поездки на американских горках и

умиротворённое спокойствие теплого бриза, что вместе переплетаются в единое ощущение. Оно

начинается с низкой вибрации, наполняющей меня, и затем уже вытекает из меня, и я чувствую, что знаю обо всём. Потом оно изменяется во вспышку света, как взорвавшийся фейерверк,

покалывающий все нервные окончания, и всё это внутри меня, — я качаю головой, чувствуя себя

глупой,— Так трудно описать.

— Похоже на оргазм, — заявляет Лукас.

Мои глаза расширяются.

— Я думаю, что понимаю, о чём ты говоришь, — продолжает он, — Чувствую то же самое, когда

ты делаешь так, просто от того, как описываешь. Это удивительно. Я полностью связан с тобой, словно мы делимся чем-то интимным, когда на самом деле не близки. Как может что-то, что ты

вынужден делать, ощущаться так невероятно, делая это, проклятием?

Я откашливаюсь.

— Не знаю, — я могу чувствовать, как он изучает меня.

— У тебя же был оргазм, да?

Я резко прыскаю неловким смехом и чувствую, что мои щеки загораются. Не могу поверить, что

он просто спросил об этом.

— У тебя ещё не был. У тебя? — его голос тих и полон недоверия, — Ты не девственница. Ты же

не девственница, Рэй?

Это уж слишком.

— Не твоё дело. Мы можем уже двигаться? Мы опоздаем на репетицию.

— Хахх, ты девственница, — решает он.

Я поворачиваю своё свекольно-красное лицо к нему и вижу, что он не смеется надо мной или даже

лыбится. Он просто смотрит в лобовое стекло и качает головой, словно ему слишком тяжело

понять меня. Не знаю, почему я так смущена. Я не единственная семнадцатилетняя девственница в

мире.

— И что, если я такая, — заявляю я, защищаясь, — это такое уж грандиозное событие или что-то

ещё?

Он обращает на меня свой яркий пристальный взгляд, и в нём я вижу только нежность и ласку.

— Да, вроде как грандиозное событие. Но не по тем причинам, что ты думаешь, — затем он снова

вернул грузовик на дорогу и возобновил поездку, ничего не говоря по теме. Я осталась в

оцепенении, уставившись на его профиль.

— Должно быть оно, — Лукас паркуется позади ряда автомобилей.

Если бы я уже не была на чеку, прежде чем мы приехали, то наш разговор по пути сюда

подействовал бы на меня.

— Мы должны появиться до него, прежде чем он найдёт меня, в случае, если он попытается

свалить, — говорю я, пытаясь сосредоточиться на задаче.

— Может, ты подождёшь в машине, — предлагает он.

— Чего? — я разинула рот. — Я ценю, что ты пришёл со мной, но это ничего не имеет к тебе.

Так почему я должна ждать в машине?

Выражение его лица окаменело.

— Блин, не знаю. Что в случае, если он опасен или что-то ещё?

Я уже собралась кинуть саркастичное замечание ему в ответ, когда сознательно остановила себя.

Больше не хочу с ним спорить.

— Спасибо, что беспокоишься, но я не буду ждать в машине.

— Всё время держись рядом со мной, пока мы будем там, — указывает он, выйдя из грузовика, не дождавшись моего ответа. Вместо внезапного офигевания, я сохраняю спокойствие, понимая, что его внезапная грубость – ростки беспокойства даже при том, что я не ценю то, с каким тоном

он разговаривает со мной.

Не знаю, как соседи могут выдерживать шум. Даже через два дома могу услышать вибрирующий

бас и звук голосов, поднимающихся до шума. Пока мы подходим ближе, я замечаю на газоне

людей вперемешку. Все дома на этой улице - подобны маленьким одноуровневым коробкам

вагонетки, сгруппированные близко друг к другу. Лукас тянется, чтобы взять мою руку, когда мы

уже около двери. Никто здесь не замечает или заботится о нашей внешности. Это больше походит

на вечеринку, чем репетицию. Парадная дверь не заперта, и Лукас шагает внутрь, крепко держа

меня за руку.

В меня сразу же ударяет сигаретный дым, заполняющий горячим, тяжелым воздухом дом. Плавая в

нём, орава людей собралась в небольшой гостиной. Пол вибрирует под моими ногами от музыки, которая играет группа. Я знаю, что они близко, но не вижу их признаков.

Лукас медленно пробирается сквозь толпу. Я замечаю, что несколько знакомых лиц из школы

входят и удивляются при виде нас.

— Эй, мужик, — незнакомый парень хлопает Лукаса по плечу, встречая нас.

Наконец-то над головами толпы я замечаю Чада. Похоже, группа играет на открытом крыльце за

домом. Лукас останавливается и склоняется к моему уху, — Я собираюсь подвести нас поближе.

Держись за мной.

Я киваю ему, чувствуя его теплое дыхание на моем ухе, когда он потянул меня вперед.

Меня ударяют и толкают, но в итоге мы достигаем передней части толпы. Я остаюсь скрытой за

спиной Лукаса, когда мои глаза находят Роба Джарвиса, играющего громко, но не громче, чем в

клубе. Я могу действительно изучить Джарвиса. Его длинные, жилистые волосы собраны в низкий

"конский хвостик" и его футболка без рукавов открывает вид на трайбл-тату, соединяющаяся на его

худом бицепсе. Жилистое, долговязое тело. Я знаю, что это было его, когда возвращалась домой. Я

хотела позвонить Аполлону и спросить у него, о чём он говорил с Джарвисом. Но не позвонила

Аполлону, потому что ему это не понравилось бы. К тому же, него были новые телефоны с

разными номерами каждую неделю.

— Эй, это же новая девчонка, — рядом с собой я замечаю несколько девчонок с обеденного

стола Чада.

— Привет, — я нерешительно улыбаюсь им в ответ, подозревая их дружелюбие.

Они заглядывают мне за спину.

— Чад сказал, что ты приведёшь кое-каких подруг. Где они? — одна из девочек вопит мне.

— Они не смогли прийти. Вместо них я привела Лукаса.

Она осматривает Лукаса прежде, чем оценивающе взглянуть меня.

— Ты не похожа на лесбиянку, — она повысила голос, и часть её слюны вылетела в моем

направлении, едва не задев моё лицо.

Лукас передо мной прочистил горло. Великолепно. Он определенно слышал это.

Девочка вернулась к группе, закончив свой сет, и толпа одобряюще взревела.

— Давай, — Лукас, не тратя время, ведёт нас через оставшихся людей у лестницы и располагает

нас прямо перед Джарвисом, который склонился, чтобы отключить свой бас. Я замечаю его новый

и совершенный инструмент, по сравнению с потрепанным у Чада и других. Когда он встаёт,

Джарвис небрежно взглянул на меня, и затем снова взглянул в моё лицо прежде, чем стереть свой

очевидный шок.

— Мы бы хотели поговорить с тобой, — говорит Лукас. Он и Джарвис одного роста, и Лукас

шагает вперёд, когда Джарвис делает шаг назад.

— Я могу подписать автограф, когда что-нибудь сломаю, — бормочет Джарвис, концентрируясь

на наматывании провода и перемещения оборудования.

Улыбающийся Чад появляется рядом со мной.

— Где твои друзья? — в его руке пиво, и налитые кровью глаза говорят мне, что это не его

первое.

Я смотрю на Джарвиса, который, кажется, единственный член группы, кто так обеспокоен своим

прибранным инструментом.

— Они не смогли прийти. Лукас пошёл со мной.

Чад смотрит мне за спину.

— Берегись, — предупреждает он. — Он с характером. Ты сказала ему, что предпочитаешь

девочек?

Я решаю подыграть.

— Нет. Думаешь, я должна?

Он кивает.

— Определенно. Он должен сбить ориентир, — затем высокая блондинка заманивает Чада со

спины, обнимая его руками.

— Эй, детка, — пропел он ей.

Она засовывает язык ему в ухо.

— Давай пойдём, поищем спальню.

На этом обо мне забывают. Чад отворачивается и уводит её.

Лукас становится злым, стоя со скрещенными руками на страже Джарвису.

— Если это отнимет какое-то время, то мы можем говорить здесь, — говорит он излишне

громким тоном.

Джарвис выпрямляется и преувеличенно вздыхает.

— Прекрасно. Давайте выйдем на улицу.

Он разворачивается и движется к задней части крыльца. Лукас идёт прямо за ним, пока Джарвис

проталкивается к двери и исчезает в темноте.

Я боюсь, что он попытаться сбежать, но когда выбираюсь наружу, то вижу, что он спокойно стоит

на газоне, наблюдая за нашим приближением. Мы останавливаемся перед ним, и Лукас

поворачивается ко мне в ожидании, что я что-нибудь скажу.

Я не мешкаю. Я хотела поговорить с ним слишком давно.

— Ты знаешь, кто я? — спрашиваю я.

Его глаза проходятся по моему телу.

— А должен? — отвечает он, похотливо ухмыльнувшись.

Я могу ощутить, как Лукас напрягается рядом со мной, и решаю перейти к сути дела.

— Слушай, я видела тебя в Сан-Диего ещё, когда жила там со своей мамой. Видела, как однажды

ты разговаривал с Аполлоном перед нашим домом. Также знаю, что ты работаешь уборщиком в

доме престарелых, где живет моя бабушка. Нет иного варианта, что всё это совпадение. Не хочу

втягивать тебя в проблемы или что-там ещё, но я действительно хочу знать, что ты делал в Сан-

Диего.

Джарвис метает взгляд между мной и Лукасом.

— Я не знаю, что за х***ю ты несёшь. Чувак, твоя подружка не дружит со своей флягой.

Лукас встаёт с ним лицом к лицу.

— Мы знаем, что ты был там. Мы просто хотим знать зачем. Так что хватит пороть чушь.

Джарвис хмурится и отталкивает его руки на его груди. Лукас щурит глаза на Джарвиса, и

напряженность мгновенно сгущается.

Прежде чем Лукас сможет последовать за ним, я втискиваюсь между ними. —

Пожалуйста, не мог бы ты сказать мне, что кто-то из моей семьи послал найти меня и мою мать? Я

ничего никому не скажу. Обещаю. Мне просто нужно знать.

Он снова оглядывает меня.

— Я не наплёл тебе дерьмо. Вся твоя семейка сумасшедшая. Твоя бабка, твоя мамаша, и из того, что вижу, ты тоже не далека.

Моя кровь похолодела.

— Моя мать? Что ты знаешь о моей матери?

— Я покончил с твоей семьёй. Теперь ты должна отвалить от меня, — он хмурится и пытается

обойти нас. Лукас встаёт перед ним, и Джарвис соединяет свой кулак с его челюстью. Я ахнула, когда голова Лукаса откинулась назад. Но он быстро оправляется от этого, и с рыком толкает

Джарвиса, шмякнув его на траву, и колотит по лицу. Люди проносятся мимо меня и начинают

оттягивать Лукаса. Как только бьющегося Лукаса дернули вверх, Джарвис встает на ноги и

спотыкается. Он безумно отхаркивается, пока стоит и вытирает кровь со рта тыльной стороной

руки. Лукас кажется в порядке, но лицо Джарвиса – кровавое месиво.

Джарвис резко разворачивается и несётся в следующий двор.

— Подожди! — воплю я. Мне нужно узнать, как он связан с семьей и моей мамой. Я начинаю

преследовать его, когда Лукас хватает меня за руку. Я изо всех сил пытаюсь вырваться, наблюдая, как исчезает Джарвис, — Отпусти меня!

— Нет смысла. Он не собирается ничего говорить.

— Но он что-то знает. В любом случае он связан с моей семьей.

Лукас другой рукой хватает меня за талию, пытаясь развернуть меня.

— Слушай меня. Мы должны поговорить.

Я злобно разворачиваюсь, но резко останавливаюсь, когда вижу, что его нижняя губа и правая

сторона лица начинают отекать. Борьба вытекает из меня, и я вздрагиваю при виде его, — Он

нанёс довольно хороший удар.

— И я вернул должок. Давай, Рэй. Давай уйдём.

Я киваю и позволяю ему вести меня мимо любопытных людей, все ещё слоняющихся по близости

и оглядывающихся по сторонам, что же была за драка. Мы обходим дом, чтобы добраться до

главной дороги, где припаркован грузовик Лукаса.

Мой адреналин до сих пор скачет, и мы двигаемся быстро. — Что, если он

расскажет тому, кто его нанял, что я пришла поговорить с ним? — спрашиваю я, затаив дыхание.

Машины до сих пор заполняют дорогу, но уже меньше. Я слышу лишь собачий лай вдалеке, пока

мы идём к грузовику.

Лукас кладет руки мне на плечи и разворачивает к себе.

— Ты задаешь неправильный вопрос. Ты должна спрашивать, почему Джарвис был таким

оборонительным и решил держать рот на замке. Если его послали только лишь за тем, чтобы найти

тебя или получить информацию, то почему он отреагировал на нас таким образом?

Мои мышцы напряглись, когда я начала понимать его точку зрения. Но не хочу, чтобы мои мысли

текли туда. Они слишком ужасны, чтобы рассматривать их. Я сразу же покачала головой.

Мой отказ не останавливает его.

— Просто подумай об этом. И не делай сумасшедших выводов из этого.

Я отступаю на шаг, но он остается со мной. Я продолжаю двигаться, пока моя спина не

прижимается к грузовику. Его руки спустились к моим рукам, и я смотрю в его голубые глаза. Они

мертвы, серьёзны и полны решимости относительно меня.

— Думаешь, он убил мою мать, — шепчу я.

Он не отвечает. Мы знаем, что это он и имел в виду.

— Но зачем? — спрашиваю я. — Зачем он сделал это? Зачем кто-то в этом городе хотел её

смерти? Она ушла из их жизней почти на двадцать лет.

— И к чему привёл результат после её смерти? — спрашивает он.

Я часто моргаю и чувствую, что слезы скатываются по щекам.

— Он привёл меня сюда, — отвечаю я неохотно.

Как только слова слетают с моих губ, внутри я кричу «это просто не возможно».

— Кайл не мог сделать этого. Он не мог убить нашу мать. Чтобы просто привести меня сюда? Это

не имеет никакого смысла.

Лукас поднимает руку и стирает большим пальцем слезинку с моей щеки.

— Может, это и не Кайл. Может, это твоя бабушка. Может, у неё был момент ясности, и она

заварила эту кашу.

— Нет. Она даже не знала, что я существую.

— Что на счёт Алека?

Я тоже её сразу отбрасываю.

— И какая же у него была причина? Он так долго не получал свой развод, и не мог придумать

никакой иной причины, чтобы она ушла или не хотел меня здесь видеть.

Видение, как я вхожу в нашу кухню и нахожу свою мать, как её голова окружена её же

собственной кровью, и всё что я могу видеть, как мы спорим о ее убийце. Эту сцену я

пересматривала много раз, во сне и наяву, только вот сейчас мое тело начинает дрожать,

представив Джарвиса там, с поднятыми руками, наготове нанести смертельный удар.

— Я не знал, что ты нашла её, — говорит Лукас, его голос полный эмоций, и я понимаю что, должно быть, по крайней мере, сказала это вслух, потому что он притянул меня к себе.

— Я пыталась вернуть её, — я прижимаюсь и сжимаю его пуловер в руках, в необходимости

держаться за что-то, — После всего, о чём она предупреждала меня, я всё равно положила на неё

руку и попробовала. Но её кожа уже была холодной. Я сильно опоздала.

Его пальцы пробегают вверх и вниз по моей спине, медленно рисуя успокаивающие узоры.

— Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Я уткнулась в него. Я думала, что была в порядке, но понятия не имела, как сильно нуждалась в

этом успокоении. Я останусь на этом пути, поближе к нему, и позволю себе почувствовать своё

горе, зная, что я нахожусь в безопасном месте. Всю свою жизнь я никогда не чувствовала себя в

такой же безопасности, как сейчас, когда я с ним. Ничего страшного в том, чтобы дать себе

немного развалиться, потому что если у меня есть Лукас, то я буду в состоянии снова собрать себя, когда буду готова. Его тепло просачивается в меня, и я расслабляюсь в его руках. Не уверена, сколько времени он держит меня так, но мой тихий плач, наконец-таки, прекращается. Но он не

отпускает меня. Он продолжает держать меня, пока мое горе начинает изменяться во что-то еще.

Мне хорошо понятны его твердые мускулы, прижимающиеся к моей груди и животу. Его губы

около моего уха, и я знаю, что мне нужно всего лишь повернуть голову, чтобы получить поцелуй, к

которому меня так манит. Но я не могу использовать этот момент. Не могу позволить своим

эмоциям распутать меня и ввести его в заблуждение, когда я знаю, что не готова снова обмануть

его. Я с сожалением отступаю и пытаюсь думать разумно о том, что произошло здесь сегодня

вечером.

— Роб Джарвис может быть ее убийцей, но ничего не могу с этим поделать. Я не могу пойти в

полицию лишь с моим подозрением, не так ли? — спрашиваю я, отпустив его футболку, и смотрю

на него.

Он качает головой, соглашаясь со мной.

— Не думаю, что хочу, чтобы ты возвращалась в дом Кайла, — говорит он.

— А какой выбор у меня есть? Куда я ещё пойду?

У него нет ответа. Он не предлагает свой дом, и мы знаем почему.

— Кайл не причинит мне боли, — рассуждаю я. — В общем, я просто знаю это. Я чувствую, что

мы тут что-то упускаем. Чтобы понять что, мне нужно вернуться и делать вид, что всё нормально.

Он разочарованно вздыхает и запускает руки в свои волосы.

— Есть проблемка в твоём плане. Джарвис скажет им, что мы только что повздорили с ним, и они

начнут волноваться о том, что он мог нам сказать.

— Он сказал, что покончил с моей семьёй. Не думаю, что сейчас он побежит к ним.

Лукас смотрит на меня, словно он разорван на части.

— Слушай, если ты вернёшься, мне нужен способ удостовериться, что ты в порядке, — он

задумывается на мгновение, — Мы оставим наши телефоны. Мы оставим вызов включённым на

всю ночь, и если что-то произойдёт, я услышу.

Я ценю жест, но это, кажется, чутка экстремальным.

— Оставить наши телефоны на всю ночь?

Он кивает.

— Я должен знать, что ты в порядке, Рэй.

Затем он неожиданно придвигается, прижав меня к грузовику. Я глубоко вдохнула, когда его тело

впечаталось в меня. Он прислонился ко мне лбом. Я могу почувствовать его теплое дыхание на

моем лице. Я замираю, когда его губы едва касаются моей щеки. Он остается в таком положении, переполняя меня, окружая меня. Каждое место, где его тело соприкасается с моим, словно пылает.

Мое сердце начинает задавать ритм. Оно, похоже, как и всегда, в ожидании его следующего

движения, задаваясь вопросом: поцелует ли он меня, так нуждающуюся в нём. Наконец-таки он

действует, сначала нерешительно, будто ждет, чтобы увидеть, откажу ли я ему. Когда я этого не

делаю, внезапное давление его губ на моих ощущается так прекрасно, что из меня вырывается

негромкий стон. Он слышит его, и сейчас у него есть вся поддержка, в которой нуждается. Он

углубляет поцелуй, вселяя в него всю сдерживаемую потребность и желание, лаская языком. Я до

сих пор прижата к грузовику, моя спина трется о её твердую поверхность. Но я едва чувствую её.

Чувствую лишь, как Лукас сильно меня хочет, а под этим также чувствую тупую боль, его боль. Я

поднимаю руки вверх, обвивая его шею. Собираю свою энергию, позволяя ей построиться, перед

тем как отправить её к нему. Могу чувствовать момент, когда она достигает его. Он замирает, и я

знаю, что опухоль в его лице уже уменьшается.

— Рэй, — вдыхает он моё прозвище и целует меня снова, но на этот раз более жёстче, более

требовательно. Вес его тело, прижавшееся к моему, сводит меня с ума. Ноющая потребность

глубоко во мне нарастает. Его рука отпускает мою бок, и он хватает меня за бедро, потянув ногу

вверх, и забрасывает на себя. Когда он прижимает бедра к моим, я сжимаю его волосы в кулаках и

задыхаюсь от удовольствия, что накатывает на меня. Теперь его теплые пальцы под моим свитером

скользят по обнажённой коже, и вдруг этого становится просто не достаточно. Я хочу его руки на

мне повсюду. Всё моё тело ноет по нему.

— Снимите уже номер! — кто-то проорал. Потом я слышу, как взрыв смеха проходит мимо нас.

Мы оба слышим это, но на это уходит минуту, чтобы дошло до нас. Мы стоим посреди улицы, и

Лукас почти стянул мой свитер мне на плечи, а я бесстыдно продолжаю целовать его.

В итоге у него появляется дух, чтобы притормозить нас. Он отстраняется подальше от меня,

осторожно опуская мою ногу, и натягивает свитер на место. Моё тяжелое дыхание отдаётся в ушах, и я вижу, как вздымается его грудь, пока он подчиняет себя контролю. Мои глаза медленно

фокусируются на нём. Спокойный и холодный Лукас выглядит таким разбитым, как я и чувствую.

Его рука тянется вверх, чтобы исследовать свою теперь уже отлично излеченную щеку и губу.

— Спасибо, — говорит он с улыбкой неверия, все еще привыкая к тому, что я могу делать.

— Мне в удовольствие, — я усмехаюсь в ответ, удивляясь, что могу управлять смехом после

всего, что произошло сегодня вечером.

— Мне тоже. Поцелуй что надо, — говорит он хитро, пробегая пальцами по губам. Но потом его

глаза фокусируются и заостряются на мне. Он вздыхает, прежде чем сказать, — Слушай, я должен

знать, что мы думаем об одном и том же. Я не хочу завтра увидеть тебя в школе и вернуться к

старому. Я больше не борюсь. А ты?

В его голосе слышится возражение, словно он бросает мне вызов, чтобы отрицать то, что между

нами. Но я тоже не могу вообразить с ним борьбу, не после того, что только что произошло. Так не

честно, потому что он уже завоевал мое доверие снова. Сейчас меня сдерживает страх. Но я не

хочу больше сдаваться страху.

— Нет, — я качаю головой, все еще чувствуя себя перегретой.

— Чудненько, — кивает он, и на его лице читается облегчение.

Затем я вспомнила, как он подошёл ко мне в школе и по собственнически обнял меня в день после

нашего урока вождения. Вспомнила то нежелательное внимание, что он принёс мне, а потом

сочувствие от Гвен, когда это так быстро закончилось. Я, правда, предпочла бы не иметь дело с

какой-либо реакцией снова.

— Но положа руку на сердце, Лукас, я не хочу драму, что принесут нам публичные

проявления любви. В любом случае, я в этом «не очень». В общем, мы можем просто играть

крутых, когда в школе, — предлагаю я.

От моей просьбы Лукас не выглядит довольным. Но потом ухмыляется.

— Это также может стать помехой твоему лесбийскому образу жизни. Не хочешь кое-что

объяснить?

Я вздыхаю, все еще чувствуя себя плохо из-за лжи.

— Я хотела, чтобы Чад прекратил спрашивать меня, но не хотела ранить его чувства. Поэтому

сказала ему, что я лесбиянка.

Он пытается не ржать, но выскакивает хохот.

— И он поверил тебе?

Я киваю, не в силах помешать своей улыбке растянуться.

— О Софи, — начинает он, проведя рукой по щеке вниз, в то время как его хорошее настроение

испаряется.

— Она думает, что я веду её на бал.

— Я знаю.

Сначала он кажется удивленным, но потом просто кивает. Он, наверное, думает, что я услышала об

этом через школьное сарафанное радио.

— Я собираюсь сказать ей, что не смогу идти с ней. Я хочу пойти с тобой, если ты позволишь

мне.

Вот об этом я думала, когда хотела пойти на выпускной бал с Лукасом. Но принять этот вариант

неверный шаг. Я потратила большую часть своей жизни с женщиной, которая была неспособна

довести что-нибудь до конца. В стремлении не быть как она, я патологически полна решимости

блюсти свои обязательства. Мне нужно знать, что Лукас - тот, кто верит в тоже самое. Кроме того, сегодня днем я подслушала, как Софи говорила с группой девчонок, как она с нетерпением ждёт

свой выпускной вечер с первого дня. Как я хочу нарядиться во что-нибудь и провести

романтический вечер с Лукасом, но выпускной сам по себе для меня не имеет реального значения.

Если бы я не переехала сюда, то уверена, что Лукас и Софи пошли бы на выпускной вместе. А

также вполне уверенна, что Хейли пустила слушок про Чада. Если Лукас откажет ей, то это будет

реальный абзац, а я не хочу быть причиной его появления.

Я готовлюсь к его реакции.

— Ты сказал ей, что пойдете. Я думаю, что ты должен идти с ней, как и запланировано.

Он не разочаровывает меня своим недоверчивым выражением.

— Ты хочешь, чтобы я пошел с Софи?

— Нет, конечно, нет. Но переобуваться не правильно.

Он разочарованно выдыхает.

— Я всегда хотел пойти с тобой. Я собирался спросить тебя, но всё ещё пытался заставить тебя

простить меня. Потом Софи сказала мне, что ты пойдёшь с Чадом, и я взбесился. Именно тогда я

сказал, что пойду с ней. Это не было каким-то там романтическим предложением.

— Я не собиралась с Чадом.

Его лицо наполняется сожалением.

— Теперь я знаю. И Майлз и Гвен сказали мне.

Я же стою на своем.

— Но, тем не менее, ты сказал, что возьмёшь Софи. Так что ты обязан.

Он качает головой и смеется от недоумения.

— Боже, Рэй. Ты серьезно бескорыстна или до сих пор наказываешь меня?

Я скрестила руки на груди и потупила взгляд в тротуар. Удивлена, как от этого больно.

Чувствуется, словно он не знает меня вообще.

— Я не наказываю тебя, Лукас.

Он выругался под нос, прежде чем его руки притянули.

— Прости. Я знаю, что ты не наказываешь. Ты хороший человек. Ты лучшее, что когда-то было у

меня. И прямо сейчас это для меня немного неудачность.

Я понимаю его расстройство.

— Ты можешь уйти пораньше, и мы можем делать что-нибудь после, — предлагаю я.

— Значит, ты не собираешься идти?

Он утыкается носом мне в голову, и я могу почувствовать его теплое дыхание в волосах. Я

прижимаюсь к нему.

— Нет. Мне плевать на выпускной, — я замечаю, что автомобили на улице начинают рассеяться,

— Который час? — спрашиваю я.

Лукас выуживает свой телефон.

— Дерьмо. Почти десять, — на этом он усаживает меня в грузовик, и затем направляется на свою

сторону, чтобы мы выехали на дорогу.

— Мы начнём звонок, прежде чем ты войдёшь внутрь, — говорит он, пока мы легко едем по

тихим улицам, — Если Джарвис поговорил с Кайлом, то мы должны узнать об этом как можно

быстрее.

Я вздыхаю. Я надеялась, что он забыл об этом.

— Чтоб ты знал, я не потащу телефон с собой в ванную, — я наблюдаю за Лукасом, ожидая

усмешку, но он в серьёзном эмоциональном строю.

— Да, ты можешь. Просто включи «немой» режим, если ты стесняешься. Но не забудь включить

звук. Иначе ты найдёшь меня, стучащего в твоё окно посреди ночи.

Я пытаюсь не улыбнуться тому, как он серьёзно воспринимает это. Я знаю, что тоже должна, но

видимо не могу набраться страха по отношению к Кайлу.

Когда мы подъезжаем к дому я вижу, как горят несколько внешних огней, как всегда. Пока мы

сидели в грузовике, Лукас набрал мой номер, а я принимаю его, и он проводил меня до двери. Это

был ещё один вечерний вихрь с ним. Все время мы проводим вместе, кажется, экстремально в

некотором роде. Я задаюсь вопросом, можем ли мы быть такими противоречивыми и до сих пор

вместе. Я знаю одно … мы никогда не будем скучать.

— Доброй ночи, красавица, — говорит он прежде, чем склониться, чтобы поцеловать меня. Я

ожидала целомудренный поцелуй, как и прошлый раз, в случае если у нас есть зрители. Но я

получила голодного, требующего Лукаса, уговаривающего меня открыть рот и погрузиться языком

в мой рот. Мне требуется секунда, чтобы нагнать его, но когда у меня получается, я нетерпеливо

удовлетворяю его потребности, как и мои собственные. Когда он резко отстраняется, он оставляет

меня ошеломленной и дрожащей.

Спустя мгновение он поднимает брови и одаривает меня весёлой улыбочкой. Я понимаю, что

просто стою тут, уставившись на него, вместо того, чтобы зайти внутрь. — Поговорю с тобой

позже, — пробормотала я, чувствуя, как по моим щекам растекается тепло, поэтому я

отворачиваюсь, чтобы войти. Затем, не в силах остановить себя, оборачиваюсь через плечо и

смотрю, как он уходит, любуясь его длинными ногами, уверенно шагающими, и как его джинсы

облегают его узкие бёдра. Он почти может заставить меня забыть суматоху, которая привела меня

здесь и до сих пор окружает меня.

Дома тихо, и, кажется, что все спят. Я выключаю свет, и собираюсь спуститься вниз, как слышу

Хлою.

— Ты пахнешь сигаретами, — она в халате стоит на ступеньке выше меня.

— Я не курила.

Она косо смотрит на меня. Она не верит мне.

— Я хотела сказать тебе, что Алек и Линда приедут на барбекю в воскресенье. Мы хотим, чтобы

ты присоединились к нам. У нет других планов, так ведь?

Я качаю головой.

— Отлично. Будет только семья. Никаких других гостей, — она наблюдает за мной, ожидая

моего соглашения.

— Чудненько, — отвечаю я, зная, что она сказала мне не приглашать Лукаса.

Хлоя говорит доброй ночи, и я исчезаю вниз, понимая, что Лукас слышал наш разговор. Знаю, что

Хлоя точно не в восторге от того, что я здесь. Всегда чувствую это. Я иногда думаю, что ей порой

тяжело притворяться.

— Не белая и пушистая леди, не так ли? — телефонный голос Лукаса поражает меня.

— Она в порядке, — отвечаю я мягко, — Ты уже дома?

— Только что зашёл.

Я слышу шарканье и какие-то помехи на другом конце.

— Я сейчас поставлю тебя на «немой» режим; вернусь через пару минут, — я воспользовалась

ванной. Потом переоделась и почистила зубы. У меня есть ожидающая меня куча домашней

работы, но я так устала, чтобы заняться ей сегодня вечером. Я кладу телефон на тумбочку и

ставлю на зарядку, чтобы батарейка не разрядится. Как только выключаю свет и ложусь в постель, я включаю звук на телефоне, — Ты тут? — спрашиваю я.

— Туточки. Всё хорошо? — спрашивает его низкий голос в темноте.

— До сих пор. Так хорошо. Я могу задать тебе вопрос?

— Ты только что задала.

Я улыбаюсь в темноте.

— Умник.

— Это был твой вопрос? Потому что он больше походит на утверждение.

Я хихикаю.

— Да, констатирую очевидное, — его тихий смех раздаётся в телефоне, — А сейчас вот вопрос.

Ты сказал, что не знал, что я нашла свою мать. Так, что ты знаешь? Что же сказала Хлоя, когда она

пришла в дом Майлза в тот день?

— Давай-ка посмотрим, — начинает он, — Она сказала, что самая красивая девушка, которую я

когда-либо видел, собирается переехать сюда и надрать мне задницу.

Я тихо хихикаю. Мне нравится эта его игривая сторона.

— Верно. Почему бы тебе не попробовать снова? На этот раз не забудь использовать свой фильтр

для фигни.

— Эй, я констатирую очевидное.

Приятная теплота растекается по мне. Я собираюсь сказать ему, что это идёт в обоих

направлениях. Но затем я кое-чего недопонимаю.

— Ты избегаешь вопроса? — спрашиваю я, — Что же она рассказала? Это было ужасно?

Я слышу шелест.

— Это было до того, как она встретила тебя. Уверен, что она, — он делает паузу, — ты же

знаешь, теперь видит вещи по-другому.

Я сажусь в кровати.

— После этого заявления ты обязан сказать мне, что она наговорила.

На другом конце тишина.

— Лукас, пожалуйста.

— Ладно. Но она знала только то, что ты моталась по приёмным семьям, что твоя мама была

алкоголичкой и наркоманкой, и что твоя жизнь была довольно нестабильна. Она боялась, что ты

была каким-то испорченным ребенком, который плохо повлияет на Пенелопу. Но очевидно же, что

ты не относишься к тем вещам. У неё нет ничего, о чём стоит волноваться.

Я кусаю губу, но не удивительно, что она предположила обо мне такое.

— Я думаю, что это довольно-таки чертовски впечатляет, — говорит он.

— Что?

— Что ты не тот человек, которого ожидала Хлоя. Что ты так уравновешенная, несмотря на то, как

ты выросла.

Я смеюсь.

— Не скажу, что я уравновешенная.

— Ну, ты же не преступница, которой могла бы быть. Ну знаешь, кроме радости кататься на

краденной тачке, — подразнивает он.

Я тихо смеюсь. Дразнящий и флиртующий голос Лукаса течёт по мне, и мое раздражение к Хлое

не пускает корни слишком глубоко.

— Ты идёшь спать? — спрашивает он через некоторое время.

— Думаю, что могу попробовать. А ты?

— Тоже попытаюсь. Доброй ночи, Рэй.

— Доброй ночи, Лукас, — когда слова слетают с моих губ, я начинаю задаваться вопросом, в

чем же он спит.

Я представляю облегающие боксеры. Так как никогда не видела его без футболки, но чувствовала

жёсткие линии и черты его груди и живота, я восполняю пробелы вполне приятными. Я

переворачиваюсь и приглушаю стон.

Как я могу как-то заставить себя заснуть, когда есть такое чувство, что он находится прямо здесь, в

спальне со мной?

Почти час спустя я все еще беспокойно ворочаюсь под одеялом.

— Рэй? — прошептал Лукас.

— Да?

— Не спишь?

— Нет.

На другом конце раздалась тишина. Затем он говорит:

— У меня есть идея, — я слышу шорох, и я предполагаю, что он встаёт с кровати. Потом слышу, как начинает играть спокойная музыка. Я узнаю мягкие звуки, доносящиеся из телефона.

— Я сделал лучше или хуже? — спрашивает он.

— Это - M83?

— Да. Это хорошо?

Я улыбаюсь в темноте.

— Приятно.

— Давай попытаемся немного поспать. — Ладненько, — я закрываю глаза и позволяю музыке

оттолкнуть подальше напряженность. Мягкая мелодия обволакивает меня, словно слабый ветерок.

Кажется, что у Лукаса тоже возникли проблемки со сном, и может из-за того, что он воспринимает

меня. Я едва могу переварить то, что чувствую, пока лежу здесь, слушая ту же самую музыку, что

и он, и знать, что он рядом, даже если он на самом деле не со мной. Вскоре я чувствую, что

проскальзываю в сон.

Глава 16

За завтраком Кайл спросил, хочу ли я сегодня ещё один урок вождения после работы. Хлоя

проснулась рано и сделала всем блинчики, что необычно для будничного дня, когда мы спешим

уехать.

Кайл даже задержал свой отъезд, чтобы перехватить несколько. В это утро всё прекрасно, даже

лучше, чем прекрасно, и я решила, что страхи Лукаса не оправдались.

Я предлагаю накрыть завтрак. Как только я закончила всё, выхожу на улицу и нахожу ждущего

Майлза.

С тех пор, как он поссорился с Эйприл, Майлз уезжал в школу, а я добиралась на своих двоих. У

меня сразу возникли подозрения, обнаружив его на тротуаре.

— Доброе утро, Калифорнийская девчонка, — поздоровался он.

Я повела бровью, глядя на него. Даже при том, что я кое-как заснула вчера вечером, четыре часа

дремоты не сработали на счастливое утреннее расположение.

— А ты сегодня весёлый, — прокомментировала я.

Он пожал плечами, улыбка до сих пор засела у него на губах, и он направился в сторону школы.

— Почему этим утром ты идёшь пешком? — спрашиваю я.

— Я всегда хожу.

— Не последние несколько дней, — указываю я, — Кое-кто попросил тебя пройтись со мной

сегодня?

Майлз взглянул на меня и сверкнул своими ямочками на щеках.

— Я рад, что вы двое снова вместе.

Я закатываю глаза. Это дело рук Лукаса. Я знаю, что Лукас не раскрыл бы мой секрет Майлзу или

рассказал бы ему о нашей стычке с Джарвисом, что заставляет меня задаться вопросом, что точно

он сказал ему.

— Почему он думает, что меня нужно сопровождать до школы? — спрашиваю я.

Майлз пожимает плечами.

— Он сказал мне, что вы, ребята, теперь в норме, но что он по-прежнему идёт на выпускной с

Софи. Сказал, что поговорил с тобой вчера вечером, и он хочет, чтобы я удостоверился, что ты в

порядке. Ну, знаешь, типа, как чувствуешь себя. Но не говори ему, что я сказал тебе.

Я решаю, что это правдоподобная история.

— Скажи ему, что я в норме.

Он любопытно поглядывает на меня.

— Ты серьёзно?

— Да. Я понимаю, в каком положении он находится. Скажи ему, что с этим всё прекрасно. Ты

идешь на выпускной?

Майлз усмехается.

— Не выглядит как вариант. Я предложил Эйприл, но она уже позвала какого-то там парня из

своей церкви.

— Ты мог бы позвать своего нового парня.

Его глаза расширяются.

— Да, и правда ведь.

— И как с этим обстоят дела? — спрашиваю я.

Его губы медленно поползли вверх.

Я рассмеялась.

— Вау. Так хорош, а?

Он кивает, выглядя смущенным.

— Да, так хорош.

Я тут же останавливаюсь и смотрю ему прямо в глаза.

— Я рада за тебя, — говорю ему.

— Да, я тоже. За тебя и Лукаса, — он нерешительно мнётся, — О том, что я сказал тебе, ну

знаешь, о том, что ты дурачила его. Извини. Я пересёк черту.

— Да, было такое, — но вполне не далеко от истины, я думаю, — Но всё окей.

Я пришла в шок, когда он быстро обнял меня и затем понесся по главному газону в школу.

После расставания с Майлзом, я вошла внутрь и подошла прямо к своему шкафчику. Перебираю

книги и тетради на утренние уроки, когда слышу, как знакомый голос говорит, — Хей.

Мои чувства мгновенно обострились, и рой бабочек закружил в животе. До сих пор не могу

поверить, что его близость творит со мной.

— Доброе утро, — я усмехаюсь, выпрямляясь и надеясь, что он услышал меня вчера, когда

сказала ему про никаких ПВП в школе. Я решаю, что он понял меня, потому что он не трогает

меня физически, когда я закрываю свой шкафчик и поворачиваюсь к нему. Хотя, если учесть, как

его глаза впиваются в меня, он мог бы так и ласкать меня. (Примич. ПВП/PDA — Публичное

Выражение Привязанности в виде поцелуев, объятий, ласк, засовывания рук в задние карманы

джинс и т.п.)

— Райли, — неуверенный голос зовёт меня по имени из-за моей спины, рассеивая чары глаз

Лукаса, направленные на меня.

Я разворачиваюсь, чтобы обнаружить себя на уровне глаз перед узкой мужской грудью. Когда

смотрю вверх, я вижу смутно знакомое лицо, с тревогой смотрящее на меня сверху вниз. Думаю, он из баскетбольной команды. Я вспомнила, что однажды видела его в униформе. Темная прядь

падает ему на лоб, и он рассеянно откидывает её назад, дёрнув шеей. Я знаю, что он со мной на

каком-то уроке, но не могу припомнить на каком.

— Привет, — говорю я.

Он наблюдает за мной пристально, поняв, что я не знаю, кто он. — Я - Аарон. У нас вместе

латынь.

— Ох, верно. Хэй, — рядом с собой я слышу, как Лукас хихикает.

— Ну, м, — он украдкой глядит в пол и затем снова поднял на меня взгляд, — Так как ты

рассталась с Чадом, мне интересно, если у тебя еще нет другого приглашения, то может ты хотела

бы пойти со мной на выпускной?

Я смотрю на него снизу вверх и слишком потрясена, чтобы сформулировать ответ.

Около меня напрягается Лукас и делает шаг вперед.

— Ты же видишь, что я стою здесь. Верно, Аарон?

От реакции Лукаса мне хочется, что бы пол разразился и проглотил меня.

Аарон, кажется, смутился вопросом.

— Да, — говорит он.

— А теперь глянь сюда, — прежде чем я осознаю, что он задумал, Лукас склоняется ко мне, взяв

моё лицо в руки, и целует меня в губы. Затем он освобождает меня и поворачивается к Аарону с

самодовольной ухмылкой.

Потрясенные глаза Аарона переходят с Лукаса на меня и снова на Лукаса. — Извини, чувак.

Я слышал, что ты вернулся к Софи.

— Ты не правильно расслышал, чувак.

Он пожал плечами.

— Думаю, я где-то ослышался.

Я наконец-таки обретаю дар речи.

— Спасибо, что спросил меня, Аарон. Это очень мило с твоей стороны, — он кивает и, кажется, чувствует себя неловко. Я наблюдаю, как он уходит, и чувствую себя ужасно. Я поворачиваюсь к

Лукасу, — ты не должен был ему такое показывать. Я не собиралась говорить ему «да».

Лукас раскидывает руки в стороны с недоверчивым взглядом на лице.

— Я стоял прямо здесь, а он приглашал тебя на выпускной, — его руки опустились, и он покачал

головой, — Так не пойдёт, Рэй. Бог знает, сколько ещё парней планируют позвать тебя. Люди

должны знать, что мы вместе.

— Другие парни не планируют приглашать меня, — усмехаюсь я.

— Как же, чёрт возьми, они не собираются. Но после сегодняшнего они будут знать, что ты не

доступна, — он протягивает мне руку, — Давай доберёмся до класса.

Я мешкаю, а он терпеливо наблюдает за мной. В итоге, я смягчаюсь и кладу свою руку в его. Я

волнуюсь, что это притворство «типа мы не вместе» доставит больше неприятностей, чем то, что

мы только что открыто показали. Лукас идет вдоль холла, ведя меня за собой. Сделав несколько

шагов, я думаю о том, что сказал Аарон.

— Что он имел в виду под Чад и я расстались? Откуда это взялось? Когда это Чад и я встречались?

Как так я упустила это?

Лукас усмехнулся мне.

— Думаю, что твоя лесбийская история не завоевала популярность.

— Думаю, нет. Лесбийский слушок потерпел крах.

Перед ланчем, Лукас сказал, что ему нужно зайти в офис. Когда я спросила его зачем, он лишь

уклончиво ответил, — Мне нужно кое о чём позаботиться, — Так что, в кафетерий я пошла с Гвен, как обычно.

— Теперь ты снова вернулась, но он всё ещё идет на выпускной с Софи? — спрашивает она, а её

глаза распахнулись от неверия.

— Он хотел отказать ей, но я сказала не делать этого, — мы находим наши обычные места. Лайза

и Тайлер уже тут.

— Зачем?

Я пожимаю плечами и открываю контейнер с ланчем.

— Это - правильный поступок.

— Это неудачный поступок. Ему не нужно слушать тебя. Он должен скинуть её зад и взять тебя,

— Гвен открывает содовую и делает глоток.

— Вы о чём? — спрашивает Тайлер.

— Лукас и Райли теперь вместе. Но Софи позвала Лукаса на выпускной перед этим

монументальным событием. Короче, он идет со своей бывшей вместо неё. Полная катастрофа.

— Отстой, — говорит Лайза, взглянув в направлении обычного стола Лукаса. Я тоже смотрю и

вижу не его, а впившуюся в меня взглядом в меня Софи. Я быстро возвращаю свое внимание к

моему ланчу.

— Помяни дьявола, — шепчет Гвен.

Лукас движется к нам с подносом и Майлз рядом с ним.

— Хай, — говорит он, кладя еду на стол, и садится со мной. Майлз сел на пустое место напротив

него.

Гвен поднимает брови на их появление за нашим столом.

— Проблемы в раю, мальчики?

— Ты позаботился о своих делах? — я спрашиваю Лукаса.

Он игнорирует мой вопрос.

— Я позаботился о твоём ухажёре, — заявляет он.

— Что? — Гвен и я спрашиваем в один голос.

— Это я, — объявляет Майлз.

Я поворачиваю голову в его сторону.

— Ты?

Он кивает и ухмыляется мне.

— Идеально, — ликует Гвен.

Лукас замечает, что я собираюсь протестовать.

— Ты не можешь пропустить выпускной, Рэй, — говорит он, — Так не правильно. Так мы оба

будем там, и я доберусь до танца с тобой.

— Я не танцую, — слабо отвечаю я, но не в силах отделаться от острого ощущения, зная, что

Лукас устроил это ради меня. Конечно, также он извлечёт из этого выгоду. Как только об этом

станет известно, ему не придётся волноваться о других парнях, умоляющих меня пойти с ними.

Он пожимает плечом.

— Я тоже не танцую, но уверен, что мы сможем выяснить, как это делается, — подмигивает он.

Затем я указываю на другую проблему.

— У меня нет платья, — вот это реальная проблема. На этой неделе я получу свою первую

зарплату, но я хотела её оставить, а не тратить на платье, которое никогда не одену снова.

— Мы пойдем по магазинам в эти выходные, — говорит Гвен с слишком уж избыточным

волнением.

Лукас тщательно изучает меня, пытаясь выяснить, о чём я думаю. Внезапно я чувствую, что он

хочет предложить заплатить за мое платье. Я отворачиваюсь, прежде чем он сможет сказать что-

нибудь.

— Ты уверен, что хочешь сделать это? — спрашиваю я Майлза.

— Я не поступил бы иначе. Вообще-то я отчасти бездельничал от ничего не деланья. И тут Лукас

подошел с этой идеей, и я сказал ему, что согласен. Это отличное решение.

— Любая девчонка, которую ты позовёшь, пойдет с тобой, — говорю я. Я заметила, что у него

есть избыток поклонниц женского пола даже при том, что он не обращает на них внимания.

Он пожал плечами.

— Но я никого не собирался звать.

Могу почувствовать своё разрушение. Теперь, когда это - реальный вариант, я хочу пойти. На

самом деле я немного взволнована.

Пока первая зарплата, здравствуй выпускной бал.

— Ладно, — говорю я, и Гвен визжит, притягивая меня в объятья.

Лукас ухмыляется мне, и я таю от того, как его глаза морщатся в уголках, когда его улыбка

настоящая, а не саркастичная.

— И когда же это случится снова? — спрашиваю я.

Гвен закатывает глаза.

— В следующие выходные, дура.

У меня глаза широко раскрылись.

— Что? Так скоро? Но они лишь развешали флаеры.

— Такую дату планировали весь год, и я вполне уверена, что не только флаеры дремлили

некоторое время, — отвечает она. Затем она и Лайза начали обсуждать прокат большего лимузина, чтобы Майлз и я могли поехать с ними, а Майлз предпочитает ездить, так что я соглашаюсь с ним.

Не хочу дальнейших расходов в течение вечера.

Остальная часть дня продолжается беспрецедентно для меня, но не для Лукаса. На химии я

услышала от Гвен, что Софи подошла к нему в холле и сказала что-то, что вынудило его взбеситься

на неё. Но из-за чего она не знает.

В конце дня Лукас появляется у моего шкафчика и бросает свои ключи мне в руку.

— Урок вождения и поездка до работы. Два в одном, — заявляет он, выглядя гордым за свою

идею. Так как мне и в правда нравится вести его грузовик, а это включает в себя быть с ним, то это

- предложение, от которого я не смею отказаться.

Я обожаю салон грузовика Лукаса. Именно из-за мягких ковшеобразных сидений, которые кажутся

так и обнимают тебя, когда сидишь в них. Витающий внутри чистый пряный аромат вынуждает

меня думать о другой ночи, когда он прижал меня к этому самому грузовику, и всё, что я могла

чувствовать и вдыхать, был Лукас.

— Кайл заберёт тебя после смены? — спрашивает он, заставив меня переключиться назад и

заострить своё внимание, так что я смогла дать заднюю на своём любимом авто с парковочного

места.

Я киваю.

Он ждет, пока я покидаю место и выезжаю на дорогу перед тем, как перейти к следующей теме.

— Думаю, нам следует снова оставить звонок включенным на ночь.

В ответ я качаю головой. Я перекручивала события прошлой ночи в своей голове весь день, и я не

соглашусь.

— Я действительно не думаю, что нахожусь в какой-либо опасности. Дома всё кажется довольно

нормальным. Я задалась вопросом, не слишком ли остро мы реагируем на счёт Джарвиса. Всё, что

мы узнали, что он обладает бойцовским характером. Я думаю, мы сделали поспешные выводы

прошлым вечером. Возможно, он был там, чтобы найти мою маму и меня, и это - все, что он

сделал. Моя мама не была ангелочком. О чём более вероятно подумала полиция в первую очередь.

У нее было грязное прошлое, и оно догнало её.

Лукас не отвечает. Он не сводит глаз с лобового стекла.

— Кроме того, — продолжаю я, преодолев поворот, который приводит меня в центр города,

— Я здесь лишь ещё на пару месяцев. Мне просто нужно получить высшее образование, и затем я

вернусь в Калифорнию. Ничто не изменится между сейчас и потом.

— Ты получила известия от UCLA? — спрашивает он. (Примич. UCLA — Калифорнийский

университет в Лос-Анджелесе).

— Нет. Но я там же подала заявления в каждую школу. В любом случае я вернусь туда. В июне мне

исполнится восемнадцать, а там я буду сама по себе, — Я знаю, что у меня было лишь короткое

время с Лукасом, прежде чем мы оба разъедимся, но сказать это вслух вынуждает сформироваться

комок в горле. Всю свою жизнь я потратила на отъезды, но этот раз будет отличаться. Я знаю, что

должна защищать себя. Должна кое-что не досказать и не дать Лукасу заполучить меня, что он и

делает, но усилия будут напрасными. Я не могу бороться за необъяснимую связь, что существует

между нами. Даже если бы я попыталась, то Лукас не поддержал бы её.

— Июня какого? — спрашивает он.

Уходит мгновение, чтобы переварить это.

— Двадцатого июня. А когда у тебя день рождения? — спрашиваю я, подъезжая к входу в Скруп.

— Двадцать второго января, а значит я старше и более мудрее, чем ты, — затем он отстёгивает

свой ремень безопасности и выходит. Несколько секунд спустя он у моей двери и открывает её.

Когда я выхожу и, вместо того, чтобы иди к Скрупу, я поворачиваюсь к Лукасу, обвивая его

руками, и притягиваю поближе к себе. Сначала он стоит неподвижно, удивленный моим жестом.

Но он быстро приспосабливается, так как его руки обнимают меня, и прижимает к себе поплотнее.

Я думаю о том, как он принял меры, чтобы я пошла на своё первое свидание, и как он взял на себя

удар Джарвиса ради меня. Потом он остался со мной на связи на всю ночь, потому что волновался

обо мне. Он сделал все это, несмотря на то, что моя бабушка сделала с его мамой, и на все

проблемы, но он идёт домой к ней. Не знаю, что я такого сделала, чтобы заслужить его

присутствие в моей жизни. Я знаю, что не хочу покидать его. Но это, вероятно, произойдет. Мы

оставим друг друга, потому что так устроена жизнь. Я чувствую, что мои глаза начинают колоть, и

глубоко вздыхаю, пытаясь управлять слезами, прежде чем они прольются.

— Эй, за что это? — мягко спрашивает он около моего уха.

— Ничего, — говорю я, — За всё, — шепчу я мгновение спустя. Затем я отпускаю его и пячусь

назад, надеясь, что мои блестящие глаза не выдают меня.

Его синий пристальный взгляд ищет мой, пытаясь выяснить, о чём я думаю.

— Я слышала, что сегодня ты повздорил с Софи, — бросаю я ему, надеясь, что комментарий

отвлечёт поток его эмоций, который до сих пор накатывает на меня.

И это срабатывает. Теплота в его глазах значительно холодеет.

— Что произошло? — спрашиваю я.

— Ничего, — он провел рукой по волосам.

— Ты не скажешь мне?

— Это не стоит повторять, — теперь уже его руки в карманах.

— Она что-то сказала обо мне, — заявляю я. Когда его лицо меняется на нейтральную маску,

которую нахожу неприятной, я знаю, что права, но решаю не давить на него. Если всё было так уж

плохо, то не думаю, что хочу знать. Я могу заново переосмыслить свою бескомпромиссную

политику для почитания обязательств.

— Позвони мне вечером. Прежде чем ты уснёшь, — он оставляет легкий поцелуй на моих губах.

— Я позвоню тебе, но не на всю ночь. Мне нужно спать, — я не могу снова быть виртуально с

ним в комнате на всю ночь.

— Почему ты не уснула бы? — он спрашивает с лукавой улыбочкой.

Я скрещиваю руки и косо смотрю на него.

— Я подумаю об этом, — он пожимает плечами перед тем, как вернуться в грузовик, позволив

мне не спорить с ним на счёт этого.

Зайдя внутрь, я нахожу свою зарплату в подсобке в конверте с моим именем на нем. Я аккуратно

сложила его и засунула в карман, задумавшись, сколько стоит среднестатистическое выпускное

платье.

Первые два часа довольно тихие. Я работала с девочкой по имени Сара, которая ходит в старшую

школу в городе поблизости. Она продолжала предупреждать меня, что ночи пятницы

сумасшедшие, но я не понимала по-настоящему, что она имела в виду, пока не наступили семь

часов вечера. Затем, откуда ни возьмись, место внезапно осадил народ и спустя полчаса, очередь

начала формироваться за дверями. Неудивительно, что Джасинда так стремилась добровольно

предложить мне свою смену.

Следующие несколько часов проходят в тумане активности. Я до сих пор истощена из-за

отсутствия сна, и теперь мои руки онемели от холода, зачерпывая галлоны мороженого из

морозильника весь вечер, не говоря уже о боли в мышцах рук. Слава Богу, ночь пятницы не моя

обычная смена.

К тому времени, когда Кайл приезжает, я валюсь с ног от усталости.

— Выглядишь измождённой, — комментирует он.

Мой ответ – утомленное мычанье, и он смеется надо мной.

Как только попадаю в постель, я звоню Лукасу. Я слишком устала, чтобы делать больше, чем тоже

мычать ему. Он сказал что-то о том, что заберёт меня завтра после работы и поведёт меня на ужин.

Я пробормотала что-то в ответ про то, что с нетерпением жду этого, и затем я сказала ему, что

сбрасываю звонок, и это всё. Я почувствовала облегчение, когда он не стал спорить со мной, и

несколько секунд спустя я уже спала.

Когда зазвонил мой телефон, я открыла глаза, обнаружив луч света, наполненный витающими

частичками пыли, направленный вниз из окна высоко на стене. Я взглянула на часы на тумбочке и

поняла, что почти десять утра. Как же так оно быстро наступило? Мой телефон снова зазвонил, и я

схватила его.

— Когда мы пойдём по магазинам? — спрашивает Гвен.

Я протираю глаза.

— Доброе утро.

Она игнорирует мое приветствие.

— Не потребуется много времени, чтобы найти платье. Ты можешь пойти сегодня днем?

— Нет, я работаю.

— А что на счёт завтра? — спрашивает она.

— У меня семейное барбекю, на которое иду.

Я слышу, что она расстроенно вздыхает.

— Во сколько ты уходишь с работы сегодня?

— В пять, но Лукас и я уедем.

— Ну, тогда я заберу тебя на полчасика. Похоже, что мы должны сделать это сегодня утром.

Она вешает трубку, прежде чем я смогу запротестовать. Я замечаю смску от Лукаса, которая

появилась несколькими часами ранее.

« Доброе утро».

Я отправила в ответ « Доброе утро», и затем приняла душ.

Как только я оделась, нахожу Кайла на кухне. Дверь холодильника открыта, а он борется с грилем

на полу.

— Что делаешь? — спрашиваю я.

Он дёргается и ударяется головой об открытую дверь.

— Ооой. Прости, — съеживаюсь я.

Он расслабляется и смотрит на меня.

— Я пытаюсь заменить фильтр у этой штуки, но, похоже, я делаю это не так.

— Где Хлоя и Пенелопа? — я до сих пор могу чувствовать запах завтрака, который она

приготовила ранее.

— На ещё одной вечеринке по случаю дня рождения одного из школьных друзей Пенелопы. Ты

что-то планируешь на сегодня?

— Я собираюсь с Гвен купить выпускное платье.

Он улыбается мне.

— Тебя пригласил Лукас?

— Нет. Я иду с Майлзом.

Он поднял бровь.

— Как друзья, — добавляю я, — Он и Эйприл в натянутых отношениях. Так что, мы идем как

друзья.

Он выглядит запутавшимся, пока обрабатывает это. Затем он встаёт и начинает вытаскивать свой

бумажник.

— Сколько денег тебе нужно?

Я подняла руку перед собой.

— Нет. Мне заплатили вчера вечером. Я в порядке.

— Ты уверенна? — спрашивает он.

— Благодарю, но я уверена.

Он кивает мне, затем берет коробку из-под фильтра и вертит её в руке, щурясь на то, что на ней

написано.

— Сегодня у меня работа, а затем после я уйду. В общем, я буду дома поздно, — сообщаю я ему.

— Куда ты идешь и с кем? — спрашивает он, все ещё разглядывая фильтр.

Я пожимаю плечами.

— Не уверена, куда мы идем, но я буду с Лукасом, — и тут я смотрю на морщинки у него на лбу.

— Могу я спросить, почему ты не идешь на выпускной с Лукасом?

Я мешкаю. Не рассчитывала на необходимость объяснять это Кайлу.

— Лукас идет кое с кем.

— Ты и он до сих пор просто друзья? — спросил он.

Я переминаюсь с одной ноги на другую.

— Ну, — страхуюсь я. — может сейчас более чем.

Он склоняет голову на бок.

— Но он идет с кое с кем? — запутавшись, спрашивает он.

— Его экс-подруга позвала его, прежде чем он и я стали более чем, — я нервно перебираю подол

своего свитера.

Он удивляет меня, когда он качает головой и смеется.

— Я так рад, что больше не в средней школе. Ну что ж, хорошо, что ты идешь. И Майлз – славное

дитя. Вы двое весело проведете время.

— Надеюсь, что так, — я облегчённо улыбаюсь. Затем я не планировала говорить это. Оно просто

как-то само вылетело, — Лукас кое-что рассказал мне о своей маме.

Кайл играл с крышкой фильтра, но его пальцы остановились.

— Он сказал, что его отец привёл её на осмотр к нашей бабушке. Он сказал, что у неё, по слухам, были целебные способности. Ты знал об этом?

Он кладет фильтр и уделяет мне всё своё внимание.

— Я знал об этом. Она не смогла помочь его маме, хоть она и больна.

Я качаю головой, задавшись вопросом, знает ли он из этого и половину.

— Знаешь, — говорит он, — этот слух вернулся даже после бабушки. В нём говорится, что у

члена каждого поколения в нашей семье была сила исцелять больных. Люди говорили, что она

была у нашей мамы.

Он так пристально наблюдает за мной, что я аж испытываю желание извиваться.

— Она обладала? — он прямо спрашивает, поймав меня врасплох.

Я хочу солгать, рассмеявшись на его глупый вопрос, но это не поможет мне узнать, о чём он знает.

— Она обладала. И она ненавидела её. Она разрушила её, — отвечаю я.

Он притих на мгновение.

— Вот почему она повела себя так? — спрашивает он.

Я киваю. Знаю, что это было, по крайней мере, частью причины.

— Что на счёт тебя? — он делает шаг ко мне, — Ты обладаешь ей? — тихо спрашивает он, а его

глаза исследуют меня.

Я почти прекращаю дышать. По некоторым причинам, прямо сейчас, чувствуется, что очень важно

солгать об этом. Если я не сделаю этого, то боюсь, что всё изменится. — Нет, я не обладаю,

— отвечаю я равномерно, — А ты?

Что-то в его взгляде меняется, словно он не совсем поверил мне. Но затем оно исчезает, и он

улыбается.

— Нет.

Мы уставились друг на друга на мгновение, и я не могу сказать, что он думает. Кайл первым

отводит взгляд, снова взяв фильтр, и вздыхает.

— Удачного шопинга, — говорит он прежде, чем снова опуститься на пол перед холодильником.

Я испускаю успокаивающий вдох, но по правде нифига не успокаивает. У меня плохое

предчувствие.

Приезжает Гвен и сообщает мне, что мы идем в торговый центр. Я прошу, чтобы она притормозила

у банка, чтобы я могла обналичить свой чек. Чувствую себя нервной, словно я только что залпом

выпила несколько чашек эспрессо. Кайл знал про маму, и я думаю, что знает он и обо мне. Но я не

знаю что, во всяком случае, это значит.

Словно женщина на миссии, Гвен марширует прямо в «У Мэйси», который, к моему большому

удивлению, имеет целый отдел, посвящённый выпускным платьям. Всех видов в различных

формах и цветах. Я сразу нахожу дисконтную стойку и начинаю оттуда. Большинство из них

отвратительны в ужасных оттенках розового и зеленовато-голубого.

— Как насчет этого? — спрашивает Гвен, держа в руках темно-красное платье в пол. Оно без

бретелек и с разрезом вдоль шва.

— Ты шутишь, верно?

— Что? — спрашивает она, — Это сексуально.

— Это смешно, — я качаю головой. Она возвращается с какими-то более смешными нарядами с

таким видом, словно готова задушить меня, потому что я сразу же отклонила их. Она начинает

перечислять другие магазины, где мы могли бы попробовать походить, когда я натыкаюсь на

ледяное синее платье, которое мне не понравилось. У него глубокий вырез, но без рукавов и

собирается складочками на талии прежде, чем ниспадает волнами в пол. Что ещё более важно, цена и размер удовлетворяют.

Гвен следует за мной в примерочную. Его немного сложно надевать через голову, но как только я

смогла это сделать, оно легко скользнуло вниз. В талии немного великовато, а иначе говоря, оно -

подходящий вариант. Я поворачиваюсь к зеркалу и осматриваю себя. Никогда не видела себя в

платье, как это, и боюсь, что выгляжу нелепо.

— Подвинься. Покажи мне, — крикнула Гвен.

Я открываю занавес примерочной и выхожу. Ее глаза расширяются. Она просто смотрит и ничего

не говорит.

— Что? — спрашиваю я, оглядывая платье. — Оно реально ужасно?

Она хихикает.

— Нет, ты, идиотка. Ты потрясающе выглядишь. Оно такого же цвета, как и твои глаза. Оно

прекрасно, Райли. Ты обязана купить его.

Я оглядываюсь на зеркало, с чувством неуверенности и дискомфорта.

— Ты, правда, думаешь, что оно нормальное?

— Я знаю это. Лукас бросит на тебя один взгляд и у него остановится сердце.

Я улыбаюсь. Надеюсь, что оно ему понравится, обойдясь без неожиданных падений.

— А у тебя какое платье? — спрашиваю я её.

— Я надену то, которое нашла в городе летом. Оно желтое, как и цветочки, вышитые на лифе. Я

так взволнована, что наконец-таки нашла место, чтобы надеть его.

Я провожу пальцами по гладкому материалу платья.

— Итак, ты и Тайлер теперь больше общаетесь, когда вы уже идете на выпускной вместе?

Она разочарованно покачала головой.

— Нет. Не больше, чем обычно. Я думаю, что он хочет быть лишь друзьями.

— Может, он застенчив? — предлагаю я.

Она смеется.

— Не думаю. В любом случае это не имеет значения. Средняя школа почти окончена. Я получила

вести от NYU. (Примич. NYU — Нью-Йоркский университет)

Я кружу вокруг неё.

— Ты получила? И когда?

Она колеблется.

— Несколько дней назад.

Ой-ёй. Мой живот ухает вниз.

— Ты не поступила?

— А вот нет, я поступила! Ты можешь в это поверить? — она подпрыгивает от волнения.

— Ты отвратительна! — я заплакала, прежде чем сгрести её в объятья, — Почему ты не сказала

мне раньше?

Она отстраняется от меня, выглядя виноватой.

— Я надеялась, что ты услышишь об этом к настоящему времени. Не хотела тебя волновать или

что-либо ещё.

— Я не волновалась, но теперь, когда ты упомянула про это …

Она выглядит испуганной, а я хихикаю над ней.

— Не будь глупой. Я, правда, счастлива за тебя.

— Спасибо. Я уверена, что ты тоже пройдёшь. Просто у писем уходит немного больше времени с

западного побережья, чтобы дойти до нас.

Я киваю, подыгрывая. Но я волнуюсь, что еще ничего не получила.

— А теперь, ты обязана купить это платье, — говорит она, взяв меня за руку, и ведёт меня к кассе,

— Выпускной будет ночью, которую мы запомним навсегда.

Глава 17

Неделя пролетела быстро. На носу огромный тест по истории, и кажется, что я –

единственная, кто воспринимает его всерьёз, так как четвертый год обучения почти окончен.

Лукас и Майлз по-прежнему сидят с нами за ланчем каждый день, и вместо того, чтобы одаривать

меня смертельным свирепым взглядом, теперь в основном Софи игнорирует меня.

Я не рассказала Лукасу о моем разговоре с Кайлом. По сути, Кайл не поднимал его снова, и, после

инцидента с Джарвисом, все кажется нормальным. Я почти чувствую облегчение от того, что Кайл

знал о нашей матери. Он думает, что тоже что-то знает обо мне, но до сих пор не высказал это.

Я и Лукас прекрасно провели время субботним вечером. Он пригласил меня в милый итальянский

ресторанчик, а затем повёл нас в кино. Он предложил посмотреть девчачий фильм, и был удивлен, когда я отказалась.

Мы остановились на боевике, и он держал меня за руку всё время. Мы целовались в его грузовике, прежде чем увезти меня домой, но это было не как в прошлые разы. Он что-то скрывал от меня.

Похоже, он знает, как легко всё может выйти из-под контроля между нами, и он хочет

удостовериться, что это не повторится. Мне интересно, это из-за того, что он знает, насколько я

неопытна. Я не готова заняться с ним сексом, но не возражала бы, если бы его контроль немного

поубавился.

Алек и Линда приехали на барбекю в воскресенье. Это был прекрасный весенний день, и я

наслаждалась наблюдать, как Пенелопа играла со своим дедушкой. Они действительно хорошая

нормальная семья, и я чувствую меньше неудобства рядом с ними. Однако я нашла предлог, сказав, что мне нужно было заняться домашней работой, что отчасти было правдой. Крошечный укол

боли, что формировался, когда видела их всех вместе, топит меня в вине, и я ненавижу, что их

счастье заставляет меня возмущаться на свою маму снова и снова, каждый раз, когда вижу их.

В понедельник в школе все говорят о выпускном. Он пройдёт в ресторане Ridgeton, в котором есть

банкетный зал. Я рассказала Лукасу о моем платье, и он сообщил, что наденет смокинг.

К моему удивлению, он не возьмёт его на прокат. Он реально владеет одним.

В день выпускного мне нужно работать, но я не возражаю. Это отвлечёт меня от нервов. Не

уверена, почему я так возбуждена. Предполагаю, это из-за неизвестности, потому что я никогда

прежде не танцевала. А также будет тревожно видеть Лукаса в паре с Софи. Днём произошла одна

помеха, когда я приехала домой, чтобы подготовиться, и обнаружила, что дом пуст. Сегодня утром

Кайл говорил о Майлзе, который зайдёт домой, чтобы он сфотографировал нас. Хлоя предложила

помочь мне с волосами, а Пенелопа не могла дождаться, чтобы увидеть меня в своем

платье принцессы. Но сейчас, их нигде не найти.

Я приняла душ и помыла волосы, решив дать им высохнуть естественными волнами и оставить

распущенными, на случай если Хлоя вовремя не приедет домой, чтобы уговорить уложить их

вверх, как она и говорила. Затем я нанесла макияж, не слишком тяжелый, и скользнула в платье. У

меня есть пара серебряных босоножек моей мамы. Надела их и направилась в спальню Кайла и

Хлои, чтобы посмотреть на себя в зеркале во весь рост. Я едва узнаю девушку, которую вижу. Я

закрываю глаза на свое отражение и на мгновение вижу, как сзади на меня смотрит моя мама. Что

она подумала бы, увидев меня и мою новую жизнь здесь? Мое волнение тускнеет, потому что я не

думаю, что она была бы довольна этим. Она никогда не хотела, чтобы я знала о моей семье в Форт

Аптон.

Я отворачиваюсь от зеркала, чтобы проверить телефон на случай, если Кайл оставил для меня

сообщение. Не обнаружив ничего, я звоню на сотовый Кайла, но меня отправляют на голосовую

почту. Я вешаю трубку, так ничего не сказав.

Несмотря на бескорыстное мероприятие, на которое собираюсь, я взволнована перспективой

возиться со всеми в этот вечер. Вместо этого я достаю свою потрепанную копию Джейн Эйр и

сижу в одиночестве в своей комнате, ожидая семи часов – назначенное время прибытия Майлза.

Он появляется примерно спустя пятнадцать минут, когда я открываю дверь и выхожу на улицу.

Сначала, он просто смотрит на меня, ничего не говоря. Затем, он вроде выглядит смущенным.

— Я думал, что мы будем фоткаться.

— Дома никого, — говорю я и не могу удержать разочарование в своём голосе.

— И где они? — спрашивает он.

— Без понятия. — я пожала плечами.

— Мои предки тоже отсутствуют, иначе они могли снять бы нас. Не парься. Я уверен, что много

народу будет фотографироваться, как только мы появимся там. Между прочим, — он громко

присвистывает, — сегодня вечером ты сногсшибательна.

— Спасибо. Ты выглядишь вполне прилично для самого себя, — он действительно круто

выглядит в классическом черном смокинге и белой рубашке. Я улыбаюсь, уже чувствуя себя лучше

теперь, когда Майлз здесь. Он достаёт бело-синий корсаж из-за спины и надевает на моё запястье, -

— Оно красивое, — говорю я ему, поднеся его к носу и вдыхая сладкий аромат.

Он взял Camry у своей мамы на ночь и сопровождает меня к нему. С собой я взяла лёгонькую

курточку, но это же ясный благоухающий майский вечер, так что просто несу её.

— Где твой парень сегодня вечером? — спрашиваю я.

— Он дома. У него квартира в Олбани. Мы встречаемся завтра.

— Олбани? — Я удивлена, — Он старше?

— Ему восемнадцать, но он живёт сам по себе уже кое-какое время. Родители довольно сильно

отрицали его после того, как он открылся им.

— Ужасно.

— Такова жизнь, — он пожимает плечами и усмехается, — Я только что получил известие от

SUNY из Олбани. Я поступил и также получил немного денег на стипендию. (Примич. SUNY –

Университет штата Нью-Йорк).

— Эй, это великолепно, — я по-настоящему счастлива за него, но чувствую, как опускаюсь на

своём месте ещё ниже.

— Ты уже слышала что-нибудь? — он задает неизбежный следующий вопрос.

— Нет.

— Услышишь, — он уверяет меня.

Я поворачиваюсь, чтобы смотреть в окно. В сумрак и гул оживших уличных фонарей, пока мы

направляемся в Ridgeton.

Ресторан, где проходит выпускной, называется Ridgeton. Большое белое здание со стеклянным

фасадом, показывает негабаритную люстру, блестящую желтыми огоньками, и винтовую лестницу.

Лимузины заполняют парковку, и студенты, одетые в свои лучшие галстуки, регистрируются

внутри.

Майлз паркует автомобиль и поворачивается ко мне.

— Давай сделаем это.

Нервная дрожь пробегает по мне, хоть я и посмеиваюсь над его ложной серьезностью. Он

появляется у моей двери и подставляет мне свой локоть. Я до сих пор усмехаюсь, принимая его

руку. Пока мы пробиваемся к входу, я просматриваю студентов вокруг нас, ища Гвен или Лукаса, но нет их признака пребывания.

Первое, что мы видим внутри – снимающего фотографа.

— Видишь? — сказал Майлз, ухмыляясь мне.

Мы сделали наши снимки, и затем направились в зал. Небольшие люстры с тусклым освещением

висят над круглыми столами, расставленные вместе на одной стороне зала. На другой стороне пол

устелен паркетом для танцпола, который уже заполнен людьми. На небольшой сцене ди-джей

играет музыку. А над ним висит большой баннер с надписью « Класс 2013».

— Ничё так, — говорит Майлз сквозь музыку.

Я киваю. Это выглядит удивительно близко к выпускным, которые я видела в фильмах. Это

ощущается ирреальным, чтобы находиться здесь.

— Эй, ребятки! — Гвен подходит ко мне и тянет в объятия. Затем она тащит меня за руку, — Наш

стол вон там. Иди и оставь свои вещи, — без черного в поле зрения, Гвен - видение бледно-

желтого цвета.

Ее платье в стиле платье куклы в пол, и оно на ней выглядит потрясающе, демонстрируя её

тонкую, с изгибами талию.

— Ты потрясающе выглядишь, — говорю я ей, пока она тащит меня за собой. Майлз идёт следом, так как мы прокладываем себе путь к столу рядом с танцполом. Усевшись на своё место, я вижу

Тайлера, Лайзу и парня рядом с ней, которого, должно быть, пригласила Лайза.

— До сих пор никакого признака Лукаса и Софи, — сообщает мне Гвен, — Ну-ка. Давай

танцевать.

Сначала я сопротивляюсь, но Майлз хочет этого, тем самым он уговорил меня. Я повидала

достаточное количество клубов, так что могу двигаться и не выставить себя дурой, но ритма

определенно нет в моей крови. Все ведут себя глупо, и забавно видеть парней из школы, которые

обычно выглядят так, словно только что выползли из кровати и надели свои смокинги. Платья

девочек управляют гаммой от милого до распутного, и многие из отвратительных, которые я

отклонила в Мэйси, очевидно в зале. Но худшее из всех - платье Хейли. Она надела чёрное

облегающее кружевное платье без рукавов, и, похоже, что ее подпрыгивающая грудь в опасности, так как вот-вот выскочит. Гвен и я определенно выделяемся в наших более скромных платьях.

Пока я смотрю на Гвен, ухмыляющуюся Тайлеру и танцующую без унции чувства неловкости, я

чувствую себя благодарной за то, что она оказала мне поддержку, и решаю, что действительно

должна сказать ей об этом когда-нибудь.

Я обращаю внимание на Эйприл, которая стоит на противоположной стороне зала с темноволосым

парнем, которого не узнаю. Майлз тоже видит её, и я замечаю, что он продолжает тайно наблюдать

за ними.

Мы танцуем еще несколько песен перед тем, как вернуться к столу. Обеденная зона заполняется, и

я вижу, что официанты начинают приносить еду. Я снова осматриваю зал.

Майлз видит мой блуждающий взгляд.

— Я напишу ему и узнаю, где он.

Я ковыряюсь в своем салате и слушаю в пол уха, пока все болтают вокруг меня. Майлз показывает

мне свой телефон и пожимает плечами. Лукас не ответил. Я даже не пытаюсь съесть цыпленка,

который рассчитан на меня. Я не получала известий от Лукаса, начиная с его обычной эсэмески «с

добрым утром», но думаю, что он мог быть занят. И теперь он опаздывает, реально опаздывает.

Что-то здесь не так. Чувствую это. Я потёрла заднюю часть шеи, попробовав ослабить колющее

чувство. К тому времени, когда подали десерт, мои глаза приклеены к двери, а в руке - телефон.

Поднимается директор и говорит несколько слов о том, что гордится классом. Потом она указывает

на стол где мы должны отдать наши голоса за короля и королеву выпускного бала. Снова играет

музыка и все, кроме меня и Майлза, возвращаются на танцпол. Гвен пытается утянуть меня с

собой, но я качаю головой. Как только она уходит, я обнаруживаю Эйприл, направляющеюся к

нашему столу. Она небрежно врезается в несколько стульев на своём пути. Майлз встаёт, когда она

подходит к нам.

Она начинает кричать, тыча в меня пальцем.

— Она - причина, из-за которой ты хотел видеть других людей, разве не из-за неё, а? — Эйприл

нечленораздельно произносит слова.

Майлз выглядит раненным, когда ловит её.

— Ты пила? — спрашивает он, протянув руку, чтобы удержать её. Но она резко убирает её от себя

и спотыкается, попятившись назад.

— Все мне говорили быть начеку, когда она переехала в дом к тебе по соседству, но я не слушала.

Я доверяла тебе! — сейчас она вопит, привлекая внимание, — Ты - мудак, Майлз. Ненавижу тебя!

На этом Майлз схватил её за руку и потянул к выходу, пока половина зала наблюдала за ними, а

другая косо смотрела на меня. Я спустилась пониже на своём месте, задаваясь вопросом, почему

же я в первую очередь хотела приехать на выпускной.

Гвен покинула танцпол и направилась ко мне с сочувствующим выражением. Затем её глаза

проблуждали к двери.

— Он вон там, — говорит она.

Я оглядываюсь и сразу же нахожу его. Я смутно осознаю, что он одет в смокинг и что Софи, Келли

и Джейк - все с ним. Но я сбавляю всё на ноль из-за его утонченных губ и напряжённой челюсти.

Он расстроен, и это написано у него на лице. Я вижу, как Софи впивается в него взглядом, затем, фыркнув, уходит прочь. Келли отправилась за ней. Следом Джейк говорит что-то Лукасу, но вскоре

тоже удаляется. Стоя в дверях в полном одиночестве, Лукас осматривает зал.

— Чего же ты ждёшь? — говорит Гвен, подталкивая меня.

Я поднялась и медленно пробиваюсь к нему. Я немного замешкала, когда он заметил меня, и его

глаза осматривают меня. Они медленно путешествуют от моего лица вниз по длине моего тела.

Затем одна сторона его рта приподнимается. Я была бы взволнована от оценки, которую вижу в его

выражении лица, если бы не заметила беспокойство, смешивающееся с ним.

— Привет, — я говорю нерешительно, как только достигаю его.

Его рука тянется ко мне, и я беру её.

— Ты так красива, что причиняешь боль, — говорит он. Его голос низкий и серьёзный, и,

несмотря на шум в зале, вибрирует по богатой древесине ко мне.

Я чувствую на себе румянец от комплимента, пока он наклоняется и целует меня в лоб.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Он испускает глубокий вдох и убирает свою руку, засунув поглубже в карман брюк.

— Дома случилась кое-какая фигня. Я не думаю, что смогу остаться надолго. Извини.

Фигня? Она абсолютно ничего не значит, и я разочарована, что он не хочет сказать мне.

— Я могу что-нибудь сделать? — я спрашиваю, надеясь, что он раскроет немного больше, но он

просто качает головой.

Когда ди-джей начинает играть медленную песню, маленькая улыбка появляется на его лице.

— Вообще-то, есть кое-что. Ты можешь потанцевать со мной, — он снова протягивает руку.

Я беру её, наблюдая, как его длинные пальцы охватывают мои. Он ведёт меня на переполненный

танцпол, и я слушаю песню, которая играет. Это «Beneath Your Beautiful». (Примич. Beneath Your Beautiful – песня переводится как «Что скрывает твоя красота», в

исполнении Labrinth feat/ Emeli Sande).

Так как я на каблуках, мы почти на уровне глаз. Я чувствую, как его рука опускается на мою

поясницу. Затем он перемещает наши руки, держа их между нами, пока мы начинаем медленно

двигаться. Всё моё тело расслабляется в его руках, словно оно знает, где я должна быть. Сегодня

вечером наша связь ещё более значима, потому что я могу ощутить его печаль. Но на короткое

мгновенье, я заставила его улыбнуться, и сейчас я могу быть здесь ради него, просто держать его, если это - то, в чем он нуждается.

Мы вместе танцуем под музыку, ничего не говоря, просто находясь поближе друг к другу. Пока я

слушаю лирику, мое сердце сжимается. Эта песня может быть о нас. Я сместила наши руки, так

что они рядом с сердцем Лукаса, и закрываю глаза, пока его сильный ритм бьется под моими

пальцами. Мы окружены в зале полном людей, но прямо сейчас, для меня больше никто не

существует. Он утыкается лицом в мою шею, и его теплое дыхание обдувает чувствительную кожу

под моим ушком. Я вздыхаю от удовлетворенности, жалея, что мы не могли заморозить этот

момент и остаться так навсегда. Когда он обнимает и вдыхает меня, я чувствую, что он желает того

же самого. Меня убивает чувствовать его боль таким образом. Я хочу забрать всю его боль. Всегда

хочу сделать что-нибудь, чтобы его страдания исчезли. Когда песня заканчивается, наши

покачивания прекращаются, но мы не отстраняемся.

— Ты должен потанцевать со своей парой, по крайней мере, один раз.

Мои глаза резко открываются. За плечом Лукаса я нахожу решительную Келли. Она с

негодованием смотрит на меня, прежде чем перевести с меня взгляд.

— Особенно после того, как ты заставил нас ждать тебя и скучать пол выпускного, — она

практически рычит на него.

Я отстраняюсь и смотрю, как Лукас зажмуривает глаза. Когда они снова открываются, он

протягивает мне руку и легонько сжимает её прежде, чем отпустить и отступить подальше от меня.

Я подаюсь к нему, желая защитить его от неё. Но он просто печально улыбается и качает мне

головой.

Мое сердце падает. Я та, кто вынудил его сохранять свидание с Софи, но видеть, какой он

печальный в этот вечер, боюсь, что я совершила ошибку.

Лукас взглянул в потолок, потом снова на меня еще раз перед тем, как уйти. Я смотрю, как он

несётся к Софи, окруженной группой ее друзей у избирательных урн выпускного.

— Поймала тебя! — сказала Гвен, уводя меня обратно к нашему столу, протянув мне мой

телефон. В нем я вижу, что она сделала снимок танцующих меня и Лукаса. Я зажимаю рот рукой, когда замечаю на снимке, как Лукас и я пристально смотрим друг на друга. Мы похожи на

влюблённую пару. Интересно, это ли я чувствую. Люблю ли я его? И любит ли он меня? — Где он

был? — Гвен спрашивает, прерывая мои мысли.

Майлз теперь тоже вернулся.

Мои глаза неохотно оставляют фотографию нас.

— Он, правда, не сказал.

— Где Эйприл? — я спрашиваю Майлза.

— Её вырвало на парковке. Ухажёр повёз ее домой.

Я вздрагиваю от этих новостей.

— Я сожалею. Мне и в голову не приходило, что она подумала, будто мы были вместе.

Он пожал плечами.

— Это не твоя вина. Я собираюсь поговорить с ней, когда она протрезвеет, и не будет швырять в

меня ругательствами.

Начинает играть ещё одна медленная песня, и я наблюдаю, как Софи приклеивает себя к Лукасу, сомкнув свои руки на его шее и прижимаясь к нему телом. Его руки на ее талии, и я вижу, что он

пытается проложить между ними хоть какое-то пространство.

— Сучка, — прошептала Гвен.

Не могу смотреть на них. Я мельком взглянула на фото в телефон в последний раз, прежде чем

убрать его.

Когда Гвен начинает хихикать над чем-то, я смотрю на нее. Она указывает на танцпол, и я

поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Софи уносится прочь, когда Лукас разговаривает по телефону, зажав пальцем другое ухо, пытаясь лучше слышать.

— Он не принимал звонки, когда танцевал с тобой, — подчёркивает она.

Я наблюдаю за Лукасом и чувствую, как холодок прошёлся по мне, когда его пристальный взгляд

сталкивается с моим. Есть что-то в его глазах, чего я никогда не видела в них прежде. Абсолютный

ужас.

Я встаю на ноги, когда он убрал телефон и быстро двинулся к нашему столу, не глядя на меня. Он

остановился рядом с Майлзом.

— Твоя машина здесь? — он спрашивает.

Майлз кивает.

Лукас протягивает руку.

— Дай мне ключи.

Майлз медлит лишь мгновение, прежде чем встать и подцепить ключи из кармана. Лукас хватает

их и поворачивается к двери.

— Я иду с ним, — объявляю я, игнорируя протесты Майлза, и следую за уходящим Лукасом.

Я нагоняю его у главного выхода на парковку.

— Возвращайся внутрь, — он рявкнул мне.

— Нет, — я отвечаю, затаив дыхание, пытаясь не отставать от него, так чтобы он не смог угробить

меня.

Он проходит еще несколько ярдов, прежде чем развернуться.

— Ты не пойдёшь со мной.

Я обхожу его и продолжаю двигаться к авто Майлза.

— Ты напрасно тратишь время на споры, когда ты не выигрываешь. Пошли, — крикнула я через

плечо. Я слышу, что он ворчит от досады, прежде чем последовать за мной быстрыми шагами.

Когда мы подходим к авто, Лукас напоминает мне кипящий кастрюлю воды, когда он отпер дверь и

грубо дёрнул её. Как только мы усаживаемся, он выруливает с парковки, не пожалев на меня

взгляда.

Не смею сказать хоть слова, хотя я хотела бы знать, что меня ожидает. Авто съедает темные мили

между Ridgeton и Форт Аптоном. Мы проехали центр города и затем свернули в район Лукаса, где

я никогда не была прежде. Сначала, стоят небольшие здания, подобные тому, в котором живет Кайл

и Хлоя. Но вскоре скромные дома превращаются в намного большие и очевидно дорогие.

Наконец, Лукас сворачивает на длинную извилистую дорогу, что приводит к высокому кирпичному

зданию эпохи Тюдоров. Я смотрю во все глаза на изогнутые окна и на входные глянцевые

деревянные двойные двери. Должно быть, это его дом и его семья очевидно неприлично богата. Не

могу поверить, что не знала об этом.

— Оставайся в машине, — приказывает он.

Я сразу же выбираюсь из неё.

— Что происходит? — спрашиваю я.

Он игнорирует меня, побежав к парадной двери, открывает ее и устремляется внутрь, крича имя

своего брата. Я последовала за ним, когда он остановился у основания широкой лестницы и снова

прокричал имя Лиама.

Когда не последовало никакого ответа, он помчался через гостиную в дальний конец дома. Я

слышу приглушённое проклятие, когда вхожу на кухню, остановившись в нескольких шагах от

него. Лукас падает на пол у второй лестницы в конце кухни. Я обхожу его, чтобы найти, как он

убаюкивает в своих руках мальчика без сознания. Он повторяет имя Лиама снова и снова. Струйка

крови стекает из носа Лиама, но я могу чувствовать, что реальная рана у него на затылке. Его

череп сломан.

Лукас оглядывается на меня, а его глаз вне себя от страха.

— Помоги ему, — шепчет он. — Пожалуйста.

Я ничего не говорю, но придвигаюсь поближе к Лиаму. Я вижу, что он младшая версия Лукаса. У

них один и тот же цвет волос и те же самые сильные черты лица. Всё моё тело пульсирует, пока я

призываю энергии построиться во мне. Я молюсь, чтобы смогла помочь ему, и что его раны

оказались не слишком серьезны.

Прозвучал глухой стук на втором этаже, от чего мы оба подскочили.

— Моя мать, — Лукас напрягается от шума, но не отстраняется.

— Положи его и отойди, — инструктирую я.

Он колеблется, не желая разлучаться со своим братом. Я ободряюще кивнула ему, и он, наконец, снимает с себя смокинг, дёргая плечами, сворачивает пиджак, мягко положив под голову Лиама

импровизированную подушку. Затем он отступает лишь на незначительное расстояние.

Я кладу руку на лоб Лиама и закрываю глаза, напуганная тем, что обнаружу. У меня уходит

мгновение, чтобы понять. Тогда-то я выдыхаю свое облегчение, зная, что смогу помочь ему. Его

мозг начал отекать, но он не пострадал слишком сильно. Я кладу другую руку на его голое

предплечье и позволяю своему телу делать то, что оно должно. Начинается вибрация, и я позволяю

ей стать более сильной, прежде чем выпустить комок и отправить энергию в Лиама. Знакомое

чувство падения заполняет мой живот, когда моя кожа начинает покалывать. Я закрываю глаза и

позволяю себе погрузиться в ощущения.

Когда энергия проходит между нами, это происходит снова. У меня начинаются видения. Я вижу

маму Лукаса.

Ее лицо - маска гнева, когда она сталкивает своего испуганного сына с лестницы. Его руки

пытаются ухватиться за перила, но он промахивается и падает. Он упал в лестничный пролёт и

сильно ударяется, мучительно прикусив язык, пока его сотовый телефон вылетает из руки. Как он

поднимет себя, снова появляется мама, стоя прямо перед ним. На этот раз она пихает его сильнее с

оставшихся ступенек на кафельный пол кухни. Теперь будучи в шоке, он ничего не делает, чтобы

предотвратить своё падение.

Я зажмурила глаза, задаваясь вопросом, почему вижу это, почему это внезапно стала частью. Но

ужас от видения исчезает, когда знакомая эйфория наполняет меня. Постепенно, череп Лиама

срастается вместе и повреждение его мозга отступает. Вскоре, я могу чувствовать, что он

двигается. Он пытается сидеть.

— Лиам? — говорит Лукас, придвинувшись ближе и взяв его за руку.

Как только энергия рассеивается, я помогаю Лиаму встать и отступаю, чтобы Лукас мог подойти к

нему. Лиам уставился на своего брата в замешательстве.

— Она столкнула меня с лестницы, — шепчет он, словно не может поверить в это. Лукас

притягивает брата в объятия, и его тело начинает дрожать. Я осознаю, что он плачет. Они оба.

Наблюдая за ними, я, наконец, понимаю мучение, которое Лукас скрывает от всех. Я знаю это

холодное выражение, которое он носит словно броню, и горячий нрав, что вспыхивает в нём,

является плодами суматохи, с которым он жил так долго. А также знаю, что не смогу уйти отсюда в

этот вечер, оставляя их в аду, созданным моей бабушкой.

Я отворачиваюсь от них, снимая босоножки, и спокойно возвращаюсь в переднюю часть дома.

Затем беззвучно поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Поднявшись наверх, останавливаюсь и

вслушиваюсь. В слабоосвещённом холле по обе стороны от меня, полагаю, находятся две спальни.

Только в одной дверной проем не залит темнотой. Та дверь приоткрыта, позволяя свету

проливаться. Я медленно подхожу к ней, мои босые ноги тонут в плюшевом ковре. Пока я

приближаюсь к комнате, с правой стороны от меня появляется вторая лестница, что уводит в

кухню. Лестничный пролёт в середине уходит вниз, как и в моём видении. Я не вижу Лукаса и

Лиама у подножия лестницы, но могу слышать Лукаса, шепчущего извинения брату. Он приносит

извинения за отъезд и что оставил его наедине с ней сегодня вечером.

Я прохожу мимо лестницы и теперь стою перед открытой дверью. Она там. Я чувствую ее там и

могу почувствовать что-то еще, доносящееся из комнаты: беспорядок, темноту, безнадежность. Я

подняла руку и медленно открыла дверь. Теперь я вижу спальню. На полу опрокинутая тумбочка и