Спасение у алтаря

Глава 3

В тот день стояла великолепная погода. На небе не было ни облачка, легкий ветерок, игравший листвой раскидистых каштанов Гайд-парка, дарил прохладу и свежесть. Жаль только, что удовольствие, которое Дебора получала от прогулки, несколько портила компания.

Несмотря на то что Сюзанна больше не смотрела на барона Даннинга с прежним воодушевлением, она не стала отказываться от его предложения прогуляться по Гайд-парку. Тем более что он оказался настолько предусмотрителен, что пригласил своего приятеля мистера Джея, чтобы тот сопровождал Дебору. Обе девушки надеялись, что в компании мужчин променад будет похож на оживленные веселые прогулки в Ловер-Уэйкеринге, которые они так любили. Однако пользы от кавалеров оказалось немногим больше, чем от наемных лондонских лакеев. Они чинно шествовали по аллеям парка, то и дело останавливаясь, чтобы поздороваться со знакомыми.

Дебора не могла скрыть раздражение, когда очередной приятель мистера Джея, совершавший в парке верховую прогулку, поздоровался с ними, но потом, заметив Сюзанну, демонстративно остановил свою гнедую кобылу и спешился.

– Лэмптон, что привело вас в парк в такое время? – спросил его мистер Джей, когда тот, взяв лошадь под уздцы, приблизился к их небольшой компании. – Это так не похоже на вас.

– Да, верно, – рассеянно отозвался мистер Лэмптон, не сводя глаз с Сюзанны. – Не могли бы вы представить меня вашим очаровательным спутницам?

Мистер Лэмптон был красив, высок и отлично сложен. Его прекрасное лицо обрамляли светлые волосы, длинные ресницы и темные брови оттеняли холодные голубые глаза.

– О, это мисс Гиллис, – небрежно бросил мистер Джей. – Мисс Гиллис, это достопочтенный Перси Лэмптон.

– Очень рад нашему знакомству, – ответил мистер Лэмптон, изобразив на лице откровенно фальшивую улыбку.

– Мистер Лэмптон, – произнесла Дебора, сделав полагающийся реверанс, правда, улыбнуться в ответ так и не смогла.

Таких красавцев, как он, никогда не радовало знакомство с ней. Обычно они пробегали по ней быстрым взглядом, оценивали ее сухопарую фигуру и дешевое платье, и в их глазах появлялось пренебрежительное, а иногда откровенно презрительное выражение.

– Но, ради бога, кто эта прелестница, что держит под руку молодого барона Даннинга? – поинтересовался он и, повернувшись к Сюзанне, отвесил ей преувеличенно низкий поклон.

Пока его представляли, лошадь пришла в беспокойство.

– Ты оказался прав насчет этого животного, – сказал Лэмптон мистеру Джею, пытавшемуся осадить взбрыкивающую лошадь. – Полагаю, будет лучше, если ты отведешь дам немного в сторону, – бросил он через плечо барону Даннингу.

Когда совместными усилиями кобылу удалось усмирить, оказалось, что мистер Джей ведет под уздцы лошадь, барон Даннинг держит под руку Дебору, а вниманием Сюзанны безраздельно завладел мистер Лэмптон.

На всем их пути домой расстановка не изменилась, и барон Даннинг, несмотря на все старания быть любезным с Деборой, не мог скрыть досады оттого, что новый знакомец так ловко оттер его в сторону. Дебору это скорее позабавило, чем обидело. Она с любопытством думала о том, что же решит Сюзанна в отношении своих ухажеров. Дебора вздохнула, вспоминая разговор с подругой наутро после бала у маркиза Ленсборо.

– Я не намерена хватать первое попавшееся, – с вызовом заявила Сюзанна, когда Дебора попыталась заставить ее поподробнее расспросить мать о капитане Фоули. – Даже если он не таков, каким показался мне вначале, я не стану его обнадеживать, если у него нет перспектив.

К несчастью для капитана Фоули, ее матери потребовалось совсем немного времени, чтобы выяснить, что его перспективы незавидны.

– Восьмой граф Уолтон женился дважды, – объяснила она. – В первый раз он женился совсем юным по настоянию семьи, озабоченной вопросом наследования, поскольку у своих родителей он был единственным наследником. Они подобрали ему девушку из семьи Лэмптон, которая родила ему сына и вскоре умерла. Вторую жену граф выбирал, повинуясь не долгу, а чувствам. Когда он умер, в семье разразился какой-то скандал, в подробности которого мне не удалось вникнуть, но в результате мальчиков разлучили и они воспитывались раздельно.

Нынешний граф, – продолжала она, наклонившись вперед и перейдя на многозначительный шепот, – объездил в поисках единокровного брата все поля сражений в Испании, когда получил известие о тяжелых ранениях Фоули. Граф привез его домой и потратил целое состояние на то, чтобы вылечить, после чего состоялось их примирение.

– Значит, – сказала Сюзанна, переходя к сути вопроса, – он тоже знатный человек или нет? Если он и вправду младший сын графа, у него должен быть титул, а не только чин капитана, который он заслужил в армии. Разве не так? И…

Она прикусила нижнюю губу, сомневаясь, стоит ли поднимать деликатную тему денег.

Но миссис Гиллис и без вопросов понимала, что интересует ее подопечную.

– Нет, официально его так никогда и не признали сыном восьмого графа. К тому же старик ничего не оставил ему по завещанию, ведь он не знал, что его вторая жена… м-м-м… в ожидании своего первенца. Все состояние перешло к старшему сыну. Так что у капитана Фоули ничего нет, кроме армейской пенсии.

– Это поразительно! – воскликнула Дебора, сжав кулаки от возмущения. – Почему его лишили наследства? Неужели нынешний граф не может немного поделиться с ним? Он наверняка один из богатейших людей в Англии!

Сюзанна рассмеялась:

– Не будь такой глупой, Дебс. Разве это не очевидно? Неужели тебя не заинтересовало, почему братья совершенно не похожи друг на друга? Не удивлюсь, если Лэмптоны просто выбросили вторую жену из дома. – Взяв свою чашку чая, она сделала большой глоток и добавила: – Что ж, значит, его можно вычеркнуть из списка. Папа никогда не согласится, чтобы я вышла замуж за человека, рожденного вне брака.

– Сюзанна, дорогая, а теперь послушай меня. Я надеюсь, что ты никогда ни единым словом не обмолвишься, будто я намекала на то, что капитан Фоули незаконнорожденный. Граф Уолтон чрезвычайно болезненно воспринимает любое упоминание о том давнем скандале. Он ревностно блюдет репутацию своего брата. И если ты затронешь эту тему…

Сюзанна, не желая выслушивать очередную лекцию, пожала плечами. Она просто выбросила капитана Фоули из головы. Теперь она совершенно точно знала, что он ей не пара.

Вернувшись домой с прогулки в Гайд-парке, Дебора почувствовала облегчение, что избавилась от раздосадованных кавалеров, которые, если бы не правила хорошего тона, с удовольствием столкнули бы мистера Лэмптона с дороги, чтобы освободить себе место рядом с Сюзанной. Ее ничуть не удивило, что, войдя в комнату ее матери, Сюзанна первым делом заговорила о своей последней победе.

– Что вам известно о Перси Лэмптоне? – спросила она, усаживаясь в кресло возле кровати, миссис Гиллис, пробудившуюся от послеобеденного сна. – Он один из тех Лэмптонов, которые приходятся родней графу Уолтону? Глядя на него, я бы сказала, что это вполне возможно.

Миссис Гиллис приподнялась в постели, и Дебора подложила ей под спину подушку.

– Судя по тому, как вы влетели в комнату, я полагаю, что он поразил ваше воображение? – зевнув, отозвалась она. – Не сомневаюсь, что он должен быть очень хорош, если хоть немного похож на своего отца. – На мгновение миссис Гиллис погрузилась в воспоминания о своей юности, и ее глаза приобрели мечтательное выражение. – Да, по матери он кузен графа Уолтона. Лэмптоны – исключительно респектабельная семья, они весьма гордятся древностью рода и своим положением в обществе. По правде сказать, я не знаю, каково финансовое положение молодого Перси, но если вы хотите, я это выясню.

– Спасибо! – Сюзанна порывисто обняла миссис Гиллис и, подскочив, пустилась в пляс.

– Мне кажется, Сюзанна встретила своего суженого, – задумчиво произнесла пожилая леди, любуясь своей обворожительной подопечной.

– Какую дьявольскую игру затеял Лэмптон, хотел бы я знать. – Капитан Фоули хмуро взглянул на своего брата, сидевшего напротив него за обеденным столом дней десять спустя. – То, как он единолично захватил все внимание мисс Халуорт, уже стало предметом пересудов в клубах. Только не говорите мне, что он намерен на ней жениться, потому что я никогда в это не поверю. Помимо того, что его полностью устраивает положение холостяка и он не захочет пожертвовать им ради женщины, ни один из Лэмптонов не женится на дочери торговца.

Граф Уолтон, задумчиво сдвинув брови, смотрел на свой бокал с портвейном.

– Ему осталось всего четыре месяца до тридцатилетия, – многозначительно произнес он.

– И что это значит?

Граф вздохнул, потом посмотрел прямо в глаза младшего брата:

– Какое тебе дело до мисс Халуорт, Роберт? Она тебе небезразлична?

– Мне бы очень не хотелось, чтобы ее жизнь оказалась разрушена. Боже правый, ты же знаешь, как опасен Лэмптон для женщин. Достаточно вспомнить, какие неприятности он причинил Элоизе, когда она впервые приехала в Лондон!

Перси Лэмптон вместе с бывшей любовницей графа пытался запятнать репутацию его юной невесты. Судьба их свадьбы уже висела на волоске, когда графу наконец хватило мудрости разобраться в том, что происходит.

– Я ничего не забыл, – сухо ответил граф. – Хотя мне кажется, что в данном случае я могу понять, что им движет.

– Что ж, а я не могу! Помимо того, что я не люблю этого человека, – задумчиво нахмурившись, сказал он, – мне слишком противно думать, что я окажусь втянутым в скандал, который разразится, если он действительно соблазнит ее…

– Он не станет заходить так далеко. Я думаю, все, что ему нужно, это отвлечь ее от тебя на то время, что осталось до его тридцатилетия.

– Не понимаю, при чем здесь его возраст?

Граф вздохнул:

– По достижении тридцати лет Перси Лэмптон получит значительное наследство.

– Но какое отношение это имеет ко мне? Или к мисс Халуорт?

– Роберт, это же ты своим постоянным преследованием обратил на нее внимание Лэмптона. Пригласив ее на бал по случаю помолвки Ленсборо, ты сам заставил этого дьявола начать действовать.

– Да, я ее пригласил, – коротко бросил капитан Фоули. – Но какое дело Лэмптону до моих пристрастий?

– Полагаю, все дело в завещании моей тети Эуфемии, – сухо ответил граф, – в котором она двусмысленно назвала своим наследником тебя или Перси Лэмптона.

Капитан Фоули замер.

– Я упомянут в завещании женщины, о которой никогда не слышал? И почему до сегодняшнего дня мне никто об этом не сообщил?

Граф неловко подвинулся на своем стуле.

– Тетя Эуфемия умерла вскоре после того, как я привез тебя домой из Испании. Семья моей матери всегда относилась к ней, как к весьма эксцентричной особе, но когда огласили ее завещание, они и вовсе сочли ее выжившей из ума. Хотя я так не считаю. И со мной согласны ее доктора и поверенные. В том что она назначила тебя своим наследником, нет ничего безумного. Скорее она пыталась исправить несправедливость, которую, по ее мнению, совершили ее братья по отношению к тебе, когда ты был ребенком.

– По ее мнению?

Граф понимал возмущение своего брата.

– Конечно. Мы оба знаем, что твоя мать должна была переехать во вдовий дом и получать ежегодное содержание, а ты должен был остаться в Вики вместе со мной. – Его рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак. – Лэмптоны наверняка оспорили бы завещание тети Эуфемии, если бы я не убедил их в том, что у меня достаточно возможностей бороться с ними до тех пор, пока от этого наследства не останется ничего. В конце концов вместе с ее душеприказчиками мы достигли компромисса, состоявшего в том, что наследство останется нетронутым до тех пор, пока один из вас не выполнит определенных в завещании условий. – Он взболтал портвейн в своем бокале и задумчиво уставился на него. – Я подозреваю, что они согласились на мои условия и не стали затевать судебную тяжбу только потому, что в то время никто не ожидал, что ты выживешь. – Граф невесело улыбнулся.

– Хорошо, – раздраженно бросил капитан Фоули, – я согласен, что в то время, когда огласили завещание, ты действовал от моего имени, поскольку все считали, что мне недолго осталось. Но я живу под твоей крышей без малого два года. – Капитан Фоули стремительно терял самообладание. – Чарльз, почему я только сейчас узнал об этом завещании?

Граф опустил глаза.

– Не знаю, поверишь ли ты мне, если я скажу, что оно не принесет тебе ничего хорошего.

– Ничего хорошего? Мне причитается значительная сумма денег – по крайней мере, я так думаю, иначе Лэмптоны не пытались бы оспорить завещание, – и ты говоришь, что это не принесет мне ничего хорошего?

Капитан Фоули вскочил со стула, кровь вскипела в его венах. Его уже не в первый раз охватывали вспышки ненависти к брату. Нет, поправил он себя, к единокровному брату. Несмотря на то что у них был один отец, его высокомерные родственники были невероятно жестоки с матерью Роберта. Тело скоропостижно скончавшегося отца еще не успело остыть, когда они выгнали ее из дома, угрожая самыми страшными последствиями, если она попытается претендовать на состояние покойного мужа. Беременная, лишенная крыши над головой, не имевшая влиятельных друзей, способных защитить ее, она тихо вернулась в свою небогатую семью и вскоре угасла.

– Чего ты добиваешься, Уолтон? Ты делаешь вид, что действуешь в моих интересах, но как я могу забыть, что твоя мать тоже из рода Лэмптон?

Уолтон стоически отреагировал на это неприкрытое обвинение со стороны брата.

– Возможно, ты забыл, что я упомянул об условиях, которые ты должен выполнить, чтобы получить наследство, – с ледяным спокойствием ответил он. – До недавнего времени никто, и меньше всего я, не мог предположить, что ты захочешь их выполнить.

– Если бы я знал, в чем они состоят, я бы мог принять решение сам!

– Так сделай это сейчас, – холодно заявил граф. – Если ты действительно желаешь избавиться от незавидной участи жить за мой счет, все, что ты должен сделать, это… – Чарльз пристально смотрел в глаза брата, – заключить достойный брак. Об этом моя тетя заявила абсолютно недвусмысленно. Она не желала, чтобы наследником ее владений стал холостяк. Однако ты должен поторопиться, Роберт. Если ты не женишься к тому времени, когда Перси исполнится тридцать, душеприказчики примут решение передать все ему. В конце концов, он кровный родственник, а ты нет.

Роберт чувствовал себя так, словно его сбили с ног. Ни одна женщина в здравом уме не пойдет за него. Он это знал. Чарльз это знал. Вот почему он не сказал ему о наследстве. Если бы он узнал, что состояние навсегда останется для него за пределами досягаемости, это только усугубило бы его страдания.

Капитан тяжело опустился на стул. Он снова накинулся на своего брата, который искренне желал ему добра. Чарльз многократно предлагал передать Роберту земли, которые должны были бы достаться ему, как младшему сыну графа Уолтона, но тот отказывался. Если бы он унаследовал их от отца, то с радостью удалился бы в свое поместье и вел размеренную жизнь скромного землевладельца. Но отец не упомянул его в завещании… Хотя как он мог это сделать, если умер внезапно и даже не узнал, что его жена беременна? Принять их теперь от брата, как милостыню… Роберт поморщился от отвращения.

Если бы только он смог стать независимым! Его мысли снова вернулись к завещанию, о котором ему только что рассказал Уолтон. Все, что ему требовалось, это уговорить какую-нибудь достойную женщину стать его женой. Да, всего лишь. Он горько усмехнулся. Уговорить несчастную женщину согласиться на то, чтобы, просыпаясь каждое утро, она видела рядом с собой его ужасное изуродованное лицо?

Но Лэмптон, должно быть, решил, что он надеется уговорить мисс Халу орт выйти за него. Иначе зачем он так старался не позволять ему даже приблизиться к ней?

– Будь он проклят! – Капитан снова вскочил на ноги, не в силах сдержать приступ бессильной ярости. – Будь прокляты все Лэмптоны! И ты вместе с ними. – Он повернулся к единокровному брату. – О да, ты утверждаешь, что сделал все, как лучше для меня, но теперь из-за того, что ты держал меня в неведении, Перси Лэмптон играет этой девушкой, как куклой. Если бы я только знал, я бы… – Он замолчал, в груди клокотала жгучая ярость. – Тебе придется за все ответить, Уолтон, – бросил он и, развернувшись на каблуках, быстро вышел из столовой.

Пройдя по коридору, капитан ворвался в покои, которые лорд Уолтон выделил ему в своем лондонском доме. Лакей Линии, служивший у него еще с армейских времен, сидел за столом, застеленным газетой, с оловянной кружкой в руке и парой сапог на коленях.

Когда капитан Фоули тяжело опустился на стул напротив него, Линии нырнул под стол за бутылкой и, вытерев рукавом своей рубашки края мутноватого стакана, наполнил его до краев и протянул хозяину.

Капитан Фоули одним глотком осушил стакан и подтолкнул его к слуге, чтобы тот снова его наполнил. Нет, он не может допустить, чтобы Лэмптону все сошло с рук! Помимо того, что он ненавидел всех Лэмптонов в принципе, то, что он возбуждал у Сюзанны ложные ожидания, было совершенно бесчестно. Неужели для этого семейства нет никаких границ, когда речь идет о том, чтобы увеличить их и без того огромное богатство?

Перси Лэмптон никогда не нуждался в деньгах, наслаждался беззаботной и респектабельной жизнью холостяка, тогда как Роберт полностью зависел от своего брата. От своего единокровного брата, снова поправил он себя.

Капитан подпер лоб рукой, стараясь справиться с неприязненными чувствами к Чарльзу, которые снова поднимались в душе, даже после всего того, что сделал для него это человек.

Но это полбеды. Уолтон всегда утверждал, что действует в его интересах, но в то же время ловко лишал его права выбора. Душил его волю!

Если бы у него был выход. Или, по меньшей мере, какой-то способ не дать мерзавцу Перси наложить руки на состояние его тети Эуфемии.

Он долго и многословно проклинал Лэмптонов, прежде чем взяться за второй стакан.

Сколько он себя помнил, Фоули ненавидел само имя Лэмптонов. Они погубили его мать, отравили его детские годы своими измышлениями по поводу незаконности его рождения и никогда не делали секрета из того, что надеялись на его смерть на поле боя. Но Роберт был не из тех, кого легко убить. Он пережил взрыв, две ампутации, лихорадку и долгие месяцы восстановления от ран и ожогов.

Даже в свой самый черный час, когда казалось, что ему незачем жить, Роберт не дал себя убить.

Вот и сейчас он не позволит Лэмптонам взять над ним верх.

Если Перси Лэмптон думает, что он будет сидеть сложа руки и смотреть, как от него уплывает наследство, он очень сильно ошибается.

Он найдет способ обойти всех этих Лэмптонов!

И ему наплевать, как бы низко ему ни пришлось пасть ради этого.

Услышав, что кто-то постучал в парадную дверь, Дебора подняла глаза от книги. Сюзанна уехала с мистером Лэмптоном на прогулку в парк, и она намеревалась тихо провести вечер за чтением. Она уже начала углубляться в сюжет романа и испытала легкое раздражение оттого, что ей придется отложить книгу в сторону и развлекать какого-нибудь скучного джентльмена, который будет страшно разочарован, узнав, что его добыча упорхнула.

У матери, сидевшей в кресле у окна с вышивкой, вырвался сочувственный вздох.

– О, дорогой, – сказала она, очевидно увидев в окно визитера, стоявшего на крыльце. – Он будет страшно расстроен, что упустил Сюзанну. – Потом, повернувшись к Деборе, добавила: – Позвони, чтобы нам подали чай. Мы должны оказать бедному мальчику особенно радушный прием, верно?

Теперь, когда Сюзанна сделала свой выбор и не оставалось сомнений, что мистер Лэмптон вот-вот сделает ей предложение, миссис Гиллис прониклась сочувствием к бедному капитану. Она видела, с какой болью тот смотрит на Сюзанну и ее избранника, осознавая, что у него нет ни одного шанса по сравнению человеком, имевшим все то, чего он лишен. Помимо поразительно красивой внешности, у мистера Лэмптона было будущее. Все знали, что по достижении тридцати лет он должен получить значительное наследство.

– О, капитан Фоули, как приятно, что вы решили нас посетить этим вечером! – приветствовала гостя миссис Гиллис. – Как видите, мы совершенно одни и скучаем. Прошу вас, садитесь. Сейчас подадут чай. Надеюсь, вы останетесь и выпьете с нами чашечку, несмотря на отсутствие мисс Халу орт… – Она замолчала в нерешительности, подразумевая, что капитан будет разочарован.

– Благодарю вас, миссис Гиллис, – ответил он, но так и остался стоять у двери. – Я знал, что мисс Халуорт нет дома. По правде сказать, я специально ждал, пока она не уедет. Я приехал, чтобы повидать вашу дочь. Мисс Гиллис, – продолжил он и, слегка покраснев, повернулся к ней, – я знаю, что это может показаться дерзким, но могу ли я поговорить с вами наедине?

Дебора не знала, что ему отвечать, и даже не представляла, о чем таком он мог с ней говорить, чтобы это требовало приватности. Кроме того, его просьба казалась совершенно неприличной! Она не сомневалась, что мать ни за что не разрешит ничего подобного.

– Почему бы вам не прогуляться по саду, – к ее огромному удивлению, сказала мать. – Только так, чтобы я видела вас в окно. Я уверена, если капитан Фоули считает, что ему надо поговорить с тобой наедине, на то есть серьезная причина, – добавила она в ответ на озадаченный взгляд Деборы.

– Благодарю вас за ваше великодушие, миссис Гиллис.

Одной из причин, повлиявших на решение снять этот дом, стало наличие довольно большого по лондонским меркам сада с ухоженным газоном и цветниками, благоухающими шалфеем и турецкой гвоздикой. Возле каменной стены, отгораживающей их сад от соседнего владения, располагалась увитая розами и жимолостью беседка, в тени которой стояло несколько садовых кресел вокруг кованого стола.

Усадив девушку в одно из кресел, капитан Фоули обернулся и взглянул на дом. Когда миссис Гиллис помахала ему из окна, он почтительно поклонился ей и только после этого обратился к Деборе:

– Прежде чем я объявлю вам то, ради чего я сюда явился, я должен убедиться в том, что наш разговор останется между нами.

В ответ на ее озадаченный взгляд капитан так помрачнел, что Дебора невольно почувствовала, как ее начинает охватывать нервная дрожь.

– Если для вас это так важно, – ответила она, тронутая его намерением довериться ей, – то, конечно, я вам это обещаю. Хотя мне не хотелось бы скрывать от матери…

– Вам не придется держать ее в неведении слишком долго, – перебил ее капитан. – Но я настаиваю, чтобы вы не рассказывали ничего даже ей, пока я вам не разрешу.

– Это звучит несколько высокомерно.

– Если я не могу вам доверять, скажите сейчас, и мы с этим покончим!

Дебора ненадолго задумалась. Она бы ни за что не смогла отпустить капитана, не выяснив, почему он счел необходимым нарушить этикет, добиваясь встречи с ней наедине и требуя от нее обещания сохранить все в тайне. Она бы просто умерла от любопытства.

– Вы можете мне верить, – поклялась Дебора.

– Если бы я не знал, что могу вам доверять, мне бы никогда не пришло в голову явиться к вам, – наконец произнес капитан Фоули. – Я заметил в вас одно качество… Похоже, вы обладаете гораздо большей цельностью натуры, чем большинство девушек вашего возраста. – Он пристально посмотрел на нее и продолжил: – Я знаю, что за последние месяцы на вашу долю выпало много невзгод и вы стойко их перенесли.

Несмотря на мрачный тон, которым он произнес эту фразу, Деборе она понравилась.

– В разговоре со мной вы признались, что после окончания сезона вас не ждет ничего хорошего. Надеюсь, вы меня правильно поймете, если я буду говорить прямо?

Капитан собирался доверить ей что-то, тяготившее его душу. Разве могла она возражать против того, чтобы в такой ситуации он выражался прямо?

– Вы можете говорить со мной совершенно свободно, – заверила она.

– Хорошо, – отозвался он, усаживаясь рядом с ней и пристально глядя ей в лицо, – тогда я не стану приукрашивать то, что хочу сказать. Вы не обладаете ни богатством, ни внешностью, ни хитростью, которые необходимы, чтобы заполучить богатого мужа.

Дебора резко вдохнула, до глубины души задетая его откровенно грубой оценкой ее привлекательности. Но на этом перечисление ее изъянов не закончилось.

– Возможно, вы могли бы вызвать интерес у более ординарного мужчины, если бы не были такой хрупкой. Думаю, мне не нужно объяснять вам, что мужчина, который должен сам зарабатывать себе на жизнь, например военный или дипломат, хотел бы иметь жену с крепким здоровьем, способную растить его детей и вести хозяйство в стесненных или суровых условиях.

Дебора уже собралась заметить, что она способна противостоять жизненным тяготам, но капитан Фоули не дал ей сказать ни слова.

– Вы признались мне, что не ждете предложений руки и сердца, – с безжалостной прямотой продолжал он, – и после окончания сезона ваши стесненные обстоятельства вынудят вас искать места с жалованьем. Если вам не удастся найти место экономки, вы готовы стать учительницей и навсегда ограничить себя душной классной комнатой. Вы будете очень страдать, потому что с гораздо большим удовольствием предпочли бы выйти замуж и быть хозяйкой своего дома, чем всю жизнь опекать чьих-то испорченных детишек.

Сердце Деборы тяжело забилось. Она не могла припомнить, чтобы ее так оскорбляли. И хотя капитан говорил чистую правду, с его стороны было очень жестоко бросать ей все это прямо в лицо.

– Не думаю, что мне хочется продолжать этот разговор, – сказала она, вставая и намереваясь вернуться в дом.

– Мисс Гиллис, не отвергайте меня, пока не услышите всего.

Не отвергать его? Дебора застыла на месте, судорожно вдыхая опьяняющий аромат жимолости и роз, который с наступлением вечера усилился. Что он пытается сказать?

– Всего? – Она с изумлением посмотрела на него через плечо.

– Да. Мисс Гиллис, совсем недавно я узнал, что, если мне удастся уговорить какую-нибудь достойную женщину выйти за меня замуж, я унаследую довольно значительное состояние. – Капитан Фоули встал на ноги и, взяв ее за плечо, повернул лицом к себе. – Я подумал, что вы единственная из всех женщин, которая смогла бы преодолеть отвращение к такому мужчине, как я, в обмен на обеспеченность до конца жизни.

– Вы просите меня выйти за вас замуж? – Теперь сердце Деборы забилось по совсем иной причине, чем еще минуту назад, а глаза наполнились слезами удивления и радости.

Неужели он думал, что ни одна женщина не способна его полюбить? Она должна была догадаться, что он не имел намерения обидеть ее. Очевидно, он просто считал себя настолько плохим вариантом для любой женщины, что постарался особенно ярко обрисовать, какова для нее альтернатива его предложению.

– Дьявол или морская пучина, – только и смогла прошептать она.

– Не отказывайтесь сразу, – убеждал капитан. – Пожалуйста, выслушайте меня.

У Деборы заболело сердце, она опустила голову, чтобы достать из ридикюля носовой платок. Она не могла понять, почему плачет. Это было так глупо, потому что на самом деле ей казалось, что огромный черный ком, грозивший уничтожить все ее надежды и мечты, в конце концов прокатился мимо, и у нее закружилась голова от нежданного счастья. Человек, которого она любила, просит ее руки!

Дебора снова опустилась в кресло. Теперь она могла признаться себе, что единственной причиной, заставлявшей ее отказаться от мысли о замужестве и думать о поиске работы, было то, что она не представляла себя замужем за кем-то другим, кроме капитана Фоули. Если бы другой мужчина сделал ей предложение, она бы поблагодарила его, но, скорее всего, отказала. Конечно, она выйдет за капитана! С радостью! Сейчас она возьмет себя в руки и, смахнув с лица эти нелепые слезы облегчения, скажет ему…

– Мисс Гиллис, я понимаю, что могу предложить вам немногое. Но, учитывая собственность, которую я получу после женитьбы… – капитан сел рядом с ней и, наклонившись вперед, продолжил: – уверен, у нас будет прекрасный семейный дом. В нем найдется место и для вашей матери. Вы ведь, несомненно, желали бы иметь возможность обеспечить ей кров на старости лет. Я догадываюсь, что ее пенсия настолько мала, что вы предпочли бы работать, лишь бы не сидеть у нее на шее. И, не имея собственных детей, воспитывать чужих за вознаграждение. Я наверняка смогу себе позволить даже нанять учителя фехтования для ваших… наших дочерей, если вы пожелаете, – добавил он с улыбкой, напомнив ей о разговоре, который они вели на балу у маркиза Ленсборо.

Несмотря на то что слова о детях капитан произнес с юмором, Дебора поняла, что он предлагает ей не просто фиктивную договоренность, а настоящее замужество. Перед внутренним взором возникла пленительная картина: на залитой солнцем лужайке мальчик и девочка сражаются друг с другом на деревянных мечах, а ее муж, капитан Фоули, расположившийся в тени раскидистого дуба, подбадривает их одобрительными выкриками. Другой малыш, с перепачканным ягодами улыбчивым лицом, раскачивается на веревочных качелях, привязанных к ветке дерева, а ее мать с довольной улыбкой смотрит на своих внуков, сидя на старинной скамье с корзинкой для рукоделия на коленях. Сама она с младенцем на руках следит за ними из окна просторного каменного дома. Капитан Фоули поворачивается и смотрит на нее с нежной улыбкой.

Дебора окинула взглядом суровые черты капитана, приблизившего к ней свое лицо, ощутила на своей щеке его теплое дыхание. Она улавливала слабый аромат бергамота, который навсегда связался для нее с капитаном Фоули с их самой первой встречи, когда с ней чуть не случился обморок в душной бальной зале и ему пришлось ее поддерживать. Руки Деборы до сих пор помнили гладкое сукно рукава его мундира и сильное мужское плечо под ним.

О да, Дебора знала, что капитан просит ее стать его женой только от отчаяния, потому что потерял Сюзанну. Но она не могла не отметить свойственную его натуре практичность, с которой Фоули рассудил, что если не может получить женщину, пленившую его сердце, то нет смысла терять и наследство. Однако Дебору удручало, что капитан такого невысокого мнения о ней. Он видел в ней девушку настолько отчаявшуюся выйти замуж, что она готова пойти даже за столь непривлекательного мужчину.

– Если бы другой джентльмен сделал мне предложение в таких выражениях, – заявила она, стараясь оправдать свое намерение принять его, несмотря на его оскорбительность, – я бы наверняка ему отказала. Неужели вы не понимаете, что ваши слова обо мне настолько обидны, почти унизительны?

– Если вы так считаете, – ответил он, намереваясь встать, – то я больше не стану досаждать вам своим обществом…

Заметив в его глазах разочарование, Дебора тут же пожалела о своем порыве поставить капитана на место. Она вовсе не хотела его задеть. А все ее дурацкая гордость!

– Ваше общество вовсе не неприятно мне, – поспешила она ободрить капитана. – И конечно, я за вас выйду. Просто то, как вы об этом говорите…

Фоули встал на ноги и посмотрел на нее с таким яростным выражением на лице, что она испугалась.

– Мисс Гиллис, вы не должны ждать от меня сладких слов и лицемерной лести. Возможно, я изложил свое предложение не слишком красноречиво, но, по крайней мере, вы точно знаете, что я вам предлагаю. Я предлагаю вам финансовую обеспеченность, шанс на достойное благополучное будущее. Но вы станете женой человека, который треть жизни отдал армии. Человека, привыкшего к кровопролитным сражениям и тяготам военной жизни. Я не собираюсь нести какую-то романтическую чушь, чтобы прельстить вас тем, чего не могу дать.

Из глаз Деборы хлынули слезы обиды. Разве случалось какой-нибудь другой женщине получать столь оскорбительное предложение? И почему ее согласие было встречено таким колким упреком? Если бы ей удалось сохранить хоть каплю здравого смысла, она должна была бы отказать ему и уйти.

Но тогда она больше никогда его не увидит.

– Я ничего не жду от вас, – ответила она, вытирая слезы.